За овальным столом в кабинете нотариуса собрались ближайшие родственники Надежды Яковлевны Смирновой. Последняя воля почившей в возрасте семидесяти пяти лет старой женщины должна быть оглашена, в установленном порядке. Стрелки часов зафиксировали полдень. Импозантный мужчина с лёгкой сединой на висках негромко прокашлялся, прочищая горло, и сделал пару глотков минеральной воды.
— Господа!.. – в голосе хозяина кабинета чувствовалась важность момента, — Сообщаю вам содержимое документа, который оформлен согласно действующему законодательству российской Федерации.
Присутствующие за столом родственники с трепетом ожидали главных слов нотариуса, ради которых и бросили все свои дела сегодня.
— Прошу внимательно прослушать весь список движимого и недвижимого имущества бывшего во владении Надежды Яковлевны, подлежащий праву наследования!.. – Степан Викторович Кошкин, чьё полное имя значилось на табличке, прикрепленной к входной двери нотариальной конторы, сделал паузу.
Каждый из родственников старушки Смирновой был собран и сосредоточен. Со стороны могло показаться, что именно здесь и сейчас решается не только их судьба, но и всего мира. И только одна девушка на краю стола, которую никто не замечал, сидела спокойно и тихо. По её выражению лица и осанке было видно, что она ничем не озабочена. А пришла сюда исключительно по просьбе нотариуса.
«Наверное, Надежда Яковлевна… баба Надя, меня же она всегда просила так называть её, завещала мне любимые книги. Хорошая женщина! Добрая, отзывчивая, неравнодушная. Я таких, как она, больше не встречала. Все люди озабочены своими проблемами. Рядом будет человек с сердечным приступом лежать на тротуаре, а они пройдут мимо. Ещё и обзывать будут, словно от этого им помешали совершить важное дело. А вот баба Надя не только мне помогла, она для многих была настоящим человеком. С большой буквы. А сколько уважаемых людей в городе обязаны ей своими способностями и…» — мысли девушки, погрузившейся в воспоминания прошлого, были прерваны энергичным голосом нотариуса.
— Перед каждым из вас лежит конверт. Вскройте его. Это для вашего же удобства. – Степан Викторович внимательно смотрел на содержимое папки перед собой.
Кошкин сдвинул очки на кончик носа и слегка наклонил голову. Таким способом ему было удобно читать содержимое документа и, при необходимости, делать комментарии, обращая взгляд на присутствующих в кабинете наследников.
Послышался бумажный шелест вскрываемых конвертов. После чего раздались недовольные восклицания.
— Ювелирный гарнитур из самоцветов?.. – тучная женщина с недоумением обвела сидящих за столом людей взглядом.
Она была двоюродной племянницей Надежды Яковлевны. И, несмотря на практически полное отсутствие родственных отношений, всё-таки эта «пышка» рассчитывала на нечто более существенное.
— Коллекция марок?.. – недовольный мужской голос принадлежал мужчине среднего возраста с большой бородавкой на носу.
Этот мужчина являлся супругом другой двоюродной племянницы Смирновой. И даже он, по всей видимости, рассчитывал на что-то более существенное.
После этого за столом началась настоящая вакханалия. Родственники с явным негативом смотрели друг на друга, считая обделёнными именно себя.
— Так, господа! Господа, прошу минуту тишины! Воля Надежды Яковлевны точно выражена в её завещании. Уверяю вас, что оно составлено по всем правилам. Госпожа Смирнова на момент его оформления была дееспособна и находилась в здравом уме. Поэтому… прошу всех вас отнестись с уважением к её воле и принять все пункты этого документа безоговорочно!.. – Кошкин говорил твёрдым голосом, внимательно всматриваясь в каждого присутствующего.
— Подождите, а кому же досталась её квартира?! Эта недвижимость является единственным ценным имуществом тёти! – габаритная женщина встала со своего места и жестом руки, обращенным в сторону Кошкина, попросила его ответить на душещипательный вопрос.
— А теперь я прочту полный текст завещания. В нём содержится исчерпывающая информация по всему наследуемому имуществу! Прошу тишины!.. – Степан Викторович окинул родственников Смирновой строгим взглядом.
Когда недовольная женщина с шумом села на место, а другие присутствующие, наконец-то, умолкли, нотариус принялся зачитывать содержимое завещания.
Не вдаваясь в мелкие подробности, суть документа сводилась к тому, что Надежда Яковлевна завещала всем примерно одинаковые по ценности предметы. Причем её выбор в каждом отдельном случае был чётко обоснован. Несмотря на редкое общение с родственниками, женщина старой закалки, как её называли многие, подробно знала о пристрастиях каждого. Так, например, «толстуха» получила некогда понравившийся ей ювелирный гарнитур. А вот нескольким своим внукам она завещала книги и различные коллекционные наборы. Причём многие из них на сегодняшний день стоили недёшево. Здесь были и боевые награды времен Первой мировой войны, и нумизматические экземпляры. И только свою трёхкомнатную квартиру в «сталинке», расположенную в престижном районе города, она не стала делить на части. Недвижимость была отписана Екатерине Викторовне Галкиной.
— А кто это? Она здесь? Эта Галкина… — обладательница ювелирных украшений раскраснелась от негодования, а её глубокий грудной голос напоминал звук органа.
— Это я! – тихий голос Екатерины не мог перекрыть поднявшийся шум.
— Екатерина Викторовна Галкина, попрошу вас встать! Прошу любить и жаловать новую владелицу элитного жилья! – в голосе нотариуса можно было услышать некую насмешку над присутствующими.
Конечно же, Степан Викторович был профессионалом и за свою жизнь насмотрелся, как говорится, всякого. И вот сейчас он в очередной раз был свидетелем разворачивающейся «родственной драмы».
«Как всё-таки примитивна человеческая природа! Заслуженная учительница России в почтенном возрасте отошла к предкам! А эти, с позволения сказать, родственники, не стесняясь, пытаются оторвать от наследного пирога кусок пожирнее!.. И ведь никого не беспокоит то, как это выглядит со стороны! А этой бедной девочке, которой отошла недвижимость, ещё достанется!..» — нотариус саркастически покачивал головой, наблюдая за разворачивающейся здесь сценой.
Когда Екатерина поднялась со своего места, то испытала не столько испуг от ненавистных взглядов присутствующих, сколько испанский стыд за их поведение. Возможно, девушка не была столь психологически уязвима, как могло показаться на первый взгляд. Ведь её хрупкая фигура и тонкий голос вовсе не обязательно должны были сказываться на характере.
— Милочка, а вам не кажется, что квартира досталась не по праву? То, что вы несколько лет жили вместе с нашей обожаемой тётей, не значит, что её имущество достанется именно вам!.. – «пышка» непроизвольно стала настоящим рупором собравшейся компании.
— Я до этого момента ничего не знала о завещании! – Екатерина и сама была удивлена столь необычному решению своей попечительницы.
— Все так говорят! Разве справедливо, что абсолютно чужой человек… — голос возмущённой женщины прервался из-за нервной одышки.
— Позвольте!.. – нотариус решил положить конец этой неприглядной ситуации, — Это, как вы выразились, «абсолютно чужой человек» имеет к этой недвижимости более тесное отношение, чем вам кажется!..
Однако слова Степана Викторовича остались без внимания. Присутствующие сейчас находились в столь ошеломленном состоянии, что объяснять им что-то было практически бесполезно.
Екатерина попросила у Кошкина извинение и вышла из кабинета. В след она услышала гневный мужской голос: «Мы это не оставим так!..». Девушка буквально выбежала из подъезда, где в многоэтажном доме на первом этаже располагалась нотариальная контора, на улицу. Сейчас ей необходимо было собраться с мыслями. Ведь после похорон и поминок бабы Нади, она находилась как в тумане. А сейчас ещё и наследство это свалилось на голову. Чтобы уединиться ото всех, девушка решила пойти не домой, а в парк, где они часто гуляли с доброй старушкой. В памяти встали калейдоскопом всплывать прошедшие картины…
Надежда Яковлевна Смирнова всю свою жизнь учила детей в школе. Она была не просто титульным преподавателем, носительницей громкого звания «Заслуженный учитель России». Эту женщину знали многие уважаемые люди города. Ведь она выпустила за период своего трудового стажа очень много учеников. Причём, даже после выпуска, Смирнова продолжала играть наставническую роль в жизни большинства из них. Так, в городской администрации сегодня было много её выпускников, которые занимали ведущие должности. Однако старая женщина никогда не обращалась к ним за помощью. А на вопросы о том, чем ей можно помочь, всегда отговаривалась, что у неё всё и так хорошо или фразой: «Мне Катя всё сделает, что нужно!».
Жители подъезда никогда не видели, чтобы Надежда Яковлевна была в плохом настроении. Про неё говорили не иначе как о «железной леди», имея в виду в первую очередь несгибаемый характер и волю.
Сейчас девушке вспомнился один разговор с бабой Надей незадолго до этих событий.
— Катюша, ты у меня единственная родственная душа на свете!.. – старушка с любовью смотрела на девушку.
— И ты у меня тоже, бабуль! – Надя обняла сухие плечи пенсионерки.
— Так хорошо, что мы вместе живём! – голос Надежды Яковлевны задрожал от волнения.
По всей видимости, старая женщина уже чувствовала, что ее дни сочтены и даже приготовила завещание. Она подолгу рассказывала девушке о своем сыне-герое, который был военным и постоянно уезжал в продолжительные командировки. Так он называл свое участие в горячих точках. А однажды Виктор не вернулся. Именно тогда вместо сына в дверь позвонил его сослуживец. Он долго говорил о воинской доблести безупречного офицера и передал благодарственное письмо, за подписью министра обороны и его награды.
— Я помню дядю Витю, он всегда дарил мне всякие сладости!.. – Катя с улыбкой вспоминала те редкие случаи, когда сосед кружил ее в воздухе и угощал шоколадом, и мороженым.
Тогда девочка была маленькой и жила с матерью, в соседнем подъезде. Женщина никогда не была замужем и родила дочь в статусе «мать-одиночка». Она была хорошо знакома с Виктором Смирновым. Но это знакомство было только дружеским. Одно время молодые люди вроде бы проявляли симпатию друг к другу и даже напоминали романтическую пару. Знакомые могли их видеть гуляющими в парке или в излюбленном кафе. Но эта пора продолжалась очень недолго. Бравый офицер убыл в очередную командировку. А когда через пару лет вернулся, то увидел Ирину Галкину, гуляющей с коляской в компании какого-то молодого человека.
Позже состоялся разговор, после которого у защитника Отечества уже не осталось никаких вопросов.
— Галчонок, ты давно замужем? Сколько месяцев ребёнку? – у Виктора были смутные подозрения.
— У нас с Сережей гражданский брак! А Катьке уже годик! – девушка говорила с недовольным видом.
— Ну, ладно! Счастья тебе в семейной жизни! Рад за тебя!.. – молодой человек почувствовал укол в сердце, но вмешиваться в жизнь несостоявшейся невесты не собирался.
В последующие свои отпуска между командировками Виктор наблюдал, как Катя подрастала. Девочка была любознательным ребёнком и как-то тянулась к дяде Вите. Её мать уже давно рассталась с тем Сергеем и успела несколько раз побывать в отношениях с другими мужчинами.
— Витенька, ты не думай плохо о Галине! – говорила тогда сыну мать.
— Я и не думаю! Просто она почему-то махнула на себя и идёт по жизни без особой цели! Мне жалко её! – в голосе молодого человека не было и намека на сарказм.
— Я думаю, что при других обстоятельствах она могла бы стать счастливой женщиной… с тобой!.. – родительница печально смотрела на родное чадо.
— Мамуля, судьбу не обмануть! – мужественный офицер от волнения потер подбородок.
Именно эти его слова и вспоминала Надежда Яковлевна, когда узнала о последнем боевом подвиге сына. Таким она его и запечатлела в своей памяти навсегда. Катя вспоминала, что все жильцы их дома, прекрасно знавшие и уважаемую в городе женщину, и её сына-героя очень сильно переживали трагическую новость.
Удивительно, но и мать девочки тогда сильно разволновалась и несколько дней ходила с мокрыми от слёз глазами. Галина к тому времени уже практически махнула на дочь рукой и постепенно скатывалась в категорию «асоциальных личностей». Но в те траурные события она взяла себя в руки и только ходила чернее грозовой тучи.
В тот период частым гостем семьи Галкиных был участковый, который до последнего пытался спасти мать. Полицейский был из тех представителей «старой гвардии», которые выполняли свои обязанности не за корыстную выгоду, а из-за долга. Возможно, без его участливого отношения Галина попала бы в психушку ещё раньше. А так она успела довести девочку до двенадцатилетнего возраста. А когда за Катей пришли из службы опеки, Надежда Яковлевна не смогла остаться в стороне и забрала её к себе.
Она тогда впервые в жизни обратилась за помощью к своему бывшему ученику, который в мэрии решал вопросы по опеке. Смирнова быстро собрала документы и оформила удочерение. В её случае бюрократических проволочек не было, и уже через месяц девочка официально стала находиться под опекой уважаемой горожанки. В тот год Надежда Яковлевна и перестала учительствовать.
«Теперь у меня будет только одна ученица! Моя Катенька!» — сказала тогда директору школы его самый лучший, за все время работы здесь педагог.
Екатерина чувствовала себя по-настоящему счастливой. Впервые за свою осознанную жизнь она стала вдоволь питаться, регулярно мыться и носить чистую одежду. Девочка была достаточно умненькой. Но и ей пришлось усердно заниматься дополнительно со своей благодетельницей, чтобы выбиться в передовые ученицы.
— Помни, деточка! Сегодня без образования никуда! – назидательно повторяла Надежда Яковлевна, когда видела, что Катюша хочет пофилонить.
— Да, баб Надь!.. – девочка сразу же брала себя в руки.
— Сегодня вечером тебя по алгебре погоняю! Смотри, это тебе не какая-то там контрольная! Буду строго спрашивать! – Заслуженный педагог в учёбе была непреклонна по требованиям.
— Я же не Софья Ковалевская. Зачем мне эта математика?.. – Катя делала последнюю попытку, чтобы спасти вечер для отдыха в компании друзей.
— Скажешь! Это царица всех наук! Без неё человек превратится в неандертальца!.. – старушка с улыбкой смотрела на девушку-подростка…
А потом наступили выпускные классы школы и получение аттестата о среднем образовании, где были почти одни пятёрки. Поступление в ведущий вуз города прошло без единой проблемы. Причём на бесплатное отделение. И ведь Смирнова даже пальцем о палец не ударила, чтобы её подопечная устроилась на льготную программу.
Катерина жила как в сказке. У неё была любимая баба Надя, она получала престижное образование и с уверенностью смотрела в будущее. Только однажды она насторожилась, когда бабушку увезла скорая помощь с сердечным приступом.
— Деточка, мне самое главное, дождаться твоего совершеннолетия! А там хоть трава не расти! Ты девушка серьёзная и ответственная, а об остальном я сама побеспокоюсь. – сказала баба Надя, когда вернулась домой из больницы.
— Что ты такое говоришь, бабуля! Я тебе запрещаю вести эти разговоры… про «трава не расти» … — в глазах девушки стояли слёзы, а голос дрожал от волнения.
— Ну, я же не вечная, моя милая! Главное, чтобы ты стала полноценным гражданином страны, со всеми правами!.. – Надежда Яковлевна нежно гладила руку девушки.
«Надо же, моя родная мать столько любви мне никогда не давала, как эта милая старушка. У неё ведь есть какие-то родственники, полгорода знакомых и воспитанников. А она меня приняла как самого близкого человека. Мне и сын ее очень нравился. Сколько помню его, всегда был очень ласков со мной!..» — от этих мыслей на глазах девушки появились слёзы благодарности…
И вот уже Катя перешла на второй курс института, и ей исполнилось восемнадцать лет. Этот день она никогда не сможет забыть. Потому что Надежда Яковлевна была так счастлива, что решила устроить настоящее торжество в кафе.
— Прямо, как свадьба какая-то!.. – завистливо говорили однокурсницы, которых по желанию бабушки пригласила Екатерина.
— Точно, Галкина невеста, а её бабка жених!.. – неудачно пошутил тогда один из гостей.
Этим приглашённым был сын районного прокурора. Парень не отличался умом и сообразительностью, и всегда вёл себя вызывающе.
— Какой же ты придурок, Кучеров! Сразу видно, что в вопросах романтики у тебя полный вакуум! – заступилась за подругу однокурсница Ирка Дегтярева.
— Блин, бабское царство! Пойду к пацанам! – ретировался прокурорский выкормыш…
И вот наступил этот момент с провозглашением завещания. Катя даже не заметила, что в её конверте кроме квартиры в «сталинке» была указана банковская ячейка, на её имя с приложенным ключом. Девушка недоуменно смотрела на название банка и номер ящика депозитария.
«Бабулечка, как же ты мне нужна! Я тебя люблю больше всех на свете!..» — по щекам девушки катились огромные слёзы.
Катя сидела на скамейке в парке, на которой часто они вместе с Надеждой Яковлевной отдыхали, в полуденную жару летом. Здесь было очень уютно спрятаться от палящего солнца, под развесистыми кронами мощных деревьев.
«Значит, нужно сходить в банк и узнать о том, о чем даже нотариус не сказал!..»
Катя ещё около получаса посидела на любимой скамейке и, посмотрев на часы, поднялась.
В банке девушка прошла с сотрудником в депозитарий и открыла ячейку. Какого же было её удивление, когда она ознакомилась с содержимым. В металлическом ящике было два конверта. Один пухлый и один тонкий. В первом была пачка денежных банкнот с номиналом по сто евро и записка, написанная от руки Надеждой Яковлевной.
«Деточка, это деньги на твоё обучение и вхождение во взрослую жизнь. Будь счастлива!» — слова были выведены каллиграфическим подчерком уважаемого педагога.
Девушка сразу поняла, почему бабуля оставила ей именно наличные. Ведь в этом случае она могла пользоваться деньгами сразу, а не спустя полгода, положенные по закону о наследстве.
Во втором конверте Катя нашла сложенный пополам лист. Им оказался заполненный бланк из генетической лаборатории. В документе было указано, что она является родной дочерью Виктора Смирнова.
В голове всё закружилось, и девушка медленно опустилась на стоящий рядом стул.
«Значит, не случайно моим отчеством мать сделала именно «Викторовна». А ведь мне никогда даже в голову не приходило, что дядя Витя и баба Надя мои близкие родственники. Я считала их просто добрыми и отзывчивыми людьми. Да, они таковыми и являются, только ведь и родными тоже!..» — мысли прервались, когда взгляд вырвал из массы печатных знаков на бланке дату экспертизы.
От слёз всё расплывалось перед глазами. Потребовалось устранить сырость и сосредоточиться. Под печатью организации и подписью ответственного сотрудника стояла дата трехлетней давности.
«Но почему конверт запечатан? Получается, что и сама бабуля до последнего дня не знала о том, что мы родственники. Она боялась узнать правду! Родная душа так прикипела ко мне, что ей было страшно ошибиться. Какая же ты справедливая и надежная!..»
Катерина блуждающим взглядом бессмысленно осматривала вновь и вновь бланк наследственной экспертизы…
А через месяц Настя вернулась после каникул в свой институт.
— Галкина, ты, говорят, стала богатой наследницей?.. – перед лицом девушки, сидящей в лекционной аудитории, замаячила фигура Чижикова.
Этот однокурсник был не силен в успеваемости, зато отличался острым языком. Сын декана считал себя неприкасаемым и любил засовывать свой веснушастый нос везде, где пахло сенсацией на местном уровне.
— Чижиков, сядь на место! Кстати, я уже не Галкина, а Смирнова!.. – Катя старалась произносить фразу безразличным тоном, но голос в конце ее все-таки предательски дрогнул.
— Ты замуж вышла? И почему меня не было на свадьбе? – балагур был явно озадачен.
— Это больше чем свадьба, умник! Я изменила всю свою жизнь!.. – несмотря на желание девушки быть спокойной, не обошлось и без пафоса.
В аудиторию зашёл лектор, и допрос с пристрастием Чижикову пришлось отложить на потом….
0 Комментарий