Нина Васильевна была одной из самых непотопляемых педагогов школы. Дело не в её редком профессионализме, которым она никогда не отличалась, а особом умении поднести себя в таком свете, что все начинали видеть плохое только в её оппонентах.
Работая вначале преподавателем истории, женщина обратила внимание, что коллегам из секции иностранных языков повысили зарплату в связи с дополнительными занятиями, и решила срочно переквалифицироваться. Она закончила ускоренные курсы английского языка и подала заявление на освободившуюся вакансию – молодая коллега ушла в декретный отпуск. С того времени и началась эпопея Нины Васильевны, которую из-за её несдержанности и безумной любви к деньгам не раз хотели уволить, но почему-то никак не получалось…
Приходя в класс, женщина, как положено учителю, требовала от учеников приветствовать её так, как она запомнила на курсах:
— Good morning, dear teacher, we are glad to see you!
Причём первую половину предложения надо было повторить трижды. Когда кто-то из учеников спросил, зачем им, как попугаям, трижды повторять одно и то же каждый день, в него полетел кусок мела. Красная от гнева, Нина Васильевна кричала во всю мощь своих лёгких:
— Потому что так надо, сопливый щенок! Мал ещё, чтобы такие вопросы учителю задавать!
«Сопливый щенок» оказался не из тех, кто безмолвно сносит подобное обращение, и вскоре, после долгих разбирательств, директор вызвала Нину Васильевну к себе:
— Знаете, тот ученик, Кравцов, в которого, как говорит весь класс, вы кинули куском мела и пытались порвать ему учебник, с родителями написал на вас заявление. Мне стоило большого труда отстоять вас, у нас итак учителей не хватает. Но есть одно условие – вы переходите на преподавание в начальную школу, в старшие классы вам вход заказан. Хотите дальше работать – то только в «началке», не устраивает – пишите заявление об увольнении…
— Из-за одного какого-то мелкого паршивца вы хотите от меня избавиться?! – не поверила своим ушам Нина Васильевна.
— Если бы он был один, я бы спустила этот вопрос на тормозах. Но у нас есть заявления за две недели (!) от двадцати трех старшеклассников, а с этим шутить нельзя. Иначе нас потом департамент образования затаскает по судам. Кто тогда вообще будет работать? Наша школа считается одной из лучших в городе, и такое нездоровое внимание нам ни к чему. Прошу вас, оформите перевод и продолжайте работать. И ещё – умерьте свой пыл. Сейчас дети и родители уже не те, чуть что – сразу «телегу» пишут.
Поняв, что спорить бесполезно, Нина Васильевна сдалась и в начале следующего учебного года перешла в начальную школу.
В каждом неблагодарном и нерадивом, как она считала, ученике, женщина видела собственного сына Сергея, который после очередной ссоры отказался общаться с ней и запретил ей приходить к нему.
Сергей до восьмого класса не отличался ангельским поведением. Единственный сын, избалованный внимание матери, он не считал нужным обращать внимание на потребности других людей. Ему так хотелось, потому что мать всячески подчеркивала его превосходство над остальными сверстниками:
— Ты намного умнее их, ты научился читать в четыре года. А ещё ты у меня самый красивый, девчонки в очередь встают, чтобы ты обратил на них внимание. Разве у умной и красивой матери бывает по-другому?
Серёжа понял – всё хорошее, что в нем есть, он получил от любимой мамы. А всё плохое – от отца, которого он даже не помнил. Поэтому, желая оскорбить кого-либо, он сразу переходил на личности:
— Ты такой придурок, потому что у тебя мамаша толстая и уродливая! И отец у тебя полный дебил, наплодились тут…
За такие слова его неоднократно били, но парня это ничему не научило. Он продолжал нарываться на неприятности, и матери приходилось потом устраивать разбирательства с его обидчиками, за что Серёжу ещё больше ненавидели. У него не было ни одного знакомого, которого он мог бы назвать своим близким другом.
Парнишка втайне завидовал тем, у кого были братья-сестры, им хоть было с кем играть и делиться своими секретами. А уж как они вступались друг за друга! За него, Серёжу, никто так не вступался…
Нина Васильевна с крайним неодобрением относилась к многодетным семьям:
— Не понимаю, зачем плодить нищету, не имея ни нормального образования, ни приличной профессии, ни собственного жилья? Посмотришь на некоторых, так прямо язык чешется спросить: вы понятие имеете, что такое предохранение? Ходят потом такие, как этот Кравцов – одеты невесть во что, зато самомнения хоть отбавляй! Мелом в него кинули, видишь ли… Нас вообще указками били по рукам, и ничего, все до сих пор живы-здоровы… И родители выпороть могли, если с учителями спорили…
Нина Васильевна не могла простить, что из-за одного ученика ей пришлось отказаться от работы в старших классах. Для неё это была своего рода золотая жила: выпускники готовились к экзаменам, среди которых иностранный язык был обязательным. Чтобы ребёнок получил нормальные оценки, некоторые родители готовы были платить целый год за репетиторские услуги, выбирая в качестве репетиторов тех же школьных учителей. И Нина Васильевна не была обделена вниманием и деньгами…
Однако уже в конце первой четверти в начальной школе она поняла, что там условия ещё лучше: дети маленькие, признают авторитет взрослых и принимают почти всё её слова за чистую монету. Стоило ей как-то сказать, что хорошие детки всегда ходят к учителям английского и после этого прекрасно говорят на этом языке, как к Нине Васильевне выстроилась целая очередь желающих научиться хорошо говорить. Это занятие стало приносить женщине приличный доход, и она даже стала говорить:
— Если бы я знала, что в началке такой простор, сразу бы ушла сюда. Здесь и вякать-то некому, родители сами деньги суют, лишь бы с детьми позанимались…
Серёжа, подрастая, всё чаще слышал разговоры о том, насколько нагло и беспринципно его мать занимается вымоганием денег в школе. Как только кто-то из учеников, ранее посещавших её занятия, переставал приходить, отношение Нины Васильевны к таким «отступникам» резко менялось: двойки и тройки сыпались, как из рога изобилия, и самым привычным обращением становилось «бездарь», «тупица», «имбецил». Дети, которые заканчивали четвертый класс, порой плакали от бессилия: учительница заваливала их таким количеством домашней работы, что писать приходилось до часу-двух ночи.
Суть методики обучения Нины Васильевны оставалась донельзя примитивной – чтобы ученики не задавали лишних вопросов о грамматике или практике говорения, их заставляли выписывать незнакомые слова и прописывать их в тетради по пять строчек каждое. В итоге некоторые задания занимали по четыре-пять страниц в тетради, и родители начали потихоньку выражать своё возмущение:
— Почему в другой группе дети могут и писать, и говорить, а наши, кроме писанины, ничего больше не делают? За что она берет такие деньги?
Подобных вопросов и обращений становилось всё больше и больше, но Нине Васильевне удавалось отбиться от всех нападок. Приходя домой, она говорила сыну:
— Видишь, ради тебя стараюсь. Чтобы у тебя был кусок колбасы на бутерброде, чтобы ты мог покупать любые игрушки и шмотки, чтобы ты ходил, куда хочешь… А ты меня не ценишь, я для тебя всего лишь инструмент для твоего удобства…Родила на свою голову неблагодарную сволочь, за что мне всё это?
Её недовольство было вызвано тем, что Серёжа стал дружить с ребятами, которым раньше портил жизнь. Он увидел со стороны собственное поведение, так как неожиданно для себя влюбился в девочку из параллельного класса. Её звали Дана, и она была из многодетной семьи – три мальчика и три девочки, считая саму Дану. Родители Даны имели большой магазин по продаже мыло-моющих средств и канцелярских товаров, где старшие братья Даны заменяли родителей, занимаясь торговлей и обслуживанием покупателей. Семья жила в достатке, но на Серёжу произвело огромное впечатление поведение братьев Даны. Старший из них, Рома, умудрился подраться сразу с двумя парнями, защищая младшего брата из седьмого класса. Оказывается, Диму хотели обложить данью местные хулиганы, а Рома, который на тот момент учился в одиннадцатом классе, не позволил им «доить» мальчишку. Роман с детства занимался боксом и легко справился с противниками, пригрозив им напоследок:
— Ещё раз подойдёте к Димке или косо на него посмотрите, руки переломаю!
Сергей хотел по привычке поднять Диму на смех, мол, прячется за спину старшего брата, когда Дана в несвойственной ей резкой манере заткнула парня:
— Дима пусть прячется за спину брата, а тебя из-под маминой юбки не видно. Кому ты вообще нужен, с такой мамашей, которую весь район ненавидит? Ты просто жалкий спиногрыз, Серый, не порть людям нервы и не нарывайся, понял?
Мальчишка впервые не знал, что сказать в ответ. Раньше он не задумывался над тем, как к нему или его матери относятся другие люди. Их негативную реакцию он больше воспринимал, как доказательство её правоты:
— Эти тупые неучи и бездари могут только завидовать! Вот пусть и завидуют молча… А эта Дана…
Всегда скромная и молчаливая, одевалась она довольно просто, но со вкусом. И с успеваемостью у неё был полный порядок. Узнав, как на самом деле живёт семья девочки, Сергей стал понимать, что не все стараются выставлять на всеобщее обозрение то, что у них есть. Зато стоило Нине Васильевне заиметь чуть больше денег, как на ней сразу появлялось очередное золотое украшение, очень яркое и броское, которое видно по блеску за километр. Серёжа облачался в нечто ультра-модное, и они с новыми покупками обходили всех знакомых матери, чтобы их, как говорила Нина Васильевна, «задушила жаба». Однако, как начал понимать парнишка, жаба чаще всего душила его мать, которая считала несправедливым, что она с её умом и внешностью оказалась одна, в то время как её ровесницы, не отличавшиеся такими данными, все были с семьями и даже с внуками.
Сергей старался оказаться рядом с Даной как бы случайно. Он даже записался в ту же секцию баскетбола, чтобы быть с ней в одно время, пусть даже на разных площадках. Когда он впервые подошел к ней и заговорил, девушка посмотрела на него с огромным удивлением:
— А с тобой, оказывается, можно нормально разговаривать… Я думала, что ты кроме как бесить людей своими выходками больше ничего не умеешь…
Заслугой Нины Васильевны в воспитании единственного сына было то, что она привила ему любовь к чтению. В то время как другие мальчишки гоняли на велосипедах или бесцельно слонялись по дворам, одинокий Серёжа проводил дни за чтением. Раньше он ненавидел себя за это:
— Я так вообще в книжного червя превращусь, никакого проку от этого нет…
Но Дана смотрела на это иначе:
— Серёжка, с тобой очень интересно разговаривать! У нас в классе мало кто читает, а с тобой можно что-то обсудить, поспорить, если что…
Они стали обмениваться книгами из домашних библиотек и даже вместе ходили в городскую юношескую библиотеку. Учителя стали отмечать, что характер сына их коллеги изменился в лучшую сторону:
— Так приятно видеть, что ты, в принципе не глупый парень, больше не упражняешься в злоязычии и не третируешь остальных…
Нина Васильевна была удивлена тем, что сын отказался покупать себе новую модную одежду, предпочтя билеты в музей естествознания, где выставлялась новая экспозиция. Вход был платный, причём за немалые деньги.
— Сынок, ты у меня итак всё знаешь, лучше купи себе новую куртку, ты уже год в этой ходишь. Что люди скажут? Что у нас нет денег купить тебе новую одежду?
— Мама, да кому какая разница, в какой куртке я хожу? Меня замечают только из-за новых шмоток, я сам по себе никому не нужен. Лучше в музей схожу, хоть с нормальными людьми пообщаюсь…
На вопрос матери, о ком он говорит, Сергей лишь загадочно улыбнулся. Он считал, что матери не обязательно знать, что он пригласил Дану составить ему компанию. Женщина заметила на скуле сына свежий синяк и подняла шум:
— Кто тебя бил? Говори сейчас же, я пойду и закопаю этого мерзавца! Ну, кто это?!
— Да никто не бил, успокойся, мам! Я был на тренировке, мне мячом попали по лицу. Что тут такого?
— Зачем эти дурацкие игры? А если бы тебе глаз выбили? Или сломали что-нибудь? Ты про меня подумал? Подумал, как я буду беспокоиться?! – голос матери постепенно повышался до знакомого истеричного крика, и Сергей не выдержал:
— Да сколько можно?! Что ты меня всё время беспомощным младенцем выставляешь? Ты сама себя накручиваешь, а потом обвиняешь в этом меня! Неужели я сам не могу решить, куда мне ходить и чем заниматься?
Ему не хотелось говорить, что получил мячом от среднего брата Даны – Славы, который был капитаном баскетбольной команды. Сергей промазал бросок и заплатил тем, что Слава забрал у него мяч и легко вбросил его в кольцо. Празднуя свой успех, Слава с такой силой ударил мячом по щиту, что мяч отскочил и попал по лицу бежавшему под щит Сергею. И зачем матери нужно вмешиваться во все его дела? Сергей услышал, как Слава кому-то говорил по телефону:
— Прикроешь меня сегодня перед предками? Сегодня моя очередь выходить, а пацаны позвали в кафе, отказываться неудобно. Я в долгу не останусь, спасибо, сестричка…
Поймав на себе вопросительный взгляд Серёжи, парень объяснил:
— Дану попросил вместо меня сегодня за канцтоварами присмотреть. Ребята пригласили, отказываться не удобно.
— А она согласилась? – с замиранием сердца спросил Сергей.
Если так, он сможет пойти к ней…
— Ну да, она обычно не отказывает. У нас сёстры все как скала, всегда прикроют…
Сергей поймал себя на мысли, что завидует Славе. Он может вот так запросто позвонить кому-то из родных или друзей и получить нужную помощь.
Теперь его тянуло к семье Даны: с ними было о чем поговорить, пошутить, посоветоваться. Как парень убедился на собственном опыте, братья и сестры Даны умели держать слово и стояли друг за друга горой, как и за своих друзей.
Общение со Славой даже позволило самому Сергею заработать очки среди сверстников, которые поначалу про него и слышать не хотели:
— Ну, раз Слава ручается за тебя, ладно… Тогда ты с нами, только без глупостей…
Чем дольше Сергей общался с новой компанией, тем отчетливее понимал: он больше не хочет видеть мир глазами матери. Нина Васильевна делила людей на две категории: тех, чьего расположения она жадно добивалась всеми способами, и тех, кого она не считала за людей. Понятно, что вторых было больше, и она на полном серьёзе думала, что все обязаны слушаться её во всём, потому что она выше и лучше…
Известие о том, что сын, поступивший с Даной в один ВУЗ, хочет после получения диплома жениться на ней, женщина восприняла в штыки. Стоило Сергею пересечь порог, как мать устроила истерику:
— Ты связался с какой-то тупой нищебродкой и даже не сказал мне об этом?! Как ты мог? Почему ты не сказал, что собираешься на ней жениться?
— Дана не нищебродка и не тупая, — резко ответил Сергей. –Я собирался рассказать тебе, но ты была занята тем, что ругалась с кем-то по телефону, а потом вообще забыла про меня. Поэтому говорю тебе сейчас: я планирую жениться на Дане через четыре месяца. Мне нужно время на подготовку, я сейчас собираю деньги…
— То есть ты хочешь сказать, что тратишь то, что я зарабатываю, на какую-то девчонку из сомнительной семьи? – язвительно спросила мать.
— Если ты не заметила, мама, я не брал у тебя ни копейки последние несколько лет. Точнее, с выпускного класса. Держи, я отсюда ничего не брал, — и Сергей протянул матери большую коробку из-под туфель, в которой лежали аккуратно сложенные купюры. — Я сам не знаю, сколько здесь. Ты даже не спрашивала, а просто оставляла мне деньги на столе, хотя я тебе говорил, что подрабатываю с десятого класса…
— Наверно, я просто думала, что ты не можешь ещё себя обеспечивать, ведь ты очень молод, сынок… — нерешительно проговорила Нина Васильевна, которая мысленно прикидывала, какая сумма может лежать в коробке.
Она широко улыбнулась и , сделав вид, что ничего не произошло, радостно проговорила:
— Но это же всё равно, мои деньги… Я их зарабатывала и отдавала тебе, так что имею полное право забрать, раз ты сам сказал, что не хочешь их брать…
— Пожалуйста, забирай, — спокойно ответил сын.
Посмотрев на часы, он надел куртку и направился к двери:
— Я пошёл, у меня сегодня смена в компьютерном клубе. Дома ночевать не буду, так что закройся…
Нина Васильевна осталась стоять, растерянно хлопая глазами. Как это получилось, что сын обходился без её помощи все эти годы? Подумав, она пришла к выводу, что без материнской заботы ему ещё рано жить: кто стирает, готовит и убирает в квартире? Конечно, она, мать…
Однако женщина напрасно льстила себе: Сергей под влиянием семьи Даны научился быть самостоятельным. Он давно сам себе стирал и гладил одежду, мог приготовить что-нибудь на скорую руку, сделать сносную уборку в квартире. Прежнего разгильдяя, терпеливо ожидающего прихода матери с работы, уже не было. А всё потому, что Дана как-то сказала:
— Терпеть не могу, когда мужчина валяется дома на диване и ждёт, что жена, мама или сестра за него всё сделает. Мои братья и папа в этом смысле молодцы: сами себя умеют обслуживать, и нам с мамой легче, потому что у нас и других забот хватает…
Сергей был так увлечен девушкой, что ради неё стал учиться всему тому, на что даже внимания не обращал. Он мечтал о том, что в один прекрасный день они станут супругами, и у них будет такая же большая и дружная семья…
Когда Дана ответила согласием на его предложение, Сергей проставился перед своей компанией, которая дружно поздравляла его с таким прекрасным выбором:
— Такие девчонки, как Дана, большая редкость! Смотри, не обижай её, а то мы все придем и накостыляем тебе лично!..
Но мать, похоже, видела свою роль исключительно в другом. По её мнению, Дана была недалекой особой, которая хотела всего лишь показать свою власть над её единственным ангелочком. Поэтому сразу после свадьбы она стала контролировать невестку:
— Ты не туда полотенце положила. Надо было его сначала сложить в три раза, а потом убрать в комод, а не на полку. Не клади в суп лавровый лист, Сережа этого терпеть не может…Почему ты постирала свои и его носки вместе? Нельзя так делать, он же мужчина, глава семьи…
Дана первое время молча выполняла требования свекрови, но временами начинала спорить с ней. Особенно её раздражало, что Нина Васильевна устраивала частные уроки в те дни, когда Дана делала уборку, и ученики мешали молодой женщине. Однажды она предложила мужу:
— Сережа, давай съедем на квартиру. Мне здесь очень тесно, не могу привыкнуть. Нам нужно научиться рассчитывать на себя, а не пользоваться возможностями твоей мамы…
Нина Васильевна для вида поджала губы, но была довольна, что ей не придется делить квартиру с невесткой и сыном. Когда родились дети, женщина, вместо того, чтобы выразить радость, долго обижалась:
— Конечно, между мамкой и самкой выбирают вторую…Ни разу не пришёл меня проведать, неблагодарный мальчишка!
При этом она предпочитала не вспоминать, что сама каждый раз находила повод выставить сына за порог, когда он приходил к ней:
— У меня сейчас ученики, мне некогда. Сынок, я простыла, тебе лучше ко мне не приходить… — и много чего в таком же духе…
Однажды Сергей попросил мать прийти к ним и присмотреть за малышами, так как Дана сильно заболела и не могла встать с кровати. Это сообщение вызвало сильнейшее возмущение Нины Васильевны:
— С какого перепугу мне идти к тебе в качестве служанки? У твоей жены целая толпа родственников, вот пусть её сестры и идут к ней. Мне работать надо, кто меня будет содержать?
Сёстры Даны учились за границей и при всем желании не могли к ней приехать. Её мать была старше Нины Васильевны и не могла похвастать крепким здоровьем. Поэтому после отказа матери Сергею пришлось обратиться за помощью к братьям жены. К его удивлению, согласились все трое и стали приходить к ним по очереди. Они оказались отличными няньками и управлялись с малышами очень легко, успевая при этом и отдохнуть. На вопрос зятя, почему они согласились помогать, Слава только удивленно уставился на Сергея:
— Ты чего? Мы же не чужие друг другу, это наши родные племяшки! Дана нас всегда выручала, как мы можем отказаться помогать ей в такой момент?
Тёща, чтобы им не пришлось питаться всухомятку, каждый день присылала еду в контейнерах, на что братья только посмеивались:
— У нас мама как наседка, хочет всех накормить! Может, пора ей сказать, что мы сами давно умеем готовить? Хотя нет, она давно это знает, но всё равно считает, что как у матери, у неё получается лучше готовить…
Сергей чувствовал себя с ними так, словно всю жизнь прожил под одной крышей. И дети вели себя очень спокойно, если с ними рядом были дяди…
Нина Васильевна продолжала избегать невестку и сына, считая, что раз они поженились против её воли, пусть сами решают свои проблемы. Даже когда Дана звонила, чтобы узнать, как у неё дела, женщина вешала трубку со словами:
— Извини, деточка, мне не о чем с тобой говорить. Я человек занятой, на пустые разговоры у меня нет времени.
Когда Нина Васильевна всё же решила удостоить внуков своим вниманием, первое, что она сказала, было:
— У нас в роду никогда не было двойни… Серёжа, они точно от тебя? Вообще не похожи…
— Зачем вы такое говорите? –возмутилась Дана. –У нас в роду есть двойни, мои сестры – двойняшки.
— Твои сестры меня не касаются, мало ли, кто у твоей матери за поленицей ночевал, — едко ответила свекровь.
Невестка встала, забрала детей и ушла в другую комнату, а Сергей гневно уставился на мать.
— Мама, что это было? Зачем ты пришла? Чтобы оскорблять мою семью и меня?
— Почему тебя? – Нина Васильевна была сама порядочность. – Как я могу оскорблять собственного единственного сына?
— Ты говоришь, что дети не от меня. Значит, я обзавёлся рогами? Ты так хорошо думаешь и про меня, и про мать моих детей?
— Сынок, ты ещё слишком молод, чтобы быть семейным. Ну откуда у тебя такая уверенность, что дети – твои? Пошли со мной, твоя благоверная без тебя не пропадёт, у неё куча родни, есть кому возиться с этими мышатами…
— Знаешь, я сам хочу видеть, как растут мои мышата…или как ты ещё их назовешь… А тебе не обязательно видеть мою жизнь, потому что тебя всегда интересовала только твоя собственная…
— Не смей так говорить! Я всегда заботилась о тебе! – закричала женщина. – Я зарабатывала такие деньги, чтобы содержать тебя!
— Мама, давай откровенно… Разве ты обо мне заботилась? Нет, ты хотела быть безупречной матерью только для окружающих, чтобы никто не сказал, что ты мать –одиночка. Кстати, почему ты мать-одиночка? Почему я до сих пор ничего не знаю о своем отце? В доме нет ни одной фотографии… И ты после этого оскорбляешь мою тёщу и жену в сомнительных связях?
На лице Нины Васильевны не было ни кровинки…
Слова, которые она всю жизнь боялась услышать от единственного сына, всё-таки прозвучали…и именно от него…
Она бы скорее умерла, чем призналась, что родила Сергея от женатого мужчины, которого хотела увести из семьи…
Но тот выбрал свою жену, а она осталась с ребёнком…
Который теперь больше не хочет её знать…
Медленно повернувшись, женщина не прощаясь вышла из квартиры Сергея и ушла к себе. Теперь ей оставалось только одно – продолжать терроризировать других детей, в каждом из которых она видела предателя-сына…
0 Комментарий