Будильник зазвенел громко, оглушительно и как всегда не вовремя! Николай подскочил, как ошпаренный! Пора будить Егорку, вести в сад, по пути заскочить в химчистку. У него сегодня два консилиума и приём пациентов в клинике, ах да, и ещё не забыть скупиться, а то в холодильнике негусто. Все эти мысли пронеслись в голове за доли секунды, и он неохотно выбрался из-под теплого одеяла и пошел умываться. Егорка капризничал, размазывал кашу по тарелке и не хотел есть.
— Сынок, давай быстрее, а то я так на работу опоздаю.
— Не хочу в садик! Ты меня опять позже всех заберёшь! – канючил малыш.
— Егорка, ты пойми, я же хирург, людям жизни спасаю. Если я уйду пораньше и брошу пациента, он ведь умрёт. А у него детки тоже есть, и они будут плакать, – уговаривал отец. — А хочешь, пойдём на выходные в парк аттракционов, с тетей Леной? – предложил он.
— Ура! Конечно хочу! Только без тёти Лены! Она мне не нравится! – обрадовался малыш…
Николай работал ведущим хирургом в частной элитной клинике. Почему он захотел выбрать именно эту профессию, он и сам не знал, ведь мама была окулистом, а отец участковым терапевтом. К своим тридцати двум годам он блестяще закончил университет, интернатуру, успел поработать в обычной хирургии и по обмену опытом в Германии, поэтому его с таким стажем и знаниями охотно взяли в элитную частную клинику в самом центре Москвы. Вся неделя была расписана буквально по минутам, приём больных, консилиумы, операционные дни. Николая ценили за то, что он виртуозно проводил самые сложные операции и вытаскивал с того света даже самых безнадежных больных. Родители, вложившие всю душу в сына, очень переживали, что он никак не женится. Вот мама и посоветовала очередную кандидатку со словами:
«Сынок, она очень хорошая девочка, дочка дипломата, из приличной семьи!»
Пара стала встречаться. Эльвира действительно выглядела шикарно, модно, цену себе знала и смотрела на всех свысока. Николай её совсем не любил, так, увлекся просто, и совершил огромную ошибку, поддавшись влиянию близких и коллег и женившись на девушке.
После свадьбы выяснилось, что они совершенно разные люди, настолько, что даже поговорить вечером было не о чем! Её абсолютно не интересовали его пациенты и медицина в целом, а ему было тошно слушать о новинках и модных трендах этого сезона. Ничего, думал он, стерпится и слюбится как-нибудь. Дети не входили в планы Эльвиры минимум лет до тридцати, девушка посещала различные курсы, тренинги, фитнес центры и салоны красоты, и как она выражалась: «Искала себя!».
Раньше всё это оплачивал отец дипломат, теперь же, по её представлению, должен был делать Николай! Поэтому, когда Эля вдруг обнаружила, что беременна, разразился страшный скандал, девушка кричала:
— Это ты виноват, надо быть осторожнее! Я делаю аборт, и это не обсуждается! Какие дети, мы ещё для себя не пожили! Я не собираюсь в двадцать пять лет заплыть жиром и менять эти грязные подгузники!
Но тут уже не выдержал Николай, он взбесился, поднял на уши всех родных, и общими усилиями они уговорили и вынудили Элю рожать. Мужчина верил, это она сейчас, глупая, такую ерунду несёт, а как увидит свою роднулечку, материнские чувства взыграют и всё встанет на свои места. Но с появлением Егорки Эльвира, наоборот, как с цепи сорвалась! Она пропадала неделями, абсолютно не следила за малышом, могла запросто оставить его одного на целый день. Казалось, до неё не доходит, что она мать! Коля весь издергался, часто отпрашивался с работы, потом взял отпуск, пытался образумить непутевую жену. А потом плюнул, развелся и через суд добился, чтобы ребенок жил с ним! Мысленно он вычеркнул Элю из своей жизни раз и навсегда! Бывшая жена не очень-то расстроилась такому повороту событий, и она преспокойно укатила на Гоа заниматься восточными практиками. Родители очень выручили Николая. Мама переживала, чувствовала свою вину, ведь это она настояла когда-то на их свадьбе! Поэтому ушла на пенсию и полностью посвятила себя внуку.
Постепенно жизнь устаканилась, Егорка пошёл в садик и Коля забрал сына к себе. Так и жили. После неудачного брака мужчина опасался заводить с кем-то серьёзные отношения. Встречался периодически с медсестрой из реанимации, Леной, но Егор её категорически не принимал, ревновал, наверное!
Сегодня у Николая был приёмный день, пациенты были записаны заранее, поэтому толкотни и давки не было. Внезапно из коридора стали доноситься крики и ругань, которые всё усиливались! Не выдержав, хирург вышел глянуть, что происходит. Медсестра Инна, которая сидела на стойке администрации, пыталась выдворить бомжа, который тихо сидел на скамейке в очереди, и теребил в руках потрепанную, облезлую кепку. Девушка кричала:
— У нас приличная клиника, Вы не записаны, за приём не заплатили! Покиньте немедленно помещение! Ещё и без бахил сюда запёрлись!
Бедный мужчина прямо вжался в стул и чуть не плакал, но с места не сдвигался и упорно сидел! Он, в общем-то и на бездомного то не сильно смахивал, не было этого зловонного смрада, да и чистый, вроде. Просто одежда ужасно старая, застиранная почти до дыр, да и на лице явные отпечатки долгого сидения за решеткой! Николай решил вмешаться, пожалел бродягу, хотя и понимал, медсестра права, это против правил клиники, и им обоим, если что, хорошенько влетит! Он обратился к девушке:
— Инна, перестаньте кричать, Вы мне эдак всех остальных пациентов распугаете. Это ко мне. Я заплачу вместо него за консультацию и продолжу приём через двадцать минут.
И он обворожительно улыбнулся остальным ожидающим. Хирург сказал бродяге:
— Заходите в кабинет! – тот обрадованно засеменил за ним. — Ну я вас слушаю, что-то беспокоит? Не стесняйтесь, рассказывайте, чём смогу, помогу, – доктор ободряюще улыбнулся.
Старик мялся, мучился и робко сказал:
— Да я это, к тебе, сынок! Здравствуй! Папка я твой, родной, Коленька, – и он опустил глаза в пол.
Николай опешил: «По-моему, Инна была права, и пациент не совсем адекватный!»
— Вы что-то путаете, мои родители…
Но пенсионер перебил его:
— Да, да, твои родители Андрей и Неля Епифановы. Так? Только ты им не родной! Это я, понимаешь, отдал тебя им, когда тебе два годика было! – чуть не прокричал он и протянул старый, потрепанный чёрно-белый снимок.
Там действительно были изображены какие-то мужчина и женщина и он, Коля! Сомнений быть не могло! Доктора будто током пронзила страшная догадка! Из коридора послышалось недовольное роптание, Николай понял, здесь им не дадут поговорить. Тогда он предложил:
— Знаете, что, пойдёмте я вас в кафетерий отведу, и обед закажу, а через полчаса у меня перерыв, я к вам спущусь и поговорим спокойно…
В кафе старик вздохнул и начал свой длинный и печальный рассказ:
— Понимаешь, Коль, я ведь не всегда таким был, на этом месте когда-то больница третья городская была, я там хирургом работал, Евгений Свечников, можешь узнать от старожилов, они должны помнить! А мамка твоя, царствие небесное, медсестрой у меня трудилась, Зинаидой звали. Она сама сирота неприкаянная, из деревни, молодая совсем была, жизни не видела. Любовь у нас страшная приключилась, и страсть, и ревность, всё в перемешку. Я-то, чего греха таить, непутёвый был, крученый верченый! В карты на деньги играл, да так, что в долгах, как в шелках ходил! За мной кредиторы по пятам бегали, угрожали! Зина, когда забеременела, как уж меня просила, плакала, чтоб ради тебя за ум взялся. Вроде я держался год, а потом… Ну это, как болезнь, затягивает, хуже наркотиков! Перестаешь соображать, что творишь. Вот я и предложил мамке твоей препараты из больницы потихоньку проносить, до торговать ими, а сам всю выручку в казино спускал! А она, дурёха, согласилась, любила меня крепко! Конечно же, нас накрыли, был суд. Зине дали три года, а я струсил, смалодушничал, и не признался, что это по моей указке она делала! Куда было тебя девать? Тебе два года от роду? Плакал всё время, мамку звал, кушать просил… А тут я узнал, что у терапевта то нашего, Андрея, нет детей! Они уж и надеяться перестали. Вот и решил его уговорить тебя забрать, на время, пока всё не утрясется. Тот с радостью согласился, но с условием, всё по документам, как положено, и в их жизнь не лезть, тебя не дёргать и психику не ломать! Ну а дальше всё кувырком пошло! Зина на зоне туберкулёзом заразилась, да вскорости после того, как на волю вышла, запила с горя, да и померла. Меня прокляла напоследок, в сердцах кричала: «Из-за тебя, мерзавца, у меня вся жизнь наперекосяк! Сына лишилась! Я помру, и тебе счастья не видать! Запомни!» Так оно и вышло. Я тоже выпивать стал, играть не бросил, сидел трижды! Покатилась моя судьбинушка с горки да под откос! А теперь вот решил в родной город вернуться помирать. Мне ведь недолго осталось. Болезнь тяжёлая, последняя стадия, месяца четыре, от силы, дают. Решил перед смертью тебя найти, да повиниться, душу облегчить. Ты прости меня, сын, если сможешь! Непутёвый у тебя родной отец-то оказался… – и старик горько заплакал.
Николай был в бешенстве, желваки ходили ходуном. Он процедил сквозь зубы:
— Замечательно! Мать угробил, меня чужим людям сбагрил, жизнь пропил, а теперь пришел прощения просить? Я тоже один сына воспитываю! И никогда, слышишь, ни разу в моей голове не родилось бредовой идеи его куда-то отдать! Этому нет объяснения. Я думаю, нам не о чем говорить, и прощать я тебя не готов! Ты имеешь то, что заслужил! – и он резко встал, собираясь уходить, чуть не опрокинув стул.
Пенсионер затараторил беззубым ртом:
— Да, ты прав, и я всё это заслужил и не жду прощения. Вот возьми, здесь адрес ночлежки, где я обитаю. Вдруг поговорить захочешь… – он надвинул кепку на глаза и зашаркал к выходу.
Коля негодовал: «Каков наглец! Хватило совести прийти!».
Он смотрел на своего Егорку, который с увлечением пытался загнать машинку в гараж из кубиков и не понимал, как же можно променять такое сокровище на игру в казино и спиртное! Нет, ему решительно этого не понять! Мужчине просто необходимо было выговориться, его разрывала боль и обида изнутри и практически ненависть к этому опустившемуся старику, которого даже язык не поворачивается назвать папа! Но с кем? Не хотелось будоражить пожилых родителей такой новостью, у них давление, сердце. В свете последних событий он вообще готов был им ноги целовать, понимал теперь, какие это святые люди! Его детство было абсолютно безоблачным, они его берегли, холили и лелеяли! С Леной они не настолько близки, чтобы такое обсуждать.
Тогда Николай решил спросить совета и поговорить со своим любимым профессором, преподавателем анатомии, Марком Фишманом. Они крепко дружили ещё с институтской поры, хорошо общались, хирург всегда был в этом доме желанным гостем. Так мужчина и сделал, купил бутылку дорогого марочного коньяка и отправился навестить доброго друга. Жена профессора на радостях накрыла щедрый стол, и, посидев немного для приличия, тихонько удалилась, понимая, что мужчинам нужно поговорить тет-а-тет. Изрядно приняв на грудь, Коля решился и как на духу выложил всё, что было на душе, эмоционально размахивая руками и кипятясь, как раскаленный чайник. Старый мудрый еврей молча слушал, кивал головой, выждал паузу, и спустя время сказал:
— Вот что я тебе скажу, Николай. Когда я был молод и горяч, как ты сейчас, я бы целиком и полностью согласился с тобой! Но сейчас, прожив долгую жизнь, уверенно заявляю – ты неправ!
Коля опешил:
— Как? Почему? Но ведь он уголовник и беспринципный тип!
— Понимаешь, Коль, каждый человек грешен, но ты ведь не Господь Бог, чтобы его судить! Да, он натворил кучу ошибок, промотал свою жизнь! Но ведь одумался же? Пусть поздно, перед самой смертью, признал свои грехи и решился покаяться перед тобой? Зная, что ты его, наверняка, осудишь и не примешь. А это дорогого стоит! Он ведь не просит у тебя ничего, кроме твоего прощения! Так возьми и прости, будь выше ненависти и обиды. Иначе она так и будет тебя разъедать, как кислота изнутри! Ведь у тебя, как я знаю, прекрасно жизнь сложилась, тебя любят родители, ты имеешь прекрасное образование и профессию. Так чего тебе жаловаться? Неужели лучше было бы, если бы ты с ним тогда остался? А если твой сын, когда вырастет, начнет тебя обвинять, что ты плохой отец и из-за тебя он не знал матери?
Коля было возмутился:
— Ну, знаете, тут совсем другое! Моей вины здесь нет! Эта фифа сама от сына отказалась!
— Ну это с какой стороны посмотреть…Ты не любил мать Егорки, а всё равно женился. Да, Эльвира была не готова к материнству, но уже сейчас, по прошествии многих лет, одумалась, но ты запрещаешь ей даже приближаться к сыну… А ведь она, пусть и непутевая, всё же мать. А ребёнку никак нельзя без материнской любви! Так что, Коль, решать тебе, но я своё мнение высказал!
Хирург крепко задумался после этого разговора и совсем по другому посмотрел на всё…
Спустя неделю, он нашел отца в ночлежке, и сказал ему:
— Здравствуй, отец, я за тобой! Собирайся, я тебе квартиру снял с удобствами. И завтра жду тебя на приеме в клинике, я всё оплачу и договорюсь. Посмотрим, что там у тебя за хворь такая завелась, повоюем ещё! И да, пап… Я тебя прощаю! – и обнял искренне рыдающего старика.
После обследования выяснилось, что всё не так трагично. Николай сделал отцу сложнейшую операцию и выторговал у судьбы для него ещё пару лет жизни! Когда тот поправился, познакомил его с внуком, стал проведывать и помогать. Они с трудом нашли могилу родной матери, вернее то, что от неё осталось, и Николай поставил аккуратный памятник. Часто втроем гуляли в сквере и кормили булкой лебедей на местном пруду.
Из головы хирурга всё не уходил тот разговор с профессором. Тогда он решился, собрался с духом, и набрал номер Эльвиры, хотя зарекался никогда больше этого не делать, и сказал:
— Привет, Эля, это Николай. Если ты захочешь повидать Егорку, я не против. Ты же мать, имеешь право… – и положил трубку, не дожидаясь ответа.
А на том конце провода от счастья беззвучно рыдала женщина, бывшая жена Николая! Она повзрослела и давно сто раз пожалела о том, что так по-идиотски тогда себя вела, променяв семью и сына на дурацкие развлечения. Всё, что ей на тот момент казалось важным, свобода, поиск места под солнцем, и никакой ответственности, вдруг стало Элю душить. Ей ничего было не мило, по ночам она тосковала по своему крохе, ревела в подушку, кляла себя. Видимо материнский инстинкт всё же проснулся, да поздно было…
Недавно вернувшись из-за рубежа, женщина неоднократно звонила Николаю и умоляла разрешить увидеться с сыном. Но он только один раз ответил, чтобы она не смела приближаться к мальчику и больше не брал трубку. Эля пыталась подключить своего отца, но тот был зол на неё и наотрез отказал в помощи, сухо ответив: «Ты уже не маленькая девочка, сама заварила кашу, сама и расхлебывай!».
Спустя пару недель, долгожданная встреча матери и сына наконец-то состоялась. Решили все вместе встретиться в парке. Николай узнал Эльвиру сразу, та же летящая походка, модная стрижка и элегантное пальто, всё так же красива, но что-то в ней изменилось…
Глаза, её глаза стали печальными и очень глубокими, в них застыла невыносимая тоска и боль…
Женщина подошла к сыну, достала из пакета дорогущего робота трансформера, и дрожащим от волнения, срывающимся голосом, произнесла:
— Здравствуй, Егорка, это тебе! Ты знаешь, кто я? – и протянула ему игрушку.
Тот обрадовался, стал сопеть и распаковывать подарок, хитро поглядывая на нее.
— Я мама твоя! Ты прости меня, малыш, что раньше не приходила к тебе, можно я тебя обниму? – и она потянулась к ребенку.
Не по годам взрослый Егор удивил всех:
— А я знаю, мне дедушка про тебя рассказывал потихоньку, чтобы папа не расстраивался, и фотографию твою показывал. Ты же в далекой стране была, да, и не могла приехать, потому что забыла дорогу? Мне так дед сказал. А я верил и знал, что ты вспомнишь, и придешь ко мне!
Тут малыш не выдержал, и прижался к ней, и заревел в голос, выплакивая всю свою тоску по самому родному человеку!
— Ты же больше не уедешь? – недоверчиво спросил Егорка.
Эля вытерла слёзы, погладила его по голове, и зашептала:
— Нет, сыночек, я больше никуда не уеду!
Радостный мальчуган побежал кататься с горки, а женщина подошла к Николаю, глянула в глаза, и тихо произнесла:
— Прости меня, Коль, я такая дура была… А ты самый лучший отец в мире!
Николай ничего не ответил, молча взял её за руку и крепко сжал. Только сейчас он понял, что эта женщина ему всё же не безразлична, и он действительно её любит.
Целый день семья гуляла по парку, катались на аттракционах, смеялись от души и ели все втроем огромную пахучую сладкую вату, все были по-настоящему счастливы!
Профессор оказался прав, на душе у Николая стало удивительно легко и свободно, словно оттуда убрали тяжелый булыжник! Он видел, как светятся от счастья глаза сына, и понимал, что поступил правильно, как бы там ни было, а маму не заменит никто. Как часто мы через всю свою жизнь катим за собой целый воз обид, гнева, ненависти и проклятий. Они нас отравляют и потихоньку разрушают. А ведь по сути для счастья немного надо, просто сказать: «Прости! Или Прощаю!»
0 Комментарий