Антон – типичный маменькин сынок, но с этим тоже можно жить. По крайней мере, если никому об этом не рассказывать. Он был таким всю жизнь, сколько себя помнил. В детский сад мама привела его и оставила в группе совершенно одного. С того дня каждый поход туда заканчивался слезами. А дети, конечно же, начали дразнить – маменькин сынок, вот ты кто. Так оно за Антоном и закрепилось.
Сейчас Антоше уже тридцать пять – солидный возраст. Где-то в это время случается кризис среднего возраста у мужской половины человечества – они начинают переосмыслять прожитое, думать, как многого успели добиться, что ждёт их впереди и каким вообще оно будет, это самое будущее. А Антоше повезло – он не утруждал себя лишними мыслями. Потому как до конца не был сепарирован от матери: когда ты не отделился от родителя, ты и сам не воспринимаешь себя взрослым.
Жизнь интересна, легка и прекрасна, пока мама рядом. Звучит не очень, но не спешите осуждать Антона. В общем-то, он не сам сделал такой выбор – тоталитарная, властная мать всё решила за него. Просто в какой-то момент, когда у сына появилась естественная потребность взрослеть, Мария Викторовна пресекла это на корню.
— Мам, можно я схожу с ребятами на тусу? Там весь наш класс будет, даже некоторые старшаки!
— Никакой тусы, — презрительно скривив губы, ответила Мария Викторовна. – Ты хоть знаешь, что на этих…тусах происходит обычно? Вот найдётся какая-нибудь девица, напоит тебя, воспользуется твоей доверчивостью, а нам потом всю жизнь нахлебника расти!
Казалось, на каждую инициативу сына у Марии Викторовной находилась пугалка. Нередко она присовокупляла к назиданию пример какой-нибудь «Светки из третьего подъезда» или «дочки тети Даши».
Если поначалу Антон и пытался как-то бунтовать, то потом все попытки сводились на нет. Ребёнком он рос неконфликтым, а собственное мнение к зрелому возрасту так и не сформировалось. Вот он и решил в какой-то момент, что мама в этом лучше разбирается, и перестал пытаться.
Мария Викторовна была на седьмом небе от счастья. А что, скажете, любая мать взрослеющего сына не мечтает, чтобы он сидел рядом, как собачонка, а единственной женщиной своей жизни продолжал видеть только мать? Мысли, что она таким образом ломает жизнь родному сыну, тоже не возникало. В голове Марии Викторовны всё было предельно естественно. Кто, если не она, будет заботиться о маленьком Антоше? И даже когда Антоше исполнилось восемнадцать. Двадцать пять. Тридцать. Тридцать пять. Абсолютно ничего не изменилось. Представляете уровень этой токсичной заботы?
Неудивительно, что у Антона не было друзей. То есть совсем, ни одного. Если когда-то у него и получалось с кем-то дружить, этих людей выбраковывала Мария Викторовна. Так, например, кто-то из приятелей приходил домой к Антону, а после его ухода мальчик выслушивал придирки:
— Ну и с кем ты общаешься, Антона? – сокрушалась Мария Викторовна нарочито тяжелым тоном, как будто одноклассник сына по меньшей мере ограбил ювелирный магазин.
— С Серёжкой, — непонимающе ответил мальчик, — а что такое, мам? Тебе он тоже не понравился, да?
— А как он мог мне понравиться, сынок? Видишь, ты даже сам это понимаешь – потому что ты у меня умненький. Хорошо в людях разбираешься. Скажи, ты общаешься с Серёжей из жалости, да? Потому что ты у меня такой хороший, отзывчивый мальчик…
Вот так под соусом лести и беспокойства Мария Викторовна засеивала первые зерна сомнений. И уже через пару дней сын возвращался домой и рассказывал, что с Серёжкой он решил не общаться. Мария Викторовна делала грустное лицо и смотрела на сына.
— Что же так? Тебе же он, кажется, нравился… — И все это таким тоном, чтобы убедить Антошу – это только его выбор, а вовсе не влияние матери.
Надо признать, это ей мастерски удавалось.
— Да он какой-то… Не нравится он мне, в общем, — немного растерянно отвечал Антон, почёсывая рукой затылок.
Он быстро начинал верить, что сам так решил.
— Умничка ты у меня, Антоша, — приговаривала мать, — я же говорила, что у тебя настоящий талант разбираться в людях.
И так было всегда. Вроде бы Антон терял по прихоти матери людей, с которыми могла бы получиться настоящая дружба. А вроде бы и был рад – всё-таки у него на людей чуйка, да такая, что поискать надо!
Мария Викторовна была королевой манипуляций. Уж не знаем, врождённый ли это навык или приобретённый, но людьми она управляла мастерски. С Антоном сыграло и воспитание – она медленно и планомерно вкладывала в сына те качества, которые ей были бы удобны. Поэтому, когда настало время выбирать университет, произошёл небольшой скандал. Кто-то вбил в голову Антону, что он, оказывается, хорошо рисует. А значит, ему надо поступать на дизайнера или кого-то там ещё. Мария Викторовна об этом и слышать не хотела: ещё бы в актёры пошёл, позорище какое!
— С твоими-то мозгами, Антоша, — сокрушалась женщина.
Роль обеспокоенной, расстроенной, потерянной матери ей всегда блестяще удавалась.
– С твоими-то мозгами… Ты хоть представляешь, какого великолепного специалиста ты хочешь лишить нашу страну из-за какой-то дурацкой прихоти?
— Мам, но это моя жизнь, — возражал семнадцатилетний Антон.
Это были первые ласточки его попыток отделиться от матери, которые были упорно задушены каждая руками Марии Викторовны.
– Почему я не могу стать тем, кем хочу?
— Потому что это не твои желания, — бескомпромиссно заявила мать. – Кто вбил тебе это в голову, сыночек, признавайся? Мы же с тобой так часто обсуждали, что это несерьёзно. Что бухгалтер – вот качественная, серьёзная профессия, Антоша!
— Это скучно, — не согласился сын. – Ну что я буду всю жизнь сидеть, перекладывать бумажки, цифры в столбик выписывать? Мам, это же ужасно, я не вижу себя в этом, как ты не можешь понять…
— Нет, это ты не можешь понять! – Мария Викторовна уже начинала злиться.
Она стукнула кулаком по столу, отчего зашуганный Антон отскочил в сторону.
– Бухгалтер – это престижная, элитная профессия! У тебя всегда будет работа, ты будешь востребованным специалистом. А дизайнер – кому они вообще нужны, Антоша?
Порядка недели они выясняли отношения, но Антон не сдавался. Не зная, как этому противостоять, Мария Викторовна регулярно приходила на работу и плакалась там коллегам. Те, в свою очередь, такие же дамы бальзаковского возраста со схожими семейными ценностями, активно её в этом поддерживали и жалели. Для людей вроде Марии Викторовны вообще очень важно находить группу поддержки – так она может с легкостью игнорировать мнение остальных.
— Ну вы только подумайте… — Сегодня Мария Викторовна пришла с небольшим опозданием и тут же завела привычную шарманку. – Мой-то Антоша знаете, что учудил?
— Мариша, ну ты так не переживай, — успокаивала её Зинаида Павловна, коллега по магазину.
Обе женщины работали в магазине одежды. Небольшом, но прибыльном, где ставка делалась не на качества, а на цену.
— Да как же не переживать, Зин? Вот если бы твоя Ленка заявила, что будет поступать на дизайнера – вот ты бы тоже не переживала?
Глаза Зинаиды моментально округлились. Счастье таких людей, что любое незнакомое слово вызывало у них отторжение – так не нужно было вдуматься, расширять свою зону комфорта, которую они ревностно оберегали.
— Вот же молодежь нынче пошла, — отозвалась Галина Аркадьевна, она сейчас сидела на кассе и пользовалась любым поводом завести разговор. – То ли дело раньше профессии были! Педагог, медик – вот это я понимаю профессии!
— Бухгалтер, — вставила Мария Викторовна. – Он же так хорошо в математике разбирается. Сдачу мне всегда без калькулятора отсчитывает – ну вы видали такое где-нибудь?
— Такие мозги пропадают, — вставила Зинаида, — ну так ты не пущай его, Викторовна! Он ж так свою молодость, простите, профукает!
— Да как же не пускай, Зиночка? – вздохнула женщина. – Его попробуй не пусти. Потом же всю жизнь мне припоминать будет!
— А ты скажи, что на дизайнера в этом году не принимают! А если вдруг правду узнает, отбрехаешься как-нибудь! – отмахнулась Галина. – Ну что тебя всему учить, Маринка? Ты ж торгашка та ещё!
Мария Викторовна тяжко вздохнула и отвернулась. Не понять девчонкам её проблем – ни у одной из них нет взрослого сына, который вот-вот норовит вылететь из родительского гнезда. И сколько бы Зинка и Галка не убеждались, что с дочками многократно сложнее, Мария-то знала наверняка – это всё чушь. Ни одна мать не может любить дочку так сильно, как сына. Потому что дочка – это кто? Потенциальная конкурентка. Недаром бабки в старину говорили: дочку родишь – она всю красоту твою заберёт. То ли дело сынок – это же награда матери за все её труды, а трудилась Мария Викторовна всю жизнь не покладая рук. И теперь вот так вот позволить сыну упустить лучшее будущее? То самое будущее, которое она готовила ему столько лет? Да у неё даже уже связи есть, куда Антошку готовы взять после университета. На хорошую зарплату, между прочим. С премиями! Нет, нужно что-то делать!
Ну Мария Викторовна и сделала. Поступок, который нельзя назвать хорошим. Идея подруги показалась ей довольно интересной, но…как это говорится? Слабоватой. Нужно было её немного докрутить, чтобы сын поверил. Сделать, так сказать, шито-крыто. Тут ей на руку сыграло, что Антон, хоть и перешёл в состояние бунтующего подростка, был и оставался очень инфантильным мальчиком. А такими понукать – за милое дело. Вот Мария Викторовна и рассказала ему красочную историю об электронной подаче документов. Знамое дело, с настоящей подачей заявления в университет её сказка ничего общего не имела. А выглядело всё следующим образом: Чадо, именуемое дальше Антон, должен был в свободной форму написать заявление на поступление. Чем искреннее – тем лучше, науськивала его мать. Можно рассказать, как давно он мечтал стать дизайнером, какой у него тонкий художественный вкус, как его непременно во всем поддерживает мама. Дальше к этому заявлению полагалось приложить скан аттестата, сканы паспорта не нужны – вдруг кто-то перехватит электронное письмо, похитит документ и будет шантажировать дитятку? В вузе же тоже не дураки сидят – не нужен им твой паспорт! И, конечно же, все справочки тоже можно приберечь – вот если поступишь, тогда обязательно съездим в соседний город и всё отвезём. Ну и что, что у Севки и Вовки другой алгоритм подачи – это они в вузы такие поступают, сплошь шаражкины конторы! Что? Говоришь, Вовка в МГУ подаётся? Ну так значит на мошенников нарвался, только и всего. Разве нормальная администрация МГУ станет собирать на студентов базу данных, как менты какие-то? Нет, сынок, тут что-то не чисто. А пока там ждём ответа, давай ещё с тобой съездим в наш университет. Посмотрим, как там и что. И не ворчи, я помню, что на бухгалтера ты не хочешь – мы просто посмотрим. И заявление просто так заполним, и аттестат просто так отдадим. Всегда же можно забрать, ты не волнуйся! У тебя же всего-навсего будет запасной вариант – чем плохо иметь запасной вариант?
Что и говорить, мама постаралась на славу – настолько, что Антон действительно нигде не заподозрил подвоха. Даже электронный адрес «подаватьдокументыздесь» его нисколько не смутил. И даже скандал с Вовой, которому он принялся доказывать, что тот на самом деле отправил документы не МГУ, а мошенникам, которые его непременно обворуют. Чуть до драки не дошло. Пришлось пожаловаться матери.
— Ну ты представляешь, какой дурак? – возмущался Антон.
Он сидел на кухне и облизывался на пирожки, а мать хлопотала вокруг и успокаивала взрослого ребёночка.
– Я ему говорю – ты не туда послал заявление. Настоящая приёмная комиссия не будет выпытывать у тебя документы, а он что – кинулся на меня с кулаками, мам!
— А я тебе давно говорила, что твой Вовка – дурак и хулиган, ничего хорошего от него не жди, — спокойно добавила Мария Викторовна.
Её выдержке разведчик бы позавидовал – ни один мускул на лице женщины не дрогнул от такой явной лжи.
– Что, скажешь, не права была мама?
— Права, права, — согласился сын, — ты всегда у меня права. Только я почему-то всё время возмущаюсь, а в итоге – всё равно ты остаешься права.
И Антон принялся преспокойно обедать, а мать с умилением наблюдала за сыном. Кажется, этот дурацкий гормональный всплеск прошёл, и её Антоша снова становится самим собой. Сил уже никаких нет с ним препираться! Она же всё-таки не молодеет…
Наконец-то выложили списки поступивших. Антона постигло самое крупное разочарование в жизни. В кухню он ввалился в слезах: всё, кранты, не поступил! Никакого мне дизайнерского! Мария Викторовна, как заботливая мать, натянула очки и несколько раз проверила списки к зачислению. Действительно, Антона среди них не было, но она упорно проверяла несколько раз. Антон, совершенно унылый, наблюдал за этим и был очень благодарен матери, что она так в него верит…
— Мам, да нет там меня, я сам уже три раза проверил, — упавшим голосом отозвался мальчик.
— Давай мама ещё разок проверит. Давай мы туда позвоним, вдруг какая-то ошибка, а, сынок?
— Никакой ошибки, мам. Я просто не поступил. А я думал, что у меня всё получилось…
Мария Викторовна подошла к сыну и устроила его голову на своем плече. Мальчик немного поскуливал, похныкивал, как ребёнок, а она чувствовала как никогда свою нужность. Выкусите, все те, кто думает, что взрослым мама не нужна – ещё чего, она нужна им гораздо сильнее, чем детям!
— Не переживай, сыночка, — приговаривала она, — там просто дураки сидят в приёмной комиссии! Они ещё не поняли, какое сокровище потеряли. Ну, посмотри на маму? Ты же у меня такой замечательный, такой старательный. Да тьфу на них! Вот так вот прям – тьфу! И разотри!
Такие люди иногда просто поражают своим лицемерием. Мария Викторовна сделала всё, чтобы сын не подал документы туда, куда хотел, жестоко обманула его, а теперь строила из себя любящую мать, которая совершенно не верила, что её мальчик, её кровинушка, мог не поступить! Вот на что готова настоящая мать, только бы её сынок был счастлив!
И тут так удачно подвернулось, что, благодаря маме, они на всякий случай подали документы и на бухгалтера тоже. Туда-то Антон прошёл совершенно без всяких проблем. Тем более, у мамы были подходящие знакомства…
— Спасибо, мам, — наконец выдохнул мальчик, когда они выходили из университета, окончательно подписав все документы. – Если бы не ты, я бы в этом году вообще никуда не поступил…
— Ну чего ты, сыночек? При чём тут вообще я? – почти искренне изумилась женщина. – Это ты у меня такой молодец, поступил! И не куда-то – а на бухгалтера! Знаешь ли, такой престижной профессией не все похвастаться могут!
Это был последний шанс Антона вырваться из-под опеки матери, и он его упустил. Но разве можно мальчика винить? Он питал такие надежды на поступление и совершенно искренне доверял маме – как и многие на его месте, разве нет? В его случае расстояние было бы самым верным решением, но, благодаря тонким и выверенным усилиям Марии Викторовны, сын остался при ней на долгие годы.
Поначалу Антон ещё думал – вот отучусь, и уеду в другой город. Но чем дольше он оставался на месте, тем меньше было шансов, что этот отъезд хоть когда-нибудь состоится. Если Мария Викторовна замечала разговоры об отъезде чаще, она старалась окружить сына ещё большей (хотя это и казалось невозможным) заботой, чем обычно. В конце концов с возрастом Антон просто впал в зависимость от матери. Он вырос бытовым инвалидом, которому ничего не нужно было от жизни. Конечно, он ходил на работу – туда, куда устроила его мама. Выполнял все обязанности грамотно и прилежно, но никуда не торопился. И всегда работал чуть хуже, чем нужно для повышения – потому что это значило бы перемены, которых Антон в своей жизни не хотел. Убираться в доме и готовить он не умел совершенно. Поэтому, случись что с Марией Викторовной, сын не прожил бы и дня самостоятельно.
Но её, благо, Бог наградил совершенно бычьим здоровьем. За все годы жизни Антона она, кажется, даже к врачу ни разу не обращалась – проходила регулярную диспансеризацию и всегда была довольна результатами. Странно, что Мария Викторовна никогда не заботилась о том, что станет с её сыном, случись с ней что-нибудь. Такие люди – сплошь эгоцентрики. Они думают, что мир перестает существовать, как только они закрывают глаза. Но на деле все обстояло совсем иначе…
Это кажется невероятным, но даже такой тюлень, как Антон, рано или поздно стал объектом чьей-то симпатии. А произошло это так. Уже пятнадцать лет Антон работал на предприятии, куда ещё, будучи студентом, пошёл на практику – естественно, как протеже мамы, куда без этого? Но случилось так, что предприятие в какой-то момент решили списать как убыточное. Естественно, Антон и куча других людей остались без работы. Делать нечего – посидел немного, да и обратно надо работу искать. Тут на удивление Мария Викторовна доверила сыну самостоятельно нажимать на кнопку «отправить резюме». Но все отклики компаний скрупулезно просматривались заботливой матерью. Почему-то она была уверена, что Антона оторвут с руками и ногами, поэтому очень избирательно подходила к списку компаний, которые прореагировали на резюме положительно. Своим зорким глазом Мария Викторовна выделила наиболее интересные. В одну из них Антон и пошёл на собеседование. Мы понятия не имеем, в чем дело и почему таким людям, как на грех, так везёт, но в первой же компании его взяли. Надо сказать, что Антон не производил впечатление коммуникабельного работника. Он вообще был скорее антиподом всех положительных качеств. Но, видимо, по мнению начальника, бухгалтер как-то так и должен выглядеть, иначе не объяснить, почему его в итоге взяли.
Мать, конечно, была очень рада и считала это своей заслугой, хоть и не приложила руку к поиску. Зато одобрила – думаете, это шутки шутить? Зарплата здесь должна была быть немного повыше, а сама компания – буквально в пятнадцати минутах от дома. Красота! Можно в случае чего и в гости заглянуть, и свеженький, горяченький обед принести.
Не думала Мария Викторовна, что оттуда-то и придёт враг. Угроза, которая нависла над её отношениями с сыном, над их общим благополучием, над взаимопониманием, которое строилось на годами отработанных манипуляциях. И имя этой угрозе – Ирина. Примерная ровесница Антона, невысокая, стройная, ухоженная девушка из отдела кадров. Оказалось, она влюбилась в Антона ещё в тот день, когда он пришёл на собеседование. Чем её покорил этот пухлый, идеально круглый пирожочек – неясно. Но пути господни неисповедимы, и Ира стала заглядываться на Антона. Он поначалу как-то даже растерялся, ведь за тридцать пять лет у него ни разу не было девушки. Понимаем, звучит безумно, потому что Антон выглядел как мечта всех девушек – так, по крайней мере, говорила мама. И поэтому старалась уберечь его от всяких вертихвосток. Антон подумал, что Ира как раз-таки под определение вертихвостки очень попадает. Во всяком случае, мать наверняка охарактеризовала бы её как-то так. Поэтому об интересе коллеги он ей решил деликатно не сообщать – было бы из-за чего волноваться. Антон не такой, его так просто не охомутаешь.
И как-то так время шло, Антон и Ира немного разобщались. Выяснилось, что у них много общего! Ну, по крайней мере Ира делала всё, чтобы Антону так казалось. В конце концов, у неё тоже есть мама! Неожиданно, правда? Так молодые люди общались потихоньку.
А потом Мария Викторовна начала что-то подозревать. И вроде бы сын с работы начал задерживаться – и всё какие-то нелепые отговорки. Мам, у нас отчёт. А она же не дура, понимает, что отчёт каждую неделю не может случаться. Позже в глаза начали бросаться другие признаки. Что-то её Антон стал одеваться иначе. Сам – сам!! – за столько лет впервые рубашку погладил. Мария Викторовна чуть в обморок не упала – к такому жизнь её не готовила. Рабочий консилиум постановил, что здесь замешана какая-то женщина.
— Совершенно точно женщина есть! – заявила Галина Аркадьевна. – Ну посуди сама. С роду он у тебя аккуратным не был, а чтоб ещё и пах хорошо – ну это уму не постижимо! Мужик, которому нужен парфюм!
— Галка права, — ответила Зинаида Павловна; впрочем, обе женщины всегда были единодушны, как-то так сложилось за годы общения. – Тебе надо бы за ним проследить! А то притащит в дом чёрт знает кого! Опереди его! Ты ж это умеешь, Маринка!
В общем, девочки Марию Викторовну поддержали – явно здесь какая-то клуша нарисовалась, надо в срочном порядке провести с сыном профилактическую беседу. Женщина уже подобрала аргументы, способные убедить Антона, что всё вот это ему не нужно, но…
Представьте себе, сын её опередил. И это случилось так неожиданно, что Мария Викторовна едва не схватила второй потенциальный сердечный приступ. Потому что Антон просто в один прекрасный день вернулся с работы с женщиной под ручку. И мало того вернулся – он ещё и повел её к себе домой! Такого откровенного пренебрежения собой и нахальства Мария Викторовна просто не ожидала.
Когда дверь открылась и за сыном вошла девица, Мария Викторовна из последних сил натянула улыбку. Ира с порога ей совершенно не понравилась. По-другому, наверное, и быть не могло. В оправдание девушке заметим, что вела она себя тихо и скромно, выглядела не вызывающе, и единственным её недостатком было то, что она посмела влюбиться в сына Марии Викторовны.
То, что произошло дальше, сделало этот день самым тёмным днём жизни Марии Викторовны. Её сын, её любимый Антоша, сообщил, что любит эту вертихвостку и собирается на ней жениться. Мария Викторовна чуть со стула не упала – настолько эта новость оказалась шокирующей. А проклятая вертихвостка ещё и кинулась якобы помогать.
— Мария Викторовна, как вы? Вам плохо? Подать вам водички?
— Покрепче неси, — тягостно заявила женщина и подняла убийственный взгляд на сына.
Антон, на удивление, выдержал его стойко.
– Это вот так ты мать решил отблагодарить? Я тебя рожала, я тебя растила, я о тебе заботилась столько лет, а ты меня на старости лет…
Антон замялся. Было видно – занервничал. Поэтому инициативу перехватила Ира. Ей-то чего было бояться несчастную старую женщину?
— А он решил подарить вам на старости лет внуков! – весело сообщила Ира, а Мария Викторовна в ответ прожгла её взглядом.
Кое-как это проклятое знакомство женщина пережила. Но дальше не стало лучше – эта Ирка умудрилась так обработать её мальчика, что он и слышать ничего не хотел. Стоило заговорить с ним о нелепости такого решения, как Антон тут же повышал голос (а этого тоже никогда не было, представьте!) и требовал, чтобы мать перестала лезть в его жизнь.
— Так может, это, Маринка, — к месту заметила Галина Аркадьевна, — реально перестанешь лезть к пацану? Ему уже под сорокет, хватит уже за свою юбку всё приваживать.
— И то правда, Маринка, он же уже взрослый мальчик. А так глядишь и внуки у тебя будут!
Мария Викторовна слушала, слушала. Вроде в какой-то момент начала даже привыкать. Как она сама говорила – пошла навстречу этой вертихвостке Ирке. А на деле её просто впервые в жизни не спрашивали.
Сын точно также поставил перед фактом – мы подали заявление в ЗАГС, регистрация такого-то числа, и обескураженная Мария Викторовна сидела с поникшим лицом, в тайне надеясь, что всё это окажется дурным сном.
С того момента они даже толком не разговаривали с сыном. Он всё время проводил со своей Иркой, а на мать даже внимания не оставалось. Подруги убеждали – он молодой, влюблённый, дай ты ему нормально пожить и не лезь, в конце концов. Но женщина отнекивалась:
— Нет, нет, нет, в могилу они меня с этой свадьбой сведут, помяните моё слово. Как есть – сгорю, что та спичка.
Подруги сочувствовали, но мысленно ехидно добавляли: сгоришь, сгоришь, с твоим-то здоровьем, как есть сгоришь!
Марию Викторовну так угнетала мысль о предстоящей свадьбе, что она начала чахнуть на глазах. Звонили родственники, друзья. Поздравляли будущую свекровь, обещались приехать, а Марии Викторовне белый свет был не мил. Любимый сын бросил на произвол судьбы.
И тут в её голову пришла гениальная идея. Нужно показать сыну, до чего довели его выходки. В конце концов, он же не бесчувственный камень – должен увидеть, как нельзя обращаться с матерью! План был безупречен. И она воплотит его прямо в ЗАГСе, в самый разгар этой псевдосвадебной церемонии. Конечно, никто не должен знать, иначе будет выглядеть так, будто она всё подстроила…
Мария Викторовна схватилась за трубку и набрала знакомую парикмахершу. Трубку на том конце взяла усталая женщина.
— Маринка, ты, что ли?
— Ой, я, Лидусик. Мне твоя помощь нужна. У меня тут сын скоро женится, и в общем…
— Да ладно? Твой Антошка? Это ж как так получилось? Ну, слушай, поздравляю мать, ей богу, поздравляю!
— Да это всё неважно. Лидусик, можешь мне макияж сделать к свадьбе?
— Конечно! Сделаем из тебя настоящую королеву!
— Вот этого вот не надо, — возмутилась Мария Викторовна, — не надо королеву. Надо, чтобы я выглядела как можно хуже, сможешь?
— Хуже…? – Женщина в трубке явно недоумевала.
— Да, чтобы выглядело так, как будто я болею давно. Сможешь так?
— Ой, Маринка, опять ты за своё взялась…
— Лидка, мне нотации не нужны! – возмутилась Мария Викторовна. – Сделаешь или нет?
— Да сделаю, сделаю. На когда тебя записать?
В назначенный день в ЗАГСе собрались все родственники. Здесь было буквально не протолкнуться. Мария Викторовна знала, какой её ждет стресс – с родителями невесты она до сих пор не была знакома и, честно говоря, желанием особо не горела. А тут, помимо них, набилась ещё целая орда родственников и друзей невесты. Её сын, несмотря на обстановку, выглядел довольно радостным. Не казалось, что он вот-вот влезет в кабалу, которая отравит ему жизнь.
Мария Викторовна в очередной раз мысленно обругала Ирку, дескать, вот как её сына обработала. Он ещё и счастливым выглядит. От размышлений её отвлекла женщина. На вкус Марии Викторовны – очень неприятная и мерзкая. Сразу понятно, что мама невесты.
— Вы Мария Викторовна? Мама Антона? – приветливо сказала женщина. – Я Екатерина Андреевна, мама Иры. Вы выглядите немного нездорово… Извините, пожалуйста, с вами всё в порядке?
Мария Викторовна приободрилась – если эта клуша заметила, то сильно стараться не придётся. Она уже собиралась ответить, но распорядитель объявил начало церемонии. Обе женщины попрощались кивками и отошли в разные стороны. Антон и Ира встали перед алтарем. Выглядела девушка чудесно – как будто настоящая принцесса из сказочной страны. И даже Антон рядом с ней казалось возмужал, окреп. Когда зазвучали заветные слова, это послужило сигналом к началу представления. Мария Викторовна прислонила ладонь ко лбу и громко, чтобы весь зал слышал, застонала. Все обернулись к ней – и тут женщина тяжким грузом упала на пол…
Естественно, поднялась суматоха. Антон кинулся к матери, а она еле-еле шевелила губами. Но странное дело – почему-то суетились ровно половина гостей. Остальные заинтересованно наблюдали, а кто-то даже пытался остановить паникующих собравшихся.
— Мама..?
— Антоша… — с трудом выдавила женщина. – Мне так жаль, то я испортила тебе праздник…
— Мам, ну что ты такое говоришь…
— Тяжело тебе теперь будет…
— Мам…?
— Тяжело, когда в один день свадьба и материнские похороны, — она с трудом сглотнула и поискала глазами женщину-регистратора. – Вы ведь похоронами заведуете? Давайте, я готова…
Всё-таки она немного переиграла. Лицо Антона озарила недовольная гримаса, и мужчина, уже начавший было поднимать мать, уронил её обратно об пол. Мария Викторовна, вопреки ожиданиям, взвизгнула и подскочила сама.
— Ну, что я тебе говорил? Ожила, вишь. Мы Маринку столько лет знаем, все её фокусы уже прошли, — насмешливо воскликнул усатый мужчина, а Мария Викторовна водила глазами по собравшимся в поисках поддержки.
— Продолжайте! – обратился Антон к регистратору. – На чём мы остановились?
— Ты не можешь просто так взять и жениться на ней! – заорала мать. – Я не для того тебя растила, чтобы…
— Чтобы я жил жизнь так, как хочу? – фыркнул Антон. – Если ты продолжишь нам мешать, клянусь, мама, это последний раз, когда я с тобой говорю.
Страх сковал женщину, и впервые в жизни ей пришлось замолчать. Этот день стал официально худшим в её жизни, и Мария Викторовна так и не смогла никогда принять выбор сына. Но свадебные камеры запечатлели уникальный театр одного актёра, над которым ещё будет смеяться не одно поколение семьи Мартыновых.
0 Комментарий