Герой этой истории с раннего детства видел, как помыкает мамой отец. Сам бездельник и любитель выпить, ни на одном месте работы долго не задерживающийся, он отрывался на жене. Именно отрывался. Слов не выбирал. Замахивался, а то и толкал. И все это на глазах у сына.
Отцу и в голову не приходило, что творится в душе ребёнка, когда на его глазах так обижают маму. И так каждый день. Потом этот якобы глава семьи увидел, что сын, совсем ещё малыш, пытается заступиться за маму, смотрит на отца-обидчика такими глазами, что не догадаться, как он к нему относится, просто нельзя было. И даже когда подрос, мальчик не грубил отцу и не дерзил. Давно понял, что так только хуже маме сделает. Он вообще отличался добротой. Никогда не обижал дворовых кошек и собак. Жалел выпавшую из гнезда ласточку. Словом, отец скоро перестал называть сына по имени. Всё время то тюфяк, то слизняк. И с таким презрением, с таким раздражением, что тут отцовской любовью и не пахло. А мама изо всех сил старалась свести концы с концами. Работала и подрабатывала. Мыла и стирала, умудрялась из минимума продуктов приготовить еду. Сама ела – не ела, а сыну и мужу всегда был завтрак, обед и ужин. Почему она не взбунтовалась, не выгнала мужа, ответа нет. Мальчик же так любил маму, что готов был не только защищать её от обнаглевшего отца, но и очень рано стал ей помогать: он ещё до школы зарабатывал деньги.
Именно зарабатывал. То собаку соседскую выгуляет, то бутылки соберёт и сдаст, то сумку кому-то поднесёт. Он ещё и сосчитать правильно не умел, сколько ему за это заплатили. Мальчик просто спешил отдать маме всё, что заработал. И сначала не понимал, почему она, взяв принесённые им деньги, обнимает его и плачет. Он тогда не понимал, что мама могла бы выставить за дверь мужа. Квартира ведь была её. Но она ни единым намёком не давала понять, что не хочет терпеть такого мужа.
Мальчик давно понял, что надеяться на отца не стоит. Потом понял и то, что много он такими разовыми услугами чужим людям не заработает. И понял он это, увидев, как мама поздно вечером, когда отец угомонился, зашивает своё платье. Это платье он помнит ещё с тех времён, когда только начал ходить. И это за него он держался, топая по двору…
Это ж сколько лет платью? Да они ровесники! Не помнит он, чтобы мама покупала себе обновки. Или она их вообще не покупала? Вот что отцу приносила новые футболки, джинсы, а зимой теплые сапоги – это он помнит. Потому что ещё тогда, первоклассником подумал:
«А сапоги отцу зачем? Он же с дивана не встаёт. Лучше бы мама себе купила новые сапоги. Как у мамы Сережки – высокие, на тоненьких каблуках».
И сам себя оборвал:
«Так Серёжкина мама в этих сапогах идёт не одна – её под руку ведёт отец Сережи».
И они всегда о чём-то разговаривают, смеются. И сколько ни вспоминал, так и не вспомнил, чтобы его папа куда-то шёл с ними…
А мамы его одноклассников совсем не так одеваются. И у всех ногти красивые, потому что маникюр. Он когда-то спросил у мамы, что это за слово такое «маникюр». И мама ему объяснила. Только на своих руках показать не смогла…
А ведь его мама красивая! И не только потому, что она его мама. Когда мама расчёсывает свои густые длинные волосы, кажется, что это принцесса из сказки, которую он видел в кино, когда их водили в кинотеатр всем классом. И мама тогда нашла деньги, ну, заработала конечно, чтобы и он тоже пошёл в кино. А так-то в кино он не ходил. И в «Луна-парке» ни разу не был. Только слушал, как одноклассники рассказывали про автодром, про автомобильчики, которыми сами управляли. Он и в тире никогда не был. Около тира был. Слышал, как там стреляют. Видел и хорошо это запомнил, как вышли однажды из тира папа с сыном. Сын был точно его ровесником. Только папа у этого мальчика был другой, не такой, как у него. Кто-то из них выиграл в тире медвежонка. Они шли и говорили о том, что сейчас купят цветы и вместе с медвежонком подарят маме. Он тогда не сдержался и заплакал, размазывая слёзы по щекам. Когда пришел домой с мелочью в ладошке, которую заработал, сдав несколько бутылок, мама заметила, что он плакал. Испугалась:
-Тебя кто-то обидел? Хотели бутылки забрать? Так отдал бы сразу, сынок! А то ведь и ударить могут…
Вот так мама всегда: уступает отцу, терпит всё…
И он решил найти себе работу, где бы можно было больше денег получать. Пошел в овощной киоск. Спросил, может ли он помогать разгружать товар. Продавщица посмотрела на него с жалостью и отказала:
-Мал ты ещё тяжести носить!
Он извинился и собрался уходить. А она сказала:
-Постой! И набросала в пакет огурцов:
-Вот, возьми!
-Нет! Я же их не заработал! – он отказался и отошёл.
-Да постой ты! Отнеси вот ящик с мусором в бак. А огурцы и будут тебе платой, — нашла выход продавщица, которая сходу вычислила, каково живётся этому мальчишке.
У неё самой так же несладко росли две дочки. Он отнёс мусор. И тогда взял пакет с огурцами. А она предложила ему хорошую идею:
-А ты попробуй чистить обувь! У метро где-нибудь стань или около троллейбусной остановки. Там всегда народу много…
И он решил, что это и в самом деле работа. Но просто так не получится. Мальчик почти два месяца собирал деньги, чтобы купить крем, и не один, а нескольких имеющихся в продаже цветов. Купить щетки. И тоже не одну. Из пары старых махровых носков сам сшил полирующую полоску. А самым трудным оказалось найти скамеечку – ноги же клиентам надо было куда-то ставить. И он нашел. Кто-то в соседнем дворе выбросил крепкую и целую деревянную скамеечку. А в валявшейся рядом банке были остатки краски. Ну, он сначала вымыл и высушил скамейку. А потом её покрасил. Получилась как новая, и видимая издалека, синяя скамеечка.
Была ещё одна непростая часть подготовки: надо было в чем-то носить все его орудия труда. И опять выручил мусорный бак: мальчик там нашел плотный картонный ящик из-под какой-то бытовой техники. Обклеил обложками из журналов, которые тоже подобрал около мусорного бака. Приспособил к нему ручки из бельевой веревки, и получилась вместительная сумка-переноска.
Как же он волновался, когда после уроков шёл к метро со своим рабочим ящиком! Ну, то, что его увидели одноклассники, его уже не волновало. Он привык, что с ним не дружат – он не соответствует их статусу. Они столько раз говорили это слово, что он давно его запомнил и в смысл вник. А они вскоре привыкли, что насмехаться вслух над ним не стоит: даст ответ. Давать ответ мальчик научился не сразу. Несколько лет, до пятого класса, молча сносил насмешки и издевки. А потом взял и поднял своего обидчика так высоко, на сколько хватило сил, и спросил:
-Тебя бросить на асфальт или аккуратно поставить?
И было в его голосе, в его взгляде что-то такое, что не вызывало сомнения. И все – и наблюдатели, и злой шутник – поняли: а ведь он может бросить! Так что одного раза хватило, чтобы одноклассники теперь не орали гадости в его сторону, не насмехались над ним, а трусливо шипели вслед. Вот и этот его первый выход заметили одноклассники. А он остановился и спросил:
-Может, я ваш бизнес забираю? Может, это место уже кто-то купил?
Ну, их волной и смыло. Нет, задирой он не стал. И не станет. Не хочет быть похожим на отца. Но и шутить зло и несправедливо над собой больше не позволяет.
…И вот он начал работать чистильщиком обуви. И не был его первый рабочий день блином, который комом. Нет, в очередь желающие почистить обувь не выстраивались. Но желающих хватало. И выручка его обрадовала. Обрадовала и маму. Она спрятала деньги, решив, что теперь, что бы ни кричал муж, она купит сыну кроссовки. Теперь мальчик, вернувшись из школы и сделав уроки, а учился он хорошо, спешил на свою работу. У него уже появились постоянные клиенты. Он их узнавал по обуви. Чистил обувь он старательно. А плату брал небольшую. Собственно, он и не называл цену. Люди сами платили. А кому-то мог почистить туфли в долг, если его просили об этом. Потом мог и забыть, что чистил в долг. Но люди не забывали, и долг возвращали.
…Осень всё больше вступала в свои права. Стало не только дождливо, но и быстро темнело. Он огорчился. Но продолжал работать. Только чуть передвинулся: у метро было хорошее освещение. Когда заканчивал работу, никогда не проходил мимо бабушек-старушек. Они тоже допоздна стояли у метро, предлагая букетики цветов. Но выручка у старушек была небольшая: рядом стояли несколько цветочных киосков с дорогими цветами. Поэтому молодые люди, ждавшие своих девушек, чаще покупали букеты там. А у бабушек… Разве что остановится какая-нибудь женщина, уставшая, как его мама. И, скорее из жалости, купит цветы у бабули. Он и сам всякий раз покупал у бабушек по очереди букетики для мамы. Она всегда радовалась. Радовались и старушки – всё же выручка. Отец, увидев, как мама каждый вечер ставит цветы в вазочку, которую ей тоже подарил сын, насмешливо сказал:
-Это кто же тебе цветы дарит? Кавалер? Неужто есть такой?
Мама промолчала. А отец добавил:
-Лучше бы бутылку пива купил…
Вот в этом был он весь, отец. И муж. Но мама терпела. А он давно уже решил, что будет маме помогать, будет защищать её. И продолжал дарить цветы. Однажды уже под вечер рядом с ним остановилась иномарка. Судя по всему, дорогая. Вышел мужчина средних лет. Одет тоже в очень дорогой костюм. И направился к мальчику. Поздоровался с ним. Мальчик уже приготовился чистить его фирменные ботинки, которые никак не нуждались в чистке. Но мало ли! А мужчина протянул ему крупную банкноту и повернулся, чтобы уйти. Мальчик густо покраснел и сказал с обидой в голосе:
-Извините! Я не попрошайка!
Мужчина развернулся, опять подошёл к нему и сам извинился. А потом поставил ногу в дорогущем ботинке и попросил:
-Тогда освежи мне обувь!
А мальчик всё ещё не успокоился. И от волнения на губку, которой собрался чистить и без того чистые ботинки, выдавил не коричневый крем, а средство, с помощью которого очищал губку от остатков предыдущего крема. Средство было со щелочью или каким-то другим агрессивным веществом. Поэтому одного движения по ботинку было достаточно, чтобы фабричная краска взялась пятнами. И в миг ботинок перестал быть дорогим…
Мальчик пришел в ужас: ему за год не заработать на такие же ботинки. И он стал извиняться. С трудом подбирал слова. И начинал снова и снова извиняться. Ему было стыдно. Ему было обидно. И было страшно: как расплатиться за испорченный ботинок?
-А ты где и с кем живёшь? – спросил мужчина.
Ну, всё правильно: сейчас он пойдет к нему домой и все расскажет родителям. Отец, конечно, будет злорадствовать. А мама…Ему уже заранее было жалко маму. Но мальчик честно рассказал. И где живет, и с кем. И о том, что помогает маме. Хотя есть и отец. Который только лежит на диване, смотрит телевизор даже ночью и требует, чтобы мама его кормила. Мужчина выслушал его и ещё раз спросил адрес. Потом сел в свою иномарку и уехал. Мальчик, едва не плача, собрал свою коробку, и медленно пошел домой. Когда проходил мимо рынка, увидел, как несколько подростков силой забирают у незнакомой бабушки деньги – она стояла там, где обычно продают цветы. Очевидно, и она продавала. И продала, судя по тому, что деньги у нее уже отобрали. Мальчик не мог не вмешаться: он стал оттаскивать хулиганов от бабушки, пытался отобрать у них ее выручку. Но трое против одного – силы были неравны. Ему досталось. Только и та троица получила. И убежала. А бабушка стояла и вытирала слёзы. Как же он не любил, когда женщина плакала! Он столько слёз видел у мамы!
-Вот, возьмите! – мальчик, не раздумывая, протянул бабушке всю свою выручку. – Только не плачьте, пожалуйста!
Бабушка ласково на него посмотрела и улыбнулась сквозь слёзы:
-Ну, что ты, внучек! Мне не надо денег! А вот если б ты проводил меня…
Конечно же, он проводил её. Взял за руку, и они пошли. Оказалось, бабушка жила недалеко. В том районе, который считался особым – там, в пятистах метрах от главной улицы, спрятавшись за высотными домами, был крохотный городок. А в нем роскошные коттеджи. Мальчик ни разу сюда не заходил. Странно… И где тут дом бабушки? Может, какая-нибудь избушка прячется за этими богатыми домами? Но спросить постеснялся. Да они уже и пришли. Ничего себе!
Красивый двухэтажный особняк. Кованый забор с воротами и калиткой. Бабушка уверенно нажала на звонок.
-Мама, это ты? – спросил мужской голос, показавшийся мальчику знакомым.
Калитка открылась, и они вошли во двор. Мальчик уже собрался уходить, но тут на крыльце появился человек. Так вот почему его голос показался знакомым! Это был тот самый мужчина, чьи ботинки он сегодня безнадежно испортил. Первой мыслью было бежать. Но он никогда не прятал голову в песок. Потому и не сдвинулся с места: будь что будет. А мужчина уже рассмотрел гостя. И сказал:
-О! Старый знакомый!
Бабушка удивились и, продолжая вести за руку мальчика за собой в дом, спрашивала:
-Вы что, знакомы?
И мужчина сказал, что не успел поделиться с ней этим случаем. Когда вернулся с работы, она уже опять пошла своими цветами торговать. И насмешливо спросил:
-Ну, и много ты, мама, наторговала?
-Не перебивай меня! – строго сказала бабушка. –Лучше помоги гостю раздеться. И рассказывай, откуда ты этого мальчика знаешь?
И он послушно рассказал. Про испорченный ботинок. Но сначала про то, что этот мальчик не захотел взять у него деньги просто так. Сказал, что он тут не попрошайничает, а работает. Ну, и наработал ему ботинок…
-Ой, сынок! Ты не сердись на мальчика! Я тебе другое расскажу.
И бабушка, которая, мальчик уже понял это, оказалась мамой богатого мужчины, рассказала, что, да, она и сегодня пошла к рынку с несколькими букетиками цветов. Потому что это она их вырастила. И ей жалко, что цветы опадут. И продаёт она их почти даром. А потом вырученные деньги кому-нибудь из цветочниц-старушек отдает. Но сегодня она вышла из дома позже. Потому что пирожки пекла. И оказалась одна на том месте, где всегда продавали цветы несколько бабуль. Так у неё букетики быстро и разобрали. Уже хотела уходить домой. А тут трое хулиганов-малолеток налетели, кошелек стали требовать. Толкали её подальше от фонаря. И если бы не этот мальчик, который не побоялся пойти против троих хулиганов, может, и беда большая случилась бы.
-Так что ты, сынок, спасибо ему скажи. А то подумаешь, какие-то ботинки, и то только один ботинок, испортил! – закончила бабушка свой рассказ.
-Да ты меня не поняла, мама, — мужчина явно оправдывался. – Я, наоборот, хотел по-другому поводу с ним встретиться. Потому и адрес его спрашивал. Вот идите со мной! Я вам кое-что покажу.
Они зашли в его кабинет. На письменном столе стояла большая коробка. А в ней по отделениям лежали несколько тюбиков высококачественного обувного крема разных цветов, губки и щетки для обуви, а самое главное – отличный спрей для чистки щеток и губок. Теперь он не перепутает его с кремом.
-Это тебе. И, пожалуйста, не отказывайся! – сказал хозяин дома.
У мальчика загорелись глаза – это же средства что надо! Но сказал он другое:
-А я думал, что вы потребуете деньги за испорченные туфли. Нет, я отдам! Сам виноват. Только вот насобираю и отдам…
Бабушка даже руками всплеснула. Но сказать ничего не успела – её опередил сын:
-Нет, дружище, деньги меня не волнуют. Уже давно они для меня, да и для моей мамы, не проблема. Я просто тебя сразу зауважал, когда ты отказался просто так взять у меня деньги. Ты твёрдо сказал, что не попрошайничаешь, а зарабатываешь. Ну, а оплошность с облезшей краской… Ерунда!
Но бабушка всё-таки вмешалась. Она сказала:
-А давайте все на кухню! Чай попьём с моими пирогами. Там и поговорим.
Хозяин дома посмотрел на мальчика: он догадался, что тот волнуется – время уже позднее. Пока чай попьём да пока до дома доберусь… Мама будет переживать.
-Не волнуйся! – сказал он. – Вот чай попьём с мамиными пирогами, и я тебя домой отвезу. Заодно и узнаю, где ты живёшь. Вдруг твоя помощь будет нужна.
За чаем и потом, в машине, мальчик услышал историю этого богатого человека. Его детство было совсем несладким. Рос с мамой на окраине этого города. И был у них не дом, а, скорее, избушка на курьих ножках. То, что досталось от маминой мамы. И эту избушку она сама, его бабушка, отстраивала после войны – остался только кусок от некогда большого родительского дома. Но не только дом забрала та война – погиб и муж бабушки. В той бомбежке, когда рядом разорвалась фашистская бомба, рухнул не только почти весь дом. Под его руинами остались и родители бабушки, и две ее младшие сестры. Сама она чудом уцелела – пошла к дальним соседям за горсткой муки.
Вот в такой избушке они и жили с мамой. Сейчас на месте той окраины новый микрорайон. А тогда сплошь и рядом стояли дома со следами бомб и снарядов.
— Отца своего я не видел, — продолжал рассказывать он, — тот как уехал сразу после моего рождения в поисках лучшей жизни, так и ни разу не дал знать о себе. А мама разрывалась между работой на стройке, тяжёлой работой, не женской, если по сути, и мной. Я лет до пяти из ангин не выпрыгивал. Хотя мороженое, может, пару раз всего-то и ел. Стоило вдохнуть морозного воздуха, и всё – у меня ангина. И так было, пока мне гланды не вырезали. Тогда стал и в футбол играть, и бегать наперегонки. Но была у меня мечта: велосипед. Понимал, что мечта несбыточная. А мама знала, как я хочу велосипед. Хотя я даже не просил. И вот она на мой день рождения купила у кого-то с рук старый, ржавый, разболтанный велосипед. Двухколёсный. На нём была звонилка: торчала на руле, и стоило нажать на отросточек, как раздавался звонок. Так, как я тогда обрадовался этому ветерану-велосипеду, я больше, пожалуй, в жизни ничему не радовался. Ни первому успеху в бизнесе, ни лучшей в городе иномарке, ни этому дому, которым давно заменил нам с мамой ту избушку на курьих ножках… И стал я сам ремонтировать велосипед. Нет, ну сначала от ржавчины очистил. Болты-гайки перекрутил. Потом у соседки разжился двумя банками с остатками краски. И умудрился выкрасить на велосипеде все, кроме колес и руля. Ждал, пока высохнет. Даже дул на него, чтобы краска быстрее высохла… Наконец, велосипед был готов. И я поехал встречать маму с работы. Она и не знала. А тут я. Взял её сумку, на руль повесил, сам горжусь и вижу, что мама тоже за меня рада. И стал я вскоре признанным велогонщиком на нашей улице. Только была у моего двухколесного друга одна проблема, с которой я справиться не мог: без всякого объявления войны вдруг спадала цепь. И только нога помогала в качестве тормоза. Правда, страдали сандалии. Но мама понимала. И носила их в ремонт. С такой цепью приключение неминуемо должно было произойти. Я это чувствовал. Но отказаться от гонок на моем велосипеде просто не мог. И вот однажды еду я, такой уже опытный гонщик, по тротуару. Оглядываюсь: отстают мои соперники, отстают. И тут – раз! Слетает злополучная цепь. Как раз перед припаркованной «Волгой». А «Волга» в моем детстве считалась как сегодня «Майбах». И я на своем велосипеде влетаю в неё. Я-то цел и невредим. А вот «Волга» с такими царапинами, что мама не горюй. И тут, что и следовало ожидать, выходит из «Волги» генерал. Грудь в орденах. Выправка ещё та. И ко мне. Хотел я, конечно, бежать. Но стыдно стало. Да и свой велосипед я бы не бросил. Стою. Закрыл глаза. Думаю, будь что будет. Тут и остальные ребята на своих велосипедах подтянулись. Тоже стоят, смотрят. Я приготовился, что уж уши мне сейчас генерал точно надерёт, к маме пойдет жаловаться. А он наклонился, посмотрел на цепь и говорит: -Где живешь? Какой адрес? Я врать не стал – назвал адрес. Он сел в свою «Волгу» и уехал. Ребята тоже разъехались. А я пешком. Иду, тащу свой велосипед домой. А дома до самого вечера прислушивался, так едет к нам генерал или нет. Не дождался. Лег спать. И завтра целый день ждал. А приехал генерал под вечер, уже и мама была дома. Я ей про то столкновение ничего не сказал. Решил, пусть генерал сам жалуется. Имеет право. Но знаешь, что было дальше? Генерал вышел из своей «Волги», а царапин на ней уже не было, это я первым делом заметил, открыл багажник и достал новехонький велосипед. Новехонький! Зовет меня: -Бери, владей! Вижу, ты парень смелый. И не трус, коль не убежал тогда. Поэтому не лихач на неисправном велосипеде. Вот тебе исправный. Следи, ухаживай за ним. И расти большой! И запомни: люди-человеки должны помогать друг другу. Когда-нибудь и ты поможешь кому-то, даже не сомневаюсь. Будь здоров, парень! Сказал и уехал. Я даже про спасибо забыл. Потом весь вечер маме объяснял, откуда у меня этот велосипед. Она сначала даже не поверила. Только тогда, когда сказал, что люди-человеки помогать друг другу должны, успокоилась… Я потом с ещё большим рвением за учебу взялся – хоть и не говорил мне генерал, что надо учиться. Я между его слов это услышал. Университет закончил. С двумя товарищами свое дело открыли. Про трудности не говорю – у кого их не было. Но никого не обманывал. Но если надо было проявить жесткость, спуску не давал. И все, что у меня и у мамы есть сейчас, своим трудом, головой и руками добыл. Но иной раз нет-нет, да и придет на ум: чего-то я все же не сделал. И только когда тебя увидел, понял: не передал я эстафету доброго дела. А теперь легче стало: ты – следующий. И ты сможешь. Тоже учись. Изо всех сил учись. Будешь работать – работай изо всех сил. Доставшиеся кому-то от богатого папика деньги ненадежны. Я многих знаю таких, кто давно прогорел. На самом дне сегодня. Так что, дружище, учись. Потом все придёт – и деньги, и дом, и машины. И, знаешь, ещё что: постарайся не тянуть так, как я, с передачей эстафеты добра. Почаще оглядывайся. Ты сделаешь добро — тот, кому досталось это добро, тоже сделает. И следующий, и следующий… Заговорился я что-то, дружище. Но ты понял, да?
Мальчик понял. И мысленно дал слово, что на нем эстафета не оборвется…
0 Комментарий