— Викентий.
Виктор дёрнулся. Он категорически запрещал себя называть его так. Об этом на работе знали все. Да, и представлялся он всегда, как Виктор. Кто уже заглянул в его паспорт, было непонятно. Он обернулся и увидел их нового бухгалтера. Скривился, как от зубной боли.
Лидия Михайловна работала у них всего три месяца, и два из них посвятила Виктору.
«Странно. Она же, как и все, называла его Виктор. Видимо, что-то случилось.»
Лидия Михайловна подошла, дыша, как разъярённый бык.
— Здравствуйте.
Виктор усмехнулся.
«Наверное, дошло наконец, что оказывать ему знаки внимания бесполезны.»
— Это очень непорядочно с вашей стороны, Викентий.
Он снова поморщился, но спросил:
— Что именно Лидия Михайловна? Путёвки я вроде вовремя сдаю.
— Причём тут путевки. Вы ввели меня в заблуждение, и я только зря тратила на вас время.
Виктор вообще перестал что-либо понимать. Вокруг собирались водители, они с интересом прислушивались к разговору.
— Так Лидия Михайловна, давайте по порядку.
— Что по порядку? Вы скрыли от меня, что живёте не один?
Виктор округлил глаза.
— Что вы, Лидия Михайловна, я даже не помню, чтобы вы меня об этом спрашивали.
— А я и не спрашивала. У нормальных мужчин жена в паспорте прописана. Я считала вас нормальным мужчиной и ошиблась. И виноваты в этом вы.
Вокруг послышались смежки. Женщина окинула всех вокруг злым взглядом и рванула в в сторону конторы.
— Всё Витёк, нажил ты себе врага.
Виктор отмахнулся:
— Ну хоть повеселело перед рейсом. Ладно, бывайте. Не хочется провести Новый год в дороге.
Виктор осторожно вывел тяжёлую машину за ворота. В очередной раз пообещал себе, что когда приедет, накрутит уши сторожу, который въезды-выезды посыпать песком должен. Но когда свернул на трассу, забыл обо всём на свете. Дорогу он любил всегда, наверное, профессию поэтому выбрал такую.
К вечеру он заехал в небольшой городок, встал на стоянку. Многие из дальнобоев ехали и ночью, но Виктор зимой не любил: снег белый, дороги узкие, по графику успевает догнать. И потом проблем не оберёшься, если что случиться.
Когда уже улёгся, вдруг задумался:
«А почему они с Олей так и не поженились-то?»
Жили они вместе уже 15 лет. Виктор встретил Олю тогда, когда был твёрдо убеждён, что хорошее дело браком не назовут. Эту уверенность он вынес из первого брака, но оказалось, что Оля была совсем другой. И сейчас, после того как они уже столько прожили, спроси у него сошёлся бы он с Олей, Виктор ответил бы:
«Да.»
Оля конечно хотела бы, наверное, быть в статусе жены, но Виктор молчал, потому что считал, что как только они распишутся, то всё сразу испортится.
Виктор повернулся.
«Наверное, стареет, всякая ерунда в голову лезет. Конечно, его Оле всё устраивает, иначе она бы давно его бросила.»
Снова повернулся…
«А если и в правду бросит? А ведь не зря про такие случаи рассказывают. Женщинам, почему-то очень важен их статус.»
Виктор сел на спальнике.
«Нет, это невозможно…»
Он взял телефон, набрал номер Оли.
— Милый, случилось что?
Голос Ольги звучал испуганно. Он посмотрел на часы и чертыхнулся.
Час ночи.
— Да, нет, всё хорошо. Извини, не посмотрел на время, просто хотел пожелать тебе спокойной ночи.
На минуту в трубке воцарилась тишина, потом Оля уже совсем другим голосом ответила:
— Спасибо, и тебе спокойной ночи. Я жду тебя дома, помни об этом.
После разговора Виктор уснул практически моментально…
Рейс прошёл на удивление гладко. Виктор не хотел загадывать, но судя по всему, на Новый год домой он успевал. Выехал ещё затемно, ещё час-полтора, и рассветёт, машин было мало. Видимо, все уже дома готовились к празднику. Виктор решил, что поедет сегодня чуть дольше, благо луна вылезла вполнеба, и можно было фары не зажигать. Проскочил какой-то город, и километров через десять увидел, что по краю трассы бредёт одинокая фигурка. Это была женщина. Судя по всему, достаточно пожилая дама.
Виктор стал притормаживать. Ночь, трасса, ни города, ни деревни рядом, и одинокая фигура. Кто знает, что у человека на уме, может быть, он таким образом счёт с жизнью свести собрался. Мимо проехал медленно. Женщина, даже не посмотрела на него, как будто спешила куда-то по своим делам. Виктор задумался. Вдруг он забыл, и тут рядом какая-нибудь деревенька? Нет. Здесь он часто ездил.
Когда фигурка стала маленькой, он решительно свернул на обочину. Не может же в самом деле он оставить человека на улице при такой морозе, -20.
Бабушка приближалась медленно, очень медленно. Когда подошла, остановилась.
Виктор спросил:
— Куда же вы в такой мороз, одна, ночью?
Она улыбнулась:
— Не получилось днём, смотрят там за нами, как в тюрьме. А мне очень нужно, у сыночка ведь день рождения завтра.
Виктор хмыкнул.
— Надо же, и у меня день рождения 31. Ещё кому-то значит повезло. Может, вас подвести?
Бабуля посмотрела на него.
— А ты, милок, куда направляешься?
Когда Виктор ответил, она даже в ладоши захлопала.
— Ой, да тебя мне сам Бог послал. Мне как раз в ту сторону и нужно.
Виктор помог ей забраться в высокую кабину, потом сел сам.
— Хорошо, у тебя тут, просторно, хоть живи!
Он рассмеялся.
— Так, я можно сказать, и живу. Иногда рейсы по месяцу бывают. Вы мне лучше расскажите, откуда сбежали?
Бабуля сняла платок, волосы у неё были совершенно белые, на вид лет 75, а по волосам все 90.
— А, из дома престарелых. Я там уж третий год живу. Там, сразу как попадешь, всего лишаешься. И денег больше не видишь, и слово лишнего сказать нельзя, а то и ужин отменят на неделю, хоть и волком вой.
— Ничего себе порядочки, но такой дом престарелых проверку из прокуратуры нужно.
— Ой, нужно конечно, только кому это нужно? Нам старикам… Не поверит нам никто, скорее всего, так и будет. Наш дом престарелых чуть ли не показательный.
Виктор хмыкнул.
— Да уж, показать есть что? А как же так вышло, что у вас есть сын, а вы к нему на день рождения спешите, ночью, пешком? И вообще, как он вас сдал туда?
Женщина энергично замотала головой.
— Нет-нет, он меня никуда не сдавал, он очень хороший. Только думает, что нет меня на этом свете. Я не знаю точно, но уверена, что именно так и сказал ему отец про меня.
Виктор удивлённо посмотрел на неё, а она улыбнулась.
— Бывает и такое, я тогда помоложе была, горячее. Муж у меня, тиран, гад. Прости, Господи. ян никто, а он шишка! А ведь это он меня такой сделал. На работу не пускал. Сынок у нас родился, так совсем с ума сошёл. А я поняла, что сына спасать нужно, а то такого же монстра сделает. Но муж быстро доказал, что я вор, пьянь и ребёнка воспитывать не могу. Плюс ко всему в тюрьму меня упёк. Сыночка я давно ищу, только никак не получалось. А у нас санитарочка есть, Светочка. Она молоденькая совсем, учится где-то. Вот она и взялась мне помочь. Куда-то всё писала, в каких-то сетях искала. Я и не знаю точно, мой сын там или нет. Это же 40 лет прошло. Но уж больно всё сходится, и день рождения, и имя его. Муж-то мой, говорю, ненормальный был. Ребёнку имя Викентий дал.
Виктор дал по тормозам. Почувствовал, как прицеп начал складываться. Резко вдавил педаль газа в пол, когда машина выровнялась бабуля спросила:
— Напугался чего?
Он махнул головой.
— Да нет, показалось, просто устал. Остановиться нужно. Вы вот здесь ложитесь, а я наверх.
— Ой, спасибо тебе, добрый человек. Ты не подумай, у меня вся одежда чистая.
Виктор подумал:
«Это как раз то, что меня сейчас меньше всего волнует.»
Бабушка быстро засопела, видимо согрелась наконец. А вот к Виктору сон никак не шёл…
***
— Пап, а когда мама приедет?
Викентий был готов расплакаться, и отец присел рядом с ним.
— Послушай меня внимательно. В жизни бывают такие ситуации, когда человек, который раньше вроде любил тебя, вдруг стал любить что-то другое. Так и твоя мама. Она раньше любила тебя и меня, а потом полюбила других людей и теперь будет жить с ними.
Виктор до сих пор помнил, как его детское сердце взорвалось болью.
— Пап, мама не может меня разлюбить.
— Не ной, ты мужчина. Ты должен всё переносить стойко.
Он и переносил, плакал только тогда, когда не видел отца, а потом, когда Викентию исполнилось 10, он снова завёл разговор о матери:
— Я хотел бы встретиться с ней, хочу задать ей только один вопрос.
Отец вздохнул.
— К сожалению, не получится. Я не хотел тебе говорить, но мама твоя умерла. Она похоронена в каком-то далёком городе, даже не знаю в каком…
В этот раз было ещё больнее.
Хотя.., может быть, в тот момент..
Викентий запутался, потому что боль от предательства сменилась болью утраты. Наверное, вторая боль всё же была сильнее, потому что наложилась на первую. Он замкнулся в себе, стал подолгу болтаться на улице, связался с плохой компанией. Отец стал его бить, сильно, по зверски.
И вдруг Викентий понял, что папа испытывает наслаждение, когда другим плохо и больно. И тогда Викентий пошёл в детский дом. Пришёл и попросил его туда взять. Реакцию персонала он вспоминал с улыбкой до сих пор. Они вызвали опеку, участкового, ещё кого-то. Отец приходил несколько раз и грозился убить, а потом разбился на машине…
Говорили, что не справился с управлением, когда пытался подрезать автомобиль, который его обогнал…
С тех самых пор он называл себя Виктор и никому не говорил своё настоящее имя.
***
Он уснул как-то незаметно. Проснулся от того, что стало светать. Бабушка сидела, видимо, проснулась давно. Ему обрадовалась.
— Ой, как хорошо, что ты проснулся, а то как-то боязно, всё тут моргает, шипит.
— Это печка, не пугайтесь. Сейчас чай пить будем.
Виктор всматривался в лицо женщины, которая пила с ним чай, и всё больше понимал, что эти глаза он уже видел. Видел в детских снах, когда звал маму.
— Ты мелок меня где-нибудь выгрузи, я же адреса точного не знаю. А у тебя, он какая машина, не везде проедешь.
— Так ведь Новый год. Что же, его на улице проведёте?
— Ой, да мне что новый, что старый, никакой разницы…
В этот момент у Виктора зазвонил телефон.
— Да Оль, уже в городе, — он взглянул на пассажирку. — Оль, я не один приеду, гостья привезу, вернее гостью.
Виктор улыбнулся. Оля, вообще никаких вопросов не задала, только и сказала, что конечно пусть привозит, а то она на полк наготовила.
— Оля, я ещё сказать хотел, после праздников заявления подадим. Жена должна быть в паспорте прописана. Чёрт, не знаю, как это всё говорится.
Оля помолчала, потом всхлипнула в трубку:
— Хорошо Вить.
— Оль, ты что плачешь?
— Нет, тебе показалось, всё хорошо.
Он остановил машину. Бабуля смотрелась.
— А где это мы?
— Это мы домой приехали. Нечего Новый год на улице встречать. Она испугалась.
— Что ты, не хочу я вас обременять и жена твоя недовольна будет.
— Довольна будет, всё хорошо. Вы с ней подружитесь. Она у меня замечательная.
Виктор сам себя ругал:
«Нужно сказать, нужно всё сказать.»
Но было так страшно, так страшно произнести слово, которое он ненавидел всю жизнь.
Дома, он обязательно скажет дома, там Оля, там не так страшно…
Они поднялись на третий этаж. Оля ждала на площадке. Она удивлённо посмотрела на гостью, потом на Виктора и тут же снова на гостью, и уже более внимательно. В её глазах застыло немое удивление.
— Проходите, пожалуйста.
Они вошли в квартиру. Бабуля осмотрелась, улыбнулась.
— Хорошо у вас уютно. Видно добрый дом, любовью пропитан.
— Вить, может быть ты нас представишь?
Виктор кивнул.
— Это жена моя, самая лучшая женщина на свете, Ольга. А это… Это моя мама…
Бабуля посмотрела на него, вскрикнула и стала падать. Виктор вовремя подхватил её, Ольга помогла довести до дивана.
Бабушка глухо сказала:
— А я всю дорогу не понимала, почему мне всё время до тебя дотронуться хочется? Почему ты напоминаешь мне кого-то?
Оля сказала:
— Похожи вы очень. Я чуть не упала, когда вас рядом увидела.
Женщина заплакала:
— Спасибо, что дал увидеть себя, теперь и умереть не страшно. Всё хорошо у тебя, хороший человек стал… А я вернусь, вернусь в дом престарелых, надоедать не буду…
Она говорила и гладила по руке Виктора, который сидел рядом.
— И думать нечего. Какой дом престарелых? У тебя сын есть, невестка. В дом престарелых она собралась, а шороху мы там ещё наведём.
Виктор отвернулся, смахнул незаметно слезу. Сейчас у него на душе было так ровно, так гладко, как штиль на постоянно бушующем море…
0 Комментарий