Полковник Сергей Иванович Зубов, начальник колонии строгого режима, пребывал в состоянии сильнейшего душевного волнения. Не зная, что предпринять, чтобы успокоить трещавшие по швам нервы, творил несовместимые вещи. Залпом выпил 100 грамм водки и одновременно сильнодействующее успокоительное. Но не тут-то было! Голова стала раскалываться от невыносимой, адской боли. Казалось, что помутился рассудок. И это помутнение начисто истребило его совесть, человечность и осознание того, что он делает…
Именно в таком состоянии несколько минут назад Зубов безжалостно отправил в камеру к зэкам свою шестнадцатилетнюю падчерицу Софью, доставшуюся ему по наследству от покойной жены Надежды.
Жена умерла год назад, внезапно, от сердечного приступа. Соседи по дому шушукались по углам, о том, что именно Зубов своим наглым поведением согнал женщину в могилу раньше срока. Девочка тяжело переживала смерть мамы, выплакивая слёзы в подушку. По субботам Софья ходила на могилку к матери, а по воскресеньям в церковь. Неустанно молилась за её улетевшую в мир иной душу.
Отца Софья почти не помнила. Мама говорила, что он пропал без вести во время охоты в лесу, да так и не вернулся. Отчим Зубов слыл человеком суровым, строгим и даже жестоким, поэтому отношения с падчерицей не сложились. Поначалу возникла неприязнь, постепенно перешедшая в ненависть. Отчим всё время повторял:
— У меня есть собственный сын, а чужой ребёнок мне не нужен!
За десять лет жизни Зубова с матерью девочка так и не смогла полюбить отчима, и воспринимала его как чужого человека, которого вынуждена терпеть. Она так и не поняла до конца, почему мама вышла замуж за такого бессердечного мужчину. Мама говорила, что пошла на такой опрометчивый шаг из-за безденежья. Но как же можно жить без любви – детский мозг Софьи отказывался это принимать. Отчим же считал девочку грузом, который он как раб должен тащить на себе как минимум ещё два года.
Так они и жили, как два безучастных друг к другу человека. Лишь сын Зубова Денис разбавлял это незримое противостояние. Это казалось удивительным, но с ним у Софьи сложились хорошие взаимоотношения. Денис дорожил дружбой с Софьей. Понимал, что нелегко ей живётся на этом свете. Он постоянно защищал девочку от несправедливых, гневных нападок отца. Но Денис уехал на учёбу в другой город и Софья осталась одна наедине с отчимом, который не мог, а скорее не хотел понимать её. Софья мечтала лишь об одном — по окончании школы устроиться на работу, иметь собственные средства к существованию и съехать от отчима.
Обычно малоразговорчивый отчим сегодня вернулся домой поздно, в состоянии безудержного возбуждения. Потом с кем-то долго ругался по телефону. И через некоторое время буркнул Софье лишь два слова: «Немедленно собирайся!»
Софья отчаянно сопротивлялась, когда поняла, что происходит. Её по длинному коридору ведут в камеру к уголовникам. У девушки сразу сердце ушло в пятки и возникло ужасное предчувствие – живой ей отсюда не выйти.
— Нет, Сергей Иванович, не надо! Что я Вам такого ужасного сделала? Не губите меня! – взмолилась она, глядя на обезумевшее лицо отчима и вцепившись в его руку.
Он же совершенно безучастным, ледяным тоном ответил:
— Иди, поработай на семью, хоть на что-то сгодишься! Ты мне никто и я не обязан тебя содержать до конца жизни!
Равнодушно Зубов закрыл дверь камеры, а потом прошёл в свой служебный кабинет, развалился в кресле и вспомнил все события, которые предшествовали этому ужасному поступку.
Едва утром этого злополучного дня полковник прибыл на работу, тут же раздался звонок, прозвучавший как гром среди ясного неба.
«Кто это ещё с утра пораньше?» — лицо Зубова исказилось в недовольной гримасе.
Он готов был услышать всё что угодно, но только не это:
— Ну что, начальничек, небось не ожидал звонка? – чей-то грубый издевательский голос заговорил на другом конце провода. — Давай, раскошеливайся. Твой сынок нам кучу денег должен, на сегодня долг уже 5 млн. рублей. В карты он проигрался, а возвращать не хочет. Говорит, ты заплатишь. В общем, неделя у тебя есть. А чтобы ты тут не распоясался, будешь на контроле у Ворона – авторитетного вора, он на нарах сидит в твоей колонии. Не вздумай нас обмануть. Не отдашь долг – поплатишься головой и не только своей.
— Кто Вы, кто? – закричал что есть силы Зубов.
— Не важно, кто. Деньги готовь!
— Но у меня сейчас нет таких денег, — взмолился Зубов. — А это твои проблемы. Квартиру, машину продай, что там у тебя ещё есть. Не мне тебя учить.
После таких заявлений полковник был не просто в недоумении, а в диком шоке. Ему казалось, что он утратил способность разумно мыслить.
«Денис – его сын от первого брака, умный, ответственный мальчик. Круглый отличник, окончил школу с золотой медалью. А сейчас учится в престижном столичном Вузе. Никаких пагубных привычек, тем более пристрастия к карточной игре, он никогда не имел. И ещё Денис – честный парень. Если бы с ним, что-то случилось, он обязательно бы сообщил.» — Утешал себя Зубов, но всё же сдержать дрожь в теле не удавалось. Он трясущимися руками набрал номер телефона сына.
«А вдруг я чего-то не знаю. Может Дениска связался с плохой компанией. И пошло-поехало», — переживал полковник.
— Да, пап, — бодро ответил Денис на звонок отца.
— Денис, с тобой всё в порядке? Денег на всё хватает?
— Да, папа, в полном порядке, учусь. Ну, конечно, денег хватает. Ты же всё время меня ими снабжаешь. А если вдруг проблема – всегда могу обратиться к тебе. К чему такие вопросы? Что-то случилось?
Полковник замялся, не зная, что сказать. Ему не хотелось верить в плохое и он всячески отвергал от себя такие мысли.
— Да, нет, сын, ничего не случилось, — пробормотал Зубов, — просто захотел тебя услышать.
— Ааа… понятно, — сказал Денис, — Мне сейчас не совсем удобно говорить, я на лекции в институте, перезвоню.
Молодой человек обычно был скуп на эмоции в общении с отцом. А полковник сыном дорожил и старался делать для него всё. Зубов хоть человек не страдающий от избытка добродушия, которого едва хватает на собственного ребёнка, но вот проницательности ему точно не занимать. Показалось, ему что сын что-то скрывает. Уж слишком быстро говорил, проглатывал слова, едва заметно волновался. Зубовым целиком овладело состояние тревоги и недопонимания. Интуиция его не обманула. Он много раз набирал номер телефона сына, но тот упорно молчал. Зато через некоторое время вновь последовал звонок от незнакомых ему личностей. Тот же самый издевательский голос как катком прошёлся по нервам полковника.
— Ну что, папаша, очухался? Деньги, когда начнёшь платить?
— Мне нужно ещё раз поговорить с сыном, — просил Зубов.
— Поговоришь, когда сделаешь первые выплаты, — последовал мгновенный ответ.
— Но как… Это же невозможно…- залепетал Зубов.
— Ну что здесь невозможного то? Деньги снимай со своих счетов и переводи. Времени на раскачку у тебя нет, — властным тоном требовал мужик, а потом с усмешкой добавил. — Может, натурой хочешь заплатить? Ворон примет, — расхохотался наглец.
Но мужик явно зло пошутил. А полковник принял всё за чистую монету.
«Почему у моего сына проблемы, а она продолжает жить как ни в чём не бывало» — подумал Зубов про падчерицу.
В голове у него возникла безумная мысль, от которой в первые секунды даже самому стало страшно. Надумал он, кинуть падчерицу в камеру Ворону. И он сделал это по наитию, не думая о последствиях. В тот момент все мысли Зубова были заняты собственным сыном и в них не было места для чужого ребёнка.
Сказано-сделано. Полковник считал себя в колонии полноправным хозяином и творил всё, что душенька пожелает.
***
Софье всего шестнадцать, а она испытала такой леденящий ужас, с которым даже сложно справиться и взрослому человеку. Дверь в ад с грохотом закрылась за её спиной. Она глянула внутрь камеры и пошатнулась. Софье на миг показалось, что сейчас потеряет сознание, больших трудов стоило ей устоять на ногах. А потом девушка затуманенным взглядом осмотрелась вокруг. Картина была совсем не радостной. Впереди расстилался ряд из верхних и нижних коек, который, казалось, будет длиться бесконечно. Десятки мужских глаз смотрели на неё, кто с ухмылкой, кто с любопытством, а большинство – с неприкрытой похотливой жадностью.
— Ух ты! Это нам за что такой сладкий подарочек подарили? – послышался хриплый мужской голос из глубины камеры.
Не успела Софья сориентироваться и понять, откуда идёт голос, как небритый, лохматый мужик тут же соскочил с койки и как чёрт появился перед ней. Он пожирал Софью глазами сверху вниз и аж присвистнул от удовольствия, которое ждало его впереди. А посмотреть было на что. Стройная фигурка Софьи и красивое лицо в обрамлении копны кудрявых волос цепляло взгляды.
— Можно я буду первым. У меня сегодня день рождения, — тяжело дыша, сказал мужик и с силой притянул девушку к себе.
Софья почувствовала себя птицей, попавшей в клетку, но не могла даже произнести ни слова. Язык онемел, а ноги стали ватными. Высоченный, мощный как скала, мужик возвышался над Софьей, словно дикий зверь вот-вот готовый наброситься на только что пойманную добычу. И набросился бы…
Но вдруг за спиной Софьи послышались голоса других таких же страждущих её зэков:
— А почему ты первый? Ты что ли здесь главный? Мы тоже хотим!
Со всех сторон раздавались хохот и гиканье. Самые отпетые зэки соскочили со своих коек и ринулись вперёд, до конца не осознавая происходящее. Как только этот вертеп завертелся около Софьи, у неё потемнело в глазах. Ей казалось, что сотня рук тащит её прямиком в ад. Она уже мысленно приготовилась к смерти, потому что осознавала, если произойдёт то, что задумали зэки, жить ей уже не придётся. И в этот момент раздался голос, от которого вздрогнули все.
— А, ну, цыц, прекратите это непотребство! Люди вы или звери? У большинства из вас на воле остались жёны, дети. Как вам не стыдно, так себя вести! Она же ребёнок совсем. Отпустите её немедленно!
Голос был негромкий, но настойчивый и принадлежал он худощавому, небольшого роста мужчине. Он взмахнул рукой. Удивительно, но как по мановению волшебной палочки в эту же секунду крики и хохот прекратились. Зэки замерли в ожидании, что скажет этот неказистый на вид мужчина. По всей видимости, признанный авторитетом среди них. Мужчина всё тем же негромким голосом продолжал говорить.
— Ведь видно же неспроста к нам эту девочку подсадили. Нужно поговорить с человеком, узнать в чём дело. А вы что? Набросились на беззащитную! Я вас накажу за такие дела так, что мало не покажется.
— Ну, Ворон, извини. Мы что – мы же ничего. Ну баб давно не было, сам понимаешь. А тут такая фифа молодая, красивая зашла, не удержались.
Мужчина по кличке Ворон слез со своей койки и шаркая ногами о пол, словно старик, подошёл к девушке.
— Тебя как звать-то? – спросил он.
— Софья, — тихо, как затравленный зверёк, произнесла девушка.
Она уже и не надеялась на спасение и испуганно смотрела на странного мужчину, уберёгшего её от неминуемой беды.
— Меня Иван Андреевич Воронов зовут. Будем знакомы. Да, ты не бойся. Ничего тебе здесь плохого никто не сделает. Не нужно думать, что зэки – сплошь злые и жестокие люди. У каждого из них за плечами непростая судьба, но это не значит, что они утратили хорошие человеческие качества. Зачастую свободные люди хуже зэков. Возьми хоть этого Зубова, мерзкий человек. Это ведь он тебя сюда засадил?
Софью словно обдало жаром от таких слов. Откуда этот мужчина, фактически старик для неё, знает об их взаимоотношениях с Зубовым. В ответ она кивнула головой и робко спросила:
— Откуда Вы знаете про меня?
— Я много чего знаю. Пожил немало, а повидал ещё больше.
И вдруг Софья ощутила на себе пристальный взгляд Воронова, он внимательно вглядывался в её лицо. Нет-нет, это был не похотливый взгляд, которым недавно смотрели на неё зэки. А другой…
Какой Софья, сама не могла понять. Но её удивлению не было предела, когда мужчина неожиданно спросил:
— У тебя папу не Борисом зовут? Уж очень ты на него похожа.
— Да, Борисом. Только не зовут, а звали. Я даже лица его не помню. Без вести он пропал на охоте, так мама говорила, — ответила Софья и слеза невольно покатилась по её щеке.
Она сама от себя не ожидала, что расчувствуется и расплачется как ребёнок.
— Одна я, совсем одна осталась. Отца давно нет, и мамы год назад не стало. Отчим меня ненавидит. Как жить дальше?
Тут Воронов резко повернулся и, глядя прямо в глаза Софье, тихо сказал:
— Твой отец жив. Борис жив!
Глаза у девушки округлились, она изумлённо, неотрывно смотрела на пожилого мужчину и не могла поверить в правдивость произнесённых им слов.
— Как же это возможно? Мама говорила, что папа пропал на охоте в лесу. А где же он тогда?
Воронов взял руку Софьи и крепко сжал её в своей руке.
— Не знаю, каких небылиц наговорила тебе Надежда, но я сидел с ним вместе в колонии в предыдущей ходке. У нас было много времени, чтобы поведать друг другу о жизни нашей грешной.
Борис рассказал, что он, его жена Надежда и Сергей Зубов – одноклассники. А потом Борис и Сергей волею судьбы стали ещё и сослуживцами, оба работали в полиции. Зубов всегда страшно завидовал успешному Борису. Лучший ученик в школе, лучший в работе. И в личной жизни Борису тоже везло. Первые красавицы всегда обращали на него внимание. Такой красавицей была твоя мама Надежда. Зубов тоже на неё глаз положил, но Надежда предпочла твоего отца. Борис активно продвигался по служебной лестнице, Сергей же завис на нижестоящей должности. После получения Борисом очередного звания, Зубова совсем зависть заела и решил он подставить сослуживца. Да так подставил, что Борис загремел в тюрьму на реальный срок, за служебное несоответствие и получение взяток. Но Зубову и этого показалось мало. Надежде, твоей матери, сказал, что муж её Борис умер в тюрьме от пневмонии. Подделал документы о смерти, да и Надежду себе ещё прихватил. Вот такие вот бабы стервы. Муж ещё не остыл, а она за другого пошла.
Софья, затаив дыхание, слушала пожилого зэка и глотала горючие слёзы.
— Не говорите так о маме, она хорошая…была.
— Ладно, извини, твоя правда. Чужая душа – потёмки, нужно сначала со своей разобраться, — многозначительно сказал Воронов.
Софья восприняла рассказ мужчины как откровение, до глубины души поразившее её сознание. Она с замиранием сердца спросила:
— А где сейчас мой отец? Не знаете?
— Не знаю, девонька. Я только одно знаю – что тебе больше не нужно бояться этого полковника Зубова. На любую силу найдётся другая сила, помяни моё слово. Так как он поступил с тобой, далеко не каждый зэк поступит. Он давно уже всем как кость в горле и за свои преступления будет наказан.
Только Воронов успел произнести эти слова, как послышался громкий лязг ключей и дверь в камеру с грохотом открылась. В камеру вбежал Зубов. Он ошарашенным взглядом вновь и вновь оглядывал камеру. Наверное, искал истерзанное тело падчерицы.
— А где….- дрожащим голосом спросил Зубов.
Наконец, он увидел Софью, живую и невредимую, рядом с Вороновым, и с облегчением вздохнул. Полковник схватил девушку за руку и потащил из камеры.
— Пойдём, пойдём отсюда. У тебя ведь всё хорошо? – неустанно повторял он.
Очухавшись утром в кабинете от выпитого алкоголя и скинув с себя остатки дурмана, Зубов с ужасом осознал, что сотворил с падчерицей и чем ему это грозит.
«Меня ведь могут посадить из-за этой пигалицы!» — одна-единственная мысль стучала в его голове.
Он схватил за руку Софью и, глядя ей в глаза, внушал:
— Ты только никому не говори, что была в камере, хорошо? Мы же родственники. Обещаешь? Каждый в этой жизни может совершить ошибку.
Девушка упорно молчала. После того, что узнала об отце, она ещё больше возненавидела отчима. А полковник, не переставая, третировал Софью:
— Что ты молчишь? Наговаривать на меня, что ли собралась? Пожалеешь.
Он сжал руку Софьи с такой силой, что казалось, треснут кости. Даже в такой ситуации, когда его судьба висела на волоске, отчим не мог обойтись без угроз и оскорблений. Но Софья после произошедшего с ней уже ничего не боялась.
— Скажите, где сейчас мой отец? – неожиданно спросила она.
Полковник побледнел и у него затряслась нижняя губа.
— Но твой отец умер и…
. Девушка прервала отчима на полуслове:
— Не лгите мне, я всё знаю.
«Господи, что она знает?», — изумился Зубов – «Что мог наговорить ей этот старый склеротик Воронов?».
Спустя несколько секунд Зубов сказал:
— А если я скажу, где он может быть, не будешь свидетельствовать против меня? Обещаешь?
Софья, молча, кивнула головой. Но с трудом добытое согласие девушки не спасло Зубова. Не стал помогать ему Господь. Слишком много злодеяний сотворил этот человек. За ним как шлейф тянулась череда должностных преступлений, не говоря уж об отношениях с заключёнными.
Через день в кабинет полковника вошли люди в форме и объявили о его аресте. Зубов затрясся как осиновый лист. Лепетал, что он не виноват, его везде подставляли подчинённые. А сейчас ему угрожают жизнью сына Дениса и требуют деньги. Когда Зубов узнал, что телефонные звонки по поводу сына не более чем клоунада, лишь один из приёмов, чтобы вывести его на чистую воду, пришёл в ярость.
— Вы у меня все поплатитесь! Не имели права меня нагло обманывать и издеваться! – кричал арестованный, брызгая слюной.
— Разговорчики, Зубов, прекращайте! Вы тоже не имели права издеваться над падчерицей!
— Вас ждёт зона, советую вести себя подобающе, – сказал один из полицейских, надевая на арестованного наручники.
Через несколько месяцев полковник Зубов был осуждён и за совершённые преступления получил заслуженное наказание. Несмотря на усилия нанятого им дорогого адвоката, уменьшить срок удалось только на год. И загремел Зубов в места, не столь отдалённые на целых десять лет. Софья осталась одна в пустой квартире отчима. После случившегося она не могла и не хотела там оставаться. Решила, во чтобы то ни стало отыскать отца. И не важно, что произошло между ним, матерью и Зубовым, главное, что он есть, существует в этом мире. А значит и она не будет одинокой.
Адрес, указанный Зубовым, оказался точным. Дверь небольшой квартиры в старом панельном доме открыл седовласый, худощавый мужчина с опустошённым взглядом пристально смотрящих на неё глаз.
— Вы, Борис?
Мужчина вздрогнул всем телом, пытаясь узнать в незнакомке черты родных людей, когда-то присутствующих в его жизни.
— Я Софья, дочь Надежды, — сказала девушка и побледнела, не зная, как вести себя дальше в такой ситуации.
Вдруг по щеке мужчины покатилась едва заметная слеза. А потом он взял руку девушки в свою и сказал:
— Да, я Борис. Знаю, ненавидишь, за то, что не приезжал, не искал тебя. Это правда. И ты имеешь полное право меня ненавидеть, дочка. — Немного помолчав, сглотнув комок из слёз, Борис сказал. — У меня было всё. Любимая семья, отличная работа, счастье в жизни. Но всё в одночасье разлетелось на куски. Не предчувствовал надвигающейся беды. Не заметил, как друг превратился в врага. Попал в тюрьму надолго, потеряв всё и себя тоже. Не простил жену Надежду, которая просто на слово поверила Зубову про мою смерть, и даже не потрудилась разыскать меня. Виноват, я Софья, перед тобой, очень виноват. Уход жены настолько надломил меня, что обида всецело завладела мной. И я решил просто отказаться от прошлого. Смалодушничал, поступил не по-мужски. А теперь вот живу один, как перст, никому не нужный. Прости, меня дочь, если сможешь.
Софья, молча, слушала отца и понимала, что она больше не будет одинокой. Всё её естество кричало об этом.
— Я давно уже простила тебя, отец. Разреши только видеть и слышать тебя.
Борис крепко обнял Софью.
— Всё будет хорошо. Мы вместе и значит будем жить.
0 Комментарий