Люба с самого детства была очень красивой девочкой – самой красивой в их посёлке. Мечты у Любы тоже были красивые…
После окончания школы она конечно же собиралась поступить в университет, чтобы быть образованной. Образованных людей всегда и везде уважают. И ещё – Люба хотела стать известной моделью. Её красота должна блистать на подиуме, мир посмотреть, себя показать, а не сидеть в их унылом посёлке!
Встречалась красавица с Костиком, медбратом из местной больнички, и грустила, что прозябает в глубинке, хотя достойна большего с ее модельной внешностью! Её Костя любил её до дрожи, на руках носил, букеты ромашек дарил, но она в душе была им разочарована: неперспективный у неё жених! Ну что у него есть? Аж ничего. Гол, как сокол…
А если будет и дальше сидеть в этой дыре – то и не заработает ничего. Так и будет в больничке своей на дежурствах круглосуточно пропадать – потому что зарплата известно какая: копейки. А работать некому, вот и пахал он за троих. Она в своих мечтах рисовала собственный дом двухэтажный, собственную машину, свою личную, а не одну на семью. Чтобы как зверь, рычала своим мотором и неукротимо неслась по дороге, обгоняя все остальные автомобили! И отдых – непременно на океанском побережье чтобы, в экзотических странах, с кокосом в руках, в который понатыкано всяких декоративных ярких зонтиков…
А что мог ей дать Костик? Медсеструн, как говорила её подружка Ладка. Древнюю однушку, маленький тортик на праздник, букеты ромашек и вечные заверения в бесконечной любви? Эх, этим сыт не будешь…
Сама Люба тоже никогда не купалась в богатстве, увы. Жила она с бабулей и с мамой в такой же старой двухэтажке, как и Костик. Перебивались с копейки на копейку, порой, латаное перелатывали. Штопаные колготки в их семье никогда не выбрасывались – их же можно носить под брюки!
Мама умерла от воспаления лёгкий, когда Любе было двенадцать лет. А бабуля умерла вскоре после того как Люба закончила школу. Богатых дедушек в Америке у неё не предвиделось, какие бывают в кино. Богатого папы-бизнесмена, который признал бы вдруг свою незаконнорожденную дочь и осыпал наследством – тоже Бог не послал…
Потому и мечтала она вырваться из опостылевшей этой дыры, где впереди – только безнадёга и безденежье…
Вот только бы придумать как… Ладка, закадычная подружка, скоро укатила в столицу, пристроилась на неплохую работу, и каталась там, как зефир в шоколаде. Ей удалось устроиться в престижный ресторан для вип-посетителей, и она на свою зарплату официантки в этом заведении смогла снять себе вполне приличное жилье по меркам столицы. А по меркам их захолустного городка – так и вообще хоромы царские, отдельные! Стала шикарно одеваться, опять же, по меркам их поселка. А до столичного шика предстояло ещё дотянуться…
Позволяла себе деликатесы и вкусняшки, которых у себя на родине не то что не пробовала, а и не видела никогда, даже на картинке! Приглашала подруга к себе и Любу, сначала в гости, а потом намекала, было бы хорошо насовсем перебраться.
– Ты что, Лад, у меня же Костик… Как я его брошу?
– Элементарно! Вот так – берёшь, и бросаешь. Говоришь: прости, дорогой, но нам не по пути! Если трусишь глядя в глаза ему сказать – эсэмэской напиши.
Люба колебалась, но недолго. Решила, поживёт у Ладки немного, пока осмотрится, чуток денег поднакопит, и сможет в университет поступить, а работать будет вечерами. В конце концов, её Костик при желании может тоже в столицу перебраться! Тут перспектив больше!
Устроила её пока Лада к себе официанткой. А что – работа непыльная, зарплата – неплохая, а чаевые – вообще радовали, иногда даже больше зарплаты получалось. Люба быстро вошла в курс дела, её полюбили клиенты, давали толковой красотке щедрое вознаграждение за старания. Ясное дело, приходилось делиться с остальными, сбрасывая чаевые в общую кассу. Но ради того, чтобы сохранить такую работу, нужно было поделиться. А ещё Лада научила Любу, как незаметно припрятать особо привлекательные купюры, чтобы не было обидно отдавать всё…
В ресторан часто приезжал один богатенький красавчик по имени Геннадий. Говорили, жутко богатый, и неженатый. Любая девушка в ресторане поедала его глазами – и посетительницы, и персонал. Лада часто вздыхала, шепча Любе тихонько:
– Ох, мой красавчик приехал опять! И опять без спутницы… Свободен, как ветер! Вот бы его заполучить! Вот бы из меня жена ему получилась! Самая лучшая.
Люба фыркала:
– Ну, куда уж нам! Размечталась. Не того полёта птица!
– Вот учу я тебя, учу, Любаша… А ты опять мне талдычишь по меркам нашего замшелого посёлка, что летать не смей, ползай в пыли. А в жизни ещё и лотерея есть!!! Мечтать надо! Мечты иногда сбываются.
– Ну, дай-то Бог тебе мечту твою получить! Мечтай, я только «за»! А пока беги к своему столику, посетители у тебя!
Вскоре Геннадий приметил Любу, и тепло ей улыбался, пряча в её ладошку хрустящую купюру «на чай». А Люба напоминала себе, что Лада велела ей мечтать…
Однажды Люба уходила со смены, припозднившись. Ладка уже давно домой умчалась, отдыхать. А Люба увидела поодаль знакомый автомобиль. За рулём спал Геннадий, свесив руки. Люба хотела было уйти восвояси, не вмешиваться, но вдруг забеспокоилась. Мало ли, вдруг с ним что случится? Наверняка же лишнего выпил, как обычно…
Оказалось, так и есть! Люба была права: Геннадий не просто выпил. Он, как говорится, нализался до такой степени, что лыка не вязал. Перебрал с компанией, а те разъехались каждый сам по себе, оставив компаньона пьяного в хлам. Куда ему в таком состоянии за руль?
Люба кое-как перетащила его на пассажирское сидение, а сама села за руль. Костик учил её водить, и хвалил, что она прирожденный водитель. Понятное дело, его старый драндулет не сравнить с этим сверкающим чудом, пахнущим и поскрипывающим кожей упругих сидений…
Но и дороги ночью не переполнены, справится…
Люба рассказывала Геннадию, что она сейчас планирует сделать, как сказку маленькому ребёнку:
– Вот мы с тобой усядемся, и домой поедем. Ремнем пристегнёмся, чтобы не свалиться по дороге… Осторожненько, аккуратненько… Вот, ручку – сюда… Потихонечку…
Куда ехать, она тоже знала – не так давно они устраивали у Геннадия дома банкет по случаю дня его рождения. Люба в тот день работала там официантом с остальными сотрудниками из ресторана.
Ехала Люба максимально осторожно, старательно соблюдая правила, чтобы не нарваться на неприятности с патрулем. За рулём без прав – это не шуточки. Но до его ворот добралась без приключений. Все ключи оказались на одной связке, так что и ворота Люба открыла, и дом. И втащила полубессознательного Геннадия, кряхтя и спотыкаясь.
Ух, тяжелый, гад. Красивый высокий мужик, и его высокий рост – это его достоинство, но если он нетранспортабелен – это хрупкую девушку, мягко говоря, не радует…
Особенно в качестве недвижимой колоды. Посмотрев с тоской на лестницу, ведущую на второй этаж, Люба решила, что хватит с Геннадия и дивана в холле…
Взгромоздила храпящего гиганта на диван, сняла с него галстук, ботинки. Заботливо подложила под голову подушку. Сбегала наверх за мягким пледом, укутала болящего, который только умиротворенно хрюкнул. А сама не удержалась от экскурсии по огромному дому.
Охи, да ахи. Какая сказочная красота! Вот бы ей так жить! Спальня была особенно великолепна. Люба не удержалась от того, чтобы не созорничать. Хоть раз в жизни она может поспать в такой кровати?! Хоть раз? Люба сняла платье, нашла в шкафу большую хлопковую футболку, и отправилась в душ. Дорогие ковры мягко ласкали босые ступни. Увидев, какая у него огромная ванна – целый бассейн! Люба не удержалась, чтобы не набрать себе купель с лавандовой пеной. Когда-то ещё в жизни такое выпадет ей, понежиться в буржуйской ванне с французской пеной! А тут – хоть разочек.
Бухнувшись потом в кровать, раскинув руки и ноги звёздочкой, Люба задыхаясь от восторга повторяла, как мантру:
– Хочу тут жить! Как же я хочу тут жить!
Её сморил сон, и снилось ей, что она устраивает в этом доме людные приёмы, кругом чинно выступают высокопоставленные гости, робко снуют как мышки официанты…
И вдруг одна девушка поворачивается, и оказывается, что это она сама, Люба. И глаза у неё – несчастные…
Люба вскрикнула и проснулась. В дверях стоял Геннадий, злой и нахмуренный.
– Ты кто? Что тебе тут надо?! Я что, сам тебя сюда привёз? Что-то не помню… Провал полнейший в мозгах.
Люба села на широченной кровати, укутавшись одеялом.
– Это я Вас сюда привезла. Вы немного… ну, того…
– Перебрал? Блин, пора завязывать уже с этим… На диван меня ты уложила?
– Извините, я не дотащила бы Вас наверх.
– Угу. Зато сама себя легко дотащила. – пробормотал Геннадий. – Ну да ладно. Спасибо за помощь. Вот, это тебе.
Он вынул из кожаного бумажника ворох купюр, и небрежным жестом шмякнул на кровать. Они затрепыхались, как живые. Люба прикинула – там почти её месячная зарплата. А люди это за вечер тратят, или в виде благодарности за доставку нетрезвого тела небрежно швыряют.
– Спасибо. Я не за деньги. Я просто помогла. Вам опасно было оставаться ночью одному в таком состоянии Извините, я сейчас уйду. – засуетилась Люба.
– Не суетись. Спускайся, кофе выпьем. И я тебя отвезу. Тебе же в ресторан? А мне всё равно в офис, мне там рядом.
Люба переоделась в свое платьице, аккуратно поправила постель, но к деньгам не притронулась…
Вечером после смены Люба увидела, что знакомый автомобиль поджидает её у входа. За рулём сидел Геннадий, приветливо улыбаясь. Трезвый. Ладка присвистнула, глаза её блеснули завистью.
– А ты, подруга, гляжу, времени даром не теряла! – зло прошипела подруга.
Люба не стала ничего ей отвечать. Она поняла, что подружка с этого момента перестала быть ей подружкой…
Ну что же тут поделать, это жизнь. И Люба легко вскочила в открытую для неё дверцу…
Скоро Люба вышла замуж за Геннадия. Правда, у него это был четвёртый брак…
Но Люба не задумывалась об этом. Ну и пусть! Зато он у неё – первый муж, а она у него – последняя жена. Она хотела пригласить Ладку на свадьбу, но та обозвала подругу подлой предательницей, и послала её неприличными словами. И сказала, что внесёт её контакт в чёрный список, и незачем ей больше звонить.
– НИ-КО-ГДА!!! Ясно?! И все твои тряпки я вышвырнула на помойку. И отключилась.
Люба вздохнула. Ей не было жалко вещей. Всё равно из того, что оставалось у Лады, она больше никогда ничего не наденет. Но было неприятно, что подруга себя так повела, ведь дружили столько лет…
Но уж тут ничего не поделаешь, это её решение…
Люба ушла с работы, разумеется. Ей даже удалось помириться с подругой, но не сразу. Та ещё долго дулась. Люба подарила ей крутые туфли, флакон дорогущих духов, и сумочку из новой коллекции, и та оттаяла. Но всё равно не удержалась от реплики:
– Это я должна была выйти за него, а не ты! Я!!!
– Лад, он же сам выбрал, я насильно не заставляла…
– Да что я, не понимаю? – проворчала Лада. – Просто так хотелось… А ты всё равно предательница…
По утрам Люба готовила мужу кофе и сырники с малиновым джемом. Глядя, как красивый мужчина на огромной кухне красиво пьёт кофе, Люба думала – ну какой же он красивый! Ну глаз не оторвать! Дети от него родятся красивые. Думала, раз он богатый, как султан – то её подарками завалит, в путешествия всякие интересные жену станет приглашать…
И само собой, будет молодую красавицу жену любить, холить и лелеять, и на руках носить…
Он и правда сначала подарками задаривал. Платья дарил дорогущие, к которым был прикреплен ценник от крыла самолета, и сумочки по чудовищной цене…
Драгоценностей набралась у Любы целая шкатулка! Целый раздвижной шкаф брендовых туфель разных оттенков…
А потом оказалось, что характер у мужа… неуравновешенный. Мягко говоря. Он часто срывался. А под горячую руку кто попадал? Правильно, жена, конечно, которая была ближе всех…
Он все чаще стал поднимать на неё руку. Не на руках носил Любу, а на кулаках…
Сначала это были такие, как муж говорил, «невинные оплеухи», в качестве науки, чтобы лучше его понимала. Потом почувствовал, что жена уже и так его боится, как трепетная лань разъяренного тигра, и физическое насилие воспринимает как нечто неизбежное. И терпит, молча утирая слёзы. Он вошёл во вкус. Оплеухи переросли в избиения. Люба стала носить одежду с длинными рукавами, и брюки. Накидывать на плечи палантины – синяки маскировать. Ладка тем временем Любе продолжала отчаянно завидовать…
Однажды они встретились в ресторане, поболтать по старой дружбе. Заказали латте и тирамису. Люба предупредила, что у неё есть не больше тридцати минут, она боится опоздать.
– Ой, ну потерпит без тебя твой супруг! Что-то ты выглядишь не айс, подруга. Казалось бы, должна счастье излучать, а на тебя смотреть жалко.
– Да… промахнулась я со счастьем… Не излучается оно что-то.
– Муж твой что, не уделяет тебе внимания? Ну, да, он деловой. Всё бизнес, бизнес, деньги…
– Уделяет, в том то и дело. Лучше бы не уделял. Тяжело мне стало переносить его внимания. С каждым годом – всё тяжелее! Вляпалась я на свою беду вместо счастья в золотую клетку… Вот…
И Люба отодвинула воротник, и Ладка увидела чёрно-фиолетовый синяк на плече. Потом подняла манжет блузы, и показала ещё более ужасный синяк на предплечье.
– Да ты что?! – всплеснула руками подруга. – Боже, ужас какой!!! Сними побои, вызови полицию, заяви на него, делай что-нибудь! Получи судебный запрет, чтобы он к тебе не приближался!
Люба горько покачала головой:
– Тише, не кричи. Поверь, тогда будет только хуже… Он меня вообще убьёт. Кто он, а кто я?
– Надо же… А я тебе так завидовала! Думала, удалось подружке поймать птицу счастья за хвост… Но такой-то птицы точно мне не надо… Фух! Ты меня просто из колеи выбила… Что же делать?
– А ничего. Ни-че-го! Терпеть! Не злить. Не нарываться. Потому что он меня не отпустит. Вот и всё.
Посмотрев на часы и убедившись, что истекли отведенные на встречу полчаса, Люба заторопилась домой, к мужу.
– Ну, ты это… Держись там, подруга. Если что – звони…
Люба кивнула и пошла к выходу, сказав, что не надо её провожать. Лада смотрела ей вслед и качала головой с выражением ужаса на лице. Вот такое оно бывает, счастье богатейское…
Богатые – они тоже плачут…
А она ещё Любке завидовала…
Вскоре случилась между супругами очередная ссора, которая имела роковые последствия. Они ехали в машине с банкета, и Геннадий вдруг психанул на несущественное замечание жены. На дороге он не просто ограничился пощёчиной, открыл дверцу и вышвырнул Любу на дорогу в вечернем платье и на высоченных шпильках.
Единственный нюанс – это был не день, и даже не вечер. Это была уже поздняя ночь. Сам умчался домой, и мрачно пил в своем богатом замке, напиваясь и все никак не пьянея до желаемой кондиции. Под утро наконец забылся тяжёлым свинцовым сном, и в пьяном угаре даже не заметил, что жены дома нет до сих пор, хотя уже рассвело.
А Любу тем временем на ночной дороге встретил автомобиль. Позвонить и вызвать такси ей не удалось – не ловила сеть. Трое подозрительных личностей хором предложили девушку подвезти. И как назло, ни одного огонька мимо проезжающей машины на горизонте.
– Вай, красавица, одна на ночной дороге, такая нарядная! Куда дойдёшь на таких каблуках?! Садись, подвезём!
Люба покачала головой и отказалась:
– Спасибо, не нужно! Я дойду пешком.
– Брезгуешь? – прищурился тот, что сидел за рулём. – Не стоит. Девушки, промышляющие на дороге ночью, за счастье должны почитать внимание таких рыцарей! Так что не выделывайся, красавица!
Как ни вырывалась и ни рыдала Люба, ее силой затолкали в машину и увезли, зажав ладонью рот, чтобы не орала. Ехали довольно долго. Люба не видела, где они едут, потому что ей тем временем завязали глаза…
Следующие три дня для Любы превратились в настоящий кошмар, по сравнению с которым несколько лет с агрессивным тираном мужем показалась ей раем…
А напоследок почти ничего не соображающую девушку выбросили из машины. Ранним утром мимо ехал большегруз, и дальнобойщик заметил её случайно – только потому, что у него была очень высокая кабина, а внизу была не очень высокая трава. С легковушки никто бы её и не заметил. Мужчина грузно сбежал вниз со склона, попытался её поднять, а потом передумал – говорят, травмированных и без сознания нельзя шевелить, чтобы не навредить. Он вызвал скорую.
– Алё, скорая! Тут у трассы девушка то ли избитая, то ли сбитая… Да откуда я знаю? Я медик, что ли? Нет, она без сознания лежит. Нет, живая вроде, но если вы будете болтать, а не на помощь ехать, то она того и гляди помрёт.
Карета скорой помощи, мигая синими сполохами и завывая сиреной, помчала несчастную девушку… в её родной посёлок. Куда было ближе. В больнице хирург принял решение, что оперировать пострадавшую нужно срочно – у неё внутреннее кровотечение. Если от травмы случилось повреждение артерии в брюшной полости, или поврежден один из органов, то в городскую неотложку девушку просто не довезут. Оперировал её Костик. Точнее, теперь уже Константин Сергеевич. После интернатуры он не остался в столице, хотя его приглашали. Он вернулся в родной город, в родную больницу. Успел стать за это время завотделением. Во время операции он даже не узнал бы, кого он прооперировал, насколько было разбитым и вспухшим её лицо, и синим от множественных гематом тело. Характер травм явно свидетельствовал о том, что пострадавшую не сбил автомобиль, а жестоко избили. Причем, бедняге доставалось, судя по всему, довольно продолжительное время. Рентген показал давние переломы ключицы и утолщения от давних переломов рёбер. Ещё долго после травм Любу нельзя было узнать. До тех пор, пока не сошли отеки и жёлто-зелёные кровоподтёки. И не отклеены были пластыри на рассеченных бровях…
А когда Константин её узнал, то от неожиданности уронил папку, которую держал в руках, и замер, как громом пораженный…
Листы из папки с шуршанием разлетелись в разные стороны, а он всё стоял, не в силах поверить собственным глазам. Его любимая Люба умчалась из посёлка в погоне за счастьем. Пожалуй, не нашла она его…
Всё это время находясь в отделении Люба молчала, убедив медпресонал, что она потеряла память. К Любе приходил следователь, но она и ему сказала, что не может ничего припомнить о себе. Ни имени, ни фамилии, ни откуда она родом. Ни как очутилась на дороге. Бывает у травмированных амнезия, не так уж редко бывает. Но видя теперь, в каком плачевном состоянии находится Люба, Константин сохранил её тайну. Раз не признается бедняжка, что это она – значит, есть на то свои причины…
А он потом тихонько выспросит, что с ней случилось, что она предпочла отказаться от себя самой и от своего прошлого. Вероятно, несладким оно было, раз туда возвращаться ей не хотелось.
Люба уже поднималась и самостоятельно передвигалась по коридору, когда случайно услышала, как больные обсуждают новости: В столице бизнесмен взорвался в своём автомобиле.
Сердце у Любы оборвалось: почему-то показалось, это Геннадий.
– Простите, а вы случайно не знаете, кто погиб? Имя? – дрожащим голосом спросила Люба, вцепившись побелевшими пальцами в линялый больничный халат.
– Да что ж его разберёт?
Увидев в конце коридора Константина, Люба кинулась к нему:
– Константин Сергеевич, мне срочно нужно посмотреть новости по телевизору! Это очень важно! Пожалуйста!
Константин проводил Любу в кабинет главврача и включил ей телевизор. Сердце Любино не зря встрепенулось.
Геннадий погиб в своём автомобиле. То ли разборки между подельниками, то ли конкурентам дорогу перешел…
То ли несчастный случай, якобы из-за неосторожного обращения с автомобилем в нетрезвом состоянии…
То ли теневые схемы в бизнесе и мошенничество с капиталами…
Смутная история. Ведётся следствие. Подозревают в покушении его молодую жену, которая скрылась. Люба расхохоталась.
– Прозревают жену! Представляешь, Костя, подозревают меня!!! Меня!
– Любушка, успокойся, у тебя истерика! Давай сделаем тебе успокоительную инъекцию…
Константин вызвал следователя, и сообщил ему, что больная припомнила некоторые факты. В том числе, кто она такая. И что покушение на собственного мужа организовать не могла, потому что не скрылась, а лежала в их больнице с тяжелыми травмами. Месяц пролежала в реанимации, а второй – в палате, залатывая раны и переломы.
Когда в палату вошли доктор и следователь, Люба встрепенулась испуганно. А потом успокоилась: а чего ей бояться? Страшнее того, что с ней случилось, все равно не может быть! Геннадия больше нет, так что не надо опасаться теперь, что он ее найдет. И она все что вспомнила, сообщила. И о тех ночных рыцарях, что с ней такое сотворили – тоже. Хотя о них сказать ей было почти нечего: номера машины не видела, лиц бандитов особо не запомнила… Но следователь все равно обещал их искать – рано или поздно они проявятся…
Со временем зажили раны, сошли кровоподтёки. Люба стала внешне почти прежняя, только глаза у неё были грустные. И не отучилась от своей привычки вздрагивать…
В очередной раз Костя начал разговор, от которого не собирался отказываться.
– Выйдешь за меня? Ты отнекивалась тем, что тогда ещё не выздоровела. Теперь ты выздоровела. Правда, у меня нет ни двухэтажного дома, ни даже приличной машины… Один мой старый латаный жигулёнок… Зато десяток белых халатов имеется!
– Подумаешь! – улыбнулась Люба. – Вот у меня было всё, включая магазины в разных городах, а сейчас вообще ничего нет! На всё имущество покойного мужа наложен арест, и сколько это продлится – неизвестно! Возможно, даже всё будет конфисковано, если он был замешан в мошенничестве… Дом опечатан – я даже личные вещи взять оттуда не могу, ни одежду с обувью…
– Да уж. Парочка неимущих…
Люба ладошкой закрыла ему рот:
– Не надо. Чёрт с ними, с ценностями. Не в этом счастье. И правда – ну разве в этом счастье?!
Скоро Люба вышла замуж за своего доктора, и перебралась к нему, в старую двушку в древней двухэтажке. Впрочем, ему скоро обещали новую квартиру в новом доме, с балконом и с лифом. Дом вскоре будет сдан.
Незамужние дамы и девицы перестали строить ему глазки, увидев, что этот свободный птиц уже прочно окольцован, и вздохнув, переключились на других кандидатов. Хотя их в посёлке было негусто, к сожалению. Люба поступила в медучилище в райцентре, которое закончил Костя, и выучилась на медсестру. Работать она устроилась в больницу, в хирургию, но проработать ей недолго довелось: ушла в декрет. В положенный срок, когда Любу застали схватки, мужа как водится не было дома. На телефонные звонки Костя не отвечал – это означало, что он на операции. Люба не обижалась, и не нервничала, и нисколько не волновалась: она прихватила собранную загодя сумку для роддома, и стала звонить соседям. Там Василий отсыпался после ночной смены, но ради такого случая конечно жена Валюшка растолкала его, и велела отвезти охающую роженицу в роддом. Люба под утро родила сынишку. Она лежала на койке притихшая, просветлевшая, бережно прижимая к груди теплый покряхтывавший и посапывающий сверток. Рожица щекастая, розовая, крошечный носик пуговкой, бровки белёсые…
Она налюбоваться не могла на это чудо.
– Кость, я так счастлива! Я думала, гонюсь за мечтой, а оказалось, что наоборот все эти годы от неё убегала. Вот дура, правда?
Костик как раз зашёл в родильное отделение в своем неизменном белом халате, отлучившись в её палату из хирургии. Он наклонился и нежно поцеловал жену:
– Нет, не дура, Люб. Просто ошиблась. Но сейчас ведь ошибки все исправлены, правда?
Люба зажмурилась и вздохнула.
Правда. Ошибки исправлены. Мечта сама её догнала!
0 Комментарий