Катя возвращалась с родительского собрания расстроенная напрочь. Был осенний вечер, моросил дождь, холодный ветер пронизывал насквозь. Но зябко, в первую очередь, было внутри. Больно и обидно…
И проблема не в том, что, Маша, её тринадцатилетняя дочка, совсем не разбирается в математике. Нет, это проблема, конечно, но здесь не плакать надо, а действовать. К тому же классная руководительница шепнула Кате телефон неплохого репетитора. И не беда, что опять надо складываться на очередные шторы и какую-то экскурсию. У мужа скоро зарплата — выкроют из скромного бюджета эти пять тысяч рублей. Настроение Кати ухудшилось тогда, когда Вера Петровна, классная Маши, предложила ко дню бабушек устроить мероприятие. Все родители с воодушевлением это поддержали. У кого одна бабушка придёт на праздник, у кого две…
А Катя промолчала, некого было звать. У Саши, её мужа, родители умерли несколько лет назад. А вот её мама и папа…, впрочем, слово «папа» для Кати никогда не существовало — не было его в жизни женщины. А мама…
Здесь было сложнее. Она была. И сейчас жива, только чужая Кате. Нет, родила она, да лучше бы не рожала – так, по крайней мере, думала Катя раньше, пока не вырвалась из того ада, в котором жила с рождения…
Молодая женщина брела по сумрачной улице и вспоминала…
Катя себя помнила где-то лет с пяти. Родилась и росла она в небольшой деревушке. Ей тогда очень хотелось куклу – в ярком платьице, с пышными кудряшками. У подружки Людки такая была. Катя как-то сказала об этом маме.
— Куклу? – усмехнулась мать, — а губа не треснет? Иди в огород, зонтиков укропа нарви, и сделай себе куколок! Вот бессовестная! Мать её кормит, обувает-одевает, а ей все мало!
Она тогда ещё много чего кричала, в том числе и оскорбительных слов в адрес Кати. Девочка не совсем знала их суть, но только понимала: это гадкие слова. Пожалуй, самое из них мягкое было «падаль» …
И всё детство чаще всего из уст родной матери она слышала его в своей адрес.
— Эй, падаль, почему так плохо пол помыла? – обращалась к ней мать, придя в фермы.
А Кате так обидно было. Она, в свои восемь лет, после школы старалась, убирала в доме, чтобы маму порадовать, а слышала такое!
— Эй, падаль, чего рожу кривишь? – слышала она в тринадцать лет от пьяной матери.
Катя никогда не перечила матери, старалась с ней не огрызаться, потому как знала: если что, она и лозиной отходить может. Девочка не понимала, за что так с ней мать. В четырнадцать лет не выдержала и спросила – почему мама её не любит.
— А за что тебя любить? – гневно крикнула Анна, — ты мне всю жизнь поломала!
А Катя не могла понять, в чем её вина…
С рождения она жила только с матерью, отца не знала. Но разве может быть в этом её вина?
Соседка баба Тоня, добрая старушка, у которой девочка только и могла оттаять душой, как-то поведала ей историю про Анну. Анна ведь раньше замужем была за спокойным и работящим Степаном. Жили они скромно, оба в совхозе работали. И всё у них хорошо было, да только Анна никак не могла забеременеть. А Степан очень дитя хотел. Вот и решила Анна гульнуть на стороне, так как считала, что не в ней проблема. В то время как раз в их деревне шабашники одни работали, ферму ремонтировали. И вот с одни из них и закрутила Анна. Думала, никто не узнает – чего уж там, пару раз всего и сбегает к любовнику в гостиницу при совхозной столовой, когда Степан в поле. Но затянул её роман, а шабашник болтливым оказался, и скоро почитай вся деревня в курсе была. И Степан всё прознал. Выяснять отношения с Анной не стал, просто собрал свои вещи и уехал из деревни. Куда, зачем? Никто и не знал. Потом говорили, что на Севере работал, там его трактором придавило, помер он.
А Анна растерялась вначале, даже поплакала, что муж бросил. А потом ничего, успокоилась. Притом, шабашник тот и вовсе к ней перебрался. Только к зиме умчался он к своей семье в далёкий Краснодар. А Анна тяжёлая осталась. Да, смогла она дитя зачать. Только надо ли теперь оно ей? Анна и в больницу бегала, и к бабке одной, да только все её посылали – никто грех на себя брать не хотел. Пришлось Анне рожать. Хотела дочку в роддоме сразу оставить. Да только что люди скажут? Застыдилась. Вместе с Катей из больницы вернулась в деревню. Да только любви материнской так и не появилось, а с каждым годом всё больше ненавидела родную дочь. Её винила – и в разрушенном браке, и в смерти Стёпки, и в том, что никто Анну с прицепом больше замуж не позвал, только случайные ухажёры и были. Со временем попивать начала, и злоба на дочь только росла.
— Ты, деточка, терпи, — давала наставления баба Тоня Кате после своего рассказа, — мать же. Её не выбирают. Вот скоро выучишься, в райцентр езжай, там комнатку какую найдёшь, устроишься хоть полы мыть, хоть санитаркой в больницу. Мать тебя тогда доставать не будет. А пока терпи.
Катя слушала и кивала в ответ. Понимала она, почему баба Тоня её в райцентр посылает, а не в город. В райцентре всё ведь легче прожить без поддержки. А на мать надежды не было. Но как же было обидно! Сама Анна дров наломала, а на дочь всё грехи повесила.
И, может быть, поступила бы Катя, как баба Тоня советовала, но один случай изменил всё враз. Как-то мать летом привела в дом очередного дружка, он же и собутыльником её был. Пили они на кухне, веселились. А потом вдруг мужик этот давай на мать кричать – мол, страшная она, старая. Вот дочка у неё в самом соку. А Кате тогда только пятнадцать лет исполнилось. Сидела она в соседней комнате, забившись в уголок, и пошевельнуться боялась. Мать тогда собутыльника своего выгнала, а потом на Катю накинулась с кулаками. И до этого девчонке от матери прилетало, но в тот раз Анна вообще ничего не соображала – била, что есть мочи. Насилу Катя вырвалась и к бабе Тоне убежала. Старушка её утешила, поплакали они вместе. А ночью, Катя решилась бежать из деревни. А почему бы и нет? Девять классов она закончила, аттестат есть. Только куда? В райцентр, как советовала баба Тоня, она не хотела. Понимала, что мать там её найдёт и покоя не даст. В город Катя хотела, тем более, что на почте читала местную газетку, и там объявление увидела о наборе учащихся в приборостроительное училище. И общежитие предоставлялось.
Пробралась ночью Катя в родной дом. Услышав материнский храп, выдохнула – до утра точно не проснётся. Тихонько собрала вещи, документы и прочь побежала, к бабе Тоне. А та как будто ждала. Призналась ей Катя о своих планах.
— Ох, горе ты горемычное, — вздохнула старушка, — и как же ты до города доберёшься, как жить там будешь? Денег ведь нет?
— Нет, — призналась Катя, — а я зайцем попробую в поезде, в тамбуре постою, я знаю, так делают.
— Ага, делают, — скептически скривилась баба Тоня, — а потом милиция таких ловит. Ну, ладно, вдруг и получится у тебя до города доехать. А есть ты там на что будешь?
— А я работать пойду.
— Да, когда ты ещё заработаешь! – покачала головой старушка.
Потом немного подумала, вздохнула и направилась в спальню. Долго там рылась в платяном шкафу, а потом вынесла Кате сто рублей. По тем временам их на месяц должно было хватить.
— Что вы не надо! – покраснела Катя.
— Надо! – твёрдо произнесла баба Тоня, — уезжай, деточка, отсюда. Может, и сможешь ты свою судьбу устроить.
— Спасибо, — прошептала растроганно Катя, — я вам всё верну! Вот заработаю и верну!
— Ага, — усмехнулась баба Тоня, — вернёшь.
Ранним утром Катя уехала на рейсовом автобусе до райцентра, а там и на поезд села. И всё у неё получилось, как задумала. И в училище поступила, и в общежитие устроилась. И даже подработку нашла – полы мыла в подъездах. Только одно обещание она так и не сдержала – не отдала деньги бабе Тоне, та умерла осенью того же года. Об этом Катя от матери узнала, которая первый и последний раз в город к дочери приезжала. Оказалось, баба Тоня перед смертью рассказала Анне, куда Катя подалась. А приехала она не потому, что за дочь переживала или продуктов там привезла, нет. Хотела Катю домой вернуть – несовершеннолетняя же. Да только руководство училища, видя Анну, дочь ей не отдали. Только удивлялись всё – и зачем ей Катя? А Катя знала: бесплатная рабочая сила Анне нужна. В доме убирать, в сарайке за поросятами ходить, да и прочие дела делать. Твёрдо Катя решила, что к матери теперь никогда не вернётся. Всё, нажилась с мамой! Теперь она одна!
Да, непросто было ей поначалу в большом городе. Но Катя старалась – и училась, и работала. После училища на завод лаборантом устроилась, жила так же в общежитии. А потом и Колю своего встретила. Хороший парень, слесарем на заводе работал. Они поженились, им дали семейное общежитие. Впервые в жизни Катя чувствовала, что не одна, что есть у неё теперь родной человек.
Катя и Николай перебрались в квартиру его родителей, когда завод закрыли, а из общежития всех погнали – там гостиницу собирались делать. Родители Коли были только рады, что сын со снохой с ними жить будут. Тоже были хорошие люди. Свекровь со свёкром помогли Кате, когда Машенька родилась. Как родители они были для молодой женщины. И так Катя убивалась, когда погибли они в нелепой аварии – в остановку грузовик влетел, оба насмерть…
С тех пор уже немало воды утекло. Маша подросла, Николай нашёл хорошую работу на стройке, сама Катя устроилась в магазин продавцом. Вот так и жили. Просто и без шика. Но ни у кого ничего не просили, сами справлялись. А главное, что любовь в их семье была. И уважение тоже. Катя и сама не ожидала, что станет хорошей женой, любящей матерью – примера ведь перед глазами не было. Но всё было именно так.
Про Анну Катя старалась не думать. Знала только, что живёт мать в той же деревне, пьёт и про дочь не вспоминает. А если кто и спросит про Катю, так кроет её отборным матом – мол, неблагодарная, сбежала, мать бросила. Об этом Катя узнала от бывшей одноклассницы Наташи, которая так и жила в деревне. Теперь даже соседкой Анны была. Муж её – фермер, рядом дом построил.
***
И вот Катя, возвращаясь домой, вспоминала всё это. Да, вроде и есть мать у неё, а вроде и нет. Машу Анна ни разу вообще не видела. Бабушка…
Да какая она бабушка? Да, жаль, что на празднике в классе ене дочке придётся участвовать по минимуму. Другие будут своим бабушкам песни петь, читать стихи, а Маше просто-напросто некому. Расстроится девчонка…
Эмоциональная она очень…
Николай встретил Катю в прихожей, их кухни доносились вкуснейшие ароматы.
— Мы с Машей котлеты жарим, — радостно сообщил муж и чмокнул жену в щёку, — а ты чего такая загруженная? На собрании что-то случилось? Машка что ли начудила чего?
— Да нормально всё, — со вздохом произнесла Катя, — с математикой только решать что-то надо.
Она решила потом мужу рассказать про грядущее мероприятие. Они поужинали, Маша убежала в свою комнату, а Катя поделилась с мужем своими переживаниями.
— Да брось, — пожал плечами Николай, — как будто наша одна такая без бабушки растёт. Вера Петровна – мудрый педагог, найдёт ей какую-то роль. Ведущей, например.
— Да, ты прав, — кивнула Катя, — я, наверное, всё утрирую.
— Ты просто вспомнила свою историю. – Николай обнял её и погладил по голове, как маленькую, — девочка моя, забудь уже всё. Я рядом, Машка тоже… И мы тебя очень любим! — А я вас! – прошептала в ответ Катя.
Как оказалось, Катя зря переживала за Машу. Ей действительно дали роль ведущей, и праздник прошёл замечательно. Хотя и был момент, когда Катя видела в глазах дочери грусть. Да, нет у неё бабушки.
К слову сказать, Маша ничего не знала про Анну, про детство мамы. Катя решила поберечь психику девочки, а про свою мать только и сказала, что не общаются они давно. А потом всё изменилось…
Было начало ноября, субботний вечер. Катя после ванной решила немного полежать с телефоном, открыла страничку в социальных сетях и увидела сообщение от Наташи.
«Привет, одноклассница! – писала Наталья, — тут такое дело. Мать твоя с инсультом вчера в больницу попала. Думаю, тебе надо знать. Я её нашла на улице и скорую вызвала. Врачи сказали, что жить будет, только сама понимаешь, после такой болезни нужно долго восстанавливаться».
— Ну и пусть восстанавливается, — прошептала Катя, — мне какое до этого дело?
— Ты чего там шепчешь? – пробормотал сонный Николай, — мантру что ли какую читаешь?
— Если бы, — вздохнула Катя и объяснила, в чём дело.
— Надо съездить! – неожиданно решительно произнес Николай, сон у него как рукой сняло, — Кать, это же мать твоя.
— Мать, которая ненавидела и относилась как к паршивой собаке, — горько произнесла Катя, — Коля, я не могу ничего забыть и простить тоже не могу.
— Я понимаю, что сложно. Но что же делать?
— Наташа сказала, что угрозы смерти нет, вот немного в себя придёт и опять бухать начнёт, — неожиданно зло произнесла Катя. – чего ей будет?
— А если не отойдёт? – осторожно спросил муж, — Кать, надо бы посмотреть на неё, чтобы потом себя не винить.
— Даже не подумаю! – буркнула Катя и отвернулась к стене, пытаясь заснуть.
А сон всё не шел. И опять она вспоминала детство, обиды, оскорбления. Разве можно такое простить? Последующие дни и недели Катя упорно делала вид, что ничего не случилось, хотя мысли о матери — как она там — почему-то не давали покоя. Наташа регулярно писала, сообщала, что Анна ещё в больнице. Николай спрашивал о новостях, но Катя отделывалась какими-то отговорками – мол, в больнице и всё. А потом Наташа написала, что мать выписали.
«Катя, я понимаю, что у вас с матерью непростые отношения, и тебе есть, за что её не любить, но она же твоя мать! – писала Наташа, — видела бы ты её сейчас. Еле ходит, разговаривает с трудом. А на улице уже зима. Мы, соседи, помогаем ей, чем можем, печку топим, еду носим. Но у нас свои дела, пойми! Был бы соцработник, то без проблем. Но в нашей деревушке его нет. Может быть, ты кому платить будешь, чтобы за матерью ухаживали?».
Прочитав последнюю фразу, Катя возмутилась в голос – платить за мать? Да они сами не шикуют, нет у неё лишних денег. Вспомнила Катя и про те сто рублей, которые ей покойная баба Тоня давала. Не мать, а чужая бабка…
Как потом мыла ночами полы, чтобы на хлеб заработать. Как потом ела этот хлеб, самый дешевый и порой черствый, запивая водой. И матери ведь было всё равно!
— Ни копейки от меня не получит! – прошипела Катя.
Николай это услышал и приподнял брови, спросил, в чём дело. Катя и прочитала ему весточку от одноклассницы.
— А она права, — кивнул он, — надо искать помощницу для матери.
— Чтобы она ей водку наливала? – разозлилась Катя, — не будет этого!
— Катя, она после инсульта. Вряд ли её потянет на водку, — усомнился Николай.
— Её только могила исправит.
— Но она же твоя мать! Она живая! Вот если бы моя мама была на этом свете…
— Не сравнивай! – резко оборвала его Катя, — твоя мама была чудесной женщиной. Она мне как мама была. А родная мать падалью называла. Ты даже не представляешь, как это было больно слышать.
— Прости её.
— Не могу. Я лучше сегодня позвоню в районную соцзащиту и спрошу про дом милосердия. Пусть там живёт.
Катя и Николай не заметили, как к дверям подошла Маша, она слышала все, о чем говорили родители.
— Мама, — вдруг произнесла девочка, — то есть ты хочешь сдать свою маму, мою бабушку, в приют? Разве так можно? То есть ты долгие годы не общалась со своей мамой, мне ничего про неё не рассказывала, а теперь хочешь от неё избавиться?
Катя резко повернулась на голос дочери, покраснела. Не нужно было дочери всё это знать! Но что тут поделать?
— Доченька, — волнуясь, произнесла Катя, — ты ещё маленькая, я многое тебе не могу рассказать. Но поверь, так будет лучше.
— Кому лучше? – со слезами крикнула Маша, — тебе? А ты не думала, что я тоже тебя когда-то сдам в приют?
— Да что ты такое говоришь! – воскликнула Катя, — Маша, ты не можешь меня сейчас осуждать. Эта женщина только родила меня. А потом я только слышала от неё одни оскорбления. Я в шестнадцать лет сбежала, потому что она меня избила, а ещё ко мне приставали её пьяные ухажёры!
Выпалив это, Катя замолчала, понимая, что, наверное, зря всё это сказала дочке. Маша, росшая в любви и заботе, вряд ли могла поверить, что родная мать может так поступать.
— Но это же было давно. Может, она раскаялась? – вдруг рассудительно произнес ребенок.
Раскаяние…
Почему-то Катя не верила в это. Но слова дочери заронили семя сомнения. Весь остаток вечера она только и думала про мать. Как ни крути, а она – родная…
— Поехали завтра в деревню, — предложил Николай, когда они уже ложились спать, — ничего не будем пока решать. Просто съездим, посмотрим, как живёт твоя мать.
— Хорошо, — неожиданно согласилась Катя.
Через день Николай отпросился с работы, Катя поменялась сменами, и они отправились в путь на своей старенькой «Ладе-Калине».
Катя всю дорогу думала – что стало с деревенькой? Ведь столько лет не была там. И главное: как пройдёт встреча с матерью? Если она хоть как-то попытается оскорбить её, то, не задумываясь, сдаст её в приют!
Деревушка за эти годы обветшала, уменьшилась как-то в размерах. Много пустых домов. Лишь дом Натальи и её мужа возвышался исполином. А рядом – старенькая изба…
Сердце у Кати сжалось – её родной дом. Хоть как плохо она там ни жила, а всё равно было волнительно. Двор был засыпан снегом, лишь тоненькая тропинка сообщала о том, что тут бывают люди. Входная деревянная дверь натужно скрипнула, когда Катя её толкнула. Женщина на секунду замерла, а потом зашла в веранду. Захламлено всё, грязно…
Катя невольно поморщилась – мать совсем все тут запустила. Ведь явно тут годами не убирали. Клоповник! Катя была в шоке. В доме была такая же грязь. Катя подошла к печке – холодная…
Она заглянула в спальню. Женщина не сразу разглядела мать в куче какого-то тряпья на кровати. Наконец куча зашевелилась и из-под неё выглянула Анна. Совсем старушкой мать стала. Худая, пожелтевшая прямо. Кате почему-то стало её жаль. Хотелось прогнать это чувство, но не получалось.
— Здравствуй, мама, — тихо произнесла Катя. Анна что-то удивленно промычала в ответ, потом откинула тряпье и с трудом села на кровати.
— Катя? – еле внятно произнесла она.
— Я… Узнала?
— Конечно, доченька, — уже более четко, но медленно ответила Анна, — а я и не надеялась свидеться.
— А я вот приехала. Познакомься, это мой муж Николай.
Николай только кивнул в ответ, он был тоже в явном замешательстве от увиденного.
— У тебя и внучка есть, — добавила Катя, — Машей зовут.
— А я знаю, — радостно заулыбалась Анна, — мне Наташа говорила, фотографию на телефоне показывала.
— Ясно, — сухо ответила Катя и жестко добавила, — ну рассказывай, как ты тут? Допилась?
Она села на табурет, смахнув с него пыль, и заглянула в выцветшие материнские глаза. Анна дернула плечом, опустила голову.
— Права ты, дочка, сама во всём виновата. – пробормотала она.
А потом всхлипнула и заплакала.
— Катя, прости меня, — проговорила она, вытирая трясущейся рукой слезы с морщинистого лица, — я так перед тобой виновата. Это наказание мне за то, что тебя обижала. Я ведь только недавно поняла, как была неправа. На тебе свои обиды вымещала, боль водкой заливала. Всю жизнь себе испоганила.
Катя слушала мать и молчала. Она вдруг поняла, что нет обиды! А есть только жалость к этой несчастной старушке.
— Ладно, мама, хватит слёзы лить. Давай собираться.
— Куда? В приют? Мне Наташа говорила, что мне только туда дорога. – Анна опустила глаза и замолчала.
— Нет, — вдруг нарушил молчание Николай, — к нам поедем. У нас трёхкомнатная квартира. Всем места хватит. А вам нельзя без присмотра.
Катя с удивлением посмотрела на мужа. Всё-таки мудрый он человек. И очень добрый. Наверное, за это Катя его и полюбила.
— Только учти, если будешь пить и хамить, то я этого не потерплю, — сказала она Анне.
— Я поняла. Я ничего плохого больше не сделаю, во всём тебя слушать буду, — прошептала Анна, — спасибо тебе. И прости…
Ничего ей не ответила Катя. Собрали они с Николаем нехитрые пожитки матери, посадили старуху в машину, дверь в дом заколотили и отправились в город.
Катя ехала, изредка поглядывала на притихшую на заднем сидении мать и понимала, что всё она делает правильно, по-человечески. Иначе и быть не может. Всё в этой жизни проходит. Да, не всё забывается, но надо учиться быть мудрее. Катя закрыла глаза…
Впереди была дорога домой, а потом – долгий путь прощения и забвения…
0 Комментарий