Мама

– Маааама!

Голова женщины метнулась по подушке вправо, влево, будто бы женщина силой пыталась вырвать себя из кошмара.

– Мама!!

Она застонала, всё ещё не просыпаясь. Крик, который она слышала во сне, казалось сверлил её. Руки взлетели к голове, зажали уши. Не помогало.

– Мааама!!!

Лиза проснулась, и села на постели, ещё не вполне понимая, кончился ли сон, или ещё нет. В последнее время кошмары не кончались. Вся её прежняя жизнь превратилась в сплошной дурной сон…

Лиза снова улеглась в постель и провела рукой по животу. Плоский. Значит, она всё-таки не спит…

Этот сон, повторяющийся и душный, преследовал её ночь за ночью. Темнота, в которой она мечется, натыкаясь на мягкие, но плотные стены. И всегда, всегда этот крик в конце:

«Мама! Мама! Мама!».

Лиза просыпалась, а детский голос продолжал звучать в голове. Мама! Кому бы пришло в голову так её называть? Не мать она, а кукушка! Почему-то сейчас, ночью, признавать это было просто. Можно было даже почувствовать некоторое облегчение от этой, обычно невыносимой, правды. Днём же от мыслей становилось больно. Чтобы не думать, приходилось все время искать себе занятия: пить чай, смотреть в окно, выводить себя на прогулки. Иногда Лиза принималась за генеральную уборку, но сил хватало только на то, чтобы снять шторы и тут же их бросить, или вымыть половину окна. Эта странная слабость одновременно и злила ее, и удивляла: ведь когда-то раньше сил было достаточно! Раньше…

***

Раньше вообще все было совсем по другому. Там, в тёпло-золотистом мареве этого «раньше», Лиза была стройной, курносенькой девушкой, с ворохом рыжих кудрей. Огромные синие глаза, наивные и счастливые, будто подсвечивались брызгами золотистых веснушек на скулах. Пухлые розовые губы, всегда полураскрытые, будто в удивлении, часто улыбались. Да. Раньше она часто улыбалась. Своему отражению в зеркале, всему миру, а больше всего – Никите…

Он ворвался в её жизнь ураганом, и заставил забыть обо всём. Почему-то раньше у неё были дела: работа, встречи с подругами, даже вышивать она любила. Но появился ОН, и самым важным, самым главным, было мчаться с ним на мотоцикле сквозь ночь, прижиматься щекой к его спине, вдыхать ароматы ветра, солнца и полыни – аромат его волос. Она любила этот запах, как любила и теплые прикосновения его ладоней, и поцелуи шершавых, обветренных губ. Она любила его так жадно, восторженно…и он не устоял. Разве он мог устоять? Разве устоял бы хоть кто-нибудь?

– Ты – море, – шептал он ей хрипловатым, низким голосом.

Шептал ей это прямо в полураскрытые губы, а ей казалось – слова, тёплыми драгоценными жемчужинами, ложатся прямо в сердце. Как в тайную шкатулку, где хранят только самое сокровенное.

– Ты – море, и у меня нет против тебя ни одного шанса. Мне хочется упасть в тебя, и утонуть…

И он падал. И Лиза падала вместе с ним, и не хотелось думать, что там, в конце этого…

Полёта? Падения? Думать вообще не хотелось. Она открывала глаза, и с удивлением обнаруживала, что они живы. Оглядывала комнату, с радостью узнавая знакомые предметы: книжную полочку, любимое кресло в углу, вышитую картину над кроватью. Никита, растрёпанный, с голым торсом, сидел на подоконнике и курил. Рассеянный взгляд устремлен в темнеющее небо. Губы неслышно шевелятся: то ли в молитве, то ли напевая знакомую песенку. Как она любила его таким!

– Ты так смотришь, будто с другой планеты вернулась, – констатировал он.

Лиза села, прижимая к груди простыню. Огненные кудри упали ей на лицо, она мотнула головой, отбрасывая их за спину.

«Будто пламя!», – восхищенно подумал он.

– Из другого мира я вернулась! – застенчиво улыбнулась она.

– И как там? – хмыкнул Никита.

– Там были только ты и я…

Их любовь всегда была такой: призрачной, нереальной. Они парили над серыми буднями, бытом, необходимостью зарабатывать себе на хлеб…над друзьями, которые все реже звонили…

***

– Ты в отключке, Лиза, – сказала, забежавшая как-то вечером на чай, Маринка. – Посмотри на себя! Глаза пустые, безумные…вон, похудела вся, как кошка драная.

Она похлопала подругу по бокам.

– Смотри, все ребра прощупываются, светишься уже! Ты ешь что-нибудь?

– Да, – рассеянно уронила Лиза. – Вчера с Никитой ужинали…

– Вчера?!

Взгляд Марины из встревоженного стал напуганным.

– Ты понимаешь, что почти сутки прошли после вчерашнего ужина?!

– Ну, – Лиза, наконец посмотрела на подругу, – чего ты нервничаешь? Я чаю попила, и всё. Я не голодная!

– Не голодная, говоришь, – кивнула Марина. – Ну хорошо!

Она встала, и решительным шагом направилась в сторону кухни. Через какое-то время Лиза услышала, как зашумел кран, зашуршали какие-то пакеты, а потом застучал нож по доске. Всё понятно! Маринка решила взять шефство над непутёвой подругой. Наверняка сейчас мастрячит там ужин из того, что нашла в холодильнике. Ну и прекрасно! Лиза сладко потянулась, перебралась в кресло, и свернулась клубочком.

В последнее время её одолевала какая-то сонливость, но если подумать, то ничего удивительного в этом не было. Они с Никитой (девушка смущенно хихикнула), вообще очень мало спали. Она не заметила, как задремала, и проснулась только когда Марина вернулась в комнату.

– Вот уже и слабость у тебя от недоедания! – удовлетворенно заметила она. – Слушай, любовь любовью, но зачем же голодовку объявлять? Оставить тебя ни на минуту нельзя! Вот! – она со стуком поставила на стол тарелку. – Ешь немедленно!

Лиза, бросив косой взгляд на еду, убедилась, что в тарелке золотистой горкой красовалась любимая жареная картошка. Сбоку Марина положила сосиску (откуда? Неужели успела сбегать в магазин?), и несколько ломтиков овощей. Огурчики, помидорчики…

Нет, всё-таки в магазин подруга определенно сгоняла! Лиза растерянно подумала, о том, сколько же она спала…ведь только на минутку позволила себе задремать! Марина, по своему истолковавшая молчание подруги, взяла в руки тарелку, и подошла к Лизиному креслу.

– Ешь! Ну! Или буду с вилочки кормить.

Лиза потянула носом, принюхиваясь к чудесному запаху свежей, только что приготовленной, еды. И в ту же секунду почувствовала, как желудок словно сделал тройное сальто, заставив резко и больно сократиться пищевод. Дурнота сконцентрировалась в горький, подступивший к горлу, комок. Корень языка будто одеревенел. Девушка вскочила прижимая ко рту обе руки. Марина не успела спросить в чем дело. Лиза пробежала мимо и скрылась в ванной.

Вышла она оттуда только спустя пятнадцать минут. Бледная, с запавшими глазами, но вполне живая и бодрая. Марина, сидя за столом, меланхолично жевала ломтик огурца.

– Извини, – чуть охрипшим голосом сказала Лиза. – Сама не знаю, что это…

– А я знаю, – пожала плечами Марина. – Ты ходишь сонная, аппетита нет, от еды тебя тошнит. Ну что, сама догадаешься, или еще подсказать?

– Брось…

Лиза произнесла это слово потрясенно, недоверчиво…но в глубине души понимала, что это правда. Наверное она и сама это знала, даже знала давно, только осознать до конца…боялась?

– И что теперь будет? – беспомощно проговорила она и опустилась в кресло.

Руки безвольно лежали на коленях. Узкие кисти с длинными, музыкальными пальцами. Сейчас они светились белизной на синем фоне Лизиного халатика. Марина невольно отметила, что маникюра эти красивые пальцы не знали уже давно.

«Ну, ещё бы! Не до того, видно, было.»

Лак на мизинце давно уже стёрся, и Лиза не потрудилась как следует его оттереть. Совсем голову потеряла девка! Марина сочувственно смотрела на подругу.

– Ну…позвони хоть этому своему байкеру для начала.

– Кому?

– Да парню своему позвони! – закатила глаза Марина. – Посмотрим, что он скажет. Ну а там…исходя из этого, будем что-то решать, короче.

***

А Никита был счастлив. Или, во всяком случае, очень хотел показаться счастливым.

Лиза ждала от него изумления, шока, или же, напротив, тихой и светлой радости, но никак не этого, почти истерического веселья. Едва взглянув на положительный тест, Никита стиснул плечи девушки ладонями и закружился с ней по комнате. Всё так же, не отпуская её, но держа на расстоянии вытянутых рук.

– Ты же выйдешь за меня? Выйдешь? – лихорадочно повторял он, глядя Лизе в глаза.

В самую их глубь, не отводя взгляд ни на секунду.

– Никита, подожди… – попробовала она перебить его, но не получалось.

Он не останавливался.

– Выйдешь за меня? Скажи. Скажи же!

Во всём этом было что-то неправильное. Лиза пыталась понять, что именно, но ответ все никак не находился. Может быть дело в этой внезапной и суетливой Никитиной радости, а может в том, что он будто заклинание твердил своё «Выйдешь за меня?», и при этом впивался взглядом прямо ей в зрачки. Будто загипнотизировать хотел.

– Никита, что с тобой? Послушай же меня, остановись! Послушай…

– Выйдешь за меня?

– Да! – закричала она, чтобы прекратить эту бесконечную скороговорку.

Он отпустил её. Выдохнул так, как будто только что перетаскал десять мешков с цементом на собственной спине. Сел (почти упал) в Лизино кресло. Она продолжала стоять.

– Иди ко мне! – он протянул к ней руки. – Иди скорее!

Лиза подошла и тихо свернулась клубочком на коленях Никиты.

– Всё будет хорошо? – спросила она.

Почему-то ей было важно, чтобы именно он это сказал.

– А что может быть плохо? Поженимся…

В голос Никиты вернулась обычная тягучая неторопливость. Будто и не он только что кружил Лизу по комнате, повторяя одно и то же.

– Родится ребёнок…будем жить.

– Никита…

– Что?

Он перебирал в пальцах пряди её волос: заплетал их в мелкие косички, и расплетал обратно. Играл.

– А где ты работаешь?

Лизе показалось, что рука у него дрогнула. Только на миг, не больше.

– Неважно, – всё так же лениво ответил он. – Всё равно работу придется поменять. Того, что я зарабатываю на троих точно не хватит. А ведь ещё, – он огляделся по сторонам, – понадобится покупать всякое для ребёнка. Коляску, кроватку…

– Малыш может сначала спать с нами, – предложила она. – Говорят, это даже полезно. И так намного удобнее.

– Нет уж, – улыбнулся Никита. – Втроём мы на одной кровати не поместимся. – Можно купить побольше!

– И куда ты её поставишь? Места не хватит…

Лиза не стала спорить. В конце концов большая кровать здесь действительно не поместится. Но ей было хорошо просто от самого этого, такого обычного и незатейливого, их разговора. Просто мужчина и женщина готовятся к рождению ребенка. Планируют покупки, подсчитывают расходы, придумывают, где разместить детскую кроватку…что может быть лучше? Она незаметно дотронулось рукой до живота.

— Спасибо тебе, малыш.

На улице уже стемнело, и тёмный прямоугольник окна казался ожившей картинкой: ноябрьский ветер веселился, играя с последними сухими листьями, а потом успокоился. Медленно и торжественно начался первый, в этом году, снегопад.

***

– Белого платья тебе не полагается, – хохотнул Никита, увидев как Лиза задумчиво рассматривает витрину свадебного салона. – Это, моя дорогая, цвет невинности. Знала об этом?

Лиза недоуменно посмотрела на жениха. Губы его кривила, какая-то новая, незнакомая ей до сих пор, циничная усмешка.

– Причем тут это, Никита?

– А при том, что белое платье и фата – для неискушенной, целомудренной девушки!

– И что?

– А не для очевидно беременной особы. Пойдём!

Он взял её за локоть и отвёл от витрины подальше. Лиза не стала возражать. Вобщем, даже можно было сказать, что Никита прав, если следовать обычаям. Вот только…когда он успел стать таким приверженцем строгих традиций? Ещё совсем недавно, буквально ещё вчера, он был бунтарем! Впрочем…может быть это грядущее отцовство так на него действует? Лиза где-то слышала о том, что такое случается. Мужчина, привыкший отвечать только за самого себя, внезапно становится ответственен за беременную жену и будущего ребёнка. От того и перепады настроения, и желание защитить любимых от всего мира, и отчаяние от того, что привычная, и такая сладкая, свобода, осталась в прошлом.

***

С Никитой явно что-то творилось. Он пропадал на работе: говорил, что хочет, чтобы к рождению маленького всё было готово. Но возвращался он часто за полночь, и от него пахло спиртным.

– Устаю очень, – отмахивался он в ответ на осторожные Лизины расспросы. – Пытаюсь так сбросить напряжение. Не волнуйся, всё под контролем.

Денег, которые он приносил, хватало на то, чтоб прожить вдвоём, но совершенно точно их было недостаточно на малыша. Лиза пообещала себе, что как только получит декретное пособие – сразу же отправится в магазин за детской кроваткой. Ещё у неё оставались кое-какие сбережения, которые предполагалось потратить на бутылочки, подгузники и одежку. Но что будет дальше, она представляла с трудом.

Лиза остерегалась высказывать жениху свои опасения. В последнее время он стал слишком раздражительным. Наверное сказывалось постоянное переутомление на работе. И ещё появились эти ехидные шутки. Ни с того ни с сего, он отпускал какую-нибудь колкость, а потом с отстраненным любопытством наблюдал за реакцией невесты. Если ему удавалось обидеть девушку, то уже через минуту он окружал её вниманием и заботой, просил прощения и повторял, что просто неудачно пошутил. Хуже было, если Лиза сохраняла хладнокровие. Тогда в Никиту словно бес вселялся, и он без конца жалил её насмешками. Это продолжалось, пока девушка не начинала плакать. А если этого не случалось, то Никита хлопал дверью и уходил часа на два. Возвращался он чуть захмелевшим, и ласковым.

– Прости, Лизок. Ну вот такой уж я есть: мне надо видеть, что тебе не всё равно на меня.

– И поэтому, – холодно спрашивала Лиза, – надо изводить меня, говоря гадости?

– Я просто хочу знать, что тебе не всё равно! Я не умею по другому!

Он грустно качал головой, будто сокрушался от Лизиной непонятливости.

– Ты просто должна помнить, что я делаю это потому, что мне важно, что ты ко мне чувствуешь! Потому что мне не всё равно!

Иногда Лизе приходилось очень сложно с женихом. Но тем не менее Никита приносил ей в постель завтрак. Никита следил за тем, чтобы она не поднимала тяжестей. Никита покупал ей фрукты и витамины, а сам неделями жевал гречку.

«Он хороший», – успокаивала себя Лиза, поглаживая набухающий живот, – «просто ему нелегко перестроиться. Нужно время. Нам всем очень, очень нужно время. И тогда мы справимся».

***

В ЗАГСе было очень серо. Никита настоял на том, чтобы не подавать заявления во Дворец Бракосочетаний, и вообще отказаться от лишней помпы.

– Зачем нам это, Лизунь? – пожимал он плечами. – По сути ведь штамп ничего не изменит: мы и так живём вместе, ждём рождения нашего ребёнка. Тогда зачем нам весь этот Мендельсон?

– Незачем, – кивнула Лиза.

Ей самой хотелось обойтись без лишнего шума, ведь всё здесь такое…унылое освещение и эти ободранные лестницы…скучающие работники ЗАГСа, усталое лицо регистраторши…

Лизе хотелось поскорее выйти из этого мрачного здания. Никита понимающе вздохнул и взял ее за руку.

– Скоро всё это кончится! – шёпотом пообещал он. – И вообще это просто формальность. Считай, что пришла подписать какие-то необходимые документы.

Лиза благодарно улыбнулась мужу, и потерлась лбом о его плечо.

– Скорей бы! – шепнула она.

Им вернули уже проштампованные паспорта.

– Поздравляю вас! – улыбнулась регистратор, борясь с зевотой.

Улыбка от этого вышла кривой.

– Спасибо! – обрадовалась Лиза, пряча документы в карман.

– Всего наилучшего!

Если б не страх растянуться на скользком полу, то она бы бросилась к выходу бегом.

– Ты расстроилась, что всё так по-дурацки прошло? – ласково спросил Никита позже, когда они зашли в ближайшее кафе, чтобы хоть как-то отметить свадьбу.

Лиза отпила глоток яблочного сока.

– Не очень, – подумав, ответила она. – Наверное официальность эта…вобщем, немного угнетает.

– И то правда, – согласился Никита.

Пальцы его нежно поглаживали ладонь жены.

– Я тоже как-то иначе себе это представлял.

– Как? – заинтересовалась Лиза.

Ей хотелось хотя бы помечтать об идеальной свадьбе, раз уж в реальности её не получилось.

– Ну… – Никита ненадолго задумался, – например так: во-первых, мы бы с тобой поженились где-нибудь на природе. Говорят, регистратора можно вызвать куда угодно. Так вот, я представляю себе лес. И обязательно, чтобы стояла золотая осень: знаешь, чтоб было тепло, сухо, а листва уже была бы вовсю расцвечена яркими красками!

– Ты прямо поэт, – улыбнулась девушка. – А дальше?

– Я хотел бы видеть тебя в серебристо-зелёном платье, с распущенными волосами. В этом платье, с тонкой диадемой в волосах, ты была бы похожа на принцессу эльфов… Мы бы поженились, а потом выпили по глотку тёмного эля из высоких резных кубков. Ну а дальше, сели бы на мотоцикл и поехали догонять заходящее солнце! А? Нравится, как я придумал?

– Нравится, – улыбка Лизы получилась чуточку печальной.

После рассказа Никиты ещё отчетливее стала заметна разница между свадьбой мечты и тем, что произошло полчаса назад. Он говорил о чудной сказке, волшебстве, потоках света и высоком, чистом небе…

А в жизни было тускло освещённое, непрогретое помещение и сонная тетка с грубо осветленными кудрями.

– Очень нравится, Никита. Только ведь эль мне нельзя, да и кататься на мотоцикле тоже.

– Ну да, – засмеялся он. – Честно говоря, и твоя беременность в мои планы тоже не входила. Ну уж как получилось – так получилось. Ладно, – он посмотрел на часы, – допивай свой сок и пойдём домой. Мне через час на работу.

– Даже сегодня не возьмешь выходной? – огорчилась Лиза. – Я думала…

– Не могу, – Никита мягко поцеловал её в висок, подул на рыжую кудрявую прядь волос.

– Нам ведь нужны деньги, ты же знаешь. Не сердись на меня.

– Не буду, – вздохнула она и погладила ладонью животик. – Не буду сердиться.

Никита подал ей пальто, и сам застегнул его на все пуговицы.

– На улице ветрено, Лизунь. Может продуть. Знаешь, что мы сделаем, когда будем дома?

– Знаю, – засмеялась она. – Ты пойдёшь на работу, а я…

– Обязательно, моя хорошая, – перебил он. – Но сначала, я заварю вам с малышом вкусного чаю. С лимоном, мёдом и чуточкой имбиря. И закутаю вас в плед. День сегодня выдался волнительный, так что вам надо отдохнуть. Лучше даже вздремнуть немного. Хорошо?

Лиза привстала на цыпочки и нежно поцеловала мужа в тёплые губы.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

***

Лиза проснулась только на рассвете, и наверное спала бы и дальше, если б не нарастающая тревога, отогнавшая сон.

– Никита?

Она провела рукой по постели. Никого.

«Который час?».

Лиза посмотрела на поднимающийся за окном, день. Обычно в это время Никита уже был дома и крепко спал. Иногда даже устраивался в кресле, чтобы не будить жену. Но в кресле тоже никого не было. Девушка посмотрела на экран своего телефона: может он звонил, пока она спала? Нет, никаких пропущенных. Номер мужа не отвечал. Он не ответил и через десять минут, и через двадцать.

Через час Лиза, устав прислушиваться к шагам на лестнице, набрала номер свекрови. Она знала, что Никита не в ладах со своей матерью, хотя он никогда толком не озвучивал причин их конфликта, а Лиза старалась не лезть в душу за бесполезными, в сущности, подробностями. Вряд ли, конечно, её муж вдруг проникся сыновними чувствами к матери и решил навестить её среди ночи. В любом случае, больше ей позвонить было некуда. Как-то внезапно Лиза поняла, что за все время их странного, сумасшедшего романа, она не познакомилась ни с друзьями Никиты, ни с его родными. Может быть у него попросту никого, кроме мамы не было? Мамы, с которой он не ладил…

Лиза видела её только однажды, и то это была чистая случайность. Тогда они с Никитой проехали мимо её дома, и как раз из подъезда выходила его мать. В руках у неё были огромные пакеты со строительным мусором. Может быть в квартире шел ремонт. Никита галантно забрал у матери мусор и сам донёс его до свалки. Лизу он представил ей коротко, никак не обозначив её статуса. Уронил что-то вроде: «это Лиза».

Мать вымученно улыбнулась:

– Приятно познакомиться. Клавдия Анатольевна. Ну, я пойду.

Вот и всё знакомство.

На свадьбу свекровь прийти отказалась, ограничившись сухим поздравлением по телефону. Лизе был непонятен этот холод. Она предпочла бы не звонить этой странной женщине, но похоже, выбора не оставалось.

– Доброе утро, Клавдия Анатольевна, – робко поздоровалась Лиза.

Живот почему-то тягуче заныл, и она тихонечко принялась его гладить, надеясь успокоить боль.

– Это Лиза. Простите за ранний звонок, но…

– Случилось-то что? – голос свекрови был сонным. Лиза явно её разбудила. – Я просто хотела спросить…может быть Никита к вам зашёл?

– Ко мне? С чего бы вдруг? – Клавдия Анатольевна так искренне удивилась этому вопросу, что сонливость из её голоса ушла моментально. – А разве он не должен быть дома?

– В этом… – живот ныл все сильнее, и Лиза встала, чтобы найти в аптечке но-шпу, – всё и дело. Он ушёл на работу, и его до сих пор нет. Телефон не отвечает. Я подумала что…

– Можешь не продолжать, – усмехнулась свекровь, – всё понятно. Ложись-ка ты спать, побереги себя и ребёнка. А Никита придет, никуда не денется.

– А если с ним что-то случилось?

– Поверь мне, с НИМ всё в полном порядке.

Клавдия Анатольевна отключилась, и Лиза ещё с минуту бессмысленно смотрела на затихший мобильник в своей руке. Потом наконец отыскала таблетки, и снова легла на кровать.

Живот продолжал тревожно ныть. Она ласково поглаживала его, вполголоса напевая колыбельные песенки, и сама не заметила, как снова заснула. Её разбудило яркое полуденное солнце. Никита всё ещё не пришёл, и утихшая ненадолго тревога, вспыхнула с новой силой. Да где же он?! Телефон зазвонил так неожиданно, что Лиза подпрыгнула от испуга.

– Да! – закричала она, прижимая к уху трубку. – Никита! Это ты? Ни…

– Это Клавдия Анатольевна, – ответил ей спокойный женский голос. – Ну что, не появился он ещё?

– Кто? Никита? Нет, не приходил, – упавшим голосом ответила девушка.

– Сволочь, – безэмоционально сказала свекровь.

Она не сердилась, и похоже, даже не беспокоилась. Просто дала исчерпывающую характеристику поведению сына.

– Что же делать…, – растерялась Лиза. – Ведь могло что-то случиться, может ему помощь нужна…Клавдия Анатольевна, ну что мне делать?

Свекровь молчала. Наконец произнесла медленно, раздельно, тщательно подбирая слова:

– Если ты так волнуешься, можешь обзвонить больницы и морги. Но сомневаюсь, что ты найдёшь его там. А что касается твоего вопроса…откуда мне знать, что делать? Возможно тебе просто стоило как следует подумать, прежде чем связываться с таким, как он.

– Но я же…

– А теперь уже поздно что-то делать, – жестко добавила свекровь. – Береги себя, береги ребёнка, вот и всё, что я могу тебе посоветовать.

И она снова положила трубку. Лиза с тоской посмотрела на часы. Пора было собираться в женскую консультацию. Сегодня был назначен очередной приём.

***

– Гипертонус! – ахнула пожилая врач, ощупывая живот Лизы. – Нет, моя дорогая, как хочешь, а я сейчас же выписываю тебе направление в стационар.

– Не надо! – вскрикнула Лиза, прижимая руки к животу. – Я не хочу, я дома отлежусь!

Гинеколог посмотрела на неё сквозь толстые стекла очков.

– Соображаешь, что говоришь? У тебя матка в гипертонусе, ты это понимаешь? Схватки могут начаться в любой момент! Тебя сохранять надо, а ты сейчас домой поскачешь?

– Нельзя мне в стационар! – почти со слезами взмолилась девушка. – У меня муж пропал, я не знаю, где он, что с ним! Ну какая мне больница сейчас?! Давайте я лекарства буду пить, вы скажите мне, какие нужны? Врач смотрела на неё с горькой, но какой-то сочувственной, усмешкой.

– Дурочка ты, – сказала она мягко. – Дурочка и есть. Запомни: мужики – как автобусы: один ушёл, другой придёт. И всегда так было. А ребёнок – это твоё навсегда, сердце твоё, твоя кровь. О ребёнке заботьтся! Важнее ничего в твоей жизни нет, и не будет уже никогда. Это я тебе как врач говорю! Много я вас таких перевидала… Ладно, иди уж домой. Но чтоб вставала только по нужде! – сурово прибавила она. – Всё поняла?

– Поняла! – Лиза шустро вскочила с кушетки, быстро поправила свитер. – Спасибо вам!

– Чтобы лежала и никаких мне нервов!

Это гинеколог выкрикнула уже в спину Лизе.

– Дурында, – пробормотала медсестра, – Любовь у неё, понимаете ли!

Врач тяжело вздохнула и сняв очки, быстро протерла их спиртовой салфеткой.

– Молоденькая ещё, – сказала она, пожав плечами, – свои мозги им не вложишь. Родит – тогда и поймёт, что единственная любовь – это дети. По крайней мере, для женщин это так.

***

К вечеру Лиза обзвонила все, имеющиеся в городе, больницы. Никиты, там, слава Богу, не оказалось, но не успела она порадоваться этому, как накатила волна страха: а что, если он в морге?! По спине поползли ледяные мурашки. Вверх. Вниз. Снова вверх. И опять вниз.

Верная Маринка, примчавшаяся по звонку, смотрела на Лизу строго и с жалостью.

– Ну приляг хотя бы, – ласково попросила она. – Ты что-нибудь ела?

– Не хочу, – поморщилась Лиза. – Как подумаю о еде – сразу начинает тошнить. Марин…

– Что?

– Ты бы… – Лиза сделала глубокий вдох, не решаясь произнести это вслух, – ты можешь…морги прозвонить? Я что-то боюсь…

Марина коротко кивнула.

– Хорошо. Я позвоню. Только ты ложись, тебе же врач велел. Подумай о ребёнке!

– Нет. Не могу.

Она сидела на кровати, поджав под себя ноги.

– Я когда сижу, мне как-то спокойнее. Марин…

– Ладно.

Подруга взяла телефон и набрала нужный номер.

Лиза положила на ноющий живот ледяные ладони. Почему они такие холодные? Она принялась тереть их друг о друга, старалась согреть дыханием, но холод уходил из рук медленно, неохотно, будто до последнего не желая поддаваться упрямой воле человека.

– Ну всё! — Марина, с видимым облегчением, отложила мобильник. – Я звонила в единую справочную службу, в моргах его нет. Теперь-то ляжешь, я надеюсь?

– Лягу…

Лиза забралась под плед, с наслаждением чувствуя, как расправляется затекшая спина.

– Марин…

– Ну что ещё? – улыбнулась подруга. – Не уходи пока, ладно? Подожди, пока я засну…

Марина тихо пила остывающий чай, сидя за столом. Пару раз она подходила к Лизе, чтобы поправить плед, который та всё время сбрасывала во сне. Потом Марина так же тихо ушла, притворив за собой дверь. Лиза от её шагов не проснулась.

***

– Клавдия Анатольевна! – захлебывалась рыданиями Лиза, – Его же уже месяц нет нигде! Скажите мне, что с ним! Вы же что-то знаете! Не можете не знать!

– Лиза, – строгим голосом произнесла свекровь, – немедленно прекрати истерику! Если бы я знала что-то, то сообщила бы тебе,и ты это знаешь!

Лиза, на мгновение перестав плакать, вздохнула тихо и обреченно промолвила:

– Но ведь вы же его мать. Кому, как не вам знать, где ваш сын.

Клавдия Анатольевна молчала долго. Слишком долго, чтобы считать это просто паузой, для того, чтобы невестка окончательно успокоилась.

– Я знаю, – тихо сказала она, – что с Никитой всё в порядке. Ты плохо его знаешь, Лиза…в отличие от меня. Он нигде не пропадёт. И такие вот исчезновения – это его конёк. Поверь мне, Никита запросто может через полгода вынырнуть где-нибудь в Южной Америке, или в Париже. И будет недоуменно хлопать глазками, если ему скажут, что порядочные люди так не поступают.

– Почему…почему вы так говорите о нём? – спросила Лиза. – Ведь он же ваш сын.

– Это не совсем так, – с горечью ответила свекровь. – То есть сын, конечно, но…мы с его отцом развелись, когда Никите был год, и отец не подпускал меня к мальчику. Никита вырос его точной копией. Со мной он познакомился уже…уже взрослым. Слишком взрослым, чтобы что-то исправить.

– А где же его отец? – голос у Лизы осел от слёз, и вопрос прозвучал отрывисто и хрипло.

– Он умер несколько лет назад, – сухо сообщила Клавдия Анатольевна. – Разбился на своем мотоцикле.

Лиза положила трубку и несколько минут сидела неподвижно, разглядывая свои руки.

Как же они похудели! Кожа стала такой тонкой, что голубоватые ручейки вен просматривались даже на предплечьях.

– Ничего удивительного! – пробормотала девушка. Весь этот месяц она почти ничего не ела. Видимо от постоянного нервного напряжения, даже крошечный кусочек пищи вызывал немедленную рвоту.

Больницы и морги она обзванивала каждый день. Кое-где её уже даже узнавали, и советовали успокоиться и перестать себя изматывать. Увы, никто не мог сказать, что для этого нужно сделать.

Близилось время родов, и Лиза с паникой думала о том дне, когда выйдет из роддома, и никто ее не встретит. Ну, разве что Маринка…

Новая трель телефона разорвала тишину, и Лиза с надеждой посмотрела на экран телефона. Нет. Это всего лишь Марина.

– Лиза, послушай меня внимательно.

Тон подруги был до того деловитым, что сердце тут же сжалось от дурных предчувствий.

– Никита? Что-то с Никитой? Говори!

– Я его видела, – ответила Марина негромко. – Я не стала бы тебе говорить, но я не могу видеть, как ты губишь себя и ребёнка… Лиза, вобщем…я видела его вчера в одном ресторане. Он был не один. С женщиной. Мы поговорили.

– Что? – спросила Лиза.

Пересохшие губы слушались плохо.

– Что он тебе сказал?

– Он сказал, что давно уже встретил эту даму. Она очень богата, насколько я знаю…известный в городе человек. Словом, у них давняя связь, и теперь они живут вместе. Он сказал, что устал от ответственности и хочет пожить для себя. А теперь успокойся. Я сейчас приеду, и привезу поесть, слышишь меня? Мы поужинаем, а дальше я уложу тебя спать. Ты наконец выспишься. Он жив и здоров, и у тебя тоже всё будет хорошо. Лиза, ты меня слышишь? Лиза!!!

Лиза, все еще сжимая в руке телефон, осела на пол. Живот, казалось окаменел, а следом пришла боль – пронзительная, горячая, не дающая пошевелиться. Лиза вцепилась зубами в собственную руку, и вместо крика из её горла вырвался утробный, звериный стон. Мир выключился. Ничего не осталось вокруг, кроме страшной распирающей боли и черной, непроглядной тьмы. Наощупь она доползла до кровати. Прикосновение к покрывалу почему-то успокаивало, и она держалась за него, как за единственный якорь в этом ослепшем и оглохшем мире. А потом тишину взрезал детский крик…

Это была девочка. Лиза с отвращением смотрела на младенческую головку, покрытую огненно-рыжим пушком…

***

Как отвратительно! Плач дочери её выводил из себя. Такая боль, ужас, страх и ради чего всё это? Для того, чтобы на свет появилось это непонятное визжащее существо? Она кое-как завернула ребёнка в плед и, оглядываясь, вышла из дома. Парк был совсем недалеко, там есть скамейка, где когда-то они впервые поцеловались с Никитой. Лиза могла найти её даже с завязанными глазами. Она осторожно положила дочь на скамью. Вот так. Теперь всё правильно. Эта история началась здесь, здесь она и закончится. Уходя, Лиза не оглянулась. Ей хотелось домой, скорее домой, там можно притвориться, что ничего не было! Ни Никиты, ни этой девочки. Можно рухнуть в постель и накрыться с головой одеялом. Если лежать так достаточно долго, то все забудется и навсегда перестанет болеть.

– Маааама!!!

Этот надрывный крик сводил с ума.

– Сейчас, дочка, сейчас! – рыдала Лиза и протягивала руки к маленькому беспомощному комочку на парковой скамье. Скамейка каждый раз отдалялась, и Лиза не могла к ней подойти.

– Мама!!

Лиза проснулась. Крик дочери всё еще стоял в ушах, рвал барабанные перепонки.

– Сейчас, – забормотала Лиза, торопливо одеваясь, путаясь в застежках и ключах, сбегая по лестнице.

Наверняка ведь прошло совсем немного времени, да и кому нужен чужой ребёнок. Она точно ещё там, лежит на скамейке, плачет. Но скамейка была пуста.

– Идите домой, женщина, – ласково проговорил полицейский, пока она сбивчиво пыталась объяснить ему всё сразу: про Никиту, и про то как он пропал, и она искала его и нигде не могла найти, а потом она в одиночестве родила дочку, и унесла её в парк, и теперь пропала и дочь тоже.

– Хотите, я попрошу кого-нибудь вас проводить?

– Вы должны мне помочь! – Лиза вцепилась в его рукав. – Это ваш долг!

Он мрачно покачал головой…

Осень…волна обострений у душевнобольных, вот и эта мечется, бредит. Бедная…

– Хорошо, – сказал он ей. – Но я не могу принять заявление, пока при вас нет никаких документов. Пусть вас осмотрит врач и выдаст заключение, что вы действительно родили ребёнка. После этого мы сможем дать делу ход. Вы меня услышали?

Она закивала, с надеждой глядя на него.

***

– Чёрт, – выругался полицейский, отсматривая записи с камер видеонаблюдения.

Заявление пришлось принять: Лиза вернулась на следующий день со всеми необходимыми справками.

– Просто не повезло, – вынужден он был признаться, – камер над этой скамейкой нет. Видно только, как вы вошли в парк с ребёнком на руках, а через пару минут вышли…с пустыми руками. Эти слова он повторял уже неделю, но каждое утро, приходя на работу, снова видел измученную худую женщину, которая смотрела на него с безумной надеждой.

– Идите домой, – попросил он. – Вам надо отдохнуть. Мы сразу дадим вам знать, если что-то выясним.

Лиза вышла на улицу. Интересно, какое сейчас время года? Осень? Или уже весна? Не понять…хорошо, что её дом совсем рядом, стоит только дорогу перейти.

По проезжей части мчались забавные, похожие на заводных зверьков, автомобили. Она любила на них смотреть. Они напоминали о жизни. Да, у этих людей, в кабинах авто, была своя жизнь. У них есть дела, по которым надо спешить. Родные, которые ждут. Дети…

Внезапный визг тормозов почти оглушил её,и она не почувствовала удара – только мягкий тычок. Как в замедленном кадре, она видела, как отлетела назад, а машина остановилась.

**»

– Ничего, Лиза. И это пройдёт.

Леонид погладил мягкие рыжие волосы. Странно, но за этот месяц Лиза стала самым важным для него человеком. С того самого момента, как он сбил на дороге полоумную старуху, а потом отвёз в больницу, и лишь тогда, беседуя с врачом, заметил, что она молода и красива. Только измучена так, что кажется старухой. Может быть…может быть, ему просто некого было любить.

***

Леонид, подкидыш оставленный на пороге детского дома, росший будто в волчьей стае, привыкший никому не доверять, и к сорока трем годам пробившийся в криминальные авторитеты, где-то в душе так и оставался мальчишкой, которому некого было любить.

Лиза, потерянная, беспомощная, как брошенный котёнок, вызывала в нём такую острую жалость, что он не мог оставить ее в больнице. Забрал домой, не зная, что ему с ней делать…теперь.

Вечером, впрочем, всё прояснилось: Лиза рассказала ему всю историю, и цель на ближайшее время стала понятна.

***

– Входи!

Он грубо взял Никиту за плечо и втолкнул в квартиру. Лиза вышла из кухни.

– Это…

Леонид ухмыльнулся:

– Это твой теперь уже бывший муж пришёл извиниться. Ну? – он холодно посмотрел на Никиту. – Давай, придурок, как учили.

Никита послушно рухнул на колени.

– Прости меня, Лиза. Я был…

– Тварью позорной, – подсказал Леонид.

– Тварью позорной, – повторил Никита.

– Лёня, хватит! – закричала она, закрыв лицо руками. – Пусть он уходит! А ты…ты…

Она быстрым шагом подошла к бывшему мужу и влепла ему звонкую оплеуху.

– Пшёл вон! Ползком. – коротко скомандовал мужчина, и Никита, не вставая с колен, выполз из квартиры.

– Хочешь, – задумчиво предложил Леонид, – я сделаю так, что он всегда так ходить будет?

Лиза покачала головой. На губах её заиграла жёсткая усмешка.

– Нечего об него мараться, – тихо сказала она, и брезгливо вытерла ладонь о передник.

Леонид смотрел на неё и тихо радовался. Психолог, которого он нашёл для Лизы, говорил, что ей нужна какая-то встряска. Если повезёт, то она сможет выбраться из апатии. И теперь, Леонид видел мрачное торжество в глазах Лизы, видел ярость, с которой она ударила этого паршивца Никиту, и понимал: вот она, встряска. Получилось! Он обнял молодую женщину.

– Больше тебя никто не обидит. Я прослежу. А чтоб мне легче было следить – выходи за меня!

***

Пять лет спустя, Лиза накрывала на стол к ужину. Леонид сегодня должен был забрать с тренировки сынишку, и с минуты на минуту они будут дома. Лиза нежно улыбнулась, подумав о сыне. Ей повезло родить снова, и на этот раз на свет появился прекрасный голубоглазый мальчишка. Леонид был счастлив! Он так давно мечтал о детях…о детях…

Улыбка женщины стала грустной. Лиза всё ещё не оставляла попыток разыскать дочь. Даже взялась с этой целью помогать детским домам. Всё ещё надеялась, хотя шансов было совсем немного. Но всё же… всё же…

Она помнила рыжий пушок на голове малышки. Значит дочка тоже рыжая, как и она сама. Это была крошечная, но зацепка. Муж, видя, как она страдает, предложил ей возглавить детский приют.

– Будешь с малышами возиться, – убеждал её он. – Ты же это любишь!

И Лиза согласилась, хотя и боялась этой новой работы. Ей казалось, что она не выдержит этого: каждый день смотреть на маленьких сирот, и думать о том, на что она обрекла собственную дочку. Но всё же согласилась. Лиза знала, что этот приют – ещё и попытка мужа уйти из криминального мира, перейти в категорию преуспевающих бизнесменов. И ему нужен человек, которому он сможет доверять. Она не могла отказать мужу. Как не странно, она справилась.

Общение с маленькими обитателями приюта, так страшившее её поначалу, оказалось не мукой, а утешением. Каждый раз, обнимая приютского ребенка, устраивая утренник,или вывозя детей на отдых к морю, Лиза надеялась, что кто-то так же позаботится о ее потерянной девочке. Леонид же решил пойти дальше, и организовал в приюте спортивный клуб. Теперь с малышами занимались самые лучшие тренеры. Они были счастливы: Лиза, её муж и их маленький Ванюшка. Точнее, почти счастливы.

– Мама!

Ваня, как обычно, забыв избавиться от уличной обуви, влетел в кухню и повис на шее у матери. Лиза подхватила сына на руки, вдохнула сладкий запах его волос, и засмеялась.

– А кто это опять в кроссовках бегает? Иди, разувайся и мой руки. А папа где?

– Здесь папа!

Леонид крепко обнял жену.

– Мы с Ванькой усталые и голодные. Мама нас накормит?

– Садитесь за стол, – пригласила Лиза.

– Кстати, я одну странность узнал, – вдруг припомнил Леонид, когда с ужином было покончено, и Ванюшка отправился на боковую. – Ты же Ольгу Ильиничну знаешь? Она у тебя в приюте нянечкой работает.

– Знаю, конечно, – удивилась Лиза. – А что с ней такое? Заболела?

– Да нет…

Он взял со стола салфетку и принялся её бездумно складывать и расправлять.

–  Лёня?

Он вздохнул.

– Понимаешь, я узнал, что…она воспитывает ребёнка. Девочку. Рыжеволосую девочку пяти лет, Лиза. Все считали, что это её внучка. Дескать дочь родила и бросила ребёнка… Ольга Ильинична недавно обращалась к моему знакомому…скажем так, из прошлого. Он занимается подделкой документов.

– И что? – поторопила мужа Лиза.

– Так вот, он сказал что вспомнил, что мы искали…твою дочь. Вобщем, у Ольги Ильиничны нет никаких документов на ребёнка. Ты поговорила бы с ней…

***

– Это внучка моя! – выкрикнула Ольга Ильинична и залилась слезами. – Вы зачем меня про такое спрашиваете? Не ваша она!

«Она странно себя ведёт! Странно! Я ведь только спросила её о ребёнке. К чему эта истерика?».

– Ольга Ильинична, – мягко сказала Лиза, – прошу вас, не плачьте! Выпейте воды. – она сама подала ей стакан воды из кулера. – Зачем вы так нервничаете, ведь я ничего обидного не сказала! Я же только хотела…

– У меня никого, кроме внучки нет! – ещё горче разрыдалась пожилая женщина. – Дочь, мерзавка беспутная, укатила куда-то…где она, что она – не знаю. Только Машенька у меня и осталась! Я же её выхаживала, она слабенькая родилась…а теперь вы…

Она не договорила. Выбежала из кабинета, не переставая причитать. Лиза собиралась догнать её, но звонок от мужа задержал её на месте.

– Лиза! – взволнованно произнёс Леонид. – Я ещё кое-что выяснил. У Ольги Ильиничны нет никакой дочери! Она всю жизнь прожила одна в деревне, и даже в городскую однушку заселилась недавно. Сдавала её, понимаешь! Завтра мы должны наведаться туда. Она темнит что-то, я нюхом чую!

– Да, Леня, – устало согласилась Лиза. – Темнит… Только ты лучше прямо сейчас поезжай, милый. Она так резко сбежала сейчас… Ведь рабочий день ещё даже не кончился!

– Я понял тебя, – посерьёзнел муж. – Жди.

***

Он снова и снова нажимал кнопку звонка, хотя по мёртвой тишине в квартире и так понятно: нет там никого. Но почему-то просто уйти он не мог. Тешил себя надеждой, что возможно, бабушка с внучкой просто отправились в ближайший магазин, или на прогулку. Может быть они скоро вернутся? Он уйдёт, а они вернутся…Он машинально позвонил снова.

– А они уехали! – сказал ему соседский мальчишка.

Мужчина обернулся к нему.

– Когда?

– Так сегодня же! Часа два как…

«Она в деревню уехала! – думал Леонид, ловко лавируя между потоком машин, – Некуда больше!».

Он прибавил скорости. Хотел успеть до пробок.

Тихий домик на окраине деревне выглядел бы нежилым если б не свет в окнах. Леонид приближался к нему, не думая о том, что скажет. Сейчас важно было только одно: убедиться. Дверца калитки распахнулась, и навстречу ему выбежала, смеясь, маленькая рыжая девчушка.

«Убедиться хотел? – пронеслось у него в голове, – Ну вот и убедился!».

Смеющаяся огненноволосая малышка была точной копией его жены. Лиза выходила с работы уставшей и встревоженной. Ей не давал покоя странный разговор с Ольгой Ильиничной, а теперь еще и до мужа было невозможно дозвониться. Где же он? Она вертела в руках ключи от своей машины, раздумывая, поехать ли сразу домой, или все-таки заглянуть в офис Леонида? Почему же он все-таки не отвечает? Это совсем не похоже на него…

Впереди мигнули фары. Взгляд выхватил знакомые номера, и Лиза обрадованно замахала рукой. Муж приехал прямо к ней на работу. Но радость быстро сменилась тревогой. Что-то не так…сегодня вообще все не так. Она нахмурилась: то не дозвониться, а то примчался…случилось что-то? Дверцы авто хлопнули, и Лиза увидела, что муж идёт прямо к ней. За руку он вел рыженькую девочку лет пяти.

– Ты моя мама? – спросила малышка. – А бабушка будет жить с нами?

Лиза, закрыла лицо руками, и часто задышала.

– Ольга Ильинична, – негромко сказал Леонид, – рассказала Машеньке правду: что злая колдунья спрятала их от мамы. Но всё-таки маме удалось разыскать свою маленькую девочку. И теперь, я думаю, что все мы будем жить вместе.

– И бабушка? – снова спросила Маша.

Лиза присела на корточки, крепко прижала к себе дочь.

– Конечно, милая, – сквозь слезы выговорила она, – конечно же, и бабушка! Девочка взяла в руку прядь материнских волос.

– Ты тоже рыжая и кудрявая, – сказала она. – Как я.

***

Ольга Ильинична оказалась в том парке случайно. Она ненадолго приехала из деревни, и хотела срезать путь к автовокзалу. Парком было быстрее. Её внимание привлёк писк откуда-то со стороны деревьев. Сначала она подумала, что где-то в траве сидит брошенный котенок, но подойдя к скамейке, увидела на ней крохотную девочку, завёрнутую в одеяло. Взяв на руки крошку, одинокая женщина подумала, что видимо это сам Бог посылает ей в утешение: такую же одинокую душу. Ведь недаром же кто-то оставил в парке ребёнка, будто ненужную вещь. И именно она, такая же, никому не нужная на всем свете, нашла её.

***

– Ольга Ильинична! – Лиза целовала руки пожилой женщины, – никто у вас Машеньку не отнимает! Я права на это не имею! Вы же её как родную растили…вместо меня. Прошу вас, оставайтесь жить с нами! Маше нужна её бабушка! Вы всем нам очень, очень нужны!

– Оставайтесь, – мягко сказал Леонид. – Кто знает, может Бог послал вам не только Машеньку, а целую семью? А нам он послал вас, как доброго ангела.

После оформления всех необходимых документов и теста на ДНК, по местным новостям показали сюжет:

«Хозяйка приюта нашла свою потерянную дочь.»

Никита, растерявший добрую половину своих, некогда прекрасных волос, потягивал пиво, глядя на экран. Там молодая, красивая, невероятно счастливая Лиза, рассказывала о своей судьбе.

Никита горько усмехнулся. Может и неправ он был, что бросил тогда девчонку. Вон она как поднялась! И даже, как будто похорошела. Не то, что он…

Он похлопал себя по мягкому круглому животу. Может быть стоит пить поменьше пива? Говорят, это от него пузо растет…

Хотя, что там пузо? Волосы поредели, их изрядно побила седина…

И борода почти вся белая. Он провел рукой по лицу. В бороде запутались крошки от чипсов, и он наскоро их отряхнул. Напоминалка на телефоне противно зазвенела, и Никита, тяжело поднявшись из-за стола, надел телогрейку и вышел из дома, прихватив метлу. Ему пора было отправляться на работу.

***

Ваня и Маша только что уснули. Лиза, закрыв книгу сказок, на цыпочках вышла из детской. Леонид ещё не ложился. В кабинете у него горел свет, значит опять он засиделся за работой. Она подумала, что хорошо бы им всем выбраться в отпуск. Хотя бы ненадолго, пусть всего на неделю. Лиза тихонько подошла к нему и обняла.

– Я такая счастливая! – прошептала она. – У меня есть любящая и любимая семья, ко мне вернулась моя Машенька. Все это благодаря тебе, любимый.

Он прижался щекой к её ладони.

– Я никогда никого не любил, – признался он тихо, – пока не встретил тебя. А теперь у меня есть ты, Ваня, Маша…и даже Ольга Ильинична как родная мне. Никогда у меня не было родных. А теперь вон вас сколько! Не знаю, за что мне такое счастье, но если бы ты знала, как я за него благодарен!

Лиза не ответила. Может быть потому, что её слишком тронули слова мужа, а может…и не надо было ничего отвечать. Ведь настоящая любовь все понимает и без слов.