Александр Горин, а для друзей просто Саня, или Рыжий, учился в девятом классе. Звезд с неба не хватал, но был стабильно хорошим учеником. Особенно его отличали успехи в точных науках. Алгебра и геометрия давались парню лучше многих, а сложные задачи он грыз, как Щелкунчик грецкие орехи. В спорте Саша тоже был хорош, отлично бегал, ездил на соревнования по лёгкой атлетике. За годы учебы Горин принёс своей пятидесятой школе несколько серебряных и золотых медалей.
А в начале года Саша, в составе команды, выиграл кубок за военно-спортивный кросс. Тогда его назначили капитаном, и мальчик даже появился на развороте местной газеты «Гражданочка». Там, на небольшой фотографии, веснушчатый парень, с всклокоченными рыжими волосами, гордо вскинул вверх блестящий на солнце кубок. Теперь тот стоял в кабинете физрука и покрывался пылью.
Не смотря на то, что Саша воспитывался без родителей и рос с бабушкой, Ольгой Львовной, был ребенком вежливым, никому в помощи не отказывал. Если надо вещи донести до учительской, или на субботник прийти, чтобы школьную территорию прибрать, то он не отлынивал. Не сочинял истории про болезнь, как его одноклассники, а надевал выданные перчатки и шел собирать опавшие листья или фантики от конфет. Да и на поведение молодого парня жалоб не было. Ну, порой ученики ругались да шалили, но они же все так делают.
Но однажды, после зимних каникул, всё переменилось. Изменения в Саше проходили постепенно, поэтому не были сильно заметны для окружающих. Они нарастали, как снежный ком, вяло катившийся по горному склону и набирающий на себя все больше снега. Беда в том, что такой ком рано или поздно может погрести под ледяной лавиной, как бы ты не пытался от неё убежать. Вот и Саша, не смотря на все свои медали и то, что он всегда сдавал нормативы на отлично, убежать не смог.
Сначала Горин не принёс домашнее задание. Ну, с кем не бывает? Но это стало повторяться всё чаще и чаще, становясь скорее традицией, чем исключением. Затем успеваемость по многим предметам стала резко падать. А финалом стали частые пропуски уроков и прогулы учебных дней.
В учительской преподаватели, поедая мятные пряники и запивая сладким чаем, стали жаловаться на Горина классной руководительнице – Анне Ивановне. То он не подготовился, то уснул на уроке. Рассеянный стал, задумчивый. А она и сама уже заметила тревожные сигналы.
Учительница преподавала любимые парнем алгебру и геометрию, по которым он неизбежно скатывался. Сначала с «отлично» на «хорошо». А через месяц мальчик, который был примером для остальных, получил первую «двойку» по алгебре. Долго Анна Ивановна сидела и смотрела на алого, красивого «лебедя», ставшего на строчку рядом с именем мальчика. Стучала она ручкой по журналу, нервно, задумчиво. Она была молодым педагогом, ещё не успела очерстветь сердцем и душой. Старалась каждый день для своих «карандашиков», как она ласково называла девятый «Б» класс. И хоть некоторые из «карандашиков» уже были выше, чем их классный руководитель, это не мешало ей любить детей, как родных. Более опытные учителя все говорили ей, что такой подход – это плохо и для неё, и для учеников.
— Ох, разбалуете вы своих обалдуев! – Сетовала Анастасия Евгеньевна, которую ученики прозвали Шпалой. — Они вам на шею сядут и ноги свесят! Да и потом… Кто уже в этом году, кто через два – все из школы упорхнут и никто «спасибо» не скажет, за то что вы тут изгаляетесь, да спину рвёте. Лучше бы поберегли нервы и энергию для себя.
Анна лишь отмахивалась от таких слов, стараясь вежливо промолчать и не навлечь на себя гнев преподавателей с многолетним стажем, которые «все знали лучше». За спиной учительницы алгебры сплетничали, шептались, смеялись порой. Ей было немного обидно, но она старалась не предавать внимания пустым словам. Пусть болтают.
Анна Ивановна пыталась поговорить с Сашей. Только подросток замыкался в себе. Как ёжик, он ощетинивался иголками, защищая себя от преподавательницы и расспросов.
— Нормально всё, – упорно отвечал мальчик, поджимая губы и уводя взгляд в сторону. – Я исправлю оценки.
А потом он стал меняться и внешне. Увы, это не были подростковые изменения, свойственные мальчикам его возраста. Горин стал бледным, как Кентервильское приведение. Под глазами появились тёмные круги. Кажется, что даже его веснушки, щедро разбрызганные по щекам и носу, поблекли. Да и волосы, имевшие такой сочный морковный оттенок, стали словно светлее.
Затем от Саши и вовсе стал исходить запах сигаретного табака, такой стойкий и явственный, словно он перед школой долго и упорно стоял в облаке дыма. Анна Ивановна, подойдя к ученику и наклонившись, чтобы оценить работу, от неожиданно ударившего в нос терпкого запаха даже закашлялась. Казалось бы, чего удивительного?
Переходный возраст, мальчики хотят почувствовать себя взрослыми и часто идут не по тому пути. Другие ученики тоже курили, прячась от учителей. Кто в туалете, спешно смывая недокуренные сигареты в унитаз. Кто за углом школы, совершая паломничества небольшими стаями во время большой перемены. В итоге в местной «курилке» уже земли не было видно, всё забросали окурками. Дворник едва успел убирать, попутно разгоняя метлой учеников.
Только вот Саша с ними не бегал. Он больше оставался в классе, да спал прямо на парте, умостив голову на руки.
Один раз мальчик так глубоко забрел в царство Морфея, что учительнице географии, Ольге Станиславовне, желающей начать урок, пришлось тормошить его за плечо, под смех остальных учеников. Саша стал вялым, сонливым. Даже на соревнования больше не ездил, хотя раньше так любил побеждать. А однажды на руке мальчика Анна Ивановна заметила огромный синяк. Едва он прошел, как появились ещё.
— Ну, всё ясно. Попал в плохую компанию. Или ещё чего хуже! — решили тогда в учительской, да рукой махнули на парня.
— Тут два пути, — рассуждали педагоги с умным видом экспертов. – Либо перерастёт, как все, да за ум возьмётся, либо пиши пропало. Знаем мы таких, видали! Вон, дворы метут теперь, если не за решёткой сидят.
— У него же и родителей нет. Чего вы хотели? – авторитетно рассуждали учителя. – Конечно, одна бабушка с таким балбесом не справится. Так бы и поставили на Саше крест, если бы не всё та же классная руководительница.
Сначала Анна Ивановна пригласила психолога и социального педагога, чтобы те побеседовали с Гориным. Но и этот вариант плодов не дал. Мальчик не шёл на контакт, лишь рассыпался в обещаниях, что все оценки исправит.
— Да разве в оценках дело! – нервно вскрикивала учительница, выслушивая очередные оправдания Саши, который так сильной похудел, что старая, выцветшая футболка висела на плечах, как на вешалке.
Затем Анна Ивановна нашла его домашний номер, попыталась связаться с единственным опекуном — Ольгой Львовной.
Бабушка Саши была добрая, замечательная женщина, да в годах. Но она всегда посещала родительские собрания, а чтобы в школу вызывать…
Не было такого, не приходилось. Саша окон не бил, да ни с кем не дрался. Раньше. Классная руководительница набрала номер Ольги Львовны один раз, второй, третий…
Ответом ей были тоскливые гудки. Трубку в доме Гориных никто не брал.
— Бабушка спит много, она уже старенькая, – отмахивался на все расспросы Саша и сразу добавлял. – Вы её не беспокойте лучше, у неё сердце слабое. Я пропускать школу не буду больше…
Сначала он и правда взял себя в руки. Хотя оставался таким же замкнутым, тихим и усталым. Анна Ивановна наблюдала, как душа компании, Рыжий, отдалялся от друзей всё больше и больше. Те уже не пытались пригласить его с собой погонять мяч после школы, или спуститься в столовую на перемене.
А затем пропуски вновь повторились. И запах сигарет. Тогда Анна приняла категоричное решение идти домой к Гориным, чтобы выяснить, наконец, что с мальчиком и в каких условиях он живет. Пошла Анна Ивановна не одна. Были у неё знакомые представители службы опеки, Игорь и Светлана, их и пришлось пригласить в помощь. Потому что всем учителям было прекрасно известно, что некоторые семьи, под девизом «Мой дом – моя крепость» на свой порог не пускают. Одна молодая учительница боялась не справиться. Коллегам, на свой страх и риск, Анна ничего не сказала. Очень уж не любили в их школе лишнее внимание и огласку. Так, порой администрация заставляла аттестовать проблемных учеников, лишь бы выпустились, да в покое школу оставили.
Когда Анна, и Игорь со Светланой, поднялись на второй этаж обычной хрущевки и позвонили в звонок, сначала результата не было. За дверью – тишина. Но после ещё нескольких попыток из квартиры раздались шаги, и дверь распахнул сонный Саша. Мальчик осоловело смотрел на незваных гостей и потирал карие глаза с рыжими, светлыми ресницами, словно думая, что все они ему снятся.
— Здравствуй, Саша, – улыбнулась ему классная руководительница.
— Здравствуйте, – сипло со сна проговорил парень. – А что вы здесь…
— Саша, кто там? – раздался старческий голос из глубины квартиры.
Едва услышав его, Саша весь выпрямился, собрался, расправил свои худые плечи. Остатки сна испарились с лица, а взгляд стал серьёзным.
— Бабушка твоя? – вежливо спросила Анна, кивая на вход. – Мы можем пройти с ней побеседовать? Я дозвониться не могла.
— Ей плохо, – тут же ощетинился подросток. – Она отдыхает.
Мальчик сначала встал посреди дверной арки, словно намериваясь загородить своим телом весь проход и не пустить чужаков.
— Мы не займём много времени. – Встрял в беседу Игорь, используя свой самый успокаивающий тон. – Мы только пообщаться пришли, ты не бойся.
Саша посмотрел на него напряженно, недоверчиво. А затем, окинув взглядом всю троицу взрослых, как-то сник. Что-то в лице его переменилось, появились обреченность и принятие.
— Проходите, – со вздохом кивнул он.
Лишь когда делегация из взрослых зашла внутрь и стала снимать обувь, ставя ее в нестройный ряд у двери, Саша остановил свою преподавательницу:
— Анна Ивановна, – Попросил он смущенно, – вы бабушку не пугайте. Исправлю я ваши оценки, а у нее здоровье плохое. Переживать будет.
Анна кивнула, её очень тронула забота, звучавшая в голосе мальчика. Да только обещать ничего не могла. Может, он просто не хочет рассказывать правду при бабушке о своих прогулах и прочих неприятностях.
В квартире Гориных было всё, как у других людей. У входа валяется обшарпанный и избитый чужими ногами футбольный мяч. Стоит в коридоре старенький шкаф с большим зеркалом на дверце. Длинный красный ковёр застилал скрипучий пол. Ольга Львовна и правда отдыхала, как показалось гостям на первый взгляд. Она лежала на одноместной кровати, под теплым одеялом. В комнате работал телевизор, с экрана которого ведущий рассказывал о пользе употребления творога. Рядом с ней, на обычной коричневой табуретке, стоял стакан воды и лежали таблетки.
— Ба, тут со школы пришли, – окликнул старушку внук.
Подойдя к ней, он помог сесть и поправил под спиной подушку. Сделал звук в телевизоре потише. Ольга Львовна, которая вела себя гораздо бодрее, чем выглядела, тут же засетовала, мол, как так? Гости пришли, такое событие, а она лежит тут.
— Саша, беги на кухню и ставь чайник, – тут же стала раздавать распоряжения старушка. — Посмотри печенье какое, конфетки принеси. Что же ты!
— Да не стоит, – попыталась было отказаться Анна.
Только бабушка и слушать не хотела. Она улыбалась гостям добродушно, искренне радуясь их приходу. Казалось, ей и мысль в голову закрасться не могла, что пришли из-за проблем с ее внуком.
— Вы садитесь-садитесь. В ногах правды нет, – кивнула старушка на жёлтый диван. – Вы уж извините, что я не встаю, да так встречаю гостей. Совсем расклеилась, старая.
Гости расселись, а Анна даже не знала, с чего начать. Да и бабушка болтала без умолку:
— А вы пришли, чтобы меня проверить? – сделала неожиданный вывод старушка. — Спасибо большое. Уж не знаю, как бы мы с Сашенькой без вашей помощи справились. Повезло же ему со школой да одноклассниками. Ох, повезло!
Проговорив это, старушка взяла одну из белых салфеток, чтобы приложить к уголкам глаз, где уже выступили слёзы.
— За что же вы нас благодарите? – совсем опешила Анна.
— Да как же? За лекарства эти, окаянные. Дорогущие, как будто из золота делают! – кивнула Любовь на табуретку с многочисленными коробочками. – Где бы мы денег на них взяли, если бы не вы все? Моя пенсия совсем маленькая. Раньше я хоть подрабатывала, да могла пойти кабачки и яблоки сидеть, продавать у магазинчика… А сейчас что? Ноги не ходят. А нам как сказали, что в перечень льготных лекарства не входят, так уже руки опустились. А те, что бесплатно дают… Так от них только хуже становилось. Да и помощи пока дождёшься, проще в гроб лечь.
Бабушка горестно махнула рукой, но затем вновь душевно улыбнулась:
— Да что я всё жалуюсь. Мне же уже лучше стало! А то раньше совсем худо было, занемогла. Думала только, на кого Сашку оставить? Я же деду обещала, что ещё на свадьбе внука нашего гулять буду. Эх, пока держусь. Скоро уже и бегать буду, благодаря Сашкиной заботе да вашей помощи.
В результате монолога бабушки, Анна и остальные поняли, что та какое-то время не встаёт с постели. Врач ей дорогостоящие лекарства прописал, да постоянный отдых.
В середине истории Саша с кухни вернулся. Поставил ещё две табуретки перед гостями, скатертью застелил. Поверх расставил чашки, с дымящимся горячим чаем. Рядом примостил сахарницу и вазочку с песочным печеньем и квадратными вафлями. Мальчик молчал, слушая бабушка, даже не смотрел на гостей. А Анна смотрела на Сашу, пытаясь понять, что же происходит? Почему паззл в голове никак не желал складываться?
— Подождите, Ольга Львовна, – всё-таки решилась учительница, а Саша бросил в её сторону встревоженный взгляд. – Школа никаких лекарств не покупает. Мой класс, насколько я знаю, тоже денег не собирал.
— Да как же это. Вон же они лежат. Не воровал же их внучок из аптеки, – посмеивалась старушка, наивно глядя на внука.
А тот покраснел весь, кончики ушей и вовсе горели, как красные флажки. Глаза вниз опустил, разглядывая черные носки.
— Не воровал, – буркнул, наконец, мальчик. – Я сам всё купил. И деньги я на них сам заработал.
В комнате повисла недолгая тишина, лишь Игорь сделал глоток горячего напитка из чашки. Каждый пытался переварить заявление, брошенное девятиклассником.
— Что ты такое говоришь? Когда же ты работал, Сашенька? – испуганно залепетала бабушка. – Ты же в школу ходишь! Ты же учиться должен, миленький! И кем ты можешь работать, тебе годков сколько?
Тут слово пришлось взять его классной руководительнице. Смягчая краски как можно сильнее, она поведала бабушке мальчика о том, почему они сюда пришли на самом деле.
— Я вас уверяю, что проблем со школой у Саши не будет, – принялась она убеждать испуганную старушку. – Просто нам важно понять, что происходит в семье, в доме.
И тогда Саша рассказал им всё.
Всё это время, с момента постановки диагноза любимой бабушке, единственному родному человеку в мире, мальчик брал на себя различную подработку. Конечно, внук держал свои заработки в тайне от бабушки, обещая учиться. Говорил, что ходит в школу, ездит на экскурсии и дополнительные занятия, от того пропадает из дома. А потом взял и принёс лекарства, но чудо это объяснил просто:
«Люди добрые помогли. Денег собрали, так что ты, бабушка, не волнуйся. Выздоравливай, главное.».
Любовь и не волновалась, поверив внуку. А он работал днём, на стройке, у знакомого. Каждая нитка его одежды пропахла дешёвыми сигаретами остальных строителей. Синяки получал тоже на работе – тяжести таскал, которые частенько падали, били усталого мальчика по рукам и ногам. Саша раздавал листовки, если была возможность. Разносил газеты по почтовым ящикам, сказав, что уже совершеннолетний и сразу получал деньги на руки. Ночью подросток подрабатывал на складе, заменяя дядю Гришу, который любил ездить на ночную рыбалку. Все это девятиклассник делал, чтобы купить бабушке необходимые лекарства.
— Саша, почему же ты молчал? – спросила Анна, уже не пытаясь сдержать слёзы.
Те градом катились из серых глаз преподавательницы.
– Надо было рассказать, как есть! Мы бы тебе помогли!
Светлана рядом с ней тоже подозрительно шмыгала носом, а Игорь и вовсе прятался за чашкой с горячим чаем. Негоже ведь мужчинам слезы лить.
— А к чему мне было жаловаться? – сказал Саша, гордо вскинув голову. – Я – мужчина в доме, и должен вести себя, как мужчина, а не за помощью бежать. Сам справлялся. Да и справился бы в будущем.
— Ох, Сашенька-Сашка… – покачала головой бабушка, вытирая лицо третьим бумажным платком, а затем доверчиво к гостям обратилась. – Он у меня, знаете, какой гордый? Весь в отца пошёл.
Старушка поделилась трагичной историей семьи, как сводила концы с концами, когда сначала потеряли родителей Саши, а затем и дедушку Петра:
— Сынок мой с женой разбились на автомобиле, когда Саше годков было немного совсем. Я тогда Пете сказала, как мы с тобой, такие старые да темные, мальчонку воспитаем? А он твердо сказал: выходим! И был Саша нашей отрадой всегда, – всхлипывала старушка, показывая старые фотографии, отснятые ещё на пленочный фотоаппарат и с заботой разложенные в сером семейном фотоальбоме.
С фотокарточек улыбались молодые родители Саши, а затем и дедушка с бабушкой.
— Как Петя его любил! – погладила дрожащей рукой старушка снимок, где дедушка Петр держал своего внука на коленях. — Обещание с меня взял, как можно дольше с внуком оставаться. Тебе, говорит, умирать никак нельзя.
Затем Любовь накинулась на внука. С нежностью, со слезами. Бабушка и журила внука, и ласкала, при смущенных гостях. Вытирала слёзы вновь и вновь:
— Как же так, Саша, я думала, ты учишься. Тебе о себе думать надо, а не обо мне, старухе! Я о тебе заботиться должна, а не наоборот!
Когда чай в кружках остыл или закончился, а истории были рассказаны, учительница собралась уходить.
— Вы, Анна Ивановна, подождите немного, – попросил Саша напоследок. – Я исправлю оценки, я же обещал.
— Да не в оценках дело… — в который раз покачала головой молодой педагог, утирая покрасневшие от слёз веки.
Анна не смогла оставить Сашу и бабушку Любу. Теперь, когда она знала его историю, она обязана была помочь семье Гориных.
Учительница сделала то, что следовало сделать сразу: договорилась с учителями, знакомыми. Соблюдая анонимность, чтобы не задеть гордость такого юного мужчины с большим сердцем, собрала деньги. Сумма вышла большая, хватило не только на лекарства, но и на весь курс лечение, да еще на жизнь осталось.
Саша своё слово сдержал. Закончил год, пусть не отличником, но достойно. В этом ему также помогла Анна. Учительница сама к коллегам ходила, выпрашивая дополнительные задания. Она же сидела после уроков с Сашей до темна, объясняя пропущенный материал и подготавливая его к грядущим экзаменам, которые мальчик сдал. Анна договорилась, чтобы в школе его кормили бесплатными обедами. А в июле радостная преподавательница сообщила Саше с бабушкой, что смогла организовать бесплатную поездку для своих учеников в культурную столицу – Санкт-Петербург. Целую неделю они проводили на экскурсиях в городе на Неве. Саша тогда был невероятно впечатлен архитектурой величественных зданий.
После лета Горин даже пошёл в десятый и одиннадцатый класс, хотя намеревался бросить учёбу. Но поддержка людей дала ему стимул получить высшее образование, поступить в университет. А классная руководительница старалась и впредь поддерживать мальчика.
***
Спустя двенадцать лет, когда рабочий день подошёл к концу и преподаватели отмечали в своём закутке День Учителя, в дверь учительской постучали. Молодой рыжий парень открыл ее, держа охапку цветов и широко улыбаясь.
— Анна Ивановна, можно?
— Ох, Саша, снова ты. Прямо как на работу бегаешь, – заметила одна из коллег Анны, но в весёлом голосе учительницы прозвенела тонкая нотка зависти.
Именно эта женщина обещала молодой преподавательнице алгебры, что ученики её забудут. Да нет, не забыли. Заходят к ней чаще, чем к остальным. А Александр Горин вообще ни одного повода не пропускает.
— К любимому учителю прийти – не работа, а праздник, — поправил её парень, вручая охапку ярких гербер.
Он вырос прекрасным, статным мужчиной. Работал также, на стройке, да только теперь не носил кирпичи, а был архитектором в крупной строительной компании. Теперь его называли не Рыжий, а Александр Фёдорович. Скоро планировал жениться. И, к счастью для всех, его бабушка, что недавно отметила восемьдесят восьмой День рождения, обещание сдержала и на свадьбу внука придет. Да и учительницу свою он пригласил. Анна Львовна улыбалась одному из самых любимых учеников, который для неё был все тем же юным Сашей. Она радовалась, что веснушки на лице Александра Горина горели все также ярко.
0 Комментарий