Красивая пожилая женщина в деревянном доме знахарка бабушка

Знахарка

На краю лесной деревушки стоял старенький брусчатый дом. Сколько лет ему — точно никто и не знал.

В начале двадцатого века его построил Макар Ильин, переселенец с Чернигова, жил он своей семьёй, трудился, пасека у него была, мельница. Потом и до этих глухих мест дошли изменения в стране. Макара, как кулака, выслали в Васюганские болота. А вот семью пожалели, скитались они по конюшням да сараям. Так и жили.

А потом жена Лукерья смогла уговорить местных мужиков, сделали ей землянку. Там и жила она с пятью детьми. Не смотря на все лишения, не осерчала она сердцем — у Лукерьи дар был: людей она лечила травами и заговорами. Потому, наверное, и жалели её люди — помогали, как могли. А через пару десятков лет померла Лукерья. И уже в той самой землянке жила её дочка Евдокия. Одна она в селе осталась, другие братья и сестры разлетелись по стране. Людей она уже не лечила, якобы не умела, но лукавила, конечно. Не хотела. Потому как считала этот дар проклятием — из-за него и мать тяжело помирала. И дочке своей единственной крепко-накрепко наказала — не баловаться этим делом, хотя знание передала.

Валентина, дочка её, в деревне уважаемым человеком была, всю жизнь с мужем в колхозе работали. Им даже в семидесятые годы отдали дом дедовский. Он тогда ещё крепкий был, в нем вначале председатель колхоза жил. Потом он новый дом себе построил, а этот Валентине с мужем отдал, они ведь так в землянке и ютились. Муж Валентины Иван был не особо до домашних дел охоч. На ферме навкалывается, а дома все больше отдыхает. Вот потому дом и стоял, как был.

Первое время после председателя ещё ничего так был, а потом ветшать начал. То крыша бежит, то в окна дует. А Иван вроде и приладит где жердочку, да все не к месту. А однажды полез он на крышу шифер поправить, да и упал вниз. Из больницы его выписали через месяц, сказали — не жилец. Вот тут и вспомнила Валентина про бабкино умение, что мать ей шёпотом передала в своё время.

Начала Валя травы собирать и сушить, отвары готовить. Слов, которые наговаривают, когда снадобье готовят, она не помнила. Что душа говорила, то и шептала. Мужу здоровья желала этими словами. А как-то ей Лукерья приснилась, и так она чётко заговоры произносила, что Валентина слово в слово их запомнила. Стала шептать, когда травы собирала, когда лекарство готовила.

И чудо случилось! Пошёл Иван на поправку! Даже на работу вышел. И вот там мужикам по секрету сказал, что его Валентина травами на ноги подняла. Хоть и наказывала жена не болтать, да куда там! Болтливый Ваня на язык был. Начали к Валентине местные обращаться — то с грыжей, то с сердцем, то по женским делам. Валя сердилась, отказывала.

А однажды к ней молодка одна прибежала — сына собаки напугали. Заикаться малыш начал, по ночам не спит. Врачи только руками разводят. Пожалела Валя ребёнка, согласилась попробовать. А как? Вроде и не знает. Только во сне к ней опять баба Лукерья пришла.

— Валя, ты что травы совсем не знаешь? Мать не научила что ли? — отчитывала внучку старуха, — пойди в поле, зверобоя сорви. Валерьяна под лесом растёт. В овраге иван-чай… а в лесу чагу срежь. Кровохлебка ещё у леса есть, лист земляники. Собирай травы и коренья, внучка.

Много ещё чего говорила Лукерья, а Валентина слушала…

Проснулась — словно другой стала. Пошла в лес за травами, отвар сделала. И такое чувство, что будто за неё кто-то делает. Вот так руки сами творят, а разум следом только и поспевает. Вспомнила ещё, как мать воск как-то отливала — когда Валя маленькая была, вроде как от испуга ее тоже лечила…

И Валентина также сделала, когда мальчика впервые несчастная мать привела, потом отварами его поила. И вроде легче ребёнку, но до полного выздоровления далеко…

А тут в кладовке Валентина решила порядок навести. Стала стену белить, а тут возьми — и штукатурка отвалилась…а на нее лик Богородицы смотрит. Валентина от неожиданности так и вскрикнула. Иван прибежал. Вместе они уже стали удивляться — что за чудо такое.

— Валя, так это же иконой щель в стене заделали! — сообразил Иван и вытащил наконец икону. Действительно, сразу вид на огород появился в стене…

— И кто таким богохульным делом занимался? — ахнула Валентина.

— Да ладно тебе! — усмехнулся Иван, — что это? Просто доска размалёванная!

— Нет, — покачала головой Валентина, рассматривая находку, — это старинная икона, намолённая… Видать, от деда Макара и бабы Лукерьи ещё осталась. Наверное, следующие хозяева так распорядились иконой, вместо доски использовали. Не дело это, ох, не дело…

— Так давай её в школьный музей сдадим! — предложил муж.

— Моя икона! — твёрдо ответила Валентина, — моя по праву, от предков досталась. Никуда она из этого дома не уйдёт! А ты, Ваня, языком не трепай, что икона у нас в доме…

Иван понимающие кивнул — не то время было, чтобы такими вещами хвастаться. Это знал и словоохотливый Иван. Валентина икону очистила и в правый угол в дальней комнате, в доме повесила — подальше от чужих глаз. Может быть, это совпадение, но после того, как старинная икона заняла своё место в доме, лечение больного мальчика пошло лучше. И вскоре пацан был совершенно здоров. Бегал по деревне с другими ребятишками.

— Здравствуй, тётя Валя! — чётко и радостно кричал он, завидев женщину на улицу.

Валентина приветливо ему махала рукой. И дальше понемногу людей лечила, особо не афишируя своё умение.

А потом несчастье с Иваном случилось — умер он тихо, во сне. Не прошло все же то падение даром. Хоть и прожил он пять лет после того случая, а врачи ведь и месяца не давали.

Но на этом испытания Валентины не кончились: в армии погиб единственный сын. И осталась она одна со своими тяжёлыми думками. Только лечение людей и спасало её. Теперь уже можно было не таиться. Многое поменялось в стране, и сама страна была уже другой. К травникам больше доверия стало. Валентина на пенсию вышла, времени свободного больше появилось. Люди к ней потянулись со всей округи, даже из города специально приезжали. Никому Валентина не отказывала, хотя иной раз тяжело ей давалось лечение очередного болезного. Иногда неделями в себя приходила. В такие минуты клялась себе, что всё — хватит! А потом на иконку Божьей матери посмотрит, помолится. Вроде и легче ей. Выйдет на улицу, сядет на лавочку, смотрит на своё родное село. А как же люди без неё? Хоть и немного их теперь в селе осталось.

После того, как развалился колхоз, совсем опустела их деревенька. Теперь она маленькая, лес кажется, ещё ближе подступил. Но лес — это хорошо! В нём Валентина вообще душой отдыхала.

Однажды пошла она по осени в лес шиповника набрать, да такого друга встретила, что вначале так и присел от страха! Собирает Валентина ягоды, песенку какую-то из своей молодости напевает, вдруг слышит рядом в овражке вроде как кто-то заскулил. Собаку кто-то выбросил? Ох, люди…

Валентина отставила ведро с ягодами, пошла глянуть, кто там так жалится. Раздвинула колючие ветки дикой облепихи и онемела — в двух шагах от нее, чуть ниже, в самой ложбинке, волчонок лежит! Подросший уже, но ещё щенок…

Лежит и на человека смотрит. И тоже, видно, боится Валентины до ужаса. А сам не шелохнется. Пригляделась старушка и сейчас сердце схватилась — левый бок у волчонка разворочен. Как будто кто-то его вилами добивал. Видать, так и было. Много всяких недобрых людей по лесу шастают. Зверек, наверное, недавно в себя пришёл. Пытался подняться, но задняя часть туловища как будто не его. Волчонок растерянно и тут же с ужасом смотрел на женщину, ожидая продолжения издевательства.

— Ну и что же мне с тобой делать? — вздохнула Валентина и прикинула, сколько этот зверь может весить.

Килограммов шесть, точно. А то и больше. Не поднять. Если честно, Валентина сразу поняла, что ей делать. Она пошла домой, взяла садовую тележку и направилась назад к лесу. Хорошо, что все рядом, за полчаса обернулась. Подошла старушка к раненому зверю, присела рядом. Волчонок дернулся, зарычал.

— И чего ты злобствуешь? — тихо спросила его Валентина и осторожно коснулась головы зверя.

Волчонок от страха мелко затрясся. Хотел было извернуться, и укусить женщину, но сил не хватило. Он устало откинулся на траву — мол, делай, что хочешь, уже все равно. А Валентина приподняла животное и аккуратно положила волчонка в тележку. Да, она знала, что делать! Оставлять раненого волчонка здесь — это значило оставить его на верную гибель. А за щенком нужен был постоянный пригляд. О том, что это не собака, а волк, Валентина не думала — мал ведь еще, чтобы быть по настоящему опасным…

— Ой, Валя, ты кого это прёшь? — так и ахнула соседка Наталья, увидев Валентину, — да это же волк!

— Не волк, а волчонок! Видишь, раненый он.

— Да это вчера какие-то мужики в лесу были. Чужие… Они, видать, его поймали.

— Упыри это, а не мужики! Разве можно так над живым существом измываться?

— Так это же волк. Вот вырастет, нас сожрет.

— Тебя в первую очередь! — хмуро ответила Валентина, — будешь всякую ерунду болтать. Да не бойся ты! Подлечу его и в лес выпущу.

— Валя, какая ты бесстрашная! — только и покачала головой Наталья и на всякий случай отошла подальше. — Ты только запри его в сарае получше. Да сама осторожнее.

— Разберусь! — кивнула Валентина и зашла во двор.

Волчонка она разместила в дровнике. Потом травы свои заварила, мазь лечебную сделала. Подумала…

Тут антибиотики ещё нужны. Побежала к Витьке — он раньше на ферме работал ветврачом. Объяснила ему проблему.

— Да есть у меня несколько флаконов, — кивнул Виктор, — только срок годности у них кончился, могут не подействовать.

— А ты дай, коли не жалко, я попробую. Сколько стоят?

— Валя, да ни сколько. Я не помню, что ли, как ты моей дочке чирей залечила. Бери так. Только может я посмотрю на твоего зверя? Что ещё подскажу.

Вместе они отправились смотреть на волчонка. Тот еле дышал, слабый совсем.

— Валь, да не возись ты с ним, — вынес свой вердикт Виктор, — всё равно помрет. Давай я пристрелю его, чтобы не мучился.

— Я тебе пристрелю! — разозлилась Валентина, — живодер! Иди отсюда.

— Ну вот ещё обругала, — усмехнулся Виктор, — ладно, я тебя предупредил.

И начала Валентина сама возиться с волчонком. Тришкой она его назвала. Первое время, правда, тяжело было. Думала, что не выживет ее пациент. Валентина и уколы делала, и мазью раны мазала, и в пасть отвары лила…

И через неделю стало понятно: отступила смерть! Волчонок оказался совсем не злобным, он только первое время, как пришёл в себя, обнажал клыки, когда его спасительница в дровник заходила, да пытался от нее забиться в дальний угол, но со временем привык и даже повизгивал, и доверчиво смотрел в глаза Валентине. А раз даже руку ей лизнул, когда она смазывала самодельной мазью его уже поджившие раны.

К зиме Тришка практически поправился и даже стал понемногу выходить из дровника, чему не очень-то радовались соседские собаки — вой поднимали такой, что народ ругался. И когда Валентина своего волка в лес уведёт? А Тришка и не собирался в лес уходить. За Валентиной, как та собачка, ходил, даже ластился к ней.

— И чем он вам мешает? — отмахивалась от соседей старушка, — никому ничего плохого не делает. Он без меня даже за ворота не выходит!

— Это пока! — возражали соседи, — а если он в сарай к кому залезет, где скот есть или куры? Всех же загрызёт! А если ночью на кого из людей бросится? Не дело это, Валентина!

Валентина и сама все это понимала. Но если прикипел к ней Тришка, а она к нему? Но где-то по весне Тришка все же ушёл со двора. Валентина грешным делом думала, что это соседи сделали чёрное дело, даже поплакала втихушку — привыкла она к волку.

Но вначале апреля собирала она в лесу берёзовый почки, как вдруг услышала за спиной знакомое повизгивание — глядь, а это Тришка стоит! Обрадовалась Валентина, даже руки к нему протянула. А волк только постоял, с лапы на лапу переминаясь, и в кусты сиганул. Поздоровался, значит, и по делам своим ушёл…

Потом частенько Валентина видела его рядом, но близко зверь не подходил. Дикий же он. Это и правильно! В то лето дождей много было, трава росла как сумасшедшая. Как-то по утру, Валентина, вооружившись тяпкой, направилась на огород, где картошка росла, чтобы третий раз за сезон прополоть её. И вот она рвёт вьюнки и лебеду, ругаясь про себя, что совсем эти сорняки распоясались, как вдруг слышит — кто-то на краю огорода стонет. Подошла и тяпку из рук выронила: между рядами лежит молодой мужчина весь избитый.

— Что с тобой, мил человек? — только и произнесла Валентина.

— Плохо мне, не видишь, старая! — простонал он.

— Тебе в больницу надо, сейчас я к соседу сбегаю позвоню в скорую.

— Стой! — вскричал незнакомец, — не надо в скорую. Ты мне воды принеси попить.

Принесла ему Валентина воды. И пока тот пил, заметила старушка, что парень этот чем-то похож на ее покойного сына. Прониклась она сочувствием к парню. Так почему он так в больницу не хочет?

— Меня бандиты ищут, — объяснил незнакомец, — найдут там, совсем убьют.

— Ясно. Так и как же быть? Ты ведь совсем слаб.

-Да ничего, сейчас отлежусь немного и пойду.

— А знаешь, что, давай-ка ко мне. Я тебе травок заварю, ушибы твои примочками подлечу. Тебе полегчает быстрее, -предположила от чистого сердца Валентина.

— Ну, если можно, — согласился парень и слабо улыбнулся.

Да, как же он был похож на ее сыночка Васеньку…

— Да как же тебя звать, мил человек?

— Да Васей зови, — слабо усмехнулся парень.

Сердце у Валентины так и дрогнуло, и зовут его, как сына её звали…

В доме старушка обработала раны Василия, трав заварила. Потом накормила гостя, тот, немного отошёл уже — уплетал жареную картошку за обе щеки да по сторонам поглядывал. Не нравился Валентине его взгляд, даже жалела, что позвала в дом, да куда уже деваться?

— Я, бабка, у тебя переночую сегодня, ладно? А то слабость у меня какая-то, — заявил он, выпив ставка ягодного морса.

— Отлежись, — согласилась Валентина, — я тебе в первой комнате постелю. Весь день Валентина что-то делала по дому, во дворе, а гость ее мирно спал.

Старушка подумала, что ошиблась она — нормальный парень, только грубоватый. Наверное, родители не смогли объяснить, как надо себя вести с людьми. А так нормальный человек.

К вечеру зашла она в дом, видит Вася этот по комнатам ходит. У иконы остановился, рассматривает.

— Это что? — заметив хозяйку, спросил он.

— Это Божья Матерь, — ответила Валентина.

— Да это я вижу, — деловито кивнул парень, — в магазине купила?

— Нет, это мне от деда досталось, — сухо ответила Валентина, — пойдем на кухню борщ есть.

— Пойдём! — согласился Василий, — значит, говоришь, икона старая?

— Да какая тебе разница! — немного разозлилась Валентина от такой назойливости, — пошли есть.

Ел Василий и о чём-то думал. Больше они толком не разговаривали, а потом и ночь пришла, заснули они. А утром на следующий день Василий исчез, не прощаясь. Валентина вздохнула спокойно — все равно не понравился гость, хоть и имя с сыном одно. А в следующую ночь Валентина проснулась от громкого стука в дверь. Вышла в коридор, слышит — на крыльце двое переговариваются.

— Она глухая поди? — услышала она хрипловатый незнакомый мужской голос.

— Да нет, нормально слышит, шустрая такая бабка. Я понял, она здесь вроде как целительница, у нее там трава пучками сушится. Банки, склянки всякие с отварами, — ответил другой голос.

Это был новый знакомый Василий. — спит, видно, как сурок. Стучи еще! И вновь в дверь раздались глухие удары. Да они так дверь сломают! Валентина подошла ближе.

— Кто там? — осторожно спросила она.

— Ой, бабушка, а это я! — ответил ей Василий, — мне что- то вдруг заплохело. Помоги.

— Ничем, мил человек, помочь не могу. Я сама приболела, — твёрдо сказала Валентина, — уходите!

— Я тебе уйду, старая! — ругнулся хриплый голос, — быстро открывай!

И они вновь начали стучать. Потом переговариваться — мол, ломать дверь надо. Валентина как это услышала, так и вскрикнула от страха — что же это делается! Старушка кинулась к окну в дальней комнате — там обе створки открывались. Валентина быстро сообразила — надо бежать через окно, к соседям. У Натальи муж ещё крепкий да Витёк еще не старый, дадут отпор бандитам! Да и полицию вызовут. А у Валентины даже телефона ведь нет. Не нужен он ей. Те, кому она нужна, сами к ней приезжают. А Валентине не с кем без дела болтать. И только пожилая женщина распахнула окно, как услышала треск в коридоре — это сломалась под ударами дверь. Бандиты тут же кинулись в дом. Этот Василий и другой, постарше и чуть пониже.

— Куда, старая? — крикнул Василий.

Подбежал и схватил Валентину, толкнул ее на диван, — сиди тут!

— Вася, да чего же ты? — с трудом проговорила Валентина.

— Вася? — засмеялся его друг.

— Ну, да, ляпнул ей первое попавшееся имя, — ответил тот.

Валентина с ужасом смотрела на бандитов. Вот дела! Это же она преступника сама к себе привела. Не даром он ей сразу не понравился…

— Вон она, я тебе говорил, — сказал псевдоВася своему другу, указывая на икону.

— Ну, да… Похоже старинная… Хорошая доска.

И этот хриплый потянулся к иконе.

— Не трогай! — закричала Валентина, и тут же была отправлена сильным ударом этого хриплого на диван.

Бандиты сняли икону и сунули ее в сумку. Весело засмеялись — дело сделано! Потом они разом посмотрели на Валентину.

— А что, старая, давно без мужа живёшь? — спросил хриплый и подошёл к дивану. — Трудно ведь одной? А? Может пошалим, молодость вспомнишь?

— Да, да! — гадко засмеялся тот, которому Валентина совсем недавно оказывала помощь, — задирай юбку, сейчас мы тебя радовать будем.

И подонки склонились над старушкой. Валентина от страха так и онемела. И вдруг у открытого окна раздался какой-то шум. В следующую секунду в комнату запрыгнул огромный молодой волк.

— Трифон! — ахнула Валентина, увидев животного первая.

— Какой к чёрту Трифон? — ругнулся хриплый и обернулся.

В следующую секунду оба бандита разом вскрикнули в ужасе и отступили к стене. А волк, обнажив пасть, с глухим рычанием наступал на преступников. Те замешкались, а Валентина, словно в молодости, подскочила с дивана и кинулась на кухню. Там, за шкафчиком, было старенькое ружьё покойного Ивана. Неучтенное оно было, потому и хранилось в доме. Валя все собиралась его сдать, но каждый раз ее что-то останавливало. И вот ружьё пригодилось. Там даже патроны были…

Выстрелить оно или нет — женщина не задумывалась. Хотя бы напугать…

Может быть сработает! Она вбежала в комнату, когда Трифон уже загнал бандитов угол, те стояли не живы, не мертвы…

— Бабка, убери этого черта! — взмолились они.

— Ага, сейчас, — усмехнулась Валентина и сняла ружьё с предохранителя, — живо, пошли!

— Куда?!!!

— В погреб! Марш! — скомандовал Валентина.

Она ведь когда с ружьём бежала, по пути погреб открыла в кухне…

— Да пошла ты! — разозлились бандиты.

Но рычание волка и направленное на них ружье, сделали своё дело: бандиты послушно направились к погребу. Когда за ними захлопнулась крышка, Валентина крепко закрыла ее на засов, еще и буфет подвинула сверху, чтобы точно не выбрались.

— Тришка мой, — она обернулась к волку, — спаситель мой… И как ты тут оказался?

Волк преданно смотрел ей в глаза и тихо поскуливал. Потом руку лизнул, потерся о ногу Валентины и пошел к открытому окну. Бесшумно выпрыгнул и все — тишина. Как будто и не было его. Валентина наконец опомнилась. Побежала к соседям, те полицию вызвали. Вскоре бандиты были арестованы. Оказалось, что эти преступники больше года шастали по деревушкам в поисках старинных вещей, грабили стариков. Это была целая банда. Валентина нашла одного из них на своём огороде, когда они что-то не поделили между собой. Вскоре пойманные бандиты сдали своих подельников. Икону Валентине вернули после расследования. Вешая икону на прежнее место, старушка перекрестилась — спасибо тебе, Боженька, за помощь. И Тришке, конечно…

Кстати, ружьё у Валентины всё же забрали, а зачем оно ей, когда у старушки есть защитник посерьёзнее.

Буду очень благодарна, если Вы нажмёте на сердечко и поделитесь постом в соцсетях! Ваша поддержка поможет мне продолжать писать для Вас. Спасибо!

Следующий пост

Девочка школьница
Хорошие девочки получают хорошие оценки, снимай трусики…

На дворе была глухая ночь, но на узких улочках посёлка городского типа «Власово» можно было встретить гуляк. Неудивительно, ведь пятница...

На дворе была глухая ночь, но на узких улочках посёлка...

Читать

Вы сейчас не в сети