В девятом отделении полиции намечалась смена власти. Чуя ветер перемен, сотрудники были немного на взводе. Подполковник Федоров, их старший следователь, уходит на заслуженную пенсию. Кто будет вместо него? Опера шептались, спорили, но не пришли к единому мнению.
— Думаешь, чужака пришлют, следака с какого-нибудь главка, на повышение?
— А как же Старостин? Зачем кого-то с улицы брать, когда Мишка – идеальный начальник. И раскрываемость у него – лучшая в девятке.
Оппонент усмехнулся.
— Старостин, скажешь тоже… Таких начальниками не делают.
К сожалению, он был прав. И это понимало вся девятка. Быть хорошим следователем, не значит – хорошим начальником. Сам Миша к карьере не рвался…
— Я итак в бумагах по горло, а там вообще в бюрократии утону.
Его товарищ по службе и лучший друг, Веня, качал головой.
—А кто, Миш, если не ты? Пришлют нам не пойми кого, опять отделы начнут перетряхивать. Ты другого боишься, так? Михаил кивнул. Вот, кажется, просто: раскрывай дела, будь ответственным и честным. И всё!
Он сам так думал, придя в милицию в далёком 97-м. Наивный максималист, он верил, что преступники – это всегда враги, правда – это правда, ложь – это ложь. И никак иначе. А потом он начал прозревать.
Когда опером был – там всё просто. Даст тебе следак заданий: беги туда, опрашивай тех, в морг сгоняй, на экспертизу…
Добыл, принёс, и радуйся. За тебя всё решат и подумают. Но потом он сам стал следователем. И своё первое дело помнит, как сейчас…
Дело было зимой. Обнесли хату местного богатея, и ему, новоиспеченному следаку, поручили это дело.
—Ну что, Мишка, с боевым крещением тебя! Чё там, долго копаться? – подошёл к нему приятель из соседнего отдела.
—Нет, думаю, быстро найдём. Местные работали, догадываюсь, кто.
Так и вышло. Грабителя нашли через 3 дня. Мелкий мальчишка, лет 16. Тощий, угловатый. Форточник. На допросе пацан молчал. Ёршился, огрызался, а в глазах – страх.
— Ты понимаешь, что в малолетке окажешься? Я же знаю кто тебя надоумил. Сдай их, следствие это учтёт. Ну зачем ты судьбу себе калечишь? Парень упрямо отвернулся.
— Я выбью тебе условку! Бросай эти дела. Сдай подельников — пытался уговорить его молодой ещё Миша.
Наивные педагогические усилия не помогли. Парень молчал.
Миша искал тех, кто надоумил мальчишку влезть в форточку, и догадывался, кто это. Ванька Штырь и его кореш. Их взяли и посадили в СИЗО. При обыске в квартире Ваньки нашли пропавший плеер и дорогое портмоне хозяина.
— Это не мы. Нам пацан какой-то мелкий принёс, продал за две сотки. 3
— Врёшь. Вы сами этого пацана влезть в окно заставили.
— Не, это не мы, начальник! Ты нам дело не шей.
Миша пошёл к парнишке и все ему рассказал.
— Твои подельники всю вину на тебя скидывают. Ты им цацки продал, говорят.
Парень зашипел:
— Ты грязный ментяра, на понт меня взять решил?
— Сейчас сам увидишь. Идём, сделаем вам очную ставку.
Когда парень услышал, что подельники от него отказались, он отвернулся. Один Миша разглядел, как трясется у него подбородок.
—Понял? Вот она, ваша воровская честь и романтика. Теперь расскажешь?
— Да.
Парень рассказал всё, как было, и Миша раскрутил дело.
Но потом к нему подошли…
Ладно бы, чужие. Но это были свои. Их же следователь, Женя.
— Михан, тут вопрос один есть… В общем, Штыря надо убрать из дела.
— Почему?
— Попросили за него. Очень серьёзные люди. Там, вроде, пацан в деле есть? Вали всё на него. — И быстрым движением засунул в ящик стола конвертик. — По рукам? Это аванс, не волнуйся, не обидят…
Вот так и работала славная милиция в девяностые годы.
Миша знал, после его отказа Женька его возненавидит. Так и вышло. Хорошо, что их дороги разошлись. Женю забрали на повышение в область, но сути это не меняло. Быть честным и остаться с честью – вот, что было самое сложное в те времена. За Мишей закрепилась слава честного мента. Неудобного начальству, глуповатого правдоруба с наивными идеями…
Слава Богу, со временем стало легче. Пришли другие времена. Часть бандюков перестреляли друг друга в разборках, те, кто поумней, переоделся в деловые костюмы. Взяточничества, покрывательства стало меньше, но они не исчезли до конца. Миша догадывался: ему, как честному следаку, давали дела, в которых ни у кого нет своих интересов. А если он станет старшим следователем?..
Поэтому он не стремился к власти. Понимал, что либо станет, как все, либо перемелют его и выбросят…
В среду вышел приказ о его повышении.
—Михан, поздравляю! – похлопал его по плечу Веня. —Или, как теперь тебя величать, Михаил Сергеевич?
— Ну, теперь девятка заживёт! Первыми в области по раскрытию будем! – вставил Саша опер. —Когда обмывать сядем?
— Подожди обмывать. Ты к свидетелю в больницу ездил? – осадил его Миша.
— Да некогда мне.
— А ты успей. Меньше в отделе сиди, больше ногами топай.
Парень с недоумением посмотрел на Мишу.
— Ты что, режим большого начальства врубил чтоли? Ладно, пойду я, потопаю, как начальство велело.
Ребята, поздравляющие нового начальника, тихонько разошлись. Никому не понравилась эта сцена.
Миша зашёл в свой новый кабинет и взялся за работу. Зарываясь мыслями в очередной отчёт, он старался не слышать тихий голос интуиции. Чужой кабинет, чужие бумаги…
И чувство, что он стоит у пропасти…
— Михан испортился, – шептались в отделении. — Месяц в начальстве, а уже нос от всех воротит. Вот ведь, правду говорят – дай человеку власть, над и увидишь, какой он.
— Да ничё он не испортился. Просто груз ответственности давит. Вот и ходит злой, на каждый угол огрызается. Видел, с каким лицом он из главка вернулся? Красный, чуть дым из ушей не валит. Будто его там черти драли.
— Ну, сам виноват. Три дела на пересмотр отправил. Моё уже к суду оформили, а Михан уперся.
— А что у тебя там? Доказательств мало?
— Да не, к изъятию придрался. Ладно, погнал я. А то высокое начальство хвост намылит.
Веня проводил следака Сашу взглядом. Странный тот стал, с тех пор как Михан стал старшим. Какая-то затаённая злоба чувствовалась в Сашке. Хотя, он просто опер, на место Мишки его точно не взяли бы. И дело это, с доказательствами. Почему Мишка его завернул? Надо наведаться к приятелю, разузнать.
— Мих, привет! – вошёл он в кабинет своего друга и начальника.
Увидел стол, заваленный бумагами, и Мишу, устало листавшего дело.
— Привет. Что тебе, Вень? По больнице материалы пришли?
— Нет. Просто, зашёл проведать. Сашу видел, узнал что ты его дело завернул.
— А тебе какое дело? — бросил Мишка, уставившись на Веню недовольным взглядом.
— Ничего. Так, интересно стало. Ладно, не до меня тебе, пойду я.
Миша кивнул, опять уткнувшись в бумаги. Услышав стук двери, подумал: и зачем я так с Венькой? Он же друг, обидется. Хотя…
А зачем он про Сашку спросил? Какое Вене дело?
Миша чувствовал, что в воздухе витает что-то нехорошее…
Какой-то неощутимый привкус, будто от него ждут чего-то, а он не делает. Те, кто вчера был приятелями, отстранились. Да, они так же улыбаются, доброжелательно здороваются, но что-то изменилось. Будто всё они там, а он – по другую сторону. Надо успокоиться. Принять, что привычное, понятное – осталось позади. И перестать видеть в каждом – своего врага.
Все добрые разумности Миши закончились, когда к нему пришёл мужчина в строгом сером костюме. Обычный такой, неприметный. Для других. Но отработав много лет в полиции, Миша сразу понял – началось. Загривком почувствовал…
Так и вышло. Мужчина представился Виктором и начал разговор.
— Поздравляю вас с недавним назначением. От лица моего клиента хочу выразить наши надежды, что мы найдём с вами общий язык.
— От лица каких клиентов? – уточнил Миша.
— Моих, – простодушно оскалясь, ответил тип.
Напускная доброжелательность не ввела в заблуждение Мишу.
— Я – адвокат, и пришёл к вам по поводу одного дела. Хочу помочь следствию, предоставить неопровержимые доказательства одного дела. Преступления.
— Хорошо. Какого дела?
— Убийства на проспекте Ленина. Петров Александр Игоревич его ведёт. Мой клиент готов дать показания по этому делу, он был свидетелем.
— Его уже опрашивали?
— Нет. Но он готов прийти в отделение и дать показания. Но только вам…
Миша назначил время и проводил адвоката. А сам пошёл к Саше.
— Ты в курсе, что новый свидетель объявился?
— Нет.
Миша задумался. Странно всё это…
Что ж, послушаем, что скажет новый свидетель…
К нему подошли у дома. Миша только вышел из машины, как из чёрного тонированного джипа вышел тот самый адвокат.
— Доброго вечера, Михаил Игоревич! Ришил поговорить с вами в неформальной обстановке.
— У вас 10 минут. Я устал и очень голоден.
— Простите меня, я не подумал. Поедем в ресторан?
— Нет. Говорите сейчас.
Мужчина вынул из кармана телефон и ввел на экране число 200. Потом открыл галерею и показал фотографию.
— У меня есть сведения, что этот человек планирует убийство.
— Убийство кого?
— Своего родственника. Или любовницы. Или просто соседа. — Нагло ответил адвокат.
— И вы хотите, чтоб я его посадил?
— Да, конечно. Труп мы обеспечим, — добродушно расплылся в улыбке Виктор.
Всё стало понятно. Вот к чему эта цифра на экране. Миша слышал о таких схемах. Его поразило не это. А то, с какой наглостью и ощущением безнаказанности это предлагают.
— Слушайте, а вы совсем не боитесь? Вы понимаете, с кем говорите?
— Но вы же меня приняли. Вас что, не предупредили?
Миша застыл. В голове пронеслись вопросы: О чем его должны были предупредить? Что я упустил? Во что ввязался?
И вывод: они поняли, что я не при деле. И это опасно.
А если меня ловят? Проверяют на вшивость?
Следователь ответил:
— Я вас плохо понимаю. Наверное, вы ошиблись. И телефон смените. Он у вас плохо работает.
Адвокат удивлённо округлил глаза. Фраза про телефон сбила его с толку!
— Сменить телефон? Хорошо, я воспользуюсь вашим советом. Всего хорошего, Михаил Игоревич! До скорого!
Следак про себя усмехнулся. Теперь этот хлыщ голову себе сломает, мозгуя, что имел ввиду следователь. А главное, ему удалось выиграть время…
Через два дня адвокат приехал с новым телефоном. Набил на экране цифру 400.
— Этот аппарат лучше?
Миша рассмеялся.
— Нет. Лучше, который без цифр. А то фото я запомнил. Надеюсь, этот человек не совершит задуманное, и мне не придётся вести по нему дело. Передайте привет вашим клиентам. До свидания.
И не ждя ответа, Миша пошёл домой. Он понимал, что этими словами нажил себе нового врага.
На следующий день он узнал, на кого трудится адвокат. На Хлестунова, выходца из 90-х. Когда лихие времена кончились, вся его преступная группировка переоделась в бизнесменов. У них был личный адвокат, по слухам – личный судья, а теперь они решили завести себе личного следователя. Старшего, конечно, чтоб любой вопрос мог решить. Они поняли, что попали впросак. Миша узнал об их планах, и, кроме того, как они обстряпывают свои делишки. Теперь он для них опасен. Миша не питал иллюзий про свою безопасность. Такие, как он – под опасностью всегда. Но он не один, у него есть жена и дочка.
Пока Миша думал, раскручивать ли это дело, опера выехали на срочный вызов.
Труп. Мужчина, 39 лет, рубщик в мясном магазине.
Дело отдали Саше. И через неделю тот нашёл преступника.
— Вот, – положил его фото перед Мишей. — Малышев Антон Игоревич, владелец мясного магазина. Ударил рубщика ножом на почве личной неприязни.
Миша взглянул на фото и похолодел. Тот самый, с телефона дельца-адвоката.
— Ты уверен? – спросил у Саши. — Доказательства прямые или косвенный?
— Прямые. Ни один адвокат не придерётся. Пакую в суд, Михаил Сергеевич?
— Подожди. Оставь мне дело, вечером посмотрю.
Саша рассеянно кивнул, отведя взгляд, и вышел из кабинета…
Вечером пришёл вновь.
— Михаил Сергеевич, я про Тюмень. Что мне, на этой неделе лететь? Или сначала с грабежом разобраться?
— С грабежом. Что не успеешь, Лёше отдай, он доделает.
— Понятно. А что там с мясником? – будто вскользь, спросил у Миши.
— С мясником? Не нравится мне это дело. Оставлю у себя и ещё раз проверю. Завтра привези его в отдел на допрос.
— Но, Михаил Сергеевич!..
— Без но. Иди, у меня дел много…
Миша зашёл в комнату допроса и увидел там худого, бледного мужчину. Тот сидел в наручниках, устало свесив голову. Рядом стоял Саша.
— Иди, Саш, сами разберёмся.
Подчинённый неохотно вышел.
— Меня зовут Михаил Сергеевич. Я старший следователь. Рассказывай, как всё было.
— Я его не убивал! – воскликнул мужчина.
— А отпечатки на ноже?
— Я не знаю, откуда они там. У нас ножей таких – штук 15. Может, я и трогал какой из них.
— А что за история с женой?
— Да глупо вообще. Я только тогда понял, что меня подставили! Мужик подошёл, сказал что жена моя с рубщиком амуры крутит. Что у них вечером в разделочном цеху свидание.
— Только этого мужика никто не видел. Как он с тобой разговаривает. А что ты крутился вечером у цеха, двое свидетелей видели.
— Но я не убивал! Зачем мне? Даже если б он с моей женой спал, дал бы ему по морде и всё. Я нормальный человек, я вообще не думал по убийство!
— Опиши человека, который тебе сказал про жену. И вспомни, кто из людей входил на производство за последнюю неделю до убийства. Это очень важно.
Мужчина ожил. Он понял, что этот усталый, с хмурым выражением лица следователь ему верит…
Миша вернулся с допроса, позвонил домой, предупредить, что задержится, и стал искать связи.
Чем этот мужик, помешал Хлестунову?
Всё оказалось просто. Прав был дедушка Маркс, когда сказал свои золотые слова: «Ищи во всём материальную подоплеку»…
Хлестунов пару лет назад открыл новый бизнес. Мясные полуфабрикаты, котлеты-пельмешки всякие. Супермаркеты наводнила его продукция, и отдельно стоящие киоски под фирменным названием рассеялись по городу.
Но тут появился Антон. Когда он торговал продукцией со своей маленькой фермы Хлестунов не обращал на него внимания. А потом Антон стал скупать продукцию других фермеров, открыл свои киоски по городу. Вкусное, выращенное в частных хозяйствах мясо; конечно, люди покупали у него.
За два года Сергеев Антон открыл 25 киосков, и стал серьёзным конкурентом Хлестунову…
Миша набрал Александра.
— Сергеева снова мне на допрос. На завтра.
— Хорошо, Михаил Сергеевич. Только… Он уже признался в убийстве.
— Как признался? Он три часа назад говорил, что не убивал. Вы что там с ним в СИЗО делали???
— Ничего. Сами завтра увидите, его и пальцем не тронули…
На следующий день Миша вошёл в комнату допроса и внимательно посмотрел на Сергеева.
Подавленный. Спокойный, собранный, в глазах тоска.
— Ты сам не запутался? То убивал, то не убивал.
— Я убил. Вчера написал признательные показания.
— Тебя человек Хлестунова заставил, так?
В глазах Антона промелькнул испуг. Он не ответил.
— Даже знаю, чем он тебе грозил. У тебя жена беременная, сын во втором классе…
— Умоляю, ничего не делайте! — испуганно зашептал мужчина. — Я убил, я! Не надо больше никаких расследований!
Миша посмотрел ему в глаза и вышел из комнаты.
А на следующий день его взяли!
Была суббота, Мишка сидел на кухне и чинил сгоревший чайник. Только вскрыл дно, поморщился от вида проплавленных проводов.
Звонок в дверь. Жена пошла открывать. Потом, растерянная, зашла на кухню.
— Миш, там тебя зовут…
Он вышел в коридор и его сразу скрутили…
Оказавшись в камере следственного комитета Миша растерянно посмотрел на свои руки в наручниках. Следом вошёл следователь.
— Посидите пока, Михаил Сергеевич. Вечером вызовем вас на допрос.
— Да в чем меня обвиняют то? Хоть вы можете мне сказать???
Через пару часов Миша услышал голос друга.
— Спасибо, ребят! За мной должок!
—Только недолго, – отчеканил строгий голос.
В камеру пустили Веню.
— Я только два часа назад узнал. Мих, у нас никто не верит! И я тоже не верю.
— А за что меня взяли? Ты хоть мне объясни!
—За наркоту. Которую ты в гараже хранил.
— В каком гараже? У меня его нет.
—А по документам – есть. Ты его две недели назад купил, на подставное лицо.
— Да это бред просто! – нервно рассмеялся Миша. — Меня Хлестунов подставил. Я в его дело влез, и видишь – что случилось.
— Мих, да ты не волнуйся! В комитете разберутся! И я в деле рубщика покопаюсь. Скрутим мы эту гниду!..
А через месяц Мишу отправили по этапу…
Уже в поезде ему подкинули записку: «Теперь ты за всё ответишь, гнида».
2Потом вторую : «Вазелин взял?»
Миша знал: на зоне его не ждёт ничего хорошего. Если повезёт, посадят в спокойную камеру. Это если у смотрящего на него обид нет. Жаль, что не узнал, кто там, в Волгограде, рулит.
Мишу вывели из поезда, посадили в автозак. На проходной бесцеремонно обыскали, выдали тюремную робу.
— Что, гнида в погонах, прижучили тебя? – шепнул ему вертухай, ведя в камеру. —Ненавижу таких как ты! В камере тебя очень ждут. Все знают, что приведут ментовскую крысу.
Вертухай открыл железную дверь и Миша переступил порог камеры.
— Здравствуйте.
Зеки посмотрели на него, самый авторитетный (Миша понял это по наколкам) показал ему на нижнюю шконку. И бросил со стола книгу.
— У меня упало. Подними, – велел Мише.
—Нет.
— Старших не уважаешь? Надо дать ему урок вежливости, – осклабившись, сказал зекам.
Миша понял, что ему придется несладко…
Вечером однокамерники повеселели. Хищно лыбились, посматривая на Мишу. Тот готовился к худшему. Ну не поспит он сутки, ну двое. Всё равно они сделают что задумали.
— Смотри-ка, мент приуныл. Наверное, ведро вазелина с собою вёз, но вертухаи отобрали…
В это же время, дальше по коридору, в камере шла сходка. Сидели воры, блатные, и вели разговор.
— Кто желает высказаться? – спросил мужчина в спортивном костюме.
Молодой, баковатого вида качек горячо воскликнул:
— В петушиную хату его! Он моего кореша на пятнарик засадил.
— И моего. — добавил пожилой зек.
— И Федя, Милославский, срок с него схватил.
— За дело, срок то?
— Да, за дело.
Мужчина в спортивном костюме встал и посмотрел в окно. Неспешно, будто он здесь один, насладился видом забора с колючей проволокой.
Зеки ждали. Наконец он начал.
— Есть у меня родственник, племяш. Ну, знаете его.
Зеки закивали.
— Так вот. Пошёл племяш на своё первое дело. Но с корешами ошибся. Их поймали, падлы свалили всё на мелкого, типа, не при делах они. А следаку конверт принесли и маляву устную от гниды одной. Вали, мол, всё на пацана, а подельников убери из дела.
Мужчина снова замолчал.
Пожилой зек, как самый старший, осмелился спросить:
— И что, взял?
— Нет. Племяша моего вывел на условку, козлов подельников раскрутил на пятак. Его премии лишили, следака этого, и врагов он себе в ментовке нажил. Это был Старостин. Тот, кого в восьмой камере опустить ночью хотят. Я навёл о нём справки. Мент – честный. Ни одного висяка на невиновных не скинул. Дела вел по совести, в пресс-хату в СИЗО не отправлял, признательные битьём не вымучивал.
Зеки уловили настрой мужчины и сразу начали:
— Не, нельзя такого опускать. Не по понятиям. Он – честный мент, мы- честные воры. Мы воруем – он ловит. Так всегда было.
— Он козлов наказал, и в ущерб себе всё честно разрулил. Нельзя его к петухам.
Важный мужчина выслушал, кивнул. Сказал вертухаю:
— Старшего из восьмерки позови ко мне. Всем спасибо, решение принято.
Камера опустела. Мужчина в спортивном костюме сел пить чай…
Зеки глумились над Мишей, рассказывая, как сладко спится в петушином углу. Но тут камера открылась.
— Карась, иди, смотрящий тебя ждёт.
Главный вышел. А когда вернулся, сказал всей камере.
— Мента – не трогать.
И обратился к нему:
— Переляг на вон ту шконку. Идём за стол, почифиряем.
Миша удивился такой перемене. Конечно, он сел с ними за стол, и стал ждать, что скажет блатной. Но тот ничего не объяснил. Рассказал, как правильно себя вести на зоне, выдал грев из общака хаты.
Утром зашёл вертухай и велел:
— Старостин, на выход.
Его вели длинным коридором, прежде чем втолкнули в камеру. Миша сразу понял, кто перед ним. Смотрящий. Только он мог сидеть в таком шикарной хате.
Просторная, выкрашенная в приятный бежевый цвет комната. Мягкий диван, плазма на стене. Резной деревянный стол, монстр-холодильник с кипельными боками. Одетый в фирменный спортивный костюм мужчина указал ему на кресло.
— Садись. Кофе попьём.
— Спасибо.
Смотрящий щелкнул пальцем, подозвав свою шестерку.
— Стол накрой.
И обратился к Мише.
— Думаешь, зачем я тебя позвал?
— Да. – признался Миша. — А ещё я благодарен вам за помощь.
— Сиди спокойно. Тебя и пальцем никто не тронет. Я навёл о тебе справки. Ты честный мент. Правильный. Тебе привет с воли. От Мишки Вяленого, племяша моего. Помнишь такого?
— Нет.
— Он по юности акробатил по форточкам, а ты его поймал. Крысы подельники на него всё валили, а ты разобрался. И честно всё разрулил.
— Да, кажется вспоминаю.
— Ну, вот и сочлись. Он попросил за тебя, и я тебе помог. Тебе правила рассказали?
— Да.
— Тогда иди. Проблемы будут – обращайся.
Мишу вывели из комнаты, и вернули в камеру…
Унылая тюремная жизнь не отличалась разнообразием. Попав в касту мужиков, Миша шил брезентовые рукавицы. Зеки его не задирали, угрозы жизни не было. Но Миша ни на секунду не мог забыть, почему он здесь. Хлестунов. Выродок с длинными руками.
Это было невыносимо. Каждый день просыпаться на шконке с мыслями об этой сволочи. Он там жирует, на воле, а Миша – чалится. Но что он мог сделать? Жернова больших денег перемололи очередного человека. Миша знал, что так может случиться. Но надеялся, что это его обойдёт.
Каждый божий день Миша думал, как отомстить Хлестунову. Сидеть ещё 5 лет, а выйдешь – без денег, без работы, без прежних возможностей. И решился.
Написал маляву смотрящему. Тот вызвал его на разговор.
— Что хотел? Проблемы какие?
— Да. – кивнул Миша. Мне нужен твой свет. Смотрящий ухмыльнулся.
— Менту нужен совет от братвы! Ну давай, рассказывай.
— Я не делал того за что сижу. Я хотел честно раскрыть дело, и меня убрали. Есть такой честный бизнесмен Хлестунов.
— Знаю такого. Очень честный!
— Я хочу на волю! Дай мне совет, как сбежать! Я сам раскрою это дело, добуду доказательства, и его посадят. А меня – освободят.
— Ты мент, как ребёнок, — улыбнулся смотрящий.
— Тебя поймают и ещё пятерочку накинут. А Хлестунов твой… Подожди малясь, его и без тебя прикроют. Зарвался человечек, воровские законы забыл.
— Тоесть, его скоро посадят?
Смотрящий стал серьёзным.
— Иди, мент, и сиди спокойно. Как сказал Всевышний? Всем воздастся по своим делам…
Через год Миша почти смирился. Привык к зоконам зоны, ее злости и лишениям. Чифиря на равных с зеками, и выражаясь, как они, он почти забыл, как там, на воле…
И вдруг! В тот день их поздно вывели на прогулку. Что-то у вертухаев не ладилось, толи проверка задержалась, толи ещё что.
— Слышь, начальник, почему так поздно? Положено час дышать, а ты нас на 15 минут вывел? — наехал на мужика с дубинкой молодой чернявый зек.
И тут же ею получил.
Миша топтался во дворе, и вдруг увидел Хлестунова! Бледного, подавленного, в тюремной робе.
Он? Точно он?
Миша рванул к мужчине. И понял, что не обознался.
— Ну вот и встретились? Помнишь меня?
Мужик испуганно шарахнулся от Миши. Принял его за матерого зека, не разглядев в нем бывшего следователя. А может, просто не знал. Куда мелкой следовательской сошке до серьезных бизнесменов?..
Хлестунова посадили в обычную камеру. Сначала. Но потом пересадили в другую. Наверное, у местной братвы нашлось что спросить с бизнесмена.
Миша сразу подал на пересмотр своего дела.
Веяло весной, воздух пьянил своей свежестью. И ожидание чего-то нового, ярково…
В один из весенних дней к Мише пришел следователь из комитета.
— Мы пересматриваем ваше дело, и нашли некоторые нестыковки…
Миша вышел в середине лета. В своей старой одежонке, худой, загрубевший. Жена бросилась на шею, прижалась, вся в слезах от счастья!
Через месяц Миша вышел на работу. В девятке его встретили, как героя.
—Миша вернулся! Ура!
Ребята накрыли стол.
— Коньяк, сам понимаешь, вечером выпьем! А пока, – Веня поднял бокал с колой.— Ребята, выпьем за нашего начальника! Героя, сломавшего систему! Добившегося правды, прошедьшего зону и вернувшегося к нам!
Миша обводил глазами ребят. А ведь они искренне рады! А где Сашка?
—Ребят, что-то я Сашу не вижу. Где он?
— На Колыме, Михаил Сергеевич!
0 Комментарий