Наталья Ивановна уже наверное не один час лежала, плотно сомкнув веки. Было бы очень неплохо поспать, но почему-то не выходило. Не давали покоя воспоминания.
Досаждали сильнее, чем постоянное ощущение холода в ногах. Они начали мерзнуть после операции. Даже в самую жаркую погоду приходилось перед сном укутывать ноги шерстяным платком.
Приветом из прошлого был букетик засохших полевых цветов, освященный почти год назад на Троицу. А со дня на день – новая Троица. И сколько с тех пор изменилось! Она уже – не в собственном доме, а, так сказать, в казенном. Вокруг – чужие люди. И вроде бы жизнь как-то обустроена, но… Ныло сердце, боль изнутри выкручивала руки, пальцы теряли чувствительность.
– Вам нужно поменьше нервничать и переживать, – говорит ей доктор.
Наталья Ивановна ответила, что причина в другом. Все-таки впервые за столько лет – такое продолжительное безделье.
– Это – не безделье, а отдых, – увещевал ее врач, – заслуженный отдых. Воспринимайте его как награду за столько лет тяжкого труда.
Слушая доктора, Наталья Ивановна больше молчала, куталась в платок, как бы пытаясь отгородиться от изменений в своей жизни, которые ей предлагали считать благом, но сама она так не думала.
Доктор посоветовал попросить дополнительное одеяло. Но что оно в сравнении с печкой! Ее Наталья Ивановна топила даже летом хоть и не на полную силу.
– Зачем вам в такую жару еще топить? – спрашивала соседка.
– К старости у организма больше потребность в тепле да уюте, – отвечала ей.
– Да какая у вас старость! Столько на огороде работаете да еще и со скотиной управляетесь!
Да, огород у Натальи Ивановны всегда был – загляденье. Образцово-показательный был огород! Держала корову и домашнюю птицу. Всем детей обеспечивала. А кроме нее – и больше некому.
Воспоминания накатили с новой силой. Здесь, в интернате, ночи, казалось, и созданы для того, чтоб предаваться воспоминаниям, которые были не всегда в радость. Потому так часто хотелось, чтоб поскорее наступало утро. Утром, днем и вечером полегче: прогулки, общение. Но потом снова начиналась безумно длинная и мучительная ночь. А в деревне ночи пролетали незаметно. Короткий сон, и снова – за работу. Но здесь оставались только воспоминания. Например, об отце. Он, сельский кузнец, прямолинейный человек, всегда говорил то, что думал, не заботясь о последствиях сказанного. И дочери говорил: «Жить тебе век бобылихой. Если, конечно, не родишь от кого». Бросив в лицо родного человека такие слова, шел по своим делам. А Наталье хотелось закричать вслед: «А в чем моя вина?! В том, что вы с матерью «наградили» такой внешностью?!».
Подруге признавалась, что не может смотреть на себя в зеркало без отвращения, и слышала в ответ: «Не смотри тогда. Не зря же в народе говорят, что с лица воду не пить».
Время шло. Сверстницы выходили замуж, рожали детей, дети уже шли в школу. А она коротала дни и ночи в одиночестве. Как-то заговорила с подругой о намерении взять ребенка из дома малютки, на что та сказала: «Лучше родного ничего и нет».
Наталья это понимала и сама. В колхозе она работала на свекле, как тогда говорили, брала нормы. И как-то раз в день рождения Натальи ее поздравили на поле, подарили букет цветов, какие смогли найти в селе. Среди поздравлявших был и бригадир. Тогда не поле она вдруг поймала на себе мужской взгляд, который никогда ранее на себе не ловила. Но прекрасно поняла, что этот взгляд может означать. И попыталась подарить взгляд с тем же смыслом, только женский. Попыталась, насколько позволяла ее неопытность по этой части. И как-то так получилось, что вечером бригадир зашел к ней в гости…
– Наташа, пойми меня правильно, – сказал он потом.
Она все и так понимала: бригадир – уважаемый в селе человек, семейный. Ей от него ничего не было нужно. Разве что когда узнала, что родила сына, назвала в честь отца – Егор.
Прекрасно понимала, что стала персонажем соседских пересудов. И потому дала себе слово, что ее Егорушка будет расти не в худших условиях, чем другие дети, родившиеся и воспитывающиеся в полных семьях. В колхозе брала две нормы свеклы. Выращивала скотину, овощи, продавала молоко. сметану. Стремилась, чтоб у сына была и приличная одежда, и чтоб питался хорошо. Сама часто недоедала, одежду носила до последнего.
В школе Егор учился неважно, но все же смог поступить в университет. А Наталья работала уже из последних сил. Серьезно заболела, перенесла тяжелую операцию. Доктора настоятельно рекомендовали «завязывать» с трудовой деятельностью. Но как тут «завяжешь», если у сына – проблемы. Отчислили из университета за неуспеваемость. Он рассказывал о коррупции, о том, сколько его сокурсники платили за каждый зачет и экзамен.
– Слушай его больше, слушай! – саркастически замечал Наташин сосед.
Но мать слушала только сына. И полностью ему доверяла, никогда ни в чем не обвиняла.
После отчисления Егор не горел желанием возвращаться в деревню, чтоб помогать матери. Проводил больше времени с городскими друзьями, появившимися у него в недолгий период студенчества. Визиты к матери были редкими. Но в один из таких приездов он ее обрадовал:
– Я поступил в училище. буду автомехаником. Они знаешь, сколько зарабатывают! Буду нас двоих содержать!
Наталья Ивановна от души порадовалась. Ведь сил и здоровья оставалось не так много. И сыночку давно пора становиться полноценным главой семьи.
Училище он закончил, но по специальности долго не проработал. Сказал матери:
– Там такая конкуренция, что лет десять нужно пахать на износ, чтоб нормально зарабатывать.
И попросил денег на новую куртку. Рассказал, что начал встречаться с девушкой, и потому хочет выглядеть как состоявшийся мужчина. Денег мать, конечно же, дала, не сказав, что берет уже из сбережений на черный день. В колхозе она к тому времени не работала: и здоровье не позволяло, и у хозяйства дела шли худо из-за экономических неурядиц в стране.
– Скоро у тебя появится невестка, помощница, – утешал ее сын.
Невестка у нее действительно появилась. Татьяна была всем хороша: симпатичная, умная, добрая, работящая. Да еще и из хорошей семьи: ее родители – люди простые, но очень сердечные и душевные. Правда, в деревне жить молодые не захотели. Какое-то время перебивались у Таниных родителей, но две семьи в одной квартире – и тесно, и некомфортно. Сняли комнату. А тут еще выяснилось, что в семье пополнение ожидается. И опять поехал Егор к матери просить помощи. Когда узнал, что и сбережений уже нет, предложил взять в долг у соседей. Сказал:
– Я открыл бизнес. Так что, с прибыли со всеми долгами рассчитаемся: и с твоими, и с моими.
Оказалось, что на свое дело Егор занял какую-то огромную сумму. Когда она об этом узнала, тревожно екнуло сердце и взгляд невольно устремился на икону Богородицы. Как она ей усердно молилась, чтоб та уберегла от бед!
Егор приехал неожиданно. Среди ночи. И практически с порога заявил:
– Мама, я в опасности, у меня огромные проблемы. Пожалуйста, продай как можно скорее все, что сможешь продать.
Оказалось, что бизнес, которым занялся Егор, прогорел. А через неделю истекает срок выплаты денег, одолженных у «серьезных людей». И ситуация такова, что не отдать долг чревато большой бедой. Очень большой.
– Сынок, а куда же мне деваться? – спросила мать.
Но в ответ услышала упреки в равнодушии и рассказы, что сделают «серьезные люди», если деньги не будут возвращены в срок. Пришлось распродать почти все за исключением небольшого количества личных вещей. И еще остался освященный на Троицу букетик.
– Хоронить будешь, под голову его положи, – сказала Наталья Ивановна сыну.
Егор забрал деньги и уехал в город. С тех пор она его не видела. Ее приютили соседи, месяц жила у них. От пережитого снова начались проблемы со здоровьем. Нужны были и лечение, и условия получше. Но где их взять?
Помог председатель колхоза. Задействовал свои связи в районе и устроил Наталью Ивановну в дом престарелых. Там вроде бы и неплохо, но неуютно без родной души рядом. За сына очень переживает. Пытается дозвониться, но его мобильный не отвечает. Новости о Егоре до нее доходят. Правда, новости разные. Слышала, семейная жизнь у него не сложилась: Таня забрала дочь и вернулась к родителям. Увидит ли она внучку после этого?
Слышала, с делами у Егора налаживаться начало, вроде, удача ему улыбнулась. И слава Богу! Сына она в последнее время видит только во сне, чаще – мальчишкой, бегущим к ней по полю колосящейся ржи. В народе говорят, что если снится рожь, это – хорошая примета.
Ненадолго действительно уснула. Проснулась. За окном шумел дождь. Получше укутала в одеяло и в платок озябшие ноги. А рассвет уже скоро. И это хорошо. Она весь этот день будет ждать сына. А потом – еще день и еще день… Такая у нее сейчас работа.
0 Комментарий