Василий осенней ночью, согнувшись от мощных струй проливного дождя, из-за всех сил барабанил в дверь сельского храма.
— Откройте! Откройте, пожалуйста! — кричал он, вздрагивая от катящихся за шиворот холодных капель воды.
Его крики и стук усиливались с каждой секундой тягостного ожидания.
Василию невероятно повезло. Наконец, за тяжёлой, массивной дверью послышались еле слышные шаги и раздался громкий лязг ключей. А ещё через мгновение священник — отец Сергий удивлённо глядел на странного прихожанина. Его в приходе он видел впервые. Мужчина пребывал в состоянии сильнейшего душевного волнения. Не застёгнутая до конца куртка развевалась как тряпка на ветру. Всклокоченные волосы торчали в разные стороны. Глаза полны ужаса и тревоги. Руки трясутся мелкой дрожью. Переполнявшие Василия эмоции били через край. Поэтому говорил он неразборчиво, торопливо, проглатывая слова.
— Пожалуйста, мне очень нужно! Умоляю вас поехать со мной! Только вы можете помочь нам!
Непонятная мольба Василия поразила отца Сергия так, что он замер от произошедшего и несколько секунд приходил в себя. Не каждый день с ним случается такое.
— Я вас не очень понимаю. Может быть…
— Да, простите, – тут же перебил священника Василий, – я же не сказал самого главного. Мне очень нужно, что бы вы совершили обряд крещения моего сына. Тогда он будет под защитой Бога и Всевышний обязательно ему поможет. Я верю в это, верю!
Священник даже смутился от такого яростного напора, щёки его порозовели, на лице появилось беспокойство. Но отец Сергий быстро взял себя в руки и произнёс:
— Да, конечно, я проведу обряд крещения Вашего сына. Только сейчас уже очень поздно. Может быть, завтра решим этот вопрос.
— Нет, нет! – умоляюще воскликнул Василий — это вопрос жизни и смерти. Мой маленький сын родился лишь несколько часов назад, но уже умирает. Когда Танюшке делали УЗИ во время беременности ничего серьёзного врачи не выявили. Может быть, что-то случилось при родах. Они были очень тяжёлыми. Даже жизнь Тани висела на волоске. Сейчас доктора делают всё возможное, но ребёнок угасает с каждым часом. Мы уповаем только на Бога…
Василий внезапно замолчал, глотая солёный комок из слёз. Ему тяжело было говорить. А потом добавил:
— Мы так ждали появления нашего мальчика, целых десять лет, с тех пор, как поженились. Не хотим его потерять. Помогите! Заклинаю Вас! Я и Таня, моя жена, крещённые и очень верим в божьи чудеса.
Увидев, что священник замешкался, мужчина преклонил колени на холодные, размытые дождём ступеньки храма. В этот момент сердце отца Сергия дрогнуло, а всем его существом завладели трепет и душевное волнение. Наверное, сложно найти такого человека, кто в этот момент остался бы равнодушным к людскому горю.
«Какая огромная вера в Бога! Какое благоговение перед Всевышним!» — восхитился священник.
Он помог подняться Василию и направился в храм, чтобы взять с собой всё необходимое для крещения. Сделать это было нелегко. Обряд крещения отец Сергий всегда проводил в храме, и никогда — вне его стен. Но сейчас экстренный случай и нужно совершить это священное действо прямо в больнице. Руки священника предательски не слушались, а мысли вереницей кружились в голове. Никак не удавалось преодолеть непонятно откуда взявшиеся растерянность и робость.
«Ты же сотни раз проводил этот обряд. Соберись, немедленно соберись! Ты не имеешь права оплошать перед Богом и этими людьми», — твердил сам себе священник.
Только огромной силой воли заставил себя совладать с внезапно нахлынувшими эмоциями…
Целые куски грязи, перемешанные со струями дождя, летели в стёкла машины, когда автомобиль под управлением Василия с трудом преодолевал ухабы разбитой сельской дороги.
«Забытый Богом край», — твердил малочисленный люд чудом сохранившихся трёх деревень.
Со временем деревеньки стали ветхими, так же как и их жители. Несмотря на красоту природы, молодёжь уехала в город, а здесь остались, в основном, старики, тихо доживавшие свой век.
«Что же здесь делает эта семейная пара? — думал отец Сергий по дороге в больницу. — Почему роды прошли в сельской, а не в городской больнице?»
Василий заметил недоумение в лице священника и поспешил развеять его сомнения.
— Да вы не подумайте ничего такого. Просто жена моя родом из этих мест, а живём мы в городе. Приехали сюда на выходные насладиться природой и спрятаться от городской суеты. Тане до родов оставался ещё целый месяц. У неё было прекрасное настроение вчера утром. Что-то случилось в дороге и начались преждевременные схватки. Вот так мы и оказались в районной больнице.
«У меня тоже когда-то была жена Таня ещё до священнослужения. Также любил и волновался за неё, как и Василий. Как давно это было…» — подумал про себя отец Сергий, тяжело вздохнув.
Наконец, автомобиль остановился возле дверей больницы.
— Пойдёмте, отец Сергий. Я договорился. Нас пропустят в реанимацию, где лежит Таня и мой сын, — сказал Василий, легонько дотронувшись до плеча священника.
Малоосвещённый коридор больницы казалось будет длиться бесконечно. В груди у отца Сергия внезапно начало покалывать сердце, а он сам опять оказался в плену тревог, сомнений и тягостных предчувствий.
«Господи, да что со мной сегодня. Волнуюсь как будто в первый день заступил на службу. Господи, всемогущий, отец небесный, наставь меня на путь истинный. Помоги совершить обряд,» — просил священник, бесконечно повторяя про себя слова молитвы.
В тот миг он даже представить себе не мог, почему его мучили тревоги и дурные предчувствия.
Отец Сергий всё понял, едва открылась дверь и он очутился в палате, где находился новорожденный малыш и его мама. Священник сразу, как будто по наитию, взглянул на роженицу. Эта молодая женщина, измученная тяжёлыми родами, лежала на кровати не в силах пошевелиться. Лицо осунувшееся, бледное с печатью страдания. Большие глаза пугали своей опустошённостью и нездоровым блеском. Но это были её глаза. Его Тани…
Отец Сергий узнал свою бывшую жену сразу, с первой секунды, хоть она и изменилась. Наверное, также как, и он сам.
На мгновение их взгляды встретились. Зрачки глаз Тани тут же расширились от ужаса, она моментально отвела взгляд в сторону.
Женщина определённо узнала в богослужителе Сергея. Просто не могла не узнать. Вся мирская жизнь, которую отец Сергий тщательно старался спрятать в глубину своей души, в эту секунду будто из плена вырвалась наружу и вихрем пронеслась в его голове…
С Таней они познакомились ещё будучи студентами. Весёлая, добрая девчонка сразу запала в сердце Сергея. Со свадьбой откладывать не стали, поженились спустя полгода. А вот детей заводить не спешили.
«Молодые ещё, поживём для себя немного,» — таковым было их совместное решение.
Спустя пять лет, когда Сергей первым начал уговаривать Таню родить ребёнка, она опять отказала.
— Ну, Серёжа, миленький. У меня только-только карьера пошла в гору, а ты меня в декрет толкаешь, дома сидеть с пустышками и пелёнками. Дай мне ещё немного времени подняться по служебной лестнице. Успеем детей родить. Хорошо?
Сергею оставалось лишь согласиться. Он очень любил свою жену, потакал во всём, прощал многое. Только одного простить не смог…
Однажды Таня неожиданно попала в больницу.
— Это просто провериться мой терапевт рекомендовал. Много времени не займёт. День — не больше, и снова буду дома, — сказала она.
Таня действительно появилась дома, спустя день. Сказала, что с ней всё хорошо и опасения врача не подтвердились.
Лишь через месяц в письменном столе жены Сергей случайно нашёл странный листок. Это были написанные убористым почерком рекомендации врача после проведённого аборта.
— Таня, ты что сделала аборт? Ты нашего ребёнка собственноручно убила. Бессовестная… Как ты могла это сделать, не сказав мне? — кричал тогда Сергей не своим голосом.
А Таня, красная как рак, лишь пробормотала:
— Серёжа, мы же договаривались, что пока поживём без детей.
— Но не такой ценой, Таня. Не такой ужасной, жестокой ценой, — обречённо сказал Сергей.
В тот миг он понял, что не сможет простить Татьяну и, спустя несколько дней подал на развод. А она просила, валялась у него в ногах, умоляла только об одном — не разводиться.
Но Сергей был непреклонен и развод состоялся. Вот только жить без Татьяны он так и не научился, как ни старался. Очень быстро понял, что однолюб и это открытие стало для него убийственным. Тоска по жене просто съедала Сергея изнутри, но вернуться к ней не хватало сил и не позволяли гордость и заложенные ещё родителями моральные принципы…
Наложить на себя руки не сумел, всё по тем же моральным принципам…
Его спасло чудо. Где-то увидел статью про духовную семинарию, прочёл Библию и загорелся. Слово божье завлекло его.
«Вот спасение,» — решил Сергей и поступил в семинарию, а потом ни капельки не пожалел об этом.
Мирская жизнь осталась позади и отец Сергий предпочёл о ней не вспоминать, если бы не сегодняшний день…
«Господи, ну зачем этот день наступил? Почему Василию попался по дороге именно мой приход? Как мне совершить обряд крещения ребёнка Татьяны, если у меня трясутся руки?» — мучительные мысли раздирали в клочья душу священника.
Через мгновение он вздрогнул всем телом, услышав слова Василия, обращённые к жене:
— Танюшка, вот привёз священника, как и обещал. Это — отец Сергий, познакомься. Он проведёт обряд крещения нашего Матвейки. И всё, всё будет хорошо.
Татьяна обвела блуждающим взглядом палату, тихо простонала и закрыла глаза.
— Танюшка, тебе плохо, милая? — вскрикнул Василий.
Подбежал к ней, взял за руку, поцелуями покрыл её бледное лицо.
— Увези его обратно, — упавшим голосом сказала женщина.
— Как обратно? Тань, ну ты чего? — расстроился Василий, — но ведь ты же сама хотела проведения этого обряда.
— А сейчас не хочу. Говорю тебе, увези священника обратно.
— Я никуда не уйду, пока не совершу обряд. Этой мой долг, — твёрдо сказал отец Сергий.
Он сумел взять себя в руки и справиться с терзавшими сердце воспоминаниями. Помог ему в этом младенец. Он лежал под прозрачным колпаком, казался безжизненным и беззащитным. Красно-розовое малюсенькое тельце было сплошняком усыпано проводами, которые через небольшие отверстия в колпаке тянулись к многочисленным аппаратам.
— Что с ним? — спросил отец Сергий.
Василий со слезами на глазах сказал:
— Я толком не знаю и не разбираюсь в медицинских терминах. Понял только, что из-за нехватки кислорода при родах произошли изменения в головном мозге. Ещё с сердцем большие проблемы, не справляется с нагрузкой. Я не могу поверить, что дни моего сына сочтены.
Мужчина тут же запричитал, подняв глаза в потолок.
— Василий, пожалуйста, успокойтесь. Сила Бога стократ выше всех несчастий и болезней. Нужно верить и молиться неистово и страстно. Делайте это вместе со мной. Попробуйте, у Вас получится, — сказал отец Сергий и приступил к обряду.
Это был самый проникновенный, самый светлый, самый благоговейный обряд из всех, что совершил священник. Настоящее откровение перед Богом, чистое и не прикрытое ничем, кроме большой любви к Всевышнему.
Василий стоял, открыв рот, и не верил своим глазам. Каждое слово, каждое движение отца Сергия было искренним, пронизано неподдельным желанием помочь младенцу спастись от смерти. Только священник знал, почему этот обряд получился именно таким. Он говорил эти речи так, как если бы это был его сын, а не Василия. И умирал бы сын не Василия, а его сын.
«Возможно, я схожу с ума,» — подумал про себя отец Сергий.
Перекрестился, прошептал молитву, попросил Бога.
«Господи, избавь меня от мыслей и дел непотребных».
Когда закончился обряд, Василий бросился в ноги священнику и начал благодарить.
— Василий, не нужно. Это лишнее. Я сделал только то, что обязан был сделать. Я как и вы верю, что младенец не умрёт здесь, в этой больнице. Он будет жить. Ему помогут невидимые руки Всевышнего и, конечно, врачей. Без них никуда.
— Отец Сергий, спасибо, спасибо вам, — неустанно благодарил мужчина с раскрасневшимся от слёз лицом.
В этот миг священник смотрел совсем в другую сторону — на кровать, где лежала мать младенца. В начале обряда она казалась бесчувственной и отрешённой. А потом произошло то, чего не ожидал никто. Лицо Татьяны будто просветлело, из серого и безжизненного превратилось в одухотворённое. Скатившаяся по щеке слеза была не от приближающейся кончины ребёнка, а от чувства благодарности за совершённое божественное действо. Отец Сергий верил в это. У него не осталось никаких сомнений в своём убеждении после того, как Татьяна чуть слышно прошептала:
— Спасибо тебе.
Священник чуть заметно кивнул головой и направился к двери.
— Отец Сергий, давайте Вас отвезу обратно, — предложил Василий.
— Нет, не надо, Василий. Оставайтесь с женой и ребёнком. Им сейчас как никогда нужна ваша поддержка. Я сам доберусь. Прощайте…
Только священник вышел за дверь, сразу почувствовал слабость во всём теле, этот обряд выжал из него все силы. Ватные ноги не позволили идти по коридору и он присел на единственный стоящий в коридоре стул. Наклонил голову и дал волю переполнявшим естество эмоциям. А они выразились в слезах, которые отец Сергий не пытался сдерживать. Мысли его в этот миг были заняты лишь одним вопросом — кого он любит больше, Татьяну или Бога. Спустя мгновение выругал себя за непристойные мысли.
«Как ты можешь сравнивать любовь к женщине и любовь к Богу. А ещё священником называешься».
Через несколько минут к отцу Сергию вернулось чувство самообладания, он быстрым шагом вышел из больницы. Ему повезло, в стенах этого заведения никто не увидел плачущего священника, иначе это было бы невероятное зрелище…
***
Спустя несколько недель, вечером в дверь храма, где служил отец Сергий, вновь постучали. На пороге снова стоял тот самый Василий, сына которого крестил священник. Вот только вид у него был совершенно иным. Вместо убитого горем мужчины стоял счастливый человек, на лице которого была не слёзы, а улыбка. У Василия даже плечи распрямились, словно крылья за спиной выросли. От переполнявших эмоций он снова путался в словах, только теперь не от ужаса, а от радости.
— Отец Сергий, получилось, всё получилось!
— Что получилось, Василий? Говори толком, — сказал священник, уже с полуслова догадываясь, что скажет Василий.
— Ваш обряд крещения подействовал! — затараторил счастливый отец, — Матвейка, Матвей Васильевич, выжил. Да, есть проблемы со здоровьем. И операцию на сердце нужно делать. И лечиться нужно. Но главное, что пацан живой. Мы сейчас с Танюшкой и сыном домой возвращаемся. Она Матвейку кормит в машине. А я вот к вам прибежал. Поблагодарить ещё раз, попрощаться. Не знаю, может, конечно, ещё когда-нибудь свидимся.
Священник смотрел на Василия, чувство гордости и счастья переполняло его в этот миг.
«Сын Тани выжил, а значит и у Тани всё будет хорошо, — думал отец Сергий — А ведь на месте Василия мог быть я и Матвей мог стать моим сыном. Как бы я хотел этого…»
И тут же внутренний голос выругал священника:
«Что ты творишь? Ты же отрёкся от мирской жизни. Немедленно брось непристойные мысли и будь достоин звания священника!»
— Отец Сергий, Вы слышите меня? — спросил Василий, увидев, что взгляд священника направлен не на него, а куда-то мимо.
— Да, да, Василий. Я очень рад за вас, — священник моментально вернулся из собственных раздумий в действительность.
— Ну, ладно, так я побежал тогда, отец Сергий? — заторопился Василий.
— Давай, — произнёс священник — с Богом.
«Ну вот и всё…Закончилось…» — вздохнул отец Сергий, закрыв дверь за спиной Василия.
Пути праведные привели Василия в этот храм и он сам того не осознавая, вскрыл старую рану на сердце священника. Когда она теперь снова затянется, только один Всевышний ведает.
***
Прошли месяцы, годы, и так минуло десять лет…
У отца Сергия всё шло своим чередом. Службы, обряды и, конечно, же прихожане, которые горящими глазами смотрели на него как на посланника Бога. Священник только что отслужил воскресную службу.
— Клавдия, я выйду, пройдусь немного по приходскому двору. Духота в храме после большого количества людей, — сказал отец Сергий одной из женщин — помощниц в церкви.
— Да, конечно, отец Сергий. Пока прогуливаетесь, я приберусь здесь, — сказала Клавдия, женщина покорная и до умопомрачения любящая свою работу.
Прогулка священника уже подходила к концу, как вдруг он увидел гору пустых бутылок из-под спиртного, валяющихся на траве на заднем дворе храма.
— Ай-яй-яй… — покачал головой отец Сергий.
Он инстинктивно нагнулся, чтобы собрать брошенные кем-то бутылки. И вдруг отпрянул назад от ужаса. Из кустов, что неподалёку, торчала человеческая нога. По всей видимости, мужская. Она была облачена в чёрную истрёпанную брючину, заляпанную грязью и колючками от репейника. На ступне болтался донельзя стоптанный, рваный ботинок, такой же грязный, как и брюки.
Когда первая оторопь от увиденного прошла, священник подошёл к кустам, потянул за брючину и громко спросил:
— Эй, Вы живы?
Ответа не последовало. Тогда отец Сергий ещё сильнее дёрнул, только теперь уже за ногу.
— Аааа…. — послышался стон, характерный для человека, перебравшего с алкоголем.
— А… понятно, — укоризненно произнёс священник. — Вот в чём дело. Напился до поросячего визга и устроил тут пьяный бардак. Какое кощунство!
Через секунду из кустов послышался смачный храп.
— Ах, вот так, — изумившись человеческому неуважению, крикнул отец Сергий. — Ну, держитесь.
В эту же секунду он, собравшись с силами, волоком вытянул из кустов мужчину, по внешнему виду напоминающего бомжа. Когда священнику удалось перевернуть мужчину с живота на спину, он закричал от ужаса.
— Господи! Святый боже! Это же Василий! Человек, сына которого я крестил. Что он тут делает, да ещё в таком ужаснейшем виде?
— Василий! Ответьте мне! Вы можете идти? — как можно громче спросил отец Сергий, не надеясь на положительный ответ.
— А? Чё? — только лишь произнёс мужчина и тут же снова разразился душераздирающим храпом.
Превозмогая неприятный запах и тяжесть ноши, отец Сергий еле-еле водрузил себе на спину Василия и потащил вовнутрь храма.
Оторопевшая Клавдия с вытаращенными глазами смотрела на эту странную картину и не могла произнести ни слова.
— Клавдия, где у нас есть свободная комната? — спросил отец Сергий, тяжело дыша.
— А сейчас… Покажу, — залепетала женщина, заметавшись по церкви. — Вот она! — через пару секунд воскликнула Клавдия, — идите сюда, отец Сергий.
— Спасибо, Клавдия. Посмотри, нет ли у нас мужских брюк и рубахи. Может, что найдётся из вещей, принесённых прихожанами. Переодеть бы его надо, а то так всю паству распугаем неприятным запахом, — священник показал взглядом в сторону Василия.
Клавдия, молча, кивнула, и тут же исчезла за дверью.
Титанических усилий стоило переодеть Василия и заворотить его на кровать. Он так напился, что ничего соображал, и не смог проснуться, сколько священник не тряс его. Вскоре отец Сергий бросил эти бесполезные попытки. Решил ждать, когда нежданный гость сам очухается.
Переведя дыхание, священник присел на стул рядом с Василием и пристально вглядывался в его лицо. Опухшее, красное, глубоко пропитое. Над глазами нависли веки, от чего глаза превратились в щёлки. Изо рта неприятно отдавало гнилью. Волосы, перемешавшиеся с грязью, превратились в липкий комок. Под длинными, сто лет нестрижеными ногтями, застряло казалось всё содержимое помоек.
— Господи, Василий, что же ты с собой сотворил? — никак не мог поверить своим глазам отец Сергий. — Ты же человеком хорошим был, семью свою любил.
В следующую секунду священника осенило:
— Семью… А где же семья, где Таня и Матвейка? Что ты с ними сделал? Что?
На отца Сергия в этот миг нахлынула волна негодования и ненависти к этому опустившемуся на дно человеку. Он как безумный вновь начал трясти Василия, не отдавая отчёта в своих действиях. Его нервный припадок прервала Клавдия, предусмотрительно постучавшись в дверь.
— Отец Сергий, у Вас служба через пятнадцать минут. Прихожане уже собрались.
— Да, да, Клавдия. Сейчас иду, — ответил священник, пытаясь привести мысли в порядок и успокоить трясущиеся руки.
После пережитого душевного волнения служба прошла для отца Сергия невыносимо тяжело. После её окончания священник чувствовал себя опустошённым и разбитым. Присел на скамью, уткнувшись лбом в стену. Даже не заметил тихо подошедшей к нему Клавдии.
— Отец Сергий, кажется, человек, которого Вы нашли, очухался.
— Да что вы, Клавдия. Иду, бегу, — разволновавшись, сказал священник и ускорил шаг.
Василий сидел на кровати, свесив ноги, и удивлённо озирался по сторонам. Взглянув на изумлённого отца Сергия, он не проявил абсолютно никакого внимания к нему. Сказать, что священник был поражён — ничего не сказать.
— Василий, ты не узнаёшь меня что ли?
— Не-а, я по церквям ходить не приучен. Пожрать бы чего… Есть у тебя что? И опохмелиться бы надо. Может кагор где завалялся? Принеси, а? Я молиться не умею, так просто принеси, — просил Василий у ошарашенного священника.
— Василий, да очнись ты, наконец. Я же сына твоего крестил. Вспомни, прошу тебя, — отец Сергий практически умолял, напрочь позабыв о своём статусе.
Василий внимательно посмотрел в глаза священнику и через мгновение со страшной силой вздрогнул, обхватил голову руками и рухнул лицом в подушку. Тут же разразился громкими рыданиями.
— Ты узнал меня, Василий. Вот теперь вижу, что узнал. Скажи, где твоя семья. Где Матвейка, где Таня? — с надеждой спросил отец Сергий.
Внезапно Василий оторвал зарёванное лицо от подушки и тихо сказал:
— Нет больше Тани, умерла.
— Как умерла? — воскликнул священник и тут же почувствовал, что внутри него что-то оборвалось.
Как будто кто-то невидимый взял ножницы и растриг нить, которая всю жизнь связывала его с первой любовью, ставшей последней.
— Пять лет назад умерла скоропостижно, от сердечного приступа, — добавил Василий, глотая слёзы.
«Танечка, Танюша…Вот и всё…» — в мыслях отец Сергий унёсся далеко-далеко от Василия.
Но мужчина вновь вернул его с небес на землю.
— А я не выдержал её ухода, пить начал. Сначала понемногу, потом всё больше и больше, пока окончательно не спился. Все сбережения наши с Таней пропил. Когда деньги кончились, квартиру продал и тоже пропил. На улице очутился.
Василий как всегда говорил торопливо, сбивчиво, а по его лицу текли крокодиловы слёзы. Еле сдерживал слёзы и отец Сергий. Всё его естество противилось смерти Тани. Когда окончательно осознал, что Тани больше нет, стал ругать себя на чём свет стоит.
«О Матвее — сыне Тани, ты даже не вспомнил. Эх ты, размазня,» — твердил священник сам себе, а вслух произнёс:
— Подожди, Василий! Я не понял, как продал квартиру? А где Матвей живёт? Он же ещё небольшой должен быть.
— Десять лет три месяца и пять дней, — сказал Василий изумлённому его памятью священнику.
— Ну вот, я же говорю. Так где Матвей? — не на шутку испугался отец Сергий, — ты его что, тоже пропил?
— Нет, не пропил, — обречённо, почти шёпотом сказал Василий, — забрали его опёка с попечительством. Меня родительских прав лишили за беспробудное пьянство и отсутствие работы.
— А где он сейчас? Твой сын — где? — спросил священник.
Он до сих пор до конца не мог поверить в случившееся.
— Не знаю, — спокойно ответил Василий.
— Как не знаешь? Что ты такое говоришь? Ты даже не интересовался его судьбой? Ведь ты же так боялся, что сын умрёт, когда он только что родился. На коленях меня умолял покрестить его. Ты вспомни, Василий!
Неожиданно лицо мужчины исказилось в гневной усмешке и поток грязных слов посыпался на отца Сергия.
— Не смей меня укорять, святоша. Ты не пережил и грамма того, что мы пережили с Таней. Мой сын — инвалид. Все эти страшные болячки, появившиеся во время его рождения, так и не вылечились. А мы все больницы с Таней обегали, всех врачей. Кучу лекарств перепробовали, но ничего не помогло. Матвей ходит на скрюченных ногах и вдобавок слабоумный. Дурак он. А что мне делать с дурачком-то?
Василий вновь зашёлся в рыданиях, уткнувшись лицом в подушку. Сколько его отец Сергий не тормошил — бесполезно. Мужчина замкнулся в себе и больше не сказал ни слова.
— Хорошо, Василий. Успокойся, отдохни. Клавдия еды тебе принесёт, я распоряжусь. А завтра подумаем, что нам с тобой делать. — С этими словами отец Сергий в растрёпанных чувствах вышел из комнаты.
После рассказа Василия он ничего не мог делать, все дела валились из рук. Через два часа священник не выдержал и вновь зашёл в комнату Василия. Зашёл и оцепенел. Никого не было. Остались лишь смятая кровать и стоящие на столе тарелки с едой, так и не тронутой Василием. Отец Сергий выбежал из комнаты, как ошпаренный. Столкнулся с Клавдией в дверях храма.
— Вы не видели его, Клавдия? Василий сбежал.
Женщина лишь покачала головой. Она понимала, что с отцом Сергием происходит что-то серьёзное. Но что конкретно не знала, а спрашивать не хотела. Привыкла безропотно подчиняться, всё остальное — не её ума дело…
Отец Сергий вышел из храма и уже раз десять безрезультатно прошёл всю его территорию. Василия и след простыл. Священник присел на скамью возле храма, наклонив голову. Уже вечер, а солнце до сих пор печёт, как раскалённая сковорода. Лоб отца Сергия напрягся и покрылся испариной. В этот миг к нему пришло единственное верное решение — найти Матвея.
«Я найду его, — священник твердил слова как заклинание — где бы он ни был и какой бы он ни был. Я крестил его, просил за него у Бога. А значит в ответе за него».
На утро отец Сергий собрал свой старенький, но вместительный саквояж и двинулся в путь.
— Клавдия, мне нужно съездить по делам на пару дней. Ты за старшую остаёшься, — сказал он своей преданной помощнице.
Получив её молчаливое согласие, доверил приход женским рукам…
Время в дороге пролетело незаметно. И вот уже отец Сергий стоит на перроне вокзала в городе, где когда-то они жили вместе с Таней.
— Господи, как давно это было! — невольно воскликнул священник, предавшись воспоминаниям.
Но сумел быстро совладать собой, не погрязнув в грёзах и не сбывшихся мечтах.
«Опека и попечительство. Наверняка, они сдали Матвея в детский дом.» — мысли крутились голове отца Сергия с бешеной скоростью.
Ему повезло. Город небольшой и детских домой немного, всего лишь три. Все заведения священник посетил и старался не выпячивать свои чувства, а быть максимально собранным.
— Скажите, у Вас есть такой воспитанник — Матвей Макаров? Мне очень нужно видеть его, — спросил отец Сергий у директора детского дома, строгой женщины в деловом костюме.
— К сожалению, нет, — последовал краткий ответ.
И священник вновь принялся за поиски.
Удача ждала его в третьем по счёту детском доме.
— Да, был у нас такой воспитанник Матвей Макаров, два года назад, — сказал директор, седовласый мужчина средних лет.
— Два года назад? — удивился отец Сергий, — а сейчас… Где Матвей?
— Видите ли… — протянул директор, будто выдерживал паузу, — состояние здоровья мальчика и его психика не позволяют находиться вместе с другими здоровыми детьми. По медицинскому заключению воспитанник Макаров был направлен в интернат для умственно отсталых детей.
Эта фраза словно молния поразила сердце священника. Он опешил, в горле застрял комок из чего то солёного и липкого. Но отец Сергий — сильный человек и поборол свой мимолётный порыв смятения.
«Не остановит меня никто и ничто. Возьму Матвея к себе и всё,» — решил священник и уверенно направился в интернат.
Но к стыду своему, по мере приближения к интернату у него появилось чувство робости, которое с каждой секундой нарастало. Отец Сергий никогда не общался с людьми, смотрящими на жизнь другими глазами. Ведь Матвей слаб умом, а значит не такой как все. Что же он с ним будет делать, о чём говорить?
«Боже мой! Я испугался, я слабак. А всегда считал себя сильным».
Так в тягостных раздумьях священник даже не заметил, как оказался во дворе интерната.
Вернулся в действительность, когда мимо его ушей пролетел футбольный мяч, едва не задев голову. А потом со всех сторон раздался истерический смех. Отец Сергий оказался в компании подростков, которые хохотали, показывали на него пальцем, пытались стащить рясу. Священник даже сам не заметил, как в какой-то момент оказался на земле, а сверху на него вскочил один из подростков и оседлал как коня. Отцу Сергию до безумия стало стыдно и больно. Падая, он посадил ссадину на ладони, из которой сочилась кровь. В эту секунду раздался пронзительный звук свистка, а потом зычный мужской голос заорал, что есть силы:
— А ну встать, построиться, быстро!
Все подростки как один тут же вскочили и выстроились как солдаты на плацу. К ним подбежал суровый бородатый мужик со злобным взглядом, всем своим видом напоминавший надзирателя в тюрьме. Но лишь увидел лежащего на земле священника, тут же смягчился.
— Господи, батюшка, простите их великодушно. Ну не здоровы они, сами понимаете.
Мужчина помог встать побледневшему отцу Сергию.
— Так, авы что уставились? — снова рявкнул на подопечных мужик. — А почему вы одни? Где воспитатель Зиновьев? Ох и задам я ему сейчас, по первое число.
Подростки тут же притихли и не смели сказать ни слова. Вместе с ними замер и отец Сергий, никак не ожидавший такого приёма.
«Зачем ты здесь? — спрашивал он сам себя. — ведь Матвей не твой сын. Ты что, до конца жизни собрался терпеть издевательства слабоумного подростка? Тебе это не нужно. Опомнись!».
Священник непроизвольно попятился назад. Его движения не укрылись от пристального взгляда мужчины.
— Вы что-то хотели, батюшка? Может быть, к кому то пришли?
— Нет, нет — покачал головой отец Сергий, — я пойду.
Он сделал только несколько шагов. Дальше не смог. Вдруг какая-то невидимая сила встряхнула его изнутри, а внутренний голос неистово заговорил:
«Ты что? Это же крестник твой, сын любимой женщины. Вернись за ним! Немедленно вернись! Слушай своё сердце. Оно подскажет, как вести себя с Матвеем».
Отец Сергий тут же развернулся и крикнул вслед уходящей толпе:
— Постойте! Я не это хотел сказать. Мне нужно переговорить с директором интерната. Можно?
— Вам — можно, — сказал суровый начальник, проталкивая своих неуёмных воспитанников в двери интерната, — директор должен быть на месте.
Идя по длинному коридору, отец Сергий представлял себе как выглядит директор такого заведения. Наверное, строгий, солидный, хладнокровный мужчина с завышенной самооценкой.
К великому изумлению священника директором оказалась молодая хрупкая девушка, но видимо, со стальным стержнем внутри. Отец Сергий расслабился, позабыв все неприятные перипетии сегодняшнего дня. От того его рассказ получился душевным и трогательным, так что и у директора интерната глаза были на мокром месте.
— Да, есть у нас такой воспитанник Матвей Макаров, — подтвердила директор — Проблемы в его физическом и психическом развитии, конечно, имеются. От них никуда не деться. Но несмотря на это, мальчик тонкой душевной организации. Тихий, чуткий, спокойный. Да что рассказывать? Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Сейчас я его приглашу.
Услышав эти слова, отец Сергей ощутил как в груди снова поднимается волнение. Но когда открылась дверь кабинета, и на пороге появился худощавый, невысокий мальчик, священник мигом успокоился. Мальчик, прихрамывая и чуть подтаскивая правую ногу, сел на стул напротив отца Сергия. Когда Матвей взглянул на священника, тот утонул в его больших глазах, так похожих на Танины. В этот миг сердце отца Сергия окончательно растаяло и он спросил:
— Поедешь со мной?
— Поеду, — улыбнулся мальчик наивной ангельской улыбкой…
***
Спустя три месяца мучительных, бюрократических процедур, отцу Сергию, наконец, удалось забрать Матвея из интерната.
— Мы будем жить при храме, служить Богу, — многозначительно сказал отец Сергий, когда вместе с Матвеем переступил порог храма.
— А что значит служить и кто такой Бог? — недоумённо спросил мальчик.
— Придёт время, — ответил священник — и ты всё поймёшь.
Отец Сергий всем сердцем верил, что так и будет. И может быть, когда-нибудь, Матвей займёт его место.
Мальчик словно прочёл мысли священника и ещё крепче сжал его руку. Тонкие, длинные пальцы Матвея коснулись тёплых ладоней отца Сергия, так что сердце священника охватил трепет.
— Всё хорошо, теперь всё будет хорошо, — прошептал отец Сергий, взглянув на лик Христа, — нас трое, мы — сила. И будем счастливы, будем!
0 Комментарий