Когда Антону задавали вопрос – почему он до сих пор не женат? — мужчина только пожимал плечами. И действительно, вроде бы причин цепляться за своё холостое положение не было.
Антон — высокий, красивый, образование высшее. За плечами – юридический факультет университета, сейчас трудится адвокатом, зарабатывает хорошо. Водит машину, одет со вкусом. Завидный жених, если на первый взгляд. Всё перевешивала одна фраза: «Живёт с мамой».
Антон и Елена Петровна давно могли бы разменять просторную квартиру, да и в ипотеке молодому человеку вряд ли бы отказали. Но Елена Петровна считала, что их маленькая семья вполне самодостаточна, и в душе отнюдь не желала пускать в семейное пространство постороннюю женщину. И когда ей задавали тот же вопрос – мол, когда сын-то женится? — она лишь огорчённо говорила, что Антоша слишком порядочный. Девушку ему под стать сейчас не найти. Все меркантильные, себе на уме. И вообще сын уже упустил все сроки, вот-вот разменяет четвёртый десяток, видно теперь придётся матери о нём заботиться, пока жива.
Окружающие недоумевали – парень в расцвете сил, чего мамаша выдумывает? Но все, кто ближе знал Елену Петровну, были осведомлены о странностях её характера. Такую зануду ещё поискать! Она могла часами рассказывать о своих родственниках, ближних и дальних. Слушателям это было совершенно не нужно. В лучшем случае они терпели монологи из вежливости, но Елена Петровна продолжала повествовать. Она в деталях рассказывала изнывающему собеседнику — о чём они говорили с дядей Гришей, когда она приезжала к нему двадцать лет назад, и какие увлечения были когда-то у бабушки Глаши. А уж если хозяйка дома доставала фотоальбом – тут и вовсе беда! Можно было ожидать, что беседа затянется часов на пять — шесть — пока слушатели не взмолятся – им надо бежать, срочные дела…
Даже воздух в квартире, несмотря на высокие потолки и открытые форточки, казался каким-то душным, давящим, пыльным. Невольно напрашивался вопрос – неужели кто-то когда-то польстился на Елену и решил связать с ней свою жизнь? Вероятно — да, раз женщина числилась разведённой. Но, зная всю подноготную дяди Гриши из Урюпинска, Антон практически ничего не знал о собственном отце. Елена раз и навсегда отказалась говорить на эту тему с сыном. Поджав губы, она сообщила, что воспоминания для неё слишком тяжелы, потому что муж подло бросил её с маленьким ребёнком…
— А из-за чего, мам? — допытывался Антон, которому было тогда лет четырнадцать.
— Есть мужчины серьёзные, ответственные, понимающие… А есть вот такие мотыльки. Которые не хотят себе ни в чём отказывать, даже если у них растёт ребёнок. В результате все тяготы пришлось нести мне одной – бессонные ночи, твои болезни — всё досталось мне. У меня хрупкое здоровье, но я из последних сил вынуждена была ходить на работу, чтобы прокормить нас обоих. От этого упыря я даже алиментов не видела. И я тебя прошу – закончим этот разговор, и чтобы больше никогда я не слышала ни слова об этом мерзавце.
Антон подчинился. Он чувствовал вину перед матерью за все эти минувшие годы её самоотречения. И, как только вышел на работу — попросил, чтобы мама уволилась, сидела дома и отдыхала.
— Какой отдых! — Елена возвела глаза к небу, — Дома так много хлопот!
И правда, она всегда умудрялась находить себе дела. Например, закрутить несколько баночек салата на зиму. Для этого требовался особый сорт капусты — с ног собьёшься, пока найдёшь… А приготовить банки? А всё нарезать? Разложить? Стерилизовать, наконец?
Когда Антон возвращался домой, мать объявляла, что она «полумёртвая от усталости» и у неё «давление зашкаливает».
— Посиди рядом со мной, подержи меня за руку, — просила Елена Петровна, вытягиваясь на диване и страдальчески закрывая глаза.
Когда-то Антон приводил домой девушек. Молодых, смешливых девчонок из своего института. Ни с одной из них у него ещё не было серьёзных отношений – они с Галей, или с Наташей, или с Катей — только собирались сходить в кино, погулять в парке. Но, ни одна из подружек не понравилась Елене Петровне. К каждому такому визиту Елена относилась со всей серьёзностью. Обязательно варила по всем правилам кофе и не отпускала девушку, пока не окончит разговор, напоминавший, скорее, допрос. Елена Петровна сразу начинала выяснять – из какой гостья семьи, кто её родители, насколько они обеспечены, как девушка представляет себе будущую семейную жизнь…
Антон помнил, как чёрненькая симпатичная Зоя, когда они всё-таки выбрались с ней из дома и шли в кино, поёжилась и сказала:
— Прости, Антошка, я к тебе больше заходить не буду. Это хуже чем собеседование, когда устраиваешься на работу. Я так и ждала, что твоя мама в конце бросит мне высокомерно: «Спасибо, вы свободны, мы перезвоним».
И теперь, пуще всего Антон таил от матери то, что на самом деле женщина у него была. Он знал, что мамин строгий отбор Анна не прошла бы ни за что. Они познакомились случайно. Анюта оформляла развод, нужен был хороший юрист. Их познакомили. Женщина была на пару лет старше Антона. Белокурая, с мягкими чертами лица. Работала методистом в детском саду. А своих детей у неё пока не было. Елена Петровна нашла бы у Анны тысячу и один недостаток. И «старая» она, и с нежелательным опытом семейной жизни, и за плечами — всего только педучилище…
«Она тебе не пара, вам не о чем будет говорить, — разъяснила бы мать снисходительно, — И вообще всё с этой дамой понятно. Один раз обожглась, и теперь захотела взять в мужья чистого, неиспорченного мальчика… Таким, конечно, можно как угодно помыкать…»
Антон чувствовал себя, словно, в ловушке. Больше всего радости приносили ему те часы, которые он проводил у любимой. Даже еда, которую готовила Анна – тот же борщ, те же голубцы — казалась ему удивительно вкусной. Если разобраться, мать готовить не умела. Всё у неё получалось пресное, как и она сама. Елена Петровна называла это «диетической едой». В своих мечтах Антон видел, как они с любимой уезжают в какой-нибудь другой город, и там живут так, как им хочется, без оглядки на старшее поколение. Он заботится об Анне, а она…
Достаточно, если он будет приходить с работы и видеть её улыбку. Но в то же время Антон знал, что такого зигзага судьбы – единственный сын ушёл из дома — мать точно не переживёт, свалится с инфарктом или инсультом. И как ему тогда жить, зная, что он её угробил? Поэтому единственное, что мог пока Антон – это говорить матери, что у него полным-полно работы, он занят не только целыми днями, но и по вечерам. На самом деле он проводил эти вечера и выходные с Анной. Покаянно обещая любимой, что всё изменится, он найдёт выход…
Анюта терпела такую жизнь уже несколько лет, и лишь один раз не выдержала, грустно прошептала:
— Мне кажется, что ты никогда не женишься на мне, потому что ты уже женат на своей матери.
***
А потом была зима, морозный декабрь, Антон возвращался домой уже затемно. Пустынная дорога, лес…
Здесь ходил автобус, но редко. Конечно, Антона, который ехал на своей машине, движение общественного транспорта не волновало. Но когда свет фар скользнул по облезлой металлической остановке, мужчина невольно нажал на тормоз. Он увидел, что прямо на снегу, скорчившись, сидит человек.
«Стало плохо? Пьяный? Замерзает?» — пронеслись мгновенно мысли.
Антон вышел из машины, приблизился и понял, что перед ним бомж. Грязное тряпьё, в котором буквально тонул этот исхудавший человек, не могло его никак согреть. Антон потряс мужчину за плечо:
— Куда тебе, приятель? Я отвезу… И тут же заметил, что кисти рук у мужчины обморожены. — Всё ясно – в больницу, — сказал Антон.
— Меня туда не возьмут, — тихо возразил мужчина.
— Пусть только попробуют.
И действительно, в приёмном покое травматологии попытались было отделаться от нежеланного пациента.
— Ну, ладно, перевяжем и пусть идёт. У него же всё равно – ни паспорта, ни полиса, — говорил молоденький врач.
— Вы нарушаете закон, — начал Антон, и лишь под влиянием юридических терминов медик сдался, махнул рукой и велел оформлять обмороженного в отделение.
— Я тебя завтра навещу, — пообещал Антон бомжу, — Посмотрю, как у тебя дела.
— Принесите ему хотя бы смену белья, тапочки, кружку… — буркнул врач.
Садясь в машину, Антон подумал, что нужно освежителем побрызгать в салоне, что ли…
Эта мысль пришла к нему лишь только из-за матери. Она попросит отвезти её в магазин и, опускаясь не переднее сидение, потянет носом:
«Что у тебя за падалью воняет?»
Антон потянулся посмотреть, не оставил ли бездомный пятен на обшивке, и вдруг увидел на полу светлый квадратик. Очевидно, мужчина выронил что-то. Это оказалась фотография, пожелтевшая, помятая…
Но когда Антон поднял её и рассмотрел, оторопел. Точно такой же снимок видел он когда-то в домашнем альбоме – это была единственная память об отце. На фотографии маленький Антошка стоял между мамой и папой. Дородная Елена казалась старше своего худенького супруга. А Павел – так звали отца — положил руку на плечо сынишке. В тот вечер Антон невпопад отвечал на вопросы матери, а ночью не мог уснуть.
Хорошо, что наступило воскресенье, ему не надо было на работу. Он позвонил Анне, что приедет к ней попозже, а сам сорвался в торговый центр. Набил покупками большой пакет – там были: сменная одежда, и тапочки, и апельсины, и конфеты, и ещё всякая всячина – и поехал в больницу. Он боялся, что вдруг всё-таки бомжа не оформили а, наскоро перевязав, прогнали на мороз. Но всё оказалось в порядке. И в больничных списках, которые наскоро Антон пробежал глазами, он увидел свою фамилию «8-ая палата – Павел Гриднев». Отец (теперь Антон уже не сомневался, что это он) лежал на кровати у двери. Его помыли и переодели в какое-то ветхое, застиранное бельё. Антон хотел сказать, что он принёс пижаму, надо бы сменить одежду, но вместо этого откашлялся, сел на стул возле постели и глухо сказал:
— Дело в том, что я Антон… Гриднев.
В глазах мужчины заблестели слёзы. Он потянулся к сыну забинтованными руками. Потом уронил руки и заплакал, никого не стыдясь. Долго в тот день Антон не покидал больницу. Он увёл отца в холл, туда, где в укромном уголке, за пальмой, стоял топчан. Там можно было сидеть и говорить, и никто не мешал.
— Работал я на Севере, — рассказывал отец, — Деньги были, купил квартиру. Вы, наверное, и сейчас в ней живёте. А когда встретил Лену… Пожалел её. Такая… одинокая – тридцать лет, а у неё даже подружек нету. Совсем одна. Думал, просто всё из-за того, что она такая серьёзная, не до глупостей ей… Решил, буду летать вахтой, она меня ждать станет. Поженились. Ну, характер у Лены – сам знаешь. Два раза всего выпил при ней. Один раз алкашом меня обозвала, сказала, что с пьяницей жить не будет. Да я ведь эту водку…никогда, слышишь, никогда ни запоев, ничего у меня… а второй раз – это уж тебе три годика было, замёрзли мы с ребятами очень, пока из аэропорта добирались. Только прилетели из Сургута. Ну и тяпнули…чтоб согреться. Я — четверть стакана всего. Думал, приеду домой, сразу спать лягу. А утром Лена и не заметит ничего. Так нет же, она такой скандал устроила! У меня рюкзак обледеневший – она его ногой с лестницы пихает… и мне кричит, чтобы никогда больше не приходил, не появлялся в её жизни. И тогда я пошёл в какую-то забегаловку, из тех, которые работают допоздна. И там уже да, напился. А потом, помню, били меня, на улице, на снегу, отморозки какие-то. Паспорт, деньги – всё забрали. И видно по позвоночнику ударили крепко, я потом долго на ногах стоять толком не мог.
— Так что же ты — в полицию не пошёл? Или, тогда ещё милиция была, — начал Антон, — Сказал бы, где живёшь, кто жена…
— Так это по её же наводке, — тихо сказал отец, — Это она сунула деньги каким-то гопникам: «Припугните мол, бывшего мужа так, чтобы он меня больше не беспокоил». Ну и, жил я с тех пор в подвалах, с такими же, как я, бедолагами. Помогали друг другу, если могли. Подкармливали, шмотками делились… Документы я восстановить так и не смог, из всех контор меня гнали…
Домой Антон вернулся поздно. И сразу начал собирать вещи.
— Что случилось?! — воскликнула Елена Петровна.
— Ухожу, — с напускным спокойствием объяснил Антон, — С тобой я больше жить не буду. А для начала – напьюсь. И что ты сделаешь? Бандитов наймёшь, чтобы избили меня — и нехороший сын тебя больше не беспокоил?
И, не глядя на онемевшую мать, он прошёл мимо неё с сумкой. И хлопнул дверью. Когда отца выписали из больницы, Антон сначала привёз его к Анне. Но он уже оформлял ипотеку и очень скоро купил дом за городом. Большой светлый дом, где было вволю места и ему с женой, и отцу. Дом, где скоро зазвенят детские голоса – как смущённо сказала ему Анна.
Лишь через несколько месяцев Антон окольными путями узнал, как мать. Видеть её он по-прежнему не хотел. Общие знакомые рассказали, что Елена Петровна живёт как и раньше. Ходит с сумочкой в магазин, жалуется на судьбу. Инфаркта у неё так и не случилось, зато соседкам на лавочке она каждый день рассказывает о «подлеце муже» и «неблагодарном сыне». Правда, слушать её все уже устали.
0 Комментарий