Старые родители

— И чего ты пришла, — Алена отшатнулась, оглядываясь, чтобы никто не увидел ее в такой компании, — просила же сколько раз.

Девушка всем говорила, что живет с бабушкой и дедушкой, а ее родители – военные, поэтому их никто никогда не видел.

— Аленушка, мы с папой мимо проходили, на почту, пенсию получить. На выходных поедем на рынок, что захочешь тебе купим.

Мама Алены была пожилой и очень худой женщиной, отец выглядел лучше, но возраст брал свое.

На дочери никогда не экономили, покупали все самое лучшее, выполняли все прихоти.

Когда Алена родилась, по ее словам, они уже были старые.

— Это же так противно, будучи старыми таким заниматься, — жаловалась Алена подруге.

Только Аня и знала, что тетя Галя и дядя Вася – это не бабушка с дедушкой, а родители Аленки.

— Классно тебе, родители молодые, гулять можно, в кафе ходить, в кино. С моими даже на улицу выйти стыдно. Прыщей мне мало, еще предки старики достались.

На самом деле Алена была вполне симпатичной девушкой, да и родители выглядели не так уж плохо.

— Ты где такую красоту взяла? Шикарная юбка! Померить дашь? Надо тоже у мамки попросить.

— Мама купила, резинка вроде называется.

Алена сняла легкие брюки и принялась натягивать черную мини-юбку. Аня краем глаза увидела крупные шрамы на половинке попы.

— Вот черт, шрам будет видно, — выругалась Алена. Спасибо, мамочка, еще и юбку не наденешь.

— Не преувеличивай, там не видно почти, — утешала подруга.

Шрам действительно был большой и глубокий, побелевший от времени, но все равно заметный.

— Ты ведь выше меня, размер больше купите, и будет отлично. При чем тут вообще твоя мама? Откуда шрам?

— Я мелкая была, собака напала, а мать не уследила.

В понедельник Алена не пришла в школу, лишь вечером удосужилась позвонить подруге, попросила встретиться.

— Ты чего прогуливаешь? В ПТУ хочешь? – наехала Аня.

— Да какая тут школа, я кое-что узнала. Пойдем, покурим, все расскажу.

— Ты куришь?

— Да просто попробовать хочу, у соседа стрельнула.

— Что ты хотела? Я курить не буду, предки дома, убьют, если запах почувствуют.

— Значит, я буду. Помнишь, мы по истории всяких графов проходили? Юсупова помнишь?

— Ну, помню, дальше что?

— А то, что я не Смирнова, а Юсупова! Графиня!

— Ты пила что ли?

— Я сама сначала не поверила, мы ремонт с матерью делали, шкаф отодвинули, а там куча бумажек разных, мама сказала, что потом разберет. Я положила их, а потом смотрю, там фотки старые и документы об усыновлении. Я приемная, прикинь!

— Да бред какой-то, может просто бумажка старая.

— Да прям уж. Я как истерику устроила, мать сказала отцу, чтобы он мне все рассказал, и ушла. А он и говорит, мол, мать твоя молодая была, пятнадцать лет всего. Ты прикинь! У меня тоже родители молодые! Короче оказывается, они просто меня у нее забрали и увезли. Я еду к ней!

— Так, стоп, куда ты едешь?

Сумасшедшая, а учеба, а адрес? Как ты одна поедешь?

— Отец адрес сказал, деньги есть, да и недалеко это. Час езды всего. Бедная моя мама, они же украли меня, получается.

— Ален, не надо. Останься, они ведь тебя любят.

Переубедить подругу не удалось, наутро мама разбудила Аню и заявила, что пришла мама Алены, и заявила что пропала дочка. Девушка рассказала матери, все что вчера узнала, в коридоре раздался глухой стук. Мать Алены упала в обморок.

***

— Мам, а тетя Галя выживет? Вот же Аленка дура…

— Врачи говорят просто нервный срыв, все хорошо будет.

Вечером в Анино окно раздался стук, во дворе стояла Алена.

— Мам, я ненадолго, — крикнула Аня и выбежала во двор.

— Куда ты собралась?

— Аленка пришла.

— Пускай заходит.

Алена стояла в слезах и всхлипывала.

— Не плачь ты так, просто нервный срыв, поправится, — поспешила утешить подругу Аня.

— О чем ты?

— Пойдем в дом, Ален, мама звала.

— Подожди, у кого нервный срыв?

— У тети Гали, ты не знала?

— Мне срочно нужно в больницу!

В дверях появилась мама Ани:

— Так, бегом в дом, обе. Завтра поедем все вместе, а сегодня поздно уже, спать нужно.

Они сели пить чай и Алена начала свой рассказ.

Утром, еще затемно она сбежала из дома, купила билеты и поехала.

Алена была уверена, даже если мама и переехала, кто-нибудь ее помнит и ей дадут новый адрес.

Найти нужный дом не составило труда, полуразваленный барак, видимо мама переехала. Из дома вышла женщина, Алена решила обратиться к ней:

— Доброе утро, а вы случайно не знаете, Дарья Юсупова здесь жила когда-то.

— Да она до сих пор тут живет, — бросила женщина, — пьет, да плодится. Ты из опеки?

— Вы не поняли, она молодая совсем, у нее еще дочка Алена.

— Да у нее этих дочек… — Женщина выругалась, — проходи, раз пришла.
Раздался стук в окно.

— Дашка, вставай, тут по твою душу пришли. Опека.

За обшарпанным окном с разбитым стеклом раздалось шуршание, на пороге показалась молодая, но опустившаяся женщина. Красное, одутловатое лицо, запах перегара и нетвердые движения мигом затмевали молодость.

— Чего надо?

— Я Дарью Юсупову ищу, ошиблась видимо.

— Ну, я это. Так ты ж не из опеки, дочка моя старшая, гляди-ка, похожа. Что надо? К себе не возьму, нужна ты мне больно, тебе в детдоме должны были квартиру дать, вот там и живи.

— Я просто хотела увидеть маму…

— Увидела? Полегчало? Ты смотри, как вас в детдоме одевают, золотишком балуют, может, поделишься? – женщина надвигалась, дыша перегаром.

— Дашка! – раздался голос из барака, — ты где? Там дите орет.

— Да иду я. А, это, как звать-то тебя?

— Алена, — тихо произнесла девушка.

Внезапно на нее нахлынули воспоминания.

В холоде, голоде и грязи жила она в первые годы. Какой-то мужчина выбросил ее во двор на мороз. В будке должно быть тепло. Собака лает и бросается, кусает, рвет, больно. Пса почти не кормили, лишь в тот день ему что-то досталось.

Алена поняла, откуда у нее ночные кошмары. Память дала ей забыть о том дне, но сейчас пришлось вспомнить все.

— У меня не было имени.

— Не до тебя мне было, понимаешь? Я хотела сходить, не дошла.

— Ну да, — ухмыльнулась Алена, — тебе бутылка важнее дочери была. Кто мой отец знаешь?

— Ты из меня проститутку не делай! Я всю жизнь с одним мужиком, любовь у нас! Подожди, ты не детдомовская, домашняя, ухоженная. Ненавижу таких. Я из детдома, дворник меня под мостом нашел, Юсупом звали. Имя мне Дашка дали, фамилию думали Мостовая записать, а решили Юсуповой сделать. Один он ко мне приходил, а потом помер.

Алена молчала.

— Я тебя любила, правда, любила. Это все Сашка, муж мой. Он говорил, прятать надо, малолетняя я, заберут. Я не пила тогда даже. Бежать надо было, а я дура, все от Сашки уйти боялась, он один меня любил, кроме дядьки.

— А другие дети где?

— Он всех в детдом отдал. Одну девчонку оставить позволил.

— Мне пора.

— А приходила чего?

— Ничего. Прощайте.

***

— Теть Свет, что же мне теперь делать?

– Аленка смотрела на Анину маму и плакала, — меня же теперь родители не простят никогда. Вот я неблагодарная, какая же я глупая.

— Ален, мне отец твой рассказал, как ты у них появилась. Они давно детей хотели, не получалось никак. Однажды с работы он шел и заметил, как собака во дворе куклу разрывает, потом только понял, что это не кукла вовсе, а ребенок.

Животное, видимо, не кормили. Твой отец бросился к тебе и закрывал собой, покуда помощь не подоспела, у него все рука изорвана.

Они простят, потому что любят тебя.

— У меня такая наследственность плохая…

— Не говори глупостей, не только от наследственности зависит, каким человек будет.

***

Мать с отцом простили Алену, с тех пор она не стеснялась гулять с ними, рассказала всему классу правду. Одного хотела девушка, чтобы родители прожили подольше.

Других детей Алена не смогла найти, усыновили всех, зато добилась того, чтобы органы опеки изъяли малышку из неблагополучной семьи. Родителям из-за возраста не дали усыновить девочку, но они подыскали хорошую пару, которая усыновила Надюшу.

Алена старалась не огорчать родителей, всю жизнь дружила с Аней.

Вместе они образование получили, замуж вышли и дети их подружились.

Давно уже умерли родители, но Алена никогда о них не забывает, в отличие от биологической матери, о которой девушка зареклась не вспоминать.

А зачем прошлое ворошить?