Марина вышла замуж не по любви, а назло, от отчаяния и обиды, повинуясь злому сиюминутному чувству. Втайне ей нравилось думать, что она поступила как великолепная легендарная Скарлетт О’Хара из «Унесённых ветром», которая решилась на брак с Чарльзом, презирая его и ничуть не уважая будущего мужа. Впрочем, с презрением к Сергею Марина не относилась. Понимала, что человек он хороший, только слабый. Да и слабый не во всём, а только по отношению к ней…
Сергей и Марина были знакомы с детского сада.
— Я люблю тебя всю жизнь, — говорил он.
И, по сути, это было правдой. Сколько себя помнил, столько и любил. В школе они учились в одном классе, и взрослый Сергей носил портфель за первой красавицей, был неотъемлемой частью её восторженной свиты. Они не встречались. У Марины кавалеров было хоть отбавляй. Сергей, не обладавший бойцовскими качествами, не мог протолкнуться в этой толпе ухажёров. Они даже не дружили, не приятельствовали. Сергей просто был, всегда был рядом.
Марина привыкла к нему, как к элементу городского пейзажа, к закату или рассвету, к снегу зимой или осеннему дождю. Её не волновало, что он чувствует, видя, как она флиртует с другими.
«Разве можно заботиться о том, какие эмоции испытывает, допустим, клён за окном? Может, у него и вовсе нет никаких эмоций? А если и есть, ну что ж, ему же хуже», — думала она.
Сергей не сердился на неё за легкомыслие и неосознанную жестокость. Он знал, что Марина такая, какая есть, и принимал её, любил. Это было взрослое, осознанное чувство, несмотря на юный возраст Сергея, и оно не прошло с годами, не выгорело, как часто бывает с юношескими влюблённостями.
Окончив школу, Сергей поступил в медицинский университет. Он всегда знал, что станет хирургом, как отец. Мама тоже была медиком, эндокринологом. И оба они, говоря по правде, переживали из-за того, что их серьёзный, умный, ответственный сын полюбил ветреную и поверхностную девушку. Но вслух этого не решались говорить. Подобные разговоры Сергей пресекал. Марина была непогрешима.
Марина же мечтала стать певицей. В музыкальной школе не училась — слишком трудно и скучно, но ходила в студию вокала. Голос у неё был неплохой, однако в итоге петь бросила. Не хватило упорства, наверное. Поступила в институт культуры, так и не запомнив, как точно называется её специальность, а работать пошла администратором в гостиницу.
Из виду Сергей и Марина друг друга не теряли, да это и невозможно было, потому что жили они по соседству. Поэтому Сергей наблюдал, как порхавшая по жизни, словно яркая бабочка, Марина наконец-то влюбилась. Ей было тогда 25. Избранником оказался высокий, красивый, как сейчас сказали бы, брутальный парень по имени Олег. Спортсмен, обаяшка, дамский любимец.
Марина испытала на себе все прелести отношений с эгоистичным, самовлюблённым человеком, зацикленным на собственной персоне. Два года терпела его измены, рассказы о собственной неповторимости, капризы и откровенные истерики. Всё ждала, что Олег изменится, сделает предложение, оценит её по достоинству.
Но этого не случилось. Вдобавок парень объявил, что устал от их отношений. Ещё и как объявил — сообщение прислал. После двухлетнего романа не счёл нужным даже лично объясниться, глядя в глаза.
Марина чувствовала себя униженной, более того, уничтоженной. Если бы она умела анализировать свои чувства и эмоции, то поняла бы, что переживает не из-за того, что всё у них с Олегом кончено, и она не сумеет обнять его, поговорить, что ей будет его не хватать. В общем, не расставание с любимым человеком её гнетёт, а тот факт, что её, красавицу и королеву, бросили, да ещё таким вопиющим образом. Болела не душа, ныло уязвлённое самолюбие. Не Олега Марина любила, а саму себя в этих любовных отношениях.
Но умение размышлять и анализировать никогда не было сильной стороной Марины. Она изводилась от мучительного чувства и не знала, как его преодолеть. Поэтому пошла в магазин, купила бутылку вина и выпила её, сидя на лавке перед домом. Пьяную, заплаканную и несчастную Марину обнаружил возвращавшийся с работы Сергей. Выслушал бессвязную речь, в которой чаще всего звучало слово «козёл». Вытер слёзы, помог подняться, отвёл домой.
На пороге она повернулась к нему и сказала:
— Ты же меня давно любишь, я знаю.
Сергей не стал отрицать.
— А замуж возьмёшь?
— Конечно, — просто ответил Сергей.
Он понимал, что словам пьяной женщины не стоит придавать значения. Сказал, потому что Марина явно нуждалась именно в таком ответе. Всё равно утром она всё забудет.
Однако Марина запомнила и свой вопрос, и его ответ. Проснувшись утром, подумала, что это отличный вариант, прекрасный выход из положения. Она утрёт нос этому подонку. Олег увидит, что она нисколько не переживает из-за разрыва, что она востребованная женщина. Стоило месту возле неё освободиться, как немедленно появился кандидат в мужья. И не кто-нибудь, а перспективный жених, порядочный, умный, карьеру наверняка сделает. Врач — профессия нужная, зарабатывать будет хорошо. Родители его, признанные специалисты, помогут сыну не участковым терапевтом стать, пристроят в хорошее место, да и с жильём подсобят. А сам Сергей тихий, невзыскательный, докучать не станет. С таким мужем она будет сама себе хозяйка. Отменный вариант.
Вот так, не спрашивая Сергея повторно, она всё и решила. Написала ответное сообщение Олегу, благо вчера не успела напортачить, не начала ныть, жаловаться или, что совсем уж кошмар, просить его передумать.
«Привет, Олег. А я как раз собиралась тебе то же самое предложить», — написала Марина. — «Только думала, как бы получше это преподнести. Всё равно у нас с тобой ничего бы не вышло. Я, кстати, замуж выхожу.»
Отстучала эсэмэску и позвонила Сергею, чтобы осчастливить.
Олег разозлился, стал думать, что Марина встречалась с другим за его спиной, и его гнев был бальзамом на её раны.
Переживания по поводу разрыва как рукой сняло, Марина выбросила Олега из головы и с энтузиазмом стала готовиться к свадьбе. Она так и не узнала, что Сергею пришлось выдержать настоящую битву с родителями, которые пытались отговорить сына от опрометчивого шага. Ничего у них, конечно, не получилось. Сергеева мечта сбывалась. Любимая девушка согласилась выйти за него замуж. Какие могут быть сомнения?
Дальше всё складывалось примерно так, как и представляла Марина. Родители, воспитанные люди, любившие единственного сына, не давали снохе понять, что не в восторге от неё. Сергей работал в клинике, куда попал по протекции отца. Однако в его стремительном карьерном продвижении не связи отца сыграли решающую роль, а то, что Сергей оказался чрезвычайно одарённым хирургом.
Жили молодые сначала в небольшой квартирке, доставшейся Сергею от деда с бабушкой, а потом купили жильё побольше. Жену Сергей обожал ничуть не меньше, чем в день свадьбы или в школьные и студенческие годы. Берёг, старался избавить от забот, дарил подарки, несмотря на занятость, помогал по хозяйству.
Марина хотела шубу из песца. Она её получала. Устала ходить на скучную работу, уволилась и сидела два года дома. Надоело быть домохозяйкой. Муж помог открыть салон красоты. Марина посещала курсы вокала, начала учить французский язык, бросила, любила путешествовать, особенно без мужа, а он не возражал, чтобы она развлекалась. Сам-то он вечно торчал в своей клинике.
Конечно, Марина понимала, что выгодно и удачно вышла замуж, но при этом считала необходимым давать мужу понять, что это ему чрезвычайно повезло, поскольку она выбрала его, осчастливила своим присутствием в его жизни. Подруги восторгались тем, как Марина устроилась, завидовали тому, как относится к ней муж. Ей это льстило, но одновременно и раздражало. Ведь получалось, что она, Марина, как бы приложение к мужу. Ничего без него не может и не стоит. А ведь это далеко не так.
— Ой, мой Серёжа — приземлённый человек. Нет в нём безумства, полёта. Он скучноват, — говорила она подругам. — В музыке ни черта не смыслит, книжек не читает, ну, кроме медицинской литературы. Без меня он бы совершенно закис.
Через несколько лет Марина родила дочь. Не хотела детей, по правде сказать, но все вокруг ждали этого от неё, включая собственную мать. Отец не дожил. Матери было очень одиноко и грустно, и хотелось понянчить внуков.
Марина поставила условия:
— Только один ребёнок.
Она слишком одухотворённый, разносторонний человек, чтобы ограничиться ролью матроны, чокнутой мамаши, помешанной на своих ангелочках.
Сергей согласился, не мог же он заставить её рожать.
Лиза была его отрадой. Отец души в ней не чаял, да и девочка платила ему тем же.
Марина тоже любила дочь. Ей нравилось наряжать её, делать причёски, выводить в люди, хвастаясь хорошенькой малышкой, которая была очень на неё похожа, и на кружки всевозможные она её возила, и в художественную школу, а иначе что сказали бы люди? Что Марина — плохая мать?
Девочка чувствовала, что в чувстве матери к ней было нечто показное, демонстративное, тогда как отец был всем: другом, советчиком, помощником. Оба обожали животных, особенно собак. Марина не разрешала завести щенка, и отец с дочерью ходили в местный приют для животных, помогали заботиться о собаках и кошках. Папа читал ей книжки на ночь, выслушивал её секреты, собирал с ней пазлы. Отцу Лиза рассказала, что влюбилась в одноклассника. С ним же советовалась, как теперь себя вести.
Сергей был в курсе её школьных дел, отношений с подругами. Он ходил на собрания, тогда как Марина понятия не имела, как звали классную руководительницу дочери.
— У меня бизнес, — говорила она, имея в виду салон.
Хотя заниматься ей там было нечем, маникюр, стрижки и укладки делали сотрудницы, а Марина лишь забегала проверить, как дела, смотрела по камерам, не воруют ли и не берут ли заказы мимо кассы.
Лиза собиралась пойти по стопам отца, стать врачом, продолжить династию. Сергея и его родителей это радовало. С тем, какова Марина, отец и мать Сергея давно смирились, тем более что сын был с ней, кажется, вполне счастлив.
А была ли счастлива Марина? У неё вроде бы было всё, но ей постоянно чего-то не хватало, и потому казалось, что её ущемляют, не дают того, чего она заслуживает.
— Смотри, вон Катю муж всё время в театр водит. Они даже в Москву на премьеру ездят, — говорила она, хотя была равнодушна к театру.
И когда Сергей брал билеты, она скучала, зевала и не могла дождаться окончания спектакля.
Её бесило, когда муж звал её заинькой.
— Я тебе не домашняя зверушка, чтобы меня так называть, — заявляла она.
Подарил серьги на десятилетие брака.
— А почему не с бриллиантами? — возмущалась она. — Почему не проводишь со мной вечера? Ах, работа. А она, жена, что же, по остаточному принципу? Вот что ты сидишь дома в субботу? Нормальные мужчины на рыбалку ходят, а ты жене глаза мозолишь.
Ей трудно было угодить. Беспокойная натура не давала жить мирно. Хотелось пламени, горения, фейерверка, а жизнь с Сергеем была слишком предсказуемой. Мужу довольно было жить рядом с любимой женой и дочкой, ходить на работу, радоваться тому, что стал заведующим отделения, ездить в отпуск раз в год. Марину убивали рутина, повседневность, обыденность.
Поэтому она не видела ничего зазорного в том, чтобы время от времени привносить краски в своё унылое существование. Мужчины периодически у неё появлялись и исчезали. И каждый раз, когда завязывался очередной роман, она становилась веселее, шутила, тормошила дочь, трепала мужа по волосам и не дулась на заиньку. Потом любовник приедался. Марина жалела, что связалась с ним. Ей даже бывало совестно перед мужем. И за это она придиралась к нему сильнее обычного.
«Не будь Сергей серым занудой, ведь не пришлось бы мне искать радости на стороне, а после страдать, раскаиваясь», — думала она.
Годы шли.
Дочь окончила школу, поступила в вуз, куда и хотела. Умерла мама Марины. Вслед за ней, точно устремившись вдогонку, ушла и мать Сергея. Отца он взял к себе, потому что тот стал стремительно дряхлеть, никак не мог пережить уход супруги, с которой был вместе почти полвека.
Марина не была в восторге от присутствия в квартире свёкра, который путал соль и сахар, включал телевизор на полную громкость, поскольку был глуховат, проливал суп, то и дело принимался искать и звать покойную жену.
— Сколько можно терпеть его присутствие? Да я уже устала, — заявляла она.
Муж смотрел на неё печально. Что-то ещё было в его взгляде. Марина не понимала. Она вообще никогда не пыталась понять человека, за которого когда-то вышла замуж.
Бог услышал её молитвы и прибрал свёкра примерно через год. Лиза в голос рыдала по дедушке. Она была чувствительна, любила и его, и обеих бабушек. Они с Сергеем плакали, обнявшись. Марина с облегчением думала, что снова стала хозяйкой в собственном доме. Никто не будет шаркать, шамкать и задавать нелепые вопросы.
Учась на четвёртом курсе, Лиза стала встречаться с парнем из параллельной группы.
— Кажется, у них всё серьёзно, — говорил Сергей.
Марину в этой ситуации мало что радовало. Её волновало, что она начала стареть, а то, что у дочери появился мужчина, непостижимым образом всё усугубляло, оставляло Марину не у дел. Да, глупость, наверное, как эти вещи могут быть связаны? Но ведь раз на сцену выходит другое, новое поколение, то старому, наверное, пора на покой.
Марина плакала ночами, выгоняла мужа спать в кабинет, думала, что жизнь проходит, а она ещё не сделала чего-то важного, не поняла самого главного, упустила, не добилась, не испытала, не попробовала. А времени на поиски остаётся всё меньше. Его почти нет.
Сергей, казалось, не замечал неумолимого хода времени. По-прежнему оперировал, принимал больных, ездил на дурацкие симпозиумы, строчил статьи, ещё и за книгу готовился сесть. Муж с его ограниченным кругозором не понимал страданий Марины.
— Ты хоть понимаешь, что я несчастна с тобой? — то и дело восклицала Марина. — Невыносимо день за днём видеть твоё лицо, твою идиотскую родинку.
Родинка была похожа на коричневую букашку, усевшуюся возле носа Сергея.
— Удалять её нецелесообразно. Останется шрам. Он будет ещё больше родинки, — оправдывался Сергей.
Обычно после подобных заявлений он зажимался, суетился, краснел. Марина испытывала мелочное, но приятное чувство удовлетворения, что сумела его задеть. Одной что ли ей страдать?
В тот день, 21 ноября, Марина снова напустилась на мужа и по привычке стала ему выговаривать. В салоне дела шли неважно, в основном потому, что Марина уволила двух мастеров. Показалось, что они нечисты на руку. Клиенты ушли вслед за ними, а новые не появились. Надо было как-то раскручивать салон, давать рекламу. Марина полагала, что и сама справится, но это было, видимо, не так. Не хватало знаний и системного подхода. Вдобавок она превысила скорость, нарвалась на штраф. А ещё утром весы опять показали прибавку. Словом, всё шло наперекосяк. И Марина сорвала злость на мужа, который вернулся с работы и разувался в прихожей.
— Ты невыносим. Я устала от тебя, от твоего голоса…
— От твоей родинки, твоего образа жизни, — договорил он. — Знаю. Давно понял.
Она умолкла.
Всё шло не по сценарию, а стало ещё хуже.
— Маришка, ты никогда меня не любила и не скрывала этого. Я принимал такое положение дел. Всегда думал, моей любви с избытком хватит на двоих. И знаешь, долгие годы хватало.
Он подошёл, взял ладони жены в свои руки и посмотрел ей в глаза. Она вдруг подумала, что глаза у него на редкость красивые, выразительные, добрые. И вот, глядя на неё этими выразительными и добрыми глазами, Сергей выдал непостижимую, невозможную фразу:
— Но недавно я понял, что это уже не так. Всё изменилось. Не хватает больше моей любви. Может, я постарел, и она скукожилась, или надорвалась и умерла. Прости, я, наверное, непонятно выражаюсь. Никогда не умел хорошо говорить о подобных вещах…
Марина открыла рот, чтобы попросить его объяснить, но он и сам сказал:
— Я давно думаю, пора нам с тобой перестать друг друга мучить. Я тебе давно надоел, а мне вот тоже тяжело стало жить с женщиной, которая меня едва выносит. А главное, зачем? Тебе отношения со мной никогда не были особенно нужны, а теперь вот и мне тоже. Разойдёмся мирно. Лиза взрослая, скоро замуж выйдет. Квартира тебе останется, я в родительскую уйду. Машина у тебя есть, бизнес тоже, но и я помогать буду, если потребуется. Так что ни о чём не волнуйся, Маришка.
Сергей улыбнулся, произнося это, а потом прошёл в комнату, вытащил чемодан, стал складывать рубашки и пиджаки с брюками. Он часто ездил в командировки, поэтому упаковал вещи умелыми, хирургически точными движениями: ноутбук, бритвенные принадлежности, дипломы, разные безделушки.
— Книги заберу позже. А больше мне и не нужно ничего.
Марина, не веря, что это вправду происходит, бегала за ним из спальни в ванную, из ванной в гостиную, начинала говорить и не могла закончить. Обрывала себя. Когда Сергей снова вернулся в прихожую, взялся за пальто, что-то лопнуло внутри неё, и она завопила:
— Ты с ума сошёл? Ты меня бросаешь?
— Заинька. Я знаю, насколько невыносима для тебя мысль, что кто-то может тебя бросить. Ну а ты думай, что это не так. Говори всем и себе самой тоже, что ты меня сама выгнала. Ну вот, надоел окончательно, — помедлив, договорил он. — Я же знаю, ты это очень часто говорила своим подругам. Думаю, они тебя поймут и всячески поддержат.
Больше Сергей не сказал ничего. Взял чемодан, ноутбук, сумку на плечо повесил и вышел за дверь.
Марина заметалась по квартире, как раненая тигрица. Ей хотелось крушить и ломать, кричать и плакать. Она не понимала, что с ней творится. Но ведь ей же плевать на мужа. Так всегда было плевать. Она лишь его терпела. У неё было много мужчин, и все они хоть в чём-то да превосходили Сергея. Она не останется в накладе. Развод будет выгодным. Марина — сама себе хозяйка. Обеспеченная, умная, яркая, интересная, свободная.
Уговаривая себя, ища подтверждение этим мыслям, Марина понимала, что всё это чушь собачья. В груди что-то сжалось. Она не могла сделать вдох, как будто Сергей, уйдя от неё, забрал с собой весь воздух.
«Ну надо же, надо же что-то предпринять», — думала она.
— Твой отец поступил как подлец, — закричала она в трубку, едва дождавшись, когда Лиза скажет: «Алло». — Бросил меня после почти тридцати лет брака.
Внезапно её озарило:
— А мерзавец! Наверное, он любовницу завёл, медсестричку из своей больницы.
— Мам, прекрати, — сухо сказала дочь. — Я понимаю, ты расстроена, но не суди по себе.
— Что? — голос Марины скатился до шёпота. — Ты это о чём?
— Ты думаешь, я не замечала? Да. Да. Это папа был слеп во всём, что касалось тебя. Полагал, что ты безгрешный ангел, а я всё понимала. Как ты могла обманывать его? И как ты можешь теперь пытаться замазать его грязью?
Марина затрясла головой.
— Погоди, погоди, дочь, погоди. Ну ты что же, оправдываешь его? Ты не понимаешь, что твои родители на грани развода? Или ты понимаешь, тебе плевать?
Лиза помолчала пару секунд.
— Мама, если я чего и не понимаю, так это почему папа не сделал этого раньше? Ты же всю жизнь его изводила, пилила, обижала. Ты сама не сознавала, как гадко с ним обращалась. А он прощал, потому что тебя любил. Это была великая любовь, редкая. Не всем она встречается в жизни. А тебе вот встретилась, но ты умудрилась её растоптать. Поэтому, мам, я думаю, что развод ваш — это благо. Позволь ты уже отцу быть счастливым. Оставь его, наконец, в покое, прошу тебя.
Но Марина не могла этого сделать. Она не могла смириться. В последующие дни она звонила то мужу, то дочери, а потом стала названивать подругам. Сергей был прав. Чувствовать себя брошенкой ей не хотелось, и она поднимала трубку и сообщала о разводе сама. Первая, чтобы люди не шушукались за её спиной. Лгала, и самые глупые верили, говорили, что Марина, должна чувствовать себя независимой и счастливой, сбросив груз постылого брака. Но большинство было поумнее, и они всё понимали.
— Маришка, ты держись, — сказала одна из приятельниц. — Сергей, конечно, редкий человек, столько жизней спас, порядочный, верный, светила науки, семьянин. Несочетаемые вещи в нём сочетались. Может, как-то помиритесь ещё?
***
Сергей забрал свои книги, подал на развод. Иногда они беседовали по телефону. Марина в таких случаях теперь уже старалась не наговорить лишнего.
Что-то случилось внутри неё. Некий неведомый ключ открыл потайную дверцу, и стали происходить странные вещи. Например, стало неважно, что скажут знакомые. Будут ли они считать её неудачницей? Какое имеет значение, кто что подумает, если Марина осознала, почему мечется, страдает, кричит? Почему ей одиноко в шикарной квартире? Почему почти каждый день она садится в машину и едет к клинике, где работает Сергей, и ждёт, когда появится бывший муж, чтобы просто посмотреть на него издали.
Всё было не так, как в тот далёкий день, когда Марину бросил Олег. Пекло и жгло всё сильнее, и нечем было залить этот жадный, болезненный огонь. Дочь права. Было в её жизни самое прекрасное, а она и не заметила. Искала чего-то, бегала по кругу, пыжилась и упустила то единственное, за что следовало держаться. И снова она напоминала себе Скарлетт О’Хара, потерявшую всё, так ничего и не понявшую до тех пор, пока не стало слишком поздно. Воистину, что имеем — не храним, потерявши — плачем. Но Марина даже плакать больше не могла. Раньше рыдала, чтобы ей посочувствовали, от жалости к себе. А теперь утешить некому. И самой себя ничуть не жаль. Ничего не вернуть. Сама всё испортила. Жизнь утекла сквозь пальцы, как вода.
День ото дня что-то свершалось в ней, менялось. Пусть никому и не было уже дела до этих перемен.
Однажды наступил момент, когда Марина, думая о Сергее, пожелала ему счастья. Пусть и без неё, пусть даже с другим человеком. Главное, чтобы ему было хорошо.
«Я люблю тебя», — подумала Марина, точно зная, что того, кому она впервые в жизни адресовала эти простые слова, никогда, никогда уже не будет с ней рядом, и ей предстоит научиться жить в одиночестве.
0 комментариев