В тот день Иваныч возвращался с дальней заимки – проверял лосиные кормушки. Переживут сохатые грядущие морозы. Сытым мороз не страшен. Иваныч им ещё сенца подкинул, веников навязал, соли добавил. Всё нормально!..
Вот уже последние десять лет работал он егерем. До этого он механизатором работал в колхозе, пока тот не развалился. Остался перед пенсией Петр Иванович без работы, вот тогда ему и предложило начальство из лесхоза пойти егерем. Сомневался. Нет, он конечно, лес любил, всю жизнь на земле провел, но, чтобы круглый год с дикой живностью заниматься да браконьеров гонять – это слишком. Но решил попробовать. И понравилось! Даже с Машей, женой, у них спор вышел. Их тогда дочка к себе в город звала – там и все удобства, и цивилизация. Маша была согласна хоть сегодня в мегаполис сорваться, а вот Петр заартачился – нет, говорит, и всё!
— Я сельский житель до мозга костей, чего мне в этой бетонной коробке сидеть?
И не поехал.
Потом и Маша с ним согласилась – чего дочке с зятем надоедать? Пусть лучше они в гости приезжают к ним в деревню. И внучку привозят…
И всё именно так и было. Ирина с Андреем в отпуск обязательно к родителям приезжали, Вику с собой брали, внучку. Вика в тот год школу окончила, когда умерла Маша. Да, семнадцать ей было…
Ух, и плакала внучка. После летом на каникулы приезжала, а уже второй год как не навещает деда. Ирина говорит, что учится она много, не до деревни. Только звонит внучка Петру. Они теперь с дедом всё больше по скайпу общаются. Дочка с зятем установили, так Петр теперь балуется изредка. Ирина опять недавно спрашивала – может, в город его забрать. Но Петр отмахивается только – раньше не поехал, а сейчас от Машиной могилы тем более никуда не двинется…
Солнце клонилось к закату, когда Петр Иванович вышел на своих охотничьих лыжах к железнодорожному переезду – за ним и деревенька их уже виднеется, люди печки затопили. Иваныч прямо представил, что сейчас тоже в хату зайдёт и первым делом дрова разожжёт. Прямо на сердце теплее стало. А сам он так и поёжился – ух, мороз крепчает! Даже через овчинный полушубок пробирает. Это же за тридцать градусов будет.
Старик снял лыжи, чтобы перейти через пути, и шагнул на рельсы. Не понял! Краем глаза он увидел картонную коробку прямо на рельсах, чуть поодаль. Так и ахнул – бомба! Неужели эти бандиты, о которых по телевизору целыми днями говорят, до них дошли? И вдруг из коробки раздался писк – тихий, робкий, обреченный даже.
«Котят что ли кто выбросил?» — мелькнула мысль у Иваныча.
— Вот гады! Специально коробку на рельсы поставили – через минут десять здесь скорый московский поезд должен пройти.
Ругаясь, он подошёл к коробке, раскрыл её, да так и обомлел: завернутый в байковое одеяльце, там лежал ребёнок! Малыш, видно, уже охрип от плача, смирился со своей участью, и только тихо пищал, глядя голубоватыми глазами на седого бородатого старика, склонившегося над ним. Замерзал он…
— Да ты господи! Посинел уже! – спохватился Иваныч и скинул с себя полушубок, накинул прямо на коробку.
Потом, как мог быстрее, надел лыжи, закинул за плечи рюкзак, ружьё, схватил укутанную коробку, и быстро двинулся в село, держа находку перед собой. За спиной Иваныч услышал, как загромыхал скорый московский…
Старик только представил, что бы было, если он замешкался немного у околка и не увидел вовремя эту коробку…
Мороз, который и так залез под толстую кофту, буквально сковал его на секунду. Но он тут же встряхнулся – всё, бегом! А то сам околеешь! Шутка ли в тридцатиградусный мороз без верхней одежды? Через пять минут он уже въезжал в деревню.
— О, Петро! – увидев его, остановилась Глаша, жительница первого дома, она как раз золу высыпала, — ты чего это голый бегаешь?
— Был бы я голый, ты бы не так удивлялась! – усмехнулся Иваныч посиневшими губами, — пусти к себе, боюсь не донесу.
— Ну, давай, забегай, Гришка как раз печку растопил, — удивленно сказала Глаша, и засеменила следом за Иваном Петровичем, с любопытством поглядывая на тулуп, — а что там у тебя, что?
— А вот что! – сказал уже в доме старый егерь и развернул шубу.
Григорий и Глафира так и ахнули, увидев младенца. Малыш был еле жив. Глафира тут же схватила его на руки, потом укутала в теплые одеяла. Гришка скорую вызвал и полицию.
— Вот гадина какая! — плакала Глафира, когда Иваныч все рассказала, — её бы голую на путях положить.
Это она про мать младенца говорила.
— Ты погоди судить! – нахмурился Иваныч, — разобраться надо.
— Ну, да, ты прав, утирая слёзы, — ответила женщина, — ты прав. Господи, хоть бы выжил младенчик…
Это был мальчик, по всему видно, вполне доношенный…
— Это были домашние роды, — сразу определили медики со скорой.
— Выживет? – Иваныч с надеждой посмотрел на молоденькую фельдшерицу.
— Я думаю, всё будет хорошо! – улыбнулась девушка, — Уж если от поезда ушёл, то и от простуды уйдёт. Вылечим!
— Прям колобок! – через силу улыбнулся Иваныч, у него до сих пор тряслись руки от всего пережитого.
— Колобок! – кивнула фельдшерица и внимательно посмотрела на старика, — вы не переживайте так, и сами смотрите не заболейте. Я вам оставлю кое-какие лекарства, выпейте, как домой придёте, потом горячего чаю и под одеяло!..
Вскоре и полиция, и скорая, увозящая младенца, скрылись за деревней, а Иваныч все смотрел им вслед. Гришка, который вышел его проводить, стоял рядом, также задумчиво глядя вдаль.
— Ты, Петро, так переживаешь за этого пацана, словно он тебе родной. – заметил Григорий, — будет уже переживать. Ничего, выходят. Может даже в семью определят. А нет – так сейчас в приютах у нас, говорят, не плохо.
— Не плохо… — как эхо повторил Иваныч, — завтра поеду в райбольницу, узнаю, как мой колобок.
— Колобок?
— Ну как девчушка со скорой сказала: и от поезда ушёл, и от простуды уйдёт… Ты знаешь, Гриша, он мне как родной, правда стал. Так и стоит перед глазами его крошечное личико, глазки…
— Может усыновишь? – улыбнулся Григорий.
— Да стар я для этого дела, — улыбнулся и Иваныч.
Посмеялись они да разошлись.
А утром Петр Иванович уже был в приёмном покое. Его успокоили – мальчик жив, и даже практически здоров. Он совсем немного был на морозе, поэтому и не пострадал. Петра Ивановича тут же и следователь встретил, который задал вопрос – никого ли не видел он том переезде?
— Да вроде нет, — вспоминал старик. – так по трассе неподалеку машины-то проезжают. Но в то время пусто было. Хотя! Стоп! Я, когда от опушки на дорогу выходил, за поворотом одна скрылась. Черная или тёмно-синяя.
— Марка?
— Да ты ещё номер спроси! — рассердился старик, — говорю, только хвостом вильнула.
Следователь понимающе кивнул – спасибо и на этом…
Потом рассказал Петру Ивановичу, что все беременные в районе на месте, никто пока не родил. Явно приезжая…
И про машину старик говорит, а медики определили, что малыш совсем чуть-чуть на морозе был.
— Получается, выкинули и уехали? И не найти теперь? – вздохнул Иваныч.
— Всё равно будем искать! За такие вещи отвечать придется! – твёрдо ответил следователь.
Иваныч вернулся домой. Не шёл из головы у него этот младенчик. Вот кто его непутевая мамаша? Пьющая или малолетка? А может просто волчица какая. Хотя нет! Волчица за своего детеныша глотку перегрызет. А может украли малыша, а мать сейчас где-то убивается? Старик вспомнил свою дочку, внучку…
Как они там? Решил поделиться историей спасения малыша и набрал дочери.
— В мороз, на рельсы? — так и ахнула Ирина, — вот нелюди! Страсти какие там у вас происходят.
— И не говори, — вздохнул Петр Иванович, — а как там Вика? Что-то я ей дозвониться никак не могу.
— Да работает много, — немного замявшись, ответила дочь, — как уехала в свою Москву, гидом там устроилась, так и нам практически не звонит.
— Деловая стала, взрослая, — грустно улыбнулся Иваныч, — замуж она там у нас не собирается?
— Да кто ее знает, молчит пока, — как-то растерянно ответила Ирина.
— Ну ты ей привет от меня передавай, а то я как не позвоню, все телефон не доступен, уже с месяц.
— Да, папа, обязательно! Ты там давай, не хандри! Мы обязательно к тебе скоро приедем.
Положив трубку, старик долго ещё сидел, вздыхал, на календарик посмотрел:
— Это через сколько там Новый год? Три недели осталось…Иринка с Андреем приедут, может и Вика надумает. Гляди, и не одна приедет, а с женихом. Взрослая уже.
Следующее утро принесло новые известия: вроде бы нашлась непутёвая мамаша! У Петренчихи в соседней деревне. Валентина Петренко раньше акушеркой в роддоме работала, потом ее уволили за какие-то нарушения. Так она переквалифицировалась: стала вроде как травницей и знахаркой. В общем, дурила народ. Доверчивые люди к ней и из города, и из соседних областей приезжали. Поговаривали, что занимается Валентина и чёрными делами: помогает избавиться от нежелательной беременности тем женщинам, кому в больнице отказали. Но женщины молчали, а доказательств никаких не было у полиции. А тут люди в той деревне увидели девицу какую-то, которая бегала по деревне и ребёнка своего искала. Петренчиха поймала её, сказала, что это родственница её дальняя из соседней области, умом якобы двинулась. Но народ уже слышал, что ребёнка на переезде нашли, ну и позвонил кто-то в полицию, сообщил о странной незнакомке. Полиция и медики тут же выехали в деревню. Врачи вовремя поспели. У девчонки этой кровотечение началось, еле до больницы довезли. Там всё и открылось: рожала она буквально пару суток назад. А где ребёнок?
Молодая мамаша в бреду повторяла, что погубили её сына, отобрали у неё. И тогда полиция взяла за жабры Петренчиху. Та и призналась во всём. Да, роды принимала. Но только жених роженицы её упросил отдать ей мальчика, так как, оказывается, он женат давно. И с женой у них детей не было. А тут он с девицей закрутил. Та забеременела и хотела избавиться от ребёнка, а он её уговорил оставить малыша, и им с женой отдать.
Рожать к Валентине приехала, чтобы всё скрыть можно было. Да сейчас, видно, прояснилось в мозгу у девицы, поняла, что натворила. Решила вернуть ребёнка. Когда полиция об этом сказала молодой матери, та, уже немного оклемавшись, всё отрицать начала — не так было дело. Она любила своего Михаила, и ребёнка от него ждала. А тут он предложил к тётке съездить в деревню, та хорошая такая. Девушка и согласилась, хоть и срок был уже критический — решила, что не страшно, до родов ещё пара недель. Ну, а если что скорая везде есть. Валентина встретила их как родных, чаем напоила. И вот после чая девушке худо стало, и больше она толком ничего не помнит. Когда очнулась — ни ребёнка, ни Михаила. Одна Валентина со скорбным видом — твердит, что ребёнок умер. А где он — не говорит. Полиция документы девушки проверила, родственников установили и прямо растерялись — получается, это внучка того самого деда, который и нашёл ребёнка…
Петр Иванович, когда узнал это, чуть в обморок не упал. Как? Вика? Это его внучка — мать младенчика? Колобка? Старик кинулся в больницу. Ему сделали исключение и пустили в палату. И точно, это была Вика. За эти два года повзрослела, последние события вымотали её. Да разве дед не признает родную внучку?
— Внученька моя, маленькая, — заплакал старик, — что же случилось с тобой? Как же так?
— Дедушка, — Вика, увидев деда, вначале растерялась, а потом собралась, слёзы вытерла, — я не плачу, ты тоже не плачь, дедушка. Не виновата я ни в чём. Разве только что в том, что полюбила.
И старик услышал сбивчивое признание внучки.
На пятом курсе она по интернету познакомилась с московским парнем. Он был из богатой семьи, бизнес серьёзный у родителей. После окончания университета в их городе, она в столицу поехала, к нему. Хотя Ирина, мать Вики, и против была. Не нравился ей этот московский мажор. Но Вика уехала. Она знала, что Михаил женат, но он клялся, что с женой они давно не живут вместе, развестись только не может с ней, потому что родители против — богатая у них невестка. Но Вика всё равно любила Михаила. Когда забеременела, сразу не сказала, а когда три месяца было открылась Михаилу. Тот мрачнее тучи ходил, а потом вроде как отошёл. Правда, реже стал приезжать к Вике на съёмную квартиру, но девушку это не сильно заботило, она думала только о малыше. А когда Михаил предложил к тётке съездить, то так обрадовалась — наконец-то он ее хоть с какой-то родней познакомит. По дороге ещё смеялась, что вот сегодня к тётке твоей заедем, а завтра к дедушке, он тут рядом живёт. Вот и удивится же дедуля!
— Ясно всё, — вздрохнул Петр Иванович, выслушав внучку, — я только одно понять не могу. Если, как утверждает Валентина, ему ребёнок был нужен, то зачем он его выбросил?
— Сама ничего не понимаю, — прошептала Вика, — я и не думала, что Миша такой зверь. Своего родного сына на мороз выкинул.
— Ну и чёрт с ним! — ругнулся Иваныч, — теперь полиция с ним разберётся. Главное, что ты цела, и сыночек твой. Видела его уже?
— Видела, — слабо улыбнулась Вика, — такой крошечный. Дедушка, это чудо, что ты оказался там тогда.
— И правда, чудо…
Они ещё посидели, немного поговорили, а вскоре и Ирина с Андреем примчались из города — им всё сообщили. Мать умоляла дочку простить, что в последнее время мало общались. Не нравился ей этот Михаил, но Ирина даже в страшном сне предоставить не могла, что таким нелюдем он окажется.
— Ты, дочка, не переживай! -успокаивала Ирина. — Я уже всё узнала. Мальчика отдадут тебе, все хорошо будет. Вот выпишут вас, и домой поедем.
— Не хочу я в город, — твёрдо ответила Вика, — я с дедушкой хочу остаться. Здесь своего малыша растить. Можно, деда?
— Даже нужно! — обрадовался Петр, — воспитаем настоящего мужика!..
Вскоре полиция уже разыскала того самого Михаила. Это был сын довольно влиятельного столичного бизнесмена. Михаил после окончания престижного университета так и продолжал сидеть на шее у родителей. Три года назад, чтобы укрупнить свой бизнес, они решили женить сына на дочке другого крупного бизнесмена. Они быстро договорились, их дети поженились. Жена Михаила, Светлана, оказалась девушкой своенравной и независимой. Замуж-то она вышла, а вот детей рожать не собиралась, о чем мужу сразу и сказала. У них, скорее, был гостевой брак, то съезжались, то разъезжались. А потому Михаил гулял от Светланы направо и налево. Светлана на эти похождения мужа смотрела с усмешкой — не жалко, лишь бы без последствий.
— Ты, милый муженёк, если папой решишь стать, то знай: я твоих незаконнорожденных терпеть не буду! — как-то заявила Светлана Михаилу. — Не хватало ещё, чтобы ты родительские деньги тратил не понятно на кого. А эти детки потом еще и долю в наследстве захотят.
— Но может быть, своего родим всё же? Ведь мы семья? — робко предлагал Михаил.
— Ой, избавь меня от этих сентиментов! — смеялась Светлана. — Не буду я рожать. И даже через суррогатку никогда на это не пойду.
— Света, ты так не любишь детей? — удивлялся Михаил.
— Терпеть не могу! — признавалась Света. — И не советую тебе заводить их на стороне. Если что, то сразу на развод подам!
Потом вот с Викой Михаил познакомился. Когда она сказала, что ждёт ребенка, он все думал, как же ему поступить. Вика была намерена оставить ребенка. Просто её бросить? А вдруг она потом заявится к его родителям? Те точно по голове не погладят. Забрать ребенка и воспитывать со Светланой? С женой он ведь не собирался разводиться, хоть и не любил, но здесь во главе угла стоял финансовый вопрос. И главная загвоздка: Светлана не хотела никаких детей. И тогда Михаил решился всё рассказать своей матери. Та вначале схватилась за сердце — мол, что же будет, когда Светочка обо всем узнает? Потом обдумала всё.
Валентина Петренко была ей давней знакомой — обращалась к ней по молодости, нашла её номер, проконсультировалась с ней. Потом даже съездила. Привезла от неё какой-то пузырёк и объяснила сыну, сколько капель подливать Вике в питье. Но каждый раз ангел-хранитель оберегал Вику и ее дитя: то она чай разольет, куда Михаил отраву подмешивал, то затошнит ее при одном только виде кефира, где тоже был настой, а то просто пить передумает. А потом Михаил уронил пузырёк, и он разбился. А время шло…
И вот уже Вике скоро рожать. И тогда мать Михаила решила все по-другому.
— Значит так, повезёшь свою девку к Валентине, я договорилась. Она роды примет. Пока Вика эта в себя приходить будет, ребёнка заберёшь, и где-нибудь его подбросишь — в больницу или во двор кому, в общем сам сообразишь. — давала она инструкции сыну.
— А если Вика заявит?
— Да кому она заявит? Валентина от всего отопрётся. — успокоила мать сына. — Если мозги у неё есть, у девки этой, поймёт, что надо язык за зубами держать, а то ведь её во всем и обвинят, что ребёнка своего непонятно куда дела. Мозги ведь у неё есть хоть немного?
— Ну, наверное, — пожал плечами Михаил. — Но если она потом скажет Светлане, что беременна от меня была?
— А пусть болтает, что хочет. Нет ребёнка — нет проблемы. Ведь для нас, сынок, сейчас главное, чтобы ни Светочка, ни родители её про ребёнка этого не узнали, а то установят, что твой, ДНК сделают, тогда разведётся она с тобой. И крахом пойдёт весь отцовский бизнес. Мы ведь сейчас за счёт родни Светы на плаву и держимся. Да, натворил ты дел… Ладно, главное сейчас не оплошай!
И Михаил не оплошал. Даже дальше пошел. Зачем куда-то подбрасывать ребенка? Вдруг кто увидит еще? Он ехал от Валентины и думал, как все устроить. Тут переезд замаячил. Он посмотрел в интернете, когда здесь проходит поезд. Решение пришло быстро: никто и не поймёт, что за коробка была на путях…
Михаил даже не задумывался, насколько ужасен его поступок. И что в коробке — его родной сын. Им движило только желание скрыть свой грех перед состоятельной женой. Измену она ему простит, у самой рыльце в пушку, но чужого ребёнка — нет. И тогда — прощай, безбедная жизнь! Конечно, этих всех подробностей Михаил следствию не рассказал. Но на коробке, в которой нашли ребёнка, были его отпечатки пальцев. И Валентины…
На очной ставке они валили вину друг на друга, придумывали всё новые версии, но для следствия всё было понятно. Вскоре они предстали перед судом и были осуждены на длительные сроки заключения. Мать Михаила получила условный срок. Светлана, конечно, развелась с мужем, и бизнес отца Михаила тут же затрещал по швам.
Виктория только на суде поняла, с каким монстром её свела судьба, и какой же сильный у неё ангел-хранитель. У неё и её сына. Как она и решила, после больницы вместе с сыном приехала жить к Петру Ивановичу. Старик был рад — теперь не будет он коротать свои дни в одиночестве. А Егорка подрастет, научит его на лыжах зимой ходить, снеговиков будут лепить, с горки кататься. Иваныч сам сделает. Летом будут в лесу ягоды и грибы собирать. Осенью в огороде копаться — вместе картошку рыть. Вот это счастье! Вырастет их Колобок! И Вика поняла, что наконец-то в её жизни все легко и просто. Есть малыш, ради которого и стоит жить. А что дальше будет? Время покажет. Только теперь она никогда не будет так безрассудно доверять мужчинам. Хотя, нет! Одному точно будет. И это — её сынок, её Егорка!
0 Комментарий