Малышка

Заметив мельком своё отражение в зеркале, Маша с досадой поморщилась и отвернулась.

«Надо же было родиться такой некрасивой», — подумала она.

И ведь, что странно, и она, и её старшая сестра Ксения похожи на маму. Мама даже в её возрасте красива. Ксения и вовсе красавица. Это общепризнано. А она, Маша? Нет, она тоже далеко не уродина, но на фоне мамы и Ксении обидно видеть рядом таких красивых женщин, а в зеркале себя, серую мышку.

— Видимо, вся красота Ксении досталась, — размышляла Маша. — А я, когда была помладше, надеялась, что подрасту и тоже похорошею. Но вот мне уже 14, и ничего.

Да и глупо было на что-то надеяться, ведь в распоряжении Маши семейный альбом, в котором видно, что Ксения и в детском саду была красавицей. И всегда-то она в первых рядах, всегда умеет себя преподнести. А теперь, в 20 лет, и подавно.

— Просто по улице не пройдёшь, хоть паранджу покупай, — порой жаловалась Ксения.

Учиться после окончания школы Ксения никуда не пошла, посчитав, что это ей ни к чему. И не хотелось. Она в школе звёзд с неба не хватала. Так, троечки, четвёрки, да и те скорее из сочувствия.

«Ну не хочет девочка учиться. Зачем ей? Вырастет, замуж выйдет?»

И Ксения была согласна с такими мнениями о себе.

— Мама, прекрати, — отмахивалась она, когда мама в старших классах упрекала её за плохую учёбу, пыталась убедить в необходимости получения хоть какого-то образования. — Не волнуйся ты за меня. Я и без диплома уж точно не пропаду. Разве для женщины это важно? Вот ты старалась, училась, а что толку? Надо было, как я, на свою внешность ставить, на красоту. Ведь она у тебя была, да? И сейчас ещё есть. Могла бы замуж выйти и жить припеваючи.

Маму злили такие разговоры. Отец девочек скоропостижно умер уже давно. Елена Ивановна одна растила дочерей, никогда не жалела о том, что не вышла больше замуж, хотя бы ради улучшения не очень хорошего материального положения. Она и старшей дочери пыталась это внушить, говорила о чувствах, о любви и верности, о том, что внешность в современной жизни играет далеко не самую главную роль.

— Жизнь — это не игра, чтобы ставки делать, — говорила она. — Внешность меняется. Да и вообще, человеку, который женится на тебе только из-за красоты, может стать рядом с тобой просто скучно. Таких историй полно. Ты не читаешь, так хоть телевизор посмотри. Богатые мужчины красоток меняют, как перчатки.

На Ксению эти уверения не действовали. Она точно знала, что уж её-то не бросят и не обменяют ни на кого. У неё и сейчас кавалеров было много. В связи с этим все рестораны, клубы были для неё открыты. Да и если вдруг требовалось что-то, на что своих денег не было, то девушка умела без просьб и даже обещаний зайти с очередным влюблённым в нужный магазин, выбрать понравившееся платье или сумочку и выразительно посмотреть на кавалера. Елене Ивановне и это очень не нравилось.

— Не могу смотреть, как моя дочь превращается в содержанку, — огорчённо говорила она.

— Уж прямо в содержанку, — очень обижалась Ксения. — Ты, мамочка, не стесняйся. Можешь и более подходящее словечко найти. Некоторые мужчины дарят мне подарки и не требуют ничего взамен. И не стоит меня оскорблять за это.

Ксения после школы устроилась на работу, как раз по профилю, как она сама шутила, в магазин косметики. Зарплата там была небольшая, но девушку привлекала в первую очередь возможность всегда быть в курсе появления новых чудес уходовой и декоративной косметики, а ещё скидки на эти средства. А Ксения умела и любила ухаживать за собой.

— Мама, из тебя при помощи этих средств можно куколку сделать, — раздражённо отвечала она, если мать вновь выражала недовольство. — Хоть бы немного за собой следила. Нельзя же так опускаться в твоём возрасте. А за меня беспокоиться не надо. Ты вон о ком лучше переживай. О младшенькой нашей.

Маша, в отличие от Ксении, хорошо училась, не гуляла, предпочитая сидеть дома с книжками. Хотя относилась Ксения к Маше совсем неплохо, любила сестру, видимо, из добрых чувств критиковала её внешний вид.

— Ты же девушка, тебе уже пятнадцатый год, — говорила Ксения. — А ходишь как бледная немочь. Девушка должна быть красивой. В этом её главное предназначение. Вот и ты, в общем-то, красивая, но совершенно за собой не следишь.

Маша не совсем понимала, как она должна следить за собой. В её понимании не следить за собой значит быть неряхой, ходить непричёсанной, с грязными ногтями. А с ней ведь такого не бывает. А сестра, говоря о внешнем виде, имеет в виду, что необходимо пользоваться косметикой. Но, например, в школе совсем не приветствуют использование косметики. Да и зачем ей это?

— Я с восьмого класса подкрашивалась, — говорила Ксения. — Не так, как сейчас, конечно, но всё же. Только неуважающая себя девушка не пользуется пудрой и помадой. Зачем? Да чтобы привыкнуть к этому, научиться делать это правильно. Что же ты хочешь? Окончить школу и тогда намазаться?

Маша и после окончания школы особо мазаться не собиралась. Косметика у неё была. Сестра не скупилась и частенько одаривала младшую то тушью для ресниц, то помадой.

— Держи, мелкая, и не прячь, а пользуйся, — говорила Ксения. — Будешь хоть на человека похожа. Не обижайся, тебе единственное, что надо — подчеркнуть свои достоинства, а то бледная очень, бесцветная. А накрасишься, так сразу расцветёшь.

Маша не спорила, но подарки сестры складывала в стол, зачастую даже не открывая. Некогда было, она занималась. Химию ей надо подтянуть, да и просто интересную книжку почитать. К тому же Маша сомневалась, что когда-нибудь сможет стать такой же красивой, как её сестра.

Ксения несколько раз пыталась сама накрасить младшую сестру, но Маша, взглянув на результат этих стараний в зеркало, торопилась поскорее всё смыть. Она казалась себе похожей на клоуна.

— Раз уж родилась серой мышкой, то никакими красками это не исправишь, — рассуждала она. — Если мышку покрасить в любой цвет, она мышка и останется. В кошку не превратится.

Потому девушка не так уж часто разглядывала себя в зеркало, а взглянув пристально, только вздыхала и старалась не думать больше о своей внешности. А вот сестра её, кажется, только об этом и думала.

— Я не хочу прожить свою жизнь так, как наша мама, — объясняла Ксения младшей свою жизненную позицию. — Ты посмотри сама, что у неё за жизнь. Овдовела совсем молодой, осталась с двумя детьми. И что? Ради нас всю жизнь вкалывает на двух работах. Домой приходит без задних ног. Ты посмотри, ей же иногда поесть некогда, приходит и сразу падает спать. Так сильно она устаёт. По-твоему, это хорошо?

— Плохо, — отвечала Маша. — Но ведь ты сама понимаешь, она же о нас заботится.

— Да, замуж ей надо, — продолжала Ксения. — У нас был бы нормальный отец, который бы нас обеспечивал и помогал бы ей во всём.

— Но она же папу любила.

— Ну так что же, любила папу, полюбила бы и другого, тем более, если было бы за что любить, — возражала Ксения. — Заботясь о нас, она своё здоровье губит. Разве ты не видишь? Разве ты не хочешь, чтобы она была счастлива?

Не понимала Ксения такой самоотверженности матери.

— Лично я вкалывать не собираюсь, — заявляла она. — Я замуж выйду, и пусть меня муж содержит.

— А если он не захочет? — усмехалась Маша, которая тоже прекрасно понимала, что в жизни бывает всякое.

— Не захочет, пусть катится куда хочет. Пусть на такой, как ты, женится. Умная, образованная, но не умеющая даже прыщ на лбу запудрить. Стыдно даже, что у меня такая сестра.

— Стыдно? — возмущалась Маша. — Стыдно то, что я не хочу ни на чьей шее сидеть, не хочу ни от кого зависеть? Я сама могу всего добиться. Неужели тебе самой не хочется быть независимой?

— Так независимой буду как раз я, благодаря своей красоте и женской хитрости.

Когда очередной кавалер приглашал Ксению куда-нибудь, она частенько зазывала с собой Машу. Та обычно отказывалась, но иногда всё же приходилось уступить настойчивым просьбам сестры.

— Не понимаю, зачем ты меня с собой всё время таскаешь? — удивлялась младшая. — Говорят ведь, что третий лишний, и твои молодые люди обычно это показывают, чуть ли не напрямую говорят: «А мне это неприятно».

— Не выдумывай. Я тебя для того и таскаю, чтобы ты увидела, что бывает другая жизнь. Не только та, что ты знаешь. Когда бы ты ещё в ресторан попала, как не благодаря мне? Надо иногда проветриваться, а то от тебя уже школой пахнет.

— Не нравится мне быть пятым колесом в телеге, — возражала Маша. — Да и времени жалко тратить на такие развлечения. Я ещё понимаю, в кино или там в театр, а по ресторанам шататься…

— Машенька, как ты не понимаешь! Мне со всех сторон выгодно, чтобы ты была рядом. Когда ты с нами, мужчины сдерживаются, не говорят всяких глупостей. В ресторан или в кафе сходить — милое дело. Что, жалко тебе побыть со мной лишний часик?

— С тобой не жалко, но с твоими кавалерами совершенно ни к чему. Тем более, что одним часиком дело не ограничивается. И ещё смешно, что ты меня берёшь с собой в качестве охранника. В случае чего вряд ли я смогу тебя защитить.

— Ну ты и глупая, — смеялась Ксения. — Я с такими, от которых защищать надо, сама не пойду никуда. Другая на твоём месте была бы счастлива.

— Я и так счастлива. Только мне уроки надо делать. Пойми, Ксения, у нас с тобой разные жизненные программы. Ты ставишь на удачное замужество, я на образование. Я же тебя не заставляю со мной заниматься. Вот и ты меня с собой не таскай.

Когда сестра в очередной раз обращалась к Маше с просьбой посетить с ней уже не ресторан, а какое-то культурное мероприятие, девушка всё же соглашалась.

А потом в жизни Ксении появился Артём. Это был взрослый молодой человек, на 4 года старше Ксении и на целых 10 лет старше Маши. Работал он на крупном предприятии инженером, был человеком состоявшимся и серьёзным. Вероятно, намерения его тоже были серьёзными, но понимала это в основном Маша, которая, хоть и была ещё совсем юной, кое в чём разбиралась даже лучше, чем её сестра, считающая себя многоопытной женщиной. Возможно, это происходило потому, что ей не нужно было предаваться фантазиям и строить несбыточные планы.

Ксения самонадеянно считала, что все мужчины только и думают о том, как бы повести её под венец.

— Ну что, кажется, я выхожу на финишную прямую, — частенько говорила она, возвращаясь со свидания. — Вот увидишь, скоро Артём сделает мне предложение. Я правда ещё не знаю, стоит ли его принимать, но человек очень перспективный, из хорошей семьи. За такого замуж выйти — как в лотерею выиграть. Можно уже ни о чём не беспокоиться.

Но проходило одно, другое свидание, а Артём предложение не делал, так же как и Павел, Алексей, Юрий. Маша, глядя на них вполне трезвыми глазами, прекрасно понимала, что ничего её сестре с этими перспективными кавалерами не светит и иногда прямо говорила об этом Ксении.

— Никакого предложения он тебе, по-моему, делать не собирается, — говорила она. — Который раз ты с ним встречаешься, и ничего.

— Да что ты понимаешь, малявка? Если бы он мне на первом или втором свидании предложение сделал, я бы сама отказалась. Нам надо узнать друг друга получше. Сделает, никуда не денется.

Предложений всё не было, а если и были, то от таких людей, которых, узнав поближе, хотелось обойти десятой дорогой.

А вот Артём был совсем не таким, и первое это почувствовала Маша. Хоть Ксения и считала сестру ребёнком, Маша почувствовала, что Артём влюбился в её сестру и влюбился по-настоящему. Маша понятия не имела о его материальном положении и не интересовалась этим. Она почувствовала в нём главное: он надёжен. Ксения не замечала этого в силу своего легкомысленного отношения к жизни. А вот Маша подмечала всё. Она видела, как Артём внимательно относится к её сестре, как заботится о ней, как считается с её мнением во всём. И уж точно он был не из числа тех Ксениных ухажёров, вроде Пети или Васи, которые хотели от девушки лишь одного. Обидно Маше было, что Ксения никак не может этого осознать. Но давать советы старшей сестре Маша не решалась. Знала, что та, скорее всего, высмеет её, и всё.

Артём, в отличие от других знакомых Ксении, относился к Маше совсем не так, как они. Для них-то она была помехой, просто девчонкой, которая путается под ногами. Они не скрывали своего недовольства, когда видели, что понравившаяся им девушка идёт на свидание не одна, а со своей сестрой. Некоторые в таких случаях даже старались побыстрее закруглить свидание и распрощаться с обеими, поняв, что главного, для чего им нужна была Ксения, не удастся добиться. А Артём явно не собирался ничего добиваться. Его планы были куда более серьёзные, потому и Маша не была помехой. Он даже был рад познакомиться с сестрой девушки, за которой ухаживает. И Маша отправлялась на свидание с Артёмом без возражений. При их совместных встречах она не чувствовала себя третьей лишней. Артём вовлекал её в их с Ксенией разговоры, интересовался её делами не просто так, из вежливости, а с интересом.

— Привет, малышка, — говорил он. — Сколько сегодня пятёрок получила? Продвигаешься на пути к своей мечте?

И это Маше не обижало. Наоборот, даже нравилось. «Малышка» было как бы её тайное имя, которым только Артём называл Машу.

В какой-то момент Маша вынуждена была признаться самой себе, что она влюблена в Артёма. Главное, что Ксения и сам Артём не догадывались об этом. Артём занят только Ксенией. Она сама относится ко всему слишком легкомысленно, так что Маша могла не волноваться за то, что её тайна будет раскрыта. Куда более обидно ей было то, что сама Ксения не воспринимала Артёма как жениха. Он был для неё одним из многих, и она время от времени продолжала встречаться с другими мужчинами. Конечно, Маша молчала об этом. Она не хотела расстраивать Артёма.

Время шло, и отношения Артёма и Ксении приобретали всё большую серьёзность. Все остальные кавалеры понемногу отпадали, новых не появлялось. И Ксения, кажется, тоже по-новому стала смотреть на Артёма. Маша знала, что он уже несколько раз сделал ей предложение, но определённости не добился. Ксения не говорила ни да, ни нет. Кокетничала, предпочитая держать потенциального жениха в неведении. Маше это было совершенно непонятно.

— Не понимаю, почему ты не соглашаешься выйти замуж за Артёма? — однажды прямо спросила она у сестры.

— Нос ещё не дорос, а вот и не понимаешь. Никуда Артём не денется. Он из тех, кого называют надёжными. Но я, видишь ли, ещё не вполне уверена в том, что он мне нужен. Вот так выйдешь за него замуж, поживёшь, и вдруг подвернётся куда более подходящий вариант. А я уже замужем с двумя детьми. Представляешь, как обидно будет?

— Не представляю, — возразила Маша. — Кого ты ещё хочешь найти? По-моему, лучше Артёма никого всё равно не будет в твоей жизни. Ведь раньше не было так.

— Странное у тебя мнение обо мне, — возмутилась Ксения. — Почему это у меня никого лучше Артёма не будет? По-твоему, я не достойна ничего лучшего?

— По-моему, ты и его не достойна, — вспыхнула Маша. — Ты даже не видишь, что он на самом деле самый лучший.

— Ой, защитница какая нашлась, — фыркнула Ксения. — Что это он вдруг тебе-то самой лучший стал? Влюбилась, что ли? Дело твоё, конечно, но учти: для него ты просто ребёнок, так что выбрось глупости из головы.

— Ничего не влюбилась. Обидно просто, что ты ничего не понимаешь. — Уже по-настоящему разозлилась на сестру Маша.

***

Скоро девочкам стало не до споров, ни до любви, ни до свадьбы. В семью пришла страшная беда. Умерла Елена Ивановна. Жизнь оборвал сердечный приступ. Женщине стало плохо прямо на улице. Прохожие вызвали скорую помощь, но приехавшим врачам осталось только констатировать смерть. Сёстры осиротели.

Это стало для Ксении и Маши страшным ударом. Они привыкли думать, что мама будет всегда, и вдруг она их покинула, так внезапно и страшно. Девушки растерялись, не знали, что делать в такой ситуации. У них не было даже старших родственников, которые помогли бы в такой ситуации. Но был Артём. Едва узнав о случившемся, он сразу примчался в дом сестёр. Утешения в такой ситуации бесполезны и бессмысленны. Он лишь заверил девушек, что всегда будет рядом и всё уладит. Он действительно взял на себя все заботы по организации похорон и поминок, предоставив сёстрам возможность пережить свалившуюся на них катастрофу.

Не успели они смириться с мыслью, что мамы больше нет, как возникла новая проблема. Ведь Маша была несовершеннолетней. И хоть девочка была уже не такой маленькой, органы опеки обеспокоились, заявив, что оставшаяся без попечения родителей девушка должна жить в интернате.

— Да я же старше неё, совершеннолетняя, — возмущалась Ксения. — Почему я не могу стать опекуном своей родной сестры?

Ей было страшно даже подумать о разлуке с сестрой. А уж каково было самой Маше? Никто не мог толком объяснить, почему уже почти взрослую девушку надо отправить в приют.

Опять на помощь пришёл Артём. Он не пожалел времени и сил на то, чтобы убедить власти в том, что старшая сестра вполне может быть опекуншей младшей.

Все эти печальные хлопоты сблизили Ксению с Артёмом больше, чем все предыдущие встречи. Она наконец в полной мере поняла, что значит надёжный человек, и научилась ценить это качество куда больше, чем все остальные. Видимо, это подтолкнуло её к мысли о необходимости принять его предложение. И через год они с Артёмом поженились.

Шикарную свадьбу устраивать не стали, собрались в ресторане самым близким кругом, решив, что куда лучше будет потратить деньги на свадебное путешествие.

Молодожёны вскоре после свадьбы уехали. Маша осталась ждать их дома.

Через 10 дней Артём с Ксенией вернулись, и началась их совместная жизнь. Поселиться они решили в квартире Ксении и Маши. У Артёма была своя квартира, но однокомнатная, и не в самом удобном районе. Маша хотела было в порядке родственного обмена переехать в квартиру Артёма.

— Ну что нам всем здесь толкаться? — сказала она на следующий же день за завтраком. — Ведь говорят же, что молодые должны жить отдельно.

— Так это от родителей отдельно, а не от младшей сестры, за которую я отвечаю, являясь опекуншей, — сразу возразила Ксения.

— Да, малышка, рано тебе ещё отправляться в свободное плавание, — согласился с ней муж.

— Я и сейчас не такая уж малышка, — не согласилась Маша. — В моём возрасте вполне можно быть самостоятельной.

— Рано, рано тебе ещё, — решительно сказала Ксения. — Давай закончим этот разговор. Надо хотя бы школу закончить, а потом уже о самостоятельности говорить.

Не понимали они, что тяжело Маше жить под одной крышей с человеком, которого она любит, без малейшей надежды на ответные чувства. Порой невыносимо было видеть, как Артём смотрит на свою молодую жену влюблёнными глазами, и стараться самой не смотреть на него так же. А как не смотреть, если чувства есть и никуда от них не денешься? И с человеком, который стал дороже всех, приходится встречаться каждый день по нескольку раз, разговаривать с ним, сидеть за одним столом, отвечать на вопросы, улыбаться его шуткам, а ночью рыдать в подушку, представляя, что происходит сейчас в соседней комнате.

Стыдно было Маше думать об этом, жить такой жизнью и не иметь возможности что-то изменить. Ещё тяжелее ей было осознавать, что Ксения так и не полюбила Артёма, ставшего её мужем, так же, как он любит её, так же, как его любит сама Маша. Да, согласилась выйти замуж, но только потому, что поняла все выгоды такого положения, потому что была благодарна ему и не только за помощь, любовь и сочувствие, а и за то, что он мог помочь осуществить её мечты. С работы Ксения сразу уволилась, и Артём против этого ничего не возражал. Таким образом, его жена могла целыми днями заниматься чем угодно. Но занималась Ксения в основном тем же, чем и до замужества: ухаживала за собой и развлекалась. Она не считала за большой грех, в то время как мужа нет дома, сходить в кафе или в кино, когда с подружками, а чаще с друзьями.

Маша понимала, что это совершенно недопустимо, и даже не представляла, до чего может дойти сестра в своём легкомыслии. Маша иногда спрашивала Ксению, где она пропадала, но та только отмахивалась. Они вообще после замужества Ксении как-то отдалились друг от друга, разговаривали только по необходимости на бытовые темы. Приставать с вопросами младшая считала не совсем правильным. Мало ли какие у сестры дела.

Но однажды, возвращаясь из школы, Маша увидела Ксению, выходящей из машины одного из прежних знакомых. Это оставить без внимания она не могла и попыталась высказать сестре своё возмущение.

— Что же ты делаешь, Ксюша? Ведь ты теперь замужем. Почему ты с посторонними мужчинами ездишь?

— А твоё какое дело? — фыркнула сестра. — Не молода ли ты нотации мне читать?

— Я тебе ничего не читаю, — возразила Маша, — но представь, если Артём узнает, неужели тебе не стыдно?

— Что же мне должно быть стыдно? Ну, подвёз меня человек. И что такого? Мне что, теперь ни с кем разговаривать нельзя, если я замужем? Вообще я, выйдя замуж, не превратилась в толстую и скучную домохозяйку. Я осталась той же молодой женщиной, которая хочет жить, хочет развлекаться. Артём же целыми днями на работе, а мне просто скучно. Этот Петя мне просто друг. Ты это можешь понять?

— Я всё понимаю и понимаю, что делать так нехорошо, недопустимо. Артём тебе верит, а ты разъезжаешь с какими-то друзьями. Зачем ты тогда с работы увольнялась, если тебе так скучно? По крайней мере, хоть чем-то занималась бы. Или уж домашним хозяйством займись по-настоящему. Что ты всё на меня свалила?

— Я сама знаю, чем мне заниматься, — огрызнулась Ксения. — Это ты превращаешься из молодой девчонки в старую сварливую свекровь. Я так и знала, что с тобой это в конце концов произойдёт. Займись, наконец, своими делами. Познакомься с кем-нибудь, сама куда-нибудь сходи, а не за мной следи. С ума сойти! Всякая малолетка будет мне ещё замечания делать.

Маша поняла, что никакого влияния на сестру она не имеет, и, скорее всего, никто не будет иметь, а значит, Ксения никогда не изменит свой образ жизни. Чем ей в самом деле заниматься, если она ничего не умеет, кроме как сиять красотой и наслаждаться вниманием поклонников? Никакого занятия у Ксении не было. К семейной жизни она оказалась совершенно неприспособленной. Это замечала не только Маша, и некоторые знакомые осуждали образ жизни её сестры.

Как-то к ним заглянула дальняя родственница проведать сестёр. Пришла она как раз в тот момент, когда младшая занималась уборкой квартиры. Артём был на работе, а Ксении не было дома.

— А что это ты одна-то всё намываешь? — удивилась тётя Вера. — Молодая-то где? Ох, Машка, не по той дорожке ты пошла. Ведь умная девчонка, а добровольно становишься домработницей у старшей сестры. Это не дело. Ты ещё подожди, они детей нарожают, а тебя в няньки определят. Оно тебе надо? Так своей жизни и не будет никогда. Всё время будешь за сестрой ухаживать. Ты Ксению-то на место поставь. Тем более ты у неё под опекой. То есть всё равно как её ребёнок, а ведёшь себя как Золушка какая-то, где вот она разгуливает, не работает, и по дому за неё младшая сестра.

Эти слова по-настоящему обеспокоили Машу. Не тем, что она может стать домработницей в семье сестры, а тем, что уже и посторонние люди замечают, что Ксения ведёт себя неподобающим образом. Вдруг дойдут такие слухи до Артёма, что тогда? Меньше всего ей хотелось, чтобы семейная жизнь сестры рухнула. Понимала, что для Артёма это будет катастрофой. Он-то свою жену любит. Хотя была у девушки и другая мечта, самая тайная. Она думала, что любимый мужчина наконец-то поймёт, что не на ту женился. Не получится из Ксении хорошей жены. Не может она быть любящей женщиной для одного мужчины. Увидит он наконец, что такая женщина есть, и она живёт рядом.

Тяжело было девушке от таких мыслей и желаний.

«Хоть бы ребёнка родили, было бы у Ксении занятие,» — думала Маша. — «Или скорее бы мне школу окончить, поступить учиться и съехать от них.»

Маша собиралась уехать учиться в другой город и очень надеялась на то, что на новом месте, вдали от Артёма, она быстрее забудет его, забудет свою нелепую, стыдную любовь, а может быть, встретит новую. Ведь в конце концов у всех первая любовь бывает неудачная. Ну что же, она потерпит ещё пару лет вот такую жизнь. А потом, потом пусть они сами разбираются, как хотят. И Артём пусть живёт со своей Ксенией, раз он так и не смог разглядеть ту, которая любит его по-настоящему…

Прежде чем это случилось, сбылась другая часть желания и тайного страха Маши. Как-то раз за ужином сестра сообщила, что у них с Артёмом будет ребёнок.

— Да, малышка, — сиял Артём. — Пора тебе взрослеть. Скоро станешь тётей. Ты рада?

— Очень, — старательно изображала Маша восторг, которого не испытывала. — Поздравляю вас. Я давно об этом мечтала.

Она ещё немного посидела со счастливыми будущими родителями, обсуждая предстоящие перемены в жизни, а потом ушла в свою комнату, сославшись на усталость и на то, что завтра рано вставать. Её тайная мечта разбилась на тысячи мелких осколков. Если раньше она ещё могла надеяться на то, что Артём когда-нибудь поймёт, что Маша никакая не малышка, а уже почти взрослая и любящая девушка, то теперь об этом думать не приходилось. В молодой семье будет ребёнок…

К этому малышу, ещё не родившемуся, она уже испытывала неприязнь, подозревая, что станет главной его нянькой, так как ожидать, что Ксения с появлением ребёнка изменит своё поведение, не приходилось…

***

Как бы Маша ни планировала не привязываться к своему племяннику, впервые взяв на руки новорождённого Никиту, она разрыдалась от счастья. Мальчик был копией своего отца. Девушка поняла, что полюбила его всем сердцем. Теперь ей не хотелось никуда уезжать. Она согласна была на роль няньки.

Первое время после выписки из роддома Ксения старалась быть образцовой матерью. Эта новая роль её вполне устраивала, но потом она опять заскучала. Ей надоело сидеть целый день дома и нянчить ребёнка. Тем более что молока у неё не было. Ребёнок с первых дней был на искусственном вскармливании.

— Машенька, посиди немножко с малышом, — говорила Ксения, как только Маша приходила из школы. — Мне в парикмахерскую надо сходить. Посмотри, как я обросла, — или что-то в этом духе.

Уходила она зачастую на время, значительно превышающее необходимость сделать причёску или маникюр, возвращаясь домой только к приходу Артёма, потому он понятия не имел о том, что жена целыми днями где-то отсутствует, и жалел её.

— Устала, бедная, ну ты отдохни, — говорил он. — Мы уж тут с Никитой по-мужски сами справимся.

И брал ребёнка на руки.

Ночью тоже чаще вставал к сыну Артём, а не Ксения. Он жалел жену, ведь она целый день нянчила ребёнка, потому не считал за труд вскочить на первый же писк Никиты, покормить его, поменять памперс, покачать, пока он не уснёт.

Как всё это раздражало Машу. Но не могла же она рассказывать Артёму о том, как ведёт себя его жена. Понимала, что ничего хорошего этим не добьётся. Пыталась поговорить с сестрой, но также безуспешно.

— Ты, я гляжу, не собираешься прежних привычек оставлять? — говорила она. — Ведь теперь у тебя ребёнок. Могла бы хоть погулять с ним. Вместо этого целыми днями болтаешься где-то одна.

— Я тебе говорила, куда я собираюсь. Я по магазинам должна пройтись. Да, господи, просто подышать, отвлечься хоть на минуту.

— От чего это ты, скажи на милость, отвлекаешься? — возмущалась Маша. — Днём ребёнком занимаюсь в основном я, ночью Артём. Все домашние дела тоже на мне. У тебя совесть вообще есть? Зачем ты тогда замуж выходила? Зачем ребёнка рожала? Жила бы себе в своё удовольствие и развлекалась.

— Нет, ну это уже слишком, — огрызнулась Ксения. — Ты долго мне указывать будешь, как мне жить и чем заниматься? Я всегда думала, что ты просто серая мышка, которая не умеет развлекаться. Но всё оказывается гораздо серьёзнее. Ты становишься какой-то жуткой занудой. Такое впечатление, что ты с каждым днём стареешь лет на 10. Сколько тебе лет, Маша? 16? А можно подумать, что все 70. Ворчишь, бурчишь целыми днями.

— Ты до того добегаешься, что Артём от тебя сбежит. Ты не боишься, что он когда-нибудь всё узнает? И ему это может очень не понравиться?

— Что всё он узнает?— Интересно. Он прекрасно знает, на ком женился. Я всё ещё молодая, красивая женщина, которая не может жить без новых впечатлений, без общения. Не за это ли он меня полюбил когда-то?

— За это, — согласилась Маша. — А теперь за это же разведётся.

— Да ни за что, — отмахнулась Ксения. — Впрочем, если и разведётся, я тоже долго плакать не буду.

— Ты уверена? — возразила Маша. — Думаешь, что твои Пети и Вадики поспешат жениться на тебе? Я в этом очень сомневаюсь. Они на тебе не женились, когда ты была девушкой. А теперь, когда ты замужем и у тебя ребёнок, они тебя вообще рассматривают как какой-то промежуточный вариант. И такого, как Артём, ты больше никогда не найдёшь.

— Да что ты привязалась ко мне с этим Артёмом? — разозлилась Ксения. — Сама влюбилась, что ли? Я давно это замечала. Нравится мой муж? Забирай его себе. Я плакать не буду. И спиногрыза с собой прихвати. Для меня развод вообще не проблема. Я не думала, что семейная жизнь будет такой скучной и однообразной.

— Думай, что говоришь, дура, — по-настоящему разозлилась Маша.

— Да что я такого говорю? Я давно замечала. Ты давно к нему неравнодушна. Если бы ты хоть была немножко поумнее, давно бы его у меня отбила и на себе женила. Да только кому ты нужна. Хотя, как знать, может, и у него вкусы изменились. Надоела ему я, допустим, яркая и красивая. И захотелось пожить с серой мышкой, неуклонно превращающейся в домашнюю клушу.

Этого Маша уже выдержать не могла. Она схватила с вешалки куртку и торопливо выскочила из квартиры. Вот только бежать ей было некуда. Сумочку, а значит, и деньги она с собой не взяла. Телефон был в кармане куртки. Вытащила, чтобы позвонить подруге и, может быть, пересидеть какое-то время у неё. Но оказалось, что телефон разряжен. Возвращаться домой было невыносимо. И не только сейчас, но и после возвращения Артёма тоже. Как она вернётся такая заплаканная?

Слёзы из глаз неудержимо текли с того самого момента, как она захлопнула за собой дверь. Её смертельно обидели слова сестры, и больнее всего было то, что она понимала: во многом Ксения права. Если даже Артём разведётся с ней, это не значит, что он обратит внимание на Машу. Может быть, малышкой она для него быть перестанет, но останется серой мышкой, на которой можно жениться, но любить её, да ещё после такой, как Ксения…

И вот сидела Маша на скамеечке в сквере, безуспешно пытаясь справиться со слезами. На улице стемнело, время на часах показывало около 10 часов. Куда ей идти? Может быть, на вокзал? Там есть зал ожидания, и можно притвориться ожидающей поезда. А завтра, когда Артём уйдёт на работу, она вернётся.

Маша встала со скамейки и тут увидела, что по аллее в её сторону двигаются двое мужчин. Судя по походке, подвыпившие, возможно, не агрессивные, но явно желающие продолжения веселья.

— Эй, девушка, куда спешишь? — крикнули они. — Не хочешь компанию составить? Чего одной сидеть на скамейке? С нами будет куда веселей. А ну стой! Куда рванула?

Судя по этим репликам, ей нужно было удаляться поскорее. Маша развернулась и кинулась было бежать, но сделать это нужно было гораздо раньше. Парни не собирались отставать. Её нежелание вступать с ними в беседу разозлило их. Они кинулись следом. Один из преследователей оказался шустрее. Он догнал девушку и сбил её с ног. Маша упала, больно ободрав об асфальт коленки, но сдаваться не собиралась. Нащупав рядом какой-то камень, она обернулась и швырнула его в парня. Видимо, попала, потому что услышала звук падения и отборный мат. Не пытаясь рассмотреть, что там происходит, Маша вскочила и, превозмогая боль в коленках, кинулась бежать, слыша вслед себе ругань и опять топот. Преследователи не собирались отставать.

Маша, не разбирая дороги, мчалась вперёд до тех пор, пока не врезалась в какого-то идущего навстречу мужчину. Слава богу, это был Артём. Он быстро сориентировался в обстановке и крикнул:

— А ну вон отсюда! Я уже вызвал полицию, девушка несовершеннолетняя, сядете надолго!

Преследователи поняли и прекратили свои поползновения в сторону Маши. Они отправились своей дорогой, регулярно оглядываясь и посылая всяческие проклятия и угрозы. Но Артёму и Маше было уже не до них.

— Маша, ты с ума сошла? — встревоженно спросил Артём. — Ты почему в такое позднее время гуляешь здесь одна? Почему ты не дома? Что-то случилось?

— Я… я просто задержалась, шла домой, а тут… — всхлипывая, отвечала девушка, не успевшая придумать оправдание и не желающая говорить правду.

Артём усадил её на скамейку, осмотрел колени, протёр их влажной салфеткой.

— Домой пошли скорее. Тебе нужно обработать раны, чтобы не было заражения. Это же надо было додуматься. Почему было не пойти по улице? Вот уж не ожидал, что ты будешь в такое время разгуливать одна.

Дома их встретила заплаканная Ксения. Она сразу кинулась к сестре.

— Как тебе не стыдно? Я ведь вся извелась. Что это у тебя коленки разбиты? Упала? Пойдём скорее.

Она, не поздоровавшись с мужем, обняла сестру и повела её в ванную обрабатывать разбитые колени. Там, включив душ на полную мощность, чтобы заглушить свой разговор, девушки поговорили, попросили друг у друга прощения и помирились.

— Только давай так договоримся, оставим этот разговор между нами, — попросила Ксения. — Не говори ничего Артёму. Я тоже не скажу. Это наши женские дела.

— Правильно, само собой, — согласилась Маша. — Я ему ничего никогда не рассказывала, и дальше буду молчать. Только ты пообещай мне, что не будешь встречаться с другими мужчинами.

— У меня с теми мужчинами ничего не было, клянусь тебе. По-твоему, я совсем уже… Я мужа люблю и понимаю, что у нас семья. Какие уж теперь мне друзья, да и подруги тоже. Ты моя самая лучшая подруга.

Ксения поцеловала сестру.

Вечером уже наедине Артём спросил у жены:

— Ну и чего это вы с сестрой не поделили-то? Вроде всегда такие дружные были.

— Да нечего нам делить. Просто устали обе. Я с ребёнком, а она с учёбой своей. Ну и в результате я слово, она мне десять. А потом психанула и побежала. Я же не могу ребёнка бросить и за ней бежать. Это просто счастье, что ты её встретил. Страшно даже представить, чем всё это безобразие могло кончиться.

На этом инцидент был исчерпан.

***

Некоторое время Ксения держала слово, но потом принялась за старое. Но в этот раз она начала действовать смелее и наглее. Уже не старалась приходить домой раньше мужа, спокойно задерживалась где-то до позднего вечера. И у неё всегда был миллион оправданий своего отсутствия дома.

— Да, я задержалась у Ленки, — говорила она. — Ты представляешь, она же замуж собиралась, а тут вдруг выясняется, что жених оказался женатым. Не могла же я оставить подругу без помощи и утешения. Ну да, выпили с ней по бокальчику сухого вина. Что такого?

Таких историй было очень много: то она провожала какую-то подругу в роддом, то у кого-то кто-то умер или родился, то она ходила в поликлинику, где была огромная очередь. Потом даже перестала себя утруждать извинениями и оправданиями.

— Были дела? — говорила она. — Почему я должна всё время оправдываться, как будто я маленькая девочка?

В конце концов, однажды Ксения не пришла домой ночевать. Родственники были в ужасе, подозревая всё самое страшное. Артём в отчаянии прочесал сквер, в котором обнаружил когда-то Машу. Обращался даже в полицию, где ему объяснили, что раньше, чем через три дня после исчезновения, никто не будет объявлять розыск молодую и здоровую женщину. Маша, сходя с ума от беспокойства и негодования, сидела с ребёнком дома.

Ксения явилась домой под утро, как ни в чём не бывало. От неё пахло алкоголем, и, судя по всему, ночь была проведена весело.

— Ну что вы за паникёры? — возмущённо сказала она, когда её начали расспрашивать и объяснять, как волновались. — Что со мной может случиться? Была на дне рождения у Ирочки, выпила немножко, повеселилась, отдохнула.

— Но ты могла бы хотя бы позвонить, — возразила Маша. — Неужели ты не понимала, что мы волнуемся?

— У меня разрядился телефон, — ответила Ксения. — К тому же на нём нет денег. Я считала, что вы всё-таки разумные люди и не будете поднимать панику из-за какой-то ерунды.

— Из-за какой-то ерунды? — не мог успокоиться Артём. — Тебя не было дома всю ночь. Это далеко не ерунда. Ты представь себе, если я вернулся с работы под утро.

— Да я только рада за тебя буду, — отмахнулась Ксения. — Пожалуйста, хоть сегодня иди и гуляй сколько хочешь. Только оставь меня, наконец, в покое. Невыносимо жить под таким давлением.

Только и сказала Ксения и закрылась в ванной. После того как муж ушёл на работу, ей предстояло ещё объясниться с сестрой.

— Ты же обещала, клялась, — возмущалась Маша. — Как ты можешь?

— Что хочу, то и делаю, — нахально отвечала Ксения. — Взрослая уже.

Вскоре такие её отлучки стали постоянными. Причём она уже и не пыталась никак объяснить это. На все вопросы мужа отвечала:

— Артёмка, ну ты же у меня такой умный. Придумай что-нибудь сам.

Маша видела, как страдает от всего этого Артём. Но что она могла поделать?

В доме всё чаще вспыхивали скандалы. Однажды девушка заметила, как мужчина в ярости едва не ударил жену, но сдержался, врезал кулаком по стене.

«А ведь когда-нибудь не сдержится. И что же тогда будет?»

Понятно, что ничего хорошего это не предвещало. Маша в очередной раз решила всё же поговорить с сестрой. Ведь разумная же женщина, мать, должна соображать хоть что-нибудь.

— Ты прости, Ксения, но я просто не представляю, что будет дальше. Меня это всё пугает. Артём страдает, Никита страдает. Он же слышит все ваши скандалы. Хоть и маленький, а уже всё понимает. Ну скажи хоть, куда ты всё время уходишь? Чего тебе не хватает дома?

— Я сама не знаю, Машенька. Сама прекрасно понимаю, что нельзя так поступать, но что-то меня словно подмывает, тянет куда-то. Вроде не собираюсь, а стоит кому-нибудь позвонить, я срываюсь и ухожу. Видимо, я не создана для семьи.

— Неужели ты хочешь всё это потерять? Ведь когда-нибудь Артём не выдержит и бросит тебя?

— Надеюсь, что нет, — уверенно ответила Ксения. — Ведь он любит меня.

— А ты его неужели совсем не любишь?

— Люблю и терять не хочу. Кроме мужа и ребёнка у меня ничего нет. Послушай, Машенька, может, ты поговоришь с Артёмом? Объяснишь ему как-нибудь, что я не виновата, что это когда-нибудь кончится. Я действительно не хочу, чтобы он бросал меня. Понимаю, что любит, но когда-нибудь ему это действительно надоест. Я тогда умру, наверное…

— Смешная ты, — вздохнула Маша. — Я должна чужого мужа уговаривать не уходить от собственной жены, потому что она боится и вроде как любит его, но не может бросить гулянки. Я даже не знаю, что ему сказать и как тебе помочь в этом.

Помощь Маше не понадобилась. Скоро всё решила сама жизнь. Однажды Ксения опять пустилась в загул, но не вернулась ни поздно вечером, ни рано утром. Когда встревоженный Артём уже собрался на поиски, ему позвонили из больницы. Оказалось, что Ксению избили, когда она возвращалась ночью домой через тот самый сквер, в котором однажды приставали к Маше. Судя по описанию, это могли быть те же самые люди, но их, конечно, не нашли.

Ксения отлежала в больнице со сломанными рёбрами, сотрясением мозга и домой вернулась другим человеком. Совершенно искренне попросив у мужа и сестры прощения за всё своё прежнее поведение, она обещала, что полностью изменится.

Увидев изменения в сестре, Маша стала уговаривать Ксению и Артёма позволить ей пожить в его квартире.

— Малышка, ну зачем тебе жить отдельно? — не понимал Артём.

— Надо серьёзно готовиться сперва к выпускным, а потом к вступительным экзаменам. Это не просто и требует полной сосредоточенности. Ведь я собираюсь поступать не в местный, а в столичный институт, — возразила Маша.

— Ещё не легче, — удивлялся Артём. — Решила столицу покорять. А здесь-то тебе чем не институт?

— Там уровень образования, думаю, лучше, — ответила Маша. — Отучусь и вернусь. Я всю жизнь нигде не была, и если останусь здесь, то и не побываю.

Не могла же Маша прямо сказать о причинах своего отъезда. Может, Ксения и догадывалась, но молчала. А Маша не могла больше жить рядом с любимым человеком и всё время понимать, что вместе они не будут никогда.

«Может, если бы я была такой же, как она, то и меня полюбил бы человек, хоть немного похожий на Артёма, и полюбил бы так же, как её,» — думала Маша. — «Но я, видимо, не достойна этого. Всё же внешность для женщины главное…»

***

Школу Маша окончила, как и ожидалось, на отлично и в выбранный столичный институт поступила без проблем. Началась новая жизнь в большом городе. Первые полгода прошли как в тумане. Маша с головой погрузилась в учёбу. Какая там любовь, она даже подруг не завела. Многие девушки были в таком же положении, оторванные от дома, от привычного образа жизни, впервые вкусившие самостоятельности и полностью осознавшие, что их будущее полностью зависит от них. Прелести студенческой жизни были отложены на потом. Но не у всех. Некоторые не хотели ждать.

Маша жила в общежитии с тремя соседками, такими же девушками, приехавшими из провинции. Одна из них, Даша, была такой же, как Маша, зацикленной на учёбе. А Юлия и Рита были девушки шумные. Рита была любительница поболтать. Приехала она из небольшого городка, где её отец занимал солидный пост. И она любила этим прихвастнуть.

— Да, мне отец легко бы денег на съёмную квартиру дал. Но я сама не захотела. Решила в общаге пожить, посмотреть, что это такое. Да и мамаша против была, боялась, что я туда парней водить начну, а потом вернусь домой незамужняя и с пузом.

Из разговоров Риты и из того, что родителей она всегда называла только «отец» и «мамаша», было понятно, что отношения с родителями у неё не очень. Отца она, видимо, уважает, так как материально от него зависит. А вот мать презирает. Это отталкивало от неё Машу, заставляло испытывать лёгкую неприязнь к девушке.

Маша уже не девчонка, не школьница, а взрослая девушка, студентка, значит, и выглядеть должна соответственно. Не раз она мысленно поблагодарила сестру за то, что Ксения купила ей одежду, в которой Маша теперь ходила в институт. Даже Рита, известная модница, похвалила её гардероб. И косметикой Маша начала понемногу пользоваться. Не слишком, а так, слегка, чтобы подчеркнуть достоинства и скрыть недостатки, как учила её сестра. Глядя в зеркало, она убеждалась, что из неё получилась вполне симпатичная девушка. Понятно, что замечали это и парни. Некоторые даже пытались с ней познакомиться, куда-то пригласить, но Маша отказывалась. Не для этого она приехала в столицу.

Она очень скучала по дому. Конечно, она часто общалась с родными по телефону, созванивались в основном по вечерам, когда все были свободны, чтобы было время подробно поговорить обо всём. Но в какой-то момент Маша заметила, что с сестрой она разговаривает всё реже. Часто телефон Ксении молчал или был выключен, или она не брала трубку. Это не могло не волновать, особенно зная о прошлом сестры. Маша, разумеется, сразу перезванивала Артёму, и он успокаивал:

— Всё у нас в порядке. Ксения ребёнка купает. Или пошла Никиту прогулять перед сном. Что-то он раскапризничался.

Сердце подсказывало, что не всё так хорошо в семье сестры. И голос у Артёма был какой-то грустный, хотя он и старался это скрыть.

«Неужели Ксения всё же взялась за старое? Не иначе, как опять загуляла. И ведь от Артёма правды не дождёшься. И Никита ещё маленький, не расскажет. Не чужих же людей мне расспрашивать о том, что происходит у нас дома.»

Ситуация разрешилась скоро и страшно. Позвонил Артём и сообщил, что Ксения погибла. И Маше надо как можно скорее приехать, чтобы успеть на похороны. Никаких подробностей выспрашивать Маша не стала, да и они не имели значения. Поняла, что из института придётся уйти. Маша не могла бросить осиротевшего племянника. Она должна быть рядом с ними в трудную минуту.

Войдя в квартиру, Маша сразу увидела Артёма, похудевшего, побледневшего, в чёрной водолазке. Она кинулась к нему, обняла, заплакала.

— Неужели это правда, Артём? Ксюши больше нет?

— Нет, малышка, больше нет…

— А Никита где? — спросила она, не видя и не слыша племянника.

— С няней гуляет.

— Уже няню нашёл. Так быстро, — удивилась Маша.

— Нет, ещё раньше нашёл, — пояснил он. — Она уже пару месяцев у нас. Да ты проходи, раздевайся. Чаю хоть выпей с дороги. Расскажу, что и как.

— Господи, Артём, неужели опять? — спросила Маша, без сил опустившись на табурет.

Посмотрела на место, которое всегда занимала Ксения. Поверить в то, что она больше не увидит сестру, было невозможно.

— Опять, — тяжело вздохнул Артём. — Какое-то время после твоего отъезда мы были счастливы. Я расслабился и не сразу заметил, что Ксения снова загуляла. Я просил, умолял, грозил. Потом и это надоело. Она по нескольку суток могла дома не появляться, бросив ребёнка одного дома, а то и с собой на свои развлечения таскать. Тогда-то я эту няню и нашёл. Хорошая женщина с опытом, Никитку полюбила. Я не мог терпеть всё это и понял, что надо это прекращать. Решил подать на развод.

— Ладно, расскажи хоть, как это случилось, — попросила Маша.

— Последнее время Ксения компании не выбирала, — начал Артём. — Уже не просто гуляла, а пила до потери сознания. Ну и в тот день тоже. На улице мороз сильный был. Она не дошла, упала в снег и замёрзла. Утром сосед Серёга, он рано на работу уходит, стучит, говорит: «Выйди, Артём, посмотри, не твоя ли там лежит в снегу». Выбежал я…

Маша тихо плакала, закрыв лицо руками. Ведь она любила Ксению, несмотря ни на что. Даже когда Ксения чудила, когда огорчала, злила её, всё равно любила, а теперь она осталась одна.

Пришли няня с Никитой, и тяжёлый разговор пришлось закончить…

Необходимо было отдать покойной последнюю честь, достойно похоронить её. Этим занялся Артём. Маша не представляла, как бы справилась сама даже с десятой долей трудностей, которые пришлось пережить. Однако тяжёлые дни минули, надо было жить дальше. А вот только как?

Маша понимала, что её мечты навсегда так и останутся мечтами. Жива Ксения или нет, является ли она женой Артёма, неважно. Маша так и осталась для Артёма малышкой. А раз так, то пусть всё так и остаётся.

Через две недели она объявила, что собирается уезжать.

— Всё же поедешь, — сказал Артём. — А я думал, что ты переведёшься в местный институт и останешься с нами. Не хотел бы я, чтобы Никиту воспитывала няня.

— Много ли от меня будет помощи, если я всё равно буду учиться? — возразила Маша. — Без няни всё равно не обойтись. К тому же я столько сил и времени потратила на учёбу, что обидно было бы всё бросить. Так что прости, Артём, поеду я.

— Твоя воля, малышка, — ответил он. — И всё же нам было бы легче, если бы ты была рядом.

— Артём, а почему ты до сих пор называешь меня малышкой? — решилась Маша. — Я взрослая, мне уже 19.

— Прости, Маша, — растерялся Артём. — Я думал, что ты ничего не имеешь против. Казалось даже, что тебе нравится.

— Может, и нравилось, но вот то, что ты считаешь меня ребёнком, не нравилось никогда. Не хотелось, чтобы ты заметил, как я повзрослела, понял, что у меня есть чувства. Даже Ксения видела, что ты мне нравишься, и даже более того…

Маша печально улыбнулась и начала одеваться. Её на улице уже ждало такси. Артём был так ошарашен её признанием, что не находил слов. Им осталось только попрощаться, и девушка уехала на вокзал.

Всю дорогу она боролась со слезами. Она наконец-то призналась. И что теперь? После этого Артём наверняка не будет с ней общаться.

На следующий день он написал, спросил, как доехала. Их общение продолжилось, словно признания и не было. Девушке даже казалось, что всё сказанное было плодом её фантазии. Она постаралась всё забыть, и напряжённая учёба способствовала этому.

А вот Артём не мог забыть этот разговор, часто возвращаясь к нему. Размышляя над словами Маши, он начал понимать, что малышка и правда выросла, превратившись в красивую девушку. Она явно выигрывала по сравнению со старшей сестрой, и не только внешне. Дело не во внешности, а в характере, в душевных качествах. Вспоминая каждое слово, каждый поступок Маши, он понимал, что с ней у него куда больше общего, чем с покойной женой. Хотя он думал сам и признавался Маше, что история с Ксенией убила в нём способность любить и верить женщинам, он вдруг начал чувствовать, что это не так. Душа его была ранена, но не убита. Он может испытывать чувства к другой женщине, именно к ней, Маше. Он даже пытался ей сказать об этом в телефонном разговоре, но не решался.

Их разговоры довольно часто касались в основном бытовых вопросов. Они не переходили на более личные темы. Маша считала, что она сказала всё, что необходимо. А Артём, судя по всему, не придал этому значения, а может, просто не хотел касаться этого. Да, он готов признать, что Маша стала взрослой. Он знает, что она неравнодушна к нему, но и только, его это не касается. А сколько она будет страдать от неразделённой любви? Ладно, в ранней юности. С кем из девчонок это не случается? Но теперь-то её соседки по комнате уже давно крутят романы, а Маша шарахается от любого обращения к ней молодых людей. Они обращают на неё внимание всё чаще. Почему она должна всех отталкивать? Как же она найдёт новую любовь, постоянно сидя в одиночестве? И она начала принимать ухаживания своих однокурсников, каждый раз невольно сравнивая их с Артёмом. Со временем у неё появился постоянный поклонник Максим, оказавшийся более настойчивым и, по мнению самой девушки, вполне подходящим. Они начали встречаться, и Маша всерьёз обдумывала, пока не замужество, но хотя бы серьёзные отношения с этим молодым человеком. Да, сердце её не начинало работать в усиленном режиме при виде этого молодого человека. Но, может, это и к лучшему. Хватит с неё великой любови, от которой, судя по всему, никакого толку. Артём любил Ксению. Его сердце разбито. Она любила Артёма и тоже осталась ни с чем. Хватит.

Во время очередного звонка Артём завёл разговор о том, что скоро у Маши каникулы.

— Я надеюсь, ты всё же приедешь к нам, — сказал он. — Мы с Никитой скучаем.

— Даже не знаю, может, и приеду, но ненадолго, — ответила Маша. — У меня молодой человек есть, приглашает меня к себе в гости, с родителями познакомить.

— Ты замуж собралась? — упавшим голосом спросил Артём.

— Ну уж сразу и замуж. Нет, пока я ещё даже не знаю, поеду ли. Может, по путёвке с другой компанией. Каникулы-то одни, а хочется сразу всего…

Незадолго до наступления каникул Маша, выйдя из института, увидела Артёма.

— Ты как здесь? — изумилась она.

— Вот приехал повидаться, — ответил он. — После нашего последнего разговора, который был ещё зимой, я задумался, а после последнего телефонного разговора испугался. Подумал, что ты можешь выйти замуж, и я потеряю тебя навсегда. А ведь я люблю тебя, Маша, не малышку, а тебя, взрослую, сильную девушку, и хочу, чтобы ты стала моей женой и матерью своего племянника. Что ты мне на это скажешь?

У Маши перехватило горло. Она не могла произнести ни слова. Неужели она дождалась? Дождалась тех слов, о которых так мечтала. Наконец, глубоко вздохнув, она сказала:

— Неужели ты думаешь, что я откажусь? После того, как я столько лет любила тебя, не надеясь на взаимность, а при жизни Ксении даже боясь её.

И она, не стесняясь людей, снующих вокруг, обняла любимого мужчину и ответила на его поцелуй.