Светлана была уверена: те, кто занимается её делом, во всём разберутся, а потом накажут тех, кто на самом деле виноват. А пока, немного подумав, она решила выйти на работу в свою же больницу санитаркой. Да, не престижно, но ей скрывать нечего, она уверена в том, что действовала правильно. А вот кто там, что напутал, а главное — почему, это уже другой вопрос.
Следователь вначале как-то скептически отнёсся к её рассказу, а потом Света показала ему снимки на телефоне.
— Понимаете, у меня привычка ещё с самого начала работы фотографировать анализы и свои назначения. Я люблю дома, в спокойной обстановке, за чашкой кофе подумать, а можно ли что-то изменить, что-то другое назначить. Вот и в этот раз так же сделала то же самое.
— А может вы так специально сделали, а потом всё поменяли?
Светлана в недоумении уставилась на следователя.
— Простите, а зачем?
Он пожал плечами.
— И вы меня простите, хватает психов на свете. Скажите, тогда у вас должно быть много фотографий, похожих на эту?
— Ну, не так много. Когда человек выписывается, я удаляю. Вот, 24 штуки — это последние.
Следователь заинтересованно взял её телефон, потом поднял голову, более дружелюбно спросил:
— Разрешите, я всё это скопирую?
— Конечно.
Светлана уже понимала: следствие уже готово снять с неё обвинение, но они хотели выяснить, кто же подменил назначение, из-за чего чуть не умер пациент. Сейчас он находился в коме, и что будет дальше — никаких прогнозов.
Следователь очень просил Светлану, чтобы никто не знал о том, что она фотографирует свои назначения.
— Поймите, если мы не выясним, кто это, ситуация может повториться.
— Конечно, я буду молчать.
— И ещё, вы уж извините, но на время следствия вы не сможете работать врачом.
— Я понимаю. А с санитаркой пока можно? У нас всегда санитарок не хватало.
Следователь улыбнулся:
— Вы удивительная женщина! Эта больница так обманула, подставила вас, а вы готовы выйти санитаркой.
— Да нет, больница здесь ни при чём. Здесь работала моя бабушка, потом мама. Это один какой-то человек, которого я тоже попытаюсь найти.
Следователь напрягся:
— Нет, нет, ни в коем случае! Я же вас попросил.
— Вы не поняли. Просто буду наблюдать и анализировать.
— Светлана, только ни во что не вмешивайтесь, иначе всё следствие пойдёт насмарку…
Вот так доктор с двадцатилетним стажем уже месяц драила полы. Молодые врачи прибегали к ней за советом. Санитарки враз подтянулись: перестали делать процедуры по часу, научились вежливо разговаривать.
В больнице с вечера ажиотаж. Света пришла только утром и застала уже почти кульминацию: к ним поступила девочка с каким-то непонятным ни одному врачу диагнозом. Ну, то есть диагнозов была куча, но ни один из них не был нормальным в понимании врачей, по крайней мере местных. То есть по отдельности на такие болезни и внимания особого не обращали, лечили амбулаторно. А тут, видимо, из-за того, что таких незначительных болезней слишком много, девочку привезли уже в критическом состоянии, практически в коме. Светлане сразу рассказали, что доктора из всех отделений провели всю ночь у её постели, и к утру ей стало лучше. Сейчас она спит, конечно, под препаратами.
Девочка лежала в том же отделении, где Света раньше работала, но теперь мыла полы. Она всегда очень внимательно относилась к таким необычным случаям, и сейчас очень пожалела, что следствие длится так долго.
Светлана тихо закрыла за собой дверь. Скорее всего, лекарства уже отпустили девочку, и сейчас она просто спит. Света медленно мыла полы, стараясь не издавать шума. Малышка шевельнулась, открыла глаза, обвела взглядом вокруг, остановив его на Светлане.
— Где я?
— В больнице, милая, всё хорошо. Ты поправишься.
После этих слов глаза девчушки наполнились слезами.
— Я не хочу, не хочу поправляться! Пожалуйста, скажите моей мачехе, что я умерла, что я страшно больна, меня никогда больше не выпишут.
Света и сама испугалась.
— Ты что, разве можно такое хотеть?
— Можно. Я домой не хочу, там она… лучше умереть.
Света присела на краешек кровати.
— Тебя мачеха обижает? Может быть, ты немножечко преувеличиваешь, или, может, стоит поговорить с папой и всё-всё ему рассказать?
— Я бы рассказала, но не могу. Папа тоже в больнице. Наверное, он умер уже, потому что я слышала, как она говорила кому-то по телефону, что сегодня ему должны что-то вколоть, и она станет богатой вдовой, а потом… потом от меня избавится, и будет совершенно свободна.
Чем больше говорила маленькая пациентка, тем шире становились глаза у Светы.
«Это ещё что за криминал? А может быть, ребёнок просто фантазирует?»
Света видела, что девочка устала, глаза её снова закрывались. Она быстро проверила пульс — нет, всё в порядке.
— Милая, скажи, как фамилия? Как зовут твоего папу? Я попытаюсь узнать, как у него дела.
— Павлов. Павлов Михаил Михайлович.
Светлана подумала, что ослушалась. Не может быть. Павлов Михаил Михайлович — тот самый человек, который лежал сейчас в коме, и именно её обвиняли в том, что она перепутала при назначении препараты. Как всё интересно становится! А если девочка не ошибается? Если действительно мачеха всё так и задумала, получается, что кто-то из врачей ей помогал? Но это же убийство, по крайней мере, попытка! И если бы человек тот умер, то Светлану обвиняли бы уже совсем в другом.
Она наморщила лоб:
«Так… Именно она сама тогда откачивала пациента. Кто же с ней дежурил в эту ночь? Олег Сергеевич, Инна Михайловна и приходил из соседнего отделения к ним на помощь Валерий Андреевич.»
Но есть одно большое «но»: этих людей Света знала не один год, даже сейчас и на протяжении всего следствия они её очень поддерживали. Она была уверена, никто из них не мог.
Девочка спала, а Света тихо выскользнула из палаты. Навстречу ей шёл Олег Сергеевич.
— Светлана Карповна, привет! Ты от Даши?
— Да, она спит. Пульс я проверила, всё хорошо, дыхание ровное.
— Хорошо, а то тревожно за неё как-то. Ты бы зашла потом к нам, покажу тебе её историю болезни, там творится какой-то полный бред.
— Спасибо Олег Сергеевич, обязательно зайду, только вот уберу всё.
— Свет, а у тебя как дела? Что там со следствием?
Она пожала плечами.
— Ну, мне отвечают: ждите, следствие идёт.
— Всё время так: ждите. А чего ждать, если мы все головой готовы поручиться за тебя?
— Спасибо, Олег, я позже загляну.
Она шла по коридору и думала:
«Нет, Олег не мог. Его точно стоит исключить».
Светлана заглянула в палату. Ну конечно, никого нет. Когда человек долго лежит в реанимации, на него как-то уже не так внимание обращают. Вот медсестры, похоже, давно нет, потому что на мониторе что-то происходило. Света поставила ведро и подошла к пациенту.
— Ооо.
Какая-то жизнедеятельность мозга шла. Светлана привычным движением включила какой-то аппарат и заговорила:
— Михаил, почему-то я думаю, что вы меня слышите. Я очень надеюсь, что слышите меня. Ваша дочь в опасности, ваша жена хочет убить и вас, и её. Пожалуйста, постарайтесь вернуться. Только вы сможете помочь Даше.
Она напряжённо вглядывалась в монитор.
— Есть!
Давление подскочило и начало падать, потом снова пошло вверх.
Женщина услышала шаги, одним движением всё выключила и пошла к двери. Тут она открылась, и на пороге появилась медсестра, сразу густо покраснев.
— Ой, Света Карповна, а я на минуточку отошла.
— Леночка, твоя минуточка когда-нибудь будет стоить человеку жизни. Ты же в реанимации работаешь! Быстро зови Олега Сергеевича, тут что-то происходит.
Девушка кинула взгляд на монитор и бросилась из палаты.
Света снова подошла к постели.
— Михаил, пожалуйста, возвращайтесь. Даша в опасности.
К тому моменту, когда в палату влетели врачи, Светлана уже заканчивала мыть пол, она бросила последний взгляд на пациента и вышла. У неё ещё куча дел…
Светлана закрылась в своей каморке и набрала следователя.
— Простите, что так поздно, но мне нужно вам кое-что рассказать.
Тот внимательно выслушал, а потом сказал:
— А вот и оно, то самое звено! Понимаете, Светлана Карповна, я чувствовал, что тут есть какая-то связь, никак не мог понять, какая. А теперь понимаю: это могли быть и не вы, это мог быть любой доктор, который попал бы в то дежурство. Я сделал вас главной фигурой, и вы оказались случайным выбором. Теперь пазл сложился. Вы же на работе? Хорошо, мы скоро подъедем.
Света только положила телефон, как услышала шум в коридоре. Кто-то скандалил, причём достаточно громко. У них было тяжёлое отделение, и шуметь запрещалось категорически. Все врачи у Павлова, а молоденьким медсёстрам видимо, не справятся. Она вышла. Так и есть, какая-то расфуфыренная дамочка пыталась прорваться. Лена и ещё одна медсестра стояли намертво.
— Нельзя. Вы русский язык понимаете? Нельзя, вообще нельзя. Сейчас не приёмные часы. А к Даше вообще никак, и ещё через несколько дней нельзя будет.
Женщина не собиралась отступать.
— С дороги! Вы что, не знаете, кто я? Да я вам такие проблемы устрою, что вообще в этом городе никуда не устройтесь! Быстро позвали мне Варфоломеева, сейчас он вас построит, будете знать клопы, где ваше место!
У Светланы в голове как будто колокол зазвонил. Варфоломеев — заместитель главврача, который иногда давал отпуска зав. отделением, но только по документации, потому что он был гинекологом. Правда врачом, просто врачом он не работал. Как же она сразу про него не вспомнила? Ведь в те дни он замещал их завотделения.
Варфоломеев пришёл к ним работать не так давно, но ненависть всего коллектива больницы заработал моментально. Он был похож на крысу, вечно ходил везде на носочках, появлялся внезапно, всё время всех пытался подловить на чём-нибудь.
— Что вы тут разорались?
Женщина повернулась к ней. Красивая, ухоженная, только вот губы портили весь вид — тонкие, сжатые.
— Ты ещё кто такая?! — Она окинула презрительным взглядом Светлану, а потом хмыкнула. — А ты та самая идиотка-врачиха, которая теперь полы моет? Это ты же моего мужа на тот свет отправить решила?
Света тоже усмехнулась:
— Да нет, не я, а ты. Ты решила сразу двух зайцев убить: от мужа избавиться, и пока он в таком состоянии, и от его дочки тоже, не так ли?
Женщина побледнела.
— Это переходит все границы! Теперь тебя санитаркой нигде не возьмут. А вот посадить, посадят за убийство уважаемого человека.
— Меня вряд ли…
Женщина не стала слушать, она снова кинулась на медсестёр, но девушки, которые слышали весь их разговор, стояли плотно.
— Нельзя!
Женщина отступила.
— Ох, зря вы, зря вы жизнь себе портите, я вам всем устрою, все плакать будете!
Она развернулась и замерла: к ним спешили полицейские, а впереди шёл следователь, который вёл дело Светланы. Она сразу бросилась к нему.
— Я хочу написать заявление.
— Вот как? — мужчина поднял бровь. — А какое заявление, Виталина Егоровна?
— Ой, да не называйте вы меня по отчеству, я ведь просила! Заявление на эту врачиху, которая угробила моего мужа, и теперь она позволяет себе некрасивые лживые высказывания в мой адрес.
Следователь укоризненно посмотрел на Светлану, она отвела глаза.
— Ну да, не сдержалась. Но ведь нужно было как-то её остановить, эту Виталину.
— Гражданка Павлова, у вас теперь будет достаточно времени, чтобы писать заявления пачками.
Мачеха Даши дёрнула плечом.
— Господи, так ещё хуже, лучше уж тогда Виталина Егоровна. Интересно, а откуда у меня появится время? Всё на меня свалилось, абсолютно всё. Миша, теперь Дашенька. Вы знаете, она мне роднее всех родных?
Следователь кивнул:
— Знаю, конечно. Позвольте вашу сумочку.
Мужчина бесцеремонно забрал у Виталины сумочку и вывернул её содержимое на подоконник. Все ахнули: среди всякой женской мелочи был наполненный лекарством шприц.
— Вам придётся проехать с нами, — следователь крепко взял под руку Виталину, она как-то обмякла сразу и стояла молча.
— Варфоломеева, здесь поищите.
Светлана выдохнула.
— Ну, сколько верёвечке не виться…
Лена и вторая медсестра бросились к Свете.
— Светочка Карповна, а мы всегда знали, что вы ни в чём не виноваты!
***
Уже на следующее дежурство Светлана вышла как врач, а не уборщица. Вошла в палату к Даше.
— Привет! Ну как ты тут?
— Ой, это вы? А я думала, это сон, а это вы. Это же вы всех нас спасли?
— Да ну что ты, Дашенька. Всё равно бы всё выяснилось. Просто я немного ускорила события.
— Мы теперь будем звать вас нашим ангелом.
Света вздрогнула от мужского голоса, она тут его услышать не ожидала, и только сейчас вспомнила, что главврач разрешил положить в одну палату дочь и отца. Света улыбнулась.
«Какой приятный папа у Даши.»
— Ну, наверное, только так меня ещё не называли. Если вам хочется, конечно, называйте. А пока я вас осмотрю.
И за то время, что они восстанавливались в больнице, уже никто из этой троицы не мог представить себя друг без друга. А через полгода счастливая Даша вела под венец маму Свету.
0 комментариев