Верный друг

Валентина недавно вышла на пенсию. Но как прожить на неё? Всего двенадцать тысяч рублей с копейками…

На коммуналку только шесть с половиной тысяч уходит. А ещё лекарства нужны, про магазин можно и не думать. Помочь ей некому – не сложилась её семейная жизнь, детей не было. А тут соседка шепнула, что в ЖЭК дворника ищут на полставки – у подъезда убирать. Работы вроде бы не так и много, а прибавка к пенсии существенная. Вот и пошла Валентина Ильинична в дворники, хотя всю жизнь в библиотеке работала. А ничего! Любая работа в почёте, когда всё по совести делаешь.

Валентина работала по утрам, когда все другие жильцы дома только просыпались. Работы, конечно, больше оказалось, чем говорили, да ничего – справится. Осень как раз на дворе, октябрь тёплый в эти годы выдался, но ветреный – только и успевай листву сгребать да в мешки складывать.

Одним утром приметила Валентина старика – он шёл от гаражей к их дому, какой-то весь помятый, щетиной оброс.

«Бомж!» — подумала про себя Валентина и брезгливо поморщилась.

Старик прошёл мимо, оглянулся на женщину как будто что-то хотел спросить, а потом неуверенно направился к ближайшему магазину – точнее к бакам с мусором, что стояли неподалеку. Также неуверенно потоптался рядом с ними, стыдливо оглянулся на Валентину и запустил руку в бак. Женщина скривила губы и отвернулась. Вот почему люди опускаются до такого! Вот ужас какой! Она ведь тоже не шикует, но по помойкам же не лазит, старается, как может.

Впрочем, этот бомж отличался от своих собратьев. Никогда Валентина не видела его пьяным, чувствовалось в нём какое-то благородство что ли – во взгляде, в осанке, в движениях…

Вёл себя он уважительно даже – с Валентиной здоровался. Женщина кивала ему в ответ. На этом их общение и заканчивалось.

Вскоре Валентина узнал от жителей дома, что бомж этот живёт за гаражами, в кустах. Что-то вроде шалаша соорудил и живёт там.

— А зимой что он делать будет? – ахала Валентина.

— А тебе какое дело? — пожимала плечами соседка, — он сам такую жизнь выбрал, алкаш чёртов.

— Да вроде не алкаш…

— А кто? Нормальный человек до такого не опустится.

И тоже верно! Но почему-то Валентине было жаль старика.

Однажды утром она подозвала его – он опять совершал свой маршрут до баков, отдала ему старый плед, контейнер супа налила заранее и хлеба немного в пакете…

Старик удивлённо посмотрел на женщину и благодарно кивнул в ответ.

— Давно на улице? – спросила Валентина.

Старик только покачал головой, вздохнул и ничего не ответил. А на следующий день принёс Валентинин контейнер – на лавочку у подъезда поставил. Притом где-то умудрился помыть посудину.

Так Валентина иногда начала подкармливать старика. То каши ему положит, то супа какого. Что оставалось у самой в холодильнике. Но общаться не стремилась – так, окликнет, еду в пакете отдаст и всё. Даже как зовут не спрашивала.

Соседка Клавдия, узнав про такие дела, обругала Валентину – мол, чего творишь? Прикормишь, а потом что делать будешь?

— Но ведь же живое, жалко, — оправдывалась Валентина Ильинична. – Он вроде бы такой безобидный.

— Вот именно вроде бы! — качала головой соседка.

Вскоре за стариком стал ходить облезлый пёс – видимо, такой же бездомный. Дойдут до бака, найдут что-то из магазинной просрочки – и назад, за гаражи…

По дороге, если Валентина что вынесла, возьмут…

Так продолжалось недели две. А потом вдруг пропал старик. Валентина утром по привычке уже поглядывала в сторону гаражей, но…

Он так и не появился. Только пёс один вышел привычным маршрутом, покрутился у баков, Валентину заметил, подошёл, скулит. Но совсем близко не подходит.

— Что, бедняга, бросил тебя твой непутевый хозяин? – вздохнула Валентина, — голодный? Ну, держи! Я вчера пирог пекла. Вот, попробуй.

И дворничиха протянула ему кусок пирога с рыбой и рисом…

Пёс замер на мгновение, но ближе ни на сантиметр не двинулся.

— Да бери ты уж! – Валентина положила пирог на асфальт, — мне работать надо, а я тут с тобой!

Пёс осторожно взял пирог с асфальта, но есть не стал, понёс куда-то за гаражи.

Следующие дни пёс уже с утра ждал Валентину у подъезда. Она выносила ему то пирожок, то булочку, то сосиску. Пёс привычно брал и отправлялся в свое лежбище – куда, Валентина точно не знала. Но, наверное, где раньше жил бомж.

Наступил ноябрь.

Промозгло, холодно. То дождь, то снег. Иногда ещё бывали плюсовые температуры, но дело шло к зиме. Валентина в то утро очищала наледь у крыльца подъезда, когда вдруг услышала покашливание за спиной. Обернулась и от удивления глаза её округлились – перед ней стоял тот самый бомж. Похудевший, осунувшийся, в какой-то немыслимо замызганной куртке, в стоптанных рваных кроссовках.

— Простите, — тихо сказал старик, — я знаю, что вы хороший человек. Помогите мне… Точнее не мне, а Боцману.

— Какому Боцману? – Валентина нахмурилась, вспомнив слова Клавдии.

Не хватало, чтобы все бомжи города к ней столоваться ходили.

— Псу моему… Ему бы молочка немного или жиденького чего похлебать, совсем он ослаб. Меня вот спас, а сам умирает.

— О, господи! Как он тебя спас? Не пойму?

Старик покачал головой, вздохнул и рассказал, что две недели назад его избили другие бомжи – он хотел бутылки в парке собрать, да не знал, что вся территория, оказывается, поделена между другими бомжами. А они бутылки отобрали и побили ещё – мол, чтобы неповадно было в следующий раз чужое брать. Сильно избили они его, встать не мог, хотя в сознании был. Кто-то из прохожих вызвал скорую. Те приехали, носами покрутили, брать не хотели. Мол, пьяный бомж просто, очухается и дальше пойдёт. Но женщина, которая и вызвала скорую настояла, чтобы человеку оказали медицинскую помощь, иначе грозилась все тут же отправить в интернет – мол, пусть люди посмотрят, как наши медики работают. Взяли старика в скорую, увезли в приёмный покой. Вышел в приемный покой доктор. Как оказалось, заведующий хирургическим отделением. Увидел старика, скривился.

— Вы кого мне тут привезли?! – закричал он на фельдшера из скорой.

Тот начал оправдываться, что по-другому нельзя было поступить. Обстоятельства так сложились.

— Да наплевать, на твои обстоятельства, — продолжал орать заведующий, — зачем он мне в отделении? Сдохнет, потом устанешь отчитываться за него! Или овощем лежать будет. И куда его девать? Документов у него ведь нет.

Конечно, никаких документов у старика не было. Он слушал ругань врача. И даже попытался что-то сказать, попросить не горячиться так. Просто он немного отлежится и сам уйдёт. Но кто его там слушал!

— В общем так, — распорядился доктор, — забирайте эту вонючку и куда хотите везите! А в моё отделение я его не приму! Не хватало мне ещё показатели портить! А если будешь волну гнать, так сейчас же главному позвоню, вылетишь в два счёта!

Фельдшер, молодой парень, почесал в затылке.

А он ему надо? Он женился недавно, ребёнок вот родился, квартира съемная. Если главврач на него взъестся, то мало точно не покажется. С работы однозначно слетит. А взъестся точно – ведь заведующий хирургии – его родной брат.

Об этом фельдшер рассуждал с водителем скорой, когда они везли старика туда, откуда взяли. Водитель, уже пожилой мужчина, только вздыхал и головой качал – ему бы доработать до пенсии, а потом хоть трава не расти! В общем, выкинули они старика в том же парке, и уехали.

Была уже ночь. Старик немного отлежался и пополз к своему шалашу за гаражами – благо, он недалеко был. Боцман его издали почуял, подбежал, радостно повизгивая, лицо облизал. Потом понял, что с хозяином беда и почти ползком рядом с ним пошёл, изредка облизывал хозяина, носом его толкал – ободрял так. Если бы покрупнее был, то старик бы хоть на него опёрся. А Боцман – обычная небольшая дворняжка, и худющий – ребра торчат. В общем, часа два они ползли, а то и больше до своего шалаша. И ни одна живая душа их не увидела. Или не хотела видеть…

Завалился старик на старый матрас, пледом укрылся и провалился в беспамятстве. Сколько он так лежал – не помнил. А когда очнулся от холода – увидел, как Боцман, прижавшись к нему худеньким тельцем, пытается согреть его в помощь старенному пледу. А потом пёс ушёл куда-то – вскоре принёс пирог. Старик немного подкрепился. Благо, рядом бутыль с водой стоял. Попил…

Собаку тоже покормил. И опять в сон провалился. Так он валялся две недели, и каждый день пёс носил ему еду. Сам почти не ел, всё хозяину.

А тут вроде бы старику легче стало, зато Боцман свалился – лежит, скулит бедняга.

— Это же он носил то, что я ему давала! – догадалась Валентина, — вот какой умный пёс… Боцман, говоришь… А как тебя зовут? А то я сколько тебя вижу, а имени твоего так и не знаю.

— А я тоже не знаю, — признался старик.

— Как это так?

— Да я вообще ничего не помню. Кто я, где раньше жил – не знаю.

— Так в полицию надо было идти! А вдруг тебя ищут?

— Да ходил месяц назад, мне там сказали, чтобы шел по добру по здорову. Мол, как осень, так бомжи себе приют ищут. Решили они, что я хочу в тюрьме отсидеться. Даже в отделение не пустили.

— Вот дурдом! – покачала головой Валентина. – Ну, ладно, разберёмся! Пошли посмотрим, что с твоим Боцманом.

Впервые Валентина была в том самом месте, где обитал старик. Он там сделал добротный такой шалаш – ни один ветер его не продует. Старых вещей с мусорки натащил. Словом, обустроился, как мог. Но с зимой не поспоришь! Пристанище это явно не подходила для дальнейшего житья.

Боцман лежал на матрасе, укрытый тем самым пледом, что Валентина отдала. Глаза у пса были открыты, он редко дышал.

— Ты что ли помирать собрался? – покачала головой Валентина, — нет, дружочек, не надо! Ты оказывается, герой! Человека спас! Давай и я тебе помогу!

Женщина взяла собаку на руки – Боцман был легкий, как пушинка и пошла прочь.

— Пошли за мной! – через плечо сказала она старику.

Тот было помедлил, а потом поспешил следом…

Когда Валентина была у своей квартиры, на лестничную площадку вышла Клавдия. Увидев рядом с соседкой бомжа, а еще и собаку, Клавдия руками всплеснула.

— Валя, ты зачем эту заразу в дом приволокла! Это же и туберкулез, и вши! Батюшки, про себя не думаешь, про нас подумай!

— Клава, заткнись! – только и сказала Валентина.

И куда подевалась её интеллигентность, всю же жизнь в библиотеке проработала. Но в данной ситуации такой способ общения был самый действенный – Клава действительно замолчала. От удивления. Но только на несколько минут. А потом, когда Валентина завела старика к себе в квартиру, закричала, что пойдёт жаловаться участковому.

— Иди, куда хочешь! – ответила через дверь ответила ей Валентина, — а участковому я и сама позвоню…

Старика она первым делом отправила в ванную, снарядив его полотенцем и своим старым халатом- мужских ведь вещей в доме отродясь не было. Гость смущался, отнекивался, порывался уйти, но Валентина за шиворот затолкнула его в ванную. Боцмана женщина уложила на старую простынку в прихожей, практически насильно влила в собаку несколько ложек куриного супа…

Потом поставила чайник, бутерброды сделала, суп подогрела…

Когда старик вышел из ванной, Валентина так и ахнула – а никакой он не старик. От силы лет 60-65, её одногодка где-то.

— Я там бритву взял, — смущаясь, сказал мужчина. – извините.

— И правильно! — кивнула Валентина, — я сама не догадалась вам предложить. Слушайте, но как же мне к вам обращаться?

— Я ничего не помню.

— Давайте я буду звать вас Иваном. Хорошее русское имя!

— Я не против, — улыбнулся мужчина…

Валентина накормила гостя, уложила спать на диване в зале. Иван вновь сопротивлялся, хотел уйти. Только вот в чём? Все вещи Валентина выкинула. Теперь он был в её махровом халате.

— Я вам куплю все, отдыхайте пока с Боцманом. А я на работу и магазин. Какой у вас размер? Наверное, где-то 48-50…

Мужчина только плечами пожал.

— Зачем вам всё это? – тихо спросил он, — вы ведь меня не знаете. И я ведь бомж.

— А бомж не человек что ли? – приподняла бровь Валентина, — да и вижу я, что вы нормальный. Что-то с вами случилось… Ну, да ладно, об этом чуть позже с участковым поговорю.

Валентина Ильинична убежал доделать свои дела у подъезда, а потом в магазин направилась. Денег в кошельке было немного, но самое необходимое она решила купить мужчине. Верхние вещи надо у Клавы той самой спросить. Она хоть и крикливая, но отходчивая. У неё что-то должно было остаться от покойного мужа.

Зачем Валентина это делала? И сама толком не могла объяснить. Просто история с Боцманом ранило её в самое сердце. Это что же получается, собака в данной ситуации оказалась человечнее всех людей…

Когда Валентина возвращалась из магазина, то её у подъезда уже ждала Клавдия.

— Значит так, Валя, — тоном, не терпящим возражения, сказала Клава, — гони этого бомжа быстро! Иначе я в ЖЭК пожалуюсь. Скажу, что ты заразу распространяешь.

— Клава, да он не заразнее, чем мы с тобой, -отмахнулась Валентина, — нормальный он.

— Но как-то же на улице оказался.

— Он память потерял, даже имени своего не помнит.

— Во, дела! –ахнула Клавдия.

И уже выслушала соседку с менее агрессивным настроением. А потом и вещи покойного мужа пообещала отдать.

— Ой, Валя, — подмигнула Клава, когда они расходились на лестничной площадке, — ты никак себе мужичка на старости лет решила завести.

— Да ну тебя, — смутилась Валя, — ты всё об одном думаешь. Мне просто его жаль.

— Вот и приголубь…

— Ой, Клава!

И женщины засмеялись…

А в квартире Валя застала картину: Иван спал по-прежнему на диване, я рядом, на полу, лежал верный Боцман. Увидев хозяйку квартиры, он радостно застучал хвостом по деревянному полу.

— Ну, что дружок, полегчало тебе? – улыбнулась Валентина, — пойдём на кухню, я тебя покормлю.

И Боцман доверчиво отправился за ней следом. А потом они гуляли на улице. Валентина убедилась: Боцман раньше жил в квартире, чистоплотный пёс. Просто, видимо, стал не нужен прежним хозяевам. Или с ними что-то случилось. А когда они вернулись, Иван уже проснулся и встречал их в прихожей.

— Ой, а я думал, куда ушли, — смутившись, сказал он.

— Гуляли мы! – засмеялась Валентина.

Почему-то сейчас ей было так хорошо. Легко! И Иван, посторонний человек, её нисколько не напрягал.

После обеда Валентина позвонила участковому и объяснила ситуацию. Молодой парень был на их участке только второй месяц, а потому ко всем обращением относился с особым трепетом, волновался немного.

— Как это не пустили человека в отделение? – удивился он, — так не бывает. Хотя всякое бывает… Ладно. Вы приходите ко мне. Посмотрим сводки, отпечатки пальцев возьмём у вашего Ивана.

И вскоре Валентина с Иваном, одетого в куртку покойного мужа Клавдии, отправились в полицию. И там не прошло и двадцати минут, как личность Ивана установили! Он был не Иваном, а Григорием. Жил в одном из райцентров. Бывший учитель трудов на пенсии. В начале сентября поехал в город на похороны к другу и пропал бесследно. На похоронах его не было.

— Значит, ничего не помните? – покачал головой участковый, — странно. Надо чтобы вас доктор осмотрел.

В тот же день они побывали в поликлинике, Григорий прошёл нескольких специалистов. Предварительный диагноз – амнезия, вызванная травмой. Видимо, по голове Григория ударили.

— Это в парке что ли? – не поняла Валентина.

— Раньше, — задумавшись, ответил Григория, — врачи сказали, что есть след от удара на голове. Господи, ничего не помню…

А на следующий день в город приехала дочка Григория, Светлана – ей сообщили о том, что отец нашелся.

— Ой, папочка! – обрадовалась молодая женщина и кинулась обнимать Григория, — как я рада, что ты живой!

— Вот и слава богу! – улыбнулась Валентина, глядя на отца с дочерью.

– Теперь вы вместе будете.

Светлана нахмурилась, услышав эти слова.

— Папа, я только не знаю, куда тебя везти, — призналась женщина, — понимаешь, я же вашу с мамой квартиру продала. Ты же после смерти мамы на меня её переписал. А тут сам пропал. А у меня долги… Папа, мне пришлось все быстро делать. Но ты не переживай! Что-нибудь придумаем! У нас, знаешь, какой хороший дом милосердия открыли! Будешь там жить как барон, на полном обеспечении. Тем более сейчас будет проще тебя устроить. Амнезия же у тебя. Наверное, инвалидность можно оформить.

— Вы что такое говорите? – так и ахнула Валентина, — нет, бы чтобы помочь родному человеку прийти в себя, вы его в приют хотите сдать?

— А куда я его возьму? – истерично вскричала Светлана, — у меня однокомнатная квартира, дочка одиннадцатиклассница.

— Но вы же, как говорите, продали родительскую квартиру!

— Я купила машину! И долги отдала!

Валентина даже не нашлась, что и ответить на такую наглость. А Григорий безучастно сидел на диване, слушая двух женщин. Сколько всего случилось в его жизни за последнее время…

Как же он устал. И самое главное, что дочку он так и не вспомнил…

Что ему делать? В приют?

Да, эта женщина, что называется его дочерью, права. В приюте всё лучше, чем на улице.

— Хорошо, Света, я согласен, — тихо проговорил он, — оформляй меня в приют.

— Значит, так! – громко произнесла Валентина, — я тебя нашла, я за тебя и отвечаю! У меня останешься! Тем более здесь в городе медицинская помощь лучше. Быстрее в себя придешь!

— Да, да! – обрадовалась Светлана, — Валентина Ильинична, вы дело говорите!

И, ободрённая таким результатом, она чмокнула отца в щеку и умчалась на вокзал. Валентина с Боцманом осуждающе смотрели в уже закрытую за ней дверь. А Григорий сидел, опустив голову, — может быть, стоило согласиться на предложение Светланы. Вот кто ему Валентина? Никто! И зачем ей эти проблемы? Незачем…

Но время показало, что встреча этих двух была не случайна. Валентина с Григорием зажили душа в душу. Валентина только на склоне лет поняла, что такое настоящая любовь. Ох, и права оказалась Клавка! Валентина тот Новый год встречала не одна – с Григорием и Боцманом….

И по деньгам стало легче. Григорий документы восстановил и пенсию тоже…

Валентина бросила работу дворником, и теперь занималась только домом, Боцмана выгуливала. Григорий от хорошего ухода и внимания вдруг вспоминать начал. И вспомнил, что с ним случилось по дороге на похороны к другу. С вокзала он частника поймал и поехал с ним до зала прощания. Там ещё пассажир был. Так вот он и ударил Григория по голове. Деньги, документы – все вытащили. Очнулся Григорий – и ничего не помнит. Вот и бродил по городу никому не нужный. И только Валентина смогла ему помочь. А Валентине не давало покоя то, как обошлись с Гришей в больнице, как избитого второй раз выкинули умирать. И если бы не Боцман, то вряд ли сейчас у неё был Гриша…

Валентина убедила его, что так просто ситуацию нельзя оставлять. Сегодня они одного человека выкинули, завтра это в систему превратится? Надо же что-то делать! Писать заявление в полицию? Столько времени прошло, отпишутся в больнице. Придумают способ, как выкрутиться. И тут память Григория дала подсказку: в своем райцентре Гриша крепко дружил раньше с главой района. Руки ведь у Гриши золотые, много чего сделал главе – и лавочки резные, и баньку сладил, и беседку…

Решил позвонить и рассказать суть дела – может быть, что подскажет.

— Григорий Васильевич, я так рад, что ты в добром здравии! Жаль, конечно, что в городе решил остаться, но это твоё дело!- ответил ему глава, — Как поступил доктор – это вообще уму непостижимо! Но за такие вещи надо наказывать! Есть у меня выход на областного министра здравоохранения! Мы с ним вместе еще в Таджикистане служили. Он меня латал как-то после ранения.

И тут же он позвонил в министерство. В больнице, конечно, все вначале отрицали, но полиция смогла найти видеозаписи, где хирург кричит, отказывается принять больного, как скорая увозит его прочь….

В общем, слетели тогда с работы и главврач больницы, и заведующий хирургическим отделением. Их даже судили. И фельдшера тоже. Дали условные сроки.

А через год нашли и таксиста, который с подельником ограбил Григория Васильевича – их за другое дело взяли, ну, а вкупе они и в этом преступлении признались.

Валентина души в Грише не чаяла – вот как бывает…

Вроде бы подобрала, что всем негоже было, и стала самой счастливой! И Григорий был рад, что встретил такую чуткую, милую женщину. А дочка…

Она звонила отцу раз в месяц в лучшем случае. Так, спросит о здоровье для приличия, и всё. А внучка так и вообще не звонила. Ну и ладно! Что же поделать, раз не нужен. Кровные родственники не всегда родными оказываются…