Подруга

Пламя свечи отплясывало свой причудливый танец, бросая отблески на два бокала и ополовиненную бутылку вина. Леля забралась с ногами на диван, и счастливо улыбнулась.

– Хорошо. Хорошо как у тебя, Алл. Так тихо, спокойно. Я уже сто лет так не отдыхала, серьёзно.

– Ты всегда такая была, – Алла долила вино, сделала большой глоток. – Целеустремлённая. Учёба, работа. Ты как стрела, знаешь. Летишь, не отклоняясь к своей мишени, и попадаешь в десятку.

– Наверное, – Леля взяла свой бокал со стола, покрутила и поставила обратно. – Только устаю очень. Ну, да все устают. Скажи лучше, как дела с работой? Нашла уже что-нибудь?

– Да брось, откуда, – Алла махнула рукой. – На нормальную работу меня не берут, сама знаешь. А куда берут, там такие условия, что лучше сразу повеситься. Ну ты представь: с девяти утра до семи вечера.

– Ну, – непонимающе нахмурилась Леля, – а что не так? Нормально же.

– Как же! Если к девяти на работу, то встать надо в семь тридцать, чтобы успеть позавтракать и привести себя в порядок. В семь конец рабочего дня, значит дома буду в восемь. Пока отдохнуть, поесть… Ну пусть до одиннадцати, а там уже и спать пора, вставать же утром.

– И что? Слушай, ну всё же так и живут примерно.

– На жизнь всего три часа.

Алла произнесла это с каким-то грустным изумлением. Потом она опёрлась локтями о стол, и с тоской уставилась на пламя догорающей свечи.

– А завтра счета придут за коммуналку, – вздохнула она. – Где деньги брать, не знаю.

Уходя, Леля незаметно засунула несколько купюр в карман подружкиной куртки…

– Лелик! – бушевал Андрей Аркадьевич, – Ты знаешь: я тебя люблю. Я второго такого сценариста не встречал.

– Спасибо, – безмятежно улыбнулась девушка. – Я знаю.

– Да уж, от скромности ты не погибнешь. Но раз знаешь, то, – он достал из кармана огромный ярко-красный, в тон галстука, платок.

Промокнул вспотевший затылок, и продолжил разнос:

– Раз знаешь, то скажи, на милость, что это?!

Леля равнодушно посмотрела на, разлетевшиеся по кабинету, листы. Шефские истерики её не пугали. Андрей Аркадьевич когда-то на свой страх и риск взял на работу девчонку-второкурсницу, ничего толком не умеющую, и с ворохом теоретических знаний. Но уже тогда он разглядел в Леле недюжинный потенциал, и не жалея ни сил, ни времени, буквально за руку провёл её по всем этапам рабочего процесса, и в результате вырастил ведущего сценариста агентства. Леля хорошо знала, что за вспыльчивым характером и едкими подколами, скрывается самое доброе сердце в мире. Так что пусть шумит. Не стоит принимать близко к сердцу.

– Сценарий. Что-то не так?

– Всё не так! Мы должны были что? Вот скажи.

– Написать сценарий для рекламного ролика.

– Тааак, – зловеще прошипел Андрей Аркадьевич, – значит, понимаешь. Так какого же… ээээ, чёрта, ты вместо рекламы, чуть ли не поэтическое эссе мне тут накатала? Ну как по вот такому снимать, кто это смотреть будет, я тебя спрашиваю. У тебя тут вот… – он поискал глазами нужный лист. – Вот, смотри, у тебя закадровый голос читает: «Не знаю я, как шествуют богини, но милая ступает по земле». Ты что, сама это сочинила?

– Нет, – девушка потупила глаза. – Это Шекспир написал. Но, Андрей Аркадьевич, у нас реклама геля для душа: мужчина, наблюдая за тем, как его возлюбленная принимает душ, читает про себя красивый сонет о любви…

– Это лирика! – грохнул ладонью по столу шеф, и тут же успокоился. – Так, Лель, давай начистоту: у тебя, что, роман?

– Что? Откуда вы…

– Из твоего сценария, – усмехнулся Андрей Аркадьевич. – Или ты думаешь, я совсем уж трухлявый старый пень, и в людях не понимаю? Вобщем так: даю тебе недельный отпуск. Проведи его со своим Ромео, а потом настройся на рабочий лад. Обещаешь?

– Андрей Аркадьевич! – Леля расцвела, самой лучезарной из всех возможных, улыбкой.

– Всё, убирайся! – притворно-ворчливо отозвался шеф. – И чтобы духу твоего здесь до вторника не было!

«Догадался Андрей Аркадьевич, или ему кто-то нашептал? Да наплевать! Главное, что отпуск. Целая неделя с Даней вдвоём!».

Данил, темноглазый брюнет, то ли пиратский капитан, то ли принц из девичьих грез, появился здесь полгода назад. Злые языки болтали, что он был внебрачным сыном Андрея Аркадьевича, но сам глава агентства хранил на сей счёт таинственное молчание. Другая версия рассказывала историю о состоятельной семье друзей шефа, который стал крёстным отцом их единственного сына. Словом, известно было лишь, что Данил возник здесь не случайно. Он был сыном обеспеченных родителей, образование получил в одном из лучших британских университетов, но при этом обычных мажорских замашек за ним не водилось. Наоборот, парень оказался скромным и работящим, и судя по проявленным способностям, имел неплохие шансы вырасти в профессии.

С Лелей они впервые встретились на корпоративе два месяца назад, и с тех пор оба пребывали в состоянии постоянного головокружения. Любовь с первого взгляда, многократно воспетая классиками, и многократно ими же высмеянная, ворвалась в жизнь и все в ней перевернула вверх тормашками. Данил перестал задерживаться допоздна на работе, потому что жизненно важно было проводить любимую домой. Леля, направляясь к дому, через какое-то время обнаруживала себя в квартире Данила, поедающей печенье, и хохочущей над старой комедией. И счастливой. Боже, такой бесконечно счастливой! По дороге к своему кабинету, она заглянула в отдел маркетологов.

– Да ладно! Отпуск?!

Чёрные глаза Данила расширились от удивления. Он с восторгом посмотрел на Лелю.

– Не-дель-ный! – с торжествующим видом, отчеканила она. – И даже не спрашивай, как я это провернула. Сама не знаю.

– И что ты думаешь делать?

– То, что мне велели. – Она кокетливо провела пальчиком по лацкану его пиджака. – Провести неделю со своим Ромео.

Телефон в сумочке звякнул смской. Леля быстро пробежала глазами текст сообщения, и на лицо её легла тень озабоченности.

– Дань, – она подняла глаза. – Ты извини меня, хорошо? Я побегу, у Алки что-то стряслось.

– Опять? – Он плотно сжал губы.

Чувственный рот превратился в строгую прямую линию.

– Может мне с тобой пойти?

– Нет, – после мгновенного раздумья, ответила Леля. – Вдруг там что-то личное…

Голос Аллы разносился по всему подъезду.

– И не звони мне больше! – кричала она, временами срываясь на визг. – Никогда, никогда! У тебя сердца нет! Как ты мог?! – она громко разрыдалась.

Леля сделала глубокий вдох, и нажала на кнопку звонка. Дверь немедленно распахнулась.

– Лелька! – Алла бросилась на шею подруге. – Ты представляешь? Ну ты представляешь?!

– Представляю, – Леля погладила подрагивающую от рыданий спину. – Ты так вопила, что на лестнице слышно…

– Он меня брооосил!!!

Горестный вопль подруги, чуть не стоил Леле слуха.

– Ну пойдём на кухню хотя бы, Алл. Я тебе чаю…

– Ой, у тебя прикид новый? – Алла вытерла ладонью слёзы, и воззрилась на Лелину куртку. – Красивенькая такая.

– Да не новая она, – смущённо забормотала Леля, пряча взгляд.

Ей было неловко: зная о перманентно бедственном финансовом положении подруги, она старалась не приходить сюда в новых вещах. Но у Алки глаз-алмаз, её не проведёшь. Куртку Леля, в самом деле, купила только вчера, удачно забредя в любимый магазинчик.

– Ну ладно. – Алла плотнее завернулась в шёлковый халатик. – Пойдём чаю попьём.

Проходя мимо комнаты, Леля зацепила взглядом вечернее платье, небрежно брошенное на диван.

– Видишь, – махнула рукой Алла, – готовилась, собирались сегодня в ресторан, а он, гад… Ну ничего, он думает, что он у меня единственный…

– А что, нет? – Леля очень старалась не выдать своего удивления.

Вообще, в делах сердечных, Алла этаким грубоватым житейским умом: например, даже заведя очередной роман, она всегда оставляла при себе парочку поклонников.

«Про запас, на чёрный день», – говорила она, весело подмигивая.

Леля знала это, от лучшей подруги ведь секретов не бывает. Особенно, если вы дружны чуть ли не с пелёнок. Но всё равно, каждый раз удивлялась.

– Неа.

Слёзы уже давно высохли, не оставив на по девичьи-бархатистой коже, и следа. Алла уже разливала чай.

– Ещё есть Паша, и Никита, и Серёжа.

– Ну и почему ты тогда так ревела?

Удивление Лели возрастало все больше.

– Ну понимаешь…

Прозрачно-серые глаза Аллы подернулись мечтательной дымкой.

– Он такой был… Я думала, он настоящий мужчина. Недавно рассказала ему, что с деньгами всё плохо, так он в тот же вечер прислал перевод. На двадцать тысяч. Сказал: «ну ты сходи в магазин, купи себе продуктов».

– Щедрый, значит, – подсказала Леля.

– Да… Я и поесть купила, и вот платье недорогое. Думала в ресторан…

Она не договорила. Телефон у Лели зазвенел. Данил уже успел стосковаться.

– Твой названивает? – Алла кивнула на телефон. – Пусть тоже приезжает, веселее будет.

Он приехал быстро, не прошло и часа. Леля услышала восторженный вздох Аллы из прихожей: Данил пришёл с огромной коробкой конфет и букетом для хозяйки.

– А мне и предложить вам нечего, – сокрушённо покачала головой Алла, – кроме чая. Так стыдно. Даже не выпить за знакомство.

– Я сбегаю куплю, – вызвалась Леля. – Даня, ты пока развлеки Аллу беседой. Я скоро.

Ближайший к дому супермаркет внезапно оказался закрыт на ремонт. Пришлось пройти пару остановок до следующего. Леля шла, не спеша. Почему-то ей совсем не хотелось возвращаться к Алле.

Неприятное чувство, будто бы её, Лелю, все это время обманывали, не давало покоя. Эта странная история с ухажёром, бросившем подругу. Алла жаловалась ему на безденежье, он постарался помочь. Это хорошо. Но что сделала с деньгами подруга? Купила себе новое платье! И это человек, которому буквально не на что жить? Некстати вспомнился и шёлковый халатик Аллы, и дорогая косметика в ванной. Откуда всё это? И те деньги, которые Леля, стесняясь отдать в руки, подкладывала в карманы верхней одежды или оставляла в кухонных шкафчиках…

Ведь каждый раз Алла со слезами на глазах рассказывала, что ей нечем оплатить коммуналку, или… или…

Но при этом от любой работы подруга отказывалась наотрез: то слишком мало платили, то неподходящий режим, то слишком далеко от дома. Леля вдруг увидела все жалобы и вздохи подруги, как хорошо отрепетированный спектакль, целью которого было заставить зрителя пустить слёзу от жалости, и как следует раскошелиться. Она горько усмехнулась: стоило столько вкалывать, делать карьеру… оказывается, всё, чего хочется, можно получить другим, гораздо менее трудоемким способом. Всего-то и надо – поныть, и тебя тут же пожалеют, примутся утешать, и надарят денег.

Да, возвращаться назад не хотелось. Но нельзя же было просто сбежать. Данил-то, в конце концов, ни в чём не виноват. Леля тихо открыла дверь, и собиралась уже позвать Аллу, но застыла, прислушиваясь. В квартире царила тишина, прерываемая только страстными женскими стонами. Леля улыбнулась. Наверняка Алла не придумала ничего лучше, чем включить что-то из своих любимых мелодрам.

– Ты же ей ключи отдала! – вдруг раздался голос Данила.

– Ой! – захихикала Алла, – Сейчас закрою дверь изнутри.

В глазах у Лели потемнело. Резко закружилась голова, и пришлось вцепиться в дверную ручку, чтобы устоять на ногах. Алла, всё ещё хихикая, выбежала в коридор. Халатика на ней уже не было. Длинные волосы прикрывали обнажённую грудь. Увидев подругу, она остановилась, точно налетев на препятствие, и прижала ладонь к губам.

– Ну ты скоро?

Данил вышел из комнаты вслед за Аллой. Рубашка его была распахнута на груди, а ремень на брюках расстёгнут.

– Леля! – он выглядел почти испуганным. – Давно ты здесь стоишь?

– Я сумочку оставила там, Дань. Вынеси её мне, пожалуйста.

Она удивилась тому, как легко и естественно прозвучал её голос. Будто ничего и не случилось: и сердце не рвалось от боли, и не обрушился с оглушительным грохотом воздушный замок ее сумасшедшей любви.

– Андрей Аркадьевич, переведите меня на удалёнку!

– Чего? – Шеф пристально посмотрел на Лелю.

Потом снял очки и коротко кивнул на стул:

– А ну-ка сядь.

– Не хочу я сидеть, я на удалёнку хочу! – она еле сдерживалась.

Голос предательски дрогнул.

– Сядь, говорю.

Андрей Аркадьевич вызвал секретаршу. Юная нимфа не вошла, а провальсировала к столу начальника.

– Даночка, кофе и печенье, пожалуйста.

– Ну? – спросил он, когда Даночка, всё той же танцующе-летящей походкой отправилась выполнять распоряжение.

– Что «ну»? – грустно отозвалась Леля.

– Не мучайте вы меня. Какая вам разница, в офисе я работаю, или дома.

– Это всё из-за Даньки, паршивца этого.

Шеф не спрашивал. Он констатировал факт.

– Леля, – сказал он серьёзно, – ты мне поверь, у тебя таких Данек… и таких, и других, и всяких, будет ещё тысяча. Что же теперь, из-за каждого в угол забиваться? Хочешь на удалёнку – переведу, это как пожелаешь. Но только дома-то разве легче будет? Взвоешь от одиночества ведь.

– Андрей Аркадьевич, – Леля улыбнулась, – спасибо вам. Только… в общем-то, дело не в Даниле.

– Вот те раз! А в чём тогда?

В дверь кабинета постучали, появилась Даночка с подносом в руках.

– Брысь отсюда! – цыкнул на неё шеф.

Девушка растерянно захлопала ресницами, но сочла за благо удалиться, не задавая вопросов.

– Я беременна, – быстро, чтобы не передумать, призналась Леля, – и я… в общем, я не хочу, чтобы… он знал.

Андрей Аркадьевич посмотрел ей в глаза долгим, испытующим взглядом.

– С сегодняшнего дня ты на удалёнке, – сказал он наконец. – Иди, собирайся домой.

Прошло 20 лет…

– Мама, я ушёл! – Андрюшка быстро чмокнул Лелю в щеку, и помахал деду. – Дедушка, пока!

– Всё на бегу! – засмеялась Леля.

Андрей Аркадьевич усмехнулся:

– Так чей он сын-то? Весь в тебя. Закономерно. Вот мой Витька не такой.

– Да, – Леля улыбнулась при мысли о муже, – Витя размеренный, вдумчивый. Все обмозгует сначала, спланирует.

– Знаешь, Лель… – взгляд свёкра стал задумчивым и глубоким, – я рад, действительно рад, что мой сын женился именно на тебе. Вы как половинки, что ли… Дополняете друг друга. И Андрюшу вон вырастили. Отличный парень получился.

– Андрей Аркадьевич, – Леля взяла старика за руку, прижалась щекой к теплой сухой ладони, – это я рада. Мне так повезло с вами, с Витькой. Вы мне как отец, а Витя – прекрасный муж. И Андрей вырос таким, потому что вы двое были рядом…

В кафе было почти пусто. Только за соседним столиком женщина потягивала коктейль. Леля заказала горячий шоколад и пирожное. Женщина, услышав Лелин голос, вздрогнула и обернулась.

– Не узнаешь подругу?

Леля всмотрелась в исперщенное ранними морщинами, лицо. Она где-то его видела раньше…

– Алла?

– Узнала, наконец. Ну что, выпьем?

Ставшая почти неузнаваемой Алла, быстро перебралась за столик бывшей подруги.

– Ну и как ты теперь?

– Я…

Леля запнулась. Как можно рассказать прошедшие двадцать лет, за пару минут?

– Нормально я, Алл. Замужем, сын. Взрослый уже. Андрей Аркадьевич уже отошёл от дел, теперь агентством руковожу я.

– Он всегда тебя ценил, шеф твой, – протянула Алла, помешивая соломинкой коктейль. – Мне ещё Данька рассказывал.

– Ты ещё с ним? – спросила Леля, просто чтобы не молчать.

Странно было разговаривать о личном с этой незнакомой женщиной, которая когда-то была Аллой.

– С Данькой? Мы и недели не провстречались. Говорят, он уехал куда-то за границу потом.

Леля кивнула. Данил, вместе с родителями переехал во Францию, вскоре после их расставания. Он так и не узнал о том, что в России у него остался сын. И слава Богу! Узнав о его отъезде, Леля вздохнула с облегчением. Она боялась, что он каким-то образом докопается до правды, и потребует своих прав на общение с ребёнком.

– А где работаешь?

Алла хихикнула:

– Да кому я нужна! Я же не ты… Предлагали тут кое-что, но далековато от дома. Трудно добираться. Хотя деньги нужны, Лель. Ой, нужны! Я же… – Алла, вдруг став похожей на себя прежнюю, глубоко и бесконечно печально, вздохнула. – У меня такая любовь была! Мы в Египте познакомились, он тамошний. Говорил, что любит, что поженимся. На руках меня носил, Лель. А оказалось… прохвост он, короче. Вытряс из меня все деньги, и… асталависта, бейба. Так что я без гроша теперь, – закончила она, и взглянула на Лелю бездонным взглядом, полным тоски. – И работы нет, и любви нет.

– Да, – Леля посмотрела на часы. – Прости, Алла, меня дома уже ждут. Скажи, пусть запишут на мой счёт.

Весенние сумерки ещё только начали сгущаться, и в воздухе появились первые ноты прохлады. Леля медленно шла по улице, невольно вспоминая тот вечер, когда точно так же, не торопясь, она шла к Алле. Вечер, изменивший всю Лелину жизнь. Иногда любовь, вспыхнувшая в одночасье, может так же быстро угаснуть. А под дружбу иной раз маскируется простое желание денег. Что труд, обычный, упорный труд, гораздо надёжнее всех трюков, на которые приходится идти аферистам, чтобы добыть себе средства к существованию.

В окнах её квартиры горел свет: значит муж с сыном уже дома. Леля полной грудью вдохнула свежий весенний воздух. Она дома. И всё хорошо.