— Ой, Михална! Как ты сегодня? Подагра ещё не замучила? — Прокричала в телефон пожилая женщина.
Звали её Анна Андреевна, и было ей почти семьдесят, но даже в своём уважаемом возрасте унывать она не любила.
— Бог с тобой, старуха, всё у меня хорошо! На твоих похоронах ещё погуляю! — Пошутила в ответ собеседница.
Её все подружки звали Наташкой, на чём она сама настаивала, не желая признавать, что скоро станет прабабкой.
Женщины жили в одном подъезде, одна — на первом этаже, а другая — на девятом. Их дом только с виду казался стареньким и разваливающимся, на самом же деле, его построили в конце восьмидесятых по какой-то социальной программе и московской планировке. Селили туда исключительно приличных граждан, честно трудящихся на заводе по производству тракторов. Можно сказать, что в те времена они считались элитой. Но это было раньше. Сейчас же из предыдущих хозяев почти никого не осталось, все квартиры были плотно заселены молодыми семьями, студентами и другими сомнительными личностями. По пальцам можно было пересчитать граждан, которые обитали там с момента основания дома.
Егор Аркадьевич был одним из них. Жил мужчина на третьем этаже в однушке. Выглядел всегда максимально прилично: чистые свежевыстиранные и отглаженные по стрелкам брюки серого или чёрного цвета, рубашка с какими-то мелкими цветочками, которая была модной в те же восьмидесятые, и неизменная палочка для опоры. Даже эти старушки не знали практически ничего про загадочного мужчину. Казалось, он был призраком, который появился в квартире вместе с домом: нигде не отсвечивал, ни с кем не общался, только квитанции оплачивал точно в срок. Если бы не эта деталь, соседи бы точно заподозрили неладное.
— Михална! Чего там на улице? Мне плохо видно! Снег вроде потаял уже, пошли морозить задницы! — Анна Андревна не любила ходить вокруг да около, она любила обсасывать косточки соседям сидя на лавочке, да щёлкать семечки.
А в прошлом году ей на радость у всех подъездов обновили скамейки, так что женщина ждала наступления тёплых деньков как манны небесной. Всё-таки негоже в минус тридцать морозить кости в таком возрасте.
— Да уж два дня как! Не следишь ты за погодой, совсем слепая стала! Машка с третьего подъезда уже неделю как выползла, вон, детей гоняет! И нам пора! — Рассмеялась её подруга.
— Ну и чего ты молчала, старая кошёлка? Чтоб у тебя язык отсох, подруга ещё называется! — Беззлобно крикнула женщина в трубку, а затем бросила её и сразу же начала одеваться.
Как это так! Машка уже на улице, а они дома сидят, не дело!
Наташка даже не обиделась. Она давно привыкла к манере общения своей закадычной подруги, и тоже стала собираться на улицу. Честно сказать, она и сама планировала начать прогулочный сезон, да только коленки так ныли, что было невмоготу даже из постели вылезти. Нет, старой она себя не считала, но и сильно напрягаться не любила. К счастью, у женщины была целая прорва детей и внуков, которые с радостью таскали любимой бабушке продукты и вообще всё, чего бы она не попросила. Поэтому не было никакой необходимости выходить на улицу даже зимой, особенно с сильные морозы, когда дома заносило снегом чуть ли не по первый этаж.
— Ох, выползла! Осмелилась! Ни стыда, ни совести! — Встретила её ворчанием Анна Андреевна, которая за несколько минут успела нарядиться в любимую шубу, и даже не забыла картонку для обогрева скамейки.
— И это мне вместо спасибо? Вместо приветствия и пожелания здоровья? — Заворчала женщина, устраиваясь рядом на скамейке.
Конечно, она не была так возмущена так, как хотела показать. Просто у них сложился такой обычай за годы знакомства: обязательно надо обругать сначала друг друга, а потом приниматься за соседей.
Когда-то эти две женщины ходили в одну деревенскую школу, потом вместе ездили на попутках в училище, и также вдвоём переехали в большой город, когда уже обзавелись семьями и старческими морщинами. Они знали в этом дворе каждый уголок, каждый кустик и клумбу, чуть ли не поимённо могли перечислить всех жильцов. Были свидетелями того, как сажают тополя со словами «да они без пуха, не переживайте!». Видели, как менялись поколения в подъезде, как въезжали новые соседи, как создавались коммуналки и наркопритоны, как воровались качели на металлолом. Но Егор Аркадьевич так и оставался для них тёмной лошадкой, что подруг категорически не устраивало.
— Что там наш Егорка? (да, так они ласково называли его за глаза, всё-таки не первый год жили по соседству) Показался уже? Что-то давно я его не видела, не приболел, часом? — Заметила Наталья.
— Ой, от этого дождёшься! Мы с тобой в гробах гнить будем, а он всё также продолжит скамейку штанами полировать! Помяни моё слово! — Махнула рукой Анна Андреевна.
Было видно, что ей не хочется ругать мужчину, и она делает это лишь по привычке, а на самом деле Егор вызывает у неё глубокое уважение.
И тут, как бывает только в комедийных историях, открылась дверь подъезда, а из-за неё показался тот самый предмет разговора. Мужчина двигался расторопно, едва опираясь на палку. Казалось, она ему нужна скорее для создания образа, чем для реальной помощи при ходьбе. Он бегло глянул на старух, недовольно дёрнул подбородком, и посеменил к скамейке, находящейся у соседнего подъезда. Он почему-то всегда так делал, если видел, что его место занято, не любил компанию, тем более такую шумную. Завсегдатаи двора знали об этом и даже перестали пытаться как-то с ним заговорить. Если видели, что он уже занял место, сразу же перемещались на другую скамейку.
Егор Аркадьевич был местным чудиком. Он не делал ничего запредельного: не бегал голышом по улице, не напивался до невменоза и не валялся в сугробах. Он просто игнорировал происходящее вокруг и никак не реагировал на людей, живущих поблизости. Кто-то предлагал ему помощь, студенты хотели донести пакеты, соседка снизу даже предлагала устроить в дом для пристарелых. На все замечания и предложения мужчина отвечал хмурым взглядом. Иногда лишь махал рукой и уходил, как бы говоря, что с этими дураками ему нечего обсуждать. Некоторые думали, что он немой или глухой, но то, как он реагировал, доказывало, что мужчина просто сознательно выбрал молчание. Из-за чего это с ним произошло, никому не было известно, но слухов собралось огромное множество. Кто-то из местных говорил, что у Егора раньше была любимая собака. Огромная, пушистая и очень умная, она постоянно виляла хвостом и казалась самой дружелюбной животиной на свете. С ней играли соседские дети, она ластилась даже к кошкам и пропитым алкоголикам. Никого не боялась и часто гуляла одна на улице, была любимицей всего двора. А потом просто пропала, хотя не казалась старой или больной. И вот с тех пор Егор Аркадьевич сидит и ждёт её уже много лет, наивно полагая, что она до сих пор жива, и рано или поздно найдёт дорогу домой. А молчит, потому что так скорбит, что не может ничего с собой поделать. Или винит себя, что в тот роковой день накричал на пса, или просто потерял голос от горя. Глупая версия, конечно, но кто-то из соседей утверждал, что так оно и было. Что он лично видел, как всё произошло, что до этого страшного дня мужчина был весёлым, беззаботным и бодрым, а потом резко постарел чуть ли не на десять лет, осунулся и перестал разговаривать с кем-либо.
Бабки, конечно, смеялись над этой версией, потому что они помнили, что и до собаки и после мужик не был душой компании. У каждой была своя версия происходящего. Анна была уверена в том, что Егора банально бросили одного, обидели, и из-за этого он сам игнорирует весь белый свет. В её смутных воспоминаниях стояли сцены, в которых к нему приезжали какие-то малоприятные разновозрастные родственники, что-то требовавшие, к чему-то принуждающие и недовольные. И она решила для себя, что это его дети с внуками. Подумала, что он очень давно поругался с роднёй и теперь они с ним не общаются. Даже жалела его, мол, вон какие неблагодарные. Он их, поди, вырастил, выкормил, воспитал, а они и знаться с ним не хотят. Живут ещё, наверное, где-нибудь заграницей, гамбургеры за обе щеки уплетают, а он, бедненький, сидит один целыми днями на скамейке, да только горько вздыхает. А мог бы быть счастлив, мог бы радоваться жизни несмотря на возраст!
Эту идею горячо поддерживали другие соседи, которые слышали разговоры старушек. Кто-то также жалел, другие были уверены, что мужик сам виноват в своих бедах. Вредный, необщительный бездельник, протирающий штаны на скамейке, кто же захочет с таким общаться? С ним и поговорить-то не о чем!
А вот Наталья Михайловна была женщиной, выросшей на любовных романах и во всех историях искала романтическую трагедию. Егор Аркадьевич виделся её потерянной влюблённой душой, страдающей от одиночества. Она никогда не видела рядом с ним женщины, да и как казалось, он никогда ими не интересовался, даже на прохожих красавиц не засматривался. Это же как надо было его покалечить в молодости? Как сильно обидеть, что он так разочаровался в прекрасных дамах? Немыслимо! Она видела в его глазах вселенскую печаль и только качала головой от досады и невозможности хоть как-то помочь. Зато любила гадать, какой была его избранница, и из-за чего им пришлось расстаться. Может, она была сильно старше него? Какая-нибудь преподавательница или даже учительница в школе? Он, наверное, ходил в своём строгом костюмчике и носил ей полевые цветы с конфетами, а она жёстко пресекала всяческие ухаживания. Или наоборот, поощряла, но об их романе узнали злопыхатели, и девушке пришлось убегать от позора, сломя голову. А может, тут и вовсе были Шекспировские мотивы? Юношеская горячая любовь, прервавшаяся из-за несогласных родителей? Вдруг их разлучили насильно? Или (о Боже!) и того хуже, его возлюбленная ушла из жизни в раннем возрасте? И он теперь боится открыть сердце ещё кому-то из-за страха потерять?
— Ох, Михална, ну у тебя и фантазия! — Говорила ей Анна Андреевна, когда слышала подобные рассуждения. -Тебе бы книжки писать, да в типографию отдавать, уже бы разбогатела, да переехала из этого захолустья в собственный особняк в Крыму!
— Смеёшься, да? Издеваешься? — Притворно злилась женщина и прерывала поток сознания.
Больно надо стараться ради такой неблагодарной аудитории! Она тут, понимаешь ли, душу изливает, своими внутренними переживаниями делится, страдает, можно сказать, почти также, как Егор Аркадьевич, а над ней потешаются!
— Да ты что, как можно? — Тут же давала заднюю закадычная подруга. — Я наоборот говорю, надо такие идеи записывать, нечего ими просто так разбрасываться! Пусть по ним потом кино снимают.
Это уже было похоже на комплимент, а потому льстило пожилой женщине, и она продолжала выдумывать всё новые и новые подробности несчастной любви загадочного соседа.
— Ой, вам, бабкам, лишь бы ересь какую-то любовную болтать! Прямо хлебом не корми, дай пострадать за чужие отношения! — Услышали старушки как-то от деда из соседнего подъезда, который тоже частенько был свидетелем ежедневных и чуть ли не круглосуточных мучений Егора Аркадьевича.
— Ну а как не задуматься, когда человек мучается? Вот вам разве не интересно? Душа за него не болит? — Ответила Наталья.
— Вот-вот, мы просто сопереживаем! Это у вас, мужиков, сердце из камня! — Поддержала её Анна.
— Какого ещё камня, что за ерунда? Просто не всё в этой жизни сводится к любовным похождениям! У мужчин есть и другие поводы для горя! — Выдал дед.
И старушки втянули его в свой кружок по интересам. Оказалось, у мужчины давно готова собственная версия, в которой он уверен на все сто процентов. Он сам был до мозга костей военным человеком, много времени провёл в военных городках и горячих точках, поэтому повидал немало. И вот таких вот задумчивых и грустных мужиков там пруд пруди, особенно после госпиталей. У каждого своя трагедия: кому-то руку оторвало, другой собственными глазами видел, как половину товарищей разорвало на части, третьего контузило не по-детски. Все возвращаются домой вот с такими же пустыми глаами и не могут жить спокойной мирной жизнью. Просыпаются от того, что начинают душить жену, вздрагивают, когда слышат салюты, сторонятся вертолётов много лет подряд, а иногда и вовсе не приходят в себя.
Егор Аркадьевич точно такой же, тут даже смысла спорить нет. Наверняка ужасов на поле боя насмотрелся, и никак не может привыкнуть к мирной жизни, а в четырёх стенах с ума сходит, потому и на улице постоянно. И с палкой ходит, значит ногу повредил, все признаки налицо!
Бабки даже слегка опешили от такой версии. Звучала она убедительно, хотя Егор и не был похож на военного. Всё-таки глаза у него добрые, спокойные, такой не то что на войну, в драку лишний раз не полезет.
Много было предположений, что ни говори. Кто-то был уверен, что дед так просто привлекает к себе внимание. Ищет спутницу жизни или сиделку, присматривается к народу и выбирает. Только странно, что сам разговор не завязывает, может, и правда немой.
А в один прекрасный день случилось невероятное. Дед пропал! Бабки по счастливой случайности оказались на улице и клялись, что видели всё своими глазами, хотя им и не хотели верить, потому что их сбивчивый рассказ звучал так, как будто они его взяли из телевизионной мелодрамы. К дому подъехал новенький блестящий автомобиль. Бабки плохо разбирались в машинах, но уверяли, что он выглядел так дорого, что в него не стыдно было бы и президента посадить. Из машины вышел мужчина с фотографией в руках. Он долго звонил в домофон, потом поднялся по этажам, но быстро вышел, видимо, не найдя того, зачем пришёл. Затем мужчина увидел Егора Аркадьевича у соседнего подъезда, переменился в лице и тут же подбежал к нему. Долго и эмоционально что-то ему рассказывал, махал руками, улыбался и вообще выглядел самым счастливом на свете. Показывал деду что-то на телефоне, а потом…
Потом дед заплакал! Натурально! Ни с того ни с сего, ни сказав до этого ни слова! Парень обнял его так, как будто они были знакомы всю жизнь, а затем посадил в свою машину и увёз. И с тех пор прошла неделя, а деда так никто больше и не видел.
— То есть вы утверждаете, что его украли? Или что? — С сомнением сказала Машка из соседнего подъезда, которой бабки спешно рассказали эту историю, подловив её, возвращавшуюся из магазина.
— Он же сам сел, это бред! — Заявил её муж, не желая и дальше слушать бредни и держать тяжёлые пакеты с продуктами вместо того, чтобы приступить к их употреблению.
Старушки даже думали в полицию обратиться. Как же так можно? Среди бела дня человек пропал, а никому дела нет! К счастью, не успели, дед сам вернулся и, наконец, заговорил. Никто за долгое время не слышал от него ни слова, а тут его прорвало и он рассказал им такую историю, что бабки пооткрывали рты.
Оказалось, что он вовсе не немой и не контуженный. Да и вообще все эти годы он прекрасно слышал, что о нём болтают, иногда даже тихонько посмеивался над самыми оригинальными вариантами. На самом деле, всё оказалось банально. Ещё в молодости он жил тут и влюбился в девушку, которая приезжала к подруге в гости. Инна была чертовски красивой и хотя пробыла в городе недолго, успела так запасть в сердце юному Егору, что он не смог забыть до сих пор. У них завязался короткий «курортный» роман, которому не суждено было продолжиться. Девушка приехала с другого конца страны, да и вообще уже собиралась выходить замуж за состоятельного мужчину. Она не была влюблена в него до беспамятства, а вот её родители — да. Мужик так яростно ухаживал, да и вообще был криминальным авторитетом тех времён, ему просто невозможно было отказать. Она забеременела, а Егору сказала, что ребёнок от жениха. Сама не была до конца уверена, но когда сообщила родителям, те наорали на неё за то, что вообще посмела куда-то в сторону от будущего мужа смотреть и строго-настрого запретили даже звонить Егору. Он со своей мизерной зарплаткой и отсутствием амбиций показался им просто наглым мальчишкой и проходимцем, который не достоин их дочери. Жениху тоже было всё равно на интрижку на стороне, он ещё и денег родителям невесты отвалил, чтобы та точно никуда не сбежала. Обрадовался будущему ребёнку и устроил свадьбу так быстро, что Инна и сама не заметила, как оказалась окольцованной и в новенькой квартире. А перед отъездом она зачем-то ляпнула Егору, что обязательно когда-нибудь к нему вернётся. Сама не знала, как это вырвалось, ведь умом понимала, что едет выходить замуж, да ещё и с ребёнком в животе. В её давно предрешённой жизни просто не было места для Егора, надо было смириться с этим.
Шли годы, она жила с мужем, с которым день ото дня портились отношения. Ей вообще казалось, что за всё это время она была счастлива только тогда, когда смотрела на своего малыша. Он рос, учился ходить, что-то лепетал и с каждым днём становился всё больше похож на Егора. Сходство было очевидным только ей, всем остальным казалось, что мальчишка точь в точь как её покойный дед. Ох, сколько же раз она порывалась бросить всё и вернуться к любимому! Сколько ночей проревела в подушку, сколько писем написала, а потом скомкала и выбросила в мусорное ведро. А самой казалось, что это не бумага, а её жизнь летит в помойку. И кто её туда выбрасывает? Она! Собственными руками! А потом связь с подругой потерялась, а вместе с ней и бумажка, на которой был записан адрес любимого человека. Может, и тут муженёк постарался, Инне всегда казалось, что он жуткий собственник и умеет решать проблемы только силой. Ещё и из-за этого уходить боялась, а родители вообще твердили, что если бросит такого золотого человека, то к ним домой может не возвращаться.
И вот она сама уже почти старушка. Родители давно мертвы, а год назад не стало и мужа. И только теперь она решилась рассказать сыну про любовь всей своей жизни. Казалось, это было миллион лет назад, но она помнила каждое мгновение, проведённое с этим парнем. Помнила его лицо наизусть, ведь все эти годы тайно хранила их единственную общую фотографию. Сын, уже сам давно взрослый мужик, был просто в шоке от её рассказа, ведь он всю жизнь считал отцом совершенно чужого человека! И видел ведь, что мать его не любит, а «папу» больше интересует собственный бизнес, друзья, развлечения, да что угодно, но только не семья. Он никогда не понимал, почему родители не разводятся, а теперь и вовсе обалдел, что мать не сбежала много лет назад. Он за несколько дней отыскал нужный дом и подъезд, хотя у него была лишь фотография, имя и название города. Разумеется, он не был уверен, что найдёт там того, кто ему нужен. Столько лет прошло, Егор мог переехать, жениться десять раз, да и вообще умереть. Но ему повезло. Он узнал отца сразу же, как только увидел его, одиноко сидящего на скамейке. А Егор просто ушам своим не поверил, когда этот парень назвался его сыном, но без раздумий сел в его машину, ведь она могла отвести его к любимой женщине.
— Ты совсем не изменилась, всё такая же красавица! — Это было первое, что он сказал Инне спустя много лет.
А потом они обнимались, украдкой стирая слёзы, он кружил её на руках и в шутку журил за то, что она заставила его прождать так долго. Но ни на секундочку не пожалел, ведь это того стоило.
— Ха! Так я права оказалась, всё дело в любви! А вы говорите «книжки писать»! Пф! Тут в жизни такое происходит, чего ни в каких книгах не прочитаешь! — Радовалась Наталья за Егора, как за родного человека.
Скучала немножко, когда больше не видела его фигуру с палочкой, наблюдающую за прохожими. Но знала, что теперь он чертовски счастлив, а ведь это самое главное в жизни.
0 Комментарий