Марине исполнилось 36 лет. Она сидела за «праздничным» столом в одиночестве. Марина разглядывала вафельный торт и держала в руке чашку с шампанским. Её жизнь не должна была быть такой. Не должна она на 4-ом десятке лет сидеть одна в хрущевке с чашкой шампанского и вафельным тортом на день рождения. По щеке женщины скатилась слеза, единственная.
У Марины была шестнадцатилетняя дочь, Аня. Женщина рано родила ребёнка, а отец малышки понял, что не готов создавать семью, когда Ане уже было 3 месяца. Парень Марины просто сбежал, оставив женщину с маленьким ребёнком, без денег, без жилья и без работы. Мать Марины тоже отказалась помогать с ребёнком, ведь тогда это был позор – рожать не замужем. Вот и пришлось женщине во всем себя ограничивать, работать на непостоянных и невысоких должностях. Особого заработка, разумеется, не было, но и те жалкие крохи Марина тратила на свою дочь, стараясь сделать так, чтобы девочка ни в чём не отставала от сверстников. Конечно же, это получалось не всегда. Дети чуть ли не каждый год хватались новыми телефонами, планшетами, дорогими украшениями и брендовой одеждой. Марина при всём желании не могла дать дочери того же. И вот, в конце концов это привело к тому, что женщина празднует день рождения в одиночестве, а её дочка ходит к подругам на ночёвки.
Женщина пыталась подавить истерику, убирая со стола, складывая в старенький сервант праздничную посуду. Её терзала боль и обида на собственного ребёнка. Ну как может быть ночёвка у подружки важнее дня рождения матери?! Марина выронила из рук тарелку и расплакалась. Громко и по-детски.
— О Господи, — всхлипнула женщина и посмотрела в тёмный коридор. – Так умрёшь, а родная дочь и не узнает, пока не будет вынуждена домой зайти…
После этих слов, адресованных никому, женщину накрыла новая волна рыданий. Так и встретила она вечер своего 36-го дня рождения: в слезах и с осколками разбитой посуды на полу…
Аня проснулась у своей подруги Жени. Её родители отправились на двухнедельный отдых в Сочи, но дочку с собой взять не смогли, потому что уже начался учебный год. Женя по этому поводу не расстраивалась и говорила, что всё равно в Сочи скучно. Аня не знала, как там в Сочи на самом деле, ведь она за всю свою жизнь была только в деревне и видела только одну маленькую речушку. Но Аня думала, что была бы очень опечалена, если бы не смогла поехать на море из-за учёбы. Это же море!
— Доброе утро, — Женя, сонно потягиваясь, открыла дверь в комнату, где ночевала Аня. – Ты завтракать будешь? Есть ветчина, яйца, хлопья с молоком…
— Я буду то же самое, что и ты, — ответила Аня. Ничего себе, ветчина на завтрак.
У них с мамой была только варёная колбаса по акции и то не всегда.
— Значит, яичницу с бутербродами. Нарежешь ветчину, пока я жарю? – спросила Женя.
— Давай лучше я пожарю, а ты займёшься бутербродами?
Аня вспомнила, как её подруга неминуемо всё сжигала на трудах в школе. Ни одна кастрюлька не покидала плиту в целости и сохранности, если за дело бралась Женя.
— Как хочешь, — пожала плечами девочка и отправилась на кухню.
Аня села на кровати. Вчера был день рождения у мамы. А она так и не поздравила…
Девочка тяжело вздохнула, испытывая чувство вины. Она предупреждала мать, что скорее всего останется у подружки, но телефона, чтобы позвонить и предупредить не было – буквально пару дней назад его отнесли в ремонт. Аня скинула смс матери с телефона подруги, но, разумеется, не стала там упоминать о дне рождении – стыдно было. Не поздравить тоже стыдно, но меньше, потому что так хоть реакцию сразу не увидишь. Да и не была Аня уверена, что её мама вообще что-то будет праздновать. Денег, как и обычно, не было, гостей и подарков, соответственно, тоже. Ане как-то не приходило в голову, что все эти годы у её мамы был подарок для дочери. Может, не тот, который она хотела, но всё же. А Аня даже не удосужилась провести вечер дня рождения с матерью. Эти мысли не терзали девочку, сейчас её волновал лишь завтрак и поход в школу…
Марина с утра совершенно не хотела идти ни на какую работу. Ночью она спала плохо, постоянно ожидая, что Аня позвонит или напишет или придёт…
Но к утру стало ясно, что девочка давным-давно крепко спит. Марина почувствовала себя совершенно ненужной и брошенной. Женщина стояла перед зеркалом и с ужасом вглядывалась в собственное отражение. Ей было всего 36, а выглядела он на все 50. Проседь в волосах, воспалённые десны, красные глаза, дряблая кожа…
Это результат того, что всю свою жизнь она посвятила любимой дочери, а не себе. Теперь и выглядит так. Горький ком обиды вновь подкатил к горлу. Женщина только усилием воли заставила себя не заплакать, а проглотить этот ком и начать собираться на ненавистную работу…
Аня же весело провела день в школе, постоянно дурачась с подругами. Хоть они с мамой и были самой бедной семьей в классе, далеко не все дети выбирали себе компанию по доходу. К счастью, у Анны был огромный запас харизмы, чем она и покоряла других детей. После школы подруги договорились прогуляться по городу, забрести в кафешку и поесть. У Анны с собой были жалкие 100 рублей на проезд, конечно, она не могла себе позволить пообедать в кафе. Пришлось говорить, что дел слишком много, нужно помочь по дому, поэтому она сможет остаться только на прогулку. Подруги поверили ей, и вся компания отправилась гулять по центру…
Марина как раз закончила работу посудомойкой в первую смену и собиралась идти в соседнее здание, где работала уборщицей. Прихватив старую сумку и накинув потрепанное ветром пальто, женщина вышла на улицу. Она оглянулась на шумную компанию подростков и заметила там свою дочь. Обида тут же пропала, Марина любила Аню до безумия. Женщина улыбнулась и пошла навстречу…
Аня заметила свою маму впереди. Выглядела она просто ужасно. Это кошмарное старое бедняцкое пальто, чуть ли не с открытыми дырами, эта страшная древняя сумка, распущенные волосы с сединой, полное отсутствие хоть какого-то макияжа…
Хоть бы мать её не заметила!..
Но нет, женщина шла к компании и улыбалась.
— Привет! – поздоровалась Марина.
Никто не знал, как выглядит мать Ани, не знали, где она работает, поэтому никто и не обратил внимания на женщину. В том числе и её собственная дочь. Марина в растерянности оглянулась на уходящую компанию.
– Ань?..
Девушка обернулась, натянула улыбку и махнула рукой, а потом вернулась к беседе с подругой.
— Кто это? – недоуменно спросила Женя.
— Да соседка с лестничной площадки. Они хорошо с моей мамой общаются, — отмахнулась Аня.
Марина никогда ещё не чувствовала себя такой униженной и оскорблённой. Она просто не понимала, за что с ней так поступает дочь? Разве не делала она все для собственного ребёнка?
Придя на работу, Марина просто закрылась в комнате инвентаря вместе с швабрами, тряпками и ведрами и стала плакать. То ли кто-то услышал, то ли решили покурить, так как это комната по совместительству была еще и курилкой – небольшое помещение с единственным окном, но в дверь требовательно постучали. Марина вытерла слёзы и откинула шпингалет.
— Так, кто это здесь у нас подвывает? – зашла тучная женщина – начальница.
На ходу она достала пачку сигарет и зажигалку.
– Марина? А что такое?
— Да ничего, Зоя Семёновна, — шмыгнула носом Марина. – Всё уже, иду работать.
— Ну, милочка! Работать будешь с таким лицом, так все скажут, что я с кнутами тут хожу и бью своих подчиненных. Что случилось? Давай, рассказывай, — видимо, Зое Семёновне хотелось поговорить с кем-нибудь. По крайней мере, следующие минут пять.
— Да с дочкой немного поссорились, — нехотя призналась Марина.
— Ооо, Мариночка, — вздохнула женщина. – Переходный возраст, наверное?
— Да.
— Ну, знаешь, сама я детдомовская, — вдруг разоткровенничалась Зоя Семёновна. – Я родителей своих почти и не помню, о воспитании, соответственно, тоже знаю мало. Но я никогда не позволяла своим детям думать так, что они могут довести меня до слёз или нервного срыва. Дорогая моя, это шантаж. И дети будут им пользоваться. Не потому, что они плохие, просто они дети. Вспомни, когда дочка куклу хотела – она плакала, верно? А теперь что захочет, так выведет тебя из себя и будет продолжать до тех пор, пока не получит желаемое.
— Так в том и дело, что я не знаю, что ей нужно, — печально произнесла Марина.
— Хм. Я как твой руководитель просто не могу позволить тебе работать в таком состоянии. Чего доброго забьёшь кого-нибудь шваброй, а то был у меня один заскок… — разговорчивая дама махнула рукой с дотлевающей сигаретой. – В общем, пойдем чаю попьём, ты успокоишься, мы с тобой проблему-то обсудим.
— Да мне работать надо, хочу домой до возвращения дочери успеть…
— Чтоб она тебя снова довела? Оно тебе надо? – многозначительно посмотрела на Марину Зоя Семёновна.
Марина мотнула головой в знак отрицания.
– Ну вот и пойдём.
В своей каморке Зоя Семёновна чувствовала себя как рыба в воде. Казалось бы, она стала раза в 2-3 стройнее, иначе просто необъяснимо то, что она своими пышными формами ничего не смела со стола. Женщина разлила чай по чашкам, выставила на стол печенье, конфеты, хлеб и колбасную нарезку. Словом, подготовилась к душевному разговору. Зоя Семёновна вообще была очень хорошим человеком, простым. Если не нравился ей кто-то, будь то даже директор фирмы, она так и говорила, но уж если брала она человека под своё крыло, то защищала до последнего.
— Ну? Что там с дочкой в переходный возраст приключилось? Мальчики? Популярность? Прыщик на носу?
— Не знаю, она от меня сильно отдалилась в последнее время, — Марина пригубила горячий чай и поморщилась: в чашке был один кипяток.
Однако Зое Семёновне это ничуть не мешало спокойно пить.
– Например, вчера у меня был день рождения, а она мне только смс-ку скинула, что останется у подруги на ночь. Даже не поздравила.
— Ууу… — протянула Зоя Семеновна и так задумалась, что не заметила, как выпила почти кипящую в чашке заварку. – Так ты с ней говорила вообще сегодня?
— Да я собиралась, — горько усмехнулась Марина. – Встретила её на улице с подружками, подошла поздороваться, а она сделала вид, что не узнала меня, что мы с ней – чужие люди… — на глазах женщины снова появились слёзы, и она вынуждена была прерваться.
— О Господи… — Зоя Семеновна погладила Марину по ладони. – Бедная моя девочка…
— А я всё для неё делала, понимаете?! – никак не могла успокоиться Марина. – Я ей на последние копейки покупала телефон, ноутбук!.. Чтобы всё у ребёнка было к школе! Да, знаю, век такой, что компьютеры есть у всех, но мне лично было тяжело это потянуть! Я работаю уборщицей и посудомойкой, подрабатываю сиделкой у одной бабушки, все деньги – только на Анечку, себе уже не помню, сколько лет назад колготки покупала!.. Всё в старых штопаных хожу! И вот это вот благодарность?! Сделать вид, что мы с ней, царицей, не знакомы?! – у Марины была настоящая истерика, и она заливалась горькими слезами.
Женщина сама не понимала, почему решила вдруг всё рассказать своей начальнице. Скорее всего, ей просто надо было высказаться. Зоя Семеновна подождала, пока рыдания Марины не спадут до всхлипываний.
— Знаешь, Марин, а я тебе скажу, почему дочка так сделала. Ты только правильно меня пойми. Из-за твоих штопаных колготок она так и сделала.
— Что? – моргнула Марина.
— Ну, милая моя. Я всё понимаю, ты всё в своей жизни делала для ребёнка, но нельзя же так себя запускать. Дочка твоя могла бы и без собственного компьютера обойтись, а ты можешь не на 3 работах работать, а найти одну, но с нормальной зарплатой. И обновить себе и гардероб, и причёску, и косметику… Ты же вообще никогда не красишься. Дочка твоя, если с подружками шла, то просто застеснялась. Да, она не права. Но и ты не права, Мариночка.
— Ну и что же мне делать? — снова заплакала Марина. – Как я сейчас, в начале учебного года, всё брошу и начну заниматься поиском косметики для себя?
— Давай подумаем. Ты не участвовала в программе обучения по обмену? – вдруг спросила Зоя Семеновна.
— Нет. А что это такое?
— Это когда ты своего ребёнка отправляешься учиться в другую семью где-то на две недели, максимум месяц, а потом к тебе приезжает ребёнок из той семьи, где жила твоя девочка. Ах да, это всё происходит за границей обычно, но в нашей школе отправляют в Москву и в Санкт-Петербург в том числе. Так и твоя дочка страну посмотрит, и у тебя время появится.
— Но как же… Одна девочка в незнакомом городе, а то и в чужой стране… — невнятно забормотала Марина.
— Да брось ты. У подружек ночевать она может, значит, и тут проблем не возникнет. За детьми будет приглядывать социальный работник, так что ничего с ней не произойдет. Да и в 16 лет должна быть хоть какая-то самостоятельность. Она вот у тебя летом подрабатывала?
— Нет, конечно, она же несовершеннолетняя…
— Ой, Маринка! Вырастила ты белоручку! – фыркнула Зоя Семеновна. – У меня дочка с 14 летом стоит в парке с тележкой хот-догов или другой едой летом, может флаеры раздавать на улице. Им нужна самостоятельность. И к труду их надо приучать.
— Ну, я не знаю… Не задумывалась о таком… — Марина начинала сдаваться под сильным напором Зои Семёновны.
Она чувствовала, что женщина права, и Марина просто разбаловала свою дочь, разрешая ей жить не по средствам.
— Да что тут задумываться?
Зоя Семёновна подлила немного остывший чай. Теперь его хотя бы можно было сразу пить.
– Делай так, как я говорю. Пусть в ближайшее время едет учиться по обмену, узнай, что для этого нужно, а летом пусть идёт на заработки. С ума сойти, взрослая девка палец о палец не ударила ни разу в жизни, пока мать ее как белка в колесе крутится, лишь бы обеспечить… Ой, Маринка, дура ты, конечно. Но ничего, мы ситуацию поправим. Ведь раньше были трудовые лагери, помнишь, как прекрасно всё работало? Вот и сейчас надо так же. А ты, пока твоя дочка в разъездах, утройся на другую работу, на одну, и начни уделять время себе. Уж за 40 лет ты это точно заслужила.
— Мне 36 исполнилось вчера… — покраснев, пробормотала Марина.
— Сколько?! – на этот раз у женщины-завхоза выдержка подкачала. – Ты прости меня, моя дорогая, но… — она беспомощно развела руками.
— Я всё понимаю, — вздохнула Марина. – Да, Вы правы. Надо что-то менять в своей жизни.
— Правильно. Правильно, моя дорогая, — улыбнулась Зоя Семёновна.
Когда Марина вернулась домой, Ани всё ещё не было. Женщина навела порядок в маленькой квартирке, приготовила нехитрый обед. Присев отдохнуть, Марина услышала звук проворачивающегося ключа в замочной скважине. Аня тихо зашла в коридор, надеясь проскользнуть в свою комнату, не встречаясь с матерью.
— Аня, привет, — громко произнесла женщина.
— Привет, мам, ты уже дома? – поздоровалась дочка.
— Да.
— Мамочка, с днем рождения тебя… С прошедшим… Понимаю, что надо было вчера вернуться, но… — затараторила было Аня, но не нашла оправданий, поэтому пришлось прерваться.
Марина с грустью выслушала это. Обида вновь кольнула сердце.
— Ладно, неважно, — вздохнула женщина. – Это ведь просто день рождения незнакомой тётки.
— В смысле? – нарочито обиженно спросила Аня.
— Да видела я, как ты сегодня со мной поздоровалась. Сделала вид, что мы не знакомы. А я ведь… — Марина почувствовала, что готова расплакаться, пришлось припомнить слова Зои Семёновны и собрать всю волю в кулак. – В общем, действительно, неважно. Я тут подумала и решила, а почему бы тебе не поучиться по обмену?
— Эм… У нас есть на это деньги? – приподняла бровь Аня. — Переезд я тебе оплачу. Ты как сама? Хочешь обстановку сменить?
— Да, конечно! Было бы круто! – загорелись глаза у девочки.
Её искренняя радость немного смягчили обиду Марины.
— Отлично. Тогда завтра узнай, что для этого надо. Я пока к вам в школу не хочу особо заходить, дел много.
— Хорошо, узнаю! Спасибо, мамочка! Ты – лучшая мама на свете! – Марине показалось, что слова были сказаны фальшиво.
Уехать из родного города, конечно, было пределом мечтаний Ани. Она не могла дождаться завтрашнего дня, чтобы на первой же перемене забежать к завучу в кабинет и расспросить её об обмене…
Марина же провела остаток вечера в поисках адекватной работы. Ей вдруг стало невыносимо тяжело, как будто весь груз пережитых годов лег ей на плечи разом. Дочь её стесняется. Роной матери!..
Как же она это допустила? Что ж, теперь надо думать, как это исправить…
Утром Аня едва дождалась перемены, чтобы забежать в кабинет завуча.
— Жанна Владимировна, доброе утро! – поздоровалась Аня.
— Здравствуй, Аня, — кивнула завуч.
Она была по совместительству ещё и учителем английского языка в классе Ани.
— Я по просьбе мамы хочу узнать у Вас про обучение по обмену, — подошла к столу завуча девочка.
— Ну, а что конкретно тебя интересует?
— Да всё, наверное, — пожала плечами девочка.
— Ну, это такое мероприятие, когда ты отправляешься на учёбу в другой город или страну. Сейчас у нас заключен контракт с Москвой, Финляндией, Хельсинки, Норвегией, Осло. В этом году места есть только у них. Для поездку за границу тебе понадобятся специальные документы. А если ты отправишься в Москву, то в принципе, ничего не надо, всё оформит школа. К вам раз в неделю будет заходить социальный педагог, если тебе что-то не понравится в твоей временной семье, то ты можешь сказать об этом, выявить желание вернуться домой раньше времени. Это, конечно же, возможно. Питание и проживание за счет принимающей стороны, соответственно, тебе деньги понадобятся только на карманные расходы. Проезд оплачивается. А в следующей семестре уже ребёнок из той семьи приедет к вам в гости на тех же условиях.
— Ага, понятно… Спасибо, — Аня была разочарована.
— Вот, возьми распечатку, покажи её маме, — завуч дала девочке буклет, где были перечислены необходимые документы и описаны все условия.
Аня взяла его и на автомате запихала в карман. Попрощавшись с завучем, Аня пошла дальше на уроки. Об обучении по обмену Аня ничего не знала. И для неё самым нежелательным фактором стало то, что чей-то ребёнок приедет к ним с мамой домой. Квартирка-то была не ахти. Двушка в хрущевке, ну кто назовёт это хорошим жильём? Досталась она от бабушки, которая слишком рано покинула этот мир. Аня даже узнать её не успела – за все 5 лет её детства, пока бабушка была жива, они ни разу не поинтересовалась внучкой. Да и особо выбирать было не из чего. Уехать, чтобы посмотреть Москву, конечно, можно было бы…
О заграничной практике девочка даже не думала, у нее не было никаких документов, а отправлялись в октябре, через две недели, в общем. Словом, девочка была расстроена…
А вот у Марины день выдался продуктивным. Она отпросилась у Зои Семёновны и отправилась на собеседование. Седые волосы она спрятала под косынкой, слегка накрасилась косметикой начальницы, которая сама же и предложила ей помощь. Появилась вакансия в городской администрации, зарплата была достойной, но работа – каторжной. Приходилось общаться с недовольными людьми, пытаться урегулировать их конфликтные ситуации, отправлять по разным кабинетам. Образования для такой работы не требовалось, нужна была только стрессоустойчивость. Тоже сомнительно для Марины, но она должна была справиться. Видимо, на эту работу никто не шёл, потому что очереди на собеседование не было совсем, а саму Марину, единственную кандидатуру, тут же приняли и попросили как можно скорее заступить на пост. Женщина была вне себя от радости и пообещала с понедельника окончить стажировку и приступить непосредственно к обязанностям. Придя домой в отличном настроении, женщина обнаружила грустную дочь, разочарованно ковыряющей йогурт вместо обеда.
— Что случилось? – спросила Марина.
— Да шляпа это какая-то, — тут же недовольно скривилась Аня.
— О чём ты?
— Я про обучение. Там всё за границей.
Марина почувствовала нежелание дочери куда-то ехать, тут же вспомнила про манипуляции, о которых говорила Зоя Семёновна.
— Да? А мне твой директор другое рассказывал.
Аня покраснела, и Марина поняла, что впервые в жизни ей удалось непосредственно поймать дочку на лжи. Радости от этого, к сожалению, было мало.
— Ты звонила в школу?
— Да.
— Ну и почему ты не сказала мне, что к нам тоже кто-то приедет?
— Я подумала, что ты и так поймёшь слово «обмен». Ты же умная девочка.
— Мама! – закатила глаза Аня. – Ну, я так не хочу. Я думала, что всё будет по-другому.
— И поэтому ты решила мне наврать, — не сдержалась Марина. – Нет уж, милая, поедешь. Хоть страну посмотришь.
— Ну, мам!.. Ну, к нам ведь тоже потом приедут, а ты посмотри, что у нас с жильём!.. – заныла Аня.
— А что у нас с жильём?
— Да тут всё как в СССР!.. Серванты эти, комоды, мебель, которая старше меня!..
— Ну и что, — пожала плечами Марина, стараясь сохранить невозмутимость. – Это просто стиль такой. Антикварный.
— О Господи… Мам, да давай я просто в школу буду ходить, как обычно, и всё.
— Нет, Анна, — строго сказала Марина. – Если ты мне не скажешь, какие документы нужны, то я ещё раз позвоню в школу и узнаю там, но ты поедешь учиться в другой город. Это полезно. Поможет твоей самостоятельности, может, даже подружишься там с кем-нибудь.
— А ты не боишься, что мне там будет плохо? – предприняла Аня последнюю попытку.
Её удивило то, что мама не велась на провокации.
— Там же будет соцработник. Скажешь ему, если что. И звонить мне будешь…
«Нет, хватит во всем потакать дочери! Эта поездка пойдёт ей на пользу, пусть месяц поживет в другой семье, почувствует, что соскучилась, а я пока займусь собой. Приедет и не узнает меня», — думала Марина.
— Ясно. Ну, хорошо. Вот буклет, — Аня достала из кармана данную завучем бумажку. – Там всё написано.
— Отлично. Эй, ну, ты отлично проведешь время.
— Ага, а потом краснеть буду перед учеником из Москвы за нашу глубинку… — буркнула Аня.
— И ничего у нас не глубинка, — пожала плечами Марина, разворачивая буклет. – Им, знаешь, тоже полезно от своей засоренной атмосферы отдохнуть.
— Ага…
Как бы ни сопротивлялась Аня, всё уже было решено. Впервые Марина настояла на собственном решении и была довольна…
Аня в начале октября уныло помахала маме ручкой из поезда и отвернулась. Марина вздохнула и отправилась на свою новую работу. К Зое Семёновне она теперь заходила просто как к подруге. Марина ничего не рассказывала Ане о том, что сменила место работы. Первую зарплату уже выдали, долгов у Марины, к счастью, не было, поэтому она с чистой совестью отложила деньги на продукты и отправилась в салон красоты, где сделала новую стрижку и покрасила волосы, к пародонтологу, который назначил лечение для десен. А после и в магазин для бережливых модниц, где подобрала себе новую одежду. Оказывается, чтобы выглядеть вполне приемлемо, не нужно тратить кучу денег и не вылезать из салонов. Достаточно пары-тройки костюмов, юбок, блузок, здоровых десен и визита к парикмахеру. Марина оглядывала критическим взглядом квартиру. Да, обстановка, прямо скажем, не очень. Пусть мебель и старая, но зато крепкая. А вот дух СССР и правда присутствует. Надо бы поменять обои, убрать протертые ковры с пола и постелить какое-нибудь покрытие, заменить капающие смесители…
Работы предстояло много, но она уже началась. И это было очень приятно…
Тем временем Аня оказалась в Москве, где познакомилась со своей временной семьёй. Это оказались обычные среднестатистические люди, которые и сами недавно перебрались в столицу из небольшого городка в области. Их дочка, Юля, очень радовалась, что нашлась девочка, которая согласилась приехать к ним в гости. Жилось хорошо, училось нормально. Соцработник приходил каждую пятницу, но у него никогда не было никаких претензий. Аня так полюбила эту семью, что совсем забыла о своей собственной матери. Даже звонить ей стала реже. Женщина старалась не выдавать огорчения и усталости в голосе, но Аня сама ловила себя на мыслях о том, что возвращаться она не хочет. Она хочет остаться здесь, в Москве, с множеством подростков, различными мероприятиями и прочими радостями жизни. И думала она так вплоть до того момента, пока Юля не стала жаловаться на безумный ритм жизни и не рассказала о том, как мечтает поскорее приехать в гости к Ане, чтобы хоть немного отдохнуть от Москвы. Аня задумалась и тут-то и вспомнила о своей маме. О том, как она любила и оберегала дочку от всего, как настояла на этой поездке, чтобы Аня смогла посмотреть на жизнь в огромном городе. Наверняка, маме тяжело это далось, и она скучает по своей дочке…
Девочка в тот же вечер позвонила маме, сидя на лавочке у подъезда и чуть ли не плача в трубку рассказала ей о своей любви, о том, что она очень соскучилась и просит прощения за то, что относилась к каторжному труду матери как к чему-то позорному. Наконец-то Марина слышала искренность в словах дочери. По её щекам тоже струились слёзы…
Настал день возвращения Ани из Москвы. Девочка бегом поднялась к квартире и поспешила открыть замок. Распахнув дверь, она чуть было не подумала, что ошиблась домом.
— Мама?.. – посреди коридора с новыми обоями стояла вполне молодая и привлекательная дама с короткой стрижкой и тёмными волосами.
Только спустя пару секунд Аня узнала в этой женщине свою мать.
– Мама!
Девочка кинулась в объятия матери. Счастье переполняло её, надо же, как маме удалось все так кардинально изменить всего за месяц?! Марина смахнула слезу счастья с уголка глаза и все рассказала дочке.
— Вот. Обои поменяла, ковры убрала, ковролин купила. Но стелить его будем уже со следующей зарплаты. И мебель потихоньку обновим, — делилась планами Марина.
Аня улыбалась и только качала головой.
— Я и подумать не могла, что приеду, а тут такое. Знаешь, мам. Я очень благодарна тебе за все, что ты для меня сделала и продолжаешь делать. Я хочу помочь тебе в этом, поэтому, если вдруг ты услышишь про работенку для шестнадцатилетней девчонки, то скажи мне.
— Ты ж моя умница!.. – Марина привлекла к себе дочь и поцеловала её в лоб.
С тех пор мама с дочкой зажили счастливо.
0 Комментарий