Нелюбимый зять

На подворье Михайловых шла война. Восемнадцатилетняя Ксения хотела замуж.

– За кого? За этого разгильдяя? – кричала мать. – Пьяница, лентяй, а ты себя за ним утопить хочешь?

Заплаканная девушка молчала.

– Да ладно, Елена, дай ребенку передохнуть, – не выдержал дядя Петр, мужчина добродушный и тихий. Редко когда он осмеливался возразить жене, хорошо понимал, что бесполезно.
– Разве ты молодой не была? Да и что с Андрея взять – спокойный парень, да и пьяным его никогда не видел.
– Не видел? – закричала тетя Лена. – А когда в деревне какая свадьба, то без него не обходится.
– Ну, чего ты, – бормотал дядя Петр, – это не беда, если иногда на праздник рюмку опрокинет.
– Где одна, там и вторая, – сказала, как отрезала. – А я своего ребенка не хочу бродяге отдавать! Да и у них не дом, а лачуга, огород бурьяном порос. Лентяи!
– А, делай что хочешь, – не выдержав этого натиска, махнул рукой дядя Петр, – пойду лучше косить.

Потеряв и эту слабенькую поддержку, Ксения платочком вытирала слезы. Увидев такое горе, пожалела тетя Елена дочурку. Примерно через час, примирительно обняв Ксеню за плечи, спросила:
– Любишь?
– Да, – всхлипнула девушка.
– Так и женитесь, – постановила. – Только никуда тебя от себя не отпущу, мы уже старые, нам помощь нужна.

Отшумела, отгуляла свадьба, и во двор Михайловых пришел зять. Молодым отвели половину дома, и, хотя кухня была общей, Ксения чувствовала себя настоящей хозяйкой. Не унималась лишь тетя Лена. То зять, побрившись, оставляет грязную бритву на кухонном столе, то одежду свою раскидал, то взглянул как-то не так, то…
– Голодранец, – бормотала тетя Лена, проходя мимо Андрея.
– Лентяй, – ругалась, когда нелюбимый зять, опершись на косу, закуривал сигарету.
По деревне поползли слухи.
– А правда, что твой Андрей ничего не делает, лишь на диване лежит и смотрит телевизор? – спросила как-то Ксению соседка, встретив по дороге в магазин.
– Да нет, он с отцом на поле с утра до вечера, – искренне удивилась Ксения.
– А правда, что он водку пьет, как воду? – не утихала соседка. – А потом звереет и грозится прибить тещу?
– Кто такое сказал? – снова не могла прийти в себя девушка.
– Люди говорят, – ответила та. – Твоя мать всем жалуется, говорит, что даже с топором за ней гонялся.
Раздраженная Ксеня поспешила домой. Андрей как раз собирался рубить дрова, как к нему бросилась, задыхающаяся от бега, Ксения.
– Собирайся, пойдем жить к твоим родителям, – сказала.
– А чего? Что случилось? – растерялся Андрей.
– Иди, собирай вещи, – горько сказала. – Потом объясню.
Андрей пожал плечами, и все же пошел в дом.

Ксения спешно паковала вещи, мысленно прощаясь с родными стенами. Бросала в чемодан платья и рубашки, свернула с кровати в узел простыню и наволочки. Да, наверное, и ушли бы, не попрощавшись, если бы вдруг не подоспела Елена.
– Ты куда это собралась? – поинтересовалась, скрестив на груди руки.
– К свекру со свекровью, – всхлипнула Ксения.
– Сдурела, – констатировала тетя Лена. – Куда? В эту лачугу?
– Ага, – и в открытый чемодан полетел альбом, который молодым подарили крестные. Фотографии рассыпались по полу, Ксения опустилась на колени и начала собирать снимки.
– Я ж тебе, дочка, добра хочу, – гладила дочь по голове, как маленького ребенка, тетя Лена.
– Хочешь? – Голос дочери дрожал от слез. – А врать про Андрея – это хорошо? А сплетни распускать по деревне – это забота? Разлучить нас хочешь? Не получится.
– Куда? – загородила дорогу мать. – В чужой дом, чтобы люди пальцами тыкали? Не пущу, и все!

Ксения молча обошла мать.

Долго гомонило село об этом скандале. Жалели и Ксению, и Андрея, а больше всего дядю Петра, что с такой змеюкой живет. Рассказывали, что, придя с поля домой и не застав ни дочери, ни зятя, лишь вздохнул и сел ужинать. «Видно, крепко под каблуком держит его Елена», – смеялись люди.

А что же тетя Лена? Поклялась, что ноги ее у сватов не будет. Но как родила Ксения сына, так и оттаяла.
Пришла на крестины, навещает, возится с внуком. Но на зятя все же смотрит косо…