Дарья в одном домашнем халате и тапках на босу ногу выбежала из дверей подъезда следом за супругом.
— Проша, вернись! Куда ты?
Но Прохор лишь с раздражением отмахнулся от неё.
— На рыбалку, с тобой рядом последнее время просто невозможно находиться.
— Да ты сам чуть ли не каждый день на рыбалку ездишь. Как её зовут, эту твою рыбалку?! – сквозь слёзы выкрикнула Даша.
— Дура! – рявкнул в ответ Прохор, громко хлопнув дверцей своего УАЗика, рванул с места, намереваясь уехать куда подальше.
А Дарья не обращала внимание на осеннюю прохладу и соседей, которые повысовывались из окон, ожидая, чем закончится весь этот концерт, плюхнулась на скамейку и громко зарыдала.
— Даш, ты чё здесь сидишь, замёрзнешь? Случилось что? – рядом пристроилась школьная подруга Людмила, возвращавшаяся из магазина с тяжёлым пакетом в руках.
— Мне Прохор изменяет, — сквозь всхлипывания выдавила из себя молодая женщина.
— И откуда такие выводы? — вытарищила глаза Люся.
— Мы всё время ругаемся. А когда поругаемся, он собирается и на рыбалку уезжает, и ведь ссоры все на ровном месте, ни из-за чего. Сегодня, например, я просто уговаривала его пойти со мной к одной целительнице Роксолане. Я в интернете её телефон нашла. Она, знаешь, какая сильная потомственная колдунья. К ней даже наши артисты за помощью обращаются. У неё на странице все сплошь восхищённые отзывы.
— Господи, Даша, ну ты же вроде взрослый человек, а веришь отзывам в интернете. Да эти отзывы купить можно за копейки. Даш, ты даже можешь обижаться на меня, но я скажу правду. Ты сама во всём виновата. Зачем ты каждый день перед Прохором страдания всякие разыгрываешь?
Дарья снова жалобно завыла.
— Да тебе легко говорить, Люсечка, у тебя есть дети, целых двое, а у меня ни одного и никогда не будет.
— И что? Проша претензии тебе какие-то предъявляет по этому поводу, как-то попрекает?
— Нет, он говорит, что всё хорошо, что проживём и так вдвоём, что он меня любит.
— Ну вот, видишь. Проша смирился уже давно с бездетностью, а ты… Зачем ты каждый день ему мозг выклёвываешь?
— Люся, ты не понимаешь, это он сейчас так говорит. А что будет через год или два? Ты бы видела, как он на племянников смотрит, как разговаривает с ними. Вот и сейчас на рыбалку зачастил через день. Я чувствую, что-то здесь не так…
— Послушай Даш, ты думай о хорошем. Не нужно плохое звать. Пойдём домой. Тебе надо успокоиться и настроиться на позитив. Да и холодно уже, всё-таки не май месяц, простынешь.
Людмила осторожно подтолкнула в плечо всё ещё упирающуюся подругу.
— Вот и хорошо. Простыну и умру, ему лучше без меня будет, — снова затянула жалобную песню Даша.
— Ну ты Дашка совсем уже, как капризный ребёнок. Это знаешь, как называется? На зло маме отморожу уши. Идём домой. Хватит тут несчастную себя изображать. От таких выступлений даже святой сбежит, — окончательно разозлилась Люся и подтолкнула Дарью посильнее.
— Вот видишь Люсечка, я права. Прохор бабу какую-то завёл и мотается к ней каждый раз. Негодник. Я тебе докажу, — неохотно поднимаясь со скамейки пробормотала Даша.
Она знала о чём сейчас говорила и это были не пустые слова.
Даша, заметив, что Проша зачастил на рыбалку, решила вывести его на чистую воду, и для этого, чтобы провести следствие, женщина, как заправский сыщик, купила диктофон. Сегодня, пока супруг немного замешкался доставая из кладовки удочку, она незаметно подсунула ему в рюкзак это устройство и даже успела включить его.
«Может и глупо, но хоть немного, а запишет. Но жить в неведении по поводу того, на какую такую рыбалку Проша отправляется после каждой ссоры уже невыносимо. Никому не позволю себя обманывать,» — думала Дарья.
Что она будет делать, если полученная информация окажется неприятной для неё, Даша ещё не решила. Но жить с ощущением, что муж постоянно ей врёт, было невмоготу.
Сейчас сидя дома с чашкой чая она немного успокоилась.
«Может и правда я перегибаю палку и выдумываю то, чего нет на самом деле? А может, и не выдумываю?» — думала она зачёрпывая ложкой вишнёвое варенье и отправляя его в рот.
Летом они вместе с Прохором ездили в деревню, в его дом, что остался от родителей. Они тогда набрали целое ведро вишни, и Даша сварила это варенье прямо там, во дворе дома.
Молодая женщина зажмурила глаза от удовольствия. Варенье пахло летом, травами и чем-то неуловимым. Наверное именно таким должен быть аромат абсолютного счастья. Вспомнилось, как хорошо и весело им было вдвоём, а потом…
Потом случилось ужасное. Она вернувшись в город, обратилась в женскую консультацию и узнала, что никогда не сможет стать матерью. Весь мир сразу рухнул в глазах несчастной.
«Ну, всё. Теперь Проша бросит меня, найдёт молодую красивую, которая родит ему детей.» — Было первое, что пришло ей в голову.
Но Прохор тогда нежно обнял её, сказал, что это ничего в их жизни не меняет. Что многие люди живут и без детей, и в конце концов, в детских домах полно ребятишек, которые будут счастливы обрести семью, и что он очень её любит.
Много чего говорил Проша, но Даша слушала его и словно не слышала. В её голове будто молоточком кто-то отстукивал, одну и ту же мысль:
«Он тебя бросит.»
Даша любила мужа, ужасно боялась потерять его и вероятно от этого страха она начала совершать один глупый поступок за другим. В чём бы Проша не провинился, она тут же выносила вердикт:
— Конечно, теперь можно относиться ко мне как угодно, я ведь всего лишь пустой сосуд.
Сначала он успокаивал её и уговаривал, что всё не так, оправдывался, просил прощения и Даше это даже нравилось, она прямо вошла во вкус. Теперь за каждую мелочь Прохор вынужден был оправдываться и уверять, что любит её и никогда не бросит. Хлеб забыл купить, не позвонил, что задерживается на 10 минут, за всё нужно было каяться. И простым «извини» тут было не отделаться.
В конце концов всё это надоело Прохору, и каждый раз, когда Дарья устраивала истерику, он просто брал удочку и уезжал. Утром, перепуганная его исчезновением, супруга встречала его с виноватой улыбкой на лице, кротко принимала улов и не напоминала о вчерашнем.
Теперь похоже и Прохор вошёл во вкус. Нет, скорее, нащупал слабое место супруги.
Сегодняшний скандал был, пожалуй, самым бурным из всех.
— Ты совсем разучился меня понимать, Проша, — заламывая руки рыдала Даша. — Да, возможно я ошибаюсь, но я хоть что-то делаю, чтобы исправить ситуацию, а не плыву, как ты по течению. Ты должен, нет, ты просто обязан пойти со мной к Роксолане, если ты меня любишь!
Постепенно Даша уже совсем перестала себя контролировать. Она и не заметила, как перешла на ультразвук. В голосе зазвучали истеричные нотки, сопровождаемые громкими стуками по батареям, соседи не выдержали.
Прохор, который рассчитывал спокойно поужинать дома, с чувством швырнул ложку в тарелку и пулей вылетел из-за стола. На этот раз Проша вернулся утром весь в чешуе, но без улова. Молча сунув Дарье мокрый рюкзак, он направился в ванную буркнув на ходу:
— Я часок посплю, а потом поеду на работу.
Упал на диван и тут же засопел.
Дарья разобрала рюкзак. По всей видимости, Прохор попал под дождь. Диктофон уже давно перестал что-либо записывать. Она отмотала на начало и нажала на кнопку.
«Проша, вернись. Куда ты?»
Её собственный визгливый и истеричный голос заставил Дарью поморщится, как от съеденного лимона, со стороны слушать это было невыносимо. Ей даже стыдно за себя стало. Немного перекрутив запись вперёд, Даша принялась внимательно вслушиваться в то, что происходило в машине, но ничего, кроме музыки тишину не нарушало. Не было звонков, разговоров по телефону, ни женских, ни мужских голосов. Лишь минут через 20 послышался, наконец, голос Прохора.
— Здравствуйте тётя Клав, как Денис себя чувствует? Может, нужно чего-то?
— Здравствуй, Прошенька. Спасибо, милый, ничего не нужно. Ничто уже не поможет сыночку моему. Вот только молиться мне и осталось, вдруг Господь смиловистится.
Даша поняла, Прохор каждый раз ездит в свою деревню. Она помнила эту женщину, родную тётку мужа, Клавдию. Ещё не старую, но настолько прибитую жизнью, что казалось, будто она тяжкую ношу несёт на своих хрупких плечах. Даша познакомилась с ней, когда приезжала с Прошой в деревню. Клавдия Васильевна приходилась родной сестрой покойной матери Прохора.
— Тяжело ей на свете живётся, — пояснил муж.
Супруг тёти Клавдии всю дорогу пил да гулял, а она всё терпела и молчала, всё за Дениску переживала, как он безотцовщиной будет.
Вечером за чаем он рассказал Дарье грустную историю этой семьи, в которой Клавдия периодически хватала маленького Дениску и скрывалась от побоев мужа в семье сестры.
Утром Даша познакомилась с двоюродным братом Прохора, Денисом, и его двумя детьми — Ваней и Анечкой. Милые синеглазки с копной белых волос, которые делали их похожими на два пушистых, глазастых одуванчика, и их отец, который выглядел то ли больным, то ли очень усталым. Даша видела, с какой нежной радостью и любовью её супруг общается со своими двоюродными племянниками.
«Так, значит Прохор всё это время ездил на рыбалку в свою деревню,» — подумала Даша.
Вдруг в диктофоне послышался голос маленького человечка:
«Дядь Прохор, а ты меня с собой на рыбалку возьмёшь? Я умею рыбу ловить, честное слово!»
«И меня, и меня.» — послышался голос Анечки.
Прохор рассмеялся.
«Вот оказывается, сколько у меня помощников! Не могу я вас с собой взять, мы так всю рыбу переломим, и ничего не останется. Да и ночь уже, а дети по ночам спать должны.»
«Дядь Прош, а почему ты всегда ночью приезжаешь и один? У тебя же есть жена?» — вдруг спросила Анечка.
«Есть. Вы же её один раз видели. Помните, мы летом приезжали?»
«Помним, помним, — заговорили ребятишки. — Она красивая и добрая. А ты любишь её?»
В этом месте Даша сильно напряглась. Она подумала, что вот сейчас Прохор промолчит или переведёт разговор в другое русло. Но Прохор ответил:
«Очень люблю, ребят. — А потом тяжело вздохнул. — Только она мне, почему-то, не верит.»
У Даши из глаз хлынули слёзы. Она всё плакала и плакала, и никак не могла успокоиться. Это были слёзы счастья, стыда и раскаяния одновременно.
— Боже мой, какая же я дура, собственными руками всё рушу, мою жизнь, Прошкину… — шептала она пряча диктофон с глаз долой подальше.
— Даша, ты чего ревёшь то? — голос супруга раздался в комнате неожиданно и заставил её вздрогнуть.
«Хорошо, хоть диктофон успела убрать,» — мысленно обрадовалась она.
Даша повернулась к мужу, прижалась к его груди и прошептала:
— Прошенька, ты прости меня. Я в последнее время и правда веду себя как ненормальная.
— И ты меня прости. Я должен был быть терпимее к твоим проблемам, а тут просто всё так навалилось, — тихо сказал Прохор, успокаивающе поглаживая её по волосам.
— Что-то случилось?
— Да, я не хотела тебя беспокоить. У тебя и так переживаний хватает. Но похоже, без тебя это дело не решить. Денис в хосписе, у него онкология, и… Ну в общем, никакой надежды больше нет. Сколько мог помогал, делал всё возможное, но всё тщетно…
— То есть ты всё это время ездил к семье Дениса и был так зол на меня, что даже не рассказывал мне ничего?
— Нет, Даш, вообще не могу на тебя долго злиться. Просто я понимал, что тебе и без того хватает проблем. А семья Дениса — это его мама и дети, вот к ним я и ездил всё это время. И о них я и хотел с тобой поговорить… Если с Денисом что случится, Ванечка и Анечка окажутся в детском доме. Тётя Клава очень больна, и детей ей никто не оставит.
— Как? А мама детей где?
Прохор горько усмехнулся.
— Я ж тебе не рассказывал. Карина вышла замуж за итальянца. Я ей писал, а она ответила, что дети ей не нужны, и ей всё равно, что с ними будет.
Даша не могла сдержать слёз.
— Как же так? Как такое может быть, что дети не нужны? Почему так несправедливо? Кто-то готов на всё ради детей, а кто-то готов их предать ради какого-то итальянца! Прош, я вот что хочу сказать. Давай…
Прохор улыбнулся, даже не дав Даше договорить.
— Я знал, что ты так скажешь. Ты у меня самая лучшая.
Дарья подняла на мужа полные слёзы глаза.
— Ты правда так думаешь?
— Я в этом никогда не сомневался. И давай, в следующий раз, поедем к тёте Клаве и детям вместе. Они спрашивали про тебя.
Дарья только открыла рот, чтобы произнести: «Я знаю,» но вовремя опомнилась, иначе пришлось бы объяснять мужу, откуда у неё такие сведения, а как Прохор отнесётся к тому, что она устроила за ним слежку, Даша даже думать не хотела.
— Да, конечно, давай поедем в ближайшие выходные.
Но ехать пришлось гораздо раньше. Вечером того же дня позвонила Клавдия Васильевна и, рыдая в трубку, сообщила, что Дениса больше нет…
Прохор и Дарья стали замечательными родителями Ванечки и Анечки. У них замечательная, дружная, счастливая семья. Клавдию Васильевну они тоже часто навещают. Хотели забрать к себе, но она отказалась наотрез.
— Пока я на своих ногах сама буду. Здесь мой дом. Здесь каждый уголочек о Дениске напоминает, — объясняла она свой отказ.
Даша и Прохор с детьми часто приезжают на могилу к Денису.
— Ну вот, братка, смотри, твои дети, теперь они и наши дети тоже. Посмотри, какие замечательные растут, — каждый раз говорил Прохор, стоя перед могилой брата.
Но в этот раз он приехал один. Говорят, что не стоит ездить на кладбище беременным. Но это уже совсем другая история.
0 Комментарий