Дина жила с мамой. Папу своего она никогда и не видела, а бабушку – уже успела забыть.
Помнится, бабуля раздражённо и больно тыкала её костлявым пятнистым кулаком, когда девчушка пробегала мимо, топча ножками… Чтобы не шумела, не топала по полу… Она была седая, всклокоченная, и вечно ходила в коричневом байковом халате – и зимой, и летом. А потом бабули не стало. Дина ее скоро забыла. Помнила только её коричневый халат и костлявые пальцы…
А фотографий как-то и не сохранилось. Папочка был у Динки в глубоком детстве, держал её младенцем на руках в ползунках. Мама рассказывала. А потом — исчез из ее жизни. Если о бабуле какие-то воспоминания у Дины сохранились, то о недолгом присутствии отца в её жизни ни одного смутного кадра в голове не отпечаталось. Потому она и считала, что отца не видела никогда.
Дина с самого детства нахлебалась бедности, на пару с матерью. Питались перловкой, и самой дешевой баночной селедкой в ржавом рассоле. Жили они в ободранной коммуналке. Свою комнатку они худо-бедно подремонтировали: такой визуально-косметический ремонт. За шкафами стены не оклеивали обоями – а только на видном месте. Но все равно было более-менее прилично. Ну, если за шкафы не заглядывать. А кто туда заглядывает? А вот в общем коридоре, и в кухне и туалете – мрак.
Года четыре назад у соседки баб Гали взорвалась банка томатного сока, разукрасив весь потолок и две стены. Так этот сюрреализм так никто и не спешил менять. Баб Галя заявила, что она уже слишком стара по потолкам скакать. Соседи стали ворчать, что они не нанимались, чужие кляксы за другими закрашивать, за свой счёт…
Мать Дины по состоянию здоровья не могла принимать участие в соседских ремонтах. Так общественная кухня продолжала радовать соседей уже привычным интерьером.
Мать в очередной раз попала в больницу. Она нередко туда попадала – то гастрит, то холецистит, то просто цистит…
На этот раз был инсульт. Она стала лежачей, плохо стала говорить, запиналась. Только твердила дочери:
– Ищи себе жениха, Динка, непременно иностранца! А то выйдешь за нашего, да попадётся такой как твой отец, бесхребетный да невезучий, да ещё и пьющий, будешь как я горе мыкать. Иностранцы хоть не пьют.
Дина доверяла маминым словам. Мама лучше знает. Искала, одним словом. На нескольких сайтах вела довольно активную переписку с подходящими кандидатами подходящего возраста, которые искали себе иностранную жену. Писал Дине молодой человек из Германии, из городка, где были шахты по добыче соли. Имя красивое – Мартин. Вроде у них общение завязалось нормальное, толковое. Он был явно непьющий, как мама и хотела. Ну, и Дина, само собой, того же хотела…
Рассказывали друг о друге, обменивались фотографиями. Перешли на темы уже более конкретные – снимки снимками, но стоило обсудить уже и встречу. И тут Мартин заявил ей:
– Приезжай ко мне ты. Только денег я тебе не пришлю. А то вдруг ты мне не понравишься, а я зря потрачу деньги. Дина хорошо что сидела на стуле – а то бы точно села…
Ох, уж эта пресловутая немецкая прагматичность…
– Не понравлюсь я ему, понимаешь! Да это ты мне не понравишься, скряга!
Другой мужчина писал Дине, что готов жениться, пора уж, ему сорок. Зовут Гюнтер. Высокий, стройный. Потом спустя время признался, что ему на самом деле не сорок, а… пятьдесят три…
Дина растерялась. Оно, честно говоря, и сороковник – многовато… Но может, у них таки сложится? Как говорится, может он человек хороший?
Позднее Гюнтер опять сознался, что ему не пятьдесят три. А шестьдесят два. Но он в очень хорошей форме! И что он будет в её стране, в столице.
Через полтора месяца она должна туда приехать и непременно познакомиться с ним лично. Он должен попробовать с ней супружескую жизнь. А то вдруг он её пригласит к себе в страну, а она ему не понравится в постели. Так лучше в столице «примерить» друг друга, чтобы точно убедиться, везти ли молодую невесту к себе…
Дина была девушка скромная, на русских классиках взращенная, так что нецензурно выражаться была не приучена. Она просто не нашла, что ответить. То, что предлагали ей любимые классики, не давало требуемой глубины фразы. Сюда даже искрометная Фаина Раневская была бы слишком деликатна. Дина молча удалила переписку, и решила забыть старого перца с его сыплющимся песком, как страшный сон.
А потом у Дины умерла мама. Как сказали соседки, отмучилась…
Поминки справляли в Дининой комнате, а стол втащили от тёть Тамары. Там хоть вид поприличнее, с сравнительно белым потолком, без давних потёков сто лет назад засохшего томатного сока.
И вдруг всех жильцов их квартиры взбудоражила новость, от которой они ходили с выпученными глазами. Нашёлся состоятельный покупатель, который захотел выкупить всю их коммуналку скопом. Цену предложил вменяемую, объегорить их не пытался. В шею никого не гнал, но и резину тянуть не советовал. В конце концов, все подобрали себе подходящий вариант для переезда. Даже баб Галя, которая упёрлась было, что никуда не собирается переезжать. Тёть Тамара ее чуть не съела, за то, что старуха едва не развалила их сделку века.
Тем временем Дине написал из Перу симпатичный смуглый мужчина с черными глазами, и чёрными как смоль блестящими густыми волосами. Педро. Переписывались они на английском, а потом стали по скайпу говорить. Не то, чтобы Дина знала язык достаточно, но им хватало для общения. Где – догадками, где – со словарем, а где – горящие взгляды помогали. Впрочем, даже сам Педро его знал не ахти. Немного выучил английский, немного освоил компьютер…
Вот, имеет возможность общаться с красивой девушкой, в которую влюбился с первого взгляда, и которая от него так далеко – на другом конце света. Расписывал, какие у них на родине невероятные пейзажи. Древние города инков…
Мечтал, что они скоро непременно будут вместе, среди красивой природы, горных вершин, зелени…
Глупостей и пошлостей Педро не говорил и не писал. И он был молод! Это тебе не какие-то шестьдесят два, с примеркой в постели…
Дина вдохновилась его мечтами. Что тут её держало? Она поняла, что надо лететь к Педро. Купила разговорник и начала учить испанский. Она продала свою комнату тому состоятельному покупателю. Когда Дина уточняла, как она летит к Педро – как невеста или как гостья, он решительно заявил, что как невеста, конечно. Дина оформила требуемые документы, как полагается, с апостилем и с испанским переводом. Оформила визу невесты, купила билет, и полетела в Перу, в Лиму. Навстречу своему счастью, навстречу любви. Навстречу прекрасным пейзажам и чёрным глазам своего Педро. Сидя в самолёте, Дина смотрела сверху вниз на пушистые облака, и шептала:
– Мамочка, я лечу к своему непьющему иностранцу, как ты и хотела! Он ещё и молод, и красив, как принц.
Невеста прилетела и спустилась по трапу, крепко прижимая от волнения руки к груди – сердце выскакивало прочь! Два дня они знакомились с Педро и со столицей. Лима девушку озадачила! Стоило бы Дине получше ознакомиться со страной, куда собралась перебраться. Для начала – по интернету! Все вокруг было очень непривычно, мягко говоря. Почему-то Дина решила, что они будут жить в этом городе, но оказалось, что им предстоит переместиться в провинцию Писко, и там же расписаться. Когда они приехали в Писко, Дине там тоже… понравилось! Ну в смысле, непривычный город! Непривычные люди! Женщины носят мужские шляпы…
Вокруг все такое… совсем отличное от того, к чему она привыкла в своей стране… Дина размечталась, что попадет на экскурсию в древний город инков, но Педро сказал, что им надо экономить. Впереди предстоит много трат…
Дина уже поняла, что её супруг не относится к людям состоятельного сословия…
И когда он как-то деловито присвоил ее деньги, Дина не решилась возражать. Муж есть муж…
Пришлось смириться и подчиниться.
Кстати, Дина не встречала нигде ювелирных магазинов, ни в Лиме, ни в Писко. Она думала над кольцами. Их же положено было примерять? Выбирать…
Желательно, одинаковые для обоих супругов…
Но Педро сказал, что нет ювелирных магазинов, но зато есть потомственные ювелиры. Сделают на заказ. Но кольца им сейчас не понадобятся. Не в этот раз. И повторил таинственную фразу: впереди предстоит много трат… Озадаченная Дина решила, что наверное он собирается сыграть им пышную свадьбу…
Когда Педро привез Дину в свою деревню, где были три калеки на четыре двора, тогда она поняла, что такое «небогатый». Ее родная коммуналка с многолетними потёками побуревшего томатного сока на потолке и ободранный коридор показались хоромами по сравнению с новым её жилищем.
Жил Педро с матерью. Это была страшная старуха с бельмом на левом глазу, и разумеется в широкополой мужской шляпе…
Свекровь, чтоб она была здорова, постоянно пилила и грызла Дину. Та не понимала, что старуха говорит, но по интонации, жестам и выражению лица можно было перевести только одно:
– Работай ленивая белая скотина! Быстрее поворачивайся!
Свадьбы Педро не устраивал. Колец так и не заказал.
Ещё и эти землетрясения… Уже второе за год! Они были не очень сильными, но толчки из земных недр периодически ощущались. Планета сердилась за что-то на маленьких людишек, которым взбрело в голову поселиться на такой ненадежной тверди…
Однажды ночью Дина проснулась от вполне ощутимого землетрясения. Ей было так страшно, когда земля гудела и казалось, хотела стряхнуть с себя эту убогую деревеньку и этих несчастных бедняков, которые пытались вырастить себе пропитание на своих наделах. Педро только обнял её и пробормотал:
– Спи, у нас крепкая хижина, и ровный прочный участок. Сейчас всё пройдёт.
После землетрясения на утро то там, то сям остались глубокие трещины. Там, где раньше были тропинки – теперь лежали валуны. Разрушились оставшиеся брошенными старые хижины, где давно никто не жил. Педро, как ни в чем не бывало, принялся за повседневные хлопоты. Он был дома, и занимался домашними привычными делами. А Дине хотелось отсюда удрать! Но это была теперь её новая родина, которая цепко ухватила и не отпускала. Это её муж. Это её семья…
Вскоре Дина почувствовала, что беременна. Всё чаще с тревогой она думала, как она будет рожать. Больницы не было не то что поблизости, но и в окрестностях. От деревни до посёлка с больницей предстояло добираться не близко, да и на чем? Когда Дина высказала свои опасения Педро, муж только засмеялся:
– Сотни и десятки сотен лет женщины рожают детей! У тебя это может быть как-то по-другому?
Когда пришел срок, все действительно произошло совершенно так, как у всех. Дина рожала дома, помогала и принимала роды свекровь – а куда деваться было. Другого выбора у Дины не было…
Родился мальчик. Дина назвала сына Риккардо. Рождение этого смуглого ангелочка на какое-то время примирило Дину с чуждой ей новой родиной. Почему Дина не уехала сразу, как поняла, что она тут не дома и никогда не станет? А всё просто. Потому что муж забрал и спрятал ее паспорт. Она не понимала, как добраться из этой заброшенной деревни до ближайшего городка. И на чем? На метле?! А потом любящий и заботливый муж привык повышать на неё голос. А потом и вовсе осмелел, и даже поколачивал жену под одобрительным и злорадным взглядом единственного пронзительного глаза свекрови. Та ещё и ворчала что-то поддерживающее, подбадривающее. Не Дину, конечно, она подбадривала своим ворчанием. Сына…
Так прошло ещё четыре года. Дина научилась работать в огороде и по их хозяйству. Готовить их привычные блюда. Даже запечённых морских свинок с картофелем. Для них Педро построил специальный сарайчик. Она стала более-менее сносно говорить на их местном диалекте. У немногочисленных односельчан Дина встретила доброжелательность и симпатию, хотя и отчуждение никуда не делось. Она была чужачка. И ещё дело было в муже. Он был против, чтобы его жена общалась с кем-нибудь из деревни. Пресекал все попытки подружиться и общаться по-соседски.
Дина неожиданно узнала удивительные новости, сразившие её наповал, она даже за сердце схватилась от изумления. Муж её, оказывается, уже дважды был женат до неё. Ездил в город, и по «тырнету» находил себе невесту, привозил сюда, к матери. Рассказала ей об этом пожилая усталая женщина из хижины неподалеку от их двора.
– А куда девались его жены? Они убегали? – удивилась Дина.
– Какое там убегали? Он никому не даст убежать. Он отнимает паспорт, да и мать все время начеку. А кто ж работать будет на них? Первая жена умерла, потому что ее укусила змея. Так что ты девочка осторожнее там на огороде. Не забывай палкой по кустам и зарослям постучать, чтобы и тебя, огради тебя духи, не укусила! Ты такая красивая! И добрая. Бедняжка…
– А вторая? Вы сказали, две жены было.
– Вторую валуном придавило, когда землетрясение было. У нас ведь иногда по три года никаких землетрясений, а иногда – и по два раза в год. Она ходила собирать хворост. На тропинке под горой землетрясение в тот год ене застало. И там она под горой и осталась, под валуном. Достать невозможно, да и что можно было бы достать из-под того куска горы… Сразу и похоронена оказалась. Ой, твой идёт. Нам же нельзя… разболтались мы тут с тобой!
И женщина развернулась и поспешно ушла в хижину.
– О чём это вы с ней шушукались? – подозрительно спросил муж.
– Да… так, ни о чём. Я спросила… чем лечить укус змеи. Мне показалось сегодня на огороде, что мимо проползла змея… – придумала Дина первое, что пришло в голову, при этом пытаясь сделать вид, что всё как прежде, она спокойна.
Хотя новость о её муженьке и его женах настолько её ошарашила, что она не могла унять дрожь в руках.
– Ты у мужа должна все спрашивать! И у матери! А не у чужих людей! – он был недоволен, нахмурился.
– Да. Конечно. Прости, Педро, – Дина опустила голову и пошла к своему двору, кусая губы, кусая пальцы, и сдерживая слёзы.
Ах, если бы можно было вернуть назад эти пять лет, если бы можно было! Зачем ей было продавать свою комнату! Ведь ей дали неплохую цену за ее старую мамину и бабушкину комнату… Она бы купила себе однокомнатную квартирку в скромном районе, устроилась бы на работу… Не корзины с бататом таскать в этой дыре! Но Дина размечталась о замужестве. Выбирала иностранца, и непьющего… Всё вроде совпало, кроме одного – её муж оказался людоед! На пару с его мамочкой людоедкой… Дина все же таила одну тайную мысль, о которой мужу не сказала. Она вывезла с собой к нему только разрешенную часть суммы. А остальное положила на счёт в банке, до лучших времён. Когда-нибудь может она побывает на родине?
А пока Дина спрятала свои мысли поглубже, крякнула, и потащила тяжёлую корзину к сарайчику.
Риккардо подрос и помогал матери перетаскивать корзины с бататом, стаскивая их с огорода во двор, хватаясь смуглыми ручками. Муж иногда уезжал в город на ослике. Отсутствовал он обычно дня четыре, пять, два или три из которых уходили на дорогу. Если прошли дожди, и дорога была трудной, то мог он и неделю не быть дома – ослик за день никак не мог преодолеть по бездорожью расстояние до деревни. Правда, Дина не скучала. Она даже испытывала облегчение, когда он задерживался. Она могла спокойно общаться с сынишкой, мастерить свистульки, придумывать ему сказки. Муж торговал в городе на базаре выделанными шкурками, и плетёными браслетами, которые вязала свекровь из тонких кожаных шнурков и яркого бисера. Тот же бисер он и покупал на вырученные деньги. Ещё что-то оставалось и на еду, и на отрез серой ткани, сшить одежду. Одежду они не покупали – шили сами. Как и обувь. Обувь была страшная, зато недорогая – делали её своими руками.
Через пару лет ослик умер. И состарился бедняга, и из-за тяжёлого труда износился. Дина всплакнула – жаль было ей умное доброе животное. Она его ласково гладила по тёплым бархатным губам, и тихонько рассказывала свои грустные мысли, и всё что накипело на сердце. А ослик слушал, кивал и вздыхал, словно понимал её и поддерживал дружеским участием…
А теперь Дину даже выслушать больше некому. Хоть стенке жалуйся…
Зато за это время муж скопил денег, и купил старый ржавый мотоцикл с кузовом. Выглядел он ужасно ветхим, в пятнах ржавчины, но ездил, громко тарахтя и поднимая тучи пыли. Однажды Дина случайно заметила, куда тайком прокрадывался её муж. В остатках стены полуразвалившейся хижины он что-то там прятал, сосредоточено копошился. Дина поняла: в одиноко торчащей стене разрушенного жилища Педро устроил себе тайник, не рискуя делать тайники в своем доме. Улучив минутку, Дина прокралась туда, со всеми предосторожностями. Там она нашла свой паспорт – пыльный, выцветший, истёртый, завёрнутый в какую-то пыльную тряпку. Метрику Рикардо. И ещё там нашлось немного денег.
Это было спасение! Освобождение из плена, она могла теперь вырваться из этой каторги. Теперь нужно было обдумать, как воспользоваться этим тайником…
Улучить удобный момент. Но не забывать об осторожности! И вдруг провидение послало Дине этот удобный момент. У свекрови отломился зуб. Лечить, ясное дело, было некому и нечем. Вырвать не удалось самим – у старой злобной карги корень был, как кость мамонта, несокрушимый! Надо было ехать в город, к врачу, потому что острый осколок зуба очень сильно ранил щеку. Осколок зуба нещадно резал ткани во рту, и щека распухла, словно она сунула за щеку целую морскую свинку! Свекровь так страдала, что уже даже есть не могла от боли. Только воду пила и стонала, держась за распухшую щеку и легонько поглаживая шишку ладонью. Решили, завтра днём едут в город. Ехать далеко, конечно. Предстояло добраться по дороге до соседней деревни, там переночевать у знакомых Педро, а наутро – дальше в путь. К обеду доберутся в город. Там пока попадут к врачу, который удалит этот кусок зуба…
Тогда Дина решила, что как только муж уедет в город со свекровью – она должна бежать. Это единственный её шанс, когда дома не будет ни его, ни вездесущей и всевидящей карги! Дине с малышом удастся убежать достаточно далеко, пока свекровь с мужем не вернутся и не поднимут шум. А там она проберётся и до города, пешком. А уж в городе как-то попытается сориентироваться, и перебраться в столицу, чтобы попасть в посольство, где ей смогут помочь. Паспорт, однако, она пока не брала, решила что лучше на рассвете его достанет из тайника. А то мало ли, муж перед отъездом сунется проверить тайник, и всё обнаружит. Тогда он точно отнимет его опять, и перепрячет. И кто его знает, удастся ли найти ещё раз. С утра Дина очень нервничала, прятала блеск глаз, старалась больше торчать в огороде, чтобы родственнички не разглядели её нетерпение. Уезжали бы уж поскорее, ненаглядные! Дина тряслась, не перепрятал ли Педро её паспорт с утра, но она пока проверить это не могла. Наконец они собрались, сын подсадил старую мать в кузов мотоцикла, кивнул жене, помахал сынишке, и они потарахтели в облаке пыли прочь по дороге.
Дина даже глубже вздохнуть боялась, чтобы не получилось слишком заметно. Ну, завтра на рассвете – на волю! На ночь нельзя отправляться – пешком рискованно, кто его знает какие дикие звери или ядовитые гады могут подстерегать пешего путника ночью! Да не зная дороги! Зато рано-рано они выйдут, и за день доберутся до соседней деревни. Там переночуют. Знакомые были у мужа, но не у Дины. Ее в той деревне вряд ли кто знал – она там не бывала никогда. Так что все должно пройти удачно…
Никто её не разоблачит! Можно было бы соврать, что сынишку ведёт к доктору на осмотр, если вдруг кто спросит. Дина радостно обняла сынишку, потрепала по смоляной макушке, поцеловала чумазую смуглую щёчку. Завтра они освободятся из этого кошмара! Уже завтра…
Перед рассветом земля сошла с ума. Все кругом задвигалось и затряслось, огромные глубокие трещины то открывались, то закрывались, как страшные зияющие рты монстров в фильме ужасов. И всё это произошло буквально в несколько считанных минут. В первые секунды землетрясения под хижиной, где спали обнявшись Дина и малыш, разверзлась земля, туда ухнула хижина, в черноту. И чудовищные челюсти сомкнулись, поглотив спящих, которые не успели проснуться, и не успели ничего почувствовать…
Приснится же такое! Дина проснулась в холодном поту, с колотящимся сердцем. Рядом мирно посапывал Риккардо. Дина тихонько пробралась к ведру с водой, попить и попытаться унять страх. А страх все не унимался… Она побежала к тайнику за своим паспортом, метрикой сына и деньгами. Потом, словно страх гнал её из дома, не дожидаясь рассвета одела сынишку, и заторопилась прочь из деревни. Только-только стало рассветать. Предрассветный час самый тёмный, самый холодный. Дина покрепче прижала к себе сынишку, прощупала узелок с деньгами и паспортом, и ускорила шаги. И тут началось – тот её ночной сон начал сбываться наяву. Хорошо, что Дина уже отошла от их дома подальше. Сынишка оглядывался из-за её плеча на его родной дом – он другого не знал. Но Дина прошептала:
– Не оглядывайся, маленький.
– Почему, мама? Ой, там наш дом упал. Хорошо, что папы с бабушкой сейчас нет дома, правда?
– Хорошо, что нет нас с тобой в этом доме! Очень хорошо! Потому что мы будем скоро очень далеко отсюда! Мы полетим на железной птице, которая отвезёт нас на мою родину! Там зимой бывает очень холодно, и с неба падает белый снег, из которого можно лепить круглые шарики. Они называются снежками! Дине было трудно говорить, сбивалось дыхание, потому что она несла ребёнка. Но ни замолчать, ни опустить его на землю она бы не согласилась.
– Я понял, ты мне рассказываешь сказку! Ты мне уже рассказывала про белый снег и про летающих железных птиц!
Дина не хотела думать о том, как она пересечёт границу. Как-нибудь справятся! После землетрясения, пока разберутся что да как, она даст бог уже будет на пути домой, или вовсе дома, у себя на родине. А дома – и стены помогают! По крайней мере, она гражданка своей страны, посольство её не оставит! Доказать, что это её сын – тоже не сложно. Кроме свидетельства о рождении ещё бывает экспертиза ДНК, если что. Да и Педро не будет её разыскивать – подумает, она погибла…
По крайней мере, Дина на это надеялась, что он так подумает…
Иначе он бы её никогда не отпустил.
Когда вернулся Педро с матерью, они долго молча стояли, уставившись на то, что осталось в долине от деревни. Не осталось на этот раз почти ничего. Исчез их двор. Рассыпалась их крепкая и надёжная хижина, проломился их ровный участок… Старуха пожевала губами:
— Вот и удрала эта белая лентяйка, давно порывалась. Приходилось с неё глаз не спускать, и не помогло – провалилась под землю. Придётся сыну искать новую жену.
Педро вздохнул. Всё-таки его Дина убежала от него. Он видел, что она мечтала вырваться, это читалось в её глазах! Только вот она провалилась вместе с сынишкой… Жаль, он уже стал помогать по хозяйству… И Педро снова сокрушённо вздохнул.
0 Комментарий