— И что у нас сегодня на обед? — недовольно спросил невысокий симпатичный парень с русыми волосами.
— А наш оболтус только что проснулся, — констатировал отец, глядя, как сынок вальяжно двигается в сторону кухонного стола, даже не удосужившись надеть что-то поверх трусов.
— Сынок, ты бы оделся, — ласково сказала мама, подавая на стол щи и запечённую курочку.
Андрей проигнорировал замечание матери, и начал есть. Он проголодался, прошлым вечером гулял допоздна, пришёл домой, естественно, пьяным. Так было почти каждый день. Иногда, если от алкоголя начиналась тошнота, Андрей делал небольшие перерывы в попойках. Назначал девушкам свидания, приводил себя в порядок. Но отношения не складывались, и, чаще всего, он сам был инициатором разрыва. Но только после того, как получил от девушки всё, что хотел, конечно.
— Кстати, — сказал он, припомнив вчерашний разговор с друзьями, — мне нужно 200 тысяч наличкой.
Родители перестали есть, и посмотрели на сына, который игнорировал их изумление. Первым тишину нарушил глава семьи: Алексеев Геннадий Андреевич.
— Что значит: тебе нужно 200 тысяч? На что такая сумма?
Он спросил это строго, потому что не переносил недоговорки и манерность в поведении сына. Это всегда его злило, но Андрей вёл себя так специально, чтобы потрепать отцу нервы. Они не ладили: отец ждал, что Андрей станет помогать ему в бизнесе, будет опорой, наследником. Но парню не было дела до работы, он вырос оболтусом и лентяем.
— Меня отчислили вчера. Я забыл сказать. Теперь нет отсрочки. Степана, моего кореша, уже забирают. Его отчислили раньше, ещё месяц назад. А теперь вот и до меня добрались.
Мать схватилась за сердце, отец громко положил вилку на стол.
— Что значит: отчислили?
— Надо поговорить с ректором, мы уладим вопрос, — забеспокоилась мама, Евгения.
— Не надо говорить ни с кем. Отчислили, и отчислили. Мне сказали, что восстановиться можно будет только через год, но в этот вуз они меня уже не возьмут.
— Да что же такого натворил?!! — гневно спросил отец.
Андрей промолчал. Он не терпел, когда отец повышал на него голос, это его злило. И он старался задеть его в ответ, хоть как-то. Хоть тем, что молчит, и не отвечает на его вопросы. Поэтому, доев, Андрей, молча, вышел из дома.
На следующий день выяснилось, что их сын начал приставать к новенькой преподавательнице. Та его отвергала, как могла. А он зажал её в коридоре, и его друг снимал это на видео. Запись паршивцы слили в интернет, опозорив преподавательницу, которая оказалась новой женой ректора, никто об этом не знал. В итоге, ректор вышел из себя, и едва не вызвал полицию. А Андрей ещё и нахамил.
Родители не смогли убедить ректора взять их сына обратно, и смирились с тем, что его можно будет устроить в другой вуз, переводом, но только со следующего учебного года. Дома, отец устроил Андрею взбучку, они снова поругались, и Андрей ушёл к друзьям, хлопнув дверью.
В доме была напряжённая обстановка. Родители обсуждали поступок их сына, правомерность действий ректора. Кроме того, нужно было что-то делать с армией. Проблемы скапливались, как снежный ком.
— Сегодня это дорого. Может, и не 200 тысяч, но что-то около того, — сказал Гена, опустившись в кресло.
Женя села рядом. В свои 50 лет она выглядела очень моложаво: кучерявые волосы, тонкая талия, подтянутая фигура.
— Андрей ведь даже не знает, что мы почти банкроты…
— Сплюнь! Мы выплывем. Возьмём чуть больше, и наладим бизнес. Завтра попробуем выбить хорошую процентную ставку, — сказал глава семейства, приобняв супругу, и поцеловав её в щёку.
Её лицо было обеспокоенным. Единственный сын оказался в сложном положении, и ей было тяжело от этой мысли, она всегда очень переживала за него, и готова была заступиться, даже когда он был не прав. Материнская любовь — самое сильное чувство из возможных, и Евгения любила своего сына бесконечно сильно.
Утром супруги, как обычно, позавтракали. За окном был жаркий июльский денёк. Евгения надела своё лучшее платье, Геннадий повязал галстук привычным, хоть и подзабытым движением.
Фирму пришлось распустить, оставив лишь пару сотрудников, которые должны были поддерживать увядающий бизнес на плаву. Кризисы, карантины, новые законопроекты — всё это изменило их деятельность. Одно навалилось на другое: прибыль упала вдвое. Нужно было что-то решать. Небольшая сумма денег, безусловно, поможет дать толчок. Нужно было спланировать бюджет, оставив часть средств на рекламу. Также, важно было преобразить внешнюю сторону торговли, привлечь новых партнёров. Но самое сложное — научиться справляться с новыми правилами.
Ещё ночью Гена всё рассчитал, ему нужно было как минимум миллион, чтобы всё получилось, как надо. Но рассчитывать на такую сумму с его долгами не приходилось, и он решил, что будет просить 200-300, и самое главное — 200 тысяч для Андрея, чтобы откосить его от армии. Сам Гена служил в армии, и не видел там ничего хорошего. Была дедовщина, его били, занятия казались бессмысленными, отношения главнокомандующих — жестоким. Он не любил вспоминать годы службы, хоть она и подарила ему нескольких верных друзей на всю оставшуюся жизнь. Теперь армия стала другой, но даже этот факт не перетянул чащу весов на свою сторону: Гена не хотел, чтобы Андрей пошёл служить. Как бы отвратительно он себя не вёл в свои 20 лет, он желал сыну только добра.
Они подъехали к банку, и вышли из дорогой машины, как короли жизни. Оба понимали, что решение о выдаче кредита будет принимать человек. А, значит, нужно было произвести хорошее впечатление. Пришлось выбрать наименее известный и популярный банк: в других у них уже были кредиты, числились просрочки. Шансов получить деньги в государственном банке не было. Зато местный вполне мог войти в положение бизнесменов. Кроме того, у этого банка была просто отличная репутация в городе: здесь получали поддержку все друзья Гены, была разработана удобная система платежей, банк всегда шёл навстречу, позволяя задержать платёж на несколько дней. А это бывало крайне важно: порой, не хватало именно пары дней, чтобы не испортить кредитную историю, и внести деньги.
Они вошли в банк, и сотрудник проводил их в отдельный кабинет. За столом в богато обставленном офисе сидела красивая молодая девушка. Выглядела она неприступно, но общалась очень мило. Объяснив свою ситуацию, чета Алексеевых рассматривала на специалиста кредитного отдела: девушка казалась им знакомой.
— Простите, мы раньше не встречались? — спросила их сотрудница.
— Не знаю, мне тоже кажется, что где-то пересекались, — заулыбался Геннадий, желая произвести положительное впечатление.
Ни муж, ни жена не вспомнили девушку, но вспомнила она, заглянув в их паспорта. Только что она готова была оформить им кредит, они казались такой милой парой. Конечно, она видела в компьютере, что их кредитная история оставляет желать лучшего, но расчёты Геннадия казались ей вполне жизнеспособными. Он принёс свой бизнес-план, и Диана хотела уже дать добро. И так бы и случилось, если бы она не вспомнила, кто эти люди…
Специалистами кредитных отделов не рождаются — ими становятся. Как и жёнами банкира. У Дианы было трудное детство, никто и подумать не мог, что неуклюжая худощавая девочка, которая вечно плакала в приюте, носит на плечах золотую голову.
Мать Дианы узнав о беременности в свои 18 лет, хотела избавиться от неё. У неё была своя жизнь, и дети в её планы не входили. Однако, бабушка Дианы отговорила дочь от аборта. Сделать это было нелегко: отец ребёнка, узнав о беременности, поставил ультиматум. Мама Дианы должна была, либо закончить с беременностью, либо остаться одна. Когда она, под давление своей матери, объявила о том, что будет рожать, отец сбежал из города. Женщина осталась одна, её поддерживала только мать. Врачи предупреждали, что рожать нельзя, можно только делать кесарево, иначе быть беде.
Беременность была очень тяжёлой, а роды начались внезапно, и были экстремальными, что редко бывает с первенцами. Организм хотел скорее избавиться от малыша, и она просто не успела на кесарево. Родила сама, и умерла, даже не взглянув на чадо. Собственно, ещё до родов мать Дианы приняла решение, что не станет возиться с ребёнком: она решила отдать дочь матери, и уехать на поиски покинувшего её мужчины. Сердцу не прикажешь.
Смерть дочери стала ударом для бабушки Дианы, ведь она сама толкнула её на такой шаг. Это сильно подкосило её здоровье. Она больше не улыбалась, была печальна, плакала каждый день, и раз в неделю приходила на её могилу, просила прощения. Диана помнила, как бабушка всё детство водила её на могилу матери.
— Это твоя мама, — говорила бабушка ей каждый раз, и плакала.
Она так и не смогла смириться с тем, что её дочери не стало в 18. Каждую неделю они приходили на могилу красивой молодой девушки. Когда Диана была маленькой, бабушка оставляла её одну дома на это время. Когда чуть подросла — стала брать с собой.
Дома, бабушка возвела в культ свою безвременно ушедшую дочь. Все стены были в её фотографиях. Она вслух разговаривала с ней, и могла говорить с внучкой от имени матери. Это было сумасшествие, и пятилетняя Диана это понимала. Она не знала мамы, не разделяла бабушкиной скорби. Она только чувствовала, что её недолюбливают. Иногда, бабушка выпивала, и прямо говорила маленькой девочке:
— Это ты виновата, что её нет. Не получишь сегодня ужин. Иди в свою комнату.
Диана помнила смутно те события, но всё, что помнила, было жутко. А самым жутким стал тот момент, когда бабушки не стало. Ей было плохо весь день, она лежала. А это был именно тот день недели, когда они ходили на кладбище.
— Я сейчас полежу, и мы пойдём. Мы пойдём, — говорила она Диане, и проваливалась в сон.
Вечером, Диана спросила, не нужно ли бабушке вызвать доктора. Она была слишком бледная, и тяжело дышала.
— Не нужен мне врач, мне нужно к ней. Она меня там ждёт, одна, а я не пришла, — плакала бабушка, не в силах подняться с кровати.
Диана ушла в свою комнату, и легла спать. Утром, она проснулась, и увидела, что бабушка лежит на полу. Она была мёртвая, и Диана сразу это поняла. И ей ведь только исполнилось 6 лет. Маленькая девочка, увидев такое, стала стучать в стенку и звать соседей. Те пришли, и занялись всеми необходимыми процедурами.
Диана не видела похорон бабушки, соседи сразу вызвали соцслужбу, и девочку забрали в приют. Диана не плакала. Ей сказали, что в приюте будет много детей, будут хорошо кормить.
— Я хочу есть каждый день, — сказала она в приюте, и женщина, которая принимала её, расплакалась.
— Господи, малышка, тебя, что не кормили?!
— Бабушка говорила, что мама умерла из-за меня, и не давала мне есть. И не давала играть с другими детьми. Я была наказана. Она не хотела меня видеть, а хотела только умереть, чтобы скорее увидеть мамочку.
Воспитательница крепко обняла Диану. В последующие годы она была особенно нежна с девочкой…
В приюте оказалось лучше, чем было дома. Диана росла добрым и замечательным ребёнком, она была умнее сверстников. В 7 лет уже решала примеры на сложение и вычитание в столбик: с ней занимались другие дети, постарше. Её считали ребёнком-вундеркиндом.
Годы жизни с бабушкой постепенно забывались. Душевные раны затягивались. Диана никогда не вспоминала о маме и бабушке, она была довольна своей жизнью, и помогала адаптироваться другим деткам, которые только поступали в приют. Она не знала, что дома бывает хорошо и уютно, её опыт был отрицательным, а приют стал её пристанью, её гаванью.
В 7 лет она решила, что мечтает найти отца, и жить с ним. Конечно, именно её предложили удочерить молодой паре, которая пришла в приют за девочкой такого возраста. Семья Алексеевых отчаялась зачать собственного ребёнка. Они пробовали много лет, но врачи разводили руками, не находя никакой причины.
— Бог не даёт деток пока — значит, нужно молиться и ждать, — сказал им врач, к которому они обратились уже в третий раз.
— Какой ещё Бог? Мы атеисты. И, знаете, ожидали большего от вашей клиники! — рассердилась Женя Алексеева.
Она вылетела из кабинета пулей, а Гена последовал за ней, извинившись перед доктором за поведение жены. Пара прошла обследование снова, в другой клинике, но результат не изменился. И врачи говорили, что ничего не могут сделать: нет патологии. Они испробовали все способы. Все до единого. ЭКО в те годы не было в их захолустном городке. Да и больших денег у пары тогда тоже не было.
Знакомые посоветовали им взять малыша из приюта. Не нужно возиться с маленьким ребёнком, стирать пелёнки. Можно взять малыша лет 5-7, он уже умеет говорить. Подруга сказала Жене, что дети из приюта очень благодарные, как щенки, которых берёшь с улицы, и приносишь домой. И она загорелась этой мыслью. Муж был против.
— Кто знает, какие гены будут у ребёнка?! Что, если это будет ребёнок наркоманов? Больной! Они все там не слишком здоровы. Это чужой ребёнок, а чужие дети раздражают! — сказал он.
— Но это идеальный вариант! Пойми! Никаких бессонных ночей! Мы выберем лучшего малыша. Ей удалось уговорить мужа, и, сделав документы, они пришли в приют, как в зоомагазин.
Они попросила воспитателей показать им самого умного и здорового ребёнка без плохой наследственности, и все разом указали на Диану.
— Вот эта девочка вам подойдёт. Она добрая, коммуникабельная. Она почти не болеет, родители не были наркоманами: мать умерла в родах, следом не стало и бабушки. Дианочка очень хорошо считает, она решает примеры за 3 класс, хотя только в этом году начнёт изучать программу первого класса.
— Берём! — просияла молодая женщина, хищно всматриваясь в лицо ничего не подозревающего ребёнка.
Диане сказали, что её заберёт к себе семейная пара.
— Теперь у тебя будет мама и папа, — сказала ей воспитательница.
И девочка расплакалась от счастья.
— Папа! Я так мечтала о папе! И живой маме!
Они забрали девочку к себе.
Диана была очень аккуратной, боялась сделать что-то не так, расстроить приёмных родителей. Она была умна не по годам, и всё ещё помнила, как бабушка то и дело винила её во всех грехах.
— Не разбрасывай игрушки! — говорили родители, и Диана ставила кукол по росту, вдоль стены.
— Не бегай, — и она ходила на цыпочках.
— Не лезь в разговоры взрослых, — и она боялась лишний раз сказать слово.
Как только Женя и Гена удочерили её, стало ясно, что любить чужого ребёнка они не в силах. Её черты очень сильно отличались, было видно, что она не их породы.
Красота Дианы была другая, утончённая, милая. Девочка была темноволосой, тогда как приёмные родители — белокожие блондины. Только её успехи девочки в школе заставляли их улыбаться, и говорить приятные слова. Когда учительница хвалила Диану на собраниях, родители покупали ей игрушку, хвастались перед близкими, уделяли ей больше внимания.
Диана любила приносить маме и папе дневник, чтобы те увидели её отличные оценки. Девочка старалась только ради них, чтобы почувствовать себя любимой, желанной. Но всех её усилий было недостаточно. Она так мечтала об отце, но Гена не мог понять, что ему делать с дочерью. Как с ней играть? О чём говорить? Он избегал её, чурался обнимать и целовать, а Диана так и липла к нему, вызывая в нём негативную реакцию.
Евгения, поначалу, ходила с девочкой по площадкам, показывала её подругам. У всех уже были дети, а она никак не могла завести ребёнка. Появление Дианы в семье стало для неё радостью. Она любила наряжать Диану, делать её причёски. Но, спустя месяц, энтузиазм поубавился. Все знакомые знали, что у неё есть ребёнок, и стали относиться к этому обыденно.
Радость от первых моментов с дочерью прошла, остались лишь повседневные заботы, обязанности. Оказалось, что с ребёнком нужно играть, её нужно купать, ей нужно стричь ногти, проверять уроки, читать ей. Евгения завыла, ей хотелось делать маникюр, и ходить на работу, общаться с людьми. А быт её убивал.
Спустя год, Женя поняла, что беременна.
Отношения с дочерью были холодными, Диана отчаянно нуждалась в любви и заботе, но получила лишь крышу над головой, питание, и раздражительных родителей, строгих по поводу и без.
Весть о беременности осчастливила всю семью. Диана с нетерпением ждала появления братика, гладила мамин живот, помогала ей надевать обувь, застёгивать замки сапог, когда живот был большой. Как только в дом принесли Андрея, её братишку, мама, с улыбкой, сообщила ей:
— Тебе нужно будет вернуться в приют, и пожить там. Мы будем тебя навещать. Теперь у нас есть сын, он маленький, и будет отнимать у нас с папой всё время. Поживёшь там, хорошо? — спросила она.
Диана кивнула, не понимая, что это означает. Но это означало только одно: её отвезут обратно в приют.
Когда Женя привезла ребёнка в детдом, воспитатель негодовала.
— Как вы можете? Это же вам не щенок! Да даже со щенками так не поступают! Господи, вы же без ножа режете девочку! Вы убиваете её! Как можно так обращаться с живым человеком! Вы взяли её, год она жила у вас, вы называли её дочерью, а теперь сдадите в приют?!
Женя была немногословна, она понимала, что совершает крайне некрасивый поступок. Но ей гораздо больше хотелось комфорта, чем поступить правильно.
— Я так решила. Можете говорить всё, что угодно. Это моё право. Диана не стала частью нашей семьи. Уж простите! А Гена на неё и смотреть не хочет. Он вообще хотел мальчика, и я его ему родила! У меня нет времени на второго ребёнка. Так получилось!
— Я напишу заявление в соцслужбу, и расскажу о том, как вы поступили. У вас отберут ребёнка! Вы не мать, даже человеком вас назвать язык не поворачивается. Не повезло вашему сыну! — зло сказала воспитательница, — верните нам Диану, ей будет лучше где угодно, лишь бы не с такими людьми.
Она вышла из себя. У Жени на глазах появились слёзы, ей стало страшно, что воспитательница приведёт в исполнение свои угрозы. И она привела, но соцслужба лишь поставила их на учёт, пару раз навестила, и, за неимением оснований, оставила семью Алексеевых в покое. Они имели право вернуть ребёнка.
Близким они стали говорить, что у девочки нашлись родственники, и они, скрипя сердцем, отдали её им. Такую легенду сердечно воспринимали все и х друзья и знакомые, сочувствуя, и восхищаясь этой парой: мол, не побоялись, взяли ребёнка из приюта, и отдали родным, подумав о благе девочки, а не о своих чувствах. Женя, говоря о Диане, пускала слезу, рассказывая, как скучает по приёмной дочери. А Гена кивал, и со всем соглашался, понимая, что расположение людей важно не только для них самих, но и для бизнеса.
С годами, они сделали себе имя, и были одной из самых уважаемых семей. В их доме поселилось маленькое счастье — Андрей. Его они действительно любили и баловали. Покупали ему игрушки, даже когда он бедокурил в школе, он был их родным сыном, и они оба души в нём не чаяли. И даже не вспоминали о Диане. Они ни разу не навестили её, не позвонили, чтобы узнать, как она…
В возрасте десяти лет, Диана заболела. Ей нужна была срочная операция, речь шла о жизни и смерти, о возможной инвалидности, в случае опоздания. Воспитательница позвонила Гене, нашла его номер в интернете. Она коротко объяснила, что к чему, и попросила помочь девочке. Диана в то время стояла за дверью её кабинета, и слушала.
— Простите, я не смогу ничем вам помочь. Сейчас с деньгами туго. Я могу прислать тысячу или две. Но вы просите большую сумму. У меня нет столько, — сказал Гена, припомнив, что обещал жене построить бассейн на даче этим летом.
Она бы точно не одобрила, если бы он перевёл весь бюджет сиротке.
— Я вас поняла. Простите за беспокойство, — сказала воспитательница, и положила трубку.
Диана появилась в дверном проёме. Бледная и болезненная.
— Мой папа мне не поможет, да? — спросила она с горечью.
— Нет, малышка. Не поможет. Но это не значит, что здесь есть твоя вина. Просто некоторые взрослые не способны любить никого, кроме себя. Это как с жуками: одни жуки умеют, летать, а другие нет. Люди очень разные. И дело не в тебе, ты замечательная, умная девочка. И мы все тебя очень любим.
Диана узнала только потом, когда была уже совсем взрослой, что воспитательница продала машину, чтобы Диане сделали вовремя операцию. Девочку спасли, и её здоровье было полностью восстановлено.
После реабилитации, девочка вернулась в приют. Диана побеждала на всех олимпиадах. После болезни, доктора рекомендовали ей больше заниматься спортом, поэтому, она стала бегать, тренировалась. Она стала не только лучшей ученицей, но и самой лучшей спортсменкой. Она делала всё, что только можно, чтобы отвлекаться от грустных мыслей.
Как только Диану вернули приёмные родители, она не понимала, что происходит. Думала, что её заберут, что это временно. Но ребята стали дразнить её:
— Ты порченая, заучка, тебя не любят, тебя никто никогда не удочерит. А если удочерит — опять вернёт.
Диана закрывал уши, чтобы не слушать это, и всё время спрашивала у воспитательницы, когда мама за ней придёт. Та постаралась ей объяснить, что мама не вернётся, что это не мама, а лишь женщина, которая проверяла, есть ли у неё сердце, сможет ли она полюбить самую замечательную девочку на земле. Поэтому, она удочерила Диану. Но, оказалось, что сердца у неё нет, и ей просто нечем любить. Поэтому, она вернула Диану, чтобы её удочерил кто-то другой, кто-то кто умеет любить.
— Мы не можем требовать от людей того, что в них нет. Есть такие люди, но ты не обращай на них внимания, ты очень хорошая, ты лучшая, и тебя любят здесь, всем сердцем любят.
Диана долго плакала, плакала ночами, вспоминая, как было здорово, когда за стенкой спали мама и папа, когда была своя комната. Когда была другая школа. В ней были обычные дети: те, которых родители любят. Они были добрее, проще. Здесь же у каждого внутри боль и злоба. Здесь все хорошие, только сломленные. Маленькие, поломанные, срывающиеся на окружающих, потому что им больно…
Диана выросла, и, по наставлению воспитательницы, поступила на бюджет в экономический институт. Там она быстро стала лучшей студенткой на курсе, нашла друзей и подруг. Студенческие годы стали лучшими для неё. Было много веселья. Там все были без родителей, как и она, и это уже не казалось странным или пугающим. Конечно же, у ребят родители были, и они им помогали, заботились.
Диана же заботилась о себе сама. У неё была хорошая стипендия, она подрабатывала раз в неделю, получала пособие от государства, и вполне могла сама себя обеспечить.
Подруга Олеся, с которой Диана делила комнату в общежитии, стала для неё первым близким человеком. У Олеси была сложная ситуация дома: отец изменяет матери, а мать следит за отцом, ревнует, и пытается застукать. Только вот отец — человек не глупый, кандидат наук. Он умеет скрывать измены. А папина дочка Олеся, конечно же, каждый раз его покрывает, и стыдиться этого.
Олеся тоже была одарённой студенткой, но не такой старательной, как Диана. Они сошлись на почве учёбы, у них были общие моральные качества, похожие вкусы в музыке и кино. Девочки быстро подружились, и Диана очень дорожила этой дружбой. К сожалению, она не смогла найти подругу среди детдомовских, там она считалась, скорее, изгоем, белой вороной, слишком правильной.
Зато, она очень близка была со своей воспитательницей. Она принимала её в самый первый раз, когда Диану только привезли в приют, и была с ней рядом до самого последнего дня. Диана часто звонила ей, узнавала, как дела. Она стала для неё мамой. Собственно, воспитатели и были для деток мамами, большинство так и воспринимали их. Во всяком случае, до определённого возраста…
В институте у Дианы случилась первая любовь. В неё по уши влюбился мальчик-заучка. Он восхищался её интеллектом, и боготворил Диану. Они встречались около года, но Диана порвала отношения. Ей всё время чего-то в них не хватало. Она поняла, что стала с ним встречаться, только потому, что он был похож на неё саму, и потому что он проявлял интерес. Она уступила, и готова была быть рядом, поддерживать. Но любви не случилось. С её стороны.
Парень тяжело переживал разрыв, а Диана чувствовала себя уже совсем другой. Годы помогли ей перебороть чувство вины: его ей внушали с детства. Бабушка винила её в смерти матери, она винила себя сама в том, что не смогла понравиться приёмным родителям. А детишки вокруг говорили, что она испорченная, и её нельзя полюбить. Все эти комплексы ушли в прошлое, как только Диана стала учиться. Она поняла, что с ней часто поступали несправедливо, и никакой её вины не было в том, что с ней происходило. На душе от этого становилось так прекрасно, хотелось петь и танцевать. И она пела и танцевала, была участницей всех мероприятий в институте. Она была активной, творческой, успевала учиться. При этом, она не жаждала славы, и ко всем относилась с добротой и состраданием, которых недополучила сама когда-то. Именно это и сделало её всеобщей любимицей.
На выпускном вечере ребята выбрали её королевой бала. Королём стал местный красавчик, который весь вечер танцевал с Дианой, а, потом, навязался её проводить. У общежития, они долго целовались, но Диана так и не решилась пойти дальше с ним. Она понимала, что такие связи не для неё. Ей хотелось иметь семью, то, чего у неё не было. Она остановила красавчика, и ушла спать…
На следующий день началась её самостоятельная жизнь в городе. Она вернулась в свою квартиру, которую сдавала, пока жила в общежитии при институте. Пришлось освоить много всего: от платёжек за ЖКХ, (этим раньше занимались квартиранты), до ремонта и вкручивания лампочек. Она познакомилась с соседями, через которых и нашла для себя временную работу: девушка устроилась в местный ресторан официанткой. Конечно, Диана мечтала не об этом. Она замечательно считала, окончила вуз с красным дипломом, и хотела работать по профессии. Однако, собеседования заканчивались одинаково:
— У вас красный диплом? Это здорово. Мы вам позвоним.
И они не перезванивали, потому что им нужен был не цвет диплома, а опыт, и желательно, многолетний в данной сфере. Работа с финансами — дело серьёзное, и новичкам не доверяли.
В ресторане неплохо платили, Диана привыкла к этой работе. Лето подходило к концу. Она обещала себе, что, к осени, найдёт хорошую работу, но не выходило.
В тот день за окном начался первый затяжной осенний дождь. На небе не было видно просветов, температура на термометре медленно ползла вниз. Люди кутались в кофты и куртки, укрывались зонтами. А прохладный ветер играл с ними, выворачивая зонты, и заставляя мокнуть. Диана была в привычном фартуке, она обслуживала свои столики, помогая людям определиться с выбором блюд.
За окном ресторана стемнело. Она уже считала минуты, чтобы пойти домой, принять душ, и устроиться поудобнее перед телевизором с тарелкой жареной картошки.
— Девушка, примите у нас заказ! — попросили парни за соседним столиком, обсуждая, попутно, рабочие вопросы.
Они были хорошо одеты, и очень увлечены. Спорили довольно громко, Диана уже хотела было попросить их говорить чуть тише, но решила подождать, когда её об этом попросит старший. Это была не её зона обслуживания, но другая официантка весь день плохо себя чувствовала, и она сама кивнула Диане, мол, обслужи, чаевые твои. Диана подошла, и долго ждала, когда двое парней перестанут спорить о каких-то расчётах.
— Простите, девушка, мы сейчас, одну минутку, — улыбнулся ей один из них, и продолжил доказывать свою правоту.
Диана подошла чуть ближе, посмотрела в документ. Они продолжали спорить, а Диана изучала цифры и графики.
— У вас ошибка в третьем столбике. Посмотрите не первую строку. Из-за этого не сходится всё остальное, — сказала она.
Парни перестали спорить, и уставились в документ, а, затем, на неё.
— Точно. Вот я дурак, элементарная ошибка. Постойте, как вы поняли? — спросил он, не ожидавший такого поворота.
Два сотрудника престижной фирмы не могут уже второй день разобраться, цифры разнятся. А тут официантка за пару минут дала ответы на все вопросы разом, найдя ошибку в серьёзных бухгалтерских документах.
— Вас учат этому на курсах официанток? — пошутил второй, улыбаясь всеми зубами.
— Да, именно. А, теперь, я готова принять ваш заказ.
Диана принесла парням блюда, которые они заказали. Один из них, тот, который пошутил про курсы официанток, не сводил с девушки глаз. Когда она принесла им счёт, он спросил её, как она нашла так быстро ошибку.
— Курсы официанток. Вы же сами сказали, — улыбнулась Диана.
— Подколола. Молодец. Ладно. Вот мой номер телефона. Позвони мне, пожалуйста, завтра, в любое время. Я хочу предложить тебе работу.
Диана взяла номер телефона из рук обаятельного худощавого брюнета с аккуратной стрижкой.
На следующий день она набрала его номер, и он пригласил её на собеседование.
— Значит, ты только что получила красный диплом в экономическом? Да ещё и в лучшем вузе города! И работала там, официанткой? Почему родители тебя не пристроили в место получше? — спросил он.
Улыбчивому мужчине было за 30, приятный, общительный. Диана казалась ему ребёнком, однако, очень умным. Она выглядела моложе своих лет: ей было 23 года.
— Я детдомовская, — Диана опустила глаза.
Она не любила говорить это людям. Они каждый раз сочувствовали ей, а жалось ей уже порядком надоела. Какая разница, что было с ней раньше? Это было только её дело! Но как не сказать правду потенциальному работодателю? Он казался ей мудрым и тактичным, и она ожидала, что он не станет сочувствовать.
— Ясно. Я тоже детдомовский, кстати. Меня только в 13 лет усыновили. Алевтина Егоровна всё ещё работает? — спросил он.
— Да. Она стала директором, — сказала Диана.
Они разговорились. Диана узнала, что её работодателя звали Игорем, и что он старше неё всего на 8 лет. Попал в приют, когда ему было 2 года, его родители погибли в результате теракта, не осталось никого.
Диана в тот день получила работу. Новая работа стала для неё отдушиной. После окончания учёбы, её лучшая подруга переехала в другой город. Снова стало одиноко. Диана завела попугайчика, чтобы было не так одиноко. А, потом, узнала, что попугаи учатся говорить только потому, что им самим очень одиноко. И она купила ещё двух. Так, дома её всегда кто-то ждал.
Работа показалась ей очень сложной. Нужно было привыкать к новым профессиональным программам, а, главное, к людям. На работе её приняли не важно. Коллектив был преимущественно женским, а Диана сразу получила высокую должность, прыгнув через несколько голов, которые давно работали в компании, и ожидали повышения. Одна из девушек в компании, Элина, была очень приветлива с Дианой. Но окружающие по секрету говорили новенькой: берегись её.
Элина, как выяснилось, уже не первый год строила глазки Игорю, начальнику отдела, и сыну главы компании. Кроме того, именно она должна была занять должность, на которую взяли Диану, но все понимали, что Элина не вытянет. У неё было купленное образование, а опыт всё равно не восполнял пробел в знаниях экономической отрасли. Она была вся в модных журналах, мечтах о браке, сплетнях и интригах. Она с самого начала невзлюбила Диану, но, при этом, старалась влезть ей в душу.
Диана же была приветлива со всеми, но душу свою никому не открывала. Сколько раз ей не предлагали посидеть вечером в кафе, она отказывалась. Она не любила общественных мест, предпочитала смотреть кино дома, и общаться с человеком открыто, один на один, а не в шумных компаниях, где все пытаются казаться кем-то, кем не являются.
В конце месяца она приготовила отчёт для Игоря. Диана перепроверяла его сотню раз, и сделал всё идеально. Элина же, видя её старания, залезла в её компьютер во время перерыва, пока Диана уходила на обед, и удалила файл. Сделал так, что восстановить его было уже нельзя. Диана вернулась, и стала искать свою работу в компьютере.
— Элина подходила к твоему компьютеру, — шёпотом сказал ей уборщица, поняв, в чём там дело.
Диана подошла к ней.
— Что ты делала в моём рабочем компьютере? — спросила Диана.
Красавица-Элина пожала плечами.
— Ничего не делала. Я там даже не была! Может, проходила мимо, не помню. А что такое, Дианочка? — она сделала невинное лицо, и захлопала глазками.
Остальные в отделе наблюдали за разгорающимся скандалом. Диана с детского дома помнила, как другие девчонки поступали с теми, кто брал их вещи. Они не стеснялись драться, выражаться, могли отобрать за это твои собственные вещи, и не вернуть. И попробуй только нажаловаться! Будет ещё хуже.
Как же ей хотелось схватить её за лоснящиеся чёрные волосы, и ударить об стол! Диана решила, что это была провокация. Может, она только этого и ждала! Нужно было быть хитрее.
— Знаешь, я просто потеряла флешку. Подумала, может ты взяла случайно, у нас с тобой почти одинаковые флешки, — улыбнулась Диана.
— Нет, родная, я не брала. Моя здесь. Вот она. Поищи, может, куда-то завалилась.
Элина сияла. Но это продолжалось не долго. Диана вытащила из своей сумки большую папку, и положила на стол. В этот момент к ним подошёл Игорь.
— Девочки, как у вас дела? Диана, готов отчёт? Может, помощь какая нужна? — спросил он участливо.
— Всё готово, вот, — сказала она, протянув ему документы.
В этот момент лицо Элины искривилось. Она не учла, что Диана распечатала отчёт, да ещё и сохранила на флешку, которую она вовсе не теряла. Она была очень предусмотрительной, и всегда боялась сбоя в работе компьютера, поэтому не оставляла единственный экземпляр работы в нём. В итоге, Игорь вышел через час из кабинета, и обрушился на Диану со словами благодарности.
— Ты просто гений! Ты сделала отчёт ещё удобнее, мы не подумали, что так можно! Всё отлично. Отец хвалил твою работу, и он просил, чтобы на следующем собрании ты выступила вместе со мной. Ты больше понимаешь в цифрах, а я занимаюсь разработкой проектов и бизнес-планов.
— Хорошо, если это необходимо, я готова выступить на собрании, — улыбнулась Диана.
Игорь в тот момент посмотрел на н её по-другому. Она была как-то особенно красива. Её смуглую кожу идеально оттеняла голубая блузка. Диана была без лоска, без дорогого маникюра, к которому здесь привыкли все сотрудницы. Но она казалась ему живее всех, более настоящей. Она была общительной, правильной, доброй. Ему захотелось быть к ней ближе. Кроме того, её золотая голова могла сослужить хорошую службу. Поэтому, на следующий день, Игорь позвал Диану к себе, и больше её никто не видел в офисе. Он согласовал с ней свой план на ближайшие месяцы. Игорь хотел увеличить обороты, повысить прибыль, а Диана помогла разработать стратегию, которая могла бы сработать с большей долей вероятности.
Весь день они просидели вдвоём в кабинете, споря о дела, цифрах. Диана объясняла свою точку зрения, подкрепляя слова фактическими примерами, и Игорь прислушивался, спрашивал её мнения. В обед, он заказал еду прямо в кабинет. Они поели, продолжая говорить о работе. Игорь был очень увлечён бизнесом, он действительно хотел не только учувствовать, но и делать компанию лучше, современней. Да и получить одобрение от строгого отца для него тоже всегда было важно.
Элина извелась в тот день: почему они не выходят? Что он там делает с Дианой столько времени? Она, на нервной почве, изгрызла все ногти. Когда Диана и Игорь вышли из кабинета, до конца рабочего дня оставалось всего полчаса.
— Диана, я вас подвезу домой, если хотите. Я сегодня даже не дал вам толком передохнуть в обеденный перерыв, — сказал Игорь, извиняясь.
— Ничего, главное — результат. Мы отлично поработали, это действительно может повлиять на прибыль компании. И ваша идея по поводу аутсорсинга была просто гениальной!
Диана ушла вместе с ним, они говорили о работе, не прерываясь. В итоге, Игорь остановился напротив её дома, и они проговорили ещё час.
Девушка пришла домой крайне довольная, покормила попугаев, всё ещё думая о работе. Это был прекрасный продуктивный день. Работать там ей было интересно.
В это же время, Игорь вернулся на работу за документами. Офис был пуст. И только за отдалённым столом сидела Элина.
— Элина, вы почему не идёте домой? — спросил Игорь.
Девушка уже боялась, что напрасно его ждёт. Она страшно ревновала весь день, думая, что её любимый Игорёк влюбится в эту простушку с красным дипломом и некрасивыми рабочими коричневыми туфлями.
— А я жду вас. У меня личный вопрос.
— Хорошо, заходите, — сказал он, открыв ключом свой кабинет.
Она вошла внутрь, закрыв за собой дверь. Игорь разбирал папки на столе, Элина подошла ближе.
— У меня очень личный вопрос… — сказала она, глядя ему в глаза.
— Элина…
Игорь немного опешил, а красавица повисла у него на шее, и поцеловала в губы. Однако, Игорь прервал её, так и не ответив на поцелуй.
— Что такое? Раньше тебе нравилось, — сказала она.
Элина и Игорь начинали встречаться. Она уже занимала здесь хорошую должность, когда Игорь только отучился, и пришёл работать в фирму приёмного отца. Ему дали должность курьера для начала. Никто не знал, что симпатичный худощавый парень на мопеде — сын главного. Элина тоже не знала. Она позволила ему пару раз проводить себя, у них было несколько жарких поцелуев в подсобке, но она отвергала все его предложения сходить на свидание. Игорь ухлёстывал за ней месяц, и, даже, был влюблён в красотку. Но она хотела стабильности в жизни, искала мужчину с высокой должностью, чтобы он мог содержать её материально, и был её опорой во всём, каменной стеной. Курьер в эту картинку не вписывался.
Вскоре, Игорь прыгнул от курьера до заместителя руководителя отдела, и на этой должности стажировался почти два года, прежде чем отец отдал сыну бразды правления подразделением. Тогда Элина стала более сговорчивой, но у Игоря совершенно не было времени на романы в то время. Он делал карьеру, впитывал знания, задерживался до полуночи. Он показал себя во всей красе, набрался опыта, вник во все структуры, в документооборот. Он стал тем, на кого отец может положиться. У него не было своих детей, и он, понимая, что нужен наследник, взял уже взрослого мальчика из приюта.
Воспитатели характеризовали Игоря, как самого ответственного из всех. На него можно было положиться всегда. Он был другом, который не бросит в беде. А это был единственный критерий, который интересовал главу многомилионной индустрии. В итоге, Игорь и стал его опорой, его правой рукой. И отец откровенно гордился им.
А Элина поняла, что сплоховала, и стала сама уделять внимание Игорю, но тот понял, что у девушки меркантильный интерес, поэтому, стал общаться с ней исключительно в деловом ключе, однако, она явно строила на него свои планы.
— Элина, нам нельзя заводить романы на работе. Это плохо скажется на делах фирмы. Ты же знаешь корпоративные правила, — Игорь убрал её руки.
— Слабый аргумент. Когда ты был здесь курьером, тебе было плевать на правила. Ты не думал, что мы в ответе за тех, кого приручили?
— И кого же я приручил? — спросил Игорь, припоминая череду громогласных отказов от неё.
— Меня. Ты был так настойчив, но сдался в тот момент, когда я уже готова была идти с тобой на край света. И у меня до сих пор остались к тебе чувства.
Элина поцеловала его снова, и Игорь, нехотя ответил на поцелуй, но, всё равно, прервал его. Ему было неловко отвергать девушку. Он был хорошо воспитан, но понимал, что не испытывает никаких чувств к ней. Уже нет. Всё осталось в прошлом, а его сердце теперь трепещет от вида совсем другой девушки.
— Элина, я скажу тебе честно, сейчас меня не интересуют отношения. Просто не время.
— Смотри, чтобы не стало слишком поздно, — грубо сказало обиженное самолюбие красотки, и она вышла из кабинета, звонко цокая каблучками.
На следующий день, Игорь подошёл к Диане, и попросил её быть его правой рукой, его помощницей. В отделе не было предусмотрено такой должности, но ему отчаянно нужно было мнение столь умного сотрудника по разным вопросам, а каждый раз бегать, и спрашивать её о тонкостях дел при всех, было крайне неудобно.
Диане поставили стол в его кабинете. Она переехала за дверь, а Элина до крови проколола руку, сжав кулак с накрашенным ногтем. Пришлось отпроситься с работы, чтобы зайти в медпункт, обработать рану. Элина была вне себя, она считала Диану выскочкой, и страшно завидовала, и ревновала. За всю её жизнь, ей ни разу не приходилось слышать отказ от мужчины. Она считала, что может войти в любую дверь, и поцеловать любого мужчину, и он не посмел бы отвергнуть столь красивую девушку, даже если бы рядом стояли его дочь, жена и тёща.
Скоро, Игорь понял, что ему нравится Диана. Он стал подвозить её до дома, говоря, что ему всё равно по пути. А ей было просто интересно проводить с ним время.
Диана видела в нём старшего товарища, умного, доброго, готового прислушаться к ней. Она тоже к нему прониклась, и не заметила, как стала скучать по нему, если его, вдруг, не было в кабинете.
Однажды, выходя из кабинета, Диана встретила Элину.
— Что, сегодня Игорь не подвезёт тебя до дома? — ехидно спросила она.
— Да, у них совещание. Доберусь, не страшно.
— Пойдём, я тебя довезу, — сказала Элина.
Диана согласилась. Она понимала, что коллега её недолюбливает, и думала, что это исключительно из-за того, что Элина была главной претенденткой на её должность. А Диана получила не только её, но и место в кабинете начальника с доплатой за ставку его личной помощницы.
— У вас уже всё серьёзно? Скоро ждать объявления о свадьбе? — спросила Элина, нарушив тишину.
За окном лил дождь. Было ветрено. В дорогой машине Элины было уютно, приятно пахло её духами. На стёклах оставались капли дождя, сливавшиеся в струи, и искажавшиеся под напором встречного ветра. Создавалось впечатление, будто дождь льётся под наклоном.
— Что ты такое говоришь? Игорь просто мой начальник и коллега. У нас ничего нет, — Диана поняла, что Элину интересовал он сам, а не должность.
Вот почему она так себя вела!
— Конечно, конечно. Уж мне можешь не врать…
— Послушай, у меня нет видов на начальника. Я говорю серьёзно, я тебе не соперница, если он нравится тебе. Я бы хотела наладить отношения, я же вижу, что ты от меня не в восторге. Игорь не проявлял симпатию, мы просто решаем рабочие моменты, два трудоголика. И ничего личного.
Диане хотелось, чтобы Элина перестала косо на неё смотреть. Мир в коллективе — это важно. В этот момент Элина затормозила. Она подъехала к дому Дианы, по адресу, который та ей назвала.
— Не надо врать. Я просто так спросила. Я же вижу, как ты каждый день садишься к нему в машину и оправдываешься! — сказала Элина, не скрывая горечь в голосе.
— Ему просто по пути, вот и всё. В этом нет ничего такого, — сказала Диана, выходя из машины.
— Ну, да. Он живёт на другом конце города, дорогуша, — усмехнулся Элина.
Диана не знала, что сказать. Она вышла, и закрыла дверь, и Элина уехала.
Стало интересно, почему же Игорь уделяет ей столько внимания, и врёт, что ему по пути. Может, он просто каждый вечер здесь заезжает к своей девушке? Тогда было бы очевидно, почему он подвозит коллегу. Диана спросила Игоря об этом во время их следующей поездки с работы домой.
— Ну, если честно, ты мне нравишься. И не хочу расставаться даже после работы. А сказать не решаюсь. Ты очень неприступная. Я боюсь разрушить наши профессиональные отношения, потому что без тебя я бы и половины всего не сделал из того, что удалось.
Игорь сказал это, и замолчал. Диана нахмурилась.
— Ты сейчас говоришь, что я тебе нравлюсь не как сотрудница? — уточнила она.
— Именно.
Диана подняла брови. А Элина была в чём то права.
— Знаешь, я не знаю, как тебе ответить на это. Когда ты на совещании, мне становится грустно, и я жду, чтобы ты скорее вернулся. Это считается? — спросила она.
Игорь улыбнулся.
— Однозначно.
Он назначил ей свидание в ресторане, и Диана согласилась. Но девушке было там настолько неуютно, что она не могла проглотить и кусочка. Игорь понял это, попросил официанта завернуть им вкусной еды с собой, и отвёз её в парк. Там, на скамейке, она стала чувствовать себя свободно, и с удовольствием уплетала ресторанные блюда, не переставая ими восхищаться. В этот момент Игорь влюбился в неё окончательно.
Они встречались всего пару месяцев, держа это в строжайшей тайне. Это было условием Дианы, она не хотела делать больно Элине, и не знала, как поступить. Но, скоро, Диана поняла, что беременна. Так случилось. И Игорь сразу же сделал ей предложение, и объявил и скорой свадьбе.
В день, когда должна была состояться их свадьба, Элина написала заявление об уходе.
Диана боялась рожать ребёнка, потому что её мать умерла в родах. Вдруг это какая-то физическая патология, которая наследуется! Но всё прошло легко. Она родила сына. А, через год, дочь. Работать не переставала, и помогала с отчётами, но дома. Пока счастливый папочка-Игорь нянчил двоих замечательных деток.
Прошло несколько лет, и Игорь решил открыть небольшой банк. Это должно было стать хорошим подспорьем для фирмы отца, банк всегда поддержит его компанию в трудные времена, даже ценой собственного банкротства. Кроме того, отпадёт нужда обращаться в другие банки.
Диана помогла с расчётами, и, скоро, возглавила кредитный отдел в банке мужа.
Дела шли в гору. И всё было просто замечательно. До тех пор, пока на порог не заявилась эта парочка…
Диана смотрела в их документы, на их имена, на их фото, и в голове всплывали самые темные мысли и воспоминания. Становилось страшно почти до дрожи, но она не понимала, почему ей страшно. Может, увидев их, она снова почувствовала себя той маленькой девочкой, которую отнесли обратно, в приют, как собаку, которая так и не приучилась к лотку.
— Девушка, что-то не так с нашими паспортами? — спросил Геннадий. Диана вдруг поняла, что слишком долго сидит, и молчит, погруженная в собственные воспоминания.
— Нет, всё так. Простите, просто я вспомнила, откуда вас знаю, — улыбнулась Диана.
— Вы нас знаете? — удивилась Женя, приторно улыбаясь, дабы растопить сердце работника кредитного отдела.
— Да. Помните ту маленькую девочку, которую вы взяли к себе из приюта на год? Это я.
Диана сказала это, и насладилась по полной программе тем, как вытягивались их лица. Они вглядывались в лицо Дианы, старались припомнить, какой она была в юности. У них, наверное, даже фотографий не сохранилось её. Стало неловко. Диана уже пожалела, что сказала это.
— Прости, что так поступили. Но мы не могли по-другому, — сказала Евгения, поняв, что ей нужны их извинения.
— Никакие слова не исправят того, что было. Но я всегда хотела спросить: почему? Что я сделала не так?
Гена покраснел. Женя прослезилась, ей стало стыдно.
— Знаешь, я была глупой и не понимала, насколько больно будет ребёнку, которого взяли в семью, а, потом, вернули. Только познав материнство, я поняла, как ужасно с тобой поступила. Я думала тогда только о себе. Я и сейчас такая. Не все люди хорошие, и я не претендую. Какая есть. Но мне правда стыдно. Прости меня.
— Прости нас, — сказал Геннадий.
Они стыдливо забрали с её стола свои паспорта, попрятали их в сумки, и пошли к выходу.
— А кредит? Вам же нужен кредит? — уточнила Диана.
Она вдруг поняла, что может их простить. Та девочка внутри неё получила ответ: дело было не в ней, дело было в эгоистичной матери, которая, забеременев, поспешила избавиться от приёмного ребёнка, не подумав о том, как это отразиться на нём.
— Ты поможешь нам? — с надеждой, спросила Женя.
— Я попробую, но мне нужен ваш бизнес-план.
Гена оставил ей документы, и Диана всю ночь просидела за планом, совершенствую и улучшая его. Утром, она позвонила ему, и пригласила на встречу. К тому времени, она уже знала, что их компания почти обанкротилась, но она нашла пути восстановления, и, даже использовала связи мужа, чтобы найти их фирме новых партнёров и поставщиков продукции.
Они почти весь день обсуждали стратегию Дианы, и Геннадий не переставал ею восхищаться. Уходя, он сказал:
— Я так жалею, что ты выросла не в нашем доме. У тебя золотая голова, и золотое сердце. Ты простила нас, но мы этого не заслуживаем. Спасибо тебе, Дианочка, от всего сердца. Я готов сделать, что угодно, чтобы искупить вину. Знаешь, если тебе потребуется хоть что-то, что угодно, всегда приходи ко мне.
Диана в тот момент почувствовала, что обрела некое подобие отца, о котором всегда мечтала. Он поможет и поддержит её в любом деле. И он действительно тепло с ней говорил.
Тем же вечером ей позвонила и Женя, со словами благодарности. Диана почувствовала полнейшее облегчение. Врагов не нужно наказывать: их нужно прощать. Как говорят великие китайские мудрецы: «Величайшая победа — не победить врага, а превратить его в друга».
Скоро, Диана выдала кредит семье Алексеевых по самой маленькой процентной ставке, и, по просьбе Жени, встретилась с ними в парке, где они долго и обстоятельно разговаривали. Диана привела своих детей, и Гена почувствовал себя настоящим дедушкой. Он играл с ними, будто, они были его родными внуками. Диана рассказала Жене о своей жизни, а Женя рассказала, каким оболтусом вырос Андрей, и что его нужно откупить от армии.
Спустя несколько месяцев Геннадий заглянул к Диане на работу. Она была в то утро весёлая, в прекрасном расположении духа.
— Дианочка, прости, что беспокою в такое время. Я просто не знал, к кому обратиться. Видишь, говорил, чтобы ты ко мне обращалась, а получается пока только наоборот…
— Ничего. Что у вас стряслось? — улыбнулась она, думая, что сейчас речь пойдёт о работе.
— Случилась беда, Дианочка. И я не знаю, к кому обратиться. Андрея мы с твоей помощью избавили от армии. Он откосил, и, на радостях, стал пить, и куролесить с друзьями. Недавно он сбил человека на своей машине. Мужчине чуть за 40, хорошая работа, четверо детей. Знаешь, я ведь был с ним знаком, раньше жил в одном дворе с его матерью, царствие ей небесное. А, не так давно, у него умерла жена. Четверо детей остались с ним, и он растил их без матери. Им все восхищались. Он вышел в тот день за молоком для младшей, переходил дорогу, а тут мой сынок… на своей машине.
Геннадий замолчал. Ему было тяжело говорить это.
— Что случилось? — Диана поняла, как сильно он переживает.
— Он сбил его, и тот несколько дней был в коме. Но травмы были не совместимы с жизнью. Знаешь, я эти дни был в больнице. Молился, чтобы он выжил. А Женя даже не пришла, она на стороне сына, утешала, пока его не забрали в полицию. Андрея посадили. Сегодня утром я узнал, что мужчина, сбитый им на дороге, умер. Четверо детей теперь отправят в приют. А Андрея посадят. И я даже не знаю, что мне делать. Я ходил в храм, и батюшка сказал, что это не мой грех. Что нужно молиться. А я не могу: я чувствую свою вину. Это я откосил его от армии. Это я сделал так, чтобы он появился на свет. И я его избаловал так, что он вырос моральным уродом. Я даже не знаю, почему пришёл к тебе.
Диана тяжело вздохнула. Она подошла, и обняла Геннадия, а потом, налила ему чаю.
— Есть только одно, что вы можете с Женей сделать теперь, чтобы хоть как-то загладить вину.
— Разве что-то можно сделать? — спросил обречённо Геннадий.
— Можно. Вы можете оформить опекунство над детьми. Андрей был взрослым человеком, и вашей вины нет в том, что он оступился. Более того, он же не специально его убил, это был несчастный случай. Я советую вам оформить опеку, если, конечно, нет других родственников, готовых взять детей. Их четверо, и было бы крайне важно, чтобы они не попали в приют, и чтобы их не разлучили. Суд учтёт ваше благое дело, я уверена.
Гене понравилась эта идея. Он подумал, что это, наверное, единственная возможность искупить вину. Но дадут ли им опеку? Их сын стал причиной того, что дети остались сиротами…
Спустя пару недель, Геннадий пришёл к Диане.
— Ты мне помогла, и я не нашёл ничего лучше, чем пригласить тебя к нам на ужин. Знаешь, я виноват перед тобой, по гроб жизни буду в долгу. И я благодарен, что ты до сих пор не прекратила общение со мной.
— Вы станете опекунами для детей? — спросила Диана.
Она не думала, что Жена возьмёт на себя такую ответственность.
— Я пришёл в приют, куда увезли детей, и узнал, что никто не хочет их взять к себе. Есть только дальние родственники, которым плевать. Была ещё одна пара, готовая взять только младшего. Но органы опеки всегда за то, чтобы не разлучать семью. Я пришёл к ним, и, как на духу, рассказал всё. И они пошли мне навстречу. Ты бы видела, что устроила мне Женя! Какой разнос! Но я поставил ультиматум, в этот раз я не позволил ей самой принимать решение. Решение принял я, Дианочка. И деток вчера разрешили нам забрать. Сегодня мы устроим ужин, и Женя очень просила, чтобы ты со своими детьми тоже пришла. Поддержать. Пусть дети познакомятся, поговорят. Знаешь, так необычно стать опекуном четверых детей. Старшему 16, младшему — 4 года. Я молодой папа теперь!
— Я рада, что сумела помочь! Я ничего не сделала, по сути. И, конечно, мы с детьми придём. Только ненадолго.
Когда Геннадий ушёл, Диана позвонила мужу. Тот был не в восторге от того, что она поддерживает отношения с этими людьми, но смирился с этим её решением. В конце концов, это только её выбор: кого прощать, и с кем дружить.
Диана пришла на ужин к семье Алексеевых. В доме было много детей, Женя была вся в делах: готовила, накрывала на стол. Диана помогала ей. А дети были, конечно, не в состоянии радоваться и веселиться, но они с удовольствием общались с детьми Дианы. Это был по-настоящему семейный ужин.
После, это стало традицией. Диана, не имя родителей, всё же, потянулась к Алексеевым, и стала им второй дочерью. Когда Андрей сел в тюрьму, она стала единственной отрадой для них.
Андрей получил 10 лет тюрьмы, но его выпустили через 6 лет. В тюрьме он познакомился с одной из сотрудниц, которой мужчина понравился. Она работала медсестрой, и лечила Андрея, когда тот подхватил пневмонию. В итоге, как только Андрей вышел, они поженились.
А Диана родила Игорю третьего ребёнка. Женя и Гена воспитывали четверых приёмных, и уже забыли те дни, когда жили без них. Эти дети стали их радостью и счастьем, а они постарались сделать всё, чтобы они росли в достатке, и были счастливы.
Бизнес-план Дианы сработал, и финансовое положение Алексеевых стабилизировалось, они полностью выплатили кредит.
0 Комментарий