Элегантный ведущий заглянул в сценарий, но долго читать его не стал. Профессионал с большой буквы, он уже давно понял идею и тему предстоящего ток-шоу, запись которого должна была начаться уже через несколько минут. Всё завязывалось на исчезновении людей. Некоторые пропали бесследно, при невыясненных обстоятельствах. А другие нашлись, приxем очень неожиданно. Главным героем должна была стать Клавдия Никитична, 78-летняя женщина, однажды ушедшая из дома. Потеряв память, старушка оказалась на улице, а потом как-то нашла клад и разбогатела. Ушлые журналисты узнали об этом и разыскали её родственников. Но старушке сообщать об этом не стали, решили снять сенсационную встречу на камеру и выпустить программу в эфир, серьёзно подняв рейтинг программы. Ведущий оторвался от сценария и встретился взглядом с режиссером.
– Старуха на месте? – спросил он пренебрежительно.
Он вообще никогда не считал нужным уважительно относиться к людям, которые были ниже его по положению или если от них не зависели его собственные успехи.
– На месте, – кивнул режиссёр. – Там, сидит, в отдельной комнате. Валера, ты всё помнишь? Её выпускаем в самом конце. Сначала прогоним всех остальных, а потом плавно переходим к этой Клавдии Никитичне.
Валерий пожал плечами:
– Без проблем. Она не догадывается, какая встреча её ждёт?
– Разумеется, нет. Когда было по-другому? Мои помощники работают хорошо.
– Не сомневаюсь. Ладно, начинаем, да?
– Да, погнали.
Яркий свет софитов, громкая музыка, шум студии всё это почти не проникало в маленькую каморку, где своего выхода дожидалась Клавдия Никитична, седая старушка с удивительно ясными и добрыми глазами. Её пугала вся та шумиха, которая развернулась вокруг неё, но отказать настойчивым упрашиваниям журналистов не смогла. Она допила чашку чая, которую ей кто-то принёс, но едва поставила её на столик, как в комнатку заглянула молоденькая рыжеволосая девушка.
– Клавдия Никитична, ваш выход! Пойдёмте, я вас провожу!
Старушка покорно отправилась за ней, пытаясь сообразить, с чего же начать разговор. Ей обещали, что будут наводящие вопросы и ей не придётся самой думать о том, что нужно рассказывать, а что нет.
Зал встретил её аплодисментами, но Клавдия Никитична никого не видела, она слишком волновалась, чтобы разглядывать других гостей программы. Вдруг она замерла в изумлении: к ней бросились две женщины и один мужчина. Они, рыдая, стали обнимать её, покрывать поцелуями морщинистые дряблые щеки. Больше всех суетилась самая младшая, Нина:
– Мамочка, родная! Как же ты так? Почему оставила нас? Мы тебя столько времени искали! Смотри, мы все здесь: и Серёжа, и Марина, и я! Мамулечка! Миленькая! Дорогая! Хорошая! Мы так сильно тебя любим!
Клавдия Никитична вздрогнула и выпрямилась, но на объятия и радость своих детей отвечать не стала. Перед её глазами возникло солнечное весеннее утро, когда Нина, Марина и Сергей приехали к ней домой, в ту самую деревушку, где родились и выросли. Но они хотели не проведать престарелую мать, а заставить её продать дом. Вот также как и сейчас они обнимали, и целовали её, обещая самую счастливую старость.
– Ну ты что, разве не хочешь жить рядом с нами? Это же будет здорово, – уговаривали её дочери.
– Не знаю, – вздыхала Клавдия Никитична. – Привыкла я здесь. А в городе никогда не жила. Да и кто в нашей деревеньке поселиться захочет. Кому дом-то продать?
– Мам, ты не понимаешь, через деревню будет проходить федеральная трасса. К тому же, на нашем озере кто-то из богачей собирается строить санаторий. Им земли нужны как воздух. Они готовы все здесь скупить за бешеные деньги.
– А разве кто-то ещё дома у нас продает? Я знаю, что к Степанычу какие-то люди приезжали, но он отказал. Сказал, что хочет доживать там, где родился. По-моему, это правильно.
– Мам, – воскликнул Сергей. – Давай только не будем равняться на твоего разлюбезного Степаныча. Он одинокий старик и никому ничем не обязан. Как сосед Иван Степаныч, может, и хороший, но нам-то что с того? Пусть сидит в своей халупе, кто его трогает?
– Зря ты так, Серёжа. Мы со Степанычем ближе, чем иные родные. И вас он любит.
– Мам, – махнула рукой Нина, – ну давай не будем уходить от темы. Мы же приехали не Степаныча обсуждать. Сергей прав. Нам до него нет никакого дела. Мы хотим тебя забрать к себе. Соглашайся. Ты ведь уже не молоденькая! Что тебе делать в этой глуши?
– А могилки? – не сдавалась Клавдия Никитична. – Как же я их оставлю? Я так не могу. Здесь и родители мои, и свекры, ваши дедушки и бабушки. И сама я хотела бы рядом с ними лечь.
– Мама! – воскликнула Марина. – Ну зачем ты такое говоришь? Мы хотим, чтобы ты жила как можно дольше. Потому и предлагаем тебе переехать в город, к нам поближе. Мы уже все решили, купим тебе квартирку в хорошем районе. Даже подыскали одну. Пусть маленькую, но тебе хватит. А сами будем присматривать за тобой, в гости приходить. А ты будешь гостить у нас.
— А можно я возьму с собой Барсика и Дружка?
— Мама, ну какой Дружок, какой Барсик? — всплеснул руками Сергей. — Это же городская квартира! Что они там будут делать?
— Без них я не поеду! — упёрлась Клавдия Никитична и дочери начали уговоры сначала.
В конце концов было решено, что Барсик поедет со своей хозяйкой, а вот Дружка можно отдать Степановичу, он старик добрый, согласится взять собаку.
— Ладно, — махнула рукой Клавдия Никитична. — Когда это ещё будет… покупателя-то на мой дом найти непросто.
— Уже, мама, — улыбнулся Сергей. — Всё уже решено. Ближе к выходным мы вернёмся вместе с ним и всё оформим.
Радостно и тем, что их затея удалась, Сергей, Марина и Нина уехали, а Клавдия Никитична отправилась к Степанычу, чтобы рассказать ему новости.
— Да ты с ума сошла, старая! — воскликнул он, узнав, что Клавдия собирается переезжать в город. — Как же ты своё хозяйство бросишь?
— Да я вот поэтому к тебе и пришла. Возьми мою козу, курочек и Дружка. Ты хозяин хороший, и они у тебя под приглядом будут.
— Клавдия, прошу тебя, не дури! Если так хочешь продать свой дом, продавай, ко мне перебирайся. Дом у меня побольше твоего, всем места хватит.
— Замуж что-ли зовёшь? — усмехнулась старушка. — Не поздновато ли спохватился, Ваня?
— Глупая, ты баба! — почему-то рассердился Степаныч. — И в молодости такая же была. Вспомни, сколько я за тобой ухаживал, а ты кроме твоего Фёдора никого не видела. И что теперь? Вот уже 20 лет как одна живёшь.
— Конечно, — съязвила Клавдия. — Ты-то ведь все эти годы занят был. Только 4 года прошло с тех пор как ты похоронил свою Надежду.
— Да. Я ей никогда не изменял. Хотя совсем не любил. Женился от безысходности, когда узнал, что ты вторым ребёнком беременна. Надя у меня хорошая была. Я её жалел. Привык к ней, а вот полюбить так и не смог. Может быть поэтому Бог нам детей и не дал. Не заслужил я счастливой старости в кругу большой семьи. И ты теперь такая же одинокая. Может и стоит нам сойтись? Всё равно всю жизнь бок о бок прожили.
— Не могу я, Степанович, дети к себе зовут.
— Да ты детям нужна, пока у тебя деньги есть, — воскликнул Иван, притопнув ногой. — Вон Петруху в дом престарелых сдали. Тоже туда хочешь?
— Не мели ерунды! — рассердилась Клавдия. — Мои дети не такие. Они меня любят! А ты, дурак старый, ничего в этом не понимаешь!
— Понимаю! — слегка повысил голос Степаныч, но не потому что обиделся на резкие слова своей соседки, а только для того, чтобы попытаться убедить её.
Но Клавдия и слушать его не захотела.
— Так ты возьмёшь Дружка? — сердито спросила она.
— Возьму! — не сдержавшись, крикнул Степаныч.
Но когда Клавдия направилась к себе, понизил голос.
— Ты, Клава, запомни, будет плохо, возвращайся! Мои двери для тебя всегда открыты!
Вскоре Клавдия, тепло простившись со Степанычем и прижимая к себе Барсика, уехала.
Нина уговорила мать пожить у неё, и почти 3 недели старушка провела в маленькой комнатушке, потому что не хотела раздражать зятя, которому явно не нравилось её присутствие. Спускаться на двор Клавдия тоже не могла. Лифта в пятиэтажном доме не было, а квартира Нины находилась именно на пятом этаже. Единственной отрадой старушки был её Барсик, и она часто вздыхала, ласково прижимая его к себе.
Однажды Клавдия не выдержала.
— Нина, вы же обещали купить мне квартирку… Давай я перееду туда. Твой Стас перестанет сердиться… Я ведь всё вижу, я вам мешаю… Сегодня я зашла в кухню, хотела чаю попить. Так он на меня так посмотрел, будто я попрошайка какая-то. А потом вышел, хлопнув дверью.
— Не обращай внимания,- отмахнулась Нина, но Клавдия продолжала настаивать и тогда дочь развела руками. — Ну не купили мы тебе эту квартиру. Что ты теперь нас, убьёшь?
— А деньги, что вы получили за дом? — не удержалась от вопроса старушка.
— Денег твоих уже нет. Мы разделили их на три части. Сергей купил себе дорогой мотоцикл, он давно о таком мечтал. Марина с семьёй улетела отдыхать в Турцию. А мы со Стасом продали старую машину, доложили свою часть и купили новый автомобиль.
— Доченька, а как же я теперь жить буду?
— Мы договорились, что по очереди будем брать тебя к себе. Скоро приедет Маринка, и ты переберёшься к ней, потом поживёшь у Сергея. Так и перекантуемся.
— Но вы ведь мне обещали совсем другое…-вздохнула Клавдия.
— Ой, мама, не пойму, что тебе не нравится? Живёшь на всём готовеньком, ещё и кота своего плешивого за собой таскаешь.
— Нина!.. — воскликнула Клавдия.
— Всё, не начинай! — оборвала её дочь. — Достала со своим нытьём и претензиями! Тебе не угодишь! Скорей бы уже Маринка приехала, я хоть отдохну!
Больше года Сергей, Нина и Марина по очереди брали к себе мать. И везде она чувствовала себя никому не нужной приживалкой. А ещё она никогда не знала, сколько ей разрешат пожить в доме. Иногда это была неделя, иногда чуть больше, а бывало и такое, что вечером её привозили, а утром требовали, чтобы она собрала вещи и ехала к другой дочери или сыну. Каждый из детей считал, что пуская мать под крышу своего дома, приносит какую-то невообразимую жертву и когда наступало время принимать её у себя, всячески выказывал своё недовольство.
Клавдия Никитична осунулась, похудела. Она боялась лишний раз попросить поесть и привыкла к тому, что никто не интересуется, что хочет она.
Но однажды случилось то, чего Клавдия совсем не ожидала: пропал Барсик. В это время Клавдия жила у Нины. Утром она проснулась и не ощутила под рукой привычный тёплый комочек: кота не было. Старушка поднялась и прошлась по квартире, но найти свою потерю так и не смогла.
— Нина, — дрожащими губами обратилась она к дочери,- Барсик пропал!
— Ничего он не пропал, — равнодушно ответила та. — Его Стас вышвырнул! Надоел этот блохастый, вечно путается под ногами!
Не сказав больше ни слова, Клавдия Никитична кинулась к входной двери. Нина пошла вслед за ней.
— Мама, достала ты всех со своим котом! Мало того, что с тобой приходится нянчиться, так ещё и он! Да перестань ты реветь! Ничего твоему коту не будет, выживет как-нибудь! Лучше бы о нас думала, да внукам внимание уделяла!
— Никому из вас я не нужна! — выкрикнула Клавдия. — Зачем вы меня обманули?! Я хорошо жила, а теперь хуже нищенки!
Нина даже раскраснелась от досады.
— Неблагодарная! — закричала она на мать. — Мы тебя из последних сил терпим! А ты, вместо того, чтобы нормально себя вести, вечно всем недовольна! Так вот что я тебе скажу! Марина уже договорилась с домом престарелых! Там как раз готово для тебя место! Поживи среди чужих людей и тогда поймёшь, как ты нас не ценила! Бессовестная!
Не слушая оскорблений дочери, Клавдия распахнула дверь, собираясь идти разыскивать кота, но едва сделала несколько шагов вниз по лестнице, как увидела его, сидящего у батареи внизу лестничного пролёта.
— Барсик, Барсик мой! — протянула к нему руки старушка и долго гладила, поливая слезами.
А когда вернулась в квартиру, встретила недовольный взгляд Нины.
— Вечером за тобой Сергей приедет, — сказала та и, поджав губы, ушла собираться на работу.
Оставшись одна, Клавдия Никитична собрала свои вещи, взяла в руки своего неизменного Барсика и вышла на улицу. Она твёрдо решила вернуться в родную деревню и точно знала, что Степаныч её не выгонит. Вместе они доживут свой век, как он и говорил…
«Милый, добрый Степаныч… — думала Клавдия, медленно шагая по улице. — Как же ты был прав, когда предупреждал меня! Почему я не послушалась тебя?»
Чувствуя невыносимую усталость, и не обращая внимания на начавшийся дождь, старушка тяжело опустилась на скамейку у какого-то подъезда, и горько всхлипывала, снова и снова переживая обиды последних полутора лет. Вдруг чья-то рука легла на её плечо. Клавдия подняла голову и увидела перед собой мужчину лет тридцати. Он с тревогой заглянул ей в лицо.
— Вам плохо? Могу я чем-нибудь помочь?
Заливаясь слезами, Клавдия в нескольких словах рассказала ему о том, что с ней произошло.
— Так, всё понятно. Ну, пойдёмте к нам. Меня Олегом зовут. Дома жена Ирина и четверо детей. Но вам место найдётся.
— Нет-нет, я не могу, это неудобно!
— Неудобно сидеть здесь на скамейке под дождём, — ласково заговорил Олег, помогая старушке подняться. — И котейка ваш совсем промок. Пойдёмте, я живу в этом подъезде. Квартира не наша, мы её снимаем. Но это ничего. В тесноте да не в обиде.
Клавдия Никитична поддалась на его уговоры и даже растерялась, когда увидела, как ласково приняла её эта незнакомая семья. Самый младший из детей, Ваня, подошел к Клавдии, сидевшей за столом и доверчиво заглянул ей в глаза:
– Ты теперь наша бабушка? У нас нет бабушки, а раз папа тебя нашёл, значит, ты теперь наша! Да?
Клавдия Никитична обняла малыша.
– Конечно, ваша, внучок. Я всегда мечтала о такой дружной семье. Хочешь поиграть с моим котом? Барсик добрый и тебя не обидит!
– Очень хочу! – обрадовался Ваня. – Как хорошо! У нас теперь есть и бабушка, и свой котик!
Когда Ира ушла укладывать детей спать, Клавдия Никитична улыбнулась Олегу.
– Какие хорошие у вас детки. Просто чудо! А вы такие молодые…
Олег тоже улыбнулся:
– Мы с Ирой оба детдомовские. Вместе выросли. А когда поженились, решили, что должны помочь хоть кому-то в этой жизни. Коля, Катя и Ванюша – приёмные. А Вовчик – родной. Но все они наши. И любим мы их одинаково.
Клавдия почувствовала, как горлу подступает комок.
— Дай Бог вам счастья! – сказала она.
Олег просил старушку погостить у них, пообещав потом отвезти её в деревню, и она согласилась остаться на несколько дней, а утром проснулась с высокой температурой.
Две недели Олег и Ирина выхаживали Клавдию и за это время сроднились с ней. А она и вовсе в них души не чаяла. Но злоупотреблять их гостеприимством не захотела и попросила Олега отвезти её в деревню.
Степаныч обрадовался её приезду как ребёнок и с удовольствием познакомился с Олегом. Олег пообещал всей семьёй приехать к ним в гости и Клавдия, счастливая, что жизнь её свела с такими хорошими людьми, тепло обняла его на прощание.
Прошло полтора года.
Олег вместе со своим большим семейством часто навещал стариков, привозил им гостинцы, помогал Степановичу по дому. Вместе они перекрыли крышу, поставили новый забор, навели порядок во дворе. Иван Степаныч не мог нарадоваться на такого помощника. Особенно к нему привязался маленький Ванюшка. Иван Степанович называл мальчика тезкой и искренне радовался его приезду, хотя и остальных детей Олега и Ирины любил не меньше. А вот родные дети о Клавдии совсем не вспоминали. И только один случай снова напомнил им о пропавшей матери.
Как-то Клавдия решила навести порядок в погребе, подготовить его к новому сезону. Степаныч вместе с ней спустился туда, чтобы поправить кое-где подгнившие полки. Вдруг старушка обо что-то споткнулась, наклонилась и потрогала торчавший из земли большой шершавый камень.
— Что это? — спросила она Степаныча.
— Да он 100 лет здесь лежит, — махнул рукой тот. — Давай-ка его уберём пока ты через него не убилась.
Старики вместе стали расшатывать непослушный камень, а когда он поддался, ахнули в изумлении, обнаружив под ним тайник. Три жестяные коробки были доверху набиты золотыми украшениями и монетами.
— Господи, Ванечка да это же клад! — всплеснула руками Клавдия.
Не зная, как поступить, старики вызвали полицию, где составили полную опись украшений и монет. Золото они увезли с собой, пообещав Клавдии и Ивану полагающихся им часть от клада. Шум о кладе вскоре распространился не только по деревне, но и по всей округе. К Клавдии приехали телевизионщики, приглашая её и Степаныча на известное ток-шоу. Очень ловко они выспросили о том, как Клавдия жила до этого времени и придумали сценарий для программы, который мог привлечь большую аудиторию. Ирина и Олег не захотели участвовать в передаче.
– Нам славы не хочется, мы скромные люди,– сказали они. – И до безумия благодарны вам за то, что вы приняли нас в своём доме.
Иван тоже ехать на программу отказался.
— Мы с Олежкой и ребятней поедем на рыбалку. Знаешь, Клава, я так рад, что мы уговорили Олега и Ирину переехать к нам. И клад наш помог, вон какой дом отгрохали. После нас с тобой пусть им и останется. Ты согласна?
— Конечно, согласна! Это просто чудо, что я их встретила…
И вот теперь, в съёмочном павильоне ей предстояла совсем другая встреча: Надя, Марина и Сергей, узнав о том, что мать разбогатела, снова вспомнили о ней и кинулись с распростёртыми объятиями.
— Мама, мамочка! Как хорошо, что ты нашлась! Мы тебя так любим! Ты самая лучшая мама на свете!
— Неужели? — усмехнулась Клавдия Никитична. — А вот мне кажется, что я плохая мать. Я не сумела воспитать вас добрыми и хорошими людьми. Помните, как вы упрекали меня, что я постоянно работала, а ведь я хотела поставить вас на ноги. Последнее отдавала ради вас. Ничего не пожалела. И как вы оплатили мне за это? Да, я плохая мать. Но кто-то наверху, простил меня за это и послал мне новую семью.
Клавдия Никитична повернулась к ведущему.
— Простите, но я ухожу. Меня ждут дети и внуки. Мои настоящие дети и внуки, которым я очень нужна. А вы поговорите с этими людьми. Наверное, вам найдётся что обсудить с ними…
Клавдия Никитична покинула зал, а вскоре входила в свой дом.
— Клавдия Никитична, как вы вовремя! — воскликнула обрадованная её возвращением Ирина. — У меня всё готово, я уже накрываю на стол. Сейчас будем обедать. Наши рыбаки скоро вернутся… Ну а вы как съездили? Как прошла программа?
— Не знаю, наверное, хорошо, — улыбнулась Клавдия Никитична. — Я ушла от них, Ирочка. Не хотела пропускать обед в кругу любимой семьи… Давай-ка я лучше тебе помогу… Какое счастье, что вы есть у меня. Какое это, всё-таки счастье…
0 Комментарий