Сорок лет назад повариха баба Маша, спешила на работу, в детском доме она работала.
Стояла промозглая, осенняя погода, едва начинало светать. Баба Маша не заметила коробку, стоящую на пороге приюта, и едва не сшибла её. В последний момент удержала равновесие, чертыхнулась — какой дурак здесь мусор раскидал? Никак, опять сторож Гришка, с ночи пустые бутылки припрятал.
— Вот я всё расскажу заведующей, алкаш проклятый! — со злостью проговорила повариха и раскрыла коробку.
В следующую секунду она ахнула и даже присела от неожиданности — в картонной коробке спал младенец! Баба Маша подумала, что ей привиделось в полумраке осеннего утра, и она вновь присмотрелась. Нет! Точно, младенец! Его не по беспокоили ни повариха, ни погода. Малыш спал, укутанный в тёплое одеялко. Повариха осторожно взяла коробку и едва дыша, на цыпочках, вошла в детский дом.
— Чего крадешься, Петровна? — весело спросил Григорий, который хорошо выспался этой ночью.
— Тихо! Не ори! — цыкнула на него баба Маша, — ребёнок у меня! На пороге был.
И она взглядом указала на коробку…
У Григория вытянулось лицо.
— Это когда его подбросили? – он уже прокручивал предстоящий разговор с заведующей: почему не видел, кто был чужой на территории…
— А, напрягся? – злорадно усмехнулась баба Маша, — ладно, иди звони заведующей.
Потом были долгие разбирательства, милиция расследовала. Но так и не нашли непутёвую мамашу. Остался малыш в детском доме. Но недолго Ванюшка, как назвали пацана, задержался в приюте. Ему не было ещё и года, когда приехала обеспеченная семья и забрала его к себе. Баба Маша даже всплакнула на дорожку – уж очень она была привязана к своему крестничку, каковым его считала. Но мальчишке семья нужна, это правда. А Ване повезло с родителями. Любили они его, баловали, но при этом правильно воспитывали. Ванька был единственным ребёнком в семье. И все внимание ему. О том, что он неродной, мальчик узнал на врачебной комиссии, когда в 14 лет ставили на учёт в военкомат – группы крови с родителями не совпадали: записи о их группах он видел в паспортах (раньше ставили такую отметку), а тут ему сказали его собственную. Задумался парень. В библиотеке перерыл кучу медицинских справочников и понял – не может быть такого! Значит, не родной?….
— Мама, я приёмный? – спросил как-то Ваня у Людмилы.
Был вечер, женщина как раз готовила ужин, к приезду с работы хозяина дома. У Людмилы едва противень, с готовыми пирожками из рук не выскочил. Она понимала, что когда-то правда всплывёт, но не ожидала, что все вот так произойдет.
— Сынок, откуда ты узнал? – женщина решила не отпираться, парень ведь уже взрослый.
Тем более подростковый возраст. И надо очень тонко, а то обидится, замкнётся, перестанет доверять. А как тонко можно говорить на эту тему? Людмила поставила, наконец, противень с пирожками на стол, подошла и обняла сына.
— Ваня, мы с отцом всё собирались, но никак не могли решиться. Так, кто тебе сказал?
Иван всё объяснил. Тут и отец приехал. Словом, вместо славного ужина вышла откровенная беседа.
— Значит, я подкидыш, — горько заметил Иван, когда родители ему всё рассказали, — выбросила меня, как щенка ненужного….
— Ты о той, что тебя родила? – осторожно спросила Людмила, назвать ту женщину мамой, язык не поворачивался, потому как она — мать!
Именно она, Людмила! Это она ночей не спала, сбивая малышу температуру, она вытирала его слёзы, именно её он назвал впервые мамой, сделал к ней навстречу первый шаг. Это Людмила радовалась его первым победам, гордилась им, а иногда и утешала…
— Да, мама, я о ней, — Иван по-взрослому посмотрел на родителей и продолжил, — вы всё равно остаётесь моими родителями, я вас очень люблю! Просто горько, что я стал ненужным однажды!
— Сынок, ты для нас всегда будешь, самым нужным и самым важным человеком! Разве это мало? – отец посмотрел сыну в глаза.
Иван молча кивнул в знак согласия, но как-то неуверенно. Где-то с месяц, парень всё же переживал — молчал, но переживал. И всё-таки родительское внимание, и забота, сделали своё дело: он перестал зацикливаться на мысли, что он не родной по крови. По духу, он был самым родным! С отцом вместе рыбачили, бегали по утрам в парке, Иван уже пробовал кидать гири – как папа…
Маме всегда был не прочь, помочь по дому. Когда Иван закончил школу, на дворе как раз, те самые лихие девяностые были. Но отец Вани как-то удачно попал в струю: из простого инженера на заводе стал управляющим, а потом вошёл в состав совета директоров, уже обновленного предприятия. Семья жила в достатке, Иван учился в престижном институте… а после окончания, стал трудится вместе с отцом.
Прошел ещё с десяток лет, и Иван стал генеральным директором большого холдинга. Отец с матерью гордились сыном, одно их печалило: уже почти сорок лет ему, а всё не женат. А Ивану просто некогда было. Нет, романы были, но все как-то несерьёзно. И вот однажды он встретил ЕЁ! Увидел и понял: попал…
Алена действительно, была красавица и умница – она после института пришла устраиваться на работу, в холдинг к Ивану юристом. Да, он был старше лет на пятнадцать, но искра пробежала между ними и в их сердцах вспыхнула любовь…
Была шикарная свадьба, медовый месяц на острове, посреди океана…
Иван был счастлив: всё в его жизни складывается замечательно, о чём ещё можно мечтать? Ну, конечно, о наследнике! Поэтому, когда через пару месяцев растерянная Алёнка, протянула ему тест с двумя полосками, Иван был на седьмом небе…
А когда сынок родился, гордый стал: теперь у него наследник есть.
— Будет, кому наше дело передать! – удовлетворённо вздыхал он при разговоре с отцом.
— Ты прямо с пелёнок хочешь его к работе привлечь! – улыбался отец.
— Нет, я ещё сам поработаю! – смеялся Иван.
Сыночек рос здоровеньким, радовал родителей первой улыбкой, первым «агуканьем»…
Только мало он походил на Ивана и Алёну: они оба темненькие, родители тоже, а малыш светленький и глазки со временем начали зеленеть. Зеленоглазых точно в роду не было…
Молодая мама, чувствовалось, была напряжена и расстроена – боялась, что муж вот-вот предъявит претензии, усомнится в её верности. А она только его любила и никого у неё больше не было…
Иван вначале тоже был озадачен, но он-то знал, в чем может быть дело…
А не верить Алёне – значит, себе не верить. Про то, что он приёмный, молодой жене раньше не рассказывал – считал, что это не важно. Но время пришло.
— Слава богу! – выдохнула Алёна, — а я уже думала, уж не подменили ли мне ребёнка в роддоме.
Иван только улыбнулся. А потом задумался: ведь в нём течет совершенно другая кровь, нежели у родителей. Кто же его мать? Ведь генетическую память никто не отменял…
Интересно было бы узнать, что же случилось сорок лет назад…
Почему он оказался в той самой злополучной коробке, на крыльце приюта? А ему ведь было меньше, чем сейчас его сыну. Вот как можно выбросить, как ненужного котёнка, малыша? Иван всё чаше думал об этом. В конце концов, решился он найти ту, что родила его. Признался в этом матери с отцом.
— Ваня, неужели ты думаешь, что можно через сорок лет что-то узнать? – воскликнул отец, — тогда милиция искала, ничего не нашла.
— А может, так себе искала? – задумчиво ответил Иван, — городок ведь тот маленький, где детский дом находился. Он и сейчас, кстати, там есть, я узнавал. Людей не так много. По сути, большая деревня…
— Сыночек, неужели тебе так хочется её найти? – напряжённо и немного обиженно спросила мама.
— Мамочка! – Иван опустился перед женщиной на колени, взял её руки в свои ладони и заглянул в глаза, — ты навсегда будешь моей мамой, самой главной женщиной в моей жизни, поверь! Пусть Алёнка не обижается, но это так. Но и ты меня пойми… Я относился к тому просто, а тут Димка родился… Светловолосый, зеленоглазый… Вот в кого он такой? Мне просто хочется её увидеть и всё!
— Хорошо, сынок, делай, как знаешь, — согласилась мама, она понимала Ивана, и понимала другое: после знакомство с родной матерью всё в их жизни будет уже по-другому.
Как? Этого никто ещё не знал…
И вот Иван поехал в тот самый городок, из которого его забрали приёмные родители, сорок лет назад. Конечно, в детском доме был уже другой персонал, сменилась заведующая…
Ничего толком они не могли ему сказать. Посоветовали в приюте обратиться в полицию – может, там что могут подсказать…
— Ничем мы вас не порадуем! –ответил ему начальник отделения полиции, — ваше дело давно в архиве, и чтобы его получить, надо время… Да и сомневаюсь, что там есть что-то важное. Если бы было, то приёмные родители были бы извещены…
— Может быть, пообщаться с тем, кто работал в то время? – предположил Иван.
— Коллектив уже сменился, — начальник задумался, а потом радостно улыбнулся, воскликнул, — точно! Петр Тимофеевич — бывший участковый! Он, кстати, в районе приюта всю жизнь и работал. Сейчас на пенсии, я вам дам его адрес. Может, что вспомнит.
Иван схватился за это предложение, как за соломинку. И у него затеплилась надежда: будет информация, он это чувствовал! Мужчина ехал по улицам незнакомого городка: небольшой, но вполне уютный городок. Притормозив на светофоре, Иван тронулся места и в следующую секунду ударил по тормозам. К нему буквально из ниоткуда (это потом он понял, что из-за дерева) выскочила пожилая женщина, лет под восемьдесят – и прямо к капоту…
Иван резко затормозил, а потом выскочил из машины.
— Ты что творишь? Жить надоело? — Ивана прямо трясло, от всей этой неожиданной ситуации.
А старуха стояла, оперевшись рукам на капот его дорогой машины, и молчала, из глаз её бежали слезы…
Это была уставшая, видно, больная женщина, в старой поношенной одежде.
— Вам плохо? Вам помочь? – немного смягчился Иван.
— Помогите, добрый человек, – тут же отреагировала старушка и протянула руки.
— Совсем сдурела! – Иван отшатнулся, его вдруг взбесило то, что нищие действуют, таким наглым способом, и он закричал, — пошла вон, грязная попрошайка! А то сейчас в полицию сдам!
Иван схватил старуху и оттянул её на обочину дороги, потом всё-таки сунул ей в руку немного денег и прыгнул в машину. Уехал, не глядя на нищенку, а она стояла и смотрела ему вслед, сжимая в руках пару цветных купюр, а по щекам её текли слёзы.
Иван продолжил движение, ругаясь про себя — чертов провинциальный городок, каких только дураков нет. Надо осторожнее ехать.
— Под колёса прыгнула? — переспросил Петр Тимофеевич, старый участковый, который был уже в курсе, что у него скоро будут гости.
Иван по приезду тут же пошутил невесело, что бабки всякие на дороге под машину кидаются.
— Это наша Ольга Матвеевна. Местная, так сказать, сумасшедшая. Она всегда там у тополя стоит. Местные водилы знают о ней, так всегда там притормаживают. У неё на этом месте несколько лет назад муж в аварии погиб. Вот с тех пор она и ходит туда. Нет, так она нормальная, но иногда на неё находит.
— В психушку её надо, — проворчал Иван, — а то так и до беды не недалеко.
— А кто её туда определит? — вздохнул Петр Тимофеевич, — единственная дочка и та в монастырь ушла. Молится там, да толку…
Так в разговорах они перешли к главной теме их разговора. К тому времени уже вскипел чайник, Пётр Тимофеевич налил вишнёвого варенья в прозрачную, стеклянную розетку…
— А я ведь, парень, расследовал тогда твоё дело! — признался старик и с любопытством посмотрел на Ивана, — ну надо же какой стал! Важный человек! Ну надо же…
— Чему вы так удивляетесь? — Иван почувствовал, что старик чего-то не договаривает.
— Уж не знаю, надо ли тебе знать… — старик немного помедлил, а потом выпалил, — тогда я раскрыл твоё дело, всех нашёл, только меня попросили, власть имущие в нашем городе не мутить воду… Запретили мне озвучивать фамилию семьи, которая избавилась от ребёнка.
— Такая важная семья? — с замиранием сердца спросил Иван.
— На тот момент — да! — кивнул старик.
И рассказал он историю, которая приключилась, много лет назад в их городке. Жила-была семья: мама, папа, дочка. Отец работал в парткоме, мать — в школе учительницей. Дочка красавица. И надо же было, связалась девчонка с местным шалопаем, по шестнадцать лет им было. Первая любовь и всё такое…
В общем, когда родители что-то заподозрили, поздно уже было, что-то делать: дочка их была на пятом месяце. Шалопая этого скоро по малолетке загребли, он в тюрьме потом и сгинул. А дочку от позора родители в деревню, к родственникам увезли — до родов. Они до последнего не знали, как поступить. А когда дочка родила, там в деревне под присмотром привезённой акушерки, решились — не без совета той самой акушерки…
Пока дочка в себя приходила, после родов запеленали малыша и привезли к порогу детского дома. Дочка, когда в себя пришла, металась, пыталась правду найти, но родители заперли её в квартире и около года никуда не выпускали, она даже школу закончила заочно. Потом они пытались её в институт определить, но девушка замкнулась в себе, ни с кем не разговаривала.
А потом храмы начали открываться в стране, женский монастырь появился, рядом с городом. И вот однажды пришли родители с работы, а дочки нет. Только записка:
» В миру меня больше нет.»
Мать чуть в обморок не хлопнулась, но отец разобрался во всем — оказывается, ушла их дочка в монастырь. Вначале в послушницы, а затем и постриг приняла. Хотели они ее образумить, ездили в монастырь, и с игуменьей ругались, все без толку. Ушла их Таня, стала сестрой Татьяной…
Много лет прошло с той поры. В девяностые годы отца выгнали с работы, мать сократили…
Они продали все своё имущество и перебрались в простенький домик, едва сводили концы с концами. Однажды у отца случился сердечный приступ прямо за рулём, возле того злополучного тополя. Умер на месте. Ольга Матвеевна немного разумом, после этого помутилась. Ходит на дорогу, как будто высматривает кого…
— Не понял, — произнёс после долгого молчания Иван, — то есть та старушка, которая кинулась мне под колеса… моя родная бабушка?
— Да, Иван! — вздохнул старик, — теперь ты знаешь всё. Сам решай, как поступить дальше.
— Где она живёт? — буквально выдавил из себя Иван, — эта Ольга Матвеевна? И монастырь где? Старик всё объяснил.
И Иван решился на встречу с той, которая однажды от него отказалась. Старая щеколда еле поддалась, Иван с трудом открыл скрипучую калитку и вошёл в маленький, заросший травой-муравой, дворик. Из окошка выглянула та самая старушка. Через минуту она уже была на крылечке, добрый десяток лет не знавший краски.
— Ой, это вы? — женщина узнала водителя, — извините, я вас напугала…
— Я не поэтому вопросу, — хрипло ответил Иван.
— А что вам надо? — старушка всматривалась в незнакомца, в её поблекших, зеленоватых глазах читалась тревога, — кто вы?
— Я тот, кого вы сорок лет назад, оставили на пороге приюта. — вдруг выпалил Иван.
Нет, он не хотел так резко, само как-то получилось. От услышанного женщина покачнулась и закрыла лицо руками.
— О господи! — прошептала она, — живой…
— Живой! — коротко ответил Иван, — я хочу увидеть свою мать.
— Таня… — старушка дрожащими руками коснулась мужчины, — Тани здесь нет. Но ты подожди, расскажи о себе.
Честно, Ивану совершено не хотелось что-то говорить этой старухе, он думал о той, что его родила — по сути, тоже пострадавшей, наверное, даже больше, чем он. Но он собрался с силами и коротко рассказал о себе, своей семье. Ольга Матвеевна тихо плакала, слушая внука. Она давно поняла, какую страшную ошибку совершила, но даже не надеялась, что однажды ей удастся увидеть мальчика. А он вот, и давно уже не мальчик, а взрослый мужчина…
— Прости меня, — прошептала Ольга Матвеевна, — прости..
— Если честно, я уже давно простил. У меня замечательные родители, они мне все дали. Главное — чтобы вы себя сами простили.
— Не могу, — призналась старуха, — мне кажется, что все беды у нас начались, после той истории. И Витя, твой дед, погиб…
— Но жить надо дальше! — вздохнул Иван.
И они проехали в монастырь. По тропинке к дороге, Иван увидел идущую монахиню, сердце кольнуло — она. Ольга Матвеевна ахнула, подтвердив его догадку — это была его родная мать, Татьяна. Иван вышел из машины и пошел к ней навстречу. Монахиня остановилась и вопросительно смотрела на незнакомца огромными, зелёными глазами.
— Здравствуйте, — сказал Иван и замолчал, не мог он вымолвить самого главного.
— Таня, — сдавленно сказала старушка за спиной Ивана, — это он, твой сын.
Корзинка, что была в руках монахини, упала к ее ногам, она вскрикнула и слёзы побежали из её глаз.
— Я знала, я знала, что увижу тебя, — вымолвила она, — господь услышал мои молитвы.
Ивану так жалко стало, эту несчастную женщину, однажды преданную, самыми родными людьми. И если до этого он не знал, как поступить, то теперь даже не сомневался. Иван взял дрожащую руку матери и поцеловал её.
— Не плачьте, — тихо сказал он, — теперь я буду в вашей жизни.
Потом они долго сидели у монастыря, разговаривали, сын и мать…
Старушка сидела рядом, молчала и плакала.
— Не вини её, — Татьяна кивнула в сторону старушки, — она давно во всем раскаялась.
— Неужели вы её тоже простили? — удивился Иван, — они ведь вам жизнь сломали.
— Значит, такой был мой путь, путь к богу, — смиренно ответила Татьяна, — но знай, я очень рада, что у тебя всё сложилось! Я каждый день молила бога, чтобы он хранил тебя от бед и несчастий… Господь услышал меня!
— Значит, вы мой ангел- хранитель! — улыбнулся Иван.
— Можно тебя попросить? — Татьяна слегка коснулась руки сына, — называй меня на ты. Я понимаю, что у тебя другая мама, но мне бы хотелось, чтобы и я не была тебе чужой.
— Я постараюсь! — пообещал Иван.
Домой он возвращался в смешанных чувствах: да, он теперь знает всю свою историю, но стало ли ему легче? Алена встретила его немного встревоженная, мама с отцом вскоре приехали — всем хотелось узнать новости. Иван рассказал все, как есть.
— Вот кому они хуже сделали? — воскликнула мама, — и дочери жизнь поломали, и сами свою семью загубили — это им наказание такое за брошенного ребёнка!
— Ты права, мама, — согласился Иван, — но мне как-то неспокойно. Наверное, надо помочь Ольге Матвеевне, врачу её показать?
— Мы воспитали тебя правильно, сын! — поддержал его отец, хотя мама была против.
Но немного подумала и поняла, что Иван прав — надо уметь прощать. Вскоре Иван привёз бабушку в город и положил в хорошую клинику. Специалисты дают хорошие прогнозы — последствия стресса, но все поправимо. Отремонтировали и домик Ольги Матвеевны. Раз в месяц, Иван вместе с Алёной и сыном, ездят в монастырь к сестре Татьяне — женщина прямо духом воспряла. Конечно, путь у неё давно определён, но жить с мыслью, что рядом есть родные люди все-таки намного легче.
Однажды даже приёмные родители, встретились с Татьяной, они очень долго общались по-доброму. И разошлись с твёрдой уверенностью, что их встречи будут регулярными. В этой ситуации больше всех выиграл… Димка, сын Ивана. У него вдруг стало на две бабушки больше! А сам Иван наконец полностью убедился в том, что нельзя в жизни делать однозначных выводов: иногда чёрное, может стать и белым…
0 Комментарий