На могиле жены…

Кирилл вернулся в квартиру ранним утром. Полтора года он не был дома. Полтора года…

Огромный промежуток времени, который изменил всю его жизнь. Кирилл работал на судне. Капитан дальнего плавания – он грезил об этой романтической профессии с самого детства. Детдомовский мальчишка, разве мог он осуществить свою мечту? А он смог! Вначале была армия, потом в мореходку поступил, а затем уже получил высшее образование. Обошёл все моря внутри страны, потом уже и зарубежные рейсы пошли. Океаны и моря стали его стихией. В перерывах между рейсами Кирилл осуществил ещё одну свою мечту: купил шикарную квартиру в центре города. Была и машина, и приличный счёт в банке. Только любви не было. Нет, женского внимания хватало, а вот чтобы та, единственная, встретилась…

Не получалось…

А потом он увидел её – тоненькую, хрупкую, такую беззащитную. Она плакала в ресторане – какой-то подлец привёл её, пил, ел, комплиментами одаривал, а потом сбежал, оставив её с приличным счётом…

Кирилл оплатил всё, до дому довёз. Настя о себе рассказала – заканчивает педагогический колледж, живёт в общежитии, сама она сирота. Простая девчонка.

Кирилл смотрел на неё и понимал, что вот она – мечта! Подкупало и то, что она тоже их детского дома – вот и встретились два одиночества. И не важно, что она младше его почти на пятнадцать лет. Он не упустит её!

Кирилл начал красиво ухаживать, и Настя ответила взаимностью, они поженились через год. Кирилл был на седьмом небе от счастья! На свадьбе было мало гостей – только несколько коллег по работе Кирилла да одна подружка Насти. Кириллу было немного грустно, что никаких родственников ни с его стороны, ни со стороны невесты не будет на свадьбе. Его родители погибли в аварии, когда ему только год исполнился, другой родни так и не нашли. Вот и вырос в детском доме. А Настя рассказывала, что её новорожденную подбросили на порог детского дома, нерадивую мамашу так и не нашли.

Ну и ладно! Зато теперь они вместе и навсегда! И у них будет крепкая семья!

Настя любила его, старалась быть хорошей хозяйкой. Не всегда у неё всё получалось, но Кирилл только улыбался: ведь не так важно, что она суп пересолила или рубашку его спалила, главное, что рядом с ней все невзгоды отступали.

Единственное, что огорчало – это его длительные отъезды. Настя тоже переживала, но со временем привыкла. А затем случился тот самый злополучный рейс…

Корабль Кирилла захватили пираты. Двадцать первый век, а пираты как были, так и есть, оказывается. Груз разграбили, команду захватили. Радовало, что хотя бы всех живыми оставили. Но потом начался настоящий ад. Кирилла и его команду держали в каком-то подвале, толком не кормили. Оказалось, что пираты требуют за них выкуп. Но никто на родине не стремился спасти моряков. Это ребята поняли со временем по тому, как зверели бандиты. Им грозила смертельная опасность, и тогда они какими-то немыслимыми путями смогли сбежать. Наверное, кто-то сверху их не оставлял, или морской бог их берёг. Добрались до посольства, а потом уже – и домой. Все вместе!

Уже в России около месяца не мог попасть Кирилл в родной город – объяснения с руководством, с хозяином груза, много чего было, и вот всё улажено. Моряки рванули к семьям. И Кирилл тоже. Конечно, Насте он уже звонил несколько раз до этого – и когда только в посольстве оказался, и потом. Она очень обрадовалась, услышав его голос, расплакалась. Сказала, что очень-очень его ждёт. Но в последнюю неделю что-то замолчала и на звонки его не отвечала.

Кирилл ехал домой с тревогой в сердце. И вот он открыл двери в квартиру своим ключом, который по счастливой случайности не потерял во время своих злоключений – под подкладку в бушлате провалился, Кирилл его вдруг обнаружил, когда ещё в подвале сидел. И этот ключ был как талисман…

Насти дома не было…

Кирилл удивился – ещё такая рань, где она может быть? А потом присмотрелся и понял – её тут не было уже явно несколько дней. Хоть не идеальная Настя была хозяйка, но чашку точно бы помыла – а та уже заплесневела в раковине с остатками чайной заварки. Да и пыльно как-то.

Кирилл набрал номер Насти – он был недоступен. Он не на шутку встревожился. Стал обзванивать своих друзей. Те ничего не знали. Как не знали и соседи. Кирилл обратился в полицию и вот там узнал страшную правду…

Оказывается, неделю назад Настя погибла в рейсовом автобусе, который ехал в какую-то Сосновку. Кирилл понять не мог – зачем его жена поехала за город. Что она забыла в этой Сосновке?

— Почему не сообщили о гибели жены? – возмутился он в полиции.

— Так мы собирались, — пожал плечами сотрудник полиции, — но мать вашей жены сказала, что сама всё решит.

— Мать? Что за чушь! – рассердился Кирилл, — моя жена из детского дома.

— Не знаю, вы что-то путаете, мать у неё точно есть, и вполне приличная старушка.

Кирилл решил с этим вопросом разобраться позже, а пока только узнал, где похоронили его Настю. Оказалось, в той самой Сосновке. Он тут же поехал на сельское кладбище.

Найти могилу жены было не трудно – свежий холмик, уставленный венками, недавно увядшие свежие цветы. А у креста – фотографии Насти, такой молодой, красивой. На фото она улыбалась такой лучезарной улыбкой — не верилось, что её больше нет. Такая красота не могла померкнуть раньше времени!

— Прости меня, моя девочка! – прошептал Кирилл, и встал у могилы на колени, — прости… Я так к тебе стремился, через столько прошёл, мечтал обнять тебя, а не успел. Солнышко мое, что с тобой случилось? Почему ты вообще здесь оказалась? Родная моя…

Он что-то ещё шептал и шептал и не сразу заметил, как к могиле подошла старушка, на руках она держала младенца, примерно полгода ему от роду…

Женщина присела у другого края могилы, поглядывая на Кирилла, стала одной рукой убирать сухие цветы, а другой – продолжала придерживать ребенка. Тот не капризничал, только кряхтел немного. Кирилл, увидев женщину, замер от такой бесцеремонности – понятно же, что он хочет побыть один. Неужели подождать нельзя? И чего она вообще тут хозяйничает?

— Уйдите отсюда! – сказал он неожиданно резко, — чего вы лезете? Я сам всё уберу на могиле своей жены!

— А ты муж что ли? – старушка поднялась и пытливо посмотрела в лицо Кирилла, — что же ты так долго не ехал, муж?

— В командировке был, и вообще, почему я должен вам отчитываться? Уйдите, я сказал.

— Ты не гони меня, мы же с тобой родня, получается. Ты же Кирилл? А я Валентина Ивановна.

— Какая родня? Какая Валентина Ивановна? Я вас не знаю! – удивился Кирилл.

— Так я мать Насти.

— Мать? – растерялся Кирилл, — но как? Настя говорила, что она из детского дома. Вы лжёте!

— А зачем мне это? – вздохнула женщина, — Это Настя меня стеснялась, а я… Я бы всё отдала, чтобы сейчас вместо неё там лежать, но боженька иначе распорядился. Видать решил, чтобы я ещё пожила, сыночка Настиного на ноги подняла.

— Какого сыночка? – вскричал Кирилл, — бабка, ты с ума сошла? Настя ни про какого ребёнка мне не говорила!

— Так понятно, почему не говорила, с болезнью тяжелой родился мой внучок. Ладно, мил человек, ты прости. Накинулась на тебя зря… И слишком много тебе сказала. Наверное, зря. Я пойду. Цветы вот убрала… а то сердце не на месте было – стыдно, что тут непорядок…

Она повернулась и пошла к выходу, а Кирилл стоял, как громом пораженный, переводя взгляд то на фотографию Насти, то на уходящую старушку с младенцем.

— Стойте! – закричал он, — подождите! Объясните мне всё, я не понимаю ничего!

Он побежал за старушкой, схватил ее за плечо, повернул к себе. Женщина помолчала, головой покачала, а потом произнесла:

— Пойдём ко мне домой, там и поговорим. Всё тогда поймёшь и что делать, решишь.

— Давайте доедем, я же на машине! – предложил Кирилл.

Старушка согласно кивнула, Кирилл помог ей с младенцем устроиться на заднем сидении. Он мимолётом скользнул взглядом по лицу ребёнка – неужели старуха не врёт? Это его сын? Но почему Настя ни разу ему не сказала, что была беременная? Ведь созванивались они с ней изредка, когда была возможность.

Он тихо ехал по деревенской улице, а в голове все крутились эти вопросы – ощущение, что все это происходит не с ним.

— Вот тут останови! – старушка тронула его за плечо и указала на ветхий домишко.

Кирилл с сомнением посмотрел на этот дом. Как в нём вообще можно жить? Старый, весь в трещинах шифер – в дожди точно в доме потоп, окна старенькие, кое-где даже целлофаном затянутые, фундамент давно обвалился, обнажая прогнившие брусья.

— Да, не дворец, — грустно усмехнулась Валентина Ивановна, — мне пришлось в него перейти, когда мой дом сгорел. Тоже был старый, но крепкий. Да вот проводку замкнуло, хорошо, что сама выскочила. От сельсовета мне дали это жильё, сказали – самой ремонтировать, да где я денег возьму, у меня пенсия – минималка.

Кирилл, подозрительно посмотрел на старуху – не хочет ли она развести его на деньги? Может быть, поэтому и ребёнка приплела? Настю оговаривает?

Но решил все же выслушать эту Валентину Ивановну. Внутри дома тоже было все очень бедно, хотя и чистенько.

— Спасибо соседям, — рассказывала Валентина Ивановна, — не оставили в беде. Принесли после пожара и вещи, и мебель, а когда я Илюшу забрала, так и детским поделились. Сейчас я хоть на Илюшеньку пособие начала получать, всё полегче.

— Так! Стоп! – резко сказал Кирилл, — я хочу понять, что вы там про Настю говорили! Мне кажется, вы всё лжёте!

— Да как же! – растерянно ответила Валентина Ивановна, — зачем мне это? Да ты погоди, я внука уложу, и мы поговорим.

Она ушла в соседнюю комнату с ребенком, а Кирилл сел на скрипучий табурет на кухне и стал терпеливо ждать хозяйку для разговора. Вскоре она зашла, в руках у неё был толстый альбом.

— Вот, единственное, что уцелело после пожара в моем доме. Не знаю, почему я его схватила в панике. Ни документы, ни вещи никакие, а только этот альбом. Видать, как знала, что пригодится. — сказала женщина и положила альбом на стол, – посмотри его. Может, кого узнаешь.

Кирилл раскрыл альбом. Вот молодая женщина, чем-то похожая на его Настю, на руках у неё маленькая девочка в забавном чепчике, потом уже девочка постарше – сидит у куста смородины, с мячиком, на берегу озера…

Детсадовские групповые фотографии…

Потом девочка в школьной форме…

И вот все старше и старше она на фотографиях…

Кирилл вдруг замер, приклеившись глазами к очередному фото. На нем была запечатлена юная девушка в простеньком вечернем платье, завитые волосы по плечам. Она стояла вполоборота у куста цветущей сирени и улыбалась в кадр. Совсем юная, но Кирилл не мог её не узнать. Это была Настя.

— Это на выпускном балу фотография сделана, – тихо произнесла Валентина Ивановна, заметив реакцию Кирилла, — последняя она в альбоме. Больше Настя фотографий мне не присылала.

— Но как так? – Кирилл в растерянности посмотрел на женщину, — Настя мне говорила, что не знает своей матери, в приюте выросла.

— Придумала всё доченька, — вытирая слезу, ответила Валентина Ивановна и принялась рассказывать все, как есть.

Настю Валентина родила без мужа. Закружил ей голову один приезжий строитель, а потом улетел в неизвестном направлении, оставив Валю с животом. Она тогда в колхозной столовой работала. Ей уже почти сорок лет было, за плечами один неудачный брак. Муж её в бесплодности винил, ушёл к другой через несколько лет. И тут надо же – такое счастье! Решила – плевать на всё: на людские пересуды, на все сложности, вырастит ребенка и в люди выведет! Дочка росла милой, хорошей девочкой, но с годами что-то в ней поменялось. Стала Настя всё чаще огрызаться матери, высказывать, что как бедно они живут. А где Вале было взять богатства? Замуж она больше не пошла, да и за кого? В деревне одиноких мужиков по пальцам пересчитать, но не нужны они Вале – то пьющий, то недотепа. Зачем ей ещё эти заботы? Ей бы дочку поднять. Вот и старалась она – за любую работу хваталась. Кроме столовой, зимой ещё на ферме работала, пол в местном клубе мыла. Дочку одевала не хуже других. Но все равно все в селе считали их бедными. Вот и Настя со временем стала матери это в укор ставить. Когда Настя не смогла поступить на бюджетное отделение в педагогический институт, то сразу заявила Валентине – ищи деньги на платное. И Валя не против была – даже в банк поехала за кредитом. Да только не дали ей кредит — доход маленький.

— Почему так? – плакала Настя, — вон Катька в юридический поступила, отец уже за год вперед заплатил. И Ленке родители помогли. Они в институтах будут учиться, а я чем хуже? Я же лучше их в школе училась.

— Ну, доченька, не переживай так, поступишь еще, — утешала её Валентина, — что поделать? А с Ленкой и Катькой ты не равняйся. У одной отец фермер, у другой председатель сельсовета. У них доходы – не сравнить с моими. Ничего, сейчас в училище поступишь, а потом и в институт на заочное.

— В училище? Это которое в соседнем районе? — вскричала Настя, — туда только дураки поступают! Я в городе хочу жить.

— Но пока не получается, доченька.

— Это у тебя не получается! А у меня всё получится! Завтра же уеду?

— Как? Куда? Где ты там жить будешь? Не пущу! — поднялась Валентина.

Но Настю было не остановить. Утром она умчалась на рейсовом автобусе в райцентр, пока Валентина бегала в столовую хлеб ставить. Потом она пыталась найти Настю, но все без толку. А потом по зиме приехала Ленка, бывшая одноклассница Насти, и сказала, что видела подругу с мужчиной, из дорогого ресторана выходила. Валя разузнала, где именно, да поехала в город – надеялась подкараулить, поговорить, образумить. Настю она увидела в тот же вечер. Дочка была в дорогой шубе, рядом мужчина старше ее в два раза. Валентина кинулась была обнимать Настю, а та отшатнулась.

— Женщина, вы с ума сошли? Я вас не знаю! – сказала дочка и прошла мимо.

Она с кавалером в ресторан зашла, а Валентину туда охранники не пустили. Из их разговора она поняла, что Настя с богатыми мужчинами встречается за деньги. Ох, и плакала она, когда на вокзал ехала, и потом всю дорогу слезы лила – потеряла дочку. А по весне Настя домой вернулась, прощения просила, клялась, что за голову возьмётся, поступит в то самое училище. Только летом опять сбежала, прихватив небольшие сбережения Валентины. Записку, правда, оставила – мол, прости, но не могу я в деревне жить, в колледж поступлю, но в городе. И поступила, и училась, только с матерью почти не общалась. Знала Валентина, что живет ее дочка в общежитии, да только по-прежнему гуляет с богатыми мужиками. А ее Настя видеть не хотела – мол, бедная мать только позорит ее. Валентина узнала, что Настя замуж вышла. Как она тогда обрадовалась, что за порядочного мужчину, за моряка! Ей об этом та же Ленка рассказала, которая немного общалась с Настей. Думала Валентина, что теперь точно дочка остепенится. И ждала, когда осознает, как дурно себя вела с матерью, но шло время, и ничего не менялось. А в прошлом году Валентина насмелилась и сама в город поехала – адрес дочки узнала у Ленки. Как раз тогда у неё дом сгорел – думала, приютит дочка. Увидела она Настю у подъезда и на сердце даже потеплело – вот ее кровиночка. У Насти тогда живот был месяцев на семь уже. Настя к ней подошла, в лицо зашипела – мол, чего приперлась? А Валентина словно не заметила этой злобы, поздравила дочку, что скоро мамой станет, радость-то какая!

— Радость? – вскричала Настя, — да я уже ненавижу этого ребёнка! Избавилась бы от него, да не могу.

— Да ты что такое говоришь, милая? – побледнела Валентина, — ребёнок — это счастье!

— Счастье? – истерично засмеялась Настя, — дауном он родится! Понимаешь, какое это счастье! А аборт отговорили делать. Иначе больше родить не смогу. И всё из-за тебя!

— Как из-за меня? – побледнела Валентина.

— Ты меня наградила своим отрицательным резусом! Ненавижу!

— Доченька, успокойся. Но ведь с такими детками сейчас много занимаются, они почти нормальные, — попыталась успокоить ее мать, — а муж твой что говорит? Хороший он, я слышала от Лены.

— Ленка как всегда болтает, что попало. Хорошо, что с пузом меня не видела, а то бы уже все знали! – усмехнулась Настя, — а муж ничего не говорит, потому что в рейсе он. И про ребёнка не знает. Я ничего не сказала.

— Но как же потом? Ребёнок же родится.

— А я откажусь от него, мне дурак не нужен.

— Как откажешься? Муж всё равно узнает. Соседи скажут.

— Здесь соседи – это не в деревне. Никто ни с кем не общается, и не в своё дело не лезет. Не смей никому болтать, что видела меня беременную, – прошипела Настя и ушла, даже не пригласив с дороги мать в квартиру.

Дурно Валентине стало. Не верилось ей, что эту кукушку она сама взрастила. Как так случилось? Видимо, от папаши непутевые гены достались Насте.

Из города она не уехала. Дворником пошла работать поблизости от дома дочки, ей коморку в подвале дали. Видела, как Настю увозят на скорой в роддом. А через три дня дочка уже дома была – без живота и ребёнка. Попыталась тогда Валентина усовестить её, но Настя её и слушать не стала. А потом брякнула, что умер ребёнок.

Валентина помчалась в больницу, чтобы забрать внука, похоронить по-человечески. Но оказалось, что жив он, в палате отказников лежит. И тут Валентина поняла, что делать. Ох, и помоталась она! И в деревню ездила за справками, и в городе по всяким учреждениям пришлось помотаться. Не хотели ей вначале ребёнка отдавать, а потом сжалились над малышом — да кому он еще нужен будет с таким диагнозом? А бабушка – все же родной человек.

Словом, забрала Валентина Ивановна внука из больницы и уехала с ним в деревню, в стареньком домике и поселилась. Насте ничего не сказала. Пусть думает, что ребенок в приюте! А они с Илюшкой проживут! Хороший он – просто немного особенный…

А недавно Настя как-то узнала, где её ребёнок. Впервые за долгие годы позвонила матери. Ругалась, кричала, что не смела Валентина так поступать, только она вправе решать судьбу малыша. А потом заплакала и призналась, что не может его забыть – его крошечные ручки, пушистый затылок. Ночами он ей снится. Поняла Валентина Ивановна, что пришло осознание содеянного.

— Ты, дочка, приезжай к нам, — сказала она, — увидишь своего мальчика. Возьмёшь на руки и сразу полюбишь. И муж его примет, не сомневайся.

И Настя поехала к матери и сыну, но так и не доехала – случилась та самая авария…

Валентина похоронила дочь. Тяжело ей было – не высказать. Не сойти с ума помог только маленький Илюшка…

В тот день, сама не поняла, почему, её потянуло к могиле дочери. Взяла внука и пошла. И там увидела этого крупного высокого мужчину. Сразу поняла, что это и есть муж ее Насти. Она решила ничего не таить и рассказать все, как есть. Правда редко бывает сладкой, а тут она горше яда, но он вправе все знать.

Кирилл слушал Валентину Ивановну и только головой качал. Как много он не знал о своей жене! Не верилось – его Настя не могла так поступить с матерью, с ним, с ребенком!

— Мне надо все обдумать, — тихо сказал он Валентине Ивановне и уехал, заглянув прежде в комнату к малышу.

Ребёнок уже проснулся и тихо лежал в кроватке – на кого он был похож, не понятно. Лишь специфические черты, характерные при его болезни. Кирилл уехал, всю дорогу в голове набатом стучала мысль: «Что делать?».

Для начала он решил узнать у соседей – действительно ли Настя была в положении. Те нехотя кивали в ответ – вроде бы…

Тогда Кирилл поехал в роддом. И там всё подтвердили: Настя родила ребёнка с синдромом Дауна и отказалась от него, а бабушка оформила временную опеку. Временную – потому что его, отца, долго не было. То, что он отец, сомнений не было – у Илюшки его группа крови. Да решать теперь ему…

Через пару дней машина Кирилла остановилась у старенького домика. Валентина Ивановна как раз с внуком во дворе была.

— Я за сыном, — сказал ей Кирилл.

Валентина Ивановна побледнела и прижала к себе ребенка. Как отдать последнюю кровиночку?..

— И вы собирайтесь, Валентина Ивановна. Я же часто надолго уезжаю из дома, кто за сыном присмотрит, как не родная бабушка?

Валентина Ивановна облегченно вздохнула и кивнула головой. А перед отъездом они заглянули на кладбище.

— Спи спокойно, милая, — прошептал Кирилл, поглаживая крест, — я тебя за всё простил. Ты просто запуталась. Маленькая, глупая девочка! Ты не переживай! Илюшка будет знать, что у него была самая лучшая мама….

И они уехали в город втроём.

Кирилл со временем опять начал ходить в море. Валентина Ивановна заботилась об Илюше. Ребёнок рос, развивался в меру своих сил, с ним занималась хорошая девушка – психолог Ирина. Однажды она встретилась с Кириллом. Он как раз вернулся из поездки и сам повёз сына на прием к психологу. Они понравились друг другу, хотя поначалу тщательно скрывали это. Но разве настоящие чувства утаишь? Через некоторое время Ирина вошла в квартиру к Кириллу полноправной хозяйкой. И с Валентиной Ивановной она нашла общий язык. А маленький Илюшка понял главное: у него появилась мама!