Депутат

Алексей Юрьевич с трудом открыл глаза и не понял, где он. Вместо привычного домашнего интерьера вокруг были белые стены больницы. Мужчина попытался сфокусировать взгляд – не получилось. Не получилось и на второй, и на третий раз, а ещё сильно болела голова. Как будто приложился обо что-то острое…

Видимо, не вписался в кухонный шкаф. Говорила же ему жена-покойница:

«Алёша, не забывай закрывать дверцы, у тебя голова одна, что мы без неё будем делать?»

Алексей Юрьевич попытался ощупать затылок. Наткнулся на что-то тёплое и мягкое и испугался. Неужели это последствия удара? Там наверняка кровь и…

— Доброе утро, Алексей Юрьевич!

Мужчина дёрнулся. В дверях показалась улыбчивая приветливая медсестра невысокого роста с собранными в пучок волосами.

– Вижу, вы наконец-то очнулись. Как самочувствие? Доктор делал обход с утра – так вы ещё не подавали признаков жизни. Меня Вера зовут, кстати!

— Верочка, у меня, кажется, мозг вытекает… — судорожно пробормотал старичок, поглубже заползая под одеяло.

Девушка округлила глаза, подбежала к койке, но тут же громко рассмеялась. Смех у неё был приятный, лёгкий, а улыбка – красивая. Такие вещи немного успокаивают, даже если у тебя дыра в голове.

— Вы откуда такое взяли, Алексей Юрьевич?

— У меня там что-то мягкое…

— Это специальная повязка! – Верочка продолжала хохотать и параллельно поправляла одеяло. – Вас очень крепко приложили, но наши врачи времени даром не теряли. Доктор Корольков всё там у вас поправил, теперь самое главное – отлеживаться!

Корольков? Вот оно что! А Алексей Юрьевич всё думал, откуда такой приятный персонал, смутно знакомая обстановка. Он оказался в своей роднёхонькой больничке, где за всё оплачено им самим из его кармана. Тогда точно можно быть спокойным. Где-где, а тут ему не дадут умереть!

Это осознание помогло как следует расслабиться. Верочка продолжала щебетать что-то о своем, а Алексей Юрьевич совсем слегка потянулся.

— Верочка, а можете окошечко открыть? Так на улице свежо, так птички поют. Вы, конечно, лучше, но всё равно!

— Ой, скажете тоже, Алексей Юрьевич, — смутилась медсестра, но окошко отворила.

С улицы потянуло весной.

— Ну вот что ж я невезучий такой, Верочка, — с тяжким вздохом спросил мужчина. – На улице весна. Журчат ручьи, слепят лучи, как писал поэт… А я тут, валяюсь на больничной койке, даже встать не могу. Вот как это называется, Верочка?

— Постельный режим! – не задумываясь, ответила медсестра, а мужчина в ответ рассмеялся – сразу видно, девочка хорошо училась. – Вас тут никто долго не продержит, не переживайте. Как только ваше состояние стабилизируется, вы поедете домой!

Кстати, о состоянии. Алексей Юрьевич мысленно обругал себя: так уже заболтал медсестру, а что с ним произошло, так и не выяснил. Он попробовал напрячь память, но ничего хорошего из этого не вышло. В голове появились разные хаотичные образы, отрывки, а от попыток сопоставить их мгновенно заболела голова. Да так сильно, что Алексей Юрьевич непроизвольно застонал. Верочка среагировала моментально.

— Алексей Юрьевич, что с вами? Врача позвать? Где болит? Сильно болит? Нет, не вздумайте подниматься, вам это вредно, я сейчас позову доктора! – и прежде чем Алексей Юрьевич успел возразить, девушка выбежала из палаты.

Ну вот опять, старик шуму наделал. Как он не любил стариков, не передать. В молодости только и делал, что поносил их. А что? Зато честно. А вон поди ж ты – сам состарился, так и в зеркало тошно смотреть стало…

— Алексей Юрьевич, кто опять буянит?

Молодой весёлый голос. Да-да, тот самый Корольков Витя, который уже пять лет неусыпно следит за его состоянием. Персональный врач, так сказать. Ох уж эта энергия Вити Королькова – только в дверях появился, а в палату словно весенний ветер влетел.

— Витя, что со мной? – тягостно спросил мужчина, поглощенный попытками перевернуться на бок. – Как я на этот раз сюда попал? Я все твои рекомендации соблюдал. Скажи честно, я опять забыл закрыть шкаф на кухне, да? Проклятый высокий шкаф, зачем я его вообще повесил…

Корольков быстрыми шагами дошёл до кровати, взял пожилого мужчину за руку и сосредоточенно взглянул на часы.

«Пульс замеряет,» — догадался Алексей Юрьевич, в этот момент продолжавший постанывать от головной боли.

Корольков что-то записал в свой врачебный планшет и картинно вздохнул.

Артист, ой артист. Потому-то пять лет назад, когда его врач ушёл на пенсию, вместо опытного коллеги Алексей Юрьевич выбрал молодого Витю. Тот был настолько живым и весёлым, что пребывание в больнице больше не казалось таким унылым и безрадостным.

Вот и сейчас Виктор откровенно дурачился, цокал языком и со всем присущим врачам осуждением посматривал на пожилого пациента.

— Что, неужели все так плохо? – выстрадал из себя Алексей Юрьевич, а врач в ответ тихонько рассмеялся.

— Не знаю я, Алексей Юрьевич, какие у вас там счёты с кухонным шкафом, но в этом преступлении он явно не замешан, — параллельно Корольков продолжал что-то записывать, что-то временами вычеркивал.

Почерк у Вити был таким, что история болезни старика превратилась в очень интересное кино, где сложно было проследить начало. Впрочем, врач у него всегда был индивидуальный, а значит, это было не большой проблемой.

— Преступление? – озадаченно спросил Алексей Юрьевич.

— Именно так. Вы вообще ничего не помните, да? Любопытно. Значит, ваша болезнь всё-таки начала прогрессировать быстрее. Не самые радужные прогнозы, признаюсь, но пока рано бить тревогу. Прежде чем вас выписывать, мы проведём полноценное обследование, МРТ лишним не будет, думаю….

А ещё неоспоримым достоинством Вити была его вечная увлечённость работой. Ему было не больше тридцати пяти, он был не женат, поэтому всего себя посвящал работе и здоровью пациентов. Бывало, что он буквально жил в клинике, а если его компетенции и специализации не хватало – он, как коршун, витал над врачом соседнего отделения, вытребывая, чтобы те как следует занимались его подопечными. В былые годы даже специальная охрана не гарантировала ему такого бережного обхождения от медперсонала, как присутствие Вити Королькова.

Да, кстати, об охране. Алексей Юрьевич был депутатом. Ничего сверхъестественного, местным депутатом. Так сказать, региональным. В юности он мечтал построить масштабную политическую карьеру, выйти на федеральный уровень, а потом как-то уже поутих запал, в родном регионе сложилась своя зона комфорта. Приятный коллектив, так сказать, из местных депутатов. Где-то в глубине души он подумывал податься в губернаторы, но разве нужна на старости лет такая ответственность?

Поэтому пока это были только мечты. Потешить, так сказать, самолюбие. И как у каждого уважающего депутата, у него был собственный врач, клиника, где его наблюдали чуть ли не единственным пациентом, а он в ответ неплохо помогал клинике финансово. И сам решал, кого из врачей следует уволить, а кого нужно повысить. Это был такой негласный договор с главврачом, но о таких вещах не принято распространяться, вот и мы не будем. Алексей Юрьевич просто в очередной раз лежал в своей клинике и гадал, сколько на этот раз он проведёт здесь времени.

— А что там ухудшается, Витя? – Некоторая фамильярность здесь была допустима.

И никто никогда не одергивал старика, потому что за пределы приличного он не переходил, а все остальное – просто глупая прихоть.

— Ну, врать не буду, лекарства нам, конечно, надо менять. Я ещё обсужу это с Евгением Константиновичем, — так звали главврача клиники, — что он скажет. Возможно, будем правдами-неправдами доставать вам зарубежные аналоги. Но дело пока терпит. Давайте лучше обсудим другое. Мне нужно вас подготовить к приходу полиции.

— Полиции?

Вот тебе здравствуйте. Он попал в больницу, а тут ещё и полиция нагрянет. Да что ж он такого умудрился сделать, что не помнит? Неужели он начал нападать на старушек, а одна из них его избила, и теперь он ждет поправки, чтобы ответить перед законом?

Волосы у Алексея Юрьевича встали дыбом.

— Витя, а что я такого сделал, что на меня уже полицию вызывают..? – дрожащим голосом спросил мужчина.

Витя не понял, издал характерное «мгм» и присел на край кровати.

— Алексей, давайте поспокойнее. Не вы что-то сделали, а с вами сделали. Вы как думаете, из-за чего в больницу угодили? Какой-то отморозок проник в вашу же квартиру, ограбил её, да ещё, ко всему прочему, напал на вас. Вы, еле стоя на ногах, умудрились вызвать скорую и что-то даже объяснить. А потом попали к нам в крайне тяжелом состоянии.

— И сколько я так пролежал? – В голове родился один единственный вопрос, потому что Алексей Юрьевич пытался по словам врача восстановить события, но не сумел. Ничего из этого он не помнит…

— Трое суток, но состояние стабилизировалось к концу первого дня. Мы с моим сменщиком даже в туалет отлучиться от вас боялись, но всё обошлось. – Виктор перевел взгляд на мужчину, который сильно переменился в лице, и понимающе кивнул. – Вы пытаетесь вспомнить, что случилось, верно? Понимаю. Но лучше расслабьтесь. Вас очень сильно приложило. Даже без учёта вашей хроники, можно диагностировать частичную потерю памяти. Поэтому, чтобы головные боли не мучали, постарайтесь побольше отдыхать. В полицию я пока не звонил, они ещё не знают, что вы очнулись. Хотели к вам служивых приставить, но я отказался. В конце концов, у вас своя охрана под дверью. Как только будете готовы пообщаться, я им наберу.

Корольков посидел ещё немного. Он замерял какие-то показатели по куче оборудования, к которому был подключен Алексей Юрьевич, и рассказывал более подробно, как приблизительно выглядело произошедшее…

Алексей Юрьевич приехал домой где-то в 22:40, по данным полиции и консьержа, который запустил его по обычному сигналу и не заметил ничего странного. Но, видимо, консьержа всё-таки стоит заменить: если верить его лживой физиономии (пьёт, Алексей был уверен), он даже не отлучался с поста сегодня. Но как-то же злоумышленник проник в квартиру Алексея! А если бы он выбрал другую квартиру? В их высотке живёт много людей семьями, с детьми. Не дай Бог такой мерзавец случайно вскрыл бы квартиру с ребенком! Уж лучше его, старика, квартиру. Он хотя бы уже свое пожил…

Так вот, Алексей Юрьевич вернулся домой поздно. Заработался очень. А вы что хотели? Обращений столько, всё надо рассмотреть, согласовать, обсудить, утвердить, отказать…

Он работал как белка в колесе. И домой вернулся усталым, но «обычным» — опять же, со слов проклятого консьержа. Поехал наверх на лифте, дальше, видимо, зашёл в свою квартиру. Похоже, преступник не ожидал встретить самого Алексея Юрьевича, так как депутат в этот день должен был ехать на дачу к своему старому другу. Тот хотел праздновать годовщину с женой (пятьдесят лет, как никак, вместе!) в бане, с шашлыками, но как раз утром захворал. Сильно так, тяжело. Поэтому все в экстренном порядке отменилось. Но злоумышленник этого не знал…

А как он вообще мог узнать, что в этот день Алексей Юрьевич куда-то собирался? Надо подумать, кому же он мог рассказать по неосторожности…

И в этот момент, когда он вернулся домой, преступник запаниковал, схватил первый подвернувшийся предмет (неизвестно, что это было, полиция не получила разрешение на вскрытие квартиры, пока хозяин без сознания) и ударил несчастного старика по голове.

— У кого только рука могла на вас подняться, — со вздохом прошептала Верочка, которая вернулась с подносом еды.

Хоть клиника и частная, но завтрак, обед и ужин здесь выдавали по четкому расписанию. Излишеств не было, разве что продукты явно получше, чем в обычной больнице.

Корольков всё сидел и медленно, как по написанному, декламировал всё, что знает о ситуации, не обращая внимания на охи и ахи медсестры. Он только иногда, время от времени, сам кивал, как будто соглашаясь с высказанной мыслью…

Преступник в срочном порядке покинул квартиру, а Алексей Юрьевич в тот момент был ещё в толике сознания. Но этого хватило, чтобы добраться до телефона и дрожащим голосом сообщить скорой, что произошло. Бригада, уважение им, выехала быстро. Дверь в квартиру была распахнута, поэтому врачи неотложки погрузили старика на носилки и с мигалками понеслись в ближайшую больницу. За ними покатил джип охраны.

На подъезде к больнице выяснилось, кем является пострадавший, поэтому его тут же перегрузили в медицинское такси, и машина с мигалками снова понеслась в дорогу. Наконец, после всех этих перипетий, Алексея Юрьевича привезли в нужную клинику и разместили в специально подготовленной палате.

Кто-то из охраны проинформировал об инциденте в полицию, и городские структуры, затаив дыхание, стали ждать, когда пожилой депутат наконец-то придёт в сознание…

— И теперь мне нужно будет поговорить с полицией? – Вопрос подытоживал долгий и детальный рассказ Королькова, на что доктор кивнул в ответ.

— Да, но пересказывать мои слова им не надо. Это я так, для вас всё рассказал, чтобы вы не чувствовали себя таким потерянным. Рассказывайте честно: не помните, не видели. Так оно доверия всегда больше. Насколько я знаю, дело передали хорошему следователю. Он быстренько вам поможет. Не волнуйтесь, Алексей Юрьевич, виновные обязательно будут наказаны!

— Да я и не волнуюсь, Витя, — честно ответил мужчина.

Было слышно, что из-за стресса и травмы говорить ему пока тяжеловато, поэтому в словах то и дело проскальзывали неуместно большие паузы.

– Ты не поверишь, я даже рад, что этот выродок вломился именно в мою квартиру. Я старый, мне два понедельника жить осталось…

— Алексей Юрьевич, вы такие речи мне бросьте, — хотел было возмутиться Виктор, но старик его перебил.

— Я образно говорю. А ЖК у меня большой, только в моём доме живёт около тридцати пяти семей. Представляешь, что бы было, вломись он в дом к детям? А если они одни? Или если бы он обворовал семью с детьми? У меня-то брать не так много, всё по счетам лежит. Мне скрывать нечего. А многие волнуются, деньги вкладывают в технику и такое всякое. Ситуация-то вон какая нестабильная…

— Золотое у вас сердце, Алексей Юрьевич, честное слово, — усмехнулся Виктор.

Алексей сам это знал. Не раз говорили. И на работе, и дома, и соседи всегда поговаривали, что если твоя жалоба попала к Алексею Юрьевичу, то её непременно изучат.

— Не золотое, Витя, обычное. Но если мы к другим добрыми не будем, то кто о нас позаботится?

— Слова-то точно золотые. Ну давайте, Алексей Юрьевич, поправляйтесь. Как готовы будете пообщаться со следователем, дайте знать, я позвоню.

Ждать долго не пришлось. Алексей Юрьевич медленно пообедал. Не без помощи Верочки, к сожалению, но его успокоили – это только пока. Из-за травмы рефлексы ещё не в норме, а руки не всегда отвечают на указания мозга. Потом он полежал ещё пару часов, после чего принял решение, что звать служителей правопорядка сейчас самое время.

По нажатию специальной кнопки пришла медсестра, спокойно выслушала Алексея и пообещала передать всё Виктору Королькову. Вопреки ожиданиям, врач больше не заходил в палату старика, от чего тому сделалось грустно.

Преимущество платных больниц со стоит в том, что тут ты чувствуешь себя важным, нужным. Персонал навещает тебя чаще, чем пациентов государственных клиник, с тобой соглашаются поговорить, дозволяют вольности. Например, телевизор в палате можно смотреть сколько угодно громко, никому это не будет мешать.

Как раз сейчас там крутили любопытную программу о женщине, которая пустила сожителя-извращенца в комнату к дочери. Причем, сожитель был самой женщины, а не дочери, а в полицию обратилась соседка, которая приходилась им троюродной тёткой…

К середине передачи Алексей Юрьевич почти разобрался во всех этих родственных связях, а в некоторых героях даже узнал своих знакомых, когда в дверь деликатно постучали. Телевизор пришлось выключить.

— Войдите, — прогнусавил Алексей Юрьевич.

Посетитель не заставил себя долго ждать. Это был представительный высокий мужчина. На вид ему было лет сорок семь, точнее Алексей не мог определить. Мало того, что полицейский оказался при форме, так он ещё и выглядел здоровенной детиной. Алексей Юрьевич как мог попытался подобраться, выпрямиться, чтобы не чувствовать себя таким жалким, незначительным…

— Алексей Юрьевич, добрый день. Меня зовут Алексей Геннадьевич, капитан полиции, я пришёл сюда для того, чтобы расследовать обстоятельства покушения на вашу жизнь и ограбления вашего места жительства. – Тёзка начал с места в карьер.

Такое Алексею Юрьевичу нравилось. Он предпочитал окружать себя как раз такими кадрами в жизни и в работе. Поэтому слушал внимательно и, где требовалось, кивал.

— Тогда разрешите я задам вам несколько вопросов. Полицейский взял стул, пододвинул его поближе к кровати и внимательно посмотрел на старика. Их глаза встретились. Взгляд капитана действительно выдавал в нем человека проницательного, внимательного. Алексей Юрьевич за годы работы с людьми научился в этих самых людях хорошо разбираться.

— Врач предупредил, что у вас наблюдаются некоторые провалы в памяти. Расскажите, можете ли вы вспомнить, что делали накануне?

О, это Алексей Юрьевич отлично помнил! О чём тут же в деталях сообщил капитану…

На десять утра у него было назначено городское мероприятие, где нужно было прогуляться по домам граждан микрорайона, дать несколько синхронов представителям СМИ, а потом в составе уполномоченной комиссии выбрать наиболее красивый дом, чтобы это ТСЖ получило дополнительное финансирование на оформление территории под детскую площадку.

— Мы судили по нескольким базовым критериям, — рассказывал Алексей Юрьевич, — по капремонту, по плотности населения, по внутренней отделке…

— Алексей Юрьевич, — вежливо остановил старика капитан полиции, — это, безусловно, очень интересно, не поймите меня неправильно, но к нашему делу не относится. Вы посетили этот праздник, верно? Как долго вы там пробыли?

— С десяти до часу. Это не так быстро, как может показаться. Я сам думал, что мы справимся быстрее, честное слово! Но там в основном были бабки…бабуленции, понимаете? Они меня как в оборот взяли…

Следователь вздохнул. Видно, выслушивать депутата придётся дольше, чем предполагалось. Любые попытки поторопить пострадавший в корне пресекал. Слишком велик был соблазн пожаловаться новому лицу (пускай и должностному) на непростую депутатскую жизнь. Там – обманывают, тут – не пускают, здесь – воруют…

— Кстати, о воруют! – Капитан ловко ухватился за эту призрачную ниточку. – Кто мог знать, что вечером вас не будет дома? Вы кому-то рассказывали, где собираетесь провести вторую половину дня и следующую ночь?

— Знаете, товарищ капитан, а я и не помню…

— Тоже провал в памяти, я верно понимаю?

— Да нет, я пытаюсь вспомнить и не помню, чтобы я кому-то говорил… Точно коллегам, которые со мной ехать собирались. Мы обсуждали, что как раз хорошо бы удочки взять, да потом эту рыбку да с шашлычком на углях, ммм…

— Алексей Юрьевич, давайте сосредоточимся. Вы кого-нибудь подозреваете?

— Никак нет, товарищ капитан!

— А были ли у вас враги? Или, скажем, недоброжелатели?

— Недоброжелатели? Полно, Алексей Геннадьевич! – тут же ответил депутат, не задумываясь. – Вы же сами понимаете, какая у меня работа. Как тут обойтись без недоброжелателей? Кому-то я не ответил, другому ответил не так. Да и к должности само по себе много завистников прилагается.

И то правда. Вопрос прозвучал несколько глупо в данном контексте. Но не задать его было бы нарушением процедуры.

Алексей Геннадьевич ещё что-то коротко записал, пока его известный пожилой тёзка рассказывал какие-то совершенно ненужные обстоятельства собственной жизни.

— Вы не будете возражать, если мы проведём процедуру обыска в вашей квартире?

— Если это поможет следствию! – мгновенно отозвался Алексей Юрьевич, радушно улыбаясь. – Правда, скажите, капитан, вы бы не могли подождать с обыском до тех пор, пока я не выйду из больницы? Мне было бы гораздо спокойнее присутствовать на процедуре…

— К сожалению, не могу. Потому и пришёл за вашим разрешением. Дело приняло серьёзный оборот. Преступник, предположительно тот же, что напал на вас…

— Неужели он совершил ещё какое-то злодейство? – воскликнул старичок, бледнея в лице.

— К сожалению, Алексей Юрьевич. Предположительно после того, как он покинул вашу квартиру, он спустился этажом ниже и напал на ещё одного человека…

— Безобразие! Что такое происходит в этом доме?! – Депутат явно гневался, а следователь отметил, что проникается к нему своего рода симпатией.

В самом деле, простоватый тщедушный старичок не выглядел так, как принято представлять слуг народа. Он был добрым на лицо, скорым на эмоции. Настоящие, а не наигранные. Да и говорили о нем, что дедок сам добрый, справедливый, старается как может помочь людям. Вот и сейчас, услышав, что не он один стал жертвой неизвестного грабителя, Алексей Юрьевич как будто ожил. Он весь подобрался, как воробей, и начал гневаться и ругаться непристойными словами.

— Алексей Юрьевич, потише. Вам вредно так сильно волноваться…

— Да как мне, Алексей Геннадьевич, товарищ капитан, не волноваться! Я-то, старый дурак, надеялся, что этот подонок только ко мне проник. Как раз Вите Королькову говорю: хорошо, Виктор, что на голову старику свалился, а то там семьи с детишками, а как с ними быть? И как бедняжка после встречи с грабителем? Она жива..?

— Жива, жива, Алексей Юрьевич, не бойтесь. Она сейчас в пятой больнице. Врачи говорят, всё обойдётся. Не берите на себя лишнюю ответственность!

— Скажите Королькову её данные, я немедленно распоряжусь, чтобы её перевезли в эту клинику! Лучшие врачи приведут её в чувство. А вы пока обыскивайте со своими гавриками квартиру, да смотрите, ничего не пропустите!

Что и говорить, мужик разбушевался ни на шутку, чем только повысил расположение капитана. В самом деле, дедок почему-то решил, что в беде соседки снизу виноват именно он. Но даже в таком случае не каждый депутат распорядится перевести случайного пострадавшего в элитную клинику…

— Депутат-то он депутат, — пробормотал Алексей, рывшийся по карманам в поисках зажигалки.

Рядом с ним стоял Виктор, тот самый врач, который тоже вышел на перекур.

– Но оплатить-то пребывания женщины в больнице ему придётся из своего кармана. Вы ж не благотворительная организация. Может, стоит ему об этом напомнить?

— Он знает, — беспечно ответил Виктор. – Я же тебе говорил, мужик он хороший, правильный. Да, не без своих грешков, но живёт он по совести. Сказал – сделал.

— А если забудет? Ты же сам сказал, болеет он уже не первый год, а тут ещё и травма…

— Так даже если забудет, всё равно от своих слов не откажется. Да ты не переживай, это уже наша забота. В клинику я позвонил, перевозку пациентки оформил. А твоё дело преступника искать.

— И то правда, — кивнул Алексей и пожал на прощание руку собеседнику. – Ты держи меня в курсе. Если наш депутат что-то вспомнит, тут же набирай меня.

Капитан полиции сел в машину, ещё раз пролистнул записи и набрал кого-то по телефону. Алексей в краткой форме отчитался начальству, что пока зацепок не обнаружено, но разрешение на обыск получено. Осталось только заехать в отделение за допуском и спецгруппой, и можно выезжать по месту жительства. Старичок ещё очень упрашивал поговорить «как следует» с консьержем. Что-то он на него взъелся и вроде как собирался уволить. С другой стороны, можно понять мужика: дом ограбили, по голове дали. Может, ещё и свистнули все-таки что-то ценное. После такого любой будет зуб точить на консьержа.

Полицейская машина подкатила к дому, и спецгруппа организованно двинулась к обозначенному подъезду. Дверь им открыли за пару секунд. Алексей потянул ручку на себя и вошел внутрь. Подъезд выглядел цивильно. Качественный ремонт, несколько зеркал. В «вестибюле», как гласила табличка, стояли два небольших креслица, столик между ними и много цветов. В конце коридора – раздвижные двери двух лифтов. Консьерж обычно сидел напротив лифтов в заделанном стеклом отрезке, чтобы удобнее было изучать гостей.

«Правда, в день ограбления ему это не помогло», — подумал Алексей и двинулся к этому закутку.

Консьерж уже вышел навстречу и сдержанно поприветствовал сотрудника полиции.

— Быстро реагируете, — вместо приветствия ответил Алексей. – Я про дверь. Вот только три дня назад вы такой оперативности не проявили.

— Прошу прощения? – с сомнением спросил консьерж.

— Три дня назад, восемнадцатого марта, в вверенном вам первом подъезде второго дома ЖК «Лисий пруд» произошло незаконное проникновение в квартиру потерпевшего. Предположительно была совершена кража со взломом, в ходе которой пострадали двое жильцов вашего подъезда.

— Я ничем не могу вам помочь. Восемнадцатого марта работал мой сменщик. Мы дежурим два через два, это распоряжение ТСЖ. Сейчас я работаю третью смену, потому что ему нужно восстановиться после случившегося…

— А от чего ваш сменщик восстанавливается? Насколько я знаю, он не пострадал от собственной халатности, — усмехнулся капитан, но консьерж не оценил иронию.

— Попрошу впредь в таком тоне не отзываться о наших сотрудниках и не перебивать, когда говорит другой человек, — надменно хмыкнул консьерж, а до капитана только дошло, что этот человек так и не представился. – Работа в таком элитном ЖК на дороге не валяется. Сюда отбирают по хорошим рекомендациям и послужным спискам. У моего сменщика серьёзно пострадала репутация, из-за чего его теперь могут уволить.

Алексей уже начинал злиться. С какой стати этот напыщенный петух будет ему указывать, как себя вести? Вместо выяснения отношений он просто наложит административку, и всё. Пусть потом выясняют, кто прав, а кто виноват. Он скрипнул зубами, но выпад проигнорировал.

— В таком случае мы сами навестим вашего сменщика. А пока вот ордер на обыск, и предоставьте, пожалуйста, записи с видеокамер.

— Записи уже подготовлены, — мгновенно ответил консьерж. – Мы быстро среагировали на произошедшее. Все записи того дня на этом диске, вы можете познакомиться с ними сейчас или после осмотра места преступления…

— После, если вы не возражаете. Какой этаж у пострадавшего?

— Восьмой, — без запинки ответил консьерж и указал на свободный лифт.

Спецгруппа загрузилась в кабину. Лифт тронулся, а полицейские переговаривались между собой. Кто-то высказывал, что дом больно элитный, сюда просто так мышь бы не проскочила, не то что человек. Алексей и сам это прекрасно видел, но за свою богатую практику он сталкивался и с делами посерьёзнее. Бывало, что людей похищали или убивали даже под охраной батальона вооруженных до зубов специально обученных ребят. А тут обвести какого-то консьержа – и ты уже в элитном доме с кучей богатых работающих жильцов.

— Плюс тут ещё шлагбаум и охрана, — заметил молодой лейтенант, пока лифт медленно тащился на этаж.

— Полно, Дима, нам ли не знать, что чем лучше охраняется, тем более изобретательны преступники. Сейчас выясним всё на месте.

Работы тут, конечно, больше было для экспертизы. Отпечатки собрать и прочее, но применение нашлось всем. Алексей пустил в ход многолетний опыт, чтобы быстро и эффективно изучить место преступление. Первым делом его привлекла дверь. Она была закрыта. Вероятно, ключом консьержа. «Петух» с первого этажа, как его уже окрестила вся группа, передал им ключи и кратко рассказал о том, как сам поднялся на восьмой этаж после инцидента и закрыл входную дверь. Больше, божится, ничего не трогал. Вот сейчас и проверим по пальчикам в квартире…

— Капитан, на замке нет следов взлома, — нарушил тишину лейтенант.

— Уверен?

— Совершенно точно. Посмотрите сами. На связке консьержа тоже нет посторонних материалов. Если кто-то сделал слепок, то явно не с этих ключей. Надо бы осмотреть и хозяйские тоже.

— Попозже, деда рано ещё волновать. А если про слепок… А если не было никакого слепка? Вдруг дверь открыли ключом консьержа?

— Не исключено и такое, Лёш. Давайте осмотримся в квартире как следует, а там уже будем строить версии.

Все согласно закивали и по очереди вошли в квартиру.

По виду жилище выглядело мирно. Алексей ожидал увидеть разгром, как обычно бывает после ограбления, но все вещи как будто бы стояли на местах. Разумеется, сложно судить без показаний жертвы, но взгляд пока ни за что не цеплялся. Квартира была большая, просторная, на целых пять комнат. Непонятно, куда старику одному такая громадина, но, видимо, зарабатывал он неплохо.

Интерьер был довольно обычным, кое-где проглядывались советские пережитки. А ещё Алексей Юрьевич, как выяснилось, был не скуп на разного рода красивые безделушки. Ну, капитан слабо мог представить их стоимость, конечно, но по виду – обычные интерьерные украшения.

При беглом осмотре на глаза попались три вазы. Очевидно, очень старые и дорогие. Так почему преступник не забрал их? Самое простое. Пришёл – взял вазу под мышку – слинял. Наверное, вор всё-таки бывалый. Не позарился на то, что плохо лежит. Прикинул, что сбыть вещь такого размера будет непросто. Значит, скорее всего, решил попытать счастье в драгоценностях.

Алексей надел перчатки и принялся рыться в шкафу. Старичок его проинструктировал на предмет того, где что в этом доме лежит. И взял слово ничего не воровать из тайника!..

Но Алексей не вор, он воров обычно ловит. Поэтому он осторожно вытащил содержимое конкретной полки и нашарил небольшую шкатулку. Та была с секретом, как сказал Алексей Юрьевич, и открывалась по определенной комбинации. Поэтому одно из двух. Либо вор не знал о тайнике, либо кто-то сообщил ему код, потому что следов отмычки, ножа или чего-то похожего на шкатулке тоже не было…

— Геннадич, ты чего завис?

— Да понимаешь, лейтенант, какое дело. Если человек открыл квартиру ключом, он наверняка знал, что искать, верно?

— Верно.

— Ну так скажи, ты бы оставил в таком случае шкатулку с драгоценностями нетронутой?

— Уверен, что её не трогали? Может, раскусить не смогли?

— Посмотрим. Соберём отпечатки. Может, конечно, когда хозяин вернулся, вор испугался, но не похоже, чтобы эту шкатулку вообще доставали…

Дело, которое обещало быть быстрым, становилось всё более запутанным. Квартира действительно выглядела слишком мирно для помещения, где тремя днями ранее произошла кража.

Алексей продолжил изучать место преступления. На кухне обнаружились следы крови. Видимо, вот здесь ударили бедного мужика и как раз отсюда он звонил. Ранее капитан заметил кровь на входе в квартиру и в самом подъезде, но это было легко объяснить. Преступник напал на женщину тем же вечером, которая жила на этаж ниже. Видимо, всё-таки нападение произошло чуть раньше, чем предположил старший следователь. Но тогда получается, что преступник ударил женщину, а потом поднялся в квартиру, чтобы совершить кражу, но услышал, как возвращается хозяин, и до кучи решил пришить ещё и хозяина, но из квартиры ничего не взял.

— Ерунда какая-то, — вслух рассуждал капитан. – Так сильно подставиться и в итоге бросить всю добычу. Ради чего? Похоже, что действовал кто-то неопытный, но при этом так чисто сработано с замком и вообще… По-видимому, не он один ни черта не понимал в происходящем.

Все участники спецгруппы имели вид довольно растерянный. Они выполняли обычную монотонную работу (собирали отпечатки, изучали следы, собирали образцы), но по лицам читалась растерянность. Сколько ни верти ситуацию, она вся была какая-то нескладная. И, как назло, одна жертва ничего не помнит, а вторая грозит так и не прийти в сознание. Час от часу не легче.

— Образцы крови тоже возьмите, — заметил Алексей, рассматривая кровавое пятно на кухне. – Отсюда наш депутат позвонил в скорую. Преступник не заметил, что не добил его? Или правда настолько сильно испугался?

— Или преступник был очень слабым. Или вовсе женщиной, — встрял лейтенант, который уже по третьему разу обходил периметр. – Как будто женщины не бывают преступниками.

— Не нравится мне это всё, Дима, — недовольно проворчал Алексей. – Все какие-то шарады разгадываем. Как будто мы не полицейские, а аниматоры на детском празднике. Болтаемся тут, а зацепок никаких. Преступник испугался, потому что новичок, но при этом в квартиру пробрался как бывалый ворюга. Женщину огрел сильно, что та до сих пор в коме, а мужика чуть-чуть тюкнул, что он даже сознание не потерял. Вот что это за ерунда?!

Никто не возразил, потому что звучало действительно как бред. Всегда, конечно, есть маленький шанс, что преступников было двое, но в данном случае картина становилась от этого только глупее. Оставалось искать орудие преступление, если только злоумышленник не утащил его с собой.

В итоге опергруппа провела на месте преступления несколько часов, но дело от этого не выглядело яснее. Все говорило о противоречиях. Алексей даже начал склоняться к сомнительной теории о двоих преступниках. Ну не может один человек сочетать в себе удивительную расчётливость и полную неосторожность.

Закралось даже подозрение, что вор, на самом деле опытный и в своих кругах легендарный, решил попросту поиграть с полицейскими. Бросить им некий вызов: давайте, служивые собаки, сможете ли вы меня поймать? Я оставил достаточно зацепок, чтобы усомниться в моем опыте, а вы всё топчетесь на одном месте…

В бытность стажировки Алексея учили: думай как преступник. Зачастую это легче, чем может показать на первый взгляд. Но это дело как будто шло вразрез с любой логикой здорового человека. Годы работы в следственном комитете сейчас издевательски посмеивались над Алексеем, а он продолжал безрезультатно ломать голову.

После полного изучения (да что там изучения, они эту квартину вдоль и поперек “вылизали”, не меньше) места преступления было решено распускать группу и ждать результатов эксмпертизы.

Алексей остался в компании лейтенанта – тот был пориставлен к нему пока на постоянной основе, и сегодня, по “счастливому совпадению”, был тот день, когда капитан был этому рад. Хотя и пришлось самокритично признать, что он, Алексей, видимо, слишком тупой для этого дела.

— Или старый, — вслух пробухтел капитан.

Он рывком отодвинул стул и мрачной тучей уселся на него. Лейтенант, надо заметить, тоже энтузиазмом не пылал. Видимо, молодой ум тоже пасовал перед гениальной преступной мыслью. Оставалось только устроить мозговой штурм. Глядишь в процессе интенсивного мышления что-то годное да выйдет.

— Ты же не сбрасываешь со счетов консьержа, Лёш? – первым нарушил молчание лейтенант, опускаясь на соседний стул.

— Не сбрасываю, но ты не находишь, что слишком много всего на него указывает? И ключом своим дверь открыта, и он предусмотрительно отошёл. И на камерах, гарантирую, его нет.

— Ну так чего мы тянем кота за… Прости, заговорился от нервов. Если все улики указывают на него?

— Да потому что это тупо!

Нервы действительно были натянуты в струну. Капитан стукнул кулаком по столу и, удостоверившись произведенному на младшего товарища эффекту, снова опустился на свое место.

— Димка, ну ты ж не дурак.

— Кажется, это первый комплимент от тебя!

— Заткнись. Не о том речь. Ты не дурак. Сам понимаешь, то в этом дели дебит с кредитом не сходится, как горбатого не лепи. Слишком всё продумано в первой части – ключи, камеры, консьерж, и ни хрена не понятно во второй. Ощущение, что этот консьерж вломился в квартиру старика просто чтобы вломиться!

— А может, он извращенец? – таинственный тоном ответил лейтенант, а капитан ударил ладонью по своему лицу.

— С кем я работаю, господи, — простонал Алексей. – Ты консьержа видел? Думаешь, его сменщик сильно отличается? Да они продавщицу за скидку в десять рублей совратить не смогут, о чём ты!

— А такие ведь обычно извращенцами и оказываются, — продолжал гнуть свое Дмитрий, явно охваченный этой версией, как алкогольным дурманом. – Мы в них видим воспитанных людей, как дворецкие в старой доброй Англии. А они на самом деле секта извращенцев, да ещё и сообщников…

— Если продолжишь в таком же духе, я тебя на пятнадцать суток с наркоманами посажу.

— Подумаешь… — скис лейтенант, уж больно его захватило собственное направление мыслей.

— Вот и подумай, вместо того, чтобы чуть всякую нести.

— Давай просто дождёмся результатов экспертизы, а сами пока съездим к этому консьержу. Опросим, выясним всё.

— Тут ты прав. Грузи свою не в меру озабоченную тушу в бобик и покатили.

Сказано – сделано. Прихватили с собой для виду ещё одного человечка и двинули по указанному адресу.

Сегодняшний консьерж (опять его имя забылось) дал адрес сменщика, не пришлось применять даже дополнительные методы давления. И сейчас троица служителей правопорядка ехала по указанному адресу.

Консьерж жил на другом конце города, что было само по себе странно. Обычно представители таких профессий живут недалеко от места работы. Всё-таки, затрачивая время на езду по городу, ты практически лишаешь себя свободного времени. С чего бы такая преданность делу? А если она и правда такова, то зачем воровать на своей же территории?

В голове роилось множество вопросов, и капитан спешил их задать главному фигуранту дела. По они ехали в машине, отзвонились ребята из отделения.

Камера в промежутке с десяти тридцати до одиннадцати тридцати предсказуемо была отключена. Фактов, указывающих на консьержа, становилось неоспоримо много.

— Убийца – дворецкий, — заунывным голосом процитировал лейтенант нетленную классику.

— Хорошо, если так, — скептически отозвался Алексей.

Возможно, в нём говорил всё-таки опыт, а может, здравый смысл – ну не может все быть настолько просто. А если все окажется так, по старой доброй традиции он должен будет съесть свою фуражку. Дальше ехать молча.

Алексей мысленно поблагодарил лейтенанта, что тот прекратил строить свои безумные теории. Тишина располагала к размышлениям, в тишине никто не мешал сопоставлять факты. Ещё бы в контексте текущего дела это что-то давало, цены бы этим фактам не было…

Полицейская машина остановилась по указанному адресу. Это оказался небогатый старый район, а дом, интересовавший их, был пятиэтажкой, которую давно не ремонтировали. Особенно годы сказались на подъезде, где почти сразу в нос ударила кошачья вонь, выдержанная годами. Не хотелось долго здесь пребывать, чтобы потом не благоухать этим «парфюмом».

Квартира подозреваемого оказалась без звонка, поэтому пришлось по старинке поколотить кулаком в дверь. Предполагаемый злоумышленник открыл без промедлений. Ощущение, что ждал приезда полицейских. Как только Алексей увидел этого мужичка, уверенность в его участии скисла, как недельное молоко.

Консьержа звали Павел. Хотя больше ему бы подошло Павлуша или Павлик, уж таким он был тщедушным и…хрупким?

Мужчине было лет сорок восемь-пятьдесят, но по виду он был скорее вечным пареньком. В лице сохранилась неуверенность, зажатость, присущие юности, а глаза, подернутые пеленой неукротимо подступающей старости, были белесыми.

— Павел Сергеевич? – с меньшей уверенностью уточнил капитан, получил в ответ неуверенный кивок и продолжил. – Мы из полиции. Три дня назад на вверенном вам жилом объекте произошла кража со взломом, в ходе чего пострадали пожилой мужчина с восьмого этажа и женщина с седьмого. Мы вынуждены опросить вас по обстоятельствам этого дела. Разрешите войти?

И на это консьерж ничего не сказал. Только слабо всхлипнул и отступил в сторонку, пропуская в квартиру полицейских. По его виду было понятно, что минувшие три дня бедолага провел либо в глубоком запое, либо в нервном стрессе. Посторонних алкогольных паров в воздухе не витало, значит, виной всему стресс.

— Я не пью, — как будто прочитав мысли капитана, ответил Павел. – А после всего этого очень уж захотелось, так в горло ни капли не полезло. Выпил глоток – явилась мать. Белая, как смерть, в траурных одеждах, а потом как завоет: «Павлуша-а-а-аааа», — ишь, как Алексей угадал с прозвищем! – «Не для того я рожала тебя, чтобы ты глаза свои бесстыжие алкоголем заливааал»!

Алексей скосил глаза на лейтенанта и издевательски прищурился, мол, что, извращенец, говоришь? Вот он, твой извращенец, лови под белы рученьки.

Дима поймал этот взгляд и что-то сам себе забурчал.

— Мы квартиру осмотрим? – вслух выдавил лейтенант и, еще больше потеснив тщедушного мужичка, просочился в квартиру.

Алексей пока стоял в коридоре, краем уха слушал причитания консьержа и скользил глазами по обстановке в квартире. Наверное, убранством это назвать язык бы не повернулся. Всё в этом месте дышало старостью. Ощущение, что квартира «подышала» и на владельца, потому что тот смотрелся в этом микро-мире настолько органично, что поставить под сомнение собственничество жильем было бы по меньшей мере нелепо.

— Давно здесь живёте? – начал Алексей.

Как показывала практика, лучше начинать с невинных вопросов. Так подозреваемый немного расслабится и с большей вероятностью станет сотрудничать со следствием.

— От мамы досталась квартира, — не к месту ответил Павел и с хрустом наклонился.

Алексей внутренне переживал, что это действие станет для старика последним, но нет, с разгибанием он справился лучше. В руках Павел держал две пары тапочек.

— Вы возьмите. Я не за чистоту переживаю, а чтобы вам мягко было.

Ну разумеется, сотрудники полиции при исполнении не станут разуваться и натягивать шлёпанцы. Но в этом обращении было столько…человеколюбия? Искренности? Камень бы зарыдал в ответ на заботу старика. И Алексей ещё раз спросил сам себя:

«Ты дурак? Серьёзно считаешь, что этот несчастный дедок – твой беглый преступник, гений краж со взломом? Да чушь это всё. Не виновен старик, даже беглый допрос это докажет.»

— От тапочек я откажусь – права не имею, — демократично ответил капитан, желая отчего-то всей душой не обидеть хозяина. – Мы можем где-нибудь присесть? Я задам вам несколько вопросов, это необходимо для продолжения следствия…

— А что, так никого и не нашли, да? Мне сегодня Арсений звонил, — так вот как зовут второго консьержа! – Сказал, вы приходили с обыском в квартиру нашего депутата. Как он там, кстати?

Несмотря на нервное перенапряжение, Павел излучал тотальную заботу. В нем правда жил консьерж, знающий всех по именам, уважаемый, наверное, любимый местными жителями.

Алексей кратко рассказал ему о состоянии депутата и соседки снизу. Сделал большой акцент на серьёзных травмах, которые мешают последней прийти в сознание.

Всё это время Павел слушал и не перебивал, как будто в его собственной голове зрел план по поимке преступника.

— А камеры что? – со слабой уверенностью спросил мужчина.

— Ваш сменщик передал нам записи, — Павел просветлел лицом, — но на них не оказалось фрагментов, относящихся ко времени преступления.

— Как это…

Павел выглядел таким растерянным, что нарочно и не изобразишь. Видимо, он до последнего надеялся, что камеры прольют свет на это странное сомнительное дело, но увы. И это ещё больше шокировало старика. Настолько, что из его глаз непроизвольно побежали слёзы.

— Как же так… Я всегда проверяю камеры. Я их не выключаю. Как утром поменял флешку, так не трогаю весь день. Мы же все документируем, их нельзя выключать…

«Нельзя-то нельзя, — подумал Алексей, — но ты-то зачем-то их выключил, разве нет? Как бы они ещё могли отключиться? Сбой сигнала? Как раз в момент преступления?»

— Ваша правда, Павел Сергеевич, их выключать нельзя, — озвучил капитан, не сводивший глаз с растерянного лица старика, — но вы их зачем-то выключили?

— Не мог! – категорично заявил старик. – Не мог я их выключить! Я за свою работу головой отвечаю, я же знал, куда меня берут!

Сейчас в его глазах мелькнул тот самый слегка напыщенный огонек, которым был отмечен также консьерж Арсений. Видимо, работа в таком элитном жилом комплексе действительно была поводом для гордости.

— Хорошо, — примирительно сказал офицер, — допустим, это были не вы. Тогда кто?

— Ума не приложу… Доступ-то туда есть только у консьержа!

— Вот именно. А что вы скажете насчёт своего сменщика? Может, он в последние дни вёл себя как-то подозрительно?

— Арсений? Вы что. Более серьёзного, строгого и справедливого человека вы днём с огнём не найдёте. У него всё под линеечку. Мне до него как до луны…

«Всё понятно, — заключил Алексей. -;Кажется, этот Арсений пользуется непререкаемым авторитетом. И что нам это дает? Ни черта нам это не даёт. Это не делает его подозреваемым, это даже ни на что не указывает!»

— Ладно, Павел Сергеевич, я вижу, мы с вами ни к чему так и не приходим…

— Я не могу предположить, кто мог совершить такое злодеяние… — Консьерж, видимо, был любителем высокопарных фраз.

В мирное время такие моменты – приятные изюминки в характере, но вот сейчас манера говорить Павла сильно раздражала. Она как будто пускала больше пыли в и без того запутанное дело.

— А вы не думаете, что у полиции есть основания подозревать вас?

Когда других способов не осталось, иногда бывает полезно припереть преступника к стене. Так сказать, столкнуть его лбом с обстоятельствами, от которых уже не отвертеться. Но на лице Павла в этот момент не было и тени страха. На нём отразилось такое неподдельное удивление, что сейчас Алексей в его глазах выглядел по меньшей мере сумасшедшим.

— Меня? Да вы что…

— А разве вы не этого боялись три дня? Ваш сменщик сказал, что вы взяли отгул, чтобы как следует справиться со стрессом. Или избавиться от орудия преступления?

— Да бог с вами, вы что, ненормальный?

В другой бы раз Алексей как минимум обиделся, а как максимум пригрозил бы штрафом за оскорбление лица при исполнении, но сейчас он даже опешил от такой прямолинейности.

— В каком смысле? Вы же испугались, оттого и убежали с работы…

— Я..? Испугался за себя..? Да я живу этой работой и этим домом! Неужели вы думаете, что я стану бояться за себя? На моей любимой работе, в моей вотчине, с позволения сказать, бродит какой-то отъявленный мерзавец! А у нас столько семей с детьми! Анечка, например, из сорок первой и так очень боится маньяков, потому что её мама иногда смотрит сериал «След» рядом с дочкой! Представьте, как страшно будет ребёнку теперь, когда преступник проник в его собственный дом! А Стёпа и Вова из пятнадцатой недавно испугались, что за ними шел какой-то мужик после школы. И что я им теперь скажу? Мальчики, дядя Паша не сумел вас защитить. В следующий раз подъезд не будет укрытием от всяких уродов? Так, что ли!?

«Дядя Паша» в этот момент словно преобразился. Осанка вытянулась, лицо, искаженное гримасой злости, окрепло и даже возмужало.

Капитан настолько потерялся с реакцией, что во все глаза пялил на воинственного старика. Кажется, ещё чуть-чуть, и этот дедок отходит его, капитана полиции, шваброй за то, что он плохо выполняет свои обязанности.

— И вы смеете мне сказать, что я боюсь за себя! – Павел Сергеевич лютовал.

Он носился по кухне, как огненный вихрь, потрясая кулаком в воздухе.

– Да если б это был я, я б уже сам пришёл с повинной! Да какой такой мерзавец покусится на собственную семью!

И действительно, дед знал очень много деталей из жизни жильцов. Вот только не прав был Дима: никакой Павел Сергеевич не извращенец, он просто живёт своей работой. Каждый жилец для него – член семьи. С такими консьержами приятно поболтать после работы. И непонятно, почему Алексей Юрьевич, пострадавший депутат, так возмущался насчёт этого старика. Но ответ не заставил себя долго ждать, поэтому сомнения тут же растворились в воздухе.

— Да уволить меня пора к чёртовой бабушке, раз я элементарно уже последить за домом не могу! – категорично заявил Павел Сергеевич и протянул капитану руки. – Хотите – арестовывайте, мне всё равно! Но я бы никогда не покусился на спокойствие своих жильцов!

Лейтенант, выплывший из комнаты, застал немую сцену. Злобный, взвившийся дедок тычет сведенными руками под нос капитана, а тот отбирает у него наручники, которые каким-то чудесными образом оказались на одном из запястий.

— Так, Павел Сергеевич, нечего следствию мешать. Успокойтесь, возьмите себе ещё один отгул, а наручники отдайте! Не ваше, казённое.

— Я вам не помешал? – неуверенно спросил лейтенант и подошёл к капитану после кивка. – Ничего подозрительного в квартире, — шепотом добавил Дима и машинально отдал честь начальству и консьержу.

— Спасибо, что уделили нам время, Павел Сергеевич. Если что-то вспомните, звоните. Но если снова решите сесть в тюрьму за то, что плохо исполняете свои обязанности, просьба не беспокоить…

Дверь за полицейскими закрылась. Алексей удивился, как был рад оказаться снова в этом прекрасном, благоухающем кошками месте. В подъезде капитан наконец перевёл дух, но тут же дернулся, как заяц, от вибрации телефона. Смартфон дребезжал до того противно, что стоящего рядом лейтенанта тоже передернуло. Алексей посмотрел на дисплей. Звонил врач.

— Слушаю, — отрапортовал Алексей, прикладывая трубку к уху.

— Алексей, здравствуй. Тебя Корольков беспокоит. С твоим тёзкой пока без изменений, но привезли женщину. Да, по распоряжению Алексея. Тебе отчёт о ей состоянии краткий надо?

— Надо, — устало ответил капитан и дал знак подчинённому подать ручку и бумагу.

Стена подъезда сгодилась за стол, а к запахам все потихоньку начинали привыкать.

— Всё не так плохо, как мы думали, просто эти бездари из пятёрки не умеют нормально лечить людей, — как всегда бодро голосил Витя.

Раньше, сколько помнилось Алексею, он сам работал в пятой больнице. Либо зуб точит, либо Корольку в этом плане и правда стоит поверить.

– Она скоро придёт в себя, гарантирую. Я заменил ей основной препарат – организм сразу дал ответ. Лекарство подороже, понятное дело, но наш депутат все расходы взял на себя.

— Мило с его стороны. – На все фразы врача Алексей реагировал бесцветно, но с упорством стажёра стенографировал речь Королькова.

— А ты чем похвастаешься? Квартиру уже обыскали?

— Да обыскать-то обыскали, вот только нам это ничего не дало.

— Да я по твоему хмурому тону уже понял. Что дальше? Поедете к консьержу? Будете пытаться из него вытянуть какие-то детали?

— Ты этого деда видел? Он так бьётся за спокойствие и мирный быт граждан, что сам чуть мне в наручники не сдался. А знаешь, почему? Потому что он, видите ли, свои обязанности плохо выполняет, а таких велено сажать без промедления. Каково тебе, а?

В трубке послышался неприкрытый хохот. Алексей скрипнул зубами: и не стыдно тебе, медицинская твоя рожа, так ржать над его работой? Тут ещё и лейтенант, стоящий рядом, начал предательски подхихикивать. Алексей для приличия шикнул, хотя понимал: толку-то с этого? Самому уже хочется ни то смеяться, ни то плакать.

Вдоволь отсмеявшись, Корольков посерьезнел. Парень обладал талантом собраться по щелчку пальцев. Такие в полиции нужны. Хотя, и в медицине, наверное, тоже.

— Не радужные новости, Лёшка, — уже спокойно заметил Виктор.

В трубке послышался мычащий звук. Корольков в процессе раздумий обычно мычал, а трубку от этого почему-то немного фонило.

– Кого ещё думаешь навестить?

— Да подозреваемые толком закончились, — пожаловался капитан и дал знак своим выходить на улицу. – Сменщика его мы тоже допрашивали. Там такой же идейный чёрт. Не похожи они на воров, я ж не зря столько лет в следственном отпахал. Уж могу отличить потенциально опасные элементы от более-менее добропорядочных…

— Да уж, не богато. Я тебя тоже особо не порадую. Алексей так ничего нового и не вспомнил. Главняк предлагает стимуляцию попробовать, но я не рискну на себя такую ответственность взять. Пусть тогда приказом заставляет. А то у Алексея сердце не выдержит, а мне с этим всю жизнь потом жить…

— На него так сильно повлияла эта травма? – В голосе Алексея Геннадьевича слышались нотки сочувствия.

Приглянулся ему добрый мужик-депутат, нечасто таких сегодня встретишь. Вот и хочется ему помочь, от всей души, а ни хрена из этого не выходит.

— Говорю же, деменция у него. И так провалами в памяти страдает. Прогрессирует постоянно. Сначала банальный склероз ставили, но потом уже поняли, что это все непросто так. И поди разбери, от травмы он забыл это все, или опять деменция накрыла. А ты, кстати, попробуй ещё к мужу женщины с седьмого этажа съездить. Вдруг он что видел. Или сам решил пришить супругу и дедка, а под шумок и квартиру зачистить… Всё, Лёшка, пора мне.

Корольков положил трубку, а Алексей крепко задумался. Как-то да, вышло так, что о муже потерпевшей никто и не задумывался. Он ведь и в полицию не обратился, хотя должен был…

— Дима, грузись в авто. Поедем обратно.

— Куда, к консьержу?

— Почти. К месту преступления. Давай, трогай, без лишних вопросов. Мы ещё одного фигуранта дела забыли…

Их снова поприветствовал консьерж Арсений, на сей раз не слишком довольный визитом полицейских. На его лице буквально читалось всё, что он думает о бездельниках, подобных группе Алексея. Но и Алексей не был настроен на беседу. Обменявшись скупыми приветствиями, мужчины разошлись по своим делам. Арсений – обратно за стойку, а Алексей – на седьмой этаж. Он уже предполагал, что вместо очередного подозреваемого просто поцелует закрытую дверь, но ошибся.

На звонок из глубины квартиры отозвалось громкое детское «Ой», а потом в замке провернулся ключ. Дверь открылась, и на пороге, вместо ребёнка, показался мужчина. Был он скорее пожилой, чем взрослый, но вид держал уверенный и довольно приветливый, насколько это возможно в текущей ситуации. Мужчина плохо ходил, поэтому опирался на тросточку.

— Здравствуйте, чем я могу вам помочь? – любезно спросил мужчина.

Вместо ответа Алексей показал удостоверение.

– В таком случае, проходите. Уверен, нам нужно многое обсудить.

Алексей прошел без лишних вопросов. Квартира была меньше депутатской, но обставлена довольно приятно, в нейтральных тонах.

— Дизайнера нанимали? – из вежливости спросил Алексей, мужчина проследил за его взглядом.

— Старшая дочь занималась дизайном. Она сейчас живёт в Казахстане, о случившемся узнала даже позже, чем я.

— Позже, чем вы?

Диалог прервался. Из соседней комнаты выбежала девочка лет десяти со смешными косами, но очень грустным лицом. Она испуганно вжала голову в плечи при виде незнакомых мужчин и тут же схватилась за рукав хозяина.

— Не бойся, Вика, эти люди из полиции. Они помогут нам понять, кто напал на твою маму…

— И накажете его! – решительно заявила девочка, показав лицо из своего укрытия. – Мы к маме сейчас поедем, но если вы пришли, то не поедем…да, пап..? – И девочка снова посмотрела на мужчину.

— Поедем, родная. Только перед этим я немного побеседую с дядями. Ты пока иди в свою комнату. Если у тебя будет, что рассказать, выйдешь, как только я к тебе постучусь, хорошо? – И он бережно потрепал волосы девочки.

Та кивнула, и тут же её как ветром сдуло. А Алексей подмечал все эти мелочи. Он поначалу думал, что детский возглас принадлежит ребёнку помладше, внуку или внучке пожилой пары. Но, видимо, это была просто поздняя дочка. Ничего необычного в современном мире. Необычным было другое.

— Извините, мы стали невольными свидетелями того, как вы обращаетесь с дочкой, — осторожно начал Алексей.

— Да, это наша младшая, Рита, — утвердительно, сам себе кивнул мужчина. – Меня зовут Артемий Павлович, но вы, наверное, и так это уже знаете.

— Вы всегда так вежливы с ребёнком, Артемий Павлович? Мы иногда выезжаем на вызова от соседей, где детей замучивают. Разные семьи бывают, но так уважительно с маленьким ребенком при мне не обращались. Есть какой-то секрет?

— Секрет прост…как к вам обращаться?..

— Алексей Геннадьевич.

— Алексей Геннадьевич. Я сам когда-то был ребёнком, прекрасно помню, как со мной обращались родители, как мне было обидно от этого. Поэтому своих дочек мы воспитывали иначе. Мы с женой в этом солидарны: каждый может сказать, что любит ребёнка, но не все уважают своих детей, не так ли?

— Удивительно точно подмечено, — встрял лейтенант, чем вызвал улыбку у хозяина квартиры.

— Как же вы с женой попали в такую передрягу? – прищелкнув языком, спросил капитан Алексей.

Артемий Павлович жестом пригласил присесть, а затем задумчиво наклонил голову. Было видно, что он что-то лихорадочно обдумывает. Возможно, мысли формулировались с трудом.

— Я, к сожалению, ничего не знаю. Мы с младшей дочкой ездили на соревнования. Она у нас верховой ездой занимается. Соревнования закончились вчера, а только сегодня мы вернулись домой. Арсений Петрович звонил мне, но я, к сожалению, был недоступен. Моя вина, но в оправдание скажу, что соревнования по конкуру проводятся иной раз в таких дальних местах, потому что поближе площадку не оборудуешь как следует…

Вот оно что. Раскрылась очередная загадка и умерла очередная удачная версия. Проверить, был ли Артемий с дочкой на соревнованиях в это время не составит труда. Как только вернутся в отделение, Алексей обязательно перепоручит это лейтенанту. А пока они снова в стратегическом тупике. И никаких зацепок…

— Скажу вам честно, Артемий, мы пока в растерянности…

— Я подозревал, — согласился мужчина и тяжело вздохнул. – У нас очень хорошо охраняемый дом. Если такое произошло, то замешан в этом наверняка непростой человек. Обычный вор с этим не справится…

— Скажите, а у вас были недоброжелатели? Может, кто-то угрожал вам и вашей семье в последнее время?

— Мы уже немолодые, какой смысл нам угрожать? Тихо-мирно воспитываем детей, никому не мешаем… К сожалению, Алексей Геннадьевич, я мало что могу вам рассказать…

И не только вы. Ощущение, что это чертово дело, на первый взгляд такое простое, на поверку оказалось очередным висяком. Никто ничего не видел, никто ничего не слышит, никто ничего не знает…

— В любом случае спасибо, что уделили мне время, Артемий Павлович, — вслух сказал капитан и молча вышел в коридор.

Пока он и его группа собирались, Алексей услышал слабый стук. А потом вспомнил, что таким условным сигналом отец обещал «выпустить» дочь из своей комнаты. Рита тут же сиганула в коридор, где одевались полицейские. Капитан вопросительным взглядом посмотрел на девочку, от чего она снова немного стушевалась. Но отец, стоявший за её плечом, кивнул – мол, говори, что считаешь нужным.

— Вы спрашивали, угрожал ли кто-то там… — неуверенно начала девочка.

— Да, именно это я и спрашивал, Рита. Ты что-то знаешь? – Кажется, на горизонте замаячила слабая надежда.

Все, кто находился в коридоре, тоже оживились.

— Маме иногда угрожал один дедушка, — уже более спокойно сказала она.

Любопытно, кто для этой девочки, у которой уже немолодые родители, может считаться дедушкой?

— Какой дедушка? Ты можешь его описать? Может быть, у него были особенные приметы? Большая родинка? Залысины? Что-то, что выделяло бы его из других дедушек?

— Не нужны приметы, — неожиданно выпалила Рита и снова посмотрела на отца.

Артемий положил руки на плечи девочки, чтобы немного поддержать её. Если до того момента у Алексея и были сомнения, что Артемий всё-таки мог навредить жене, сейчас они точно развеялись. Семья, в которой царит такая любовь, не может причинить зло близким.

— Как это не нужны, Рита? Очень даже нужны. Иначе мы не сможем найти именно этого дедушку. Если это он навредил твоей маме, мы должны его наказать… — медленно сказал лейтенант, нагибаясь к девочке.

С его двумя метрами роста он явно ладил с детьми лучше. Рита посмелела.

— Не нужны приметы, потому что я знаю этого дедушку! – бойко заявила девочка, чем повергла всю опергруппу в лёгкий шок.

Неужели сейчас они доберутся до разгадки таинственного преступника?

— И кто этот дедушка, Рита?

Девочка ответила сразу, но казалось, что пронеслись минуты. Все затаили дыхание и сверлили Риту взглядом.

— Наш сосед сверху.

— Сосед? – недоуменно спросил Алексей и перевел взгляд на Артемия.

– Над вами живет ещё какой-то пожилой мужчина, кроме Алексея Юрьевича?

— Не живёт, — растерянно ответил мужчина.

— Рита, ты, наверное, что-то перепутала, — снова вмешался лейтенант. – Этот дедушка тоже пострадал от рук злоумышленника. Он сейчас находится в той же больнице, что и твоя мама…

Думай, пустая голова, думай. Алексей весь натянулся в струну, будто нерв. Он как будто ожидал услышать от девочки именно такой ответ, но для чего? Что было не так? Что он заметил, но не успел понять? Что?

— Я ничего не путаю, — ещё более уверенно ответила Рита. – Мама встречает меня с тренировок, всегда. И мы бывает попадаем на этого дедушку. Он ещё роется в мусоропроводе. Мама его ругает и пытается отправить домой. Говорит, ему утром стыдно будет, а он начинает её обидными словами называть!

— Рита, дочка, ты, наверное…

— Стоп.

Все уставились на Алексея, а в его голове наконец-то заработали шестерёнки. Точно, вот что не давало ему покоя всё это время. Женщина.

Алексей Юрьевич знал, что пострадала женщина, хотя полицейский ему об этом не сказал. Вот что смущало его всё это время. Вот что не давало покое! А если…

— Риточка, спасибо большое. От лица всего участка выражаю тебе благодарность, ты просто умница, — серьёзно и быстро произнёс Алексей, посмотрел на ошарашенного Артемия Павловича и кивнул. – Мы близки к разгадке. Лейтенант, едем в больницу!

Опергруппа вылетела из квартиры пулей. Лейтенант понесся без лифта прогревать машину, а Алексей дрожащими пальцами тыкал на экран смартфона.

Начались гудки. На том конце упорно не снимали трубку. Капитан выругался. Неизвестно, как много (или как мало) у них осталось времени. Если всё так, как Алексей думает…

Звучит невероятно, но тогда все паззлы сходятся…

Машина не ехала, она летела, а капитан продолжал мучить телефон, пока на том конце наконец не прозвучал недовольный голос.

— Какого чёрта?

— И тебе привет, Виктор. Слушай, ты сказал, что у твоего депутата деменция, так?

— Ну да.

— А при деменции люди могут делать что-то такое, что им не свойственно в обычной жизни?

— Ты о чём?

— Отвечай на вопрос! – почти проорал Алексей в трубку.

Корольков, кажется, на том конце остолбенел немного.

— Могут. Разные были случаи. Деменция вещь непредсказуемая. Своих узнавать перестают, на детей кидаются с ножами, собак в морозильник запихивают. И это ещё не самые страшные случаи. Так что ты хотел?

— Я уже всё услышал! Витя, и это, последи за своей пациенткой, ладно? Той, что из пятой. Приставь к ней какую-нибудь медсестру, а лучше охранника.

— Да что случилось-то!?

— Я всё объясню, когда приеду! Главное, делай, что я говорю! Отбой!

Если Корольков продолжит препираться, они могут потерять драгоценное время. Витя – баран упёртый, но раз возразить не успел, значит, сделает. Дыхание у капитана сбилось, но, повесив трубку, он начал с удвоенной силой орать на водителя:

— Живее! Живее! А то у нас жмурик будет! – неистовствовал Алексей.

Другие водители сходили с ума от неадекватного поведения полицейского бобика на дороге, но сигналить не осмеливались. А то вдруг ещё штраф выпишут, что препятствуют следствию…

На подъезде к больнице полицейская машина почти снесла на ходу медицинское такси. Водитель выругался, Алексей обматерил его в ответ и через двор бегом понесся к больнице. Лейтенант, который до сих пор ничего не понял и явно успел поседеть, остался в машине.

— Корольков! – заорал Алексей за два пролёта до нужного этажа.

К его удивлению, растрепанное лицо Королькова высунулось над следующим пролётом в покосившихся очках.

— Алексей! – дрожащим голосом ответил доктор. – У нас тут такое произошло…

— Депутат попытался напасть на пострадавшую женщину?

— Откуда знаешь….

Алексей аж подпрыгнул и тем самым чуть не запнулся о ступеньку. Это успешно раскрытое дело рисковало стать для него последним, но всё обошлось. Корольков успел поймать летящего носом в пол сотрудника полиции, за что был по-братски объят нервозно дергающимися руками Алексея.

А произошло в отсутствии Алексея следующее. Корольков, хоть и не понял внезапного звонка, ором капитана полиции проникся. Первая подвернувшаяся медсестра, коей оказалась Верочка, была любезно отозвана охранять палату с пострадавшей. Правда, не в такой формулировке – что Верочке потом с торицей аукнулось. Ничего не подозревающая медсестра бродила по палате, убирала пыль, проверяла ещё какие-то важные медицинские вещи. И тут в палату неожиданно зашёл посетитель, которого девушка узнала. Она поприветствовала пришедшего с улыбкой, но он этого почему-то не оценил. Лицо посетителя исказилось злобой, он кинулся на медсестру, как цепная собака. Верочка, не чуждая инстинкту самосохранения, заорала и выбежала из палаты. Так как клиника частная, на непредвиденный ор из палаты сбежались все и сразу. К тому же, весь персонал был проинформирован, кто в этой палате лежит. Первым Верочку перехватил героический Виктор Корольков. Девушке надо отдать должное – она жестами за три секунды объяснила проблему (со слов самого врача). И когда Виктор прибежал в палату, его глазам предстала чудовищная сцена. Депутат, тот самый чудесный мужчина, горящий за свое дело, пытался…задушить несчастную женщину подушкой. Корольков сориентировался быстро. Оттащить обезумевшего старика оказалось не так-то просто, но он справился. И тут уже подоспела охрана больницы.

— Когда эта суета немного улеглась, мы вручили деда под надзор его охраны. Сейчас он клянется и божится, что не понимает, что происходит.

— Это о таких более страшных проявлениях деменции ты говорил? – усмехнулся Алексей в ответ на растерянный взгляд Королькова.

А потом до врача наконец начало доходить.

— Да ты гонишь… С ума сойти….

— Я сам только полчаса назад допер! – гордо ответил Алексей. – И ты прикинь, все начало сходиться. Мы-то решили по простоте душевной, что дед правду говорит про ограбление. А никто даже не думал его грабить. Он, видимо, в очередном припадке не сдержался и напал на бедную женщину. Отсюда и кровь. И побежал к себе в квартиру, чтобы скорую вызвать. Видать, она его сама и огрела чем-то… А камеры небось сам выключил, пока консьерж отходил.

— Ну дела… И что ему теперь светит. Тюрьма?

— Как минимум куда-нибудь он точно присядет, а вот куда – тут уж суд решит, Виктор. Вот тебе и добрый дедушка депутат…