– Светочка, будь добра, подай мне, пожалуйста, утреннюю газету. — Афанасий Ростиславович Завьялов обратился к своей жене, Светлане Ивановне, сидя в большом глубоком кресле, рядом с камином.
Мужчине было уже далеко за пятьдесят, но он, по-прежнему, хорошо выглядел, и старался сохранять максимально подвижный образ жизни – что, впрочем, не мешало ему иногда просить о небольших, но милых одолжениях свою супругу.
Светлана Ивановна была на десять лет моложе мужа, при этом сохраняла острый ум и всячески поддерживала свою лощёную внешность – благо, средства для этого у супругов имелись.
– Конечно, дорогой, – проворковала Светлана Ивановна, после чего изящно поднялась из-за длинного обеденного стола, за которым предпочитала пить кофе, и подала мужу свежую утреннюю газету – не преминув, при этом, блеснуть перед ним своим новым маникюром.
– Благодарю, любимая, – в тон жене ответил Афанасий Ростиславович, ослепительно ей улыбнувшись.
Со стороны могло показаться, что Завьяловы представляют из себя эдаких нуворишей – людей, стремящихся жить несколько вычурно и напоказ, однако, на самом деле, это было не совсем так. Супруги действительно владели солидной бизнес-компанией, занимавшейся изготовлением индивидуальной мебели на заказ, но вели свой бизнес честно – от начала и до конца заботясь о том, чтобы клиент был доволен и получил свой проект детально проработанным, в прекрасном исполнении краснодеревщика – и точно в срок. Дело для них было не простым набором цифр, или методом быстрого обогащения – мебель, в понимании Завьяловых, приравнивалась к настоящему произведению искусства, и служила не только исключительно практическим целям, но ещё и эстетическим – создавая в доме ту неповторимую атмосферу, что могла как бы персонифицировать весь его дизайн с самими владельцами, раскрывая через обстановку дома их характер. Хотя их состояние не могло сравниться с многомиллионными заработками людей с верхних строчек рейтингов журнала «Форбс» – всё же, дело это давало достаточно стабильный доход, благодаря которому (в этом Завьяловы были абсолютно уверены), их семейство будет жить в достатке и материальном благополучии ещё очень долгие годы.
Пара познакомилась больше тридцати лет назад, когда оба ещё учились в университете – и с того момента, молодые люди не расставались ни на минуту. Прожив столько лет душа в душу, супруги Завьяловы усвоили одну простую истину, которая, по их мнению, и позволила продержаться этому союзу столь долго: когда страсти и первая влюблённость утихают – на смену им в семье приходит взаимное уважение и истинное, глубинное понимание характеров и потребностей своего партнёра. Афанасий и Светлана, за эти годы, хорошо успели изучить, и принять друг друга такими, какие они есть – это, в свою очередь, позволило избежать паре не только глобальных ссор, но и мелких недомолвок, способных отравить жизнь не меньше, чем самая дерзкая из измен. Подозрительность, ложь, увёртки – об этом чета Завьяловых никогда не слышала, и даже, что греха таить, гордилась своим образцово-показательным браком. Но ещё больше, чем идеальным союзом и чётко выверенным любимым делом – семья Завьяловых гордилась собственным сыном – Степаном.
Когда ребёнок только появился на свет – Афанасию и Светлане казалось, что они самые счастливые люди на планете. С самого детства Стёпы, ему уделялось огромное количество внимания со стороны родителей: несмотря на то, что супруги работали чуть ли не круглые сутки, чтобы развить свой бизнес – они умудрялись как-то обходиться без нянек и нанятых воспитателей, полностью самостоятельно занимаясь воспитанием и здоровьем сына. Светлана Ивановна никогда не пренебрегала своими материнскими обязанностями, всегда находя возможность выкроить немного времени для того, чтобы позаниматься со Степаном, или почитать ему на ночь сказку. Также и Афанасий Ростиславович, вполне спокойно мог объяснить своим партнёрам посреди деловой встречи, что ему нужно отойти ненадолго – позвонить домой и проверить, как там ребёнок. Семью мужчина ставил всегда превыше всего, так что в выходные старался как можно больше времени проводить с супругой и сыном, играя с последним, и проводя приятные часы общения со Светланой Ивановной, которая в такие моменты – всегда старалась отодвинуть разговоры об их совместной работе на второй план (супруги работали в одной компании, но заведовали разными отделами, поэтому иногда неделями не пересекались на территории их общего офиса).
Годы пронеслись быстро, и вот – Степан превратился из маленького скромного мальчугана в рослого, широкоплечего красавца, с блестящей копной светло-русых волос, обаятельной улыбкой, и всегда весёлыми, светло-карими глазами. Стёпа взял лучшее от обоих родителей: приятную мужественную внешность отца, с его атлетическим телосложением, и острый как бритва аналитический ум матери. Светлана Ивановна нарадоваться не могла, наблюдая за тем, как ловко её сын решает сначала кроссворды в детских журналах (а затем и во взрослых газетах, и даже в сборниках лучших кроссвордов мира), а позже – сложнейшие уравнения по алгебре, которые тот щёлкал словно орешки. Неудивительно, что с такими феноменальными способностями, Степан решил поступать не куда-нибудь, а на математический факультет: парень мечтал, что с помощью высокоточных измерений, он сможет, в будущем, разрабатывать целые алгоритмы для автоматизированного управления сложной промышленной техникой. Собственно, на всех вышеперечисленных признаках, сходство Степана со своими родителями и заканчивалось: вопреки широко распространённому мнению о том, что в подобных семьях «яблоко от яблочки недалеко падает» — в семье Завьяловых оказалось всё с точностью до наоборот.
Иногда Афанасию Ростиславовичу представлялось, что их сына, в самом раннем возрасте, случайно подменили в роддоме: настолько характер Степана отличался от характера его собственных родителей. И чем взрослее становился сын, тем ярче проявлялись эти различия. При этом, речь не шла о дурных привычках: скорее, тут дело было в особом восприятии Степаном окружающего мира и своего в нём положения. Так, на любое мнение Завьялова-старшего и его супруги – сын имел свою собственную, зачастую – абсолютно противоположную точку зрения. Особенно это касалось того, как родители Степана вели бизнес, и о непосредственном участии самого наследника в делах семейного предприятия.
Если коротко: Степан Завьялов, при всём его уме – не хотел становиться частью родительской фирмы. Парень мечтал о суперкомпьютерах и вычислении линейных алгоритмов, но никак не о том, чтобы когда-нибудь возглавить компанию краснодеревщиков, и занять место своего отца в директорском кресле. Из-за этого, в счастливом семействе нередко возникали конфликты, в ходе которых, Завьялов-младший всегда рьяно отстаивал свою точку зрения, и был готов идти в этом вопросе буквально «напролом».
– Сын, ты пойми – нам без тебя в этом деле – просто «никак», — пытался увещевать Степана Афанасий Ростиславович. – Этот бизнес, он же мной и матерью твоей выстраивался долгие годы. Десятилетия, можно сказать. Естественно, я не могу посадить на место директора какого-то «левого» человека. Да и не хотел я этого никогда. Ты, и только ты должен перенять все «бразды правления», сынок, понимаешь?.. А потом, кто тебе сказал, что нельзя совмещать управление компанией и твоё «цифровое» хобби? Проверяй договора, следи за состоянием материалов, контролируй всё, а в свободное время продолжай заниматься чем хочешь! Честно говоря, я не понимаю, в чём здесь проблема…
Ореховые глаза Степана вмиг потемнели, не предвещая родителям ничего хорошего:
– Проблема? Ха, действительно, в чём же здесь может быть проблема, папа? – с сарказмом переспросил молодой человек. – Днём собирай столы да стулья для привередливых клиентов, а вечером – ракеты проектируй, так, что ли? Отец, тебе не кажется, что сочетать такое – просто физически невозможно?..
– Стёпа, ты снова всё драматизируешь, — вмешалась Светлана Ивановна, — Папа же совсем не о том тебе говорит, а пытается сказать, что – каким бы «масштабным» не было твоё хобби, и сколь бы важным оно не казалось тебе сегодня, завтра всё может кардинально измениться. И ты должен быть готов к тому, что твои великолепные знания по математике и аналитические навыки никогда не пропадут «втуне», ведь у тебя есть семейное дело, которое нужно поддерживать и развивать. И которое мы с отцом будем счастливы передать именно в твои руки, и ни в чьи другие.
– Так и скажите, дорогие родители, что уже всю мою жизнь «по минутам» распланировали: как я жить буду, где работать… Может, вы ещё и невесту мне заранее подобрать успели?.. – недовольно посмотрев на мать, сложил руки на груди парень.
Отец громко хлопнул ладонью по столу:
– Прекрати так разговаривать с матерью! Я вообще не понимаю – откуда в тебе этот дух упрямства взялся? Нормально же жили, так что вдруг случилось?
– А случилось то, отец, что я уже вырос. Я теперь – взрослый мужик, чёрт побери! И имею право сам решать – как мне жить и что мне делать… И, да, я действительно намерен жениться! Просто чтоб вы знали – решения своего я менять не намерен.
Светлана Ивановна схватилась за сердце, и медленно осела в кресло:
– Жениться?.. – слабо переспросила она, держась за лацкан твидового жакета.
– Как?.. Но… Когда?.. На ком?!..
Женщине показалось, что в доме вдруг резко закончился кислород – ей стало нечем дышать.
– Светочка, родимая! – вскрикнул Афанасий Ростиславович, подбегая к супруге. — Что тебе принести, скажи? Воды? Валерьянки?
– Во… Валерь… Воды и валерьянки, — наконец, смогла выдохнуть жена.
Отец семейства тут же сам бросился на кухню, по дороге гневно схватив сына за рукав:
– Вот, посмотри, до чего ты мать довёл! Совсем из ума выжил?! Кто ж, такие вещи – таким образом сообщает?! Ты бы нам ещё в день свадьбы об этом рассказал! Иди, и немедленно извинись перед матерью! Тоже мне – революционер выискался, тьфу ты!
Афанасий Ростиславович ушёл на кухню за лекарством, а Степан, тем временем, присел перед матерью на корточки и взял её за руку. Его негодование сменилось тревогой за самочувствие Светланы Ивановны.
– Мам, ладно… Ты прости меня, что я так сгоряча ляпнул. Просто повода всё не было вам об этом рассказать. Вы же как заладили с этой стажировкой: «Головной офис, головной офис… Ты должен пройти стажировку в нашем головном офисе…», — так я уж и надеяться перестал, что вы мне в этой жизни что-то самому решать предоставите. А Вера… Вера – она замечательная, вот увидите… –
Вера?.. – всё тем же слабым голосом переспросила мать. – Какая Вера?.. Та, что из семьи дипломатов Берзиных?..
В словах женщины проскользнула слабая надежда, однако Степан лишь помотал головой:
– Нет, мама – Вера, которая Беляева. Она с моего курса, помнишь? Такая… Тёмненькая.
Надежды Светланы Ивановны были разбиты в пух и прах. Да, она помнила, кто такая – эта Вера Беляева.
– Это что же… Вера, которая из семьи фермеров?? Из деревни??? О-о-ой… — мать молодого человека вновь схватилась за сердце.
В это время как раз подоспел муж, со стаканом воды в одной руке, и флакончиком валерьяны в другой:
– Вот, любимая… Давай, я ровно двенадцать капелек накапал, как доктор прописал…
Мужчина подал женщине спасительное лекарство, нежно придерживая её за спину. Светлана Ивановна с трудом отхлебнула, и кивнула головой в сторону сына, обращаясь при этом к супругу:
– Всё, Афоня – дождались мы с тобой. Наш сын решил на провинциалке жениться. Всё… Учёба, планы – всё коту под хвост. Будет со своей молодой женой ракеты строить. Прямо посреди поля. А что? Интересная коллаборация получится. Перспективная…
Степан вскочил на ноги, в очередной раз перепугав мать:
– Ну, вот! Вот, об этом я и говорил – вы же мне вздохнуть не даёте без того, чтобы не проанализировать каждый мой шаг! Тебе, мама, надо было на госслужбе работать, в органах – тебе бы сразу все преступники в своих делах сознавались, даже пытать их не пришлось бы. Твой сарказм всё сделал бы за тебя…
– А, ну, прекратить перебранку! – прикрикнул на сына Завьялов-старший. – Немедленно успокойся, и объясни толком – что тут у вас происходит. Какая провинциалка? Какие поля с ракетами?..
Степан, вдохнув побольше воздуха в грудь, взъерошил пятернёй свои пшеничные волосы, и начал подробный рассказ…
Оказалось, что с Верой их сын действительно познакомился в университете – они оба учились на последнем курсе, только в разных группах. Как выяснилось, молодой человек уже достаточно давно присматривался к симпатичной темноволосой девушке с невероятно глубокими, синими глазами – но никак не мог решиться на первый шаг.
Дело было в том, что Вера Беляева всегда вела себя очень скромно, и на фоне других своих однокурсниц казалась чересчур замкнутой. Девушка не посещала общих вечеринок, не ходила с группой по клубам, и на дух не переносила алкоголь. Вместо этого, Вера предпочитала проводить всё свободное время или в лабораторной, где тестировала разные формулы и варианты алгоритмов из своей последней курсовой – либо в библиотеке, где постоянно находила всё новые и новые книги по теме диплома. Студентка не скрывала своих научных амбиций – ей очень сильно хотелось победить в итоговом конкурсе студенческих работ, главным призом которого стало бы обучение в магистратуре на полностью бесплатной основе. Бюджетное место в таком учебном заведении, где учились Вера и Степан – почти всегда было редкостью, а уж про магистратуру и говорить не приходилось: многие студенты даже брали специальный кредит, чтобы получить возможность обучаться по столь желанному для них профилю. Поэтому выигрыш в конкурсе, как ничто другое, интересовал Веру, и она не намерена была отвлекаться и тратить своё драгоценное время на что-либо другое, кроме бесконечной учёбы и практики.
Со Степаном Завьяловым, девушку свёл чистый случай. Однажды Вера задержалась в лаборатории, «корпя» над очередным опытом, и случайно забыла выключить один хитроумный аппарат, который помогал в её работе. За окном, в тот вечер, долго и упорно собиралась гроза, и в тот момент, когда девушка уже собиралась покинуть учебное помещение – в небе внезапно вспыхнула молния. Электрический заряд моментально угодил в громоотвод на крыше учебного корпуса, где в это время занималась девушка. Очевидно, проводка лабораторной не выдержала – так как в следующую секунду послышалось угрожающее шипение – и прибор взорвался целым снопом ослепляющих искр. Вера вскрикнула от неожиданности и страха – и тут же бросилась в коридор, искать помощь. В любой момент, образовавшийся в лабораторной пожар рисковал вырваться за пределы учебной комнаты – и, тут-то, Вера и натолкнулась на Степана, который возвращался с последней пары, размышляя по пути о теме своего будущего доклада на осенней конференции. Студентка буквально «впечаталась» в парня, так что тот просто чудом устоял на ногах.
– Беляева? – от удивления, Степан не сразу сообразил, что она, возможно, даже не в курсе того, что они учатся на одном факультете. – Ты что тут делаешь? Что случилось?
Синие глаза Веры непроизвольно расширились:
– Откуда ты знаешь моё имя?.. Ой, ладно… Пожар! Там лабораторная горит!..
Тут, до обоняния Степана донёсся терпкий аромат дыма и горелого пластика. На противоположной стене коридора начали «плясать» огненные блики, и лишь в этот момент – воздух вокруг молодых людей буквально «сотрясся» от воя пожарной сирены.
– Ты там одна была? Больше никого не было?! – пытаясь перекричать пронзительный звук, спросил девушку Степан.
Та в ответ отрицательно покачала головой. Громкие звуки напугали Веру, заставив её, против воли, сильнее прижаться к своему собеседнику. Степан одной рукой чуть обнял девушку, после чего, они поспешили покинуть злосчастный коридор…
Пожарные приехали через десять минут – к тому моменту, лабораторная комната почти полностью успела выгореть. После того, как огонь был полностью потушен, на место прибыли и представители полиции, которые, составив протокол – потребовали от Веры объяснений (девушка не скрывала, что пожар начался при ней, и теперь пыталась объяснить полицейским и ректору, как именно это случилось). Ректор был, мягко говоря, не в восторге от случившегося – сейчас его интересовало лишь то, кто покроет расходы по ремонту лабораторной и находившегося внутри оборудования:
– Вера, вы хоть представляете – сколько это всё стоило? Хотя бы примерно, а? Там ведь стояло оборудование, цена которого исчислялась десятками тысяч долларов… Кто теперь купит нам новое? Может быть, вы? Или, может, ваши родители-фермеры?
Девушка поникла и стояла перед ректором, опустив голову. Она прекрасно понимала, что сумма, которую он назвал – чрезвычайно велика…
Степан, знавший, что родители девушки были людьми скромными, и не могли позволить себе покрыть даже десятую долю расходов – смело выступил вперёд:
– Давайте, я помогу всё починить. Я могу отдавать деньги частями, по мере того как будет идти восстановление…
Ректор открыл было рот, чтобы возразить, однако в этот момент – к ним подошёл начальник пожарного отряда, прибывший для выяснения всех обстоятельств инцидента:
– Вы зря считаете деньги студентов, Дмитрий Викторович, — начал тот после приветствия. – Случай-то – страховой. Тут и так, давно уже надо было проводку менять. Возгорание произошло бы при любом «раскладе» – даже если бы девушка и выключила прибор – сеть просто не в состоянии была справиться с десятикратно возросшей на неё нагрузкой.
Дмитрий Викторович неприятно сощурился, однако вынужден был согласиться с доводами пожарного – проводку в этом корпусе не меняли уже очень много лет…
Степана и Веру, наконец, отпустили: ректор ограничился строгим выговором в адрес студентов, а на следующий день, администрация учебного заведения провела большое внеочередное собрание, на котором они подробно разбирали инструктаж по технике пожарной безопасности.
Вера была приятно поражена тому, как вступился за неё перед ректором Степан – и с этого момента, между молодыми людьми завязалось приятное знакомство, очень скоро переросшее сначала в дружбу (они оба были крайне увлечены наукой) – а затем, и в нечто большее. Роман длился около полугода – прежде чем Степан решился, наконец, сделать Вере предложение – и вот теперь, он, смущаясь и запинаясь в особо эмоциональных местах, рассказывал обо всём этом своим родителям…
– Так это что же получается – вы полгода встречались, а ты нам за всё это время даже ни единым словечком, ни единым намёком не обмолвился о том, что у тебя есть девушка?.. – сокрушалась Светлана Ивановна. – Сын, ну ты прямо как нож мне в сердце вонзил… Родным людям, самым родным! И ничего не сказал…
– Да уж, Степан – нехорошо это всё как-то вышло, — пробубнил вслед за матерью Афанасий Ростиславович. – Я не спорю, девочка у тебя, наверное, хорошая – только зачем сразу жениться? Походили бы годик-другой, повстречались бы. Сейчас многие пары так делают – чувства проверяют, смотрят – как оно в быту…
Степан в очередной раз попросил прощения у матери с отцом, но теперь выглядел, скорее, озабоченным – нежели повинным в своей тайне.
– Что тут проверять, пап? Ты вот с мамой, когда встречаться начал – тоже два года «чувства бытом испытывал»?
Завьялов-старший лишь промолчал.
– Тот-то же. В общем, я что хотел сказать-то… Мам, пап – вас родители Веры приглашают на ужин. Познакомиться хотят – всё-таки, без пяти минут родственники, как-никак. Ну, и с Верочкой как раз увидитесь – она вам очень понравится, обещаю!
Светлана Ивановна с тревогой взглянула на супруга: тот также растерянно смотрел на неё – теперь им ещё и в роли сватов выступить придётся? Хорошенькое же дельце…
– Накапай-ка, мне ещё валерьяночки, Афоня – будь другом, – бесцветным голосом попросила женщина, после чего устало откинулась на спинку кресла.
***
Ужин у родителей невесты был назначен через два дня: вечером воскресенья, оба семейства должны были собраться в доме Веры, для совместного знакомства и обсуждения деталей грядущей свадьбы.
– Нет, Афанасий – вот, что хочешь думай, а я этого не переживу! – сетовала Светлана Ивановна. – Я, конечно, видела эту «Верочку» только мельком – тогда, на общем собрании университетской общины: ничего такая, скромненькая – на первой парте в аудитории сидела… Но, помяни моё слово, наплачемся мы ещё что с ней, что с её родителями! Провинциалы, они же какие? Им главное – отхватить кусок пожирнее тут, в столице. Степан говорит, она отличница, магистратурой грезит, наукой… Может и так, не спорю – да только потому и грезит, что зацепиться хочет покрепче! Да, а Стёпушка наш – ей только в качестве якоря и нужен! Раз она такая умная – значит, точно уже какой-то план имеет… Да и родители её…
– Света, ну почему ты так категорична в своём мнении относительно Веры? – старался смягчить накалявшуюся атмосферу отец семейства. – Думаешь, наш сын настолько глуп, что позволит себя одурачить, словно последнего мажора?
Супруги сидели в своей спальне и готовились ко сну: Афанасий Ростиславович, как это всегда бывало, проверял сводки экономических новостей на своём ноутбуке, а Светлана Ивановна сидела перед зеркалом – прикладывая к лицу освежающий компресс изо льда и огуречных долек. Сейчас она могла думать только о том, в какие ушлые сети готова была затащить их сына эта безликая Вера Беляева.
– Дорогой мой, наш сын в первую очередь – мужчина! И это свершившийся факт, уж прости. Вспомни себя в его возрасте – много ли ты думал перед тем, как увязаться за очередной хорошенькой девчонкой?..
Афанасий Ростиславович прикрыл крышку ноутбука, скептически посмотрев на жену поверх своих очков для чтения:
– А у меня не было времени на, как ты изволила выразиться, «хорошеньких девчонок», — низким голосом произнёс он. – Я всё время вкалывал на мебельной фабрике, пока учился в университете – где мы с тобой, кстати говоря, и познакомились… Так что, единственной девчонкой моей жизни всегда была, и остаёшься ты, дорогая моя.
Светлана Ивановна обернулась, хитро посмотрев на своего мужа:
– Ой, льстец какой, всегда найдёшь, какое слово сказать женщине, чтобы она растаяла. Но – вернёмся к нашим баранам – то есть, к Вере…
Супруг тихо закатил глаза, пока жена ничего не видела: он понимал, что сын выбрал себе не самую завидную невесту – но это, всё-таки, был только его выбор, тут уж ничего не поделаешь.
– Родители у неё, наверняка, какие-нибудь зачуханные алкаши из деревни – я знаю, о чём говорю. Господи, сколько я их перевидала в командировках! Одно, что «фермеры»: прикроются благозвучным иностранным названием, а сами как пили – так и пьют! А из фермерства у них – только картошка да кабачки…, — намазывая руки кремом, заключила женщина. – И что ж теперь, нам надо породниться с этими «алконавтами»? Да ни в жизнь! Дочка у них, конечно, та ещё пиранья – но и я, знаешь ли, акула – покрупнее многих буду…
Бизнесмен только вздохнул:
– Что же ты предлагаешь? Не можем же мы просто взять – и проигнорировать их приглашение? А если они потом, не дай бог, в прессу об этом «донесут»? Что про нас люди говорить будут?
Светлана Ивановна пересела на кровать, поближе к мужу, и демонстративно закрыла крышку его портативного компьютера:
– А вот об этом, дорогой мой, мы с тобой сейчас и подумаем, — проворковала она. – Ты пойми, эту свадьбу допустить никак нельзя! Мы – Завьяловы, не последние люди в городе, и с деревенщиной нам в мезальянс вступать «категорически противопоказано»! Следовательно, нужно нам придумать что-то такое – чтобы эти провинциалы от нас сами, как от огня сбежали!
– Тогда это должно быть что-то, ну, о-о-очень неординарное, — высказал предположение бизнесмен, — их должно так «зацепить», чтобы они потом в шоке ещё неделю ходили…
Светлана Ивановна вдруг прищурилась: её явно посетила какая-то интересная мысль, которой она спешила поделиться с супругом.
– А что? Это ведь идея… «Клин клином вышибают», так в народе говорят?
И женщина изложила мужу свой план, который должен был, раз и навсегда, рассорить влюблённых друг с другом…
В это время, на другом конце города, Сергей Юрьевич и Алёна Дмитриевна Беляевы готовили большой званый ужин для своих сватов, с которыми они должны были, наконец-то, познакомиться уже в нынешнее воскресенье. Ужин чете предстоял нешуточный, следовало не ударить в грязь лицом перед будущими родственниками – поэтому, в столь ответственном деле, им помогала дочь, Вера – и их будущий зять, Степан Завьялов.
– Серёжа, как ты думаешь, мне утку заказывать у Парамона с рынка? Или всё же в супермаркете купить? Мясо привередливое, в духовке может и засохнуть – если качество «не очень» будет…, — тревожилась мать Веры.
Ей очень хотелось произвести впечатление на богатых сватов (Степан не скрывал от невесты и её родителей того факта, что у него довольно обеспеченные родители). Сергей Юрьевич, тем временем, составлял свою собственную «винную карту» — рассматривал предложения специализированных магазинов на большом сайте, посвящённом местному виноделию. Он хотел прикупить к ужину пару бутылочек «красного» – вот только не мог выбрать оптимальное по соотношению «цена-качество».
– Конечно, на рынке бери, Алён, — не раздумывая, откликнулся муж. – Ты уже заказала Парамону птицу? Смотри, он ведь не сразу её привозит…
Супруга охнула и бросилась звонить торговцу, а Вера и Степан, в это время сидевшие на кухне – продолжали составлять «меню» из закусок и салатов: ужин должен был пройти идеально, и пара решила добиться этого любой ценой – пусть им даже придётся «разориться» на парочку авокадо и целый ананас…
Родители Веры действительно были приезжими фермерами из провинции – семья Беляевых, после долгой жизни в деревне, смогла скопить небольшую сумму денег, чтобы осесть в городе и, наконец, отдохнуть. Они смогли позволить себе купить небольшой дом на окраине города, с прилегающим участком на пару «соток», где Алёна Дмитриевна соорудила для себя и дочери небольшой огород, а Сергей Юрьевич смог поставить долгожданный мангал, на котором планировал круглый год крутить шашлыки (раньше у него на это, попросту, не хватало времени). На вопрос, почему они решили перебраться в столицу именно сейчас, чета Беляевых всегда отвечала, что они уже достаточно долго прожили в деревне – устали, мол, ведь их возраст молодым никак не назовёшь: Сергею Юрьевичу было уже далеко за шестьдесят, в то время как его жена – только недавно отпраздновала свой пятидесятилетний юбилей.
Вера была поздним ребёнком – возможно, именно поэтому, ей хотелось как можно больше получить от высшего образования: девушка понимала, что теперь пришёл её черёд заботиться о родителях, а для этого потребуется немало средств, получать которые она сможет – лишь демонстрируя большие успехи в учёбе и, позже, на высокооплачиваемой работе, связанной с передовыми технологиями.
В остальном, семья Беляевых вела себя очень сдержанно, даже немного скрытно: они не особо распространялись о том, как именно стали фермерами – Степан только знал, что они очень много работали на земле, и у них было своё поголовье рогатого скота, которое, в силу возраста, чете становилось всё труднее содержать. После того, как дочка закончила школу – вся семья решила распродать оставшееся от фермы имущество, и на вырученные средства переехать в город. Здесь, они только недавно почувствовали себя настоящими «горожанами», понемногу адаптируясь и привыкая к «ускоренному» темпу жизни в столице…
Настало утро воскресенья. Степан заранее приехал к Вере домой, чтобы помочь ей и её родителям накрыть на стол, а также подготовить некоторые блюда к подаче. Когда всё было готово, молодые не могли не отметить – стол выглядел идеально: посредине стояло огромное блюдо с порезанными, красивыми дольками, фруктами – «венцом» которых стал огромный золотистый ананас, возвышающийся точно флагшток, над всеми остальными блюдами. На выбор грядущим гостям предоставлялось сразу три вида салатов, красиво уложенных слоями в фарфоровые салатницы с изящным восточным рисунком. Кроме этого, на столе располагалось несколько тарелок поменьше, с закусками, и три бутылки прекрасного красного и белого вина, лично выбранного хозяином дома к приходу будущих родственников. Финалом этого праздника живота должна была стать та самая утка «по-Пекински», томившаяся в тот момент в духовке, и большой карамельно-шоколадный торт, бережно охлаждаемый в холодильнике – так как сделан он был руками самой Алёны Дмитриевны по фирменному семейному рецепту.
Встреча была назначена на шесть вечера. Следовало отдать должное родителям Веры – они постарались выглядеть максимально торжественно, но в то же время стильно: Сергей Юрьевич надел свой самый лучший костюм, дополнив его новыми кожаными ботинками, а его жена была облачена в очень стильное платье, по фасону напоминающее наряды пятидесятых годов, только более современное и строгое. Одним словом, к встрече сватов, Беляевы были готовы «во всеоружии»…
Однако, в отличие от родителей невесты, Завьяловы строили совершенно иные планы – главным из которых, стало предотвращение возможного «мезальянса» всеми доступными им методами. В тот вечер, супруги долго обсуждали различные варианты того, как им навсегда отвратить своего Степана от этой нерадивой семейки Беляевых, во главе с их «хищницей»-дочкой. В конечном итоге, в голове у них созрел план, оригинальности которого мог позавидовать сам Троянский конь древних греков.
Желая окончательно «развести» сына с невестой, которая, в их понимании, принадлежала к куда менее престижному социальному слою – супруги решили прийти на встречу в самом старом, изрядно поношенном тряпье, которое, и на дачу-то отвезти было жалко: настолько оно было дряхлое. Расчёт родителей жениха был таким: «прикинувшись» последними бедняками – Афанасий Ростиславович и Светлана Ивановна «убили» бы сразу «двух зайцев»: и сына бы дураком выставили перед этой Верой (которая, как думала мать, уже наверняка пересчитывала в уме их с мужем денежки) – и отпугнули бы ненавистных сватов, ведь те были в курсе, что их будущий зять – наследник мебельной империи.
– Ты только представь, Афанасий, — радостно говорила Светлана Ивановна, крутясь перед зеркалом и разглядывая в нём своё отражение, — Они нас как увидят, так сразу же и поймут, что – во-первых, их наш Стёпка «надул», что никакой он не богач – а, значит, смысла перед нами притворяться нет, и они покажут своё настоящее лицо, свои намерения корыстные…
– А во-вторых, что? – нетерпеливо спросил супруг, которому вся эта затея не очень-то и нравилась. – А, во-вторых, им сразу станет ясно, что брать с нас нечего! И тогда эта Вера сама отстанет от нашего сыночка – как тот самый, засохший банный лист.
Светлана Ивановна ловко щёлкнула пальцами, как бы закрепляя свои слова, после чего взглянула на часы:
– Ну что ж, можем и начинать, время как раз подходит…
Кинув на себя в зеркало последний взгляд, бизнесвумен злорадно улыбнулась.
***
Вовремя супруги Завьяловы намеренно не пришли. Им невыгодно было производить на «враждебную сторону» впечатление пунктуальных, вежливых людей – поэтому, они специально затянули начало знакомства. Степан весь сидел, точно «на иголках» — ещё никогда ему не было так стыдно за поведение своих отца и матери. Когда он пытался им дозвониться – то каждый раз слышал одно и то же: аппарат временно не работает, или находится вне зоны действия сети. Вера безуспешно пыталась успокоить парня:
– Успокойся, Стёпа – не нервничай ты так. Может, у твоих родных какие-то дела срочные появились – ты ведь говорил, они у тебя очень занятые люди.
– Но не до такой же степени! – покачал головой молодой человек, — Да и не было такого раньше ни разу, чтобы они телефон отключали, если на встречу какую-то отправлялись. Не мог же у них обоих мобильник разрядиться, честное слово!?
Степан поднялся из-за стола и вновь попытался перезвонить родителям. Бесполезно. Сын бизнесменов чувствовал нутром: его «предки» явно затевают что-то неладное, только что?
– А, может, извини, конечно, Степан – вдруг что-то случилось с ними?
Произнося эти слова вслух, Алёна Дмитриевна мысленно себя отругала:
«Ну вот, сейчас ещё, чего доброго, совсем напугаю парня – сбежит от нас…».
– Мама! – укоризненно взглянула на мать Вера.
Она тоже была на ногах: поглаживала нервничающего Степана по руке. В этот момент, в дверь позвонили. С назначенного времени прошло чуть больше часа.
– Фух, ну, слава богу! – воскликнул Сергей Юрьевич, и поспешил в коридор – открывать двери и впускать долгожданных гостей.
Мгновением позже, в прихожей повисла тишина. Степан, ощущая, как противно засосало у него «под ложечкой» — метнулся на встречу родителям, и… обомлел. Глядя на одежду матери и отца, Степан почувствовал лёгкое головокружение. Стоявшая рядом с ним Вера заметила, как резко побледнел её жених.
– Ну, что же, сыночка – знакомь нас со своей ненаглядной!
Тщательно имитируя радость в голосе, Светлана Ивановна раскинула руки в приветственном объятии – и тут же бросилась на шею отцу невесты: грубо «расцеловав» его в обе щеки, она, наконец, «заметила» Веру:
– Ой, а вы, стало быть, Верочка и есть? Какая прелесть! Давайте тоже обнимемся, можно я буду вас называть «дочкой»?
Степан чувствовал себя так, словно его с головой окунули в ледяную воду: уши заложило, а кислорода в лёгких вдруг резко стало не хватать. Вера, тем временем, вежливо обняла будущую свекровь, поздоровалась с Афанасием Ростиславовичем, и они, вместе с Сергеем Юрьевичем – проводили всех в гостиную.
Степан был шокирован не столько явно наигранным поведением матери, сколько её внешним видом: они с отцом были одеты так, словно собирались вот-вот выйти на паперть, просить милостыню. На Светлане Ивановне было надето какое-то дряхлое выцветшее платье, поверх которого – она не постеснялась набросить ещё более старый и ветхий халат. Вместо колготок, на ногах у неё красовались тёмно-синие гетры – в таких обычно ходят выбивать ковёр по утрам. Вместо роскошных туфель, что обычно привыкла носить женщина, ноги его матери были обуты с старые резиновые сапоги. Степан был готов держать пари, что под ними – рваные носки (правда, парень даже представить себе не мог, откуда на его родителях могло взяться такое количество старого поношенного тряпья).
Отец тоже был «хорош»: старый спортивный костюм, тренировочные штаны с «пузырями» на коленях, и высокие рыболовные сапоги. На голове у Завьялова-старшего гордо красовалась большая летняя панама – ну, прямо вылитый «городской сумасшедший», не меньше! Степан, с немым вопросом в глазах, уставился на своих родителей, однако те вели себя как ни в чём не бывало, будто одевались так каждый божий день.
Завьяловы уселись за богато накрытый стол, и тут началось: Светлана Ивановна стала задавать Алёне Дмитриевне и Вере самые странные и неудобные вопросы, какие только можно было придумать, а Афанасий Ростиславович постоянно намекал Сергею Юрьевичу на то, что тот мог бы выпить и побольше, мол, «за здоровье молодых-то» и «в деревне, разве ж, так пить принято?». Атмосфера дружелюбия держалась исключительно за счёт родителей невесты, в то время как Степан очень скоро стал напоминать дёргающегося на стуле болванчика, который совершенно не в силах что-либо изменить в текущей ситуации:
– Ох, а вот птичка эта у вас – такая шикарная! – глядя на дымящуюся индейку, проворковала Светлана Ивановна. – Вы её, наверное, сами забивали, да? Вам же не в первой лишать птицу жизни? Как думаете, что она при этом чувствовала?
Вера еле сдержалась, чтобы не прыснуть от смеха, а вот Степан на этих словах чуть не поперхнулся салатом:
– Мама, откуда ты вообще такое взяла?? – посмотрел он на мать со смесью горечи и негодования.
– Всё хорошо, — постаралась разрядить обстановку Алёна Дмитриевна, затем мило улыбнулась Завьяловой. – Я «птичку» лично не забивала – она куплена мною, на рынке, как обычная курица. Когда у нас была ферма, мне порой приходилось пускать птицу на мясо, но это совершенно иной процесс – он куда менее эмоциональный, и куда более… техничный, что ли? Надеюсь, я смогла ответить на ваш вопрос?
– Очень исчерпывающе, благодарю, — сморщившись, произнесла Светлана Ивановна.
Градус нервозности и взаимного непонимания продолжал медленно повышаться: чем дальше, тем абсурднее становилась речь родителей жениха.
Между тем, Алёна Дмитриевна с супругом, то и дело, переглядывались, гадая, какие мотивы преследовала Светлана Ивановна, одевшись к ним на ужин как «без пяти минут» бездомная – но имея, при этом, на руках, великолепный «шеллак» маникюр? Неужели она действительно считала, что её сумочка за пятьсот долларов, забытая сейчас на тумбочке в коридоре – никому не «бросится» в глаза, как и дорогие часы её супруга, которые тот, впрочем, честно пытался спрятать в рукавах своего потрёпанного спортивного костюма. Беляевы, конечно же, сразу поняли, что всё происходящее – включая неадекватное поведение сватов – только розыгрыш. Единственное, чего они не понимали, так это цель данной шутки. Как бы то ни было – родители невесты не хотели портить отношения с Завьяловыми на стадии знакомства, а потому старались относиться к их экстравагантному поступку со всем, присущим им, пониманием.
Степан, который был в шоке от выходки родителей, отметил про себя – поведение его будущих тёщи и тестя достойно настоящего уважения: другие, на их месте, давно бы уже выгнали нерадивых сватов. Беляевы же, весь вечер вели себя максимально спокойно и благородно – в конце концов, они даже вызвали своим будущим родственникам такси, когда те пожаловались, что у них совершенно нет денег:
– Эх, Серёга, нам бы такие хоромы как у вас, ууух! – шутливо похлопал Сергея Юрьевича по плечу Афанасий Ростиславович. – Но, увы, не всем индейку жарить – не всем торты месить…
– Что правда, то правда, — подражая мужу, жалобно проговорила Светлана Ивановна, — У меня иной раз даже на проезд в трамвае не хватает – какие уж тут званые ужины… Спасибо, что пригласили нас, родимые! Теперь, чай, всё время видеться будем!..
Женщина ослепительно улыбнулась Алёне Дмитриевне, которую чуть «передёрнуло» от этой улыбки, показавшейся ей немного хищной, но она всё же смогла сдержать свои эмоции.
– Всегда будем рады, — произнесла она, после чего отправилась в комнату – заказывать сватам такси.
Когда родители жениха ушли, Степан, собираясь вслед за ними, попросил у Беляевых прощения за поведение матери и отца, после чего немного задержался, чтобы поговорить с Верой.
– Вер, ты тоже меня извини. Я не понимаю, что на них нашло – они же совершенно другие! Ясно, что они хотели как-то выделиться перед твоей семьёй, но это…
Вера лишь тихо засмеялась, обнимая возлюбленного:
– Не переживай. Мало ли, что у старших, иной раз, в голове творится – может, они так ревнуют тебя ко мне. Главное, что мы сегодня выяснили – у твоей матери отличное чувство юмора. Я уже так не смеялась целый месяц, честное слово!
Невеста заверила парня, что в их отношениях ничего не изменится, несмотря на этот конфуз с ужином – лишь бы он сам чувствовал себя спокойно и уверенно рядом с Верой и её родителями.
– Пока ты меня не стесняешься – всё прекрасно, — честно сказала она ему. – Остальное как-нибудь, да уладится.
– Вера, ты у меня самая лучшая! – Выдохнул Степан, и мягко поцеловал любимую, после чего поспешил вниз, вслед за своей эксцентричной семьёй.
***
В такси все трое ехали молча: Степан не проронил ни единого слова, лишь хмуро глядел на отца и мать, которые, к тому моменту, уже «вышли из образа», и – видя настроение сына, также предпочли провести остаток дороги, храня молчание. Светлана Ивановна в душе очень радовалась: ей казалось, что её «номер» произвёл на Беляевых нужный эффект – теперь они сами поспешат «откреститься» от таких родственников, какими для них могли стать Завьяловы, а их дочь-проходимка, в свою очередь, начнёт искать для себя новую, ещё более богатую жертву. Афанасий же Ростиславович был своей игрою вполне доволен: ему, конечно, понравилась невеста сына, да и родители её оказались, на вид, людьми вполне приличными – но…
Такой бедный домишко, какой имелся у семьи Беляевых, ещё нужно поискать. И как же они все будут там жить? Конечно, жена была права – при первой же возможности, родители невесты наверняка захотят перебраться в роскошную усадьбу Завьяловых. Вот только теперь у них этот номер не пройдёт: отец семейства очень рассчитывал на то, что отец и мать Веры, «распознав» в родителях жениха бедноту ещё большую, чем они сами – одумаются, и не захотят «плодить нищету». Завьялов-старший надеялся, что Беляевы смогут отговорить свою дочь от скоропалительной, и никому не нужной свадьбы.
Никто из родителей не думал в тот момент, каково было в это время их сыну. Степан же действительно очень переживал из-за того впечатления, какое оказали его мать с отцом на Вериных родителей, а потому не мог дождаться того момента, когда они окажутся в стенах своего дома, чтобы расставить, наконец, все точки над «и».
Поздно вечером, в семействе Завьяловых разгорелся настоящий скандал:
– Господи, да я поверить не могу, что вы решились на такое! Я же люблю её! – в гневе кричал Степан.
Мать парня стояла посреди комнаты, сложив на груди руки – точь-в-точь, как ещё совсем недавно, это делал её сын.
– Степан, немедленно успокойся! Сыночка, мы же всё это только ради тебя и делали – чтобы оградить тебя от тлетворного влияния этой семейки…
– О чём ты говоришь, мама! Какое влияние? Это вас нужно было, по-хорошему, оттуда выволочь «за воротник», вы же вели себя как двое сумасшедших!
Парень ходил по комнате, широко размахивая руками при каждом предложении:
– Ты бы поосторожнее со словами, сын, — пригрозил отец. – Не спорю, может, мы где-то и перегнули слегка палку, но… Это было необходимо. Ты видел, как они живут? Я не удивлюсь, если через месяц, у них потолок им же на голову и обрушится ночью! Жильё ведь находится в совершенно аварийном состоянии! И что? Думаешь, куда они первым делом побегут, если такое случится? Конечно, к нам!
– А даже если и так! Что с того? Неужели, родители жены недостойны найти приют в доме краснодеревщиков? Или я уже совсем ничего не понимаю в этой жизни, и у нас разрешено останавливаться лишь членам Королевской семьи?
Светлана Ивановна театрально заломила руки:
– Одумайся, сынок! Ты видел свою Веру, так сказать, «невооружённым глазом»? Нет? А я видела, я за ней весь вечер наблюдала, и вот что тебе сказать хочу – «профурсетка» эта твоя Вера!
– Не смей так говорить о ней, мама! Отец, ну ладно она – но ты-то что? Ты тоже считаешь, что ваше поведение у Беляевых можно считать нормальным??
Завьялов-старший задумался, прежде чем ответить. Всё-таки, он был солидным мужчиной, и подобные «розыгрыши» могли плохо сказаться на его деловой репутации. В итоге, он произнёс:
– Степан, ты меня прости, конечно, но – Вера тебе не пара, тут мать права. Я не говорю о том, что она плохая – я просто констатирую факт. Вы из разных миров, сынок. Из разных слоёв «социального пирога», если тебе угодно такое сравнение.
Парень замер как вкопанный. Такого предательства со стороны своих родных, он никак не ожидал:
– Ну, тогда я тоже, считай, что из «другого мира», отец. Я ухожу. Буду жить у Беляевых, вместе с Верой, в их «аварийном жилье».
– Ты смеёшься? Ну-ну, давай, посмотрим, через сколько дней ты прибежишь обратно, сынок, — не удержавшись, съязвила мать. – Разве что, они тебя каждый день индейкой кормить будут…
Как только эти слова сорвались у неё с языка, Светлана Ивановна тут же пожалела о сказанном: сын взглянул на неё с неподдельным презрением.
– Уж лучше, я буду жить с простыми, но честными фермерами, и с любимой девушкой – чем прозябать под одной крышей с такими снобами, как вы.
Мать от удивления прижала ладонь к лицу, а отец, наоборот, неожиданно рассвирепел:
– Да как ты смеешь нас так называть! Мы с твоей матерью всё сделали для того, чтобы ты получил всё самое лучшее – лучшие игрушки, лучшее образование, лучшие перспективы!.. Имей в виду, Степан – уйдёшь сейчас, и ни копейки из своего наследства не получишь! Да я лучше всё детским домам раздам, чем буду каких-то нищебродов кормить…
На каменном лице сына не дрогнула ни одна жилка:
– Ну, раздай. Перечисли всё детям – может, и правда тогда, какой-то толк от этих денег будет. А то всё столы, да стулья, в самом деле… удачи. Твой сын – нищеброд, уходит жить к неугодной невесте-«фермерше». Финита ля Комедия!
С этими словами, Степан склонился перед родителями в шутливом поклоне, и, осыпаемый проклятьями отца – быстро скрылся за дверями усадьбы.
В этот момент, Светлана Ивановна впервые за всё время пожалела о том, что она сделала с жизнью сына. Однако ничего из содеянного – женщина изменить уже, увы, не могла. Какое-то время, она ещё стояла посреди гостиной, слушая ругательства мужа в адрес Степана, а потом медленно удалилась в свою спальню. Ей потребовалось несколько часов, чтобы осознать, что своего любимого ребёнка они, возможно, больше уже никогда не увидят…
Несмотря на все протесты родителей, свадьба Степана и Веры всё-таки состоялась. Ровно через месяц после того, как молодой Завьялов покинул свой отчий дом – в скромном коттедже Беляевых отпраздновали тихое, но красивое торжество. Дом украсили множеством разноцветных шаров и настоящими полевыми цветами – Вера их очень любила. Пусть свадьба выглядела не так роскошно, как могла бы – будь у Степана денежные средства его родителей, однако общая атмосфера празднества располагала к себе: домашняя кухня, дружелюбные – и такие простые родственники его молодой жены, милые посиделки на летней кухне под звуки шестиструнной гитары, старые добрые песни о людях, и их искренней любви в непростое, послевоенное время…
Сложно сказать, что во всём этом растрогало Степана больше всего – душевность общей обстановки, или тянущее чувство сожаления в глубине его сердца: единственные, кого в тот день не было среди гостей их с Верой дома – были его родители. Как бы тяжело ни было это признавать – но Степану всё же не хватало здесь отца с матерью. Ему бы так хотелось разделить с ними этот чудесный миг собственного взросления, увидеть слёзы на глазах Светланы Ивановны, и скупую ободряющую улыбку на лице Афанасия Ростиславовича, но, увы…
Впрочем, они сами сделали свой выбор. За три недели до торжества, Завьяловы получили по почте письменное приглашение на свадьбу сына. Простой конверт из плотной бумаги, и дешёвая открытка с белыми лилиями – не смогли убедить отца семейства в том, что их сын уже вырос. В итоге, хотя матери безумно хотелось пойти на свадьбу, и всё простить своему непутёвому «Степашке» – Афанасий Ростиславович решил всё иначе:
– Ничего, пусть пострадает немножко. Ему полезно, – железным голосом произнёс бизнесмен, и смял в сильном кулаке тонкую открытку. – Независимости ему захотелось, свободы – ну, вот пусть и наслаждается ею, без нашего участия…
Так и получилось, что родители просто проигнорировали приглашение Степана, решив таким образом его проучить. Они всё ещё надеялись, что тот одумается, и – бросив компрометирующую его невесту, в последний миг вернётся домой, обратно в «родовое гнездо». Однако прошёл один месяц, затем второй, третий – а блудный сын всё никак не возвращался.
Беда пришла, откуда не ждали. Как-то раз, Афанасий Ростиславович неудачно искупался в бассейне, и умудрился подхватить двустороннюю пневмонию. Болезнь развивалась стремительно, и за несколько дней буквально «испепелила» несчастного бизнесмена. Чувствуя, что сам он не в силах справиться с одолевающим его недугом – мужчина всё же решился лечь на длительное лечение в частную клинику, где его обещали «поставить на ноги». Вот только чуда, даже за весьма большие деньги, так и не произошло: состояние Завьялова-старшего с каждым днём только ухудшалось, тогда врачи были вынуждены ввести его в искусственную кому. Светлана Ивановна оказалась совершенно одна, лицом к лицу с бизнесом мужа, и тут женщина не на шутку испугалась. Настал тот момент, когда дело её супруга (и всей её семьи) действительно стало некому передать: подходящих кандидатов, даже для временного управления компанией – и близко не было, а те, что имелись – не обладали нужной для Завьяловой долей профессионализма. Бизнесвумен была вынуждена поставить всё производство «на паузу», она надеялась как-то продержаться до того момента, пока её мужу не станет лучше.
К сожалению, как часто бывает в подобных ситуациях, вынужденным «простоем» фирмы тут же воспользовались недобросовестные партнёры Афанасия Ростиславовича: на общем совете директоров, генерального владельца компании решено было признать временно недееспособным, а это означало, что любой из владельцев акций (из числа управляющих компанией) мог смело продать свою долю, и с прибылью выйти из убыточного бизнеса. Как известно, акулы первыми чуют кровь, а потому, всего за каких-то пару месяцев – компания была полностью «растерзана» и распродана, в результате чего, от престижного бизнеса Завьяловых ровным счётом ничего не осталось.
Светлана Ивановна пыталась сражаться столько, сколько могла – она обращалась ко всем друзьям и деловым партнёрам мужа из числа тех, кто всего, каких-то пару лет назад, гордо говорили о том, что «водят знакомство» с семьёй Завьяловых. Однако теперь всё изменилось – никто и слышать не хотел о бизнесмене, лежащем в коме, и не имевшем почти никаких перспектив по выздоровлению. До женщины не сразу дошёл тот факт, что её семья оказалась абсолютно разорена – денег едва хватало на то, чтобы оплатить счета за дом, но и этот ручеёк грозил иссякнуть в любой момент. В то же время, долги за лечение Афанасия Ростиславовича только увеличивались, и вскоре, Светлана Ивановна уже была вынуждена заложить их прекрасный дом – только ради того, чтобы иметь возможность поддерживать жизнь в теле своего супруга.
Лишь сейчас, вконец обнищавшая бизнесвумен осознала истинную цену столь лелеемой ею «дружбы элит» и хвалёной взаимопомощи, которая на деле оказалась пустым звуком. В тот момент, когда Светлана Ивановна сидела на веранде своего заложенного дома, и горько оплакивала так несправедливо обошедшуюся с ней судьбу – в кармане её куртки внезапно зазвонил телефон.
– Алло, — рыдающим голосом спросила она в трубку, — Кто это?
– Светлана? Это Алёна Дмитриевна вам звонит – мама Веры, жены вашего сына – помните такую? Вы ещё меня про индейку спрашивали, тогда, на званом ужине?..
На миг, в трубке повисло молчание – а затем, мать Степана, в прямом смысле, завыла в телефон:
– Конечно! Ну, конечно, я помню вас – Алёна Дмитриевна, миленькая! Как вы там? Как Стёпка? Боже, если бы вы только знали, что тут у нас произошло…
– Так мы потому и звоним, Светлана Ивановна, — перехватил вдруг у супруги телефон Сергей Юрьевич, — В курсе уже про беду, что у вас случилась. Ждите – скоро приедем, и Степана с Верой привезём. Хватит уже, обиду-то, друг на дружку держать.
Обрадованная и благодарная – женщина вновь заплакала, так что Алёне Дмитриевне вновь пришлось утешать эмоциональную родственницу.
Через пару часов, к усадьбе Завьяловых подъехал огромный, жемчужно-серый внедорожник. Светлане Ивановне сначала показалось, что её подводят глаза, или кто-то случайно ошибся адресом – но ничто не в силах было передать её удивления, когда за рулём дорогого автомобиля – она разглядела родителей своей невестки. Секундой позже, Вера и её муж, легко выскользнули из машины, и бросились к матери.
– Мама! Мамочка! Как же я рад тебя видеть! Прости меня за упрямство, но я так вас обеих люблю!
Степан обнимал мать, покрывая её горячее лицо сыновьими поцелуями, а та лишь сжимала его в объятиях так крепко – как позволяли ей её уже немолодые руки.
– Стёпа! Стёпушка! Мальчик мой…, — шептала она в ответ.
Наконец, когда мать и сын смогли оторваться друг от друга, пришло время Светлане Ивановне попросить прощения у Веры, и её родителей:
– Извините меня за весь этот маскарад… Я тогда совсем глупая была, хоть вот и возраст уже – а, видно, не дал бог ума, не научил различать за всю жизнь, где золото – а где позолота…
К счастью, сваты не держали на неё зла, они специально приехали помочь ей с мужем в беде, а заодно и примириться, забыв все обиды – и радуясь вместе за счастье своих детей:
– Бросьте вы, Светлана Ивановна, сырость тут разводить, — махнул на неё Сергей Юрьевич, — Знаете, кто старое помянет, тому глаз вон. Расскажите лучше, что у вас тут случилось, что вы даже без дома остались? Я по своим каналам узнал маленько, про то, что Афанасий в коме лежит, да про то, как вы дом за долги уж «на волоске» держите, но хотелось бы чуть больше подробностей, понимаете? Чтобы знал я, как вам помочь.
Женщина очень удивилась такому повороту, она вопросительно взглянула на сына с невесткой – но те лишь улыбались.
– Я рассказать-то расскажу, конечно – но только, чем вы мне помочь можете, Сергей Юрьевич? При всём уважении, машина у вас очень хорошая, но… А, кстати, откуда она у вас?..
Беляевы только усмехнулись, почуяв в голосе своей родственницы откровенное любопытство. Тут-то и выяснилось, что они хоть и были фермерами, но на счетах своих имели многомиллионное состояние: уже очень много лет, семья Беляевых владела мясным концерном по производству и заготовке разных видов мяса. Мало кто знал, что «мясные короли» не привыкли кичиться своим богатством, умело играя роль простоватых выходцев из деревни. Держась в тени, они, тем не менее, все эти годы успешно вели свой бизнес, и к тому же приучили и родную дочь.
Вера привыкла, с самого детства, во всём полагаться исключительно на свои знания – ибо знала, что деньги – величина очень непостоянная, и в любой момент, при малейшей ошибке, от них может ничего не остаться. Именно поэтому, её тогда так тронуло предложение Степана заплатить за разрушенную в ходе пожара лабораторию: ректор университета был одним из немногих, кто прекрасно знал – из какой семьи происходит Вера Беляева. Она вполне могла бы «погасить» ремонт лабораторной всего одним платежом, но ректор тогда придумал бы ещё что-нибудь, чтобы «вытрясти» из богатой студентки ещё больше денег. Бескорыстие же Степана и его искренняя готовность помочь – подсказали девушке, что на этого человека, она всегда сможет положиться, несмотря на то, сколько денег у неё будет «за душой».
Светлана Ивановна была откровенно шокирована рассказом Веры и её родных. Получается, что это они одурачили своей скромностью и простотой семью краснодеревщиков, а никак не наоборот. Она возблагодарила бога и саму Судьбу за то, что та отправила к ней на помощь таких замечательных и неравнодушных людей, и тут же раскаялась в собственной нетерпимости и снобизме.
Обнявшись и простив друг друга, сваты принялись действовать: перво-наперво, Беляевы заплатили за операцию Афанасия Ростиславовича, которая прошла успешно и позволила вывести мужчину из медикаментозной комы. Бизнесмен был немало удивлён, выслушав сторону жены и новообретённых родственников. Узнав, что сваты действительно спасли ему жизнь, Завьялов также раскаялся и искренне извинился перед семьёй невестки. После этого, «мясные короли» кинули все свои силы, связи, и немало денег – на восстановление Завьяловского бизнеса. Афанасий Ростиславович, находившийся в это время на длительной реабилитации, как мог, со своей стороны, помогал «вытаскивать» собственное дело из банкротской ямы. Конечно, очень многое было безвозвратно разрушено, однако кое-что восстановить им всё-таки удалось. Теперь у супругов-краснодеревщиков есть куда менее масштабная компания, которая помогает им учиться существовать по средствам, и ценить каждый заработанный рубль пуще прежнего.
Зато со своими родственниками, Завьяловы поддерживают самые трепетные и добрые отношения – они частенько бывают друг у друга в гостях, и не стесняются принимать Беляевых в собственном, сейчас уже более компактном, коттедже – построенном, кстати, как раз рядом с домом детей. Кроме этого, оба семейства сейчас ожидают новое чудо, которое должно случиться в ближайшие девять месяцев – Вера оказалась беременна, и вскоре подарит своим родителям и родителям любимого мужа, замечательного внука или внучку. УЗИ девушка ещё не делала, так что всех ждёт большой сюрприз.
0 Комментарий