Наталья ехала в автобусе по сельской разбитой дороге. Тридцать лет прошло, как она перебралась в город, а здесь, на родине, ничего не поменялось: все те же колдобины вместо дорог, брошенные дома. Пожалуй, последних стало ещё больше за это время – уезжают люди с насиженных мест, ищут, где лучше. Вот и Наталья, как уехала учиться в город, так там и осталась. Вышла замуж, дочь родила. Родители ушли на небеса друг за дружкой, когда Катюшке, дочери Наташи, было всего три года. И все это время Наташа приезжала в родные места только раз в год – обиходить могилы родителей, заглянуть в старый, покосившийся домик, в котором прошло детство и юность.
Дом – настоящий долгожитель, стоял, вросший в землю и никак не хотел признавать, что его время вышло. Стены прохудились, крыша осела, местные хулиганы окна кое-где побили, а он все равно стоял, словно старое засохшее дерево, которому только крепкие корни не дают окончательно погибнуть. Поначалу, когда умерли родители, муж Наташи Андрей предлагал продать дом. Но она противилась – не могла представить, что кто-то чужой будет орудовать в родительском доме. Сорвут потертые обои на кухне, выкинут старенькую мебель, а потом выкорчуют яблоньку у окна, которую Наташа посадила с отцом за два года до его ухода…
Только подумав об этом, в душе рождался протест: не отдаст она никому все это. Это её память, часть её жизни. А дом ветшал, усадьба бурьяном зарастала, и только яблонька год от года становилась все крепче и пышнее. Плодов особых она не приносила – просто стояла как память о прошлом, в дополнение к дому.
Наташа, когда приезжала в село, всегда ночевала в родительском доме, хотя соседка тётя Валя звала ее к себе – чего в пыли и с мышами сидеть. А Наташа отмывала дом, за небольшие деньги местный мужичок заменял разбитые стекла в окнах, поправлял рассохшийся шифер на крыше. И потом Наташа вновь уезжала успокоенная – дом дождётся её на следующий год.
Андрей никогда с женой в деревню не ездил. Городской он до мозга костей и не понимал этой глупой ностальгии жены – только деньги зря переводит. Но с годами махнул рукой – пусть носится со своим домом, как с каким-то юродивым. У него был крепкий бизнес, серьёзные деньги в нём крутились.
А Наташа после окончания педагогического университета нигде не работала – была домохозяйкой. И это было решение мужа, но она согласилась. В принципе, её всё устраивало. Андрей приносил деньги в дом, она и дочь ни в чем не знали нужды. Хорошая крепкая семья…
И любовь между ними была…
Но совсем недавно перед Наташей открылась другая правда. Ей позвонила секретарша Андрея и сказала, что беременная от её мужа. Оказалось, что уже три года они встречаются. Наташа закатила мужу скандал, а тот даже оправдываться и извиняться не стал. Сказал, что она курица! И все эти годы была для него только домработницей и нянькой для его дочери! От обиды Наташа плакала, а он смеялся. Потом сообщил ей, что подал на развод. Выгнал её из дома, в котором долгие годы Наташа была хозяйкой. И машину отобрал. Единственное, что не тронул – это небольшой банковский счёт.
— Ты же все-таки мать моей дочери, — с усмешкой сказал он, — это тебе компенсация.
Наташа сняла скромную квартиру, впервые за долгие годы устроилась на работу – в городскую библиотеку. Однажды попыталась разузнать – может быть, можно что-то отсудить у мужа. Но адвокат, изучив все, её не порадовал – Андрей всё сделал так, что шансы получить что-то из его имущества, у неё почти равны нулю. Конечно, можно попытаться. Но Наташа не стала – ни денег на дальнейшую работу адвоката, ни нервов у неё не было. У неё началась другая жизнь. И самое обидное, что дочка заняла позицию отца.
— Каждый человек – свободная личность! –сказала она матери, — и, если отец решил что-то поменять в своей жизни, это его право.
«Что-то»… — это слово больно резануло тогда Наталью.
Двадцать пять лет брака для дочери были не важны. Как и то, что отец предал мать. Хотя чему было удивляться? Катюшка выросла избалованной и изнеженной девушкой. Выбирая между благополучием и поиском справедливости, она выбрала первое. Отец оплатил ей учёбу в престижном вузе, познакомил с перспективным парнем, который впоследствии стал ее мужем. Сейчас Сергей возглавлял филиал компании Андрея за границей. И Катюша понимала, кто может повлиять на ее благополучие. Только отец… а мама? Ну, пусть живёт своей жизнью.
Изредка она звонила Наталье, справлялась о делах. Наталья общалась с дочерью, проглотив все обиды. Потому как она – мать, и своему ребёнку все готова простить.
Автобус въехал в районный посёлок, немного покрутился по узким улочкам и устало остановился у небольшого здания железнодорожного вокзала. Наталья вышла из салона в числе немногочисленных пассажиров. Вдохнув свежего воздуха, она направилась в вокзал – надо было ещё взять билет на электричку, которая будет через пару часов.
У кассы толпился народ. Лето началось – люди едут кто к морю, кто в гости, выбирают оптимальные маршруты. Наташа терпеливо стояла в очереди, попутно слушая беседу кассира с очередным пассажиром, и посматривала в зал ожидания, который был полон. Наверное, сам вокзал был в недоумении – куда все едут…
Наконец Наташа купила билет и нашла в зале ожидания свободное местечко. Чтобы скоротать время до электрички, Наташа открыла книжку – какой-то незатейливый детектив. Наташа его читала и про себя удивлялась: почему он так пользуется спросом у читателей? Какое-то глупое чтиво. Но делать было нечего, а потому Наталья рассеянно следила за сюжетом. Иногда она отвлекалась, посматривая на других пассажиров – просто так, скучая. И тут её внимание привлекла старушка. Маленькая, худенькая, сморщенная, как засохшее яблочко, она сидела, забившись на лавочке, в самом дальнем и темном углу вокзала. Казалось, ей хотелось спрятаться, раствориться в шумном зале, чтобы её никто не увидел, никто не тронул. Старушка куталась в потёртый старый платок, опустив голову на грудь, редко ее худенькие плечи резко вздрагивали.
«Плачет», — поняла Наташа.
И почему-то ей стало жаль эту бабушку – наверное, что-то у неё случилось. Куда она едет, зачем?
Старушка вдруг подняла голову, и Наташа увидела её глаза – в них отражались страх и непонимание…
Бабушка вздрогнула и вновь опустила голову. Рядом с ней сидела полная женщина с мальчиком лет десяти, они с аппетитом уплетали беляши. Старушка робко посмотрела на них и вновь опустила голову, сглотнув голодную слюну. Наташа со своего места все это увидела, сердце заныло – вот сидит бедная старушка, заплаканная, голодная. Почему она тут? Куда едет?
Размышления Наташи прервал охранник вокзала. Он подошёл к старушке и бесцеремонно схватил её за руку.
-Пошла вон, бомжиха! –закричал он, — сколько ты тут будешь глаза мозолить?
Старушка робко что-то ему ответила, а он только рассмеялся.
— Тут не богадельня! – заорал он на весь вокзал, — тут приличные люди находятся. Сейчас вот вызову полицию, пусть с тобой разбираются! А пока пошла вон на улицу, нечего тут сидеть, уже дырку в сиденье протерла. Сутки чего-то высиживает!
Охранник легонько потянул на себя старушку, та, едва не упав, поднялась. От слабости её качало, слёзы бежали по сморщенным щекам, она что-то говорила и говорила охраннику, а тот только хмыкал в ответ. Другие пассажиры с любопытством поглядывали на эту сцену, а потом равнодушно отворачивались – их это не касается.
Наташа захлопнула книгу и встала со своего места, она подошла к охраннику и старушке.
— Мил-человек, не гони! – лепетала пожилая женщина, вытирая слёзы, — я сына жду. Он тут меня оставил и сказал, что скоро будет. Ну, куда я пойду? Он придет, а меня нет.
— Ага, жди! – усмехнулся охранник, — ты со вчерашнего вечера тут сидишь. Где он всё ходит? Сейчас приедет, разберётся.
— Не надо полиции, — взмолилась старушка, — а то у сыночка моего ещё проблемы будут. А он человек серьёзный, ответственный. Зачем ему неприятности? Я пойду, у вокзала буду сидеть. Коли увидишь мужчину – такого высокого, в очках, скажи ему, что я на улице.
— Ага, делать мне больше нечего, — фыркнул охранник. – Брысь отсюда, старая!
Наталья больше не могла это все слушать, она коснулась руки старушки и ласково произнесла:
— Бабушка, вы хотите кушать?
Старушка удивленно посмотрела на неё, глаза вновь подозрительно заблестели. Несчастная сглотнула голодную слюну и, ничего не ответив, опустила голову.
— Пойдёмте со мной! – продолжила Наташа, — тут рядом кафе есть, посидим, отдохнёте.
— А если сын придёт…
— Так гражданин охранник скажет, где мы, — Наташа многозначительно посмотрела на мужчину.
Тот только пожал плечами и пошёл к дверям.
— Не переживайте, он скажет, — успокоила Наташа, — пойдёмте, где ваши вещи?
Старушка взяла небольшой узелок – это и был весь её багаж…
Наташа подхватила свою дорожную сумку, и они вышли из вокзала. Неподалеку виднелась вывеска «Чайхана» — вот туда они и направились. Наташа придерживала старушку за локоть, чтоб та не упала. Женщина отметила про себя – незнакомка почти невесомая, она вообще ест?
Расположившись за столиком, Наташа заказала плов, салат, компот. Подумала — и ещё суп…
— Кушайте! – улыбнувшись, она поставила перед старушкой полный поднос еды.
— Ой, да куда столько? – ахнула её спутница, — мне бы и булочки какой хватило.
— Кушать надо полноценно, — ответила ей Наташа, — а вам силы нужны. Вас уже от голода шатает.
Старушка стыдливо опустила глаза, поблагодарила, вначале робко взялась за еду, а потом уже не сдерживалась – ела с такой жадностью, что у Наташи сердце заболело. Это же как наголодалась бедная старушка?
Насытившись, она виновато посмотрела на Наташу:
— Милая, я ведь не смогу тебе заплатить за обед.
— И не надо! – покачала головой Наташа, — вы мне расскажите, что с вами случилось?
— Да что случилось, стыдно сказать, выбросили меня, как паршивую собаку, — горько ответила пожилая женщина, вытерев набежавшую слезинку.
А потом она всё рассказала…
Татьяна Петровна, как звали старушку, жила в небольшой деревушке. Муж давно умер, единственный сын – в городе, у него там работа, квартира, машина. Семья есть. Сноха не любила Татьяну Петровну, считала её деревенщиной, редко приезжала к свекрови. Сын Костя поначалу ездил, а потом жену стал слушать, тоже ограничивался телефонными звонками. А прошлым летом приехал к матери и стал её умолять, чтобы продала она свой домик в деревне. Татьяна Петровна тогда руками всплеснула – да как же она его продаст? А ей куда?
— С нами жить будешь, — заявил Костя, — старший сын уже съехал, с девушкой отдельно живёт, комната его освободилась, вот и поселишься там. А мне, мама, деньги срочно нужны.
Рассказал сын, что виноват он в аварии, требуют с него на ремонт машины. А денег нет, и в банке кредит не дадут, потому как уже и так по уши закредитован.
— Мне немного надо, триста тысяч всего, — объяснял сын, — а за твой дом примерно столько и дадут.
Подумала, подумала Татьяна Петровна и согласилась! Как не помочь родному единственному сыну? Поживёт и со снохой, что делать. В конце концов, сколько ей осталось? Хоть сыну поможет.
Дом продали, Костя рассчитался за ремонт машины, Татьяна Петровна перебралась в город. Только Ольга, сноха ее, еле терпела старушку. Все фыркала и кривилась при ее виде. А вскоре вообще заявила, что не желает видеть за обеденным столом Татьяну Петровну – якобы чавкает она и есть неаккуратно. Обидно было старушке, но она понимала – в чем-то сноха права. Стара она очень, иногда, правда, плохо жует и крошки роняет. Стала она в комнате кушать. Ольга вновь начала выказывать свое неудовольствие: по ночам свекровь не спит, охает в своей комнате, уснуть нельзя. А что делать Татьяне Петровне, когда суставы иногда так выкручивает, что хоть вой. Дает о себе знать тяжелая деревенская работа. А Ольга не успокаивается – кричать начала, что в доме воняет.
— Старушечий запах везде! — возмущалась она, — я скоро вся провоняю, на работе стыдно появляться!
Татьяна Петровна безропотно молчала, только чаще мылась, да стирала свои вещи. Костя жену не одергивал, только вздыхал – мол, мама, ну чего вы, правда?..
А потом сказал матери, что ей лучше будет в приюте, стал подыскивать такое заведение. Татьяна Петровна плакала, умоляла сына не сдавать её в приют, а тот только нервно плечами дергал.
Через некоторое время стало известно, что все приюты в городе переполнены, в ближайший год никто Татьяну Петровну не возьмет. Старушка вздохнула с облегчением, да зря…
Ольга такой скандала Косте закатила, что он в один из дней сказал матери, что повезет ее назад, в деревню. А куда ехать? Дом ведь продан.
— Я тебе другой дом купил, попроще, — сказал Костя, опуская глаза.
— А деньги где взял? – удивилась Татьяна Петровна. — Да Оля заняла у знакомых.
Татьяна Петровна ничего не ответила – понятное дело, припекла она сноху, та на всё пойдёт. Согласилась вернуться в родную деревушку. Сели они с сыном в поезд и поехали. В дороге им около суток надо было трястись. На какой-то небольшой станции предложил сын выйти размяться. Хоть и не хотелось Татьяне Петровне, но согласилась – Костя был настойчив. Прошлись они по перрону, Костя завел её в вокзал – якобы в холодке отдохнуть, пока он за водичкой сбегает.
— Ой, Костя, а поезд не уйдёт? – встревожилась Татьяна Петровна.
— Да что ты! Он тут почти час стоит, — уверил её сын, усадил в уголке зале ожидания и скорым шагом покинул вокзал.
А минуты через три услышала Татьяна Петровна, как объявили отправление её поезда. Кинулась она из вокзала и увидела, как поплыли вагоны вдоль перрона. А в одном из вагонов заметила сына в тамбуре – проводница как раз закрывала дверь. Или ей показалась? Конечно, показалось!
Убедила она себя, что Костя с ней вместе отстал, вернулась в вокзал на свое место, стала ждать сына. Час прошёл, два, почти сутки – так и не пришёл Костя. Поняла мать, что бросил её сынок, был он в поезде, не показалось ей. И связаться с ним она никак не могла – её телефон у него в сумке остался, документы и остатки пенсии Татьяны Петровны – тоже. Вот и сидела она на вокзале, веря и не веря, что сын мог так с ней поступить.
И Наталья, слушая старушку, не верила, что родной сын может пойти на такое злодейство. Бросил мать, вот на что он надеялся? Вперед всего на то, что заберут ее в какой-нибудь сельский приют, и там старушка умрет, избавив его от хлопот и неприятностей с женой. Или раньше умрёт – на том самом вокзале от предательства самого родного человека…
Наташа подумала: вот и нашла она родственную душу, ещё один преданный и брошенный человек. Только Татьяне Петровне во сто крат хуже. Без документов, без денег, на склоне лет. Не дай бог попасть в такую ситуацию. И тут Наталье пришла мысль: а зачем возвращаться в город? Изредка видеть своего благополучного мужа, встречаться с дочкой, которой она оказалась не нужна? У неё, в отличие от Татьяны Петровны есть свой дом! Пусть старенький, но свой! А работа? Было бы желание, и тут жить можно! Даже лучше! Вот сколько она в городе в своей библиотеке зарабатывает? Больше половины уходит на съёмное жильё. Решено! Она возвращается в родное село.
Наталья слышала, как на станции объявили её электричку, как та с шумом подкатила к вокзалу через несколько минут, потом зычно прогудел электровоз и потянул вагоны дальше по путям. А она всё сидела, глядя в окно. Татьяна Петровна сидела напротив, опустив голову, старушка думала, что сейчас эта женщина поведет её в полицию. А куда ещё? Но старушка твёрдо решила: ни слова не скажет, что сын её бросил. Нет! Пусть живёт спокойно. Скажет, что сама потерялась. Уж как-нибудь ее пристроят. Мир не без добрых людей.
— Татьяна Петровна, а хотите жить со мной? – вдруг спросила Наталья.
— С вами? – удивилась старушка, — да зачем я вам?
— А затем, что я, по сути, тоже всеми брошенная…
И Наталья рассказала свою историю. Теперь уже старушка ей переживала. Так они и сидели в чайхане почти до закрытия, а потом вышли и направились к автомобильной стоянке у вокзала. Наталья нашла бомбилу, который за пятьсот рублей довёз их до её родного села.
Был уже вечер, солнце закатилось за горизонт, и мягкие сумраки обволакивали все вокруг. И только старенький дом с яблонькой у окна, казалось, светился! Наконец-то в него вернулась полноценная жизнь! Наталья что-то готовила на кухне, Татьян Петровна тихонько лежала на стареньком диванчике – отдыхала.
— Пойдёмте есть яичницу! Сейчас подкрепимся, поспим, а завтра я тут полноценную уборку сделаю! – радостно сказала ей Наташа, зайдя в комнату, — ой, вы уже спите?
Старушка дремала…
Наташа укрыла ее шалью и вышла на улицу. Женщина полной грудью вдохнула ночной воздух, где-то в кустах кричала ночная птица, стрекотал сверчок. Как хорошо всё-таки дома! И почему она столько лет этого не понимала?
Наталья вернулась в дом с полной уверенностью, что сделала всё правильно…
На следующий день она всё же съездила в город, забрала свои вещи, уволилась с работы и вернулась в родной дом. Татьяна Петровна как раз на старенькой плитке жарила оладьи.
— О, Наташенька, ты уже приехала? – обрадовалась старушка, — а я вот решила горяченьких тебе испечь. Соседка приходила, простокваши, муки, яичек принесла. Хорошая женщина.
— А тут у нас все такие, душевные и добросердечные, — улыбнулась Наташа.
— Да, в деревне люди проще, — согласилась Татьяна Петровна.
Потом они пили чай, разговаривали. И поняли обе, что нашли друг друга, теперь их души отогреются…
В том же селе Наталья вскоре устроилась в школьную библиотеку, понемногу смогла отремонтировать свой дом. Документы Татьяны Петровны смогли восстановить. Она ведь сказала, что их потеряла. И пенсию старушка начала получать уже тут в селе. А сын её Костя так и не приехал к матери, не повинился. Хотя Наташа смогла найти его телефонный номер и рассказать, где живет Татьяна Петровна.
— Меня это не касается, — сказал Костя.
Наталья поняла, что больше с этим человеком не о чем разговаривать. А вот её дочка через некоторое время всё же приехала к матери. Катюшка была растерянная, заплаканная и… беременная. Оказалось, что её муж Сергей её бросил, нашел другую – более перспективную. А все потому, что Андрей разорился, его обвинили в махинациях и посадили на три года. Его молодая жена, бывшая секретарша, быстро нашла другого. И ребенок её, как оказалось, был не от Андрея. А вот Сергей бросил Катюшку с родным ребёнком — не нужна ему нищая жена. Обо всем этом Катя рассказывала Наталье, плакала, просила прощения – за то, что тогда поддержала отца.
— Мамочка, я такая дура была, — всхлипывала Катя, — прости.
— Я давно тебя простила, — отвечала ей Наталья, гладя дочку по голове, — оставайся тут. Малыш родится, будем вместе его растить. Баба Таня у нас теперь есть. Все хорошо у нас будет.
С тех пор в старом доме жизнь бьет ключом, потому как корни его крепкие оказались… а когда Катя родила дочь, в тот год яблонька у окна впервые была просто усыпана плодами – словно в благодарность за заботу и теплые сердца.
0 Комментарий