Лиза стоит перед мамой и слушает её. Слушает уже в который раз, как мама выговаривает ей:
— Да что же за дочь у меня такая? Не девочка, а маленькая разбойница. Ты чего-нибудь боишься?
Лизе можно отвечать. И она отвечает:
— Ни-че-го! И это правда.
Внешне изящная, хорошенькая настолько, что всё это замечают и часто говорят вслух, глядя на длиннющие пушистые ресницы и чистую, даже сверкающую кожу девочки, на её тонкие пальчики.
Но на самом деле Лиза из тех, кто не может усидеть на месте, а если мамиными словами, постоянно сует нос туда, куда её не просят. Папа же часто называет Лизу «моторчиком» или «вечным двигателем». Ну, вот такая она, Лиза. Как только научилась сидеть, почти и не сидела на одном месте. Лиза и не ходила – она бегала. Вот сию минуту была тут, а оглядывается мама – дочка уже на кухне или у входной двери.
— Как она будет в школе уроки высиживать? – маму это волновало чуть ли не с четырех Лизиных лет.
Волновало маму и бесстрашие дочки. Если качели, то Лиза должна взлетать высоко, выше всех. Если пляж на море, то сразу в воду. И не важно, глубоко или нет. Лиза и плавать сама научилась с первого своего захода в море. Ну, чтобы обо всех Лизиных детских проделках не рассказывать, достаточно будет сказать: где передряга – там и Лиза.
Справедливости ради надо отметить, что девочка никогда не провоцировала драку, не обижала тех, кто младше, любила всех дворовых кошек и собак и заступалась за них, не боясь даже взрослых, если кто-то из них замахивался на животных.
Мама всё думала о том, чем бы таким увлечь Лизу, чтобы поубавилось в ней активности. Сначала это были шашки, потом шахматы. Но девочка быстро освоила их и отставила. Тогда мама настояла, чтобы они купили пианино. Слух у Лизы был, пела и подпевала она героям мультиков правильно и приятным голоском. Папа возражал, но слабо. Дескать, в их небольшой двухкомнатной хрущевке пианино будет как кость в горле. Но мама настояла. И пианино купили. Лиза запомнила эпопею его доставки в квартиру: четверо грузчиков поднимали пианино на третий этаж через балкон. По-другому просто не получалось. И пианино на неделю привязало Лизу к себе: она заиграла, быстро сообразив, что музыку можно подбирать по слуху. Только музыкальная школа всё равно была неизбежной. Ровно два года. А потом Лиза сказала, что сама нашла ей замену:
— Играть на пианино уже могу. В музыкальную школу больше ходить не буду. Хватит. Я теперь буду заниматься боксом. И уже записалась в секцию.
Мама даже слов возражения не нашла: она ничего не слышала о женском боксе. И была уверена, что его в принципе не существует. Так откуда секция бокса для девочек в их городе?
— Ты представляешь, — встретила она мужа, который только переступил порог квартиры, вернувшись с работы, — наша дочь решила стать боксером! Нет, ты скажи мне, что, бывают женщины-боксеры?
Муж тоже такого не ожидал. Но он знал, что, да, бывают женщины-боксеры. Потому и подтвердил это. Хотел вспомнить какое-нибудь известное имя, но его опередила Лиза:
— Наташа Рагосина! Знаете, какой классный она боксёр! Есть ещё женщины-боксеры. Только я не все фамилии знаю. Они иностранки. Но и у нас есть супер-боксеры! И я такой буду!
…Лиза уже спала, а мама с папой Всё говорили и говорили. О ней. Оба знали, что дочка не просто любимый ребёнок. Лиза – единственный ребёнок. Выстраданный. Даже вымоленный. Наверное, излишне избалованный. Лизе чаще разрешали, чем не разрешали. Но по большому счёту, дочерью можно было гордиться: в школе отлично училась, дома помогала, никогда не выпрашивала дорогие игрушки и наряды. Только все эти весомые плюсы перевешивала настойчивость Лизы. И её решение заниматься боксом исполнится, тут можно не сомневаться: Лиза своего добьется. Значит, лучше разрешить.
— Я завтра же пойду в спортивный клуб, — сказал папа. – Там всё узнаю. Если хочешь, давай вместе пойдём.
И мама согласилась. Конечно же, она тоже хочет увидеть, что это такое. Да…Мама не ожидала увидеть столько девочек, боксирующих друг с другом. Не дерущихся, а боксирующих…
— Ну, полная эмансипация, — растерянно прошептала она мужу. А к ним уже подходил тренер, скомандовав девочкам:
— Перерыв две минуты!
— Непривычно, да? – глядя на маму, сказал тренер. – А у вас тоже девочка? Сколько ей лет?
— А вы, наверное, знаете нашу Лизу, — ответил папа. – Она уже записалась к вам.
— А, Лиза! – тренер оживился. – Очень спортивная девочка. А вы против?
— Нет, не то чтобы против, — начал папа. Но мама его перебила:
— Это же травмы!
Тренер возразил:
— Спорта без травм не бывает. И в боксе их не больше, чем в художественной гимнастике. Тут очень много зависит от самого боксёра.
…Лиза стала заниматься боксом. На учебу это никак не повлияло – Лиза по-прежнему была одной из лучших учениц в классе. А вот в поведении изменилась. Девочка стала сдержаннее или, как сказала классная руководительница, дисциплинированней. Сама распределяла своё время. И его хватало на уроки, занятие боксом, помощь по дому. И даже на то, чтобы сесть за пианино и сыграть одну из любимых мамой песен Джо Дассена. Теперь у них рядом с пианино появилась боксерская груша.
«Диссонанс редкий» — ворчала сначала мама.
А на полу – весы. Лиза дважды, а то и трижды в день становилась на них. Чаще всего была довольна цифрами, которые высвечивались. Но иной раз сердилась на них и пересматривала свой рацион.
У Лизы через два года появилась внушительная коллекция грамот, кубков и медалей. И при этом внешне Лиза выглядела всё такой же изящной и пластичной. Единственное, с чем Лизе пришлось, и очень неохотно, расстаться – с длинными волосами. Потому что, как бы она не втискивала их под шлем, волосы не поддавались. И тогда мама повела Лизу в салон к своему мастеру. И та соорудила из волос Лизы каре. Очень, кстати, красивое каре. Мама всё равно с опаской относилась к дочкиному увлечению. И каждую травму, а они были, воспринимала в штыки. А Лиза только отмахивалась, говорила, что не больно и что скоро заживет. Что касается успехов, тут Лиза могла смело похвастать: спортивный разряд повышался, количество наград увеличивалось, география соревнований расширялась. Правда, режим у Лизы был жесткий. Папа не раз говорил, что как в армии. Ну, и свободного времени было совсем мало. Даже на каникулах – если не спортивный лагерь и сборы, то соревнования. И не только клубные.
Теперь Лиза входила в сборную клуба и участвовала в соревнованиях более высокого ранга. Но мама есть мама. Она боялась, что Лиза, по-прежнему борец за справедливость, может превысить силу и просто избить обидчика. И папа, и тренер, и Лиза доказывали маме, что боксер не имеет права использовать профессиональные приемы в драке. За это строго наказывают. Лишают права не только участия в соревнованиях, но и аннулируют завоеванные ранее титулы. И тут маме пришлось поверить: она знала, как мечтает Лиза стать чемпионкой страны. И не только страны. Потом мама заметила, что не только любит, души не чает в дочке, но и уважает Лизу. За то, что поставила себе цель и идет к ней. Хотя это и не просто. За то, что всегда держит слово. За то, что сумела отлично окончить школу и поступила в университет, выбрав, как еще три года назад говорила, факультет физвоспитания. Лиза прекрасно понимала, что рано или поздно на ринг не сможет выходить. В качестве боксера. А быть тренером – сможет. И если к ее опыту боксера, а это почти сотня соревнований и побед, добавить знания, тогда можно стать настоящим тренером, таким, как Андрей Викторович, который ведет ее с первого дня.
Но если бокс и учёба получались у Лизы, была одна проблема, тянувшаяся уже несколько лет: конфликт с одним из воспитанников спортивной школы. Они невзлюбили друг друга с первого взгляда. Так бывает. Можно влюбиться с первого взгляда. А можно и наоборот. Наоборот — это у Лизы и Артёма. Спроси Лизу, что ей так не понравилось в Артёме, едва она его увидела, наверное, сразу и не нашла бы ответ. Как и Артём: увидев эту раскрасавицу во время тренировки, он фыркнул так громко, что девочка перестала колотить грушу и, как Артём громко сказал, вытаращила на него свои глазища. Ладно бы, если бы на этом всё и закончилось: вместе им не выступать, конкурентами и соперниками на ринге не быть, так отпустили бы оба ситуацию, и делу конец. Так нет же! Неприязнь росла как на дрожжах. Артем первый позволил себе отпускать сомнительные реплики в адрес Лизы. И делал это как в клубе, так и на выезде. И Лиза стала отвечать тем же. Даже резче – наверстывала то, что постеснялась высказать с самого начала. Это стало заметно всем. И у них появились свои болельщики: кто за Лизу, кто за Артема. Не проходило ни одной тренировки, чтобы без словесной перепалки этих двоих. Причем, и Лиза, и Артем были лучшими спортсменами клуба. Тренер Андрей Викторович впервые в своей практике не мог унять этих молодых людей. Столько бесед с ними было, столько разговоров, но каждый раз между ними будто кто-то прокладывал бикфордов шнур, и начиналось шипение с возгоранием. Так и длилось противостояние. Счет уже на годы пошел. И продолжалось бы еще. Если бы…
Лиза только что сдала досрочно последний экзамен на зимней сессии, уговорив преподавателя принять его уже чуть ли не в девять вечера. Преподаватель был измотанным, уставшим, но пошел Лизе навстречу. Он знал, что эта студентка хорошо учится и отлично боксирует. И, скорее всего, торопится на очередные соревнования. Потому и принял экзамен, поставив без всякой натяжки в зачётке «отлично». Лиза обрадовалась: не зря ждала. Теперь можно спокойно собираться – завтра ей со сборной ехать в столицу на чемпионат. А сейчас…
А сейчас хоть минут двадцать медленно пройти парком до дома. Медленно и на свежем воздухе – проверенное лекарство от усталости. Она идёт, прикидывая, что надо взять с собой. Спортивную одежду само собой. Но это чемпионат. Значит, в конце будет торжественная часть. Поэтому и одежда должна быть соответствующей. Ну, туфли на каблуках. Хорошо, что уже научилась их носить…
А сзади уже раздаётся топот. И какая-то тревога сразу же: что или кто это может быть? Лиза оглядывается и видит уже совсем близко трех парней. И сразу становится понятно, какие это парни: в нос ударяет отвратительный запах алкоголя и табака. Не менее отвратительны и наглые улыбки троицы. А вершина всего — нецензурщина. И всё это в её адрес – больше никого в парке не видно. Лиза инстинктивно становится в стойку, слабо надеясь, что драться не придётся. Увы! Пришлось. И если бы не её бокс, парни победили бы Лизу по всем статьям. И по самой для девушки постыдной. Но Лиза отбивается изо всех сил. Один из парней уже корчится на земле, второй делает ноги, а третий от её удара падает навзничь…
Откуда-то к Лизе приходит сумасшедшая мысль: был бы рефери, наверняка бы поднял её руку как победителя этой неравной схватки…
Но тут же Лиза чувствует, что ни правую, ни левую руку поднять не может: если не сильнейший ушиб, что ещё так себе, то вывих или перелом точно…
И всё-таки Лиза находит в себе силы, чтобы убежать. А дома родители вызывают скорую помощь. И даже не дожидаясь вердикта врача в приемном покое, Лиза понимает: чемпионат ей не светит. Ей светит больничная койка в травматологии.
На следующее утро Лиза утешает маму, а не наоборот. Лиза уверяет, что скоро поправится и на следующие соревнования обязательно поедет. Но мама не слышит её — мама плачет. И Лиза её слёзы списывает на то, что мама всегда боялась её травм.
Но Лиза не знает, что в этой же больнице в отдельной палате лежит один из тех, кто напал на неё в парке. Тот, которого Лиза сбила с ног, и когда убегала, он так и остался лежать на земле. У него травма головы. Не смертельная. Но у него ещё и всемогущий в масштабе города папа. И пока он трясет своими связями в полиции, мама этого наглеца с травмированной головой истерит в кабинете главврача, требуя вышвырнуть из больницы эту бандитку, эту террористку, которая вчера чуть не убила её сына.
Уже к обеду в палате у Лизы следователь. Он проясняет ситуацию: виновата Лиза. Она нанесла тяжкие телесные повреждения спокойно проходившим мимо ребятам. И если двое из них не госпитализированы, потому что мужественно отказались от госпитализации, то третий, который сейчас лежит в этой же травматологии в отдельной палате, нуждается в серьёзном и длительном лечении. Кроме того, у всех троих пропали дорогие мобильные телефоны. И Лизе лучше их вернуть. Так хоть немного можно смягчить ее вину. Лиза сначала думает, что следователь шутит. Напала на них? Вот её руки. И разве на них нет следов драки? Точнее, самозащиты? А то, что она теперь не сможет участвовать в чемпионате, это ничего?
— Это ничего, — говорит следователь. – Вам лучше вернуть телефоны и быть готовой к суду.
Он уходит, не прощаясь. А Лиза всё еще не может поверить, что для полиции, для следователя всё выглядит именно так. Но это же несправедливо! Почему следователь не дал ей ничего объяснить? Он сказал, что нет свидетелей? Тогда почему без свидетелей верят этим мерзавцам, а ей, Лизе, не верят? А вдруг и все ей не поверят?
Потом Лиза смотрит на часы над входной дверью: все, поезд с командой боксеров уже отправляется. Без неё. Знают ли в команде, знает ли Андрей Викторович, что с ней?
Оказывается, уже знают. Все собрались в купе у Андрея Викторовича. Он рассказывает, что произошло с Лизой. Нахмуренные лица ребят – реакция на то, что из команды выпала потенциальная победительница. И это ещё не всё. Но об этом узнают позже, когда вернутся с чемпионата…
Крутой папаша якобы невинно пострадавшего развил бурную деятельность. Он каждый день приезжал к следователю, направляя разбирательство в нужное ему русло. И у него получилось. Теперь то, что произошло в парке, выглядело так. Возомнившая себя чемпионкой девица-боксер шаталась поздно вечером по парку в поисках приключений: у неё чесались руки перед чемпионатом, где она уже видела себя победительницей. И ей навстречу попались ребята, возвращавшиеся из кафе. Все трезвые. На девицу не обратили внимания – продолжали идти и что-то своё обсуждать. И это её возмутило: что значит не обращают внимание? На неё, без пяти минут чемпионку Европы? И она заставила их обратить внимание — затеяла драку. Вопреки правилу не использовать боксерские приемы, лихо расправилась с ребятами, особенно рьяно с его сыном. Его девица отправила в нокаут. Потом собрала, а точнее украла их мобильные телефоны, отнюдь не дешевые, и ушла домой. Да, у неё травмированы обе руки. Только вот вопрос: где и кто их травмировал? Ребята физически не могли это сделать – девица их вырубила отработанными приемами. Что из этого следует?
Срок и тюрьма. Исключение из университета. Дисквалификация. И публичный судебный процесс, чтобы другим неповадно было. Именно в таком ключе уже и просочилась информация в некоторые СМИ. Ну, а в интернете отзывы были однозначные: судить эту девицу-боксера! Руководители спортивного клуба написали письмо-характеристику на Лизу. Отдельное письмо написали ее товарищи по секции бокса. И тут Лиза была представлена совсем в другом свете. Совсем не в таком, как хотел её видеть всесильный отец мажора, спровоцировавшего нападение на Лизу в парке. Но когда родители этого мажора узнали о противостоянии спортивного клуба, посыпались угрозы и в адрес клуба. И первая, она же самая существенная угроза: не трепыхайтесь! Не то клуб просто закроют или перепрофилируют в развлекательный центр. Это было серьезно. Но спортклуб возглавляли порядочные люди. Они созвали собрание всего коллектива и спортсменов, которые тут тренируются.
И рассказали, что происходит. И тут совершенно с другой стороны проявил себя Артем. Он, столько лет конфликтовавший с Лизой, открыто заявил, что не верит в её виновность. А потом Артем рассказал всё своему отцу. Его отец не был всемогущим. Он был известным и уважаемым адвокатом. И не сразу согласился взять это дело. Артем тогда резко сказал:
— Не денежное, да, папа? Родители Лизы, по-моему, самые обыкновенные. Без толстого кошелька, увы…
— Сын, ты меня сейчас обидел! – голос у отца был суровым. – Ты в самом деле считаешь, что я берусь защищать только тех, кто хорошо платит?
Тут не выдержала и мама Артема:
— Удивил ты меня, сын! Твоего отца уважают и ценят коллеги. Я не говорю уже о тех, кого он защитил от возможного незаконного наказания.
И Артему стало стыдно. Он вспомнил, что не раз был свидетелем, как к отцу на улице подходили люди, чаще всего женщины, и благодарили его за своих сыновей и мужей. А отец смущался и успокаивал их, расспрашивал, как сложилась жизнь у того или другого его подзащитного. И радовался, если всё в порядке. Не очень любивший признавать свои ошибки, тут Артем долго не думал: он извинился перед отцом. Отец кивнул и спросил:
— Так завтра поедем к этой девочке?
Теперь Артём призадумался. Лиза точно не поверит, что Артём готов ей помогать. Сто лет воевал с ней, несколько раз доходил до издевательств и чуть ли не оскорблений. А вот вспомнить, за что, не вспомнит. Но сейчас самый настоящий форс-мажор. По дороге в больницу к Лизе Артём коротко рассказывает отцу, что с первого дня знакомства он был с Лизой на ножах. И причину сейчас не назовёт. Потому что не было причины. Просто с первого взгляда его раздражала эта девочка. Отец перебил его:
— У меня с твоей мамой точно так начинались отношения. А чем закончилось, знаешь?
Тогда Артем пропустил эти слова отца мимо ушей – ему важно было, чтобы отец услышал Лизу и взялся её защищать. Как и предполагал Артем, Лиза встретила его с нескрываемым недоумением. А его поразили её глаза: он еще никогда не видел такого отчаяния. И представил, что думает, что чувствует Лиза, которая стала из пострадавшей бандиткой, разбойницей и террористкой, как ее называют в интернете друзья того мажора. Хорошо бы, чтобы Лиза этого не читала…
Артём представляет отца Лизе, а Лизу – отцу. И выходит из палаты. Пусть поговорят без него. И тут в коридоре появляется женщина, из тех, кто считает себя всегда правой, потому что она богата и со связями. За ней чуть ли не на цыпочках идёт врач и медсестра. А женщина громко спрашивает:
— Эта бандитка всё ещё здесь? Ее не перевели в тюремный лазарет?
Артём уверен, что это слышит и Лиза. Дамочка ведь специально так громко говорит. И Артёму становится не то что жалко Лизу, его распирает от злости за хамство и наглость этой женщины, за то, что она, наверное, все время унижает Лизу. А то, что Лиза не начинала драку, что она только защищалась, это для Артема вне всякого сомнения. А вот он сейчас готов влепить женщине оплеуху…
Нет, он не влепит. Как же! Научили-воспитали, что женщину нельзя ударить даже цветами. А так хочется…
И Артем опять становится на место Лизы. Рухнуло всё: чемпионат, университет, бокс. И вполне вероятно, что суд и срок. Нет, папа должен добиться справедливости! Теперь к палате Лизы подходит женщина очень похожая на Лизу. Артем догадывается, что это её мама. По глазам видно, что тревога не отпускает её. И едва ли мама Лизы скроет эту тревогу от дочки. И той станет ещё хуже…
Артём хочет сказать этой женщине какие-то слова одобрения. И не находит их. Хорошо, что уже выходит его папа. Он, едва взглянув на измученную женщину, догадывается, кто она. И представляется адвокатом Лизы. Мама Лизы растерянно смотрит на него:
— Но мы ещё не нанимали адвоката, — говорит она.
— Считайте, что уже наняли, — спокойно говорит папа. – Давайте зайдём к Лизе, и вы подпишите бумагу о том, что я буду представлять интересы Лизы в суде.
…Артем после судебного заседания сказал отцу:
— Я горжусь тобой, отец! И снимаю перед тобой шляпу!
Отец смягчил этот волнующий момент:
— Я что-то пропустил? У моего сына есть шляпа?
И они крепко обнялись. Да, это был победный финиш в противостоянии закона и купленных законников, уже потирающих руки от предстоящего вознаграждения за то, что упекут в тюрьму невинного человека. Но рано радовались!
Защитник Лизы настоял на ещё одной независимой экспертизе. Восстановил по минутам тот вечер, когда девушка возвращалась после сданного экзамена. Артём тоже помог: он нашёл бар, в котором кутили в тот вечер трое отморозков. Он нашёл и слова, которые встряхнули бармена, и он рассказал, сколько раз повторял «Еще виски?» этой троице. А швейцар подтвердил, в каком состоянии уходили три молодых человека из бара. Нашёлся и дал показания таксист, отказавшийся везти молодых людей, потому что они даже не сразу смогли сесть в машину. А когда сели, не могли назвать даже адрес. И один из них всё время пытался рулить. Каждый новый факт Артем спешил рассказать Лизе. Они и сами не заметили, что уже не играют в пинг-понг язвительными замечаниями. Они оба ждали встречи друг с другом. Артем только поражался, какой стойкий оловянный солдатик Лиза. Она ни разу не заплакала. Даже тогда, когда сама подводила итог сегодняшней ее жизни. Лиза сказала:
— Боксу я сказала «Прощай!». Чемпионкой мне не быть. Диплом, к счастью и благодаря тебе и твоему папе я получу. Значит, могу, как и хотела, работать тренером. А ещё…
Что ещё, Лиза не сказала. Сказал за неё Артем:
— А ещё я больше тебе не враг, правда?
— А я тебе? – спросила Лиза.
— Знаете, девушка, — ответил Артем, — Вы настоящее в моей жизни. И я такой дурак, что долго не понимал этого! Прости, Лиза!
— И ты меня прости, — тихо ответила Лиза и поцеловала Артема.
0 Комментарий