Супруги Мещанинавы справляли уже пятую скорбную дату, день исчезновения их любимой и единственной дочери Оленьки. Двадцатилетняя Оля пропала пять лет назад, просто уехала на подаренной отцом машине и не вернулась.
Поискам было уделено много сил и времени, но без особого результата. Машина была найдена брошенной, но девушки нигде не было, ни живой, ни мертвой, никаких следов насилия или ограбления в машине тоже не было обнаружено. Ольга просто вышла из салона и пропала.
Ольга и до этого исчезновения доставляла немало проблем родителям, в девятнадцать лет, она и вовсе, как сорвалась с цепи, на которой никто ее впрочем и не удерживал. Она легко могла исчезнуть из поля зрения и на несколько дней, и на неделю, но родителям всегда удавалось найти какие-то следы, после обзвонов ее друзей.
То, что они узнавали от них, было не утешительным, то Ольга зависала в сомнительных компаниях, выпивала, может и что еще употребляла. Мать, Галина Сергеевна, пыталась устроить дочь на прием к хорошему психологу, а отец, Геннадий Петрович, солидный и состоятельный бизнесмен, несколько раз силой водил ее к каким-то наркологам.
Но это все вызывало у Ольги только протесты, она, после таких процедур исчезла на более долгое время. Потому, тогда, пять лет назад, они не так сильно беспокоились и в розыск подали только через неделю. До этого они ждали дочь, обзванивали ее друзей и уже привычно обвиняли друг друга.
— Это все ты, твое баловство, — горестно упрекала мужа Галина Сергеевна, — все ей позволял, ни в чем не отказывал. Вот и вырастил.
— Я виноват, я баловал? Я создавал ей все условия для нормальной жизни и учебы, а не баловал. Это ты ее не смогла нормально воспитать. Я ее в лучшую школу устроил, а ты прогулы поощряла. Лучших репетиторов нашел — так она у них и не появлялась. И вот результат.
— Какой результат? Девочка слабенькая, как могла, так и окончила школу. А зачем ты ей машину купил?
— Затем, чтобы в чужие не прыгала, и чтобы в институт ездила, в который опять же я ее устроил. Не говорю уже сколько денег мне это стоило. Думал, дурак, что она с умными ребятами и девочками общаться будет, в себя придет. Так она там только грязь всякую нашла. О своих морщинах только и переживала, то ей подтяжку, то еще что.
— Гена, ну ты что сидишь? У тебя и связи, и знакомства, и деньги, поднимай всех, пусть ищут доченьку мою, несчастную. Она может быть сейчас где-нибудь больная и без памяти, без сознания, лежит избитая искалеченная.
— Да я уже всех задействовал, и полицию, и частников, и волонтеров. Все ищут дочь, нет нигде, ни среди живых, ни среди мертвых.
— О чём ты? Жива моя Оля, жива, не хорони ее и раньше времени. Сперва меня закопай.
Первый год, без дочери, был действительно ужасным для родителей. Геннадий Петрович действительно задействовал все связи, потратил кучу денег, запустил дела. Он искал дочь. Галина Сергеевна, забросив заботы о своей внешности, забывала делать даже гигиенические процедуры, она пыталась найти Ольгу своими силами. Обращалась к гадалкам и экстрасенсам, муж поначалу ругал ее за такие действия, говорил
— 21 век на дворе, какие колдуны? Ты все наши деньги на них выкинешь, а толку-то ведь никакого же.
— А от твоих сыщиков много толку? Ни малейшей зацепки. Ведь девушка пропала, а не булавка. А вот мой экстрасенс сказала, что жива моя дочь и скоро объявится. Обида у нее на нас, вот и ушла бедняга. И провидица Клара сказала, что Ольга замуж вышла, ребеночка ждет, ради этого и вернется.
От своих матушек-провидец, жена приходила просветленной, обнадеженной, на несколько дней приходила в себя. Потому Геннадий и не препятствовал этим встречам и давал на них деньги. Сам он, с каждым днём, всё меньше верил в то, что дочь удастся найти. Надо было сохранить хоть свою жизнь и не позволить разрушиться бизнесу, не докатиться до нищеты.
А Оля, если она все же жива, когда-нибудь и правда объявится. Допустим, она вышла замуж и удачно, но почему бы не известить об этом родителей. Даже если она попала в какую-то секту, там тоже могут быть люди, желающие получить обещанные за сведения о ней деньги.
Впрочем, желающих было чуть ли не каждый день, только сведения чаще всего не стоили ничего. В таких горьких мучениях прошел первый год после исчезновения дочери. Надежды сменились отчаянием, даже Галина больше не твердила постоянно о поисках, о каких-то зацепках, о новых шансах найти Олю
Но она по-прежнему не верила в ее гибель, по-прежнему бросалась к телефону на каждый звонок, надолго застывала у окна. Дочь, возможно, и даже скорее всего, жива, но что толку, если она так жестоко поступила с родителями. Галина зачистила в церковь, но не стала обрастать новыми знакомыми, а стала замкнутой, молчаливой.
Надежда осталась лишь на бога, к которому обездоленная мать посылала ежедневно свои молитвы.
Но поискам, которым уделялось все меньше времени, это не помогало, да и сама Галина становилось спокойнее, метания сменились унылой покорностью судьбе. Геннадий Петрович жалел жену, но сам все больше отвлекался от постигшего его семью несчастье. У него были дела, к тому же появлялись незначительное увлечение бизнеса, что помогало хоть на время забыть о пропавшей Ольги.
А у жены появились новые способы собственного успокоения:
— Знаешь Ген, а Олечке уже исполнился 21 год, как и дочке Натальи Михайловны, бывшей соседки. Помнишь? Так вот, Элиза уже вышла замуж, уехала с мужем сперва в Израиль, а потом и в саму Америку. И теперь, Наталья ее год не видела, только по Skype общается, да и то редко.
- Наташа тоже сначала переживала, потом успокоилась, может и нам также считать, что наша Оля просто уехала и живет где-то там, я не знаю, в Америке, в Австралии, и с нами общаться не желает. Может мы были ей плохими родителями, она обижена и знать нас не хочет.
— Да Галь, можно и так считать. Плохими мы вроде не были, но раз она нас так забыла, это конечно тоже вариант. Так было бы лучше, чем постоянно убиваться и оплакивать ее. Она, возможно, жива, ведь если бы погибла, то так или иначе мы бы ее уже нашли.
— Как знать. Я ведь узнавала про без вести пропавших. Так никогда не найденных людей в мире много, одной из них стала моя дочь. Жаль, что у нас нет других детей, правда. Наша жизнь теперь просто лишена смысла.
Геннадий не чувствовал свою жизнь осмысленной и тогда, когда Ольга была с ними, тем более, что она чаще была неизвестна где, и ему очень часто приходилось улаживать то, что она натворила в нетрезвом состоянии.
В последние годы жизни рядом с дочерью, он жил в постоянном за нее страхе. Первый год после исчезновения для него был самым ужасным, потом стал наступать определенный покой, дочка начала как бы забываться, то есть он сам приучил себя к мысли, что она жива и здорова, просто сама устала от домашних скандалов и упреков.
А ведь он, даже, несколько раз ударил Ольгу, после ее особо буйных загулов. Даже если она, допустим в секте, это конечно ужасно, но там ее отучат от алкоголя и гулянок, и в результате она возможно опомниться и вернется домой. А пока, они с Галиной избавлены от постоянного страха за то, что с дочерью что-то случится.
Даже если самое страшное уже произошло, теперь они могут не бояться этого. Отец, то и дело, ловил себя на мысли, что уже несколько часов не думает о дочке. Галина тоже часто замечала, что ее настроение и отношение к случившемуся меняется, оказалось, что даже после такого ужаса можно жить.
Через два года жизни без своей Оленьки, она решила сходить, наконец, в парикмахерскую и провела время довольно спокойно, ни разу не расплакавшись, а ведь совсем недавно, она, совершенно не могла себя контролировать, слезы сами по себе начинали течь в самое неподходящее время.
Теперь, они полились только тогда, когда она, дома, подойдя к зеркалу, полюбовалась своей новой прической и вдруг подумала, что Ольга не увидит свою маму в новом образе. Горячие слезы быстро иссякли, их осталось слишком мало, а вот горькие размышления остались.
Да, человек не иголка, но способов спрятать тело так, чтобы его никогда не нашли, предостаточно. Живому скрыться еще легче, стоит переехать в другой регион, может сменить фамилию и не сообщать ничего себе, и тебя не найдут.
Но зачем? И что страшнее узнать, что твой взрослый ребенок погиб, или то, что он уехал и не желает даже сообщать куда и почему. Если она просто сбежала, то могла бы хоть проклясть нас напоследок и прямо сказать, что знать нас не хочет. А то так ведь это слишком жестоко, а жестокой Оля не была, да безответственная, глупая, какая угодно, но не жестокая. Ведь она когда-то любила нас и должна помнить, как мы ее любили.
Неужели это ничего не значит?
— Знаешь, пропадать могут не только из-за того, что не хотят видеть. Она могла потерять память, ее могли загипнотизировать, зомбировать.
— Что значит зомбировать? Как это ты себе представляешь? – спросил Геннадий
— Но были же такие случаи, напоили чем-то человека, а потом по голове ударили.
— Я не знаю, я уверен, что Ольга найдется.
Самое худшее – это неизвестность, но это уже случилось. Жизнь потихоньку входила в свою колею, хотя неизвестность по-прежнему убивала. Галина, смирившийся с отсутствием Ольги плакала теперь о другом
— Даже у могилки не могу посидеть и поплакать, цветочки посадить. Хоть о чем-то заботиться, ради чего-то жить. Да Гена, я теперь тем матерям завидую, которым хоть это осталось, а у нас, как и не было девочки нашей.. Как будто и не радовались мы ее рождению, первым шагам, первому слову. А ведь мы любили тебе, оберегали.
Впрочем, такие причитания, перед дочкиным портретом становились все реже, Галина вновь начала за собой следить, покупать одежду, интересоваться новинками кинематографа. Пару раз она выбралась с мужем в театр.
— Надо нам как-то выживать. Гена, я вот подумывала было об усыновлении-удочерение, но передумала. Если мы свою, нормально вырастить не смогли то, что уж от чужого ждать. Олю нам никто не заменит. Согласись?
— Нет конечно. Что ты еще выдумала? Родить второго нам надо было. Помнишь, мы как-то даже чуть не решились. Ему или ей, сейчас, тоже уже к 20-ти подходило бы. Все бы утешение было. Хотя какое там утешение, а вдруг было бы тоже самое. Второго такого мы бы уж точно не пережили.
— Все они отвернулись после случившегося боятся видимо, что на них моё горе перепадет. Да и раньше надо было больше поддерживать с ними отношения. А то мне, вы с Олей, всех заменили.
— Галя, родная, на работу не на работу, но чем-то заняться тебе надо. Может в фитнес клуб, в бассейн запишешься? Там и знакомых найдешь, оживешь, появятся новые интересы.
— Да, наверно. Ты вот совсем забыл об Ольге, а я вот до сих пор боюсь телефон из рук выпустить. А вдруг она позвонит, пока я буду там, в бассейне плавать. Нет Ген я до конца жизни буду ее ждать, до последнего вздоха.
— Дак и я тоже, Галь. И не забыл я Олю. Как можно собственную дочь забыть? Просто отболело как-то, Явись она сейчас, я не знаю, как бы отреагировал. Обрадовался бы, разозлился бы, не знаю.
— Да у меня сердце бы разорвалось от радости, все бы ей простила, на руках бы носила, что угодно бы для нее сделала, только бы она пришла. Хоть на денёк, хоть на часок, просто так бы зашла. Посмотреть на нее и все.
— Ну все, все, милая успокойся, не будем об этом. Пусть все идет, как идет. Явится – хорошо, а нет, ну правда, мы доживем и так. Но думаю, мы ещё узнаем о нашей Оле. Сама же говорила, крещенная кровь просто так пропасть не может.
Гена боялся, что у Гали что-нибудь случится с головой, когда она начинала говорить о дочери, как о живой, о том, что она обязательно найдется. Он пугался, когда Галя становилась сама на себя не похожей.
И неизвестно, святое ли крещение помогло, молитвы ли матери, поднимающиеся со дна моря, но узнать о судьбе дочки родителям все же удалось. И это казалось чудом.
Весной, вскоре после того, как сошёл лёд, в ясный день, в реке, находящиеся вдали от города, рыбаки заметили нечто, что могло быть только автомобилем, затонувшим, судя по всему, довольно давно, но далеко не пять лет назад. Вызванные службы извлекли автомобиль, за рулем которой была девушка.
И машина, и тело существенно пострадали от воды, но номера удалось распознать. Машина принадлежала Мещаниновой Ольге Геннадьевне, которая находилась в розыске пять лет назад. Затонула машина видимо поздней осенью и холода не позволили телу разложиться. Об этом сообщили родителям девушки, и с помощью проведенного анализа ДНК выяснили, что погибшая и является Ольгой.
Девушка получила серьезный удар по затылку, но умерла не от него, она захлебнулась в машине после погружения в воду. И произошло это, действительно, не далее, как осенью, то есть полгода назад. Но почему и как это могло произойти? Почему она не давала о себе знать, недоумевала мать девушки, которой пришлось, второй раз пережить чудовищную трагедию.
— Этого боюсь, мы никогда не узнаем, — сочувственно отвечал следователь, — на ограбление это не похоже, на самоубийство тем более. Вероятно, в машине был кто-то еще и этот кто-то нанес удар, после которого, ваша дочь потеряла сознание. И неуправляемая машина сорвалась с обрыва. Места там безлюдные, река вскоре замерзла потому машину и обнаружили только весной.
— Единственная надежда на видеорегистратор, с ним сейчас работают наши специалисты, но не думаю, что мы что-то узнаем. Он слишком долго пробыл в воде. Но все равно, о результатах мы вам сообщим.
— Да ни это меня интересует, — пробормотала потрясенная Галина, она сама удивилась тому, что ее мало тронуло известие о гибели дочери.
Геннадий Петрович не мог сдержать слез, она же мать, не могла сама понять своего состояния. Дома, давно уже привыкла к жизни без Ольги, не верила в то, что сможет увидеть свою дочь. Оказывается, она была жива все это время, жива, но не подумала даже передать хоть какую-то весть родителям. А теперь, что?
Даже если будут восстановлены данные видеорегистратора, если даже найдут убийцу, то чем это поможет понять, что вынудило Ольгу так жестоко поступить.
— Вот Галочка, мы и узнали, — бесцветно сказал Геннадий, когда они приехали домой.
— Мы ничего не узнали и уже не узнаем. Наша дочь уехала из дома, оказалась за сотни километров от дома, но нам не сообщила ничего и теперь уже не сообщит. Что мы узнали? Что она умерла, так с этим я смирилась уже давно, а с тем, что дочь меня просто бросила, не смогу смириться никогда.
— Милая моя, но так ли это важно сейчас. Теперь все теряет смысл.
— Да, все. как и наша с тобой жизнь. Я родила дочь любила ее, и она любила нас. Ты помнишь, когда она была маленькой? А потом что-то случилось и дочки не стало. Она жила под своим именем и фамилией и на машине ездила туда-сюда, и даже в одной с нами стране, ни в какой-то там Австралии. Она никуда не сбежала.
— Что это Гена? Ты можешь что-нибудь понять?
— Не могу Галина и не хочу. Да жила, да погибла и что теперь объяснять. Может, если найдут того, кто ее убил.
— Я не хочу этого знать, ничего он нам не прояснит, только все еще больше запутает. Все дорогой, давай готовиться к похоронам, могилка теперь будет. Какое фото мы возьмем на памятник? Детская, юношеская, как она выглядела перед тем, как…
Галина уронила лицо в ладони, а потом подняла голову, и муж испугался. Глаза жены были черными и сухими.
— Ты бы поплакала, Галь, говорят помогает.
— Ты думаешь, я за пять лет ни выплакала все слезы. Нет, не о чем больше плакать.
— Галя, я тебя не понимаю. по моему горе у тебя сменилось озлобленностью. Но на кого?
— На нашу умершую дочь.
— Да, нам надо готовиться к похоронам, достойно проводить ее в последний путь, — Геннадий опять задохнулся от нахлынувших слез, — а кого на поминки пригласим подруг по школе, институту, детскому саду?
— Да не было бы, второй раз один снаряд в ту же воронку не попадает, сам знаешь. Может мне собаку завести? Все живое существо будет дома, о ком заботиться можно, или работу найти. Ты вот работаешь, отвлекаешься. А я все одна да одна, дома, даже подруг нет.
— Ее не помнит никто, из тех, кого мы знаем. Где, с кем жила Ольга все эти годы, о чем говорила, думала? Чему плакала и смеялась, а может у нее и правда ребенок родился и ни один? Где ответы на эти вопросы, Геннадий? Ведь можно же узнать, где и с кем она жила? Займись хоть этим что ли. Не могла же она пять лет лежать где-то под водой или землей, не знаю, чем еще.
— Да, я думаю, что это можно выяснить. Я постараюсь это узнать. А ты полежи, отдохни. Может лекарство какое-нибудь?
— У меня ничего не болит, я не устала, и я ничего не чувствую. Зачем это вообще все? Зачем ее нашли? Она мне живая нужна, а не то, что выловили из реки.
Но узнать где и с кем жила Ольга в последние годы оказалось тоже не просто. Она была зарегистрирована по месту жительства родителей, замуж не выходила, детей не рожала. Свидетелей ее жизни тоже найти не удалось. Машину она купила примерно за год до гибели, в салоне никто уже не помнит, как это происходило и одна ли приезжала за своим автомобилем или с кем-то, неизвестно.
Круг просто замкнулся, Геннадию казалось, что раз найдено тело, то все, буквально день-два и они все узнают, почему Оля скрывалась, почему погибла. Головоломка прояснится и им всем станет намного легче. Незнание, предположения, неясность — это все медленно, но верно убивает.
Оставалась надежда на данные с видеорегистратора, но пока никто не мог восстановить эти записи. Даже мобильного телефона Ольги обнаружить не смогли. Если он у нее и был — то сим карту покупала она на чужое имя.
Родители готовились к похоронам, продолжая надеяться на какое-то чудо. В конце концов оно уже произошло и дочь нашли. Геннадий и Галина словно поменялись местами. Теперь отец был обессилен, лишён воли, убит горем. Мать же, высохшая, почерневшая, но энергичная и собранная решала все вопросы, связанные с погребением единственной дочери.
Галина уже видела тело дочери, вернее то, что от него осталось, но она не могла связать то, что лежало сейчас морге со своей красивой, живой и веселой дочерью. Она старалась как-то побыстрее уладить все дела и захоронить останки. Была даже рада, что хоронить дочь придется в закрытом гробу.
Она была бы рада кремировать дочь, но этого делать было нельзя. Криминальная смерть. Скорее бы ее зарыть и не вспоминать больше о том, что видела, думала она порой. Галине сказали, что и после похорон, она вновь сможет ждать возвращения дочери, ведь теперь было известно, что она не погибла сразу после исчезновения, но потом сознание вновь возвращало ее к действительности и сердце сжимал ледяной холод.
И вот, душераздирающие день похорон миновал, народу было мало несколько родственников, живших по соседству, подруг Ольги. Устраивать поминки Галина тоже не хотела, у нее не было сил для этого. Все организовали родственники – сестра Геннадия, крестная мать Ольги. Галя не плакала, не голосила и выглядела скорее растерянной.
Она словно впервые осознала, что ее дочери больше нет,
Ждать и надеяться больше не на что, но оказалось, что самый жестокий удар ждет ее и Геннадия в самом скором времени. После похорон, следователь позвонил, сообщив, что специалисты смогли восстановить некоторые данные с видеорегистратора. Они мало что проясняют для следствия, но могут быть интересны родителям.
Может они смогут что-то подсказать, посмотрев, а главное послушав полученную запись, Гена испугался. Испугался не за себя, а за Галю. Испугался того, что они могут там услышать. Да, он был уверен, что там будет что-то плохое, совсем плохое, что никак не сделает их состояний легче, но зато будет хоть какая-то ясность. Что-то, что поможет пролить свет на эту историю, такую страшную и такую загадочную.
Настроившись, Галина и Геннадий отправились к следователю, надеясь узнать хоть что-то о последних минутах жизни дочери.
— Не думаю, что мы услышим там от Ольги ее исповедь, скорее всего, она поссорилась со своим спутником и он ее ударил. Испугавшись, направил машину к обрыву и все. Порой и несколько слов могут пролить свет на произошедшее, по крайней мере, мы еще раз услышим голос дочери.
— Этого я хочу меньше всего, в моей душе, звучат все ее голоса, с самого первого крика. А слышать откуда-то, еще взрослый и изменившаяся голос зачем?
— Я даже не знаю зачем, я вообще думаю, что ничего мы там не услышим.
Геннадий промолчал, ему не нравилось состояние жены, оно даже пугало его. Из Галины как будто ушли все силы, она сама была как мертвая, без слез, без чувств и эмоций. Пугало ее бледное, сразу необратимо постаревшее лицо. Пустые глаза, ровный, без выражения голос.
— Пусть бы Оля хоть что-то сказала в последние минуты, ну хотя бы крикнула бы «мамочка», ведь все так говорят, когда им больно и страшно. Пусть бы хоть одно живое слово, из которого Галя бы поняла, что дочь вспомнила ее, хотя бы в последний момент.
И вот, они в кабинете следователя, перед монитором, на котором сейчас будет виден последний путь дочери и может быть слышен ее голос.
— Запись восстановить полностью не удалось, конечно, голоса слышны. Попробуйте вспомнить, может вам знаком голос спутницы вашей дочери? Это очень важно.
— Это была женщина? — удивился Геннадий Петрович
— Да, как ни странно, и вероятно она нанесла тот удар. Именно женщина, потому что он не был достаточно сильным.
И вот на экране появилась простая, загородная дорога, послышалось мурлыканье какой-то музыки, которую видимо слушали спутницы, и вот голос, который родители узнали бы из миллиона голосов, какой бы не качественной оказалось запись.
— К черту, я не согласна, чтобы кто не говорил.
— Оля, девочка моя, — сдавленно крикнула Галина.
Муж сжал ее холодную руку,
— Тихо, родная, давай слушать дальше.
— А тебе всегда на всех плевать ты предательница по натуре, — сказал женский, не очень молодой, и совершенно незнакомый голос
— Это меня все придавали, все и всегда. И ты тоже предала, гадина. Сейчас завезу куда-нибудь, грохну и пусть ищут.
— Убийца, все равно все узнают кто ты такая. И про детей твоих, которых ты убила.
— Да не убивала я их, только девчонку, пацан сам мертвый родился, а девка на сынка твоего похоже была. Не могла я ее оставить, теперь ты следом отправишься
— Ну это мы еще посмотрим.
После этого, на записи, раздался глухой удар, машину повело в сторону, она видимо во что-то врезалась.
Но вот, после этого, женщина видимо вышла из машины, направила ее в обрыв, он был как раз рядом
— Вы узнали голос?
— Нет. А о каких детях идет речь?
— Чтобы узнать это, нужно разыскать женщину, но мы ничего не знаем о ней. Можно предположить, что у вашей дочери были дети, мальчик и девочка, которые умерли или были убиты. Рождались они вероятно дома, так как в окрестностях род дома ваша дочь не появлялась.
— Ладно, все, не ищите или ищите, вам виднее, — резко сказала Галина, — но для меня, все это, не имеет смысла. Мне не сообщайте. С меня уже хватит, — и она решительно пошла к двери.
Геннадий, наскоро простившись со следователем, пошел следом:
— Галя
— Гена, все, хватит, я не хочу ни о чем больше говорить, ничего не хочу слышать. Наша дочь чудовище, но пусть об этом знает кто угодно, а я не хочу. Моя милая девочка погибла в автомобильной аварии, не справилась с управлением, это все что я знаю. Мне осталось лишь ухаживать за ее могилой и лечь вскоре рядом. С собой я не покончу, не волнуйся.
— Да, ты права, может она и ушла для того, чтобы мы не знали ни чего такого. Но кто эта женщина? Кто тот мужчина?
— Нет никаких женщин и никаких мужчин, никаких детей. Это все бред. Пойдем уже домой, а. Дочери нашей нет, она никуда не уходила, в гости поехала и погибла. Ты как хочешь, а я буду жить с этим, больше не с чем.
— А ты права Галя, я тоже устал за эти последние пять лет. Мы — родители сироты, вот и все. Так и будем жить.
Он взял жену под руку, и они пошли к выходу из этого страшного здания, надеясь здесь больше никогда не появится.
Галя как будто успокоилась, она почти каждый день ходила на могилу, все что-то делала там и по долгу разговаривала с дочерью вернее говорила. Геннадий с ужасом наблюдал за женой, создавалось ощущение что ее здесь нет, что ходит рядом просто оболочка от Гали, а ее мозг давно уже там, вместе с дочерью.
Галя никак не реагировала на все, что происходило вокруг. Даже на предложение Геннадия никак не ответила, а он предлагал обратиться за помощью к психотерапевту.
— Галечка, это не психиатр, это всего лишь человек, который поможет тебе научиться заново жить.
Галя сидела перед ним, за кухонным столом. Его слова повисли в тишине. Он как раз завтракал, как только допил кофе, Галя встала, убрала посуду и молча вышла с кухни. Гене хотелось закричать, стукнуть кулаком по столу, но он с трудом сдержался. В тот момент, он решил, что они не может так жить, ничего не зная. Он не скажет жене
Ничего, но сам должен, просто обязан, узнать, как жила его дочь в последние годы перед смертью.
Он позвонил следователю и попросил о встрече, тот, как-то очень уж охотно, согласился. Гене даже показалось, что ему есть, что сказать. Как и оказалось, прошло уже несколько месяцев с их последней встречи,
— Нам, буквально неделю назад, удалось найти кое-какую зацепку, и восстановить еще несколько слов с видеорегистратора. Там звучало названия местности, не очень разборчиво, правда и только половина. Под это название подходило несколько поселков, расположенных совершенно в разных концах. Конечно, они будут проверяться, но процесс этот не быстрый.
— Что нужно чтобы все это ускорить?
— Нужны люди, нужны средства. Везде ведь нужно ездить и все проверять.
— Я все дам людей, машины и средства.
Через неделю Геннадию снова позвонили:
— Мы нашли ее.
— Кого?
— Ту женщину, которая была в машине и которая ударила вашу дочь. Она готова все рассказать. Если вам еще интересно, то приезжайте.
Геннадий не знал, что и делать, он сначала хотел ехать один, но потом решил, что Галина тоже имеет право знать все. Он не знал, что они там услышат. Он подошел к жене
— Галь, я понимаю, что ты была против и я могу тебя понять. Если ты не захочешь ничего знать, то можешь оказаться. Но нашли ту женщину, она сейчас в полиции и готова все рассказать.
Какое-то время Галя молчал, а потом встала и сказала
— Поехали.
Их посадили в комнату, с большим стеклом, они видели эту женщину, а она их нет. Беседовал с ней уже знакомый следователь:
— При каких обстоятельствах вы познакомились с Ольгой?
— Ее привел сын. Ольга и Павел познакомились в баре, девушка была уже изрядно навеселе у Павла было то, что она тогда один раз пробовала. Он предложил ей, она не отказалась. Ольга и знать не знала, что он давно за ней наблюдает, что она ему очень нравится и что он замыслил недоброе.
— Очнулась девушка уже тогда, когда они подъезжали к хутору. Это был настоящий хутор, один дом, а вокруг поля да леса.
— Первое время, он держал Ольгу взаперти, пока точно уверился, что теперь ей не соскочить. А Ольга была на все готова, только чтобы ей не было так плохо. Павел сделал Ольгу своей женой, спустя два года родился мальчик. Правда родился мертвым.
Женщина, это мать Павла, прекрасно знала, что сын не очень хорошо обращается с Ольгой, просила его одуматься. Когда-то его отец был таким же, она никогда не рассказывала сыну, что, устав от его издевательств женщина решила его убить.
— Сын всегда думал, что отец свалился с крыши, когда ее ремонтировал. Паша был монстром, а Ольга уже не могла жить без тех веществ, которые Паша ей давал. У нее даже мысли не было сбежать. Девушка просто жила как робот, а потом родилась девочка.
Следователь спросил
— Ту, которую Ольга убила?
— Нет, это сын сказал ей, что она была в припадке и убила ее. На самом деле все вышло случайно. Оля просто придавила ее, после того, как мой сын ее в очередной раз избил. В общем, в какой-то момент у нее настало просветление, она поняла, что так жить дальше нельзя и она убила моего Пашу.
— Да, он был монстром, но он был моим сыном, пусть немного больным, но моим сыном.
Женщина заплакала, а Гена посмотрел на жену, по ее щекам катились слёзы, это было хорошо, пусть лучше поплачет, не дело это, глаза сухие который месяц, сама на человека не похожа.
— Как вы оказались в машине Ольги?
— Я видела, что она собирается уехать, сбежать. Я прыгнула к ней в машину в последний момент. Я не могла и отпустить ее. Она лишила меня сына. Не знаю, может быть ничего бы и не произошло, но она стала говорить ужасные вещи. Такие ужасные, что у меня просто не было выбора. И я не знала, что так получится.
— В момент удара Оля дернулась и видимо нажала на газ, я едва успела выскочить и выпасть на ходу. Конечно, я никому и ничего не сообщила. Жили мы так, что у нас и знакомых-то не было. Только в город, иногда, за продуктами ездили.
— А куда ехала Ольга?
— К родителям, она понимала, что ее все равно посадят, поэтому хотела просто повидаться.
Галина зарыдала, а Геннадий обнял ее
— Не плачь, видишь она помнила о нас, спешила к нам. Нашей дочке не повезло, повстречав на своем пути такого монстра.
А следователь задал последний вопрос:
— А у Ольги была возможность сбежать раньше?
— Была, но она сказала, что не сможет показаться на глаза родителям, раньше она только гуляла, а теперь стала зависимым человеком.
Галина и Гена вышли из участка, они не захотели встречаться и говорить с той женщиной. Наверное, потому что теперь у них были все ответы на вопросы. Стало легче, хоть и узнали они, что дочери их не сладко жилось. Галя посмотрела на мужа, пожалуй, впервые осмысленно, за последнее время.
— Гена, давай заедем к Оле
— Хорошо
Они приехали на кладбище, вместе поплакали, как будто наконец отпустили свою дочь.
Женщина осудили, но ни Гена, ни Галина не присутствовали на суде, не узнавали, что и какой срок ей присудили. Это было лишнее. Они не считали женщину убийцей. Она не готовилась к этому, у нее не было никакого плана, это так сложились обстоятельства для всех, и для Оли, и для той женщины.
Спустя полгода Галина организовала фонд, который занимался помощью женщинам, попавшим в тяжелую ситуацию. Гена видел, что жена возвращается к жизни, видел что она чем-то хочет заниматься. Поэтому, когда она попросила денег на открытие фонда, он только спросил:
— Фонд будет называться Ольга?
Галина улыбнулась
— Конечно, разве может быть как-то иначе.
Они часто бывали на кладбище, Галя рассказывала Оле, как идут дела в фонде, как они помогают. Даже рассказала чью-то судьбу
— Знаешь, а к нам девушка обратилась, у нее такие же проблемы, как и у тебя были. Ее парень монстр, который пытается подсадить ее на запрещенные вещества, а все, потому что, у ее родителей много денег. А она боится им все рассказать. Потому что думает, что они ее не поймут. Мы ее спрятали, а я ездила поговорить с родителями.
— Я рассказал им свою историю, а потом уже рассказала о проблемах их дочери. И знаешь, они поняли, они поняли, что нужно не ругать, а нужно помочь. Так что твоя заслуга в этой спасенной душе тоже есть.
Гена слушал и понимал, что ведь и правда, история его дочери поможет не только некоторым родителям принять правильное решение, но и молодежи не совершать, то, о чем потом можно жалеть. Да, его дочери больше нет и жила она не очень правильно, но, если вот таким образом удастся спасти хоть кого-то. Рассказ не оставит равнодушным никого, ведь Олина жизнь всё-таки была же не пустой.
0 Комментарий