Павел проснулся давно, но ещё долго лежал в постели, растревоженный сном. Всё то, что ему и так не давало покоя, снова разбередило душу, и он невольно вздохнул, подумав, что уже никогда не сможет быть по-настоящему счастлив.
Верный пёс Шелл услышал, что хозяин проснулся, тут же подошёл к нему и сунул под свесившуюся с дивана руку свою крупную лохматую голову.
– Привет, привет, мой хороший, – ласково заговорил с ним Павел. – Ну что ты… Что ты… Я тоже тебе очень рад. У меня ведь никого, кроме тебя нет. И уже никогда не будет.
Эти слова Павел произнёс спокойно и со всей нежностью, на которую был способен, но пёс почувствовал какую-то непонятную горечь, скрытую в них и тихонько, заскулил. Когда-то вот также скулила от боли душа самого Павла. Правда теперь, спустя годы, боль перестала быть острой, она притупилась, но все также давила изнутри, вызывая у Павла то реалистичные сны о его прошлом, то воспоминания, которые лишали его покоя…
Павел вырос в семье военного и всегда относился к себе требовательно: так учил его отец. Мама была очень доброй и всегда жалела сына, но и она считала, что воспитание должно быть строгим. В школе Павел учился ровно, чаще получал четыре и пять, но некоторые предметы просто не понимал и потому иногда схватывал трояки. В таких случаях отец всегда качал головой:
– Не думал, что ты так быстро сдашься. Сын, ты должен понимать, что никогда нельзя пасовать и опускать руки перед трудностями. Какими бы они ни были. Сейчас ты позволил тройке победить себя, а потом привычно спасуешь перед чем-то более важным. Не разочаровывай меня, сын. Ты у меня один и я очень хочу гордиться тобой.
И Павел жил так, чтобы отец им гордился. Он успешно окончил школу, потом военное училище и честно служил в память об отце, твёрдо соблюдая его заветы и наставления. Спустя время он возглавил отряд спасателей, работающих в особо экстремальных условиях, и там тоже показал себя сильным, смелым и грамотным специалистом. Но ни один человек не может прожить, посвятив себя исключительно любимому делу или службе, и Павел не стал исключением.
В жены он выбрал симпатичную девушку Алёну, она в то время только-только окончила педагогический институт и охотно отозвалась на ухаживания бравого военного.
– Ты что, в самом деле, хочешь жениться на мне? – спросила она, когда Павел впервые заговорил о свадьбе.
– Ну конечно. Мы будем жить долго и счастливо. Ты подаришь мне детей, сына и дочь. У нас будет самая настоящая семья, дружная и крепкая. Я ведь однолюб, Алёнушка, и уже никогда не смогу полюбить другую женщину. Ты моя единственная и неповторимая, и я очень хочу назвать тебя своей женой.
Алёна в ответ рассмеялась:
– Ай-ай, какой ты быстрый. Увидел – влюбился, надумал – женился. А как же долгие красивые ухаживания, букеты, цветы, подарки, романтичные свидания? Кино, в конце концов, с местами для поцелуев? Я девушка, и мне всего этого очень сильно не хватает.
– Всё будет! – пообещал Павел и привлёк к себе Алёну. – Ну так что, ты согласна?
Алёна кивнула и прижалась к его плечу:
– Паша, я такая счастливая, и тоже буду любить тебя всю жизнь.
Прошло несколько лет.
Павел и Алена в самом деле поженились, но только настоящего семейного счастья у них так и не получилось. Павел много времени проводил на службе, домой возвращался иногда не просто уставший, а выжатый как лимон. Но Алёна не собиралась сочувствовать мужу и, не скрывая своего раздражения, высказывала ему, что он её обманул.
– Я устала жить в чужих квартирах, устала от вечного одиночества. Я ничего не вижу кроме школы и этих стен! Сколько можно, в конце концов!?
– Алёнушка, милая, ну ты же всё понимаешь. У меня служба, я не могу по-другому. Наряды, совещания, сборы, командировки – это все было всегда. И у меня, и у моего отца, и у других военных. Такая специфика работы.
– А меня это не волнует! – Алёна не сдерживала злых криков и слез. – Я не хочу так жить. Мне нравится отдыхать на море, нравится вечера проводить со своим мужем, а не в пустой холодной постели! Нравится, когда за мной ухаживают и балуют. А я тебя почти не вижу!
– Послушай, в августе мы обязательно поедем на море. Я возьму отпуск и поедем. Хорошо?
– Точно? – Алёна недоверчиво посмотрела на мужа.
– Так точно, – устало рассмеялся он. – А теперь, может быть, ты покормишь мужа ужином? Я голоден и очень опасен.
– Я ничего не готовила, – фыркнула Алёна. – Ладно, не хмурься. Сейчас поджарю тебе яичницу.
– Опять?!
– Не опять, а снова, – пожала плечами Алёна и ушла на кухню.
Такие или очень похожие ситуации тоже повторялись снова и снова.
В августе, когда Павел, сдержав своё обещание, повёз жену на море, она нисколько этому не обрадовалась и постоянно капризничала:
– Я на четвертом месяце! Это же не отдых, а какой-то кошмар. Меня постоянно мутит, и фигура расплылась. Я хотела поехать в своем любимом купальнике, а пришлось напяливать это убожество.
Она показала на купальник, который только подчеркивал её округлившийся животик.
– Ну что это такое? – лила слёзы Алёна. – Говорила тебе, не надо оставлять этого ребёнка, не нужен он нам сейчас. Лучше бы повременили ещё пару лет. Ничего бы от этого не случилось. Почему ты настоял на том, чтобы я рожала?!
– Алёнушка, девочка моя любимая, – привычно уговаривал Алену Павел. – Все будет хорошо. Нужно просто потерпеть немного. А потом у нас появится самый чудесный в мире малыш. Наш ребёнок, представляешь? Вот ты кого хочешь: сыночка или дочку?
– Я хочу фисташковое мороженое!
– Пойдём на пляж и по дороге всё купим. А хочешь, давай отдохнем у бассейна. Выбирай.
– Ладно, – вздыхала женщина. – Пойдём на пляж, только я хочу под зонт и лежать на хорошем шезлонге.
– Будет тебе самый лучший шезлонг, – смеялся Павел, целуя жену и радуясь, что ему так быстро удалось её успокоить…
Дочь Вика родилась копией Алёны: такая же белокурая, круглолицая и голубоглазая. Когда дочка смотрела на Павла и протягивала к нему ручки, его сердце заходилось от необъяснимой нежности.
– Малышка моя, хорошая! Девочка моя, – говорил он ей, целуя розовые щечки.
– Раньше ты так говорил только мне, – недовольно хмурилась Алёна. – Знаешь, Паша, мне иногда кажется, что ты давным-давно меня разлюбил!
– Ну что ты, солнышко мое. Я тебя люблю в сто раз больше, чем раньше, ведь именно ты подарила мне это чудо, нашу доченьку. Ты не представляешь, какое это счастье!
– Я-то как раз представляю! – фыркала Алёна. – Слушай, я так сегодня устала. Пожаришь картошку сам? Ой, а ещё я забыла сходить в магазин за хлебом.
Павел покорно шёл на кухню, потом отправлялся покупать хлеб и делал другие домашние дела, стараясь помочь жене. Вот только каждый раз возвращаясь домой, он находил её в неизменной позе на диване перед телевизором. Алёна просто обожала различные сериалы и, забыв обо всём, прилипала к экрану, не обращая внимания даже на дочь. И Павел не выдержал…
Потом он винил себя за тот первый скандал, но его терпению пришёл конец. Впрочем, Алёну не так-то просто было поставить на место, она криком и слезами доказывала свою правоту, упрекала мужа в равнодушии, говорила, что он видит в ней не женщину, а домохозяйку. И вообще, из-за него она превратилась в клушу, которая обязана только высиживать птенцов.
Но Павел уже не собирался сдавать позиции. Слишком долго он делал всё, чтобы только угодить жене, но вместо счастья, это привело их в какой-то тупик…
Скандалы возникали всё чаще, и Павлу иногда совсем не хотелось идти после службы домой, потому что неудавшиеся семейные отношения выжимали из него последние силы. Спасением была только дочка Викуля, которую отец просто обожал. Девочка уже готовилась идти в школу и очень волновалась, сможет ли учиться хорошо.
– Конечно, моя умница! У тебя всё получится! – успокаивал её Павел. – Я в тебя верю, ты у меня очень умная и добрая девочка, правда?
Она кивала и поднимала хорошенькое личико, заглядывая отцу в глаза:
– А ты придёшь ко мне на Первое сентября?
– Обязательно приду! – пообещал Павел, но свое обещание не сдержал.
Как раз в это время в соседнем регионе начались учения, и командование отправило его в составе группы ответственных за мероприятия офицеров. Павел вернулся домой только в конце месяца и сразу же, едва вошёл в квартиру, понял, что случилось то, чего он совсем не ждал. Повсюду был страшный беспорядок, но вещей жены и дочери нигде не было. Вот почему он не мог им дозвониться. Павел набрал номер матери Алёны:
– Надежда Петровна, скажите, девочки у вас?
– Знаешь, что я тебе скажу, милый мой, – ответила та. – Ты сам не уберёг мою доченьку. И теперь она от тебя ушла насовсем. Тебе на всех наплевать, вот и живи один. На развод Алёна подала, скоро будет суд. А ты сюда больше не звони. Ты теперь нам никто.
– Но Вике же нужно в школу, – проговорил растерянный Павел. – Как же моя дочка?
– Вспомнил про дочку! Бессовестный! Не волнуйся, она будет учиться здесь. Безграмотной не останется.
Надежда Петровна бросила трубку, а Павел ещё долго сидел, сжимая телефон в руках, и не верил в то, что это происходит с ним…
Но все неприятности только начинались. По суду воспитанием Вики должна была заняться Алёна и она, понимая, что это великолепный шанс отомстить мужу, решила его не упускать. Много раз Павел пытался увидеться с дочерью, приходил домой, караулил возле школы, но Алёна и её мать делали все, чтобы помешать ему. И однажды, Вика была уже в четвертом классе, он снова пришёл, чтобы встретить её после уроков с белым медвежонком в руках. Дочка равнодушно приняла подарок, а когда он пригласил её в кафе, сказала:
– Я не пойду. И вообще, папа, ты больше не приходи. Ты ведь сам нас бросил. Вот и живи теперь сам. А у нас теперь есть дядя Валя. Мама скоро выйдет за него замуж. И у меня будет новый папа. Ладно, пока!
Новые попытки Павла наладить общение с дочерью ни к чему не привели и он, в конце концов, отступился…
Годы сменяли один другой. Павел так и не женился. Последнее время он работал в команде спасателей, выезжал с группой на самые сложные задания и однажды, во время очередной операции спас от гибели своего же сотрудника, совсем ещё молодого, неопытного парня. Но сам получил серьёзные травмы и долго пролежал в больнице. Врачи смогли восстановить почти все функции его организма, кроме одного: зрения. Оно угасало так стремительно, что доктора только руками разводили, а Павел перестал различать даже крупные и движущиеся объекты. Он ослеп. И единственным другом, и товарищем для него стал пёс-поводырь Шелл, которого он получил себе в помощь…
Павел сел на постели. Ему снилась дочь, теперь уже молодая красивая женщина, снилась Алёна, она пыталась что-то сказать ему, куда-то манила и смеялась, понимая, что он не может догнать её. А ещё снилось счастье, которого у него никогда не было.
Вдруг раздался звонок в дверь. Павел с удивлением повернул голову и быстро поднялся:
– Кто это там? – спросил он у Шелла. – Давно у нас гостей не было, пойдём встретим.
Павел открыл дверь и услышал приятный женский голос, который показался ему очень знакомым:
– Доброе утро. Я, наверное, слишком рано…
Павел качнулся к женщине и протянул руки:
– Дочка, доченька! Ты пришла, ты вспомнила обо мне. Вика, Викуля моя. Я так рад! Господи, доченька моя! Да проходи скорее, что же я держу тебя на пороге.
– Да, я Вика, но… – начала гостья, но Павел перебил её:
– Ласточка моя, красавица, умница. Не уходи. Побудь со мной хоть немного. Нам столько надо рассказать друг другу. Ты мне сегодня снилась, Викуля. Представляешь? И Шелл тебе очень рад, я слышу это.
Пёс и в самом деле вертелся у ног женщины и даже тихонько повизгивал. А Павел, не справившись с волнением, снова покачнулся, и, если бы она не подхватила его, упал бы. Вика помогла ему дойти до постели и уложила. Потом сходила на кухню и принесла влажное полотенце, которое положила на лоб Павла.
– Сейчас будет легче. – Вика, расскажи мне о себе. Как живёшь? Как мама?
Виктория помолчала, потом сказала, что с мамой все в порядке.
– Она замужем уже третий раз. А вот я так и не вышла ещё.
– Ну а жених есть?
– Нет, – покачала головой Вика. – У меня на первом месте работа. Так уж получилось.
– Слушай, а давай выпьем чайку, – предложил Павел дочери. – Там на кухне и поговорим. Правда, у меня к чаю только печенье. Я уже несколько дней не ходил в магазин, но это ничего, правда?
– Правда, – кивнула Вика. – Это ничего.
Она поддалась на уговоры отца и осталась у него до вечера…
Потом вернулась утром, приготовила много вкусной еды, навела порядок в квартире и видела, как светится от счастья лицо Павла. Она навещала его ещё несколько дней, а потом и вовсе осталась насовсем. Павел просто ожил. Он много смеялся и шутил, радовался каждому дню и Шелл разделял счастье хозяина. Вика взяла на себя все обязательства по дому, а кроме того ввела в их распорядок обязательные ежедневные прогулки и всегда сопровождала отца в больницу.
Однажды, ясным солнечным днём Павел присел на скамейку в сквере и вдруг изумлённо проговорил:
– Это что там, справа? Куст?
– Да, – растерянно воскликнула Вика. – Ты видишь его???
– Просто пятно, но раньше я и этого не мог различить.
Вика бросилась по врачам. Она подняла даже военные госпитали и добилась того, чтобы Павла направили на ряд дополнительных обследований. Врачи долго решали, что можно сделать, и в конце концов предложили ему стать добровольцем в клиническом исследовании.
– Есть один препарат, который только разрабатывается. Побочные реакции на его применение не изучены, но есть уверенность в том, что это будет первое отечественное лекарственное средство такого уровня.
– Оно поможет мне вернуть зрение?
– Вам нужна операция. Но без нашего препарата улучшение может не наступить. А с ним вероятность успеха возрастает на 70 процентов.
– Я правильно понимаю, что, если что-то пойдет не так, я просто останусь слепым, то есть таким, как сейчас. А если всё будет хорошо, зрение ко мне вернётся?
– Да, всё верно, – согласно кивнул врач. – Конечно, мы не будем говорить о 100 % восстановлении вашего зрения, на это не стоит надеяться, но в очках вы будете видеть всё и даже читать.
– Я согласен, – сказал Павел. – Только давайте начнём как можно скорее.
Вика была до слёз за него рада, и пока он находился в больнице до и после операции, практически не оставляла его, возвращаясь домой только к вечеру.
И вот настал день, когда Павлу совсем сняли повязку с глаз, и он понял, что не просто различает, а видит лица окружавших его докторов.
– Я вижу, – тихо сказал он дрожащим от волнения голосом. – Я всё вижу. Только на белое смотреть больно.
– Это ничего, это пройдёт, – пообещали доктора.
– А можно пустить ко мне мою дочь? – спросил Павел.
– Да, конечно. Она ждёт в коридоре.
Вика вошла светящаяся от счастья, но какая-то смущённая. Она встала рядом с постелью Павла и тихо сказала:
– Привет.
Павел поднялся и сел на постели, потом встал и всмотрелся в её лицо:
– Ты кто такая? – спросил он. – Где моя Вика???
– Это я, – запнувшись, проговорила женщина, но Павел остановил её жестом руки:
– Не обманывай меня. Да, голос твой я знаю. Все это время ты была рядом со мной, я не спорю и спасибо тебе за это. Но ты не моя дочь, я уверен в этом. Вы разные и это вижу теперь даже я.
Вика достала из сумочки ключи от квартиры Павла и протянула ему:
– Вот. Это твои. Точнее ваши. Простите меня, я пойду.
Но он взял её за руку:
– Не раньше, чем ты мне всё расскажешь. И как тебя зовут на самом деле?
Вика вздохнула и начала свой рассказ.
– Я действительно Виктория. И не ваша дочь, вы правы. Но я её хорошо знаю. Мы учились в одном классе. Только она как все, а я и ещё несколько ребят, от детского дома. Да, я воспитанница приюта. Меня отдали туда после того как во время наводнения погибли мои родители. Вы ведь помните те страшные дни? Это было давно, но я все помню. И спасателя, который не дал мне захлебнуться в грязной бурлящей воде тоже. Это были вы, Павел. Вы спасли меня. Меня и моего щенка Бульку. Помните маленькую испуганную девочку с собакой на руках? Это была я. Ваше лицо навсегда врезалось в мою память и то, как вы меня успокаивали тоже. Потом в газете была статья о нас и там, на фотографии вы держали меня на руках, прижимая к себе. Я вырезала её и хранила как святыню. Берегла и никому не показывала. Однажды нам в классе дали задание принести фотографии своих родителей. У меня не было ничего, кроме той вырезки. Я отнесла её и всем сказала, что это мой папа. Вас стали хвалить. И тогда Вика, ваша дочь Вика, закричала, что я врунья, что это её настоящий отец, а не мой. А когда я сказала, что она принесла снимок другого мужчины, выхватила мою драгоценную вырезку и разорвала её на мелкие кусочки. Я не могу передать вам того горя, какое я испытала в тот момент. Это просто не выразить словами. Говорят, время лечит, а я так и не смогла забыть вас. Для меня вы были больше, чем героем и спасителем. Я привыкла думать о вас, привыкла мысленно разговаривать и советоваться с вами. Так и жила. И Булька тоже всегда был со мной рядом. Я вообще люблю животных и больше всего именно собак. После детского дома мне неожиданно повезло: в питомнике для животных открылось несколько вакансий, и я сразу устроилась туда. А потом у нас появилось отделение для дрессировки служебных собак, в том числе и поводырей. Шелла воспитывала я сама. И когда узнала, что он нужен именно вам, чуть не потеряла сознание от нахлынувших чувств. Помните, вы приезжали в питомник? Мы даже разговаривали с вами. Я хотела сказать вам, кто я, но не решилась. А потом решила все-таки навестить вас и поговорить. Тогда-то вы и приняли меня за свою дочь.
– Зачем ты столько времени молчала? – спросил Павел. – Ты понимаешь, что я мог сам найти её, сам! Она бы приехала, если бы знала, что со мной произошло.
– Она знает, – вздохнула Вика. – Я нашла её и вашу жену Алёну и всё им рассказала, но они только подняли меня на смех и сказали, что в их жизни нет для вас места. Я вам уже говорила, что Алёна третий раз замужем и работает специалистом отдела образования, её туда устроил муж. А Вика стала бухгалтером и тоже работает вместе с ней. Хотите, я оставлю вам номер телефона вашей дочери?
– Тебе лучше уйти.
– Простите меня…
Павел промолчал. Вика постояла немного над ним, потом вышла из палаты, тихонько прикрыв за собой дверь. Больше она не навещала Павла, знала, что ему будет неприятно её присутствие. Но как-то в питомник, где она работала, пришел он сам:
– Вика, прости. Прошу тебя, возвращайся.
– Вы…
– И говори мне ты, как и раньше. Вика, мы с Шеллом очень соскучились. У нас никого нет, кроме тебя. Ты согласна всегда жить с нами?
Вика, не говоря ни слова, бросилась к нему на шею.
Прошло несколько лет.
Павел выдал Вику замуж за сына своего сослуживца и теперь помогал воспитывать двухлетнего внучка Пашу, которого родители назвали в честь него. И был счастлив от того, что наконец-то обрёл ту самую семью, о которой так долго мечтал.
0 Комментарий