Анна Сергеевна беззвучно плакала ночью в подушку в камере колонии строгого режима. Подходил к концу четвёртый год, как её лишили свободы. А казалось, что прошла целая вечность, горькая как полынь трава.
— Ну ты что, Нюрка, не рыдать, а радоваться надо. Завтра выходишь из нашей берлоги. Будешь вместе с сыном. Он теперь тебя до гробовой доски должен на руках носить, — подбадривала её сокамерница Софья.
Как в воду глядела Софья, да только не знала она, что эта пресловутая гробовая доска появится очень скоро…
Анна Сергеевна – человек кроткий, скромный, добрый. Её на зоне прозвали «интеллигентка». Она была как розочка среди сорняков. Зэчки ломали голову, за что её могли посадить.
— Нюрка, тебя то за что прищучили? Укол не тот всадила или «утку» не туда поставила?
Анна Сергеевна с 20 лет и до зоны работала медсестрой в травматологическом отделении местной больницы. Аннушку, так её ласково называли, любили все, от врачей до пациентов – за заботу и человеколюбие. Это был настоящий шок, когда узнали, что её на шестом десятке лет посадили в тюрьму. И также как зэчки, задавались вопросом – почему, за что? Ответ прост. Да ни за что. Просто потому, что она мать, для которой жизнь единственного сына дороже собственной…
Тот воскресный осенний вечер Анна Сергеевна не забудет никогда. Давно приготовленный ужин томился на столе. Женщина с беспокойством поглядывала на часы. Почти шесть, а сына Андрея всё нет, хотя обещался приехать к пяти. Она без конца набирала его номер телефона, а отвечал лишь робот: «Абонент временно недоступен».
Наконец, Анна Сергеевна услышала звук открывающейся двери и поспешила в прихожую. На пороге стоял Андрей в запачканном пальто, напрочь распахнутом. Всклокоченные волосы и наполненные ужасом глаза. Руки у него тряслись мелкой дрожью.
— Что случилось, сынок? – спросила Анна Сергеевна, предчувствуя что-то страшное.
Предчувствия её не обманули. Андрей, спотыкаясь залепетал испуганным голосом:
— Мама, мамочка! Я сейчас человека сбил на дороге, какого-то старика. Не заметил я его. На телефон отвлёкся. Скорую, конечно, вызвал и приехала быстро. Я успел уехать до приезда полиции. Но это всё равно не спасёт. Везде видеокамеры понатыканы и по номеру машины меня моментально вычислят. И посадят, конечно же, посадят. А у нас со Светкой роспись через месяц. Мне так с ней несказанно повезло. Вернее, с её отцом. Ты же знаешь, он влиятельный человек, миллионер. И меня обещал взять в свой автомобильный бизнес. Всё будет – дом – сказка, отдых у океана, денег полные карманы. Как говорится, из грязи в князи. Всё потерял в одну секунду. Ждёт меня зона, нары тюремные да баланда. Зэком стану, а не богачом.
Андрей сполз по стене на пол, обхватил голову руками и зарыдал, как белуга.
— Сынок, не переживай так, — взмолилась Анна Сергеевна, — может, всё ещё обойдётся.
— Нет, мама, не обойдётся, — захлёбывался слезами Андрей – Если только…
Он посмотрел многозначительным взглядом на мать, как будто продумывал детали внезапно возникшего плана. И вдруг бросился на колени перед оторопевшей Анной Сергеевной.
— Мамочка, прошу тебя, мне больше некого просить. Не дай загубить жизнь единственного сына. Ведь если меня посадят, Светка и её отец тут же отвернутся от меня и пошлют подальше. Бывшие зэки никому не нужны. А ты вроде на пенсию собиралась, ничего не потеряешь. Отсиди за меня срок, пожалуйста, мамуль. Как выйдешь, я тебе райскую жизнь обеспечу. Ни в чём не будешь нуждаться.
Анна Сергеевна так опешила от этой чудовищной новости, что не смогла произнести ни слова. Через пару секунд придя в себя, она нерешительно предложила:
— А может адвоката дорогого нанять… Он тебе поможет.
— Мама, ты с ума сошла. Какой адвокат? Я только подумаю об адвокате, как об этом узнает весь мир. Эх, мама… А я был уверен, что ты на всё готова, ради сына, — с обидой сказал Андрей.
— Я готова, сыночек, готова, родной. Лишь бы у тебя было всё хорошо, — с горечью в голосе сказала Анна Сергеевна, еле сдерживая слёзы. — Только как это сделать? Попасть вместо тебя на зону? – спросила она.
Получив согласие матери, Андрей снова почувствовал почву под ногами и оживился:
— Мам, да очень просто. Мы скажем, что ехали в машине вместе, но ты была за рулём. Вот и всё.
— Сыночек, но я уже два десятка лет не водила автомобиль, с тех пор как Васенька, твой папа разбился. И права мои, наверняка, уже недействительны.
Андрей настолько успокоился, что не видел никаких препятствий для реализации своего плана.
— Мама, да ты что, разве же это проблема? В современном мире связи и деньги творят чудеса. Будут у тебя такие права, что не подкопаешься. Как будто месяц назад получила.
Довольный, что появился свет в конце тоннеля, Андрей заметно повеселел. Гроза миновала.
— Мамуль, я проголодался страшно. У нас что-нибудь есть на ужин?
— Да, конечно, сынок, проходи за стол.
Поняв, что его будущему богатству ничего не угрожает, ночью Андрей заснул крепким сном, как ребёнок. Чего не скажешь об Анне Сергеевне. Она всю ночь не сомкнула глаз и думала о своём безрадостном остатке жизни.
«Позор, какой же позор будет, когда её как преступницу поведут в тюрьму. А потом её ждёт камера, полная опустившихся на дно женщин. И мучительная тюремная жизнь не заставит себя долго ждать».
От этих тягостных мыслей не было спасения. Жизнь Анны Сергеевны в одночасье превратилась в страшный сон, который увы не кончится с рассветом. Как жаль, что такие простые человеческие чувства были чужды Андрею и он нисколько не интересовался судьбой матери.
«Сама виновата, видимо, так воспитала,» — рассуждала Анна Сергеевна.
Бешеная машина правосудия закрутилась сразу же со следующего дня. Постоянные явки к следователю выматывали нервы. Нахождение в клетке в следственном изоляторе приводило в ужас. И, наконец, суд, откуда её как отпетую преступницу, вывели в наручниках. Такого унижения и стыда она не испытывала никогда в жизни. А дальше наказание, от которого у Анны Сергеевны, никогда не нарушающей закон, стыла кровь в жилах. Четыре года….
Безжалостно это время вырвано из её жизни. Могло быть меньше, но, к сожалению, пожилой мужчина, которого сбил сын, умер в карете скорой помощи, не доехав до больницы. Зона и Анна Сергеевна – явления, абсолютно несовместимые. Это сразу поняли все.
— Тебе бы цветочки выращивать. А зона не для тебя, мадам, — наперебой говорили ей сокамерницы.
Надо признать, что с ними Анне Сергеевне повезло. Никаких издевательств и оскорблений не было. Наоборот, получала поддержку. Чего не скажешь о сыне. Нет, нет, говорить, что он не вспоминал о матери нельзя. Были письма и даже пара встреч. Но они такие бесчувственные и редкие, что казалось сын делает это только для того, чтобы поставить галочку в своём чётко разработанном плане.
И всё же Анна Сергеевна не роптала на судьбу. Её душу грела мысль, что скоро всё кончится и она будет вместе с сыном, ведь для неё он был единственным и долгожданным ребёнком.
Женщина отсидела весь назначенный ей срок – от звонка до звонка. Наконец, дождалась дня освобождения от тюремных оков. Ещё чуть-чуть, пара мгновений, тяжёлые, неповоротливые двери откроются, и она увидит сына. Так Анна Сергеевна думала, мечтала. Но, увы, ничего не случилось.
Она вышла, озираясь в растерянности по сторонам. Никто её не ждал. Сделала несколько шагов. От перенапряжения стало плохо, Анна Сергеевна почувствовала, что у неё подкашиваются ноги. Вдруг она услышала мужской голос за спиной:
— Анна Сергеевна – это Вы? Меня Андрей Васильевич попросил за Вами приехать, я его водитель. Пойдёмте к машине.
— А Андрей Васильевич почему сам не приехал? – дрожащим от обиды голосом спросила женщина.
— Ну…ведь он мне не отчитывается. Вроде бы сегодня важная деловая встреча, — холодно ответил водитель и дал понять, что ему лишние вопросы задавать не нужно.
Анна Сергеевна ожидала, что мужчина отвезёт её домой, она очень соскучилась по родным стенам. Но и этого не случилось.
— Куда мы едем? – спросила женщина, увидев, что машина свернула в противоположную от дома сторону.
— Да здесь недалеко, не волнуйтесь. У нас тут есть помещение под новый офис. Туда велел привести Вас Андрей Васильевич.
После этих слов Анна Сергеевна оцепенела и едва сдерживала нахлынувшие слёзы. Но её грусть как рукой сняло, лишь только она увидела своего сына Андрея. Материнское сердце готово было простить ему абсолютно всё, лишь бы быть рядом.
— Как ты, мамуля? Поздравляю с выходом на свободу! — сказал Андрей, пытаясь придать голосу весёлые нотки.
— Андрюшенька, милый мой мальчик, как я по тебе соскучилась, — воскликнула Анна Сергеевна и крепко обняла сына.
А потом взяла его за руку и долго-долго не хотела выпускать из своих морщинистых ладоней.
— Расскажи, сыночек, как твои дела, бизнес? Как Светочка, всё ли у вас хорошо? Она очень хотела слышать голос сына, поэтому спрашивала и спрашивала. Не важно что, лишь бы он отвечал.
Андрей наоборот был очень сдержан, на вопросы отвечал нехотя и коротко, словно не разделял той радости, которую испытывала Анна Сергеевна. Когда эйфория первых минут встречи закончилась, женщина спросила:
— Андрюша, а почему водитель отвёз меня сюда, а не домой? Я просто безумно соскучилась по дому.
Только после этого вопроса Андрей, как будто дремавший раньше, очнулся ото сна.
— Да… Знаешь…, — он замялся, не зная, как правильно начать разговор, — Ну, вообщем, обо всём по порядку…
И собравшись с мыслями, мужчина выпалил такое, что у нормального человека побежал бы мороз по коже.
— Мама, представляешь наш бизнес развивается отлично и уже выходим на международный уровень. Мне предлагают контракт на работу за границей. Я, конечно же, согласен. Это же новые возможности открываются. Можно много денег заработать. Но есть одна проблема. Биография моя должна быть кристально чистая. При чём не только у меня, но и у близких родственников. У меня самый близкий родственник – ты, а ты сидела на зоне. Значит с контрактом можно распрощаться.
Анна Сергеевна ужаснулась словам сына и даже на миг потеряла дар речи. Боже мой, она опять не нужна ему.
— Сынок, мне что, снова возвращаться на зону, чтобы не портить твою биографию?
— Нет, мама. Конечно нет. К тому же это не поможет. Тебя вычислят на зоне. Есть другой вариант. Вот смотри, — с этими словами Андрей подал матери документ.
Хорошо, что рядом с Анной Сергеевной стоял стул, на который она опустилась как пригвождённая, потому что, получив такое известие, можно не только равновесие потерять, но и рассудок. Она держала в руках свидетельство о смерти и ни чьё ни будь, а своё собственное со штампами и печатями. Умерла она оказывается четыре года назад, в аккурат до попадания на зону.
У Анны Сергеевны закружилась голова, закололо сердце, всё внутри затряслось со страшной силой. Казалось, что она сейчас разлетится на тысячу осколков. Ещё бы! Ждала радостной встречи, а тут от неё снова избавляется родной сын, да ещё таким изощрённым способом. От стресса пальцы её разжались и листок вылетел из рук.
— Не беда, это копия, — тут же подхватил листок Андрей.
— Сынок, но как же так? Я ещё не умерла, а свидетельство есть. Разве такое возможно? «Это же незаконно», — сказала Анна Сергеевна с надеждой, что сын одумается.
Но надежда сразу угасла.
— Мам, да это всё понятно. Ну, что ты так смотришь? Да, купил я свидетельство, купил. Помнишь, я тебе говорил, что за деньги и связи можно заиметь всё, что угодно. Это как раз тот случай. Да мне и нужна то эта бумажка, чтобы только прорваться в фирму. Потом о ней никто даже не вспомнит.
Анна Сергеевна схватилась рукой за сердце, оно категорически отказывалось верить в происходящее. Андрей подбежал к ней и умолял согласиться на его предложение. — Мама, да не волнуйся ты так. Соглашайся, пожалуйста! Ведь ты ничего не теряешь, а у меня судьба, жизнь рушится! Анна Сергеевна вздрогнула и беззвучно прошептала, как будто не своим голосом: «Да…»
В это мгновение она поняла, что потеряла сына. Навсегда потеряла. Слёзы потекли по её лицу, но Андрей как будто их не замечал.
«Ну вот и всё. Я умерла для сына. Что ещё может быть хуже?».
Но Анна Сергеевна ошиблась – оказывается, может быть хуже. За первой убийственной новостью от Андрея тут же последовала вторая. Анна Сергеевна снова слёзно попросила:
— Сынок, отвези меня домой, я очень устала. Истосковалась по дому, так что сил больше нет.
— Мама, я бы отвёз, но не могу. Тогда все труды по получению свидетельства о смерти будут напрасными. Тебя найдут по адресу прописки и обвинят меня в подделке документов, — невозмутимо ответил Андрей.
Анна Сергеевна словно окаменела, не в состоянии произнести ни слова, язык перестал слушаться. Ей казалось, что сын в погоне за деньгами сошёл с ума и творит невообразимые вещи. А она из-за своей любви к сыну просто ослепла.
— Андрей, но как же так? Я же твоя мама. И пока ещё жива, — пыталась она образумить нерадивого сына.
— Ну, мама, ты же знаешь, всё это вынужденно, временно, и закончится очень скоро. Оглянуться не успеешь. И тогда всё встанет на свои места. Ты обязательно будешь жить в своей квартире и навсегда забудешь о том, что такое нехватка денег. А пока…. Знаешь, я нашёл для тебя одно шикарное место неподалёку от города. Там всё – и лечение и отдых. Да ты сама всё увидишь и поймёшь, спустя время, — уверял Андрей.
— Что это за место? – пыталась угадать Анна Сергеевна, — Господи, сын! Да это же дом престарелых! Как же так? Разве я заслужила такой участи? – в отчаянии крикнула она.
— Да, это дом престарелых. И что здесь такого? Это же не самое плохое место на земле. К тому же пробудешь там всего месяц, не больше. Обещаю тебе, мама, — спокойно рассуждал Андрей, без тени сострадания к матери.
К сожалению, собственные интересы были для него превыше всего. Анна Сергеевна уже не могла сдерживать слёзы, обхватила лицо руками и зарыдала.
«Боже мой, какое я чудовище вырастила с таким хамским отношением к матери и ко всем, кто препятствует реализации его корыстных целей!» — думала несчастная женщина.
Но по-прежнему винила Анна Сергеевна во всём только себя. Она вспомнила, как воспитывала своего сына. Как пестовала его, восхищалась им, лишь потому что тот появился на свет, безропотно выполняла каждый каприз своего чада. И любила Андрея слепо и безрассудно. Вот и настигла её расплата под старость. Она также продолжает выполнять дикие просьбы сына, которые унижают человеческое достоинство и втаптывают в грязь.
Анна Сергеевна ненавидела себя за то, что никогда не могла собраться с духом и отказать сыну. Не смогла отказать и в этот раз. И как бычок, следующий за пастухом, пошла в дом престарелых. Никаких эмоций пребывание в казённом учреждении у Анны Сергеевны не вызвало – не хороших, не плохих. Просто она четыре года до этого сидела в таком же казённом учреждении, только на зоне, и этого общественного времяпрепровождения ей хватило на всю жизнь.
***
День за днём прошёл месяц нахождения Анны Сергеевны в доме престарелых. Конечно же Андрей не забрал её, как обещал. А она так мечтала об этом, хоть заранее предчувствовала, что ничего подобного не случится.
«Господи, неужели мне остаток жизни суждено провести в общественных стенах? Помоги мне, всевышний, избавь от казённой жизни. Даруй свободу и спокойствие» — умоляла Анна Сергеевна каждый день.
И постоянно молилась перед иконкой, которую когда-то подарила её мама. Видимо Бог услышал молитвы. Но послал Анне Сергеевне вовсе не сына, а суровую даму из ЗАГСА и полицейского в форменной одежде. Эти служители закона пристально взглянули на неё и наперебой начали допрашивать.
— Анна Сергеевна Воробьёва? – строго спросила женщина из ЗАГСА.
Несколько дней назад выявлено поддельное свидетельство о смерти на Ваше имя. Вы вообще в курсе, что за подделку документов установлено уголовное наказание? Не забыли, что уже сидели в тюрьме, а такие люди первыми попадают под подозрение.
— Я… Да, не забыла – замешкалась Анна Сергеевна, толком не зная, что ответить на такой неожиданный визит.
А ведь она предчувствовала, что подделка документов ни к чему хорошему на приведёт. Так и вышло. Полицейский для острастки нахмурил лоб, сдвинул брови и сказал:
— Как же так, Анна Сергеевна? Пожилая женщина, а такое вокруг Вас творится. Тюрьма, поддельные документы…Не многовато ли?
Увидев, что Анна Сергеевна побледнела и растерялась, полицейский добавил:
— Впрочем можете не беспокоиться. В отношении Вас не будет возбуждено уголовное дело. Мы выяснили, что к подделке документов причастен Ваш сын Андрей. Известно, что он находится за границей, сейчас устанавливаем его местонахождение. А может быть Вы облегчите нам задачу, скажете, где сын, и поможете следствию.
Анна Сергеевна пребывала в состоянии стресса от происходящего, но не дрогнула. Она не понаслышке знала, что такое тюрьма и никому не пожелала бы туда попасть, тем более сыну. Её материнское сердце продолжало любить, несмотря ни на что. Женщина собралась с силами и твёрдо ответила:
— Нет, я не знаю, где находится Андрей.
Полицейский снова посмотрел на неё пристальным, гипнотизирующим взглядом:
— Андрей – Ваш сын, но Вы не знаете, где он. Кого Вы пытаетесь обмануть? И почему Вы проживаете не в квартире, а в доме престарелых?
Анна Сергеевна не знала, что на это ответить и пробормотала первое, что пришло в голову:
— Да, это временно, ремонт большой затеяла. А жить негде, вот и приехала сюда.
Полицейский, качая головой, сказал:
— Звучит неправдоподобно. В общем, с Вами или без Вас, но мы найдём Вашего сына и он будет привлечён к ответственности.
С этими словами непрошенные гости скрылись, также внезапно, как и появились. Анна Сергеевна осталась одна наедине со своей болью и как раненный зверь ходила по комнате, пытаясь собрать мысли в единое целое. Одно её радовало, что она наконец-то сможет вернуться домой. Ведь в доме престарелых она оказалась по настоянию сына из-за его махинаций с документами. Махинации раскрыты, значит нет препятствий для возвращения в родной дом.
«Боже мой! Какая благодать!» — воскликнула Анна Сергеевна, переступив порог своей квартиры.
За четыре с лишним года здесь практически ничего не изменилось. Она вдохнула в себя этот одурманивающий запах вещей и звуков, в котором когда-то жила. И сейчас будет жить, но, увы, одна. Вскоре безумный восторг от возвращения сменился одиночеством, от которого хотелось лезть на стены. Но Анна Сергеевна нашла выход. Она стала жить воспоминаниями о далёких днях, проведённых здесь с близкими людьми.
«В эту вазу она когда-то поставила букет белых хризантем – первый букет, подаренный ей сыном. А находясь на этом месте, возле шкафа, она получила трагическое известие о гибели мужа. Взглянув последний раз в это зеркало, она отправилась в следственный изолятор».
Почему-то в голове женщины крутились в основном плохие мысли…
***
В свою нынешнюю жизнь Анна Сергеевна никого не впускала. Не хотела расспросов и пересудов. Её теперешнее положение ограничивалось четырьмя стенами квартиры, небольшими прогулками в парке и магазином неподалёку. Она ни с кем не хотела общаться. Лишь иногда подавала немного мелочи слепому бродяге, с обросшими волосами и бородой, закрывавшей половину лица. Он не первый год частенько околачивался возле магазина и почему-то привлёк внимание женщины, наверное, своим недугом. Но и с ним Анна Сергеевна так ни разу не завела разговора. Так прошло три мучительных года, без единой весточки о сыне. Она давно простила его за ту сильнейшую боль, которую причинил. Может быть, такое нельзя прощать, но она простила, потому что мать, а материнская любовь самая сильная.
«Как он сейчас? Где? Наверное, за границей. Может, уже стал миллионером, как и мечтал. А, может, ведёт обычную жизнь простого человека только боится вернуться домой из-за преследований со стороны полиции.»
Хотя с момента возвращения домой никто из служителей закона к Анне Сергеевне не наведывался. Она уже не мечтала увидеть сына. Просто хотя бы знать, что у него всё хорошо.
Наступивший субботний день ничем не отличался от предыдущих, такой же серый и однообразный. Но именно он перевернул жизнь Анны Сергеевны с ног на голову. Утром она побрела в магазин, чтобы купить самое насущное – хлеб, творог, молоко. Женщина очень бережливо относилась к деньгам и никогда не позволяла себе шиковать. Выйдя из магазина, она как обычно, решила подать несколько монет слепому бродяге, но вдруг увидела, что мужчина сидит, неестественно наклонившись к земле и держится рукой за сердце. Анна Сергеевна подбежала к нему и закричала:
— Вам плохо? Давайте, вызову скорую.
Через мгновение она поняла, что бродяга без сознания. Немедленно вытащила телефон и набрала скорую помощь. Она ещё не знала, что спустя несколько секунд помощь врача понадобится ей самой. Просто Анне Сергеевне показалось, что мужчина не дышит и решила нащупать пульс у него на руке. Вдруг увидела родинку над запястьем бродяги, точно такая же есть у её сына Андрея. А пальцы, длинные, тонкие…
Боже, это же его пальцы. Ему ещё в детстве пророчили карьеру пианиста. Чувственные губы, курносый нос. Только искристых синих глаз уже не было. Но это же Андрей, её Андрейка. Анне Сергеевне показалось, что она тронулась умом и сейчас лишится чувств. Опустившись на колени, обнимала и целовала бродягу. Проходившие мимо люди принимали её за сумасшедшую. Лишь одна добродушная женщина спросила Анну Сергеевну:
— Что с Вами?
— Это — мой сын! Сын! – обливаясь слезами, кричала женщина.
Даже когда приехала скорая, Анна Сергеевна не могла успокоиться и всё повторяла: «Сын, сын!». Ожидая диагноза врача в приёмном покое, Анна Сергеевна не находила себе места и на чём свет стоит ругала себя.
«Господи, как я могла не узнать его раньше! Слепой, постаревший, обрюзгший, с запущенной бородой бродяга не идёт ни в какое сравнение с её всегда по военному подтянутым, ухоженным, модно одетым Андреем. Ну, хорошо, по внешности не узнала. Но сердце матери должно было дрогнуть и почувствовать сына за те два года, которые она проходило мимо него. Как же так?»
Уже десятки раз Анна Сергеевна задавала один и тот же вопрос и не находила ответа. Слёзы продолжали течь по лицу, когда её увидел врач и сказал:
— Ну, что же, Вы, голубушка, так убиваетесь? Он не умер, жив! Во многом, благодаря тому, что Вы вовремя вызвали скорую, удалось его спасти. У него не только проблемы со зрением, но и давние проблемы с сердцем. Очень скоро понадобится операция.
— Спасибо, доктор! Мы будем, будем лечиться! – взволнованно воскликнула Анна Сергеевна, счастливая от того, что сын жив.
Она никогда не забудет тот день, когда впервые пришла к сыну в палату. В тот момент, когда Андрей понял, кто перед ним и прошептал:
«Мама, мамочка! Прости меня!»
Анна Сергеевна подумала, что у неё остановится сердце. Сын незрячими глазами пытался что-то увидеть и рассказывал свою горькую историю. Мать обняла его, внимая каждому слову.
За все причинённые матери обиды и боль Андрей ответил сполна. Он женился, как и мечтал на дочери миллионера, и несколько лет наслаждался богатством. Но потом всё рухнуло. Тесть называл его «горе-бизнесменом», приносящем одни убытки, а не прибыль. Он мечтал поскорей избавиться от такого компаньона. Брак Андрея также трещал по швам. В семье не было детей, и Светлану это совершенно не устраивало. В результате брак развалился. Но это ещё не все несчастья, самые главные беды были впереди. Кто бы мог подумать, что обычная простуда превратится для Андрея в тяжёлое заболевание, которое впоследствии даст осложнения на зрение. Вовремя не сделанная операция на глаза привела к омертвлению зрительных нервов. И практически всего за две недели мужчина ослеп. Этим недугом воспользовались бывшая жена и тесть. Они обманули Андрея. И он, сам того не ведая, подписал документы об отказе от денег и имущества. Купив билеты, избавились от Андрея окончательно, отправили его обратно на родину без рубля в кармане. От уголовного преследования за подделку документов, Андрея, по-видимому, спасла фамилия бывшей жены, которую он взял при регистрации брака. А потом к нему пришло осознание того ужасного, что с ним произошло. Он хотел наложить на себя руки, но и тут не смог, испугался. К матери не пошёл, стыдно было, очень стыдно. Вот и поддался в бомжи. По удачному стечению обстоятельств оказался в том районе города, где жила Анна Сергеевна. Сын уже давно закончил говорить и беззвучно плакал на плече у матери. А она обнимала его, и как в детстве не хотела от себя отпускать ни на минуту. Что это? Позднее раскаяние. Наверное, да. Анна Сергеевна приняла его и теперь всегда будет вместе с сыном.
«Всё будет хорошо, сыночек. Хорошо. Главное, что мы вместе, а значит будем жить!».
0 Комментарий