Откровенное признание холостячки

В последнее время я очень много думаю о себе, и своей жизни. И надо признаться, мне не нравятся результаты этого анализа. Да, я достигла многого. Но у меня нет главного — семьи.

Вот уж никогда не думала, что буду страдать от одиночества. Да, собственно, до сегодняшнего дня и не признавалась себе в этом. Я же всегда считала себя эмансипированной женщиной. Феминисткой. Но с некоторых пор, когда присматриваюсь, мне кажется, что вокруг меня живут исключительно молодые семьи с маленькими детьми. Стоп! Я завидую? А давай-ка, подружка, проанализируем раз и навсегда свою жизнь. Мне 30 лет, и ни о каких страстях не может быть и речи. В этом возрасте понимаешь, что идиллия любви, неуязвимость чувств невозможны. Но… все равно так их хочется! По-прежнему хочется. Когда-то мне было 15, и казалось, что меня никто не понимает, что меня бросил весь мир. Тогда я впервые познала одиночество. Я плакала, потому что была одна. И считала, что имею право на любовь.

Однажды, помню, из этого состояния меня вывела подруга, одноклассница, которая просто зашла во время моей хандры и увела гулять Она тогда показалась доброй феей. Но кто те шлперь высушит мои слезы одиночества?

Мне уже за 30, и я больше не верю в добрых фей. И в любовь до гроба тоже не верю. В этом возрасте любовь осмотрительна, рассудочна. Хочется преимущественно брать, а отдавать жалко. И цинизм не удивляет. Переспала, положим, с мужем лучшей подруга, говорю ему: «Ты ж смотри, молчи как рыба». А он, дурак, развалился и, довольно потягиваясь, мечтательно говорит: «М-да… Отчего люди не летают?» А я гляжу на него снисходительно, и мне так и хочется сказать: «Рожденный ползать летать не может». Придурок! А подруга-то с ним живет да нахваливает! И на меня смотрит сверху вниз: мои, до сих пор ни мужа, ни детей… А ведь поклонников у меня всегда было предостаточно!

Скольких людей я недооценила, не поняла, не расслышала, не разглядела! Возможно, молодая, гордая и неприступная, я прошла мимо своей настоящей любви. И не было бы сейчас этого тягостного постыдного одиночества. Где они, пылающие взоры, горячие руки тех мальчиков, которые меня любили?

Цинизм в моей душе соседствует с сентиментальностью. Я умиляюсь, когда вижу молодые пары с колясками, но и злорадствую, когда наблюдаю ссорящихся супругов. Завидую? Нет, нет и нет! Никогда этим не страдала. Старею? Да вроде, рано еще. Поклонников стало меньше? Да. Оттого, что поблекла моя красота? Нет.

Я просто стала мудрее относиться к жизни, к любви, к мужчинам. Стала более избирательной в общении: этот неинтересен в разговоре, этот в постели плох, а тот бабник. Размениваться нет желания.

По-прежнему хочется нежных поцелуев, пылких объятий и признаний, но не подкрепленные душевной, духовной близостью с человеком отношения для меня невозможны. Но где взять этого человека?

Кто сейчас у меня имеется в арсенале? Вечный мальчик в 40 лет, прозябающий в захудалом НИИ и любящий повторять: «Ландау как и я, был физиком-теоретиком». Художник, который на вернисажах во время фуршета ворует объедки и початые бутылки вина. Бессребреник-фотограф с плохим характером, но при этом полиглот. Неохота. Нет желания ни с одним из них делить брачное ложе, воспитывать детей, ругаться по пустякам, чтобы потом бурно мириться. Что же, это ради кого-то из них я была всегда круглой отличницей, окончила университет с красным дипломом, открыла собственную фирму?

«Я люблю тебя!» Эти слова затасканы человечеством. Теперь мне хочется человека, который говорит искренне, от души, а не от ловца приключений, который в сопровождении этих заветных слов лихорадочно стаскивает с тебя одежду, оставляет на твоем теле слюнявые поцелуи и бьется в псевдосудорогах при виде моего тела.

Всем этим я сыта и теперь прямо смотрю в лицо каждому, кто пытался претендовать на мое сердце, надеясь с одним из них затереться в едином пламени большого чувства. Но ничего такого, увы, не происходит.

Зазвонил телефон. Это моя давняя подруга, старая дева Вика — нытик еще тот. Пребывает в бесконечных поисках вечной любви. Тургеневская женщина (девушкой ее уже не назвать) до сих пор живет по принципу, вычитанным в свое время у классиков. — «умри, но не целуй без любви» и «ты в ответе за тех, кого приручил». Правда, приручить ей никого не удалось. Внешность оставляет желать лучшего. Огородная, можно сказать, внешность: нос картошкой, ноги худые, а груди напоминают цуккини. Но сильно умная. Мне с ней иногда бывает интересно.

— Верка, привет! Так скучно! Давай куда-нибудь выдвинемся.

— Вика, только не сегодня! Хочу весь день поваляться с книжкой на диване.

— Ну вот. Всегда ты так. А я хотела так рассказать… Мне опять этот звонит!

— Ой, Вика не начинай. Я тебе позже перезвоню.

И с облегчением бросила трубку. Сейчас она бы полчаса рассказывала о дурацкой интрижке с пожилым литератором, который пытался совратить ее с помощью стихов. Якобы своих. Вика доверчиво пошла к нему в гости, мечтая о свечах и шампанском. А он усадил ее на грязной кухне за стол, покрытый газетой, и достал бутылку водки.

— Вот, Вика, послушайте, что я давеча наваял, — говорит. — «Не забывай никогда, как хлынет в пристань вода, и как воздух упруг, как спасательный круг!»

— Ага, не на ту нарвался — Вика, выслушав, вскочила с места. — Да как вы смеете! Это стихи И. Бродского! — закричала на него.

— Скажите, пожалуйста! Ты еще в поэзии разбираешься, цыпочка! — сказал он и попытался Вику облапать.

Она решительно вырвалась и остаток вечера прорыдала у меня на кухне. Тем не менее Вика кандидатуру этого ничтожества не отметала.

Перспектива перемывать косточки какому-то ничтожеству мне не улыбалась. Нет, надо дружить с успешными, семейными людьми. Вот Лена сокурсница. Замужем за удачливым бизнесменом. Все у них отлично. Любит она меня поучать: мол, догуляешься ты. Время-то идет. Скоро уже никто замуж-то и не позовет. Позвоню ей сейчас. Может, приедет, кофейку попьем.

Я набрала ее номер:

— Ленка, привет! Как дела?

— Ой, представляешь, Саше аппендицит удалили вчера. А Ирку в лагерь отправляем. А сами мы с Вовой и Сашей, когда его из больницы выпишут, в Турцию хотим махнуть дней на 10!

— Хорошо вам, — промямлила я. — А ты не хочешь ко мне приехать? Я тут одна как перст. Тоска зеленая.

Ой, я бы с радостью, но дел невпроворот.

Да, вот так всегда Муж, дети, Турция… Я тоже могу себе позволить в Турцию смотаться. Но что толку? Одной? Неинтересно. С Викой? У нее вечно денег нет. Упасть на хвост Ленке? Не думаю, что ей это понравится. Зачем я им? У них семья.

Я опять стала думать о своем одиночестве. И такая тоска меня взяла! Вспомнила, как несколько лет подряд насмехалась над подругами, которые, одна за другой, выскакивали замуж.

—Давайте-давайте! — иронизировала — Через годик превратитесь в клуш, погрязнете в пеленках, среди кастрюль. Не-не-не, это не для меня! Я себе спокойненько карьеру сделаю, нагуляюсь вдоволь. Присмотрюсь… И выберу женишка повыгоднее.

И что же теперь получается? А подучается, как в басне Крылова: «Попрыгунья-стрекоза лето красное пропела, оглянуться не успела, как зима опять пришла». Нет, все. Точка. Не буду больше об этом думать. В конце концов, я шла по жизни с чувством собственного достоинства. Я сделала прекрасную карьеру. У меля шикарная квартира, машина, деньги. Наконец, у меня замечательные родители, которые прожили вместе 45 лет, и до сих пор воркуют друг с другом как голубки.

Да, конечно, им хорошо, они есть друг у друга. Я представила себе свою одинокую старость. Стало грустно. «Дорогая, — приказала себе. — Давай договоримся. Настраивай себя на то, что настоящая любовь у тебя в жизни случится. А если не случится, будем считать, что ты просто романтическая натура. Больше не думай о своей женской доле».

Я решительно встала с дивана и направились в кухню. Заварила крепкий чай. Отрезала большой кусок медовика, который вчера купила в соседнем гастрономе. «Талия! А, ну ее! Не буду больше о ней заботиться. Пусть меня полюбят такой, какая есть!» Да, вкусный медовик. Кстати, я могла бы и сама испечь. Помню, на заре своей юности, во времена моей первой любви к сокурснику, я, хотела блеснуть перед ним и испекла вот такой же вкусный медовик Охо-хо! Ау, мой бывший сокурсник! Где ты? Мы так любили друг друга! Из нас могла бы получиться красивая пара. Как звал он меня замуж! А я легкомысленно смеялась ему и лицо. «Ну куда нам жениться? Мы еще не нагулялись. Да и вообще первая любовь редко может увенчаться браком». Я только о карьере думала. В то время мне казалось: ну какой он муж? Будет всю жизнь прозябать на каком-нибудь заводишке инженером. Непробивной он. А сейчас понимаю: я ведь за всю жизнь его одного по-настоящему и любила. Между тем он стал очень успешным, женился, у него родился сын. А потом его следы затерялись. Говорят, он несколько лет прожил в Америке, потом вернулся.

В этот момент зазвонил мой мобильный телефон. Высветился незнакомый номер —Алло, привет! — сказал до боли знакомый голос. — Слушай, ты, случайно, не Синицына?

— Ой ты же мой сокурсник, Коля! — радостно завопила я. — Я как раз только что о тебе вспоминала. Нет, дорогой, я не Синицына, ты же прекрасно знаешь. Ты сейчас где?

— Я дома. Да вот, видишь ли, искал повод тебе позвонить. А тут мне с работы секретарша передала, что звонила некая Синицына. Подумал, вдруг это ты? Может. замуж вышла, фамилию сменила… Я часто тебя вспоминаю. Скучаю. Я ведь развелся. И хочу спросить: если ты не замужем, пойдешь за меня?

— Коля, милый, любимый, приезжай немедленно! Я очень жду. Я свободна для тебя…