Просто принять судьбу и стать счастливыми

Марина считала, что в жизни ей не везёт. Правда, она старалась никогда не говорить об этом. Хотя тут и говорить-то нечего было – всё как на ладони. Была молодая, мечтала о том, что вырвется в город, выйдет замуж, и всё у неё будет хорошо, и не придётся в деревне жить, да хвосты коровам крутить. В принципе всё так и получилось. Марина старалась, училась. Потом поступила в училище, устроилась на фабрику, потому что только там давали общежитие. Познакомилась с молодым парнем и вышла замуж. Всё было хорошо, только вот…

Когда родилась Маша, муж Марины был счастлив, по крайней мере ей так казалось. Дочка росла, а они копили на квартиру, чтобы не в долг, а купить и всё. А потом, когда Маше было семь, она неудачно упала с велосипеда. С этого момента всё пошло наперекосяк. Сначала врачи говорили, что нужно лечить. Потом, что нужно ещё лечить, чуть погодя – снова лечить, но желательно за деньги. В общем, когда половина денег была потрачена, муж исчез со второй половиной денег. Правда письмо оставил. Написал, что так, мол и так, считайте меня слабаком, но я жить хочу, а не мучится. Так как жили они у тётки мужа, Марине ничего не оставалось, как собрать вещи, дочь, и вернуться в деревню. Благо дом, в котором она когда-то жила, был ещё живой.

Маша видела, как мама плачет, очень переживала, считала, что всё это из-за неё, и папа их бросил тоже из-за неё. На тот момент ей уже исполнилось 11, она всё соображала. Марина понимала, каково дочке, сумела взять себя в руки.

— Всё у нас будет хорошо, а то, что пришлось сюда переехать, это и к лучшему. Тут воздух чистый, продукты хорошие, да и люди добрые. Мы с тобой совсем справимся.

Привыкали долго. Марина пошла на ферму Не так давно какой-то фермер у них тут бизнесом занялся. Всё современное, красивое, не нужно месить навоз в сапожищах, да и платил неплохо, так что жаловаться грех было.

— Марин, ты не в магазин?

Марина, которая действительно шла за покупками, вздрогнула. Что-то задумалась крепко, даже забыла, куда идёт. Обернулась у калитки соседка.

— Да тётя Наташа, в магазин, а что?

— Да соль забыла купить, будь она не ладна. Два раза сегодня мимо магазина прошла и не вспомнила. Не захватишь пачку?

— Конечно, тёть Наташ.

— Марин, постой.

Марина удивлённо посмотрела на соседку.

— Что-то случилось?

Та вздохнула.

— Да вроде бы ничего такого, но думаю, знать ты должна. Там за твоим домом, ближе к лесу, изба стоит…

— Ну, знаю, конечно, у Ильинишны, так она же заколочена.

— Была заколочена, а теперь приехал туда кто-то. Говорят, что какой-то родственник бабки. Я тут давиче его видела. Ох, и страшный, глазище чёрные, смотрит перед собой, ни с кем не разговаривает. Как чёрт ей богу. А сам здоровый такой.

— Тётя Наташа, ну что вы, страху то нагоняете. Может, приехал человек от городской суеты отдохнуть, потому и не разговаривает ни с кем.

— Может быть, и так, конечно, но уж сильно он какой-то.., как отшельник, нелюдимый.

Марина улыбнулась.

«Вот они деревенские кумушки, мгновенно из мухи слона сделают.»

— Ладно, побегу я.

В магазине тоже говорили о нём.

— Бабы, он оказывается уже две недели тут, а только сегодня в первый раз за покупками пришёл.

— Так привёз наверное из города еды, вот и незачем было.

— Ну, конечно. Что две недели хлеб ел? Он же за две недели, как кирпич станет.

— Так может он хлеб то не ест, и что тогда?

Все замолчали, продавщица фыркнула:

— Ну, вы вот сейчас напридумаете, вот у вас фантазии, вам бы сказки писать. А мне понравился, вполне приличный мужик, колоритный такой, перегаром не пахнет, как от наших. Одет чисто…

Бабы тут же накинулись на неё.

— Ой Нинка, не доведёт до добра твоя любовь к мужикам, не доведёт.

Нинка пожала плечами.

— Любовь — это самое прекрасное чувство. Ничего в любви не понимаете.

Бабы зашумели, загалдели.

— Доиграешься. Может он маньяк какой?

Нинка хохотнула.

— Так я может быть маньячка покруче его буду.

Бабы стали плеваться и спешно покидать магазин, а Нинка весело хохотала.

Марина улыбнулась:

— Ну и зачем ворошить осиное гнездо?

— Ай, скучно просто, да и надоели тут галдеть.

Марина сложила покупки в сумку и спросила:

— Так кто к нам всё-таки приехал?

— Если честно, я и сама не поняла. Говорю же, внешне ничего такой, лет 40 может быть, а может чуть больше. Ни одного лишнего слова не сказал. Взгляд да, тяжёлый такой. Ну, а с другой стороны, может, случилось у него чего.

— Ладно Нин, не маньяк, да и ладно. Пойду я.

Марина занесла соль и вышла во двор. Сразу увидела Машу, та была в огороде, вернее даже не в огороде, а за ним. Рядом с ней стоял тот самый человек, про которого Марина слышала столько сегодня. Дочка из двора не любила выезжать на своей коляске, поэтому Марина всё выкашывала, чтобы она хотя бы по участку каталась. Но сейчас в душе всё заклокотала. Марина бросила сумку и пошла к дочке.

— Маша, что ты здесь делаешь?!

Дочка удивлённо посмотрела на маму.

— Ты чего раскричалась? Познакомься, это дядя Дима.

Мужчина глянул на неё своими чёрными глазами и кивнул, тут же сказал Маше, что-то вроде ‘ещё увидимся’, и направился к своему дому.

— Маш, ты что не знаешь, что нельзя разговаривать с непонятно с кем?

Маша подняла брови.

— Мам, ну что ты такое говоришь, это же наш сосед. Почему непонятно с кем?

— Не перечь мне. Я же лучше знаю, кто нормальный, кто не понятно кто. Пойдём домой.

— Мам, но дядя Дима хороший, он говорил мне…

— Мне совершенно неинтересно, что он говорил.

Марина и сама не поняла, почему сейчас её всё раздражало, будто ей сосед что-то плохое сказал или посмотрел плохо. Вроде нет, но вот она вся кипела просто.

Маша пожала плечами и поехала вслед за матерью.

Марина, конечно немного попыхтела, но потом успокоилась. Если этот странный мужик заговорил с дочерью, то ей даже из вежливости нужно было отвечать. И чего она напала на ребёнка?

С того случая прошло уже две недели.

Марина знала, что Маша пару раз ещё точно разговаривала с соседом. А однажды у неё появилась книжка с каким-то странным названием «Победить себя.». Раньше такой книги она дома не видела.

— Маш, откуда у тебя?

Дочь сразу покраснела.

— Дядя Дима дал. Мам, это хорошая книга о людях, которые победили то, что победить уже нельзя.

Марина хотела отобрать, но потом подумала, что Маше такое даже полезно почитать, чтобы как-то дух поднять, а то что-то совсем смирилась дочь, и бороться не хочет. И зарядку как-то неохотно делает.

Маша углубилась в чтение, а Марина пошла на работу, сегодня надолго, но Маша об этом знает. У них сегодня перегоны, маленьких телят на место подрощенных перегоняют.

Время летело незаметно. Марина заработалась. Любила она телят, такие они весёлые, шустрые, всё норовят поиграть.

— Маринка, Маринка!

Она повернулась, сердце как-то нехорошо ёкнуло. К ним бежала тётя Наташа, её соседка.

Марина шагнула навстречу.

— Маша, что то с Машей?

— Маринка, беги скорее, скорее, там этот отшельник, Машку твою в баню заволок!

Вокруг ахнули, а Марина не помня себя сорвалась с места. Мыслей не было, было только одно в голове:

«Скорее, скорее, лишь бы не успел ничего!»

Она не видела, что несколько женщин, схватив вилы, кинулись за ней следом. Она бежала так, что кровь стучала и в висках, и где-то в горле. Впереди она увидела коляску дочери.

«Баня, это его баня…»

Марина силой рванула дверь. Дверь вышла из петель и грохнулась ей под ноги. Маша и тот самый Дядя Дима с удивлением посмотрели на неё.

Марина замерла. Внутри от старой бани мало что осталось. Всё было чистенько, печки не было. Зато был какой-то странный диван, а на потолке приспособление непонятное. С потолка свисали ремни, в них были ножки Маши, а с другой стороны на этих ремнях что-то тяжёлое висело. Маша приподнимала ногу, и это тяжёлое тянулась вверх. Но девочке не всё было под силу, и мужчина поддерживал тяжесть.

— Мама?

Марина стала тихо оседать по стене.

— Господи, что вы здесь делаете?

В баню, вернее в предбанник, влетели женщины с вилами.

Дмитрий удивлённо на них посмотрел, потом до него видимо дошло, что те подумали, и он схватился за голову:

— Вы с ума сошли? Я говорил Маше, давай маме скажем, а она нет, хочу сюрприз делать. И я, взрослый мужик, и подумать не мог, что такое вам в голову придёт.

Маша уже с интересом слушала его.

— Дядя Дим, вы про что?

Девочка тут же повернулась к Марине:

— Мам, ну ты всё испортила. Я надеялась, что на твой день рождения покажу, чему меня научил дядя Дима. Ну, давай сейчас покажу, что умею, а?

Маша схватилась за ручку и стала медленно вставать. Марина хотела кинуться к ней, чтобы поддержать, но Дмитрий поймал её и не пустил. Марина замерла, дочь медленно встала, ещё мгновение, и отпустила ручку дивана.

— Мам, я сама стою. Я правда долго не могу, но я научусь. Правда, правда.

Марина тихонько завыла, заплакала, а бабы зашушукались и стали выходить из бани. Молча вышел и Дмитрий.

Вечером, когда дочь лежала отвернувшись к стене, потому что поняла, что дядя Дима обиделся на маму, и больше, наверное, занятий не будет, раздался стук в дверь.

— Да.

— Здравствуйте! — На пороге стоял их сосед.— Извините, наверное, мне нужно объясниться. Я бы.., в общем ради вашей Маши объясниться, потому что у неё есть хорошие успехи и если сейчас бросить занятие, то толку от них будет ноль.

Марина сидела напротив мужчины, глаза которого оказались были не непроницаемы, они были полны боли.

У Дмитрия была жена, была дочь. Пять лет назад они попали в аварию. С его дочерью случилась почти такая же беда, как и с Машей. Дима был врачом, хорошим врачом, увлекался нетрадиционной медициной, йогой и многим другим. И он решил во что бы то ни стало поставить дочь на ноги, но жена не верила ему. Ей предложили операцию, она увезла дочь за границу. Дима рвался и метался, чувствовал, что случится что-то непоправимое…

Уставшее сердечко ребёнка не выдержало ещё одного хирургического вмешательства. Жена не вернулась к нему. Да и нельзя было. Дима сам боялся, что убьёт её. Он ушёл из больницы, несколько лет жил как затворник, но и это было тяжело, тогда и вспомнил про дом двоюродной бабушки, приехал, а тут Маша…

Было настолько больно, что он пару недель не мог себя заставить выйти из дома. Но потом пересилил себя. Тем более, что план лечения, упражнения, которые он составил для дочери, он привёз с собой.

— Вы уж простите меня, нужно было сначала поговорить с вами, не смог. Видеть никого не хотелось. Я и подумать не мог, что такое в ваши головы сбрести может.

— Это вы нас простите. Сама не знаю, что на меня нашло… И Машка, партизан недоделанный.

Через 3 месяца, как раз на день рождения Марины, Маша сделала свои первые шаги. Непонятно, кто из них троих радовался больше, Марина, Дмитрий или сама Маша. Но кричали они так, что к ним прибежала встревоженная тётя Наташа.

— Господи, что случилось то у вас, я уж подумала, что убивают кого.

Дмитрий в порыве чувств обнял соседку:

— Посмотрите, да вы только посмотрите. Наша Маша пошла сама!

Тётя Наташа тут же прослезилась и сказала:

— Наша Маша. Конечно ваша, поженились бы уже, что ли. Вся деревня давно вас поженила, а вы всё так, ходите всё друг за дружкой, да вздыхаете.

Марина ахнула.

— Тётя Наташа, что вы такое говорите?

Соседка вскинула голову.

— А что я не так сказала? На вас же смотреть смешно, взрослые люди, а всё что-то скрыть пытаетесь.

Соседка ушла. Марина боялась глаза поднять. Маша задумчиво сказала:

— А что, на свадьбу я может быть, и станцевать уже смогла бы.

— Маша. — Дима и Марина сказали это одновременно, а потом оба рассмеялись.

Вечером, когда Маша уже спала, а Дима и Марина сидели на крыльце, он сказал:

— Знаешь, ещё год назад я даже подумать не мог, о том, что сейчас скажу такие слова. Марин, а может быть тётя Наташа права. Ну что, мы как школьники, глаза друг от друга прячем.

Марина вздохнула:

— А как быть то? Покидала нас с тобой жизнь.

— Ну, кого жизнь не футболит. Давай ещё раз попробуем судьбу обмануть и стать счастливыми.

Марина повернулась к нему и улыбнулась:

— А может, не обмануть, просто принять… Просто принять судьбу и стать счастливыми.

Дима рассмеялся:

— Это уже не важно. Главное, что мы сошлись в одном, мы станем счастливы и это даже не обсуждается. А Маруська станцует на нашей свадьбе.