— Ты такая страшная… Ты уродина и мне противно находится рядом с тобой

— Таня, ты не должна меня винить ни в чём. Ты же прекрасно понимаешь, что я молодой мужчина, мне хочется жить, а я должен сидеть со скорбным лицом дома, потому что тебе никуда не выйти.

— Володя, да почему не выйти? У меня же руки-ноги целы. Это ты почему-то не хочешь со мной выходить…

Владимир вскочил, заходил по комнате.

— Конечно. А как я могу с тобой выйти, если от тебя даже собаки шарахаются?

Таня сжалась. Она понимала, что Владимир в чём-то прав. Но, ведь можно найти какой-то выход из ситуации. Можно взять кредит, сделать пластическую операцию. Да, это дорого, и отдавать придётся деньги не один год…

— Володя..

— Таня, всё! Я устал. Ты понимаешь, что из-за тебя у меня не жизнь, а сплошное мучение. Ты всё равно не работаешь, ты не приносишь никакой пользы, так что я считаю, что тебе совершенно всё рано, где жить. Таня, ты должна признать, должна понять, что ты здесь лишняя.

— Я не понимаю, Володя… Что ты хочешь сказать? Ты хочешь меня выгнать? Но куда я пойду?

— Ну, почему выгнать? Я же тоже человек. Я отвезу тебя в деревню. Там у меня от бабушки оставался дом, да ты должна помнить, мы как-то заезжали туда. Вот там ты и будешь жить. Там людей-то почти нет, так что никого напугать ты не сможешь.

Таня в ужасе смотрела на мужа. Он не может, он не может говорить это серьёзно. Это просто неудачная шутка. Но лицо Володи было серьёзным, как никогда…

***

Таня, когда вышла из забытья после аварии, первым делом спросила про состояние мужа. Доктор успокоил её:

— Ваш муж в рубашке родился. Несколько ссадин, и даже ни одного перелома. Для него всё закончилось удачно, машину развернуло так, что весь удар пришелся на вашу сторону.

Таня закрыла глаза. Какие-то обрывки, крики…

Что-то не так. Как-то неправильно было что-то в этой аварии, только понять что, она никак не могла. Ну, ничего. Главное, что все живы. Она очнулась, а Володя почти не пострадал. Когда она узнала, что у неё пострадало лицо, расстроилась. Но ещё не понимала, насколько всё плохо.

Когда Володя увидел её, после того, как были сняты бинты, то не смог удержаться и даже отшатнулся. Доктор предупреждал её, что может быть именно такая реакция, и поэтому она промолчала. Доктор говорил, что должно пройти время, и если человек любит, то, обязательно, примет её такую, какая она есть. Володя не принял…

Почти год прошёл после аварии, но он так ни разу и не пришёл к ней к комнату. Он просто переселился в большую комнату, и ночевал там. В глубине души Таня понимала, что так долго продолжаться не может, но всё равно, эти слова мужа её буквально раздавили…

***

— Но почему, я должна уезжать? Я хочу остаться здесь…

— Таня, ты не можешь остаться здесь. Неужели ты не понимаешь, что ты… Ты ужасна, и людям неприятно тебя видеть.

Через два дня Таня села в машину. Это была другая машина. Таня, которая не выходила на улицу, ещё не видела её.

— Это ты купил?

— Какая разница? Давай, шевелись уже.

Таня молча села на заднее сиденье. Нужно отдать должное её мужу, он даже продуктов ей купил целую сумку. Таня, правда не смотрела, что там, да и неинтересно ей было.

Ехали долго. Таня даже задремала. Разбудила её страшная тряска. Она сначала очень испугалась, а потом поняла — они въехали в деревню. Домик выглядел жалко. Вернее, самого домика-то и видно не было. Всё заросло бурьяном. Владимир быстро вытащил все её чемоданы, молча развернулся и уехал. Таня проводила машину взглядом. Из глаз текли слёзы, она понимала, что теперь ей тут жить вечно. Машина скрылась, и Таня повернулась к дому. Какое-то время стояла, потом подхватила чемоданы и потащила их по высокой траве.

— Доброе утро, девушка! Давайте-ка я вам помогу.

Таня боялась обернуться, чтобы не напугать мужчину. Судя по голосу, мужчина был уже не молод. Она быстро вытащила из кармана носовой платок, и приложила его к лицу. Только после этого повернулась.

— Здравствуйте. Не нужно, я справлюсь.

Перед ней стоял пожилой мужчина. Сразу было видно, что он не местный, не деревенский. Аккуратно подстриженная бородка, трость в руке. На вид лет 60, может чуть больше. Ну, и самое главное, что отличало его от деревенских, это совершенно белые, наглаженные брюки, и такая же рубашка.

— Это похвально, что вы хотите со всем справиться сама, но когда рядом есть хоть какой-то мужчина, пусть даже такой древний, как я, нельзя отказываться от помощи! Вы же всё-таки дама.

Всё это было сказано таким напыщенным, но в то же время смешным тоном, что Таня не выдержала, и хмыкнула, чтобы не рассмеяться. Да, уж, ситуация. Её вывезли, считай в лес, чтобы она людей не пугала, а ей тут смешно от слов проходящего мимо старичка. Платочек выскользнул из рук и упал. Таня ожидала реакции. Ну, какой смысл теперь прятаться. Но её не последовало.

— Ну, что же вы? Идите вперёд, открывайте двери.

Таня удивлённо отвернулась и зашагала к дому, держа в руке чемодан и в другой сумку. А мужчина, подхватив ещё две сумки, зашагал следом.

— Да, заросло у вас тут… Нужно попросить мужиков, враз вам тут пустыню сделают.

— Я не знаю никого здесь. Да и просить не люблю. Сама как-нибудь.

— Не знаете? Вы что, не местная? Я думал, что это ваш дом?

— Это дом моего мужа. Вернее его бабки. Ему надоело на меня смотреть. Он сказал, что я пугаю людей, и мешаю ему жить. Вот и привёз меня сюда… Доживать.

— Глупости. Доживать. Вам сколько? Лет 30?

— 32.

— Жизнь только начинается, а вы доживать собрались. А муж ваш… Уж простите, гад и сволочь.

Таня грустно усмехнулась. Пусть он гад и сволочь, только вот ему теперь хорошо, потому что Таня перед глазами не маячит, жить ему не мешает. А вот ей…

А вот ей придётся жить в этой глухомани, в этой деревне. И, наверное, теперь уж всегда…

Старичка звали Иван Никифорович. И приехал он в село погостить.

— Вы понимаете, у нас, как не у людей всё. По идее, старики должны в деревню уезжать, а молодые в городе жить. А у нас всё наоборот. Пять лет назад сын у меня сюда ухал. Горе у него в жизни приключилось. Я думал, что поживёт немного, раны залижет, да и вернётся. А он не вернулся. Представляете? Устроился здесь егерем! Дом большой поставил. А теперь и я к нему вот в гости езжу, отдыхаю от городской суеты.

Таня и сама не заметила, как разговорилась. Она прибиралась, Иван Никифорович помогал…

— Ой, Танюша. Ты погляди, вроде как и жить можно.

Таня вытерла пот со лба.

— Да уж, чтобы я без вас делала! Ума не приложу!

— Ой, да прекратите, вы вон и сама столько всего переделали. Но, вынужден откланяться. Мне ещё до леса добраться нужно, дом у моего сына там…

Иван Никифорович ушёл, пообещав завтра обязательно к ней заглянуть. А Таня удивилась, посмотрев на часы. Она так сильно устала, что даже ужинать не стала, просто разобрала диван, застелила, привезённым с собой бельём и уснула…

Её разбудил какой-то странный звук. Как будто что-то ритмично шаркает, трет или шуршит. Таня долго лежала, не понимая, откуда он идёт, потом всё-таки встала. Она поняла, что звук идёт с улицы, и осторожно выглянула из-за двери. Спиной к ней косил мужчина. Он был без майки, и Таня даже замерла, как увидела мышцы, которые гуляли в ритме шуршания. Судя по всему, мужчина был молодой. Но что ей сейчас делать, она просто не знала.

— Кхм..

Он обернулся и улыбнулся.

— Доброе утро, Татьяна. Меня Егор зовут, я сын Ивана Никифоровича.

— Ой, здравствуйте.

Таня слишком поздно поняла, что она ничем не закрыла лицо. Женщина стушевалась, но теперь делать что либо было уже поздно. Она гордо выпрямилась.

— Может быть, чай или кофе?

— А не откажусь. Кстати, папа дома делал какой-то фирменный пирог. Обещал к завтраку успеть.

Как по мановению волшебной палочки, у калитки появился и сам Иван Никифорович. Таня и Егор рассмеялись…

Татьяна и не заметила, как пролетел месяц. Она совсем не закрывала лицо, потому что ни Иван Никифорович, ни Егор, совершенно никакого внимания не обращали на то, что оно было изуродовано.

А однажды, они с Егором разговорились. И он рассказал, что уехал сюда, после того, как его молодая жена погибла в автокатастрофе. Таня молчала какое-то время. Потом произнесла:

— Как бы я хотела оказаться на её месте… Лучше бы я погибла, чем, как теперь быть просто выброшенной.

Егор вскочил:

— Что ты говоришь? Что ты такое говоришь вообще? Ты умная, красивая женщина. У тебя на лице пара ожогов, которые уберёт любой пластический хирург. А ты смерти себе желаешь.

— Егор.. У меня нет денег, нет поддержки. Ты знаешь, я совсем недавно вспомнила, что же не так было в той аварии.. Вспомнила. Это не машину развернуло. Это муж так её повернул, чтобы уберечь себя. Вот так-то. После этого и совсем жить не хочется.

Егор вдруг рассмеялся.

— Какая же ты глупая. Он гад… Он пусть страдает. А ты радоваться должна. И жива осталась, и к тому же от такого урода освободилась.

Егор сел рядом. Обнял её.

— Ну, ты чего?

Их глаза встретились, а объятья Егора вдруг стали такими жаркими…

***

Владимир вздохнул.

— Ну, дорогая. На такую свадьбу, как ты хочешь, нужно слишком много денег.

— Володя, я не поняла, у тебя что, денег нет? Или тебе для меня жалко?

— Ну, нет, что ты, котёнок. Ничего мне для тебя не жалко. Кстати, у меня есть идея. Можно продать тот дом в деревне, который мне от бабки остался.

— Это тот, в который ты свою бывшую выселил?

— Точно.

Мариночка рассмеялась.

— А её куда? В лес, что ли?

— А хоть в лес. Мне-то что теперь до неё?

— Ну, ты даёшь, дорогой. Вот теперь я верю, что ты меня любишь…

Владимир подъезжал к деревне. Немного нервничал, потому что следом ехали покупатели. А если Таня начнёт некрасиво вести себя. Или вообще, что-нибудь с домом сделала? Что тогда он продавать будет?

Немного проехав по деревне, понял, что крыша дома торчит. Ну, и это уже хорошо. Хоть не спалила. А значит, дом должен быть жилой и ухоженный. Танька вообще уют и чистоту любит. Кстати, в отличие от Мариночки. Но Мариночке простительно. Она настолько красива, что Володя и сам прекрасно помоет посуду и пропылесосит. Лишь бы Марина не надувала свои прелестные губки.

Он подъехал и удивился. Никаких цветочков, ничего толком не выкошено. Да и окна пыльные. Что это Танька, совсем офонарела. Володя виновато улыбнулся покупателям:

— Редко бываем, не успеваем ничего. Он попытался открыть калитку, которую опутала трава.

— Какие люди, Володя, ты никак жену проведать собрался?

Он резко повернулся и увидел Татьяну. Правда, не сразу узнал её. На лице только один небольшой след от шрама, да и тот едва заметный. Рядом с ней мужчина. Здоровый такой, взгляд, которым он сверлит Володю недобрый.

— Таня? А ты как? А ты почему?

Покупатели внимательно наблюдали за ними. Она же видели невесту этого мужчины, а тут оказывается ещё и жена. Да не одна, а с каким-то мужиком. Интересно…

— Что, Володя, непонятно, как я тут чуть не сдохла? Ты же мне даже из еды только самых дешевых макарон и чая купил. Ну, и на этом спасибо. Подумал о жене, когда от неё избавлялся.

— Таня! Заткнись. Почему тут трава не убрана? Всё-таки, я тебя в свой дом пустил.

Таня рассмеялась.

— Ну, и гад же ты, Володя… Только зря ты дом-то продавать надумал. Жить тебе теперь негде будет. Я же в суд на тебя подала. Спасибо, добрые люди рассказали, что виновник аварии тебе кругленькую сумму на моё восстановление дал. Только я почему-то не знала об этом. Тебе же легче было сплавить жену уродину сюда… Да вот не повезло тебе. Мой свёкр, отец мужа, оказался отличным адвокатом. Одну половину квартиры я заберу, потому что она мне полагается при разделе имущества, а вторую заберу за те деньги, которые ты не потратил на мою операцию. Крепись, Володя. Я слышала, что ты скоро женишься? Так вот будет вам с женой хоть где жить.

Таня взяла Егора под руку и пошла дальше. Володя заметил, что у неё заметно округлился животик.

—  Танюш, ты в порядке?

Она улыбнулась Егору.

— В полном. Как будто занозу выдернула.

А вот Володя находился в очень расстроенных чувствах. Если Таня говорит правду, то совсем скоро он и правда останется без жилья. К тому же и без Мариночки, это без вариантов. Он быстро двинулся к машине. Нужно срочно что-то придумывать.

— Владимир, а дом-то смотреть будем?

— Да какой дом?

Он махнул рукой, сел в машину, и рванул в сторону города.

«Может получится квартиру продать, пока её у меня не отобрали?… «