— Вадик, ну чего ты ждёшь? Ты же понимаешь, ждать можно до скончания века. А жить-то хочется сейчас.
— И что ты мне предлагаешь? Мать закопать и жену туда же?
Милана потянулась.
— Ну зачем так кардинально? Смотри, можно сделать всё тихо и красиво. Ты говорил, у вас в деревне где-то дом есть?
Вадик рассмеялся.
— Ну какой дом? Тётка там жила. Не признавала городскую суету. Да и людскую тоже. Была противником роскоши и любых проявлений удобств. Она даже с матерью из-за этого не общалась, считала, что у человека не должно быть столько денег.
— Так это же замечательно!
Вадик почесал затылок.
— Вообще, если честно, не понимаю, к чему ты клонишь?
— Мать твоя ещё не успела всё на твою благоверную переписать?
— Нет. Я вообще не знаю будет ли, но в последнее время ей не нравится видете ли то, как я себя веду. И она всё чаще об этом заговаривает.
— Слушай, ты везёшь мать в этот дом, где жила тётка. Всем говоришь, что она к старости стала такой же, как её сестра. Матери рядом нет, значит, можно спокойно дать под зад коленом твоей жене. Ну поживём немного так, подождём. Я думаю, долго твоя там не протянет. Да не смотри ты на меня так. А если она вообще сляжет? Ты же говоришь, что она постоянно болеет. Ты будешь за ней горшки выносить, вместо того, чтобы со мной время проводить? Вот смотри, я одна надолго не останусь.
Вадим Сергеевич чуть не заплакал. Это он в жизни он серьёзный человек, а перед Миланой становился кем-то другим, как будто его пыльным мешком по голове стукнули.
— Но как она там будет-то?
— А ты? Мне не кажется, что ей пора уже подумать о тебе, а не о себе? Ну, вообще, как знаешь… Может, у тебя есть план лучше, как не остаться с носом?
Вадим Сергеевич прекрасно понимал, что ничего он не придумает. Если мать и правда перепишет всё на Ольгу, его жену, ему придётся туго. Странно, конечно, что мать к невестке относилась лучше, чем к нему, собственному сыну. Раньше хоть денег без проблем давала, а теперь не допросишься. Хотя деньги, которые у неё были, достались ей от мужа, то есть от отца Вадима. Он бы и с Ольгой давно развёлся, и Милану бы привёл в дом, если бы не был уверен — мать встанет на сторону Оли. Вот и получался замкнутый круг. Ему даже пришлось влезть в кредит, чтобы отправить Милану отдохнуть, и теперь приходилось в чём-то урезать себя, чтобы выплачивать всё вовремя.
Прошло два дня. Вадим так ни на что и не решился. С утра позвонила Милана, что он решил. На его слова о том, что он пока думает, Милана фыркнула:
— Ну понятно. Ладно, ты пока думай, а меня пригласили на день рождения. Отмечать поедем на турбазу. Так что не пытайся звонить. Нет там связи. А если и будет, то, скорее всего, я буду очень занята.
Он даже слова не успел сказать — Милана просто отключилась и больше на звонки не отвечала…
Вадим решил, что больше ждать нечего. Милана очень быстро найдёт ему замену. Приехал домой. Мать лежала на диване. Когда он вошёл, села.
— Ой, я сейчас тебе покушать погрею… Прилегла на минутку, что-то голова болит.
— А Ольга где?
— Она по делам уехала, к вечеру будет.
Вадим улыбнулся.
— Собирайся, мам.
— Куда?
— Туда, где свежий воздух, где природа. Где тебе будет очень хорошо…
***
Он вернулся домой поздно вечером. Оля встретила его у дверей.
— Вадим, а мама где?
Мужчина посмотрел на неё, усмехнулся.
— А тебе то какая разница?
— В смысле — какая разница?
— Слушай, отвали от меня! Мать захотела жить ближе к природе.
Оля долго смотрела на него:
— Ты с ума сошёл?
Вадим резко повернулся к жене.
— Тебе не живётся спокойно? Что ты мне всё указывать пытаешься? Ты вообще кто такая? Надоела! Завтра же подаю на развод. Чем жить с такой, как ты, лучше уж одному.
Ольга на минуту опешила, потом тихо спросила:
— Или с Миланой? Ты что, думаешь, я ничего не знаю? Ты вообще о чём думаешь? Тебе 45, а ей только 20 с хвостиком. Считаешь, она к тебе что-то испытывает?
Этого Вадим уже вынести не мог. Он и сам себе боялся признаться, что, скорее всего, так и есть. Потому и решил правдами-неправдами удерживать возле себя Милану, чего бы ему это ни стоило. Он с трудом сдержался, чтобы не послать жену куда подальше прямо сейчас, только и сказал:
— Вот именно. Двадцать с хвостиком, а не сорок с хвостом, как тебе.
***
Когда Валентина Николаевна поняла, куда везёт её сын, тихо заплакала.
— За что, Вадик? Разве я была плохой матерью?
— Мать, не начинай. Ты же сама понимаешь — старикам нужно уступать дорогу молодым. И потом, я же тебя не в дом престарелых отдаю, а везу жить туда, где очень счастливо жила твоя сестра.
— Но я не хочу туда! Ты же знаешь, я болею, мне нельзя без лекарств!
— Мам, тебе там не понадобятся никакие лекарства. Там же настоящая чистая природа.
Вадим очень надеялся, что через пару месяцев можно будет уже подсчитывать наследство. Где-то в глубине души поскрёбывала совесть, но он ей приказал заткнуться, как только перед глазами вставало кукольное личико Миланы.
***
Валентина Николаевна проводила машину сына глазами и вдруг дёрнулась вслед за ним.
— Вадик! А телефон? Телефон-то мой!
И тут же поняла — сын увёз телефон специально. А сюда привёз, чтобы она поскорее померла.
Женщина тихо опустилась на свою сумку и заплакала.
— За что?..
Сиди не сиди, а нужно было что-то делать.
«Хоть в дом зайти, что ли? Не будет же она ждать смерти, сидя здесь, на улице.»
Ключ лежал там же, где и 20 лет назад, в то время, когда у Нины ещё не совсем мозг снесло, и Валентина пару раз приезжала к ней в гости.
Она вошла и замерла. Ничего не изменилось. Всё чистенько, аккуратно. Странно, но дом не выглядел нежилым. Ни одной пылинки. Тепло. Сухо…
Она поставила сумку, прошла к старинному деревянному дивану. На нём были настелены одеяла и подушки…
Валентина присела и услышала, как открывается дверь. На пороге стоял мужчина лет сорока пяти, может чуть больше. Наверное, из местных, потому что на нём была фуфайка и сапоги. Взгляд, правда, какой-то уж больно цепкий и умный.
— Здравствуйте, — он на секунду замялся, потом улыбнулся. — Вы сестра Нины Николаевы?
— Здравствуйте. Да, а как вы догадались?
— Ну, во-первых, вы уж как-то слишком по-хозяйски открыли дом и вошли. А во-вторых, вы очень похожи на неё. Просто я никого здесь не видел больше десяти лет, вот как тётя Нина скончалась, так и не видел.
— Да, вы правы, никто к ней не ездил. В последнее время Нина…
— Я всё понимаю и ни в коем случае не обвиняю. Это хорошо, что вы приехали. Теперь мне хоть за домом не нужно будет приглядывать.
— А это вы тут чистоту и порядок поддерживали?
— Да, знаете, тётя Нина была уверена, что её дом, который кстати очень любила, кому-нибудь пригодится. А что с вами? Эй, что с вами?
Валентина чувствовала, что с каждой секундой ей становится хуже. Она пропустила приём лекарств, наверное, сахар поднялся, сразу за ним — давление.
«Эх… Не удалось насладиться природой…»
Она как будто издалека слышала, что этот мужчина с приятным голосом зовёт её, но это было настолько далеко, что почти и не слышно…
***
— Как же вы меня напугали!
Валентина открыла глаза и не сразу поняла, где находится. За окном темно. В доме тепло. А как вспомнила, сразу слеза потекла.
— Вам не нужно сейчас нервничать. Давайте встанем на ноги, а тогда уж понервничаем, если повод будет.
Рядом с ней был тот мужчина, который зашёл, когда она только приехала. У него в руках был аппарат для измерения давления, рядом — чемоданчик с красным крестом. Мужчина, перехватив её взгляд, улыбнулся, присел на стул.
— Знаете, много-много лет назад я родился в не очень хорошей семье. Родители пили… Мы предоставлены были сами себе. В 16 лет, мягко говоря по мне тюрьма плакала. И тут я встретил Нину Николаевну. Вернее, залез ночью к ней, чтобы обворовать. В ту ночь мы долго разговаривали. Хотя первой моей мыслью было стукнуть её чем-нибудь тяжёлым и сбежать. Но, вообщем она сумела меня вытащить из всего этого. Мне было очень тяжело, а ей — ещё тяжелее. Я пошёл учиться, зубами вгрызался в то, что упустил раньше. А потом, получив диплом, приехал сюда работать фельдшером. Ну, паралельно помогать людям в другом. Я всегда, всю свою жизнь буду благодарен ей.
— В другом?
Мужчина собирал свои инструменты.
— В другом, я психолог, помогаю людям завязать: будь то выпивка или что посильнее. Я пойду, а утром вернусь, проведую вас.
— Как зовут то вас?
— Дмитрий. А вас, если я всё правильно помню — Валентина Николаевна.
Женщина кивнула и прикрыла глаза. Очень спать хотелось. Наверное, лекарства подействовали.
Утром Валентина проснулась от непонятных звуков. А ещё — от запахов. Пахло едой, и она поняла, что не ела почти сутки. Если сейчас же что-то не съест, то умрёт.
«Наверное, это Дмитрий на кухне кашеварит.»
Женщина осторожно встала, готовясь к привычному головокружению, но ничего такого не произошло. Наверное, хорошо отдохнула. Сделала несколько шагов до кухни и замерла.
— Оленька?
Невестка повернулась от плиты и кинулась к ней.
— Мам, я так переживала! Думала, вдруг вы не здесь! Что же вы даже на крючок не закрываетесь? Нужно обязательно заявить в полицию на Вадима!
Она плакала, обнимала Валентину, и всё это время говорила и говорила.
— Не нужно ничего Олечка. Я решила, что здесь останусь.
Ольга вытерла глаза.
— Тогда и я с вами. Вадим всё равно сказал, что подаёт на развод и будет жить с ней.
Валентина Николаевна улыбнулась недобро.
«Вон оно как…»
Дверь хлопнула.
— Валентина Николаевна! Вы где?
На кухню вошёл Дмитрий и уставился на Ольгу. А она — на него. Пауза затягивалась. Пожилая женщина хмыкнула:
— А если что, я здесь.
Первым рассмеялся Дмитрий, потом Оля, а потом и сама Валентина Николаевна.
***
— Вадик, ну четыре месяца уже прошло! Езжай! — Она дёрнула его за руку.
— Страшно как-то.
— А жить в долг не страшно? Денег не снять ниоткуда, я на море хочу! В любом случае ты ничего не сможешь сделать со счетами, пока не привезёшь свидетельство о смерти. Или не получишь его.
— Так, может быть…
— Ну что «может быть»? Телефона у неё нет, лекарств тоже. Или ты думаешь, что природа её исцелила?
***
Вадим подъезжал к деревне, если таковой можно было назвать эти пять домов, раскинувшихся на поляне посреди леса, и вспоминал последний разговор с Миланой. Вообще, совместная жизнь с его «богиней» оказалась не такой радужной, как он себе представлял. Теперь в его обязанности входили готовка, стирка, уборка. Раньше всем этим занималась Ольга, и ему казалось, что в доме просто само по себе чисто и сыто. Теперь он понимал, сколько сил это отнимает.
Милана категорически отказалась заниматься хозяйством.
— Ты с ума сошёл? Я не для того днями у косметолога, чтобы потом гробиться на кухне!
За четыре месяца любовного пыла в Вадиме очень поубавилось. Да и с Миланой вместе они стали бывать намного реже. Приходилось много работать, чтобы хоть как-то оставаться на плаву.
«Странно, но дом как будто лучше выглядеть стал.» — Вадим ничего не понимал. — «Может, его кто-то самовольно захватил, после смерти матери? Ну, ничего, он быстро всех выселит! Тем более что дом можно продать.»
За домом, вот прямо за огородом, шло какое-то грандиозное строительство.
«Кстати, тоже можно деньги содрать, потому как не давал на него разрешение.»
Вадим полной решимости открыл калитку и замер. Мать, в полном здравии, с туго завязанной косынкой на голове и в фартуке, что-то готовила на улице, причём на очень даже современной, даже можно сказать модной печке. Неподалёку за столом сидела его жена, теперь уже бывшая с каким-то мужиком, который по-хозяйски обнимал её. Они вдвоём что-то чертили и спорили. Как потом понял Вадим по обрывкам фраз, речь шла именно о стройке, которая должна была стать каким-то центром для… Для кого он не дослушал, потому что мать его увидела.
— Ой, Вадим, каким ветром в наши края?
И он не нашёл ничего лучше, кроме как брякнуть:
— Мам, ты что, живая?!
И тут Валентина Николаевна рассмеялась.
— Необходимо правда? Мало же ты мне времени отвёл, всего четыре месяца. Живая, сынок! И знаешь, умирать пока не собираюсь. Столько дел впереди! Центр для людей достроить, знаешь есть люди, которым только здесь на природе помочь можно, свадьбу Ольги и Дмитрия сыграть надо. Дай Бог, внучков дождусь. А ты не стой, не студи горло открытым ртом. Тебе в город спешить надо, жильё искать себе и своей любовнице, потому что завтра я выставляю дом на продажу. Мне знаешь ли деньги сейчас нужны. Зачем мне дом, в котором я не живу?
Мать говорила и всё наступала и наступала на него. Вадик молча пятился назад. Видел, что за матерью встала Ольга и этот мужик, а глаза у мужика совсем недобрые
Когда оказался за калиткой, мать тихо сказала:
— Уезжай, сынок. И дорогу сюда забудь.
0 Комментарий