Колёса поезда отстукивали привычный ритм, сливаясь с биением сердца. Алексей сидел у окна и наблюдал, как уральские пейзажи сменяют друг друга. Рыжие леса, уставшие от осени поля, маленькие станции застывшие во времени. Тридцать лет, тридцать долгих лет он не ступал на эту землю, словно сам себе выписал пожизненную ссылку.
Вагон качнуло на стыке рельсов. Алексей потёр виски. Срочная телеграмма от мачехи жгла карман пиджака:
«Отец в больнице. Врачи подозревают инфаркт. Приезжай.»
Восемь слов, перевернувших его размеренную жизнь…
Взял отпуск, купил билет, и вот теперь возвращается, как блудный сын, в город, из которого когда-то сбежал, даже не оглянувшись…
— Чаю, молодой человек? — прервала его мысли проводница, женщина с добрыми морщинками вокруг глаз.
— Да, спасибо, — кивнул Алексей и невольно усмехнулся. Молодой человек. В сорок пять эти слова звучали почти как насмешка, особенно сейчас, когда жизнь будто зашла в тупик…
Он достал из внутреннего кармана пиджака старую фотографию. Пожелтевшую, с загнутыми уголками. Его выпускной 1994 года. Нескладный пятнадцатилетний подросток с серьёзным взглядом. Рядом отец, моложе нынешнего Алексея, с густыми тёмными волосами и крепкими руками заводского мастера. Между ними — незримая стена непонимания.
— Ты меня позоришь этой дружбой, — звучал в памяти отцовский голос. — Девятнадцать и пятнадцать. О чём ты думаешь? Весь дом судачит.
А он не думал. Просто тонул в карих глазах соседки, студентки-третьекурсницы Анны Комаровой…
Помогал ей разбираться с компьютером, который тогда был редкостью. Ждал случайных встреч на общей кухне их коммуналки, слушал её рассказы о практике в школе и сам не замечал, как взрослел рядом с ней.
— Тётя Вера давно зовёт тебя в Питер, — сказал тогда отец. — Там тебе откроются другие возможности. Станешь человеком.
И он стал инженером-конструктором, главным специалистом на крупном екатеринбургском заводе. Женился на красивой женщине, ровеснице, бухгалтере с амбициями. Построил жизнь, о которой мечтал отец, но не он сам…
Поезд начал замедлять ход. За окном показались знакомые очертания станции.
— Следующая — Каменногорск, — объявила проводница, и это название кольнуло Алексея где-то глубоко внутри.
Он вспомнил их последний разговор с Мариной, уже бывшей женой.
— Прости, Лёш, но с тобой слишком предсказуемо, как будто мы застряли в одной точке. Ты даже в отпуск никогда не ездишь в новые места.
Она ушла к коллеге, младше на десять лет, с которым, как выяснилось, уже полгода встречалась тайком. А через месяц пришла телеграмма от мачехи. Может, это знак? Может, пора вернуться туда, где всё началось, чтобы понять, куда двигаться дальше?
Каменногорск встретил его неожиданно ярким солнцем и прохладным ветром. Перрон изменился до неузнаваемости. Новая плитка, современные скамейки, электронное табло. Алексей затянул потуже шарф и сжал ручку чемодана.
Привокзальная площадь тоже стала другой, просторной, с фонтаном посередине, хоть и выключенным по осени. Разноцветные клумбы, аккуратные дорожки, новые торговые павильоны. Он смотрел и не узнавал город своего детства.
— Такси заказывали? — подошёл к нему молодой парень в форменной куртке.
— Нет, я… — Алексей замялся. — А как сейчас добраться до улицы Гагарина?
— Восьмой маршрут, — парень указал на автобусную остановку. — Или такси возьмите, недорого выйдет.
Алексей решил пройтись пешком. Город манил, звал узнать его заново. Широкий проспект Ленина, центральная улица, распахнулся перед ним во всей красе: отремонтированные фасады, новые магазины, кафе. Вместо когда-то единственного книжного — торговый центр с вывеской на английском. И всё же что-то неуловимо родное сквозило в каждом повороте, в каждом перекрёстке.
Сердце забилось чаще, когда он свернул на улицу Гагарина, его улицу. Здесь изменений было меньше. Те же пятиэтажки, те же тополя, только ставшие выше и мощнее. Знакомый двор показался из-за угла. Алексей остановился, не в силах сделать следующий шаг. Там, во дворе, в окружении старых лип стояли качели. Те самые, где они с Анной часами разговаривали летними вечерами, когда все расходились по квартирам. Качели были старые, но заботливо покрашенные в яркий синий цвет. На одной из них сидела маленькая девочка, а молодая женщина, видимо мать, раскачивала её, приговаривая:
— Выше к небу, доченька, выше!
Что-то надломилось внутри Алексея, словно тонкий лёд под первыми шагами весны. Тридцать лет назад Анна точно так же раскачивала его, смеясь:
— Давай, Лёшка, к самому небу!
И он взлетал, чувствуя её руки на своей спине. И казалось, что впереди целая жизнь, полная возможностей…
Алексей отвернулся и быстро зашагал прочь. В памяти всплыли строчки из письма, которое прислала ему Анна год спустя после его отъезда.
«Я выхожу замуж. Лёша, прости, не могу больше ждать неизвестности».
Он обогнул квартал и вышел к небольшой гостинице. Современное трёхэтажное здание с вывеской «Уральский уют» стояло на месте бывшего продуктового магазина. Решение пришло мгновенно. Он не пойдёт сейчас к отцу. Сначала нужно собраться с мыслями, привыкнуть к городу, понять, зачем на самом деле он вернулся.
— Одноместный номер, на несколько дней, — сказал он администратору, молодой девушке с приветливой улыбкой.
— Паспорт, пожалуйста. Вы к нам в командировку?
— Нет, — Алексей замялся. — Просто вернулся. Спустя много лет.
Девушка понимающе кивнула, не задавая лишних вопросов. Таких, как он, возвращенцев, наверное, было немало.
Поднявшись в номер, Алексей подошёл к окну. Отсюда открывался вид на парк и старую церковь с золотыми куполами. Раньше в ней был склад, а теперь — восстановленная красота.
Город изменился, похорошел, зажил новой жизнью. А что же он сам? Всё ещё застрял в прошлом, цепляясь за призрачные воспоминания.
Алексей сел на кровать и достал телефон. Надо позвонить мачехе, узнать об отце, узнать, правда ли был инфаркт или это судьба нашла способ вернуть его домой.
«Домой» эхом отозвалось в голове. И впервые за много лет он почувствовал, что это слово снова имеет смысл.
После звонка мачехе Алексей немного успокоился. Оказалось, отцу стало плохо неделю назад, но больничные анализы не подтвердили инфаркт, всего лишь гипертонический криз. Старика уже выписали домой, и он, по словам Надежды Петровны, чувствовал себя сносно, хоть и был слаб.
— Приходи завтра, Лёша, — сказала мачеха тепло. — Сегодня он уже прилёг, да и тебе отдохнуть с дороги не мешает.
Положив трубку, Алексей ощутил странное облегчение, смешанное с разочарованием. Отец в порядке, это хорошо, но встреча откладывается, и это давало время собраться с мыслями.
Он вышел из гостиницы. Октябрьский день клонился к вечеру, но ещё светило неяркое солнце, окрашивая жёлтые листья в золото. Сутулясь от прохладного ветра, Алексей направился в сторону отцовского дома, решив хотя бы издали взглянуть на знакомые окна.
По пути он заметил яркую вывеску «Дары природы». Аккуратный овощной магазинчик на месте прежней палатки, где когда-то бойкая тётка в засаленном фартуке продавала подмороженную картошку и лук. Алексей вспомнил, как отец любил антоновские яблоки, терпкие, с кислинкой. Может, купить ему пару килограммов в качестве гостинца?
Колокольчик над дверью мелодично звякнул, когда он вошёл. Внутри пахло свежими овощами, травами и чем-то неуловимо домашним. За прилавком стояла женщина в светло-зелёном фартуке, расставляя яблоки в плетёную корзину. Она повернулась на звук колокольчика и приветливо улыбнулась.
— Добрый день. Чем могу помочь?
Что-то знакомое мелькнуло в её облике. Каштановые волосы, собранные в аккуратный пучок. Карие глаза. Тонкая морщинка между бровями, появляющаяся, когда она чуть прищуривается. Высокие скулы. Женщина была красива той зрелой красотой, которая приходит с годами, когда молодость уступает место мудрости и внутреннему свету.
— Яблоки, — начал Алексей и вдруг замер, не в силах оторвать взгляд от её лица. — Антоновские есть у вас?
— Конечно, — женщина указала на корзину, которую только что наполнила. — Свежие, вчера привезли из совхоза. Сколько вам?
Алексей смотрел на неё, не отвечая. В голове крутилась невероятная догадка.
«Неужели? Нет, быть не может. Столько лет прошло, и всё же…»
— Простите, — наконец произнёс он. — Мы знакомы?
Женщина внимательно посмотрела на него. В её взгляде промелькнуло лёгкое недоумение.
— Не думаю, я бы запомнила. Вы, наверное, не местный?
— Местный. То есть был местным давно, — Алексей нервно сглотнул. — Я вырос здесь, но уехал тридцать лет назад. Вернулся только вчера.
Что-то изменилось в её лице. Она пристальнее вгляделась в его черты, словно пыталась разглядеть кого-то знакомого за наслоениями прожитых лет.
— Странно, — проговорила она медленно. — Вы мне тоже кого-то напоминаете…
— Иванов, — сказал он, чувствуя, как колотится сердце. — Алексей Иванов.
Женщина вздрогнула и выпустила яблоко из рук. Оно упало на пол и покатилось, ударяясь о ножки прилавка. Ни он, ни она не сделали попытки поднять его.
— Лёша! — прошептала она. — Лёшка Иванов…
Мир вокруг замер и исчез. Остались только её глаза, всё те же карие глаза, в которых он когда-то тонул, не думая о последствиях.
— Анна, — выдохнул он. — Анна Комарова.
— Рябова теперь, — машинально поправила она и прижала ладонь к губам. — Господи, не могу поверить. Ты совсем другой.
— Тридцать лет прошло, — горько усмехнулся он…
***
Август 1994 года. Старый пятиэтажный дом на улице Гагарина. Душный вечер. Пятнадцатилетний Лёша Иванов тащит тяжёлый чемодан на четвёртый этаж, а отец идёт впереди с коробками. Они переезжают из деревянного барака, который пошёл под снос, в коммунальную квартиру.
— Тут нам временно дали комнату, — говорит отец. — Скоро дадут нормальную квартиру на заводе, так что не раскладывайся особо.
Дверь на лестничную площадку открывается, и Лёша видит девушку с книгами в руках. Она старше, студентка, наверное, красивая.
— Новые соседи? — спрашивает она, улыбаясь. — Давайте помогу.
— Справимся, — бурчит отец.
Но девушка уже забирает у Лёши одну из коробок.
— Я Анна. Анна Комарова. Мы с мамой живём в третьей комнате у окна.
— Иван, — говорит отец. — А это сын мой, тоже Алексей.
— Можно просто Лёша, — выдавливает из себя подросток, чувствуя, как краснеют уши.
Так они знакомятся.
Через неделю выясняется, что Анна учится в педагогическом на третьем курсе, готовится стать учителем начальных классов. А ещё она ничего не понимает в компьютерах, а ей нужно освоить для учёбы.
— У нас в училище поставили компьютерный класс, — жалуется она Лёше вечером на общей кухне. — А я даже не знаю, как эту штуку включать правильно.
— У меня есть компьютер, — неожиданно для себя говорит Лёша. — Отец привёз с завода списанный. Я его сам собрал. Могу показать.
Она приходит к ним в комнату, когда отец на смене. Лёша включает свой драгоценный 386-й, собранный из деталей, выпрошенных у заводских инженеров. Компьютер гудит, экран мерцает зелёным светом.
— Вот это да! — восхищается Анна. — И что он умеет?
Лёша показывает ей простые программы, игры, текстовый редактор. Она садится рядом, так близко, что он чувствует запах её волос — чем-то сладким, цветочным. Их плечи соприкасаются. Лёша сбивается, путает команды.
— Знаешь, ты не такой, как все мальчишки, — говорит она ему в один из вечеров. — С тобой интересно разговаривать, ты умный.
И в этот момент Лёша понимает, что пропал…
***
— Ты как здесь оказался? — Анна наклонилась и подняла упавшее яблоко, вытерла его о фартук.
— Отец. Ему стало плохо, и мачеха прислала телеграмму, — ответил Алексей, всё ещё не веря, что разговаривает с ней. — А ты? Вижу, свой магазин?
— Да, уже восемь лет, — она кивнула на пустой магазин. — Слушай, я скоро закрываюсь. Может, поговорим? Столько лет прошло.
— Конечно, — кивнул Алексей. — Я бы хотел узнать, как ты жила все эти годы.
Анна на мгновение задумалась, постукивая пальцами по прилавку.
— Есть тут новое кафе, «Родник», недалеко от парка. В семь вечера сможешь?
— Буду, — просто ответил он.
Она сложила яблоки в пакет, отказалась брать деньги. На прощание протянула руку — сухую, тёплую, с мозолями от работы. Когда их пальцы соприкоснулись, Алексею показалось, что сквозь годы пробежал электрический ток, соединяя разорванные нити их судеб.
Выйдя из магазина, он глубоко вдохнул прохладный воздух. Голова кружилась, как у мальчишки. Он шёл по улицам Каменногорска, и город уже не казался ему чужим. В каждом повороте, в каждом старом дереве он узнавал частичку своего прошлого, свою настоящую жизнь, от которой когда-то отказался. Впереди виднелась вывеска кафе «Родник». Там, среди незнакомых людей, его ждала встреча с женщиной, которая когда-то заставила его сердце биться чаще, и, кажется, всё ещё имела над ним эту власть.
Алексей посмотрел на часы. До семи оставалось три часа. Целая вечность. Он развернулся и пошёл в сторону гостиницы. Нужно было принять душ, переодеться и, может быть, набраться смелости для разговора, которого он ждал тридцать лет.
***
Кафе «Родник» оказалось уютным местом с деревянными столиками, приглушённым светом и негромкой музыкой. Алексей пришёл на пятнадцать минут раньше и выбрал столик в углу, откуда хорошо просматривался вход. Заказал чай, но так и не притронулся к нему, вертя в руках чайную ложечку.
Анна вошла ровно в семь. На ней было простое тёмно-синее платье и бежевый кардиган. Волосы она распустила, и они мягкими волнами падали на плечи. Алексей поднялся ей навстречу, неловко улыбаясь.
— Я боялась, что ты не придёшь, — сказала она, садясь напротив.
— Я тоже боялся, — честно признался он. — Что ты передумаешь…
Принесли меню. Они сделали заказ. Она выбрала травяной чай и чизкейк. Он — кофе и яблочный штрудель. Повисла пауза, которую нужно было чем-то заполнить.
— Как твой отец? — спросила Анна.
— Лучше. Оказалось, не инфаркт, просто давление. Завтра пойду навещать.
— Пётр Николаевич всегда был крепким. Помню, как он мешки с картошкой таскал на пятый этаж, даже не запыхавшись.
Алексей удивлённо посмотрел на неё.
— Ты помнишь моего отца?
— Конечно, — она слегка пожала плечами. — Я ведь осталась жить в том же доме. Только когда коммуналки расселяли, нам с мамой дали отдельную квартиру в соседнем подъезде. Твой отец часто встречался во дворе, всё такой же суровый, но справедливый. Он снова женился?
— Да. На Надежде Петровне. Она медсестрой работала в заводской поликлинике. Познакомились, когда отец на профосмотр пришёл. Хорошая женщина.
Принесли заказ. Алексей отпил кофе и решился.
— Расскажи о себе, Аня. Как ты жила все эти годы?
Анна задумчиво размешала чай.
— Я закончила педучилище. Работала в школе учителем начальных классов почти пятнадцать лет. Потом наша школа закрылась, детей стало мало. Пошла работать в библиотеку, а когда её оптимизировали, открыла свой магазинчик. Сначала палатку, потом вот магазин.
Она сделала паузу, словно собираясь с мыслями.
— В 1998 году вышла замуж за Сергея. Помнишь его? Он ещё на филфаке учился.
***
Сентябрь 1994 года. Они сидят на лавочке в парке. Уже прохладно, но ещё не холодно. Анна в вязаном свитере и джинсах. Лёша в школьной форме, прямо с уроков прибежал, когда она позвонила.
— Представляешь, у нас целый класс компьютеров теперь, — восторженно рассказывает она. — Но половина не работает. Я сказала, что мой сосед разбирается, и преподаватель просит тебя зайти посмотреть.
— А что мне за это будет? — шутливо спрашивает Лёша.
— А что ты хочешь? — она игриво толкает его плечом.
— Помоги мне с сочинением по «Преступлению и наказанию». Я не понимаю, о чём писать.
— Замётано.
Она протягивает руку, и они скрепляют договор рукопожатием. В этот момент к ним подходит высокий парень с длинными волосами, собранными в хвост. На нём потёртые джинсы и кожаная куртка.
— Анька, привет, — говорит он и настороженно смотрит на Лёшу. — Это кто?
— Мой сосед, Лёша, — представляет она. — Лёш, это Сергей. Мы вместе учимся. То есть он в пединституте, на филфаке.
— Я твой парень, вообще-то, — с нажимом уточняет Сергей и кладёт руку Анне на плечо. — Пойдём. Я обещал сводить тебя в видеосалон. «Криминальное чтиво» привезли.
Анна виновато улыбается.
— Лёша, извини. Мы правда договаривались. Завтра увидимся.
— Ладно, — Лёша кивает, но внутри всё жмётся.
Так вот он какой, её парень…
***
— Помню, — кивнул Алексей. — Длинные волосы, вечная кожанка.
— Он их давно остриг, — улыбнулась Анна. — Как только в автобусный парк устроился водителем, там с такой причёской не брали. Мы прожили хорошо. Тихо. Спокойно. Детей Бог не дал, но мы как-то научились с этим жить.
Её глаза затуманились.
— В 2018 году с ним случился инсульт прямо за рулём автобуса. Хорошо, что успел остановиться. Никто не пострадал, но сам… Левая сторона тела почти не работает. Речь восстановилась, но ходит с трудом. Теперь вот я за ним ухаживаю.
— Мне жаль, — искренне сказал Алексей.
— А у тебя как сложилось? — спросила она, меняя тему.
— Уехал к тёте в Питер, как ты знаешь. Закончил школу, потом технический институт. Работал на разных заводах: Питер, Москва, Екатеринбург. Женился поздно, в 2010 году, на коллеге, Марине.
— Дети?
— Нет, — покачал головой Алексей. — Так получилось…
— А что с женой?
— Развелись в прошлом году. Сказала, что со мной скучно, — он невесело усмехнулся. — Ушла к коллеге, моложе меня на десять лет.
Анна внимательно посмотрела на него.
— А сам-то ты был счастлив в браке?
Алексей задумался. Никто никогда не задавал ему такого вопроса. Даже он сам.
— Не знаю, наверное, нет. Было спокойно, комфортно, но не было того, что я чувствовал…
Он не закончил фразу, но она поняла.
***
Май 1995 года, последние дни перед летними каникулами. Они сидят на тех самых качелях во дворе. Уже темно, но фонарь освещает их бледным светом.
— Я не понимаю, зачем тебе этот Сергей, — говорит Лёша, раскачиваясь на качелях. — Он же старше тебя всего на два года, а ведёт себя, как будто умудрённый опытом старик.
Анна смеётся.
— А ты бы хотел, чтобы я с тобой встречалась? Ты же ещё школьник.
— Мне скоро шестнадцать, — обиженно отвечает он. — Через два года буду студентом. Могла бы и подождать.
Она перестаёт смеяться и смотрит на него серьёзно.
— Лёш, ты мне дорог. Правда. Но не так.
— А как?
— Как младший брат, которого у меня никогда не было.
Он останавливает качели и смотрит ей прямо в глаза.
— Я не твой брат, Аня, и никогда им не буду.
Он наклоняется и целует её — неумело, отчаянно. Она на мгновение замирает, а потом мягко отстраняется.
— Лёш, нельзя.
— Почему? — в его голосе звенят слёзы.
— Потому что мы слишком разные и в разных точках жизни находимся. Я через год училище закончу, работать пойду. А тебе ещё школу заканчивать.
— Я подожду, — упрямо говорит он. — И ты подожди, обещаешь?
Она не отвечает, но в её глазах что-то меняется.
***
— Отец застал нас тогда, — тихо сказал Алексей. — Помнишь, на качелях?
— Ещё бы, — кивнула Анна. — Он так кричал, назвал меня бесстыжей девкой, которая совращает малолетних. Сказал, что напишет заявление в милицию.
— Прости за это, — Алексей опустил глаза. — Я никогда не думал, что он так отреагирует. На следующий день меня уже отправили к тёте в Питер. Даже попрощаться не дали.
— Я знаю, — кивнула Анна. — Твой отец потом извинялся передо мной. Через год примерно сказал, что погорячился, что ты хорошо учишься в Питере, поступил в институт и что так будет лучше для всех.
Алексей покачал головой.
— А для меня не было лучше. Я писал тебе письма.
— Я помню, — она улыбнулась. — Каждую неделю, такие трогательные, искренние. Про Питер, про новую школу, про то, как ты скучаешь.
— А потом ты написала, что выходишь замуж, — глухо сказал Алексей. — И я перестал…
— Да, — она вздохнула. — Знаешь, я ведь долго не соглашалась на предложение Сергея. Всё думала: а вдруг, вдруг ты вернёшься? Вдруг у нас что-то получится. Но шли годы, а от тебя только письма, и я решила строить жизнь здесь и сейчас.
Она замолчала, глядя в чашку с остывшим чаем.
— Жалеешь? — тихо спросил Алексей.
— О чём? — она подняла на него глаза.
— О том, что не дождалась.
Анна задумалась, накручивая на палец прядь волос, точно так же, как делала в юности.
— Нет, я не жалею о жизни, которую прожила. Сергей — хороший человек, заботливый, честный. Мы построили хорошую жизнь вместе. Даже сейчас, когда он болен, я не жалею. Просто иногда думаю: а что, если бы?..
Она не закончила фразу и вдруг встала.
— Пойдём, хочу тебе кое-что показать.
Они расплатились и вышли из кафе. Октябрьский вечер был тёмным и прохладным. Анна повела его через дворы, где горели редкие фонари.
— Куда мы идём? — спросил Алексей.
— Сюда.
Она остановилась перед старой пятиэтажкой, их бывшим домом.
— Подожди.
Она скрылась в подъезде и вернулась через пять минут с потрёпанной коробкой из-под обуви.
— Держи, — протянула она ему коробку. — Это твои письма. Все до единого. Я их сохранила.
Алексей взял коробку, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
— Почему? — только и смог выдавить он.
— Потому что они были важны, — просто ответила она. — Потому что ты был важен и всегда им оставался.
Они стояли под фонарём у дома, где когда-то жили под одной крышей. Два человека, чьи пути разошлись тридцать лет назад, но каким-то образом снова пересеклись.
— Уже поздно, — нарушила молчание Анна. — Мне пора домой. Сергей будет волноваться.
— Конечно, — кивнул Алексей. — Я провожу тебя.
— Не стоит, — она покачала головой. — Я тут недалеко живу. И потом, так будет проще.
Она поднялась на цыпочки и легко поцеловала его в щёку.
— Спокойной ночи, Лёша. Рада, что ты вернулся.
И ушла, растворяясь в темноте дворов. А Алексей остался стоять, прижимая к груди коробку с письмами — кусочками своей души, которые он отправлял ей все эти годы и которые она бережно хранила, несмотря ни на что.
***
Утро выдалось солнечным, несмотря на октябрь. Алексей проснулся рано. Всю ночь он перечитывал старые письма, удивляясь наивности и глубине чувств того пятнадцатилетнего мальчишки, которым когда-то был. Вспоминал вчерашний вечер, глаза Анны, её осторожную улыбку, словно проступавшую сквозь годы прожитой жизни.
К отцу он собирался не спеша, принял душ, побрился, даже купил новую рубашку в магазине напротив гостиницы. Почему-то было важно выглядеть достойно, будто этот визит мог перечеркнуть тридцать лет отчуждения.
Дом, где жил отец, стоял на тихой улице в десяти минутах ходьбы от центра. Двухэтажный кирпичный коттедж. Алексей с трудом сдержал удивление. Отец, всю жизнь проживший в квартирах, вдруг обзавёлся собственным домом.
Калитка была не заперта. Аккуратная дорожка вела к крыльцу между клумбами с последними осенними цветами.
Дверь открылась прежде, чем Алексей успел постучать.
— Лёша, наконец-то!
На пороге стояла невысокая женщина с приветливым лицом и короткой стрижкой с проседью.
— Я Надежда Петровна. Входи, не стой на пороге.
Внутри дом оказался уютным, с деревянной мебелью и множеством комнатных растений. В гостиной у окна в кресле сидел пожилой мужчина, в котором Алексей не сразу узнал отца. Пётр Николаевич Иванов сутулился, поседел, но глаза — те же пронзительно синие — смотрели внимательно и настороженно.
— Здравствуй, отец, — сказал Алексей, подходя ближе.
Старик попытался встать, но охнул и откинулся на спинку кресла.
— Сиди, сиди! — Алексей подошёл сам и, помедлив, протянул руку.
Отец крепко сжал её своей, всё ещё сильной, с мозолями, которые, казалось, никогда не сойдут с рук рабочего человека.
— Сынок, — голос отца дрогнул. — Приехал всё-таки.
— Как не приехать, если такие новости?
Алексей сел на стул напротив.
— Как ты?
— Да ерунда всё это, — отец махнул рукой. — Давление прихватило, перенервничал на огороде. Надя перестраховалась, врача вызвала, а те — в больницу. Сделали кардиограмму, анализы, всё в порядке. Сердце крепкое ещё.
— Слава богу, — искренне сказал Алексей.
— Я чай поставлю, — Надежда Петровна скрылась на кухне, оставив их наедине.
Повисла пауза. Отец смотрел на сына, словно не веря, что тот здесь.
— Тридцать лет, — наконец произнёс Пётр Николаевич. — Ни разу не приехал, даже когда мать хоронили.
— Ты не звал, — просто ответил Алексей.
— А нужно было звать? Ты сын мне. Сам должен был.
— Отец, — перебил Алексей. — Ты меня выслал отсюда. Помнишь? «Чтоб духу твоего здесь не было». Твои слова?
Старик закрыл глаза и медленно кивнул.
— Помню. Каждый день помню. Думал, правильно делаю. Хотел как лучше.
В этот момент вернулась Надежда Петровна с подносом, на котором стояли чашки с чаем и тарелка с печеньем.
— Угощайся, Лёша. Домашнее, сама пекла.
Следующий час они разговаривали о нейтральном: о работе Алексея, о доме, который отец построил десять лет назад, уйдя на пенсию, о городских новостях. Когда Пётр Николаевич начал дремать в своём кресле, Надежда Петровна предложила Алексею выйти на веранду.
Они сели на плетёные кресла, укрытые от ветра стеклянными стенами. Перед ними расстилался небольшой, но ухоженный сад с яблонями и кустами смородины.
— Знаешь, он очень переживал, что ты не приезжаешь, — тихо сказала Надежда Петровна. — Каждый праздник ждал, каждый твой день рождения, даже комнату для тебя держал.
— Он мог позвонить, — Алексей покачал головой. — Написать.
— Гордый он. Всегда таким был. Думал, раз ты не едешь, значит, злишься. А ты не ехал, потому что думал, что он злится.
Алексей отпил чай, пытаясь скрыть внезапно нахлынувшие эмоции.
— После твоего отъезда, — продолжила Надежда Петровна, — соседка ваша, Анна, часто приходила, спрашивала о тебе. Где ты? Как учишься? Грустная была…
— Правда?
Алексей не смог скрыть удивление.
— Правда. Твой отец сначала сердился, а потом смягчился. Видел, что девушка искренне переживает. Даже письма твои ей отдавал, которые ты отцу посылал. А потом она замуж вышла, и всё реже заходить стала.
— Я встретил её вчера, — тихо сказал Алексей. — В её магазине.
— Знаю, — кивнула Надежда Петровна. — Городок у нас маленький, новости быстро разносятся. Она тебя сразу узнала?
— Не сразу, но узнала.
Надежда Петровна внимательно посмотрела на него.
— Не растравливай старые раны, Лёша. У неё муж болеет. Хороший человек, между прочим, Сергей Анатольевич. Я его в поликлинике вела, пока работала.
— Я знаю, — кивнул Алексей. — Анна рассказала.
— Хорошо, что понимаешь, — она похлопала его по руке. — А ты сам-то надолго к нам?
Алексей пожал плечами.
— Не знаю. Отпуск у меня три недели. Посмотрим.
Попрощавшись с отцом и Надеждой Петровной, Алексей вышел на улицу. Было решено, что он переночует ещё пару дней в гостинице, а потом переедет к ним. Там комната для него всегда готова.
***
Шагая по городу, Алексей размышлял о странных поворотах судьбы. Ещё неделю назад он и представить не мог, что будет гулять по улицам родного Каменногорска, встретит свою первую любовь и воссоединится с отцом. Жизнь, казавшаяся такой предсказуемой, вдруг сделала крутой поворот.
Проходя мимо городской поликлиники, он вспомнил слова Надежды Петровны о муже Анны. Может, стоит узнать расписание приёма реабилитолога? Анна говорила, что Сергей регулярно ходит на процедуры.
В регистратуре ему дали информацию без лишних вопросов. Кабинет реабилитации работал до шести вечера. Сейчас было около пяти. Алексей решил подождать на скамейке у входа. Может, увидит Сергея, когда тот будет выходить.
Ждать пришлось недолго. Около половины шестого из дверей поликлиники медленно вышел мужчина средних лет. Он опирался на трость, заметно прихрамывая на левую ногу. Лицо показалось Алексею знакомым, несмотря на то, что левая его половина была чуть искажена следами перенесённого инсульта. Это был он, Сергей, но уже не тот самоуверенный студент с длинными волосами, а пожилой, больной человек.
Алексей не сразу решился подойти, но Сергей, будто почувствовав на себе взгляд, повернулся и посмотрел прямо на него. В его глазах мелькнуло узнавание.
— Иванов, — произнёс он с лёгким затруднением, характерным для людей после инсульта. — Алексей Иванов.
Алексей поднялся со скамейки и подошёл к нему.
— Здравствуйте, Сергей Анатольевич.
— Брось, — слова у Сергея склеивались. — Какой я тебе Анатольевич? Сергей я. Пойдём, присядем.
Они вернулись к скамейке. Сергей тяжело опустился на неё, положив трость рядом.
— Аня сказала, что ты вернулся, — произнёс он после паузы. — Я ждал, что ты объявишься.
— Вы ждали? — удивился Алексей.
— А ты думал, я не знаю? — Сергей слабо усмехнулся. — Про вас с Аней? Она мне всё рассказала. Ещё до свадьбы. Честная она.
Алексей не знал, что ответить. Ситуация казалась абсурдной. Сидеть рядом с мужем своей первой любви и обсуждать их юношеские чувства.
— Не смущайся, — Сергей с трудом повернулся к нему. — Я всё понимаю. Она сильно переживала, когда ты уехал. Плакала. Я даже ревновал.
— Я не знал, — тихо сказал Алексей.
— Конечно, не знал, — кивнул Сергей. — Вы же дети были, особенно ты. А потом жизнь своё взяла. Она за меня вышла. Жили мы хорошо, не жалуюсь.
Он замолчал, глядя куда-то вдаль.
— А потом я… — он поднял левую руку, непослушную, скрюченную. — Обуза я теперь.
— Что вы такое говорите?.. — начал Алексей.
Но Сергей перебил его.
— Правду говорю. Она молодая, ещё красивая, а я — развалина. Врачи говорят, второй инсульт может быть в любой момент, и я уже не выкарабкаюсь.
Он посмотрел Алексею прямо в глаза.
— Ты ведь не просто так вернулся и не просто так её нашёл. Судьба это.
— Я к отцу приехал, — попытался возразить Алексей. — Он в больницу попал.
— Знаю, — кивнул Сергей. — И всё же послушай меня внимательно. Если со мной что случится, ты позаботься о ней. Не бросай. Как тогда.
— Я не бросал, — сказал Алексей. — Меня отправили.
— Да какая разница? — Сергей махнул здоровой рукой. — Важно то, что сейчас. А сейчас ты здесь, и она тебе всё так же дорога. Я же вижу.
Алексей почувствовал, как краска заливает лицо. Было что-то неправильное в этом разговоре. Словно Сергей благословлял его на отношения с собственной женой.
— Сергей, я не собираюсь…
— Слушай, что старшие говорят, — прервал его Сергей. — Я её люблю. Всегда любил и хочу, чтобы она была счастлива. Со мной или без меня — неважно. Важно, чтобы не одна, понимаешь?
Алексей медленно кивнул. Странное чувство охватило его. Смесь восхищения, зависти и какой-то внутренней боли. Вот она, настоящая любовь, когда счастье другого человека важнее собственного.
— Держи, — Сергей неловко достал из внутреннего кармана куртки старую фотографию. — Она не знает, что у меня это есть.
На пожелтевшем снимке была юная Анна, та самая девятнадцатилетняя, с длинными волосами и ясной улыбкой. В её глазах светилось счастье и какая-то тайна.
— Это был день её рождения, — сказал Сергей. — 1995 год. За неделю до твоего отъезда. Она весь вечер смотрела в окно, ждала тебя, а ты не пришёл.
— Отец запретил, — тихо сказал Алексей. — Запер дома.
— Я так и думал, — кивнул Сергей. — Она никогда тебя не забывала, Лёша. Даже замуж за меня выходя, часть её сердца осталась с тобой. Я с этим смирился. Теперь твоя очередь принимать решение.
Он с трудом поднялся, опираясь на трость.
— Мне пора. Аня волноваться будет. Ты подумай над моими словами. И приходи к нам. Адрес у Ани спроси.
Алексей остался сидеть на скамейке, держа в руках фотографию девушки, которую когда-то любил всем сердцем, которую, возможно, любит до сих пор. Перед ним стоял выбор — между прошлым, которое вдруг стало возможным, и чужим настоящим, которое он не имел права разрушать.
***
Неделя пролетела незаметно. Алексей переехал в отцовский дом, в комнату, которая все эти годы ждала его возвращения. Каждое утро они с отцом пили чай на веранде, медленно восстанавливая утраченную связь. Разговаривали о заводе, о технике, об общих знакомых, обходя болезненные темы прошлого, но постепенно заполняя пустоту, которая образовалась между ними за тридцать лет.
— Знаешь, сынок, — сказал как-то Пётр Николаевич, разглядывая свои морщинистые руки. — Я ведь часто думал, правильно ли поступил тогда. Сейчас уже понимаю, горячку порол. Ты хороший мальчик был, и Аня — девушка серьёзная. Может, и сложилось бы у вас.
Алексей промолчал. Не было смысла ворошить прошлое. Важнее было то, что происходило сейчас. А происходило многое.
***
Каменногорский механический завод, узнав о приезде опытного инженера-конструктора, предложил Алексею должность главного инженера. Завод, когда-то выпускавший простейшие станки, теперь осваивал производство современного оборудования для нефтяной промышленности.
— Нужен человек с опытом, с новым взглядом, — сказал директор завода, крепко пожимая ему руку. — Подумайте до конца недели, Алексей Петрович. Зарплата достойная, перспективы хорошие, а жильё в нашем городке сейчас недорогое, в отличие от мегаполисов.
И Алексей думал — не только о предложении, но и о своей жизни в целом. О том, что в Екатеринбурге его ничего не держит: ни семьи, ни настоящих друзей. О том, что здесь, в маленьком Каменногорске, каким-то чудом сошлись все ниточки его судьбы.
Решение пришло неожиданно, когда он в очередной раз зашёл к Анне в магазин. Она стояла за прилавком, уставшая после рабочего дня, но всё равно прекрасная. Рядом сидел Сергей, впервые вышел сам, без сопровождения, опираясь на трость.
— Лёша, проводишь нас? — попросила Анна. — Сергею сегодня получше, но дом далековато.
И они пошли вместе, медленно подстраиваясь под шаги Сергея. Впервые втроём. Странное, неловкое чувство постепенно сменилось чем-то иным — пониманием, тихим принятием друг друга.
Возле дома Рябовых Алексей заметил небольшой двухэтажный особняк с табличкой: «Продаётся».
— Давно продают? — спросил он у Анны.
— С весны, — ответила она. — Хороший дом, крепкий, но дорогой для нашего городка.
Той же ночью Алексей позвонил в Екатеринбург и сообщил, что увольняется, а на следующий день подписал контракт с Каменногорским заводом и сделал предоплату за дом по соседству с Анной и Сергеем.
— Ты правда остаёшься? — спросила Надежда Петровна, когда он рассказал о своём решении.
— Да, — просто ответил Алексей. — Здесь моё место.
***
Началась новая жизнь. Утром — работа на заводе, где его знания и опыт оказались как нельзя кстати. Вечером — помощь Анне с закрытием магазина, а после — чай втроём у Рябовых или прогулка по парку, если Сергею было лучше. По выходным — поездки с отцом на рыбалку, впервые за много лет.
Алексей возил Сергея на процедуры, помогал с ремонтом в квартире, иногда подменял Анну в магазине. Они не говорили о чувствах — ни к чему были слова. Все трое понимали, что между ними существует странная, но глубокая связь, которую не объяснить привычными терминами.
Сергей, казалось, с каждым днём становился сильнее. Врачи удивлялись динамике его восстановления.
— Стимул появился, — пояснял он с лёгкой усмешкой. — Хочу на своих ногах на вашу свадьбу прийти.
Анна краснела и бросала быстрый взгляд на Алексея, а он делал вид, что не слышит, хотя сердце замирало от одной мысли о том, что когда-нибудь это может стать реальностью.
***
Прошло полгода.
Апрельское солнце растопило последний снег, и город утопал в лужах и первой зелени. Сергей теперь ходил сам, опираясь лишь на лёгкую трость. А однажды вечером, когда они сидели у камина в доме Алексея, Сергей вдруг сказал:
— Моя сестра в Новосибирске давно зовёт к себе. У неё большой дом, сад и внуки, которым нужен дедушка.
Анна и Алексей переглянулись, не понимая, к чему он клонит.
— Я уеду к ней через неделю, — спокойно произнёс Сергей. — Билет уже купил.
— Но… — начала Анна.
— Никаких «но», — мягко перебил её Сергей. — Я всё решил. Вы заслуживаете счастья. Оба. А я буду счастлив, зная, что с тобой рядом достойный человек.
В тот вечер они долго говорили обо всём, что таилось в сердцах эти месяцы. О любви, которая никогда не умирала, о долге, который каждый из них чувствовал, о будущем, которое теперь могло наступить.
***
Сергей уехал, как и обещал, но не исчез из их жизни. Звонил каждую неделю, присылал фотографии своей новой жизни, писал длинные письма. А в июне, когда яблони в саду отцветали белым облаком, Алексей и Анна обвенчались в маленькой церкви на окраине Каменногорска, той самой, с золотыми куполами, которую Алексей видел из окна гостиницы в первый день возвращения.
Венчание было скромным. Анна в простом белом платье и венке из полевых цветов. Алексей в строгом костюме, нервно поправляющий галстук. И несколько самых близких людей рядом: отец Алексея с Надеждой Петровной, мама Анны, приехавшая из другого города, несколько друзей и коллег. И Сергей, неожиданно для всех появившийся в церкви за минуту до начала церемонии. Он шёл сам, без трости, и на его лице светилась искренняя улыбка.
— Не мог пропустить, — сказал он, обнимая обоих. — Вы мне как родные.
После венчания, когда все вышли на церковный двор, залитый солнечным светом, Алексей посмотрел на этих людей, таких разных, но ставших одной большой семьёй. Отец, который когда-то разрушил его первую любовь, но сумел найти дорогу к прощению. Сергей, который мог стать врагом, но стал другом и почти братом. Анна, которая ждала его тридцать лет, даже не надеясь на встречу.
«Иногда нужно потерять то, что любишь, чтобы по-настоящему понять его ценность», — подумал Алексей, глядя на яркое летнее небо над Каменногорском.
Тридцать лет потерянного времени научили его главному: настоящая любовь — не в пылких чувствах и красивых словах. Она в терпении, в заботе, в способности жертвовать своими интересами ради счастья другого. И теперь, спустя долгие годы разлуки, судьба подарила ему второй шанс. Шанс прожить жизнь правильно — с теми, кого любишь, рядом с теми, кто любит тебя, в месте, которое зовётся домом.
— О чём задумался? — Анна подошла и взяла его за руку.
— О том, что дороги, которые уводят нас от дома, однажды обязательно приводят нас обратно, — ответил Алексей, целуя свою новую жену. — Если мы правильно выбираем направление.
0 комментариев