Пожилая женщина, сгорбившись под тяжестью лет, неустанно молилась под сводами сельского храма. Губы её почти беззвучно шептали:
«Господи Всесильный, Господи Всеблагой, коленопреклоненно молю Тебя о великом чуде. Даруй, Господи, возвращение пропавшего человека, раба твоего Анатолия».
Зовут женщину Клавдией, уже двадцать пять лет она работает помощницей настоятеля храма отца Игнатия. Ровно столько же лет Клавдия ищет своего единственного сына Анатолия и ежедневно молится за него. Сколько слёз выплакано, бессонных ночей прошло – не сочтёшь. Душа Клавдии разорвана в клочья. И только больное сердце знает, не погиб тем сентябрьским днём её Толя, нет. Хотя, следователи, да и все очевидцы того страшного дня говорят обратное. А она не верит в смерть сына, и никогда не поверит, сколько бы лет не прошло.
Клавдия помнит тот злополучный сентябрьский день до мелочей.
— Мам, это моя последняя рыбалка в этом сезоне. Рыбы наловлю, все соседи обзавидуются. Ухи наварим, да понажористей! — сказал 28-летний Толя, суетливо собирая необходимые вещи в прихожей.
— Сыночек, может не стоит ехать. Что-то предчувствие у меня нехорошее, — просила Клавдия.
— Да всё нормально будет. Ты у меня такая суеверная стала, мама. Я вернусь скоро, ты даже не успеешь соскучиться.
У Клавдии до сих пор в ушах стоит звон телефонного звонка, когда невозмутимый мужской голос сообщил, что найдена лодка, на который сын и его друг Владимир рыбачили на реке. Тело Володи нашли, а вот её сына нет. Следователь упорно твердил:
— Его течение унесло, в этом месте оно очень быстрое. Потом где-нибудь всплывёт. Выбраться Анатолий не мог, это полностью исключено.
— Неправда! Неправда! – истошно кричала Клавдия на допросе у следователя.
Её материнское сердце чувствовало, что это не так. Да только доказать ничего она не смогла и к ужасу женщины следователь прекратил поиски сына.
Но Клавдия не сдавалась. Она сама больше года упорно искала сына, но он словно бесследно сгинул. С каждым днём надежда найти Толю таяла. А стены квартиры, где всё напоминало о Толеньке, давили на бедную женщину со страшной силой.
Когда боль стала невыносимой, Клавдия, скрепя сердце, решила уехать из города и поселиться в близлежащем посёлке. Первое, что она сделала, когда вышла из автобуса, — пошла в сельский храм помолиться за сына и сразу привлекла внимание отца Игнатия. Через некоторое время он предложил Клавдии стать его помощницей. И женщина, не раздумывая, согласилась.
В ту пору отец Игнатий был ещё молодым, а сейчас состарился вместе с храмом. Его маленький приход составляли в основном пенсионеры. Молодые люди поуезжали в город за лучшей жизнью. Осталось от посёлка порядка двадцати дворов. Другие дома стояли заколоченными, многие совсем развалились. Отец Игнатий с радостью нёс свою ношу, чувствуя ответственность перед Богом за каждого прихожанина. Вот и сейчас он шёл по направлению к храму от приболевшей бабы Симы, которую ходил навестить.
Был осенний солнечный день, ничем не отличающийся от остальных. Также тихо и невероятно красиво вокруг. Отец Игнатий взглянул на свой старенький храм и вздохнул тяжело. Множество писем он отправлял в епархию, с просьбами выделить денег на ремонт церкви. Однако ответа так и не дождался. Покосившиеся стены, обветшавшие купола, местами лишённые позолоты.
— На всё воля божья, – перекрестился отец Игнатий, подняв глаза к небу.
Единственная помощница Клавдия латала в ризнице его рясу. Отец Игнатий попросил её вынести свечи и масло для лампад. Вечером к службе придут люди. Нужно всё подготовить. Отец Игнатий был очень благодарен Клавдии за то, что она много лет верно служила при храме. Он, конечно, знал о личной трагедии этой несчастной женщины и по доброте душевной сочувствовал ей.
Взгляд настоятеля храма прошёлся по стенам. И здесь всё требовало ремонта. Единственным богатством были старинные иконы, которые он почитал и гордился ими. Отец Игнатий задумчиво ходил по просторному залу, выполняя необходимые приготовления к вечерней службе.
Вдруг с улицы послышался отчаянный визг тормозов. Это было так непривычно в стоящей здесь умиротворённой тишине. Выглянув в окно, настоятель увидел подъехавший ко входу большой, чёрный внедорожник. Он сразу понял, что эти люди явно не из посёлка и ничего хорошего от них не жди. Грозного вида бритоголовые мужчины, одетые так же, во всё черное, вылезали из просторного салона машины. Они некоторое время стояли, сбившись в кучу. Вслед за бандитами вылез их главарь. Отец Игнатий это понял по некоторым признакам, выдающим хозяина. Главарь оглянулся по сторонам и зашагал к двери. Другие последовали за ним. Мужчина толкнул резную дверь, и вся компания оказалась внутри храма. Настоятель встретил их возле входа. Хотелось выпроводить незнакомцев прочь, да только церковь, это место, открытое для всех. Каждый желающий имеет право здесь находиться.
— Если вы на богослужение, то приходите чуть позже, оно начнётся через два часа, — тихим голосом промолвил отец Игнатий.
— Не беспокойся, мы помолимся сейчас, – нагло заявил бритоголовый главарь, – Давайте, ребята, живо, доски снимаем со стен, и в багажник.
Бритоголовая банда, повинуясь приказу, тут же принялась срывать со стен старинные лики святых. Бесцеремонно, без малейшего почтения. Священник сначала опешил от неожиданности, но опомнившись, стал пытаться запретить им это, однако его сил явно не хватало против такой своры отъявленных бандитов. Слова настоятеля они и вовсе слушать не хотели.
— Побойтесь Бога! – отец Игнатий пытался повлиять на преступников.
Но жестокосердные люди не обращали на него никакого внимания и продолжали срывать иконы.
— Вот он, мой Бог, — насмешливо ответил главарь отцу Игнатию, доставая из кармана увесистую пачку долларов.
Он тыкал ими в лицо настоятелю.
– И этот Бог, разрешает мне делать всё, что я захочу.
В этот момент Клавдия выскочила из ризницы. Она услышала мужские голоса и поняла, что случилось что-то страшное. Женщина очень испугалась за отца Игнатия, что даже сама не заметила, как набросилась с кулаками на стоящего к ней спиной главаря, намеревавшегося разграбить алтарь. Он резко повернулся и грубо оттолкнул Клавдию, да так, что та полетела на пол с широко открытыми глазами. Но не от ужаса, нет! Она увидела то, что так долго искала. Сверху вниз на неё смотрели глаза сына!
«Да, это точно его глаза! Большие, серые, пронзительные. И нос его. И рот. Это он – её Толя».
В этот миг Клавдия не думала, что этот мужчина бандит, преступник, пришедший разорить храм. Для неё это был её родной сын, которого она искала очень много лет. И, наконец, нашла.
— Толечка, Толя! Сынок! – в этот крик Клавдия вложила всю боль, что четверть века жила в её сердце.
Она хотела встать на ноги, но видимо удар был настолько сильный, что бедная женщина не могла пошевелиться от острой боли. Главарь встрепенулся и, не отрывая взгляд от Клавдии, поддался её сильнейшим эмоциям и не мог вымолвить ни слова. Он наклонился и пристально смотрел на неё.
— Толечка, ты узнал меня? Вспомнил? – тихо сказала Клавдия.
Мужчина отрицательно покачал головой.
— Ну как же не помнишь то, сынок? Ты на рыбалку ушёл. Течение было слишком быстрым и Ваша с Володей лодка не выдержала и перевернулась. А потом ты пропал… Вспомнил?
— Нет, — ответил бандит.
В эту же секунду раздался голос его бритоголового напарника:
— Толян, ну ты скоро? Что ты там копаешься? Нам уходить надо, пока не накрыли.
Тут бандит словно очнулся от внезапно случившегося гипноза.
— Что ты мне тут зубы заговариваешь, старая? Помнишь – не помнишь. Не знаю я тебя и знать не хочу. Скажи спасибо, что не прибил.
Только он успел произнести эти слова, как в храм ворвался наряд полиции. Один из прихожан по счастью в это время проходил мимо храма, увидел бандитов и вызвал служителей закона.
— Оружие на землю! К стене быстро!
За считанные секунды испуганная банда, тут же превратившаяся из злобных львов в трусливых мышат, была обезврежена.
— Вы как себя чувствуете, отец Игнатий? — спросил один из полицейских у оторопевшего священника.
— Я? Да всё нормально, только вот Клавдия… Ей точно нужна помощь!
— Не беспокойтесь, с минуты на минуты приедет скорая. Клавдии помогут. Мне очень жаль, что так получилось. «Сил Вам душевных и физических», — сказал полицейский.
В ту же секунду он отдал приказ:
«На выход, по одному!».
Вдруг все присутствующие содрогнулись от крика Клавдии, которая еле встала с пола и с трудом добралась до дверей в храм.
— Не трогайте, Анатолия, пожалуйста. Он мой сын! Я его двадцать пять лет искала, — взмолилась женщина.
— Ну, ты что, Клавдия, это же бандиты и полиция обязана их арестовать, — решительно сказал отец Игнатий.
Из глаз женщины потекли слёзы, когда она увидела, как среди прочих преступников увозили её сына. А он злобно глянул на окружающих, чертыхнулся и, нехотя, пошёл, подгоняемый полицейскими.
***
На улице уже стояла глубокая ночь, а Клавдия так и не смогла сомкнуть глаз. Сильно ныла ушибленная рука. Но она не обращала на это никакого внимания. Всё думала об Анатолии. Женщина ни на секунду не усомнилась в том, что этот преступник её сын. Наутро отец Игнатий неистово молился всем святым за то, что полиция подоспела вовремя. Господь не допустил, чтобы грязные бандитские руки превратили святыни в товар для продажи. Клавдия же ходила сама не своя, любое дело валилось у неё из рук, а глаза постоянно были на мокром месте.
— Клавдия, дорогая моя помощница, ну что с тобой случилось? – участливо спросил отец Игнатий.
— Сын… Среди них был мой сын Толя, — тихо прошептала Клавдия.
Священник всплеснул руками, а потом обнял Клавдию крепко, по-родственному, как будто хотел оградить её от всяких бед и несчастий.
— Ну с чего ты взяла, Клавдия, что этот бандит твой сын? Толя у тебя умным был, отличником, воспитанным. Сама же рассказывала. А этот, кто? Отъявленный вор и бандит. Он не может быть твоим сыном. Забудь про него! – продолжал настаивать на своём отец Игнатий.
— Нет, это мой сын. Я нутром чувствую, что это он. У моего Толечки ещё родимое пятно было на левом плече. Приметное такое. Наверняка оно есть, — ответила Клавдия.
И не успел отец Игнатий опомниться, как женщина преклонила перед ним колени и закричала:
— Отец Игнатий, Христом богом, прошу! Помоги узнать всё о сыне Анатолие. Умоляю тебя!
— Клавдия, ты что с ума сошла? Вставай с колен немедленно! Не смей не перед кем вставать на колени, кроме как перед Богом, – еле сдерживая себя, пытался сохранить самообладание отец Игнатий.
Но увидев страдальческое лицо Клавдии, смягчился:
— Ну, ладно. Пусть будет, по-твоему. Есть у меня знакомый хороший в полиции – Михаил. Я ему не так давно новую машину освещал. Вот у него и спрошу — кто он, этот бандит. А ты успокойся, милая, отдохни. Я сегодня тебя освобождаю от работы.
Клавдия отрицательно покачала головой:
— Нет, отец Игнатий, не отстраняй меня от работы, пожалуйста. Я иначе жить не смогу.
— Господь с тобой, Клавдия. Да работай на здоровье.
***
В труде и заботе о делах церковных прошло несколько дней. Отец Игнатий – человек слова. Если пообещал – значит, обязательно сдержит обещание. Не отступил он от своего принципа и в этот раз и по просьбе Клавдии поехал к следователю Михаилу. Перед отъездом Клавдия попросила его передать письмо для заключённого Анатолия. Священник не хотел этого делать, но отказать женщине, искренне считавшей злостного бандита своим сыном, не смог.
— Отец Игнатий, добрый день! Рад Вас видеть. Я по Вашей просьбе собрал информацию об Анатолии, — воскликнул следователь Михаил, лишь только священник переступил порог его кабинета.
— И я рад, Миша, — с благодарностью сказал отец Игнатий.
Ему самому не терпелось узнать, кто же этот человек. Михаил покачал головой и многозначительно произнёс:
— Только вот не порадую Вас ничем, не сын он Клавдии, совершенно точно не сын. Анатолий Волков родился в неблагополучной семье, рос без отца. Мать и отчим работать не любили, зато выпить – всегда, пожалуйста. Воспитала парня улица, ну и, как водится, плохие кампании. А результат – налицо. Дважды судим за кражи и грабежи. И сейчас попадёт за решётку за то же самое. Только раньше грабил один, а теперь целую группу сколотил из себе подобных. Матери у него не стало десять лет назад, умерла от цирроза печени. Отчим жив, но с пасынком годами не общается. И ещё одно обстоятельство… Восемь лет назад Волкова жестоко избили бандиты из другой группировки. Шансов остаться в живых у него практически не было. Однако, наперекор всему он выжил, но потерял память, вернуть её так и не смог. Не помнит он ни матери, ни отчима, ни прежней жизни. По сути, заново начал жить лишь восемь лет назад. Но преступные замашки, к сожалению, никуда не делись.
Отец Игнатий даже обрадовался сказанному Михаилом. Ну, не гоже это, чтобы у такой добродушной, светлой, кроткой женщины Клавдии сын стал матёрым уголовником.
— Спасибо, Миша, за информацию. Да хранит тебя Бог при несении твоей нелёгкой службы.
На этом священник хотел отклоняться. Ответ на свой вопрос он получил.
— Подождите, отец Игнатий. Это ещё не всё. С Анатолием Волковым мы разобрались. А вот по поводу другого Анатолия, сына Клавдии, есть кое-что интересное. Клавдия говорит, что её сын пропал без вести, а оказывается есть официальное свидетельство о смерти Анатолия Ромашова.
Отец Игнатий изумился до глубины души.
— Как же так? Разве такое может быть, чтобы мать не узнала о смерти сына?
— Пока не знаю, — ответил Михаил, — нужно выяснять. Известно, что у Клавдии есть младшая сестра Валентина, живёт она в том же городе, где раньше проживала Клавдия.
Священник удивился ещё больше и даже растерялся, не зная, что сказать.
— Но… Клавдия никогда не говорила о том, что у неё есть родственники. И никогда она не ездила к сестре и к ней никто не приезжал.
— Ну, тем не менее, сестра есть, и она проживает в городе, в котором раньше жила Клавдия с сыном. По базам данных мы нашли её адрес. В ближайшие дни я съезжу к ней, — пообещал Михаил.
— А можно я навещу Валентину, — предложил отец Игнатий, сам не ожидая от себя такой прыти.
Михаил на несколько секунд замолчал, наверное, сомневался, но в конце концов согласился.
— Хорошо, раз такое большое желание имеется, я препятствовать не буду.
Отец Игнатий не стал откладывать дело в долгий ящик и сразу же решил поехать к Валентине, тем более, что посёлок от города отделяло лишь полчаса езды.
Старенькую пятиэтажку найти не составило труда. У старушек, сидящих на скамейке одного из подъездов, священник ещё раз убедился, что идёт в правильном направлении. Они ещё долго ломали голову, зачем этой угрюмой и вечно недовольной Валентине понадобился священник.
«Помирать что ли собралась?» — недоумевали соседки.
На звонок открыла дверь худощавая, небольшого роста женщина в больших очках.
— А Вы к кому? – недовольным голосом спросила она, — я священника не приглашала.
— Доброго дня Вам. Ведь Вы – Валентина? – отец Игнатий нисколько не смутился от неприветливого расположения духа хозяйки.
— Ну я. И что. Вы то мне зачем нужны? – продолжала грубить Валентина.
Иной человек бы обиделся на такие неприветливые речи, но только не отец Игнатий. Он долгие годы находился рядом с Клавдией, и не понаслышке знал, как она вспоминала о сыне. Её душа и сердце за столько лет так и не смогли обрести покой. Священник настолько проникся к ней, что готов был пойти на многое, лишь бы помочь бедной женщине.
— Меня зовут отец Игнатий и мне очень нужно поговорить с Вами о Вашей сестре Клавдии и её сыне Анатолии. У Вас есть несколько свободных минут?
Было заметно, что женщина опешила и даже немного отпрянула:
— О Клавдии…- почти шёпотом сказала она, — ну, проходите.
— Почему Вы не отдали свидетельство о смерти сына его матери — Клавдии? — сразу с неожиданного вопроса начал разговор отец Игнатий.
Валентина молчала, не зная, что сказать.
— Или Анатолий всё-таки не умер? – допытывался священник.
— Да умер он. Я очень, очень виновата перед Клавдией, что сразу не сказала ей правду. А спустя годы не решилась рассказать. Я из-за этого с ней не встречалась, ссылаясь то на проблемы со здоровьем, то на работу на даче. Лишь пару раз видела её мельком, — сбивчиво говорила женщина, а на глазах у неё заблестели слёзы.
— Расскажите сейчас, покайтесь, Валентина. Вам будет легче, — предложил отец Игнатий, предчувствуя что, сейчас услышит страшные вещи.
— Да, да, конечно, — всхлипывая, ответила Валентина. — В тот день, когда злополучная лодка на рыбалке перевернулась, Володю, друга Анатолия, нашли сразу. А Толю нашли лишь спустя девять дней. Но этого события не дождалась Клавдия. Она на четвёртый день поисков слегла в больницу с инсультом, очень долго выкарабкивалась, была на грани жизни и смерти. Я побоялась ей сказать про Анатолия. Это бы добило её. Решила, потом скажу, когда она поправится. Но потом тоже не смогла… Толика я похоронила.
«Господи, праведны дела твои, Господи», — беззвучно прошептал отец Игнатий.
«Как можно не сказать про такое, — думал он и дальше жить с таким камнем на душе. — Это же уму непостижимо.»
— Как Вы смогли получить свидетельство о смерти Анатолия без Клавдии? – удивился священник.
— Когда Анатолий пропал, сестра очень плохо чувствовала себя несколько дней, вот и оформила доверенность на меня на всякий случай. Да я Вам сейчас всё покажу.
Валентина принесла отцу Игнатию доверенность и свидетельство о смерти. Тяжело вздохнув, женщина сказала:
— Так получилось, что у меня нет ни мужа, ни детей. Я любила Анатолия как собственного сына. Тем более мальчик он хороший был. Я и за могилкой его очень тщательно ухаживаю. Отец Игнатий, что же теперь делать?
— Сказать правду. Хоть и поздно, но Клавдия должна знать правду о сыне, чтобы её неприкаянная душа успокоилась. Она ведь в каждом мужчине пытается отыскать черты сына и даже находит. Это страшно, Валентина, то, что Вы совершили, очень страшно. Но другого пути, кроме как признаться Клавдии во всём, у нас нет.
Всю дорогу домой Отец Игнатий думал о том, как он скажет такие ужасные новости Клавдии. Но он должен это сделать. Обязательно должен. Поступить иначе – себя не уважать и гневить Бога.
Клавдия прибиралась в храме, когда вернулся отец Игнатий.
— Ну как Вы, батюшка? Вас так долго не было, всё ли в порядке? – поспешила навстречу к нему Клавдия.
— Да, милая, конечно, со мной всё хорошо. Нам нужно поговорить.
Клавдия сразу оживилась:
— Есть новости о моём сыне, как он там в тюрьме?
Священник на мгновение замешкался, не зная с чего начать разговор. Смятение и тревогу в его глазах заметила Клавдия и обеспокоенно воскликнула:
— Отец Игнатий, что случилось? Что Вам сказал следователь?
Когда Клавдия узнала горькую правду о сыне, она закричала, обозвав отца Игнатия лгуном, и не поверила ни единому его слову. А потом убежала в свою сторожку при храме и два дня не выходила оттуда, несмотря на просьбы священника. Он был напуган и очень переживал за Клавдию, боясь, что она совершит непоправимое. Но на третий день Клавдия всё же появилась в храме с опухшим лицом и тёмными кругами под глазами от бессонных ночей.
— Отец Игнатий, отвези меня к сыну, пожалуйста, — только и смогла вымолвить она.
Священник, молча, кивнул головой, он понял всё без слов. Тишина городского кладбища умиротворённо подействовала на Клавдию.
— Ну вот, я и нашла тебя, сынок. Как же долго я тебя искала, — сказала она.
А потом подошла к могиле и неустанно читала молитвы. И снова разговаривала с сыном. Лишь только когда стемнело, Клавдия поняла, что нужно возвращаться в храм.
— До свидания, сыночек. Я теперь буду к тебе часто приходить, ты не успеешь соскучиться.
С того самого дня Отец Игнатий заметил в поведении Клавдии перемены. Она полностью отреклась от мирской жизни и мирских интересов, смысл её существования заключался исключительно в служении Богу.
Через несколько месяцев Клавдии неожиданно пришло письмо из мест, не столь отдалённых от того самого бандита, которого при нападении на храм она приняла за своего сына Анатолия.
«Дорогая Клавдия Михайловна, извините за поздний ответ на Ваше письмо. Осознание всего произошедшего и раскаяние пришло ко мне только сейчас, в тюремных стенах,- писал Анатолий. — Я понял, для кого буду жить, когда освобожусь. Ради тебя, мама. Хоть я и не помню ничего из прошлой жизни, но я верю, что ты – моя мама. Ведь материнское сердце не может обмануть. Знаешь, именно здесь я понял, что такое вера в Бога. Я хочу служить всевышнему также, как и ты. А пока разреши тебе писать, мама. Я буду направлять тебе письма, много писем. А ты отвечай, пожалуйста, дорогая. Дождись меня только, мама. Пожалуйста, дождись. Твой Толя».
Клавдия была растрогана до слёз. Она, конечно, же напишет и дождётся Анатолия, сколько бы не пришлось ждать. А разубеждать его в том, что она ему не родной человек не будет, нет. Ведь нет ничего прекраснее для неё, чем услышать ещё раз в своей жизни слово «Мама».
0 Комментарий