Бесстыдница

— Ой Петь, боязно как.

— Настюн, ты как дурочка честное слово. Чего бояться-то? У нас с тобой через месяц свадьба, родители уже всё знают.

— Ну тк через месяц только. А вдруг случится чего? Вот как передумаешь и что я тогда с дитём делать буду?

— Глупенькая. Ну почему я передумать должен? За пять лет, что мы с тобой встречаемся передумал? Нет конечно. Да и потом, чего переживать-то? Всё же уже получилось и случилось. Родиться сын, будем с ним на рыбалку ходить.

Настя обеспокоенно посмотрела на него:

— А как если девка?

Петька покрепче прижал её к себе:

— Так и девка хорошо, тебе помогать будет. Вместе вон шить будете, да красоту в огороде наводить.

Настя улыбнулась:

— Рассказываешь так хорошо, будто бы мы с тобой правда уже муж и жена.

— А мы есть муж и жена. Ещё совсем немного и фамилия моя у тебя будет.

На следующий день Насте на дойку нужно было и она стала Петю домой отправлять. Он дурачился, не шёл. Настя даже разозлилась:

— Что ты как маленький ведёшь себя? Понимаешь же, вставать мне рано.

Пётр со вздохом встал:

— Вот во всём ты Насть хороша, но скучная иногда такая.

Настя надула губы и даже поцеловать себя на прощание не дала, ещё чего Пусть вину свою почувствует.

Петя махнул через забор, чтобы родители Насти не увидели будущего зятя и направился в развалочку по вечерней деревенской улице.

Деревня уже спала несмотря на то, что ночь-то ещё не наступила. У всех коровы, другое хозяйство. Чтобы всё успеть в 5 утра встать надо, пораньше не ляжешь весь день насмарку.

Идти нужно было аж в другой конец деревни, но Петя не торопился. Посевная закончена, отработал он отлично. Получил столько, что на хорошую свадьбу хватит, ещё и останется. Председатель ему два выходных дал, так что утром поспать можно, мать не поднимет точно, даст сыночку выспаться.

Пройдя несколько домов Петя заметил у калитки бабки Ефросиньи женскую фигуру. Точно не их, не деревенская, их бабы такие штаны в облипочку не носили. Да и огонёк у лица заметил. Женщина или девушка явно курила.

«Это кто же тут такой смелый? Деревенские, если бы баба закурила, то прибыли бы наверное.»

Он остановился неподалёку, кашлянул. Девушка вздрогнула и обернулась. Петя замер.

«Вот это да.»

Волосы короткие, ярко-красные. Глаза подведены ярко, губы малиновые.

— Ты кто красавица?

Девушка усмехнулась:

— А ты кто красавец? Не учили тебя, прежде чем вопросы задавать представиться нужно?

Петя хохотнул.

«Дерзкая какая, совсем на деревенских не похожа. Огонь девка. И ведь всё не так, как у нормальных баб. А как красива.»

— Петька я, легче тебе стало?

Она пожала плечами:

— Жанна. Скажи Петро, а у вас что и сходить тут некуда?

Он удивился:

— Почему некуда. Вон хоть на озеро, хоть на горушку.

Девушка хмыкнула:

— На горушку… Ну понятно. А дискотека, выпить, потанцевать?

— Ну и такое есть по субботам.

Жанна скривилась:

— Зачем мне суббота? Мне сегодня скучно.

Петя и сам не понял, как сказал:

— Так обращайся красавица, скрашу твою скуку.

Жанна с интересом осмотрела крепкую фигуру парня, подошла, провела по груди пальцем. У Пети от такого жеста разум чуть не помутился.

— Ну пошли. Я у бабки вон летний домик сняла, приехала ваши поля перемерять  Слава Богу немного осталось. Через два дня уеду.

Петя что-то слышал, что совхоз межевания проводит, но в подробности не вдавался, своих дел хватает, чего ж тут про чужие думать, а тут вон какой работник, глаз от фигуры не оторвать. Настя постоянно в платьях бесформенных ходит. Да и бабы тоже, как будто все у одной портнихи шьют, а тут брючки, как вторая кожа, а блузка и вовсе прозрачная.

Они посидели немного, выпили, а потом Жанна включила бобинный магнитофон.

— Ну нифига себе штуковина, тяжёлая наверное таскать с собой?

— Тяжёлая, но если не таскать, тут со скуки помереть можно.

Зазвучала музыка и Жанна прижалась к нему:

— Потанцуем?..

Петя бежал огородами домой.

«Только бы успеть, бабы уже встают коров доить. Хотя, а чего ему бояться? Он пока ещё не женат.»

Честно говоря Петя не знал, как до вечера дожить, чтобы снова к Жанне пробраться. Сама мысль о том, что она скоро уедет просто не давала ему покоя…

— Насть, а ты слыхала новость?

Настя злая как чёрт выливала в флягу молоко.

«Петька неженка, подумаешь не поцеловала его, так два дня носа не показывает, а у него выходные. Могли бы вместе побыть, со свадьбой всё порешать.»

— Нет, что за новость?

Бабы переглянулись.

— Петька то твой ночует у приезжей, что из земельного отдела прислали. А некоторые говорят, что он в город с ней уезжать собрался.

Ведро выпало у Насти из рук.

— Брешите.

— Так что брехать то? За что купили, за то и продаём.

Настя бросилась, как была в халате к Петькиному дому, но дома была только его мать. Она сидела за столом и плакала. Подняла на Настю глаза, махнула рукой:

— Уехали, — и зарыдала.

Настя тихо сползла по стенке.

«Господи, а что же ей делать-то теперь? Она же беременная. Позор на всех.»

Настя поднялась и кинулась к дому по дороге срывая с себя халат. Слёзы катились градом, в голове стучало:

«Так тебе и надо бесстыдница.»

Ну нет, она назло Петьке не будет такой. Она знает, что ей нужно делать.

Года три назад подружка её попала в похожую ситуацию, только в городе. Пока училась, познакомилась там с одним. Ну он обещал ей всякого, а потом и бросил беременную. А в городе что-то делать, это страшно и узнают все, да и не так-то это просто. Вот она и приехала сюда в деревню, за 10 километров от их села. На том краю леса жила бабка, знахарка. В деревне о ней с опаской говорили, но Настя точно знала, что бабы нет-нет, но бегают к ней, то мужика от водки отшептать, то малышу грыжу заговорить, а то животные болеть начинают. Никто не признавался, все отмахивались, но точно к ней бегали.

Настя сразу решила, раз подружке она тогда помогла, то ей поможет и не узнает никто. Настя даже матери не скажет.

— Насть, ты чего? Что случилось-то?

— Мама. Петя, он уехал с этой, с приезжей.

Мать так и села:

— Как это уехал? Куда?

— Не знаю куда. Жить с ней уехал.

Мама не понимала:

— А ты?

— А меня он мама бросил. Не нужна ему такая деревенская.

Мать смотрела и молчала, а из комнаты вышел отец:

— Ты вот что дочка, не переживай сильно. А появится здесь, так и знай пристрелю!

— Вася.

— Что Вася? Сказал пристрелю!

Он хлопнул дверью, мать тихо заплакала:

— О господи! Да за что ж тебе такое! Тут до свадьбы-то всего ничего было. Насть, а ты куда?

Настя резко повернулась к ней.

— Я мам к Соньке. Хочу одна побыть, а Сонька живёт одна, и всё время на работе.

Сонька — это сестра матери. Она жила в соседнем селе и после смерти мужа 10 лет назад, так и не вышла замуж.

— Ну и правильно. И Соньке нашей не так скучно… А работа как же?

— Мам, скажи председателю, что я уехала. У меня там отгулов на две недели. Скажи, на недельку уехала.

Мать махнула рукой:

— Ладно. Найду ему что сказать.

Настя не позавидовала председателю, мать точно найдёт что ему сказать, потому что он приходился родным дядькой Пети…

Домик бабки-знахарки появился внезапно, Настя спрыгнула с велосипеда, и просто стояла и смотрела. Идти туда было страшно.

— Прыгаешь как коза, совсем о ребёнке не думаешь.

Настя вскрикнула и повернулась. Перед ней стояла старушка в чёрной одежде. Маленькая, худенькая, только глаза чёрные и яркие.

— Ну чего раскапустилась посреди тропинки, ни пройти, ни проехать.

Настя поспешно отступила и убрала велосипед. Старушка прошла мимо. Отойдя от Насти метров 10 обернулась:

— Ну долго стоять-то будешь? Ты же ко мне приехала?

Настя припустила за ней бегом…

Они вошли в избушку. Снаружи маленький домик, внутри оказался довольно приличным.

— Ну садись. Рассказывай, что тебя ко мне привело? Не просто же так столько километров отмахала.

Настя сразу заплакала. Рассказала всё, как на духу. Старушка внимательно слушала.

— Почему решила, что я помогать стану делая это чёрное?

— Ну подружке моей помогли.

— Растрезвонила всё-таки. Плохой у подружки ребёнок был, не жилец.

— Помогите пожалуйста…

Старушка подвинула ей кружку с чаем:

— На вот, попей чацку, а я подумаю.

Настя взяла кружку и стала отхлебывать чай маленькими глотками. Чай был странного вкуса, но приятный. Настя не заметила, как всю кружку и выпила, а потом почувствовала, что не может бороться со сном….

Она стояла на берегу реки. Посередине речки тонул маленький мальчик. Он кричал:

— Мама! Мама!

А Настя никак не может тронуться с места, чтобы спасти его. Ноги как будто приросли к земле. Сердце рвётся. Она кричит. Вдруг река превращается в поле. Настя идёт по полю, слышит как кто-то зовет её. Она видит, как по полю к ней бежит мальчик лет четырёх. Он плачет, напуган, а над ним кружит большая птица, которая хочет унести его. Настя бежит изо всех сил. Бежит. Она успеет. Она спасёт своего сыночка, но не успевает. Где-то высоко в последний раз она слышит:

— Мама!

Настя резко открывает глаза, вскакивает, но снова падает на стул. Ноги её не держат. Сердце бьётся в груди, как будто выскочить хочет.

— Что вы делаете? Я не хочу. Мой сын.

— Ну, пока ещё ничего, только готовлюсь вот.

— А чай?

— А чай… — старушка улыбнулась. — А чай, это так, для раздумий.

Настя заплакала:

— Нет, я не могу… Я не могу, сама, своими руками.

Старушка стала серьёзной:

— Думать надо головой, а не чем-то другим. В первый раз мозгов не хватало подумать, так сейчас думай. В чём виноват ребёнок, что родители у него такие? И всегда помни, что сына своего убить хотела.

Настя ушла от старушки на следующий день. На велосипеде ездить ей бабка запретила.

— В руках веди и не бойся никого. Ты кровь родительская, их продолжение, не убьют.

Настя медленно брела и думала. Думала о том, что будет растить ребёнка одна. Если мама с папой сильно уж поднимутся, у неё Соня есть. Тётка любила её без памяти, не даст пропасть.

Мать сразу заплакала, запричитала. Отец долго молчал, потом спросил:

— Где была? Только не ври, к Соньке я ездил.

Настя опустила голову:

— К бабке, на тот конец леса. Ходила, хотела.., чтобы не было никого.

Отец встал:

— Если бы сотворила такое с нашим внуком, на порог не пустил бы тебя никогда…

В положенный срок родился крепкий мальчик. Через день, как Настю выписали к ним пришла мать Петра. Она встала у порога:

— Знаю, что ненавидете меня лютой ненавистью. И за дело. Это я такого сына воспитала. Но прошу вас не лишайте внука. Он же и моя кровиночка. Я помогать буду, нянчить, стирать. Всё, что только позволите, — и женщина горько заплакала.

Отец, который сначала хмурился, взял её за плечи:

— Проходи, не стой в дверях.

Усадил её на стул и кивнул Насте. Настя осторожно положила малыша на руки несостоявшейся свекрови.

— Господи, крошечка дорогая. Бабка тебя целое приданое принесла, ни у кого нет такого…

Коленьке как раз годик исполнился, когда Петя в деревню вернулся. Вернулся без всего, даже без чемодана. Долго пьяный рассказывал мужикам у магазина, что за дура баба ему попалась.

— Вы не поверите, приготовить пожрать должен тот, кто жрать хочет. Каждый вечер пьянки-гулянки. Сколько не работай, деньги за два дня кончаются. В общем наши деревенские во сто раз лучше.

— Что же ты Петька деревенскую, которая лучше бросил.

— Ну дурак был. Да ничего, Настька меня простит.

— Это вряд ли, замуж твоя Настенька выходит и сына твоего на нового мужа записывать собирается.

Мужики разошлись, слушать пьяный Петькин бред никто не стал, хоть и кричал он ещё долго, какие связи у него в городе, как он у Насти ребёнка отберёт, а её носом оставит.

— Приползёт ещё ко мне на коленях!

Утром проснулся с больной головой и сразу чемодан увидел. Рядом с чемоданом сидела мать.

— Мам, это чего а?

— Это Петя тебе вещи на первое время. Я там и денег тебе положила, с голоду не помрёшь, пока на работу не устроишься. Но жизнь портить Насте и внуку не позволю. Уезжай в свой город.

— Мам, ну куда я поеду?

— А этого я не знаю. Нашёл куда ехать, когда девку беременную на позор бросал и теперь найдёшь. И если также всё думать будешь, то ко мне ни ногой!

Денщина вышла хлопнув дверью, а Петя посидев минут десять на кровати стал собираться.

— А по делам тебе Петро. Сам во всём виноват…

А через неделю в деревне была свадьба. Никогда такого не было, чтобы на одного мальчика сразу три бабушки было. Мать молодого агронома с радостью приняла Настю и Коленьку. На почётном месте за столом сидела та самая знахарка. Настя с будущим мужем несколько раз ездили, просили на свадьбе быть, уговорили. И теперь она улыбалась, глядя на то, как деревенские отплясывают, а они сначала сторонились, боялись. А к середине праздника уже обнимали во всё, да то и дело расцеловали.