Андрей Пименов стоял посреди тюремного двора, в последний раз общаясь со своими «побратимами» – товарищами по несчастью, с кем в одной колонии, он отбывал долгий, ненавистный срок.
Парню дали пять с половиной лет за наезд на человека: дело оказалось резонансным, и широко освещалось в местной прессе. Отсидев пять лет от положенного срока, Андрей решился подать заявление на УДО – к счастью, начальник колонии был хорошим человеком, и не стал препятствовать попыткам заключённого смягчить свой приговор. К тому же, всё это время, двадцатипятилетний арестант не создавал проблем для конвоиров, и вёл себя максимально скромно и спокойно, старательно отрабатывая свою повинность в деревообрабатывающем цеху на территории колонии. У тюрьмы, в которой сидел Андрей – было собственное производство деревянной мебели на две линии: для дачи, и школьных учреждений – так что парень, вкалывая каждый день у станка, искренне верил, что хотя бы таким образом – может приносить людям пользу. Когда же из высших инстанций пришёл положительный ответ, относительно досрочного освобождения «заключённого Пименова», Андрею, в первые минуты, даже сложно было поверить – что эта радостная новость касалась именно его.
За пять лет жизни в тюрьме, характер парня крепко заматерел – в душе у него осталось мало света несмотря на то, что он, по натуре своей, всегда являлся человеком добрым и отзывчивым. Но, как говорится, «колония – не курорт», и ему приходилось видеть всякое – поэтому Андрей предпочёл «нарастить панцирь» видимого равнодушия к большинству тяжёлых для восприятия вещей. Для молодого человека, это было гораздо лучшим вариантом, чем участвовать во всевозможных «разборках» между местными тюремными авторитетами. Пименов старался не привлекать к себе излишнего внимания, и, по возможности, отсидеть свой срок тихо и с достоинством – что ему вполне удалось.
– Ну, что, Хитмэн – прощаться будем?
Крепкий мужчина лет сорока, с полностью татуированными спиной и плечами – дружелюбно подал Андрею широкую мозолистую ладонь.
На дворе стояло лето, так что заключённым разрешили сменить тяжёлые куртки-робы на лёгкие, из плотного хлопка, рубашки. Мускулистый арестант позволил себе снять рубашку, и повязать её вокруг пояса, оставшись лишь в белой майке-«алкоголичке», поэтому все окружающие могли видеть «выбитые» у него на спине – огромные готические литеры на латинском, мирно соседствующие с куполом православной церкви. Это был Птаха – местный, выражаясь языком криминала, «пахан».
– Да уж, надеюсь, что больше не свидимся, — пожимая протянутую руку, отвечал Андрей.
Мужчины понимающе улыбнулись друг другу.
– Вот, возьми сигареты и из продуктов кой-чего – передай мужикам. Пусть лихом не поминают.
Пименов вытащил из заранее приготовленного пакета, уже проверенные конвоирами, несколько булок хлеба, пару батонов колбасы и небольшую связку сдобных бубликов.
– Ого, какое богатство! – Искренне восхитился Птаха. – Это всё из той посылки, загадочной, что тебе на днях передали?
Парень только молча кивнул.
Второй арестант как-то странно ухмыльнулся:
– Есть, есть у тебя на воле «ждуля», точно тебе говорю! Вспоминай, Хитмэн, может, девке какой письма «катал», да забыл потом?
«Хитмэном» – Андрея прозвали «на зоне» больше с иронией, нежели всерьёз. Все прекрасно понимали, что такой исключительно неагрессивный человек как Пименов – не мог намеренно, да ещё с какой-то особой жестокостью – задавить простого обывателя. Однако было во внешности молчаливого парня нечто угрюмое и немного холодное, что в сочетании с глубокими чёрными глазами и арестантской стрижкой «под ноль» – невольно делало его похожим на персонажа знаменитой компьютерной игры: профессионального и «непробиваемого» киллера, по кличке Хитмэн. Андрею такое прозвище сыграло только «на руку»: те из «новоприбывших», кто не знал его истории – подсознательно боялись зэка с таким опасным «погонялом». Птаха, с которым у «Хитмэна» сложились довольно неплохие, приятельские отношения, только посмеивался над всем этим, но активно поддерживал «устрашающую» легенду для защиты Андрея от агрессивно-настроенных рецидивистов.
– Не знаю, Птаха – ну, да бог с ним. – Отрицательно покачал головой Андрей.
– Как скажешь, дело твоё, — пожал плечами знакомый, — Только ты, это… Не вздумай возвращаться… Ни к чему тебе это… Понял?
«Хитмэн» лишь отмахнулся:
– Ладно тебе, Птаха. Что мы, будто старики, прощаемся? Но, спасибо тебе, брат – за всё спасибо.
Мужчины по-дружески обнялись, и в этот момент, пока не видели охранники – Птаха сунул Андрею в карман какой-то свёрток.
– Вот, возьми. Это от нас с братанами тебе, на дорогу. Чтобы выбраться побыстрее из этого ада…
Андрей также незаметно глянул на свёрток – это были несколько крупных купюр, сложенных «трубочкой», и перевязанных шнурком из бечёвки.
– Спасибо, — по-мужски скупо произнёс парень, и похлопал Птаху по мощной спине.
– Свечку за нас в церкви поставишь – так и сочтёмся, — бросил тот.
Пименов вновь согласно кивнул – он знал, что Птаха (в обычной жизни – Павел Иванович Пташенко) очень серьёзно относится к вопросам религии: в прошлом, он даже окончил духовную семинарию, но, по ряду причин, связал свою жизнь с криминалом – за что теперь и расплачивался.
Чуть позже, попрощавшись с ещё несколькими сокамерниками, Андрей, под присмотром охраны, поднялся в кабинет начальника колонии – забрать свои документы и справку об освобождении.
Леонид Константинович уже ждал его, и увидев в дверях – тут же махнул рукой, мол, присаживайся быстрее, некогда мне тут с тобой миндальничать. Сам он, в это время, как раз заполнял оставшиеся бумаги на освобождение Андрея. Наконец, шлёпнув тяжёлую печать на справку, и поставив внизу свою подпись – начальник колонии взглянул на парня.
– Вызывали? – Просто спросил Андрей.
Он знал, что их «главный» предпочитал в разговорах переходить сразу к делу.
– Вызывал…, — медленно протянул тот. — … Пименов, значит. На свободу с чистой совестью? Всё своё отсидел?
Андрей молча кивнул.
– Ну, смотри, заключённый Пименов – не дай бог тебе попасться снова, больше по УДО уже точно не выйдешь. Да и срок тебе дадут такой, что и думать об этом бесполезно будет.
– Не попадусь, товарищ начальник, — спокойно ответил Пименов. – Теперь, жизнь только по закону, без всяких «приключений» …
– То-то и оно, что без «приключений», — сложил руки «замком» на столешнице Леонид Константинович, — Предупреждаю сразу – я за тебя поручился лично, ты наш лучший работник был в цеху, месячную норму перевыполнял каждый раз! Не подведи уж меня, старика…
– Так точно, товарищ начальник, — отрапортовал по-военному Андрей, и осторожно улыбнулся, – Не подведу. Вы для меня очень многое сделали, и я вам за это – до конца жизни благодарен буду.
Начальник колонии, насупившись, взглянул на парня из-под густых, седеющих бровей:
– Ладно тебе, хватит. Благодарен он… Ты, вот что мне скажи: работу-то, на воле, найти сможешь? Учти, там ведь бывших «сидельцев» не больно-то жалуют…
Андрей медленно улыбнулся одной стороной лица, словно знал нечто такое – что решительным образом могло изменить всю его судьбу.
– Чего ты так улыбаешься? Можно подумать, у тебя на свободе клад зарыт, как у того мужика из фильма… Ну, как бишь его?.. – Леонид Константинович нервно защёлкал пальцами, пытаясь вспомнить название картины. Наконец, это ему удалось. — … «Побег из Шоушенка», во!
Парень понял, что ненароком мог напугать начальника, а потому смущённо опустил взгляд, пытаясь при этом, подавить подступающий к горлу смех – уж больно забавно выглядел сам Леонид Константинович, говоря про голливудское кино.
– Нет, нет – я совсем другое имел в виду, — поспешил объяснить Андрей. – Меня на воле должник один дожидается… Вот, если удастся получить с него всё, что мне за эти годы загубленные причитается – так тогда мне работа и вовсе не нужна будет. Как сыр в масле – до конца жизни кататься стану. Ни в чём себе не откажу…
Начальник колонии посмотрел на парня с явным подозрением:
– Да ты, Пименов, никак мстить задумал? – Прищурился он. – Может, тебя и не выпускать отсюда тогда? Мало ли, что на уме-то у тебя?
Андрей поднял руки в примирительном жесте:
– Обещаю, Леонид Константинович – всё только и исключительно в рамках закона.
Начальник колонии лишь грустно улыбнулся, и слегка качнул подбородком, словно слышал подобную фразу от арестантов уже сотни раз:
– По закону, значит… Ну-ну…
Спустя четверть часа, Андрей Пименов, наконец, покинул мрачные стены колонии. Как только за ним захлопнулись высокие стальные ворота, обрамлённые по верхнему краю колючей проволокой, парень неожиданно осознал, что это действительно реально. Всё, конец – он смог перевернуть эту последнюю страницу, и закрыть самую долгую «книгу» в своей жизни. Он – свободен.
Прочувствовав момент, Пименов полной грудью вдохнул вольный летний воздух. На улице стояла жара – градусов двадцать шесть, а то и больше. Андрей снял свою осеннюю курточку, и ловко сложив – запихнул её в спортивную сумку, перекинутую через жилистое плечо. Парень окинул взглядом площадку перед воротами – она была пуста. Немного обескураженный тем, что его не пришёл встречать никто из друзей, которых он знал до «посадки» – молодой человек медленно побрёл в сторону автобусной остановки.
Солнце нещадно «припекало», и Андрей даже порадовался тому, что у него на голове почти нет волос – незадолго до освобождения, он вновь побрился машинкой практически «в чистую», оставив лишь пару сантиметров для эстетики. Чувствуя, как солнечные лучи согревают его бледную кожу, парень невольно погрузился в собственные воспоминания, да так глубоко, что едва не прошёл мимо остановки. Шлёпнув сумку с пожитками на старенькое деревянное сиденье, Андрей стал терпеливо дожидаться автобуса, который смог бы отвезти его в город. Своего жилья теперь, у него, скорее всего, больше не было – но он заранее написал перед освобождением одному хорошему другу, попросил приютить его на несколько дней, пока он не решит вопрос с комнатой и работой. Друг жил один, и, в целом, был не против помочь Андрею.
Сидя на ветхой скамейке, бывший арестант размышлял о том, как он умудрился вообще попасть «за решётку», и так быстро потерять целых пять лет собственной, совсем ещё молодой жизни. Парень прокручивал события того дня в своей голове, наверное, больше тысячи раз – и до сих пор не находил внятного объяснения. Единственное, чем мог он оправдать тогдашнюю собственную глупость – это отсутствие необходимого жизненного опыта, и свою полную неискушённость в общении с людьми. Весь этот кошмар случился ровно пять лет назад…
***
Андрею тогда едва исполнилось двадцать, но он уже вовсю «крутил баранку» на местной трассе – возил людей с автовокзала до близлежащих деревень и посёлков. Работа таксистом-частником, конечно, порядочно выматывала парня – однако, тот с детства привык заботиться о себе, и «сидеть без дела» попросту не умел. Работать на собственной машине, Андрей начал совсем недавно – до этого, он, в основном, «пахал» по двенадцать часов в сутки на складах – в качестве грузчика, да «подхалтуривал», в перерывах, разнорабочим на городской стройке. Такое рвение молодого человека вскоре было вознаграждено: Андрею удалось собрать достаточно денег, чтобы выкупить старенький подержанный «Жигулёнок» у своего соседа. С его-то помощью, он постепенно и «влился» в сообщество привокзальных «бомбил», которые не прочь были заработать свою копейку честным трудом, да помочь при этом обычным гражданам, тарифы официального такси для которых – порой были неподъёмными.
Вообще, Андрея жизнь никогда особо не баловала – всегда и везде, приходилось ему добиваться своего тяжким трудом. Так уж случилось, что судьба молодого таксиста, с детских лет, была прочно связана с бедностью и одиночеством. Родители маленького Андрея, сколько помнил себя парнишка, всегда «пили по-чёрному»: это-то их и сгубило. Когда, в очередной раз, они вдвоём напились в магазине, где мать работала продавщицей, а отец – грузчиком, кто-то из них случайно забыл потушить сигарету. Пожар в подсобке, где родители мальчика предавались алкогольным возлияниям – вспыхнул почти сразу, мгновенно перекинувшись на примыкавший к подсобке склад. Из-за полусонного состояния опьянения, мать с отцом не смогли вовремя выбраться из горящего здания, и оттого погибли.
Всё это произошло, когда Андрею только-только исполнилось семь – в тот год, он должен был идти в первый класс, но вместо этого – попал прямиком в детский дом. У ребёнка больше не было других родственников, а приютить у себя сына алкашей – никто из соседей мальчика не решался. Следующие несколько лет, парень провёл, учась защищать свои интересы и чувства от нападок более агрессивных ребят. Подростки, поначалу, всё время дразнили и задирали Андрея, придумывая обидные прозвища, и каждый раз напоминая ему о том, что он вырос в семье маргиналов.
«Отброс», «Алкашонок», «Водкин сын» – вот лишь некоторые из кличек, какие использовали жестокие дети, чтобы побольнее задеть юного Пименова. Однако, парень не давал себя в обиду, и частенько те, кто осмеливался произносить подобное при нём вслух – тут же расплачивались разбитым носом или большим синяком под глазом.
Как бы низко не пали его родители, Андрей всё равно любил их, и очень горевал – когда его мамы с папой не стало. Отчасти, из-за пережитого стресса, а отчасти – из-за непростой жизни в детдоме, но Андрей вырос молчаливым, немного угрюмым юношей, привыкшим много работать и мало разговаривать. Парень считал, что «лясы точить» могут позволить себе только те, у кого имеется достаточно денег, чтобы не думать о том, как раздобыть на завтрашний день буханку хлеба.
Как только детдомовец получил собственную комнату от государства, и освободился из недружелюбного к нему приюта – то сразу почувствовал значительное облегчение. Больше не нужно было доказывать воспитателям и учителям собственную значимость, «воевать» за свободный метр в комнате, где, порой, находилось одновременно до семи человек – и уворачиваться от ежедневных издёвок старших, пророчивших ему столь же печальный конец, как у его родителей. Вырвавшись из этого душного плена, парень впервые ощутил полную независимость от мнения окружающих: теперь, он волен был распоряжаться собственной жизнью так, как посчитает нужным – без оглядки на бесчисленные правила и ограничения. Не теряя времени даром, Андрей тут же начал искать работу. Он не знал, что будет ждать его завтра, однако старался сделать каждый свой день максимально эффективным – зарабатывая, по возможности, больше, чем вчера – и надеясь на светлое будущее.
Выкупив подержанный «Жигуль» – Андрей почувствовал, что он, как будто, вышел на новый уровень, где сможет самостоятельно контролировать размер своего дохода. Теперь он мог полностью сконцентрироваться на том, чтобы заработать как можно больше, а не «вкалывать» по полтора суток на какого-то «дядю», который ещё не факт – что заплатит ему столько, сколько обещал изначально. Такие случаи тоже нередко происходили в трудовых буднях Андрея: особенно часто, подобное случалось с молодым человеком на стройке, где жадные прорабы, порой, вконец обнаглев – могли забрать себе до семидесяти процентов от первоначальной суммы сделки. Именно поэтому, приобретя собственный автомобиль, Андрей в первый раз, за почти десять лет, ощутил себя по-настоящему счастливым.
В тот роковой день, когда в жизни Андрея случилось событие, полностью изменившее всю его судьбу – он, как обычно, «таксовал» на привычной для себя трассе. Зима, выдавшаяся в тот год особенно холодной – превратила недавно отремонтированное шоссе в самый настоящий каток, так что водители-таксисты постоянно обменивались между собой информацией об особенно опасных участках дороги. Тот раз не был исключением: Пименов сделал уже три поездки, и сейчас, высадив пожилую пару около небольшого дачного посёлка – пытался вернуться на вокзал, медленно выехав на основную трассу. Вопреки прогнозам синоптиков, обещавших ясный день, с неба неожиданно повалил сначала небольшой снежок, а потом и вовсе – началась лютая метель. Шоссе, и так-то бывшее в тот день особенно скользким – вскоре превратилось в самое настоящее «стекло». Андрей, в тот момент, про себя высказал всё, что думал о местных коммунальных службах – параллельно с этим, он старался удержать руль и среднюю скорость движения по трассе. Через пару минут, в зеркале заднего вида, парень увидел какую-то тень. Спустя ещё несколько секунд, тень стремительно обрела очертания дорогого спортивного автомобиля – гнавшего по трассе со скоростью, никак не меньше, восьмидесяти километров в час. Андрей сначала даже не понял, как такое возможно: из-за усиливающегося бурана, разглядеть что-либо впереди становилось всё труднее. Машина же гнала по автостраде, казалось, совершенно не заботясь о том, что любое неверное движение руля – может мгновенно «выбросить» её в кювет. Перед автомобилями, на много километров вперёд, расстилалась белёсая мгла. Андрей предусмотрительно включил фары, чтобы видеть хотя бы минимальный участок дороги перед своим «Жигулёнком».
«Он что же, совсем с ума сошёл? – покачал головой Андрей, – Вот такие гоняют по трассе, «без царя в голове», а потом удивляются, что у них проблемы, и штрафы – чуть ли не каждую неделю приходят…».
Парень осторожно переключил скорость, сбросив её до минимальной. Спорткар же впереди – всё быстрее мчался сквозь снежную бурю, словно его кто-то преследовал. Через мгновение – парень услышал пронзительный звук визжащих тормозов, а затем глухой удар: дорогая машина, нёсшаяся впереди Андрея, сшибла какого-то бедолагу – так некстати решившего перебежать обледеневшую дорогу. Сделав несколько оборотов вокруг своей оси, машина остановилась аккурат перед самым ограждением – чудом в него не врезавшись. Молодой таксист в шоке ударил по тормозам, и сам при этом чуть не потерял управление: такого поворота, он, никак, не ожидал. Выскочив из «Жигулёнка», Андрей быстро потрусил в сторону спорткара, на ходу отплёвываясь от липких хлопьев снега, стремившихся забиться парню в глаза и рот. Ботинки безбожно скользили по льду, так что до места аварии, он добрался не сразу – сначала, ему пришлось преодолеть около трёхсот метров заиндевевшего шоссе. На ходу, Андрей пытался вытащить из кармана куртки телефон, чтобы вызвать «Скорую». Мороз усилился, и на улице стало гораздо холоднее – Андрей стразу же пожалел, что в тот день не взял с собой в дорогу шапку: печки в салоне его машины обычно хватало, чтобы парень мог согреться между поездками.
Когда парень, наконец, добрался до машины – то увидел, что дверь со стороны водительского сиденья, была настежь распахнута. За рулём сидела молодая девушка – на вид, не старше самого Андрея. Она вся дрожала и заливалась слезами: яркая косметика была размазана по лицу, а лёгкая кофта и короткое пальто выглядели так, словно их владелица куда-то собиралась в явной спешке, и ей было совершенно всё равно – что на ней надето. Пименов медленно перевёл взгляд на пострадавшего: им оказался мужчина, лет сорока пяти. Судя по тому, как сильно пахло от него спиртным, Андрей сделал вывод, что бедолага, скорее всего, изрядно «принял на грудь» перед тем, как выйти на улицу. Об этом же говорила и небрежно наброшенная на сбитого мужчину зимняя куртка, и высокие ботинки, шнурки которых были полностью развязаны. Меховая шапка пьяного валялась неподалёку. Мужчина сильно стонал, но, в целом, выглядел нормально – во всяком случае, видимых следов крови и переломов, Андрей у него не обнаружил. Может, ему было действительно больно, а, может, он лишь притворялся – ведь не зря же про пьяниц говорят, что они могут выйти целыми и невредимыми из любых травмоопасных ситуаций? Андрей тут же вспомнил про своих родителей, и мысленно осёкся.
«Всё, да не всё», — подумал парень, и на всякий случай, всё-таки решил вызвать медиков.
– Сшибли-таки, сволочи… Укатали насмерть… О-о-о…, — стонал тем временем пострадавший, хотя уже даже смог нормально сесть.
– Погодите, сейчас помощь вызову, — бросил на ходу Андрей, пытаясь онемевшими пальцами разблокировать свой телефон.
Тут, позади него раздался тихий голос:
– Не надо. Пожалуйста.
Андрей с удивлением обернулся. Девушка – водитель спорткара, смотрела на него глазами, полными мольбы и слёз, и отрицательно качала головой.
– Хм… Девушка, вы, может, не поняли – вы в аварию попали, сбили человека. Вот он, кричит, «родимый», чуть не наизнанку выворачивается. Нужно «Скорую» вызвать, полицию… Да и с вами, наверное, не всё ладно, раз вы так плачете. Вы-то, вообще, как себя чувствуете?
Андрей старался говорить громко и коротко – так, чтобы хозяйка машины могла расслышать его через завывающую пургу. Однако та продолжала лишь упорно качать головой, настаивая на своём. В какой-то момент, таксист даже мельком подумал, что она, должно быть, не в себе – так ярко горели её большие, тёмно-зелёные, точно изумруды, глаза.
– Нет, нет, умоляю вас… В том-то и дело, если отец узнает об этом – он меня сам убьёт… Я сейчас всё сделаю, только прошу вас – не вызывайте никого…
Она стала рыться в сумочке, напряжённо что-то разыскивая в её «недрах», пока Андрей застыл в нерешительности, с пальцем – так и зависшим над кнопкой «быстрого набора» экстренных служб.
– Вот, вот – возьмите, — отчаянно прошептала она одними губами, протягивая парню свой кошелёк, — Можете забрать все деньги, что там есть, только не звоните никуда…
– Э, нет. Так дело не пойдёт, — вскинув руки в отклоняющем жесте, произнёс Андрей, – Мне не нужны ваши деньги, но этот бедняга, похоже, сейчас окончательно закоченеет от холода. Так что – или дайте мне вызвать кого надо, или звоните уже, наконец, своему отцу…
Руки девушки бессильно упали на колени, она судорожно запихнула кошелёк обратно в сумку, после чего прижала ладони к заплаканному лицу. Её всю трясло от холода и нервов.
– Да, да, сейчас… Господи…
Виновница аварии несколько раз глубоко вздохнула, и только после этого смогла выбрать нужный контакт в записной книжке своего сотового.
– К-козлы вы все!.., — Заплетающимся языком, обругал их с Андреем пострадавший. – Тут человек умир…умир-р-рает, а они шашни водить вздумали!..
Мужчина пару раз громко икнул, а потом вновь завалился на спину. Андрей попытался поднять его, и оттащить к пассажирскому сиденью спортивного автомобиля, но тот начал отчаянно упираться ногами:
– Засужу! Засужу вас всех!..
– Отлично, значит, жить будете. – Сурово произнёс Андрей, но всё же смог усадить возмущавшегося «страдальца» в тёплый салон. – Не хватало ещё, чтобы этот забулдыга отморозил себе что-нибудь, — недовольно проворчал таксист, отряхивая руки от снега.
Девушка-водитель, тем временем, звонила отцу. Всего разговора Андрей не слышал, однако хорошо смог различить, что беседа между родственниками явно проходила на «повышенных тонах». Из трубки слышались громкие возмущения мужчины, узнавшего, что его симпатичная дочурка угодила в серьёзное ДТП.
– Всё. Скоро приедет, — заверила парня девушка.
Таксист кивнул, и прошёл к своему «Жигулёнку» – ему смерть как хотелось погреться, хоть немного. Налив себе горячего чаю из термоса, он вновь взглянул на неестественно развернувшийся на трассе спорткар. Со своего места, Андрею не видно было, чем в тот момент занималась девушка, однако особого сочувствия к ней, он не испытывал: из-за таких вот «мажорок», на дорогах ежедневно гибнет масса людей, в то время как родители этих «золотых птенцов» – потом с лёгкостью откупаются от правосудия и родственников погибших, или тяжело пострадавших.
«Наверняка, в этот раз будет точно также», — с грустью подумал парень.
Через двадцать минут, на место прибыл огромный чёрный мерседес «бизнес-класса», с начищенными до ослепительного сияния колёсными дисками. Из салона вышел высокий корпулентный мужчина лет пятидесяти, с аккуратной короткой стрижкой и усиками. Он был одет в дорогое чёрное пальто и светлый шарф, небрежно свисавший с его крупной шеи так, словно мужчине было всегда немного жарко. Глянув маленькими чёрными глазками сначала на машину дочери, а потом на таксиста – бизнесмен сразу всё понял.
Андрей узнал в отце девушки знаменитого банкира, Виктора Османовича Бурдина – самого богатого и влиятельного человека в их городе. Парень немного удивился, что тот выехал в такую погоду без малейшей охраны, хотя по статуту – ему наверняка была положена целая «рать» телохранителей. Однако очень скоро, Андрей догадался, что таким образом, Виктор Османович решил обезопасить себя от излишнего внимания и свидетелей аварии. Он ведь до конца не знал, что ему предстоит увидеть на трассе.
У банкира же, моментально созрел в голове коварный план, который, как он надеялся, сможет вытащить его самого, и его строптивую дочь из сложившейся ситуации – с минимальными потерями. Глянув с холодной злобой на девушку за рулём, но так, чтобы этого не увидел таксист, Бурдин обратился к последнему:
– Спасибо тебе, парень, что не стал вызывать полицию. Вошёл, можно сказать, в положение – пожалел дочь… Да только, чувствую я, не получится у нас просто так «на тормоза» это дело спустить…
– Не понял? – в замешательстве переспросил Андрей.
Банкир посмотрел на него, и с грустью вздохнул, медленно покрутив массивный перстень на указательном пальце:
– Да просто пресса – они ж как волки: им брось кость с мясом, они и за всей тушей придут. Не отогнать потом будет. А я человек не последний в городе – не надо, не смущайся, вижу – что ты меня узнал. Даже представить страшно, что с моей репутацией станет, когда эти журналюги обо всём разнюхают…
Андрей внимательно посмотрел на банкира:
– Ну, так это уже, извините, ваши проблемы. Я-то тут при чём?
Бурдин мельком глянул на дочь – глаза её были широко распахнуты от изумления, она уже догадывалась о том, что последует за «жалобами» отца. Бизнесмен же лишь снисходительно улыбнулся таксисту, как будто перед ним стоял неразумный ребёнок.
– Тебя как зовут-то? – спросил банкир.
– Андрей. Андрей Пименов.
– Вот что, Андрей, — бизнесмен дружелюбно похлопал молодого человека по плечу, одновременно увлекая того за собой, подальше от спорткара дочери, — Я вижу, ты парень умный, даже, можно сказать, сообразительный… Может, договоримся?..
Пименов моментально сбросил руку Бурдина со своего плеча:
– Это вы о чём?
Бизнесмен закатил глаза:
– О-о-й, Андрейка – не думал, что до тебя так туго «доходить» будет… Я тебе предлагаю хорошую сделку: ты – берёшь на себя дочкин «наезд», а я – плачу тебе за это кругленькую сумму! Сам посуди – у меня столько контрактов, такие люди со мной и моим банком дело имеют – это же настоящий кошмар начнётся, если вся эта история вдруг «всплывёт». А она «всплывёт» – не сомневайся, помнишь, что я тебе только что про журналистов говорил?
Андрей стоял перед бизнесменом в полнейшем шоке.
– Вы мне что? Вы мне предлагаете вину вашей дочери на себя взять, что ли?..
– Ну вот! – Радостно воскликнул Бурдин. – Слава богу, а то я уж думал, мне тебе придётся всё по пальцам объяснять…
– Да вы в своём уме вообще? – Возмутился таксист. – Вы понимаете, что предлагаете мне совершить преступление?? Нет, я на такое не «подписывался».
Бизнесмен вновь приобнял Андрея, но на этот раз его «объятие» – больше напоминало бульдожью хватку.
– Ой, я прошу тебя – давай не будем всё так драматизировать. Ну? Ну, посмотри ты на него, — кивнул бизнесмен в сторону сбитого мужчины (тот уже храпел на пассажирском сиденье автомобиля его дочери), — Я тебе гарантирую – этот «алконавт» завтра утром даже не вспомнит, что тут с ним вообще произошло. Тем более, кто его сбил… Тебе терять нечего, максимум, полгода под домашним арестом посидишь, и всё. А для меня это – катастрофа, понимаешь? Я тебя по деньгам не обижу – эти полгода будешь как король жить, даром, что ещё вчера простым «водилой» таксовал за копейки. Шесть миллионов тебя устроит?
– Сколько? – Переспросил ошарашенный Андрей.
– Шесть миллионов рублей, — хитро усмехнулся бизнесмен. – Давай, не будь дураком, соглашайся. Где ещё такие деньги заработать сможешь? Всего-то и надо, что бампер тебе слегка погнуть, и всё – никто и усом не поведёт, что это не ты, а дочка моя, этого дурака сбила. Тем более, вот он – живёхонек. Выгорит дело, говорю тебе…
Андрей засомневался: с одной стороны, он был не дурак, и прекрасно понимал, что то, что предлагает ему сейчас банкир Бурдин – это не только аморально, но и незаконно. Но, с другой… Денег бывшему детдомовцу действительно очень хотелось, ведь на него никогда ничего в этой жизни не «падало с неба», а тут, вроде как, деньги сами в руки плывут. К тому же, Бурдин, человек уважаемый и влиятельный – зачем ему обманывать того, кто сможет спасти его карьеру и репутацию его дочери?
На шесть миллионов, Андрей не то, что смог бы новый автомобиль себе купить – с такой солидной суммой, парень вполне мог попробовать открыть собственное дело. Ту же автомойку организовать, например, или взять кредит, чтобы добавить к этим деньгам ещё немного – и открыть мастерскую. В общем, варианты у него имелись, как этими миллионами с пользой распорядиться…
– Ну, хорошо, так и быть, — с тоской согласился сирота. – Если вы меня не обманете, то помогу вам. Только вы точно уверены, что я смогу «условным» отделаться? Всё-таки, это не учебный конус на дороге снести…
– Да ты что, конечно, уверен, Андрейка! – горячо заверил его банкир, а сам незаметно потёр руки от удовольствия: надо же, как удачно смог всё организовать и «закрыть вопрос»!
Теперь и дочь его непутёвая спасена, и сам он, в этой мутной истории, нигде не «засветится».
– Я рад, что мы смогли так хорошо понять друг друга. – На прощание сказал Андрею Бурдин. – Помни, мальчик: ты сделал правильный выбор.
Перед тем, как оставить молодого таксиста и пьяного мужчину посреди заснеженной трассы, банкир ещё раз хорошенько огляделся по сторонам: чего ему не хватало, так это чтобы неподалёку обнаружились камеры дорожного видеонаблюдения, или случайные зеваки. Проверив всё, и удостоверившись в собственной безопасности – бизнесмен приказал дочери следовать за ним, и как можно быстрее.
– Поехали, — бросил он заплаканной девушке за рулём спорткара, — Дома поговорим ещё…
Дочь банкира, с печалью в глазах, взглянула на Андрея: она-то прекрасно знала, что никаких денег, этот добрый юноша, скорее всего, не получит. Но воле отца, ей сейчас перечить было бессмысленно. Поэтому девушка лишь сильнее вжала в пол педаль газа, с каждой секундой удаляясь от этого злополучного участка дороги всё дальше и дальше…
Андрей же, так и остался стоять посреди шоссе, дожидаясь приезда полиции и «Скорой», чтобы признаться им в том, чего никогда не совершал.
***
Конечно же, в итоге всё вышло совсем не так, как «напел» молодому таксисту в уши Бурдин. Мужчина, которого сбила дочь банкира – оказался дальним родственником мэра. По злой иронии, на суде пострадавший только и делал, что рассказывал прокурору – как «грубо» обходился с ним Андрей, когда тот якобы обнаружил, что сшиб мужчину на дороге. Про девушку и спортивный автомобиль, родственник мэра даже и не вспомнил.
Пименов потом часто думал о том, как могло так случиться, что именно этот запойный алкоголик окажется двоюродным племянником мэра, и так лихо разрушит всю его жизнь. Однако, и парень это прекрасно понимал, он сам – своими же руками, дал подписать себе приговор. Пьяный родственник главы города – лишь досадное недоразумение, в конце концов, «паршивая овца» бывает в каждом стаде – даже в таком высокопоставленном, как это.
Пименову дали пять с половиной лет колонии ни за что, точнее, только за то, что он сбил чиновничьего родственника. Пресса с удовольствием смаковала подробности этого дела, постоянно дискутируя о том, есть ли у власть имущих право так жестоко наказывать простых граждан – особенно, когда их вины в случившемся почти и не было, с учетом алкогольного состояния пострадавшего.
Виктор Османович же предпочёл в это всё и вовсе не вмешиваться: не хотелось ему портить столь трепетно выстроенные отношения с мэром, как не хотелось и того, чтобы его фамилия лишний раз фигурировала в деле какого-то сироты. Как и большинство богатых и жадных людей, Бурдин пожелал выйти из всей этой истории с незамаранной репутацией, а все его обещания относительно «лёгкого условного срока» для Андрея, и последующих за тем миллионов – оказались на деле не более, чем пустыми словами.
За весь срок, проведённый таксистом в тюрьме – ему пришло лишь несколько посылок с продуктами и тёплыми вещами. Да и то, были эти маленькие красочные коробочки не от «великого» банкира, а от какой-то, совершенно незнакомой Андрею, девушки. От Бурдина же больше не было ни слуху, ни духу. Он предоставил парня самому себе – выживать в месте, где большинство людей ломалось, словно соломинки под ураганным ветром…
***
Скрип шин автобуса по гравию заставил Андрея невольно вздрогнуть: на секунду, ему показалось, что он вновь стоит совершенно один, посреди заснеженной трассы. Парень поспешил отогнать неприятные воспоминания, он сел в автобус и уже через пару часов – вновь оказался в родном городе.
Как и планировал Андрей, он смог остановиться у своего друга по таксопарку. Евгений спокойно воспринял возвращение Пименова из колонии, тем более что до происшествия на трассе, они поддерживали вполне приятельские отношения. Собственную комнату Андрея, к тому моменту, уже забрало государство – поэтому парень был безмерно благодарен Евгению за то, что тот согласился приютить его у себя на первое время.
Вечером, когда мужчины собрали себе нехитрый ужин и открыли по бутылке пива, Евгений осмелился поинтересоваться у друга, чем тот планирует заниматься дальше. В ответ на это, бывший арестант лишь загадочно улыбнулся:
– Да вот, надо мне с одного «персонажа» должок стребовать…
– Да ладно, — не поверил Евгений, — Неужто у тебя здесь ещё какие-то связи остались? Я думал, ты опять всё «с нуля» начинать будешь… Ты знай, если что – я тебя по всём поддержу.
Андрей поблагодарил друга, а потом спросил:
– Слушай, а вот «Осман-банк» у нас в городе остался ещё? У них вроде бы в центре был головной офис.
Евгений посмотрел на друга с некоторым подозрением:
– А зачем тебе? Никак, ограбить их хочешь? – Пошутил парень, но тут же осёкся, поняв, что шутка получилась двусмысленной. – Прости, друг, я не то имел в виду…
– Ничего, я всё понимаю, — махнул рукой Андрей. – Нет, Жэка, тут всё будет по-честному. Один банкир мне денег должен, и много. Время прошло, а долг не погашен, пора бы ему и честь знать.
Евгений не стал расспрашивать друга дальше, поняв, что тема эта больше связана с чем-то личным – нежели просто материальный вопрос.
Поговорив ещё немного на отвлечённые темы, молодые люди легли спать. Впервые, за последние пять лет – Андрей заснул на мягком матрасе пусть старенькой, но раскладушки – а не на жёстких нарах. Это молодой человек посчитал для себя хорошим знаком – казалось, жизнь потихоньку, в мельчайших своих деталях, начала налаживаться.
Ранним утром следующего дня, Андрей отправился в «Осман-банк», принадлежавший самому Бурдину. Это было высокое современное здание, насчитывавшее, как минимум, пятнадцать этажей – полностью отведённых под инфраструктуру банка. Парень только присвистнул – со времени его ареста, здание заметно расширилось, обзаведясь огромными зеркальными панелями и ярким, стильным дизайном. Со стороны так даже и не скажешь, что хозяин всего этого великолепия – отъявленный негодяй и жмот. Бывший таксист хотел было войти в помещение, но его тут же, на входе, остановил охранник, мгновенно признавший в Андрее недавно освободившегося «сидельца». По напряжённому лицу охранника, парень понял, что просто так ему к Бурдину не попасть.
– Чего надо? – Грубо спросил мужчина в чёрном костюме, преграждая детдомовцу дорогу. – Готов «биться об заклад», никакого вклада у тебя в нашем банке нет, а уж если ты решил кредит взять, то я тебе и без комиссии сразу скажу, что денег тебе не дадут. Уж извини, бывших «зэков» мы тут не спонсируем.
– Мне бы к Бурдину, Виктору Османовичу попасть, — спокойно произнёс Андрей, — Передайте кому надо, что мне назначено. Уверен, он меня с радостью примет.
Охранник только рассмеялся в лицо молодому человеку:
– Серьёзно? К Бурдину пройти хочешь? «Назначено» у него, надо же. Так бы все бомжи с зэками и ходили бы сюда… Давай вали, пока руки-ноги целы. Я дважды повторять не люблю.
Однако Андрей даже не сдвинулся с места – он твёрдо решил закончить начатое пять лет назад дело.
– Ну, если ты сейчас не позвонишь своему боссу, и не доложишь обо мне – завтра тебя уже будут ждать очень большие проблемы. Причём от самого босса. Я бы на твоём месте так не куражился, мужик…
Пименов глянул на охранника своим фирменным взглядом «Хитмэна», что частенько наводил страх на противников парня, пока тот сидел в колонии. К его радости, страж «Осман-банка» купился: опустив глаза, охранник нехотя проговорил в рацию просьбу Андрея.
Бывший таксист с удовольствием наблюдал за тем, как сползла с лица мужлана в костюме его мерзкая ухмылка. Наконец, начальник службы безопасности дождался ответа от самого Бурдина, и Андрея, с явными опаской и неохотой, проводили на четырнадцатый этаж – в кабинет директора банка.
– Мы тут, у дверей подождём, Виктор Османович, — предупредили банкира охранники, — Если что – вы знаете, как в таких случаях действовать.
– Конечно, Миша. – С ледяным спокойствием откликнулся Бурдин, и только после этого, за Андреем закрылась дверь, оставив его один на один с бизнесменом.
К огромному изумлению Андрея, Бурдин вёл себя так, словно человек, стоявший перед ним, и не сидел пять лет в тюрьме по ложному обвинению, которое обманом заставил его на себя взять банкир.
– А, это ты, — лениво бросил он парню, — Ну, давай, выкладывай, зачем пожаловал. Я вас внимательно слушаю, молодой человек. — С издёвкой в голосе добавил бизнесмен.
Андрей молча глядел на своего обидчика. Столько лет, каждую ночь, он представлял себе этот момент, то, как будет стоять перед Бурдиным – и выскажет ему всё, что накопилось за эти годы в его разбитой душе. Он специально репетировал слова, думал, о чём скажет этому злодею в первую очередь – но сейчас…
Все мысли, точно испуганные птицы – вылетели из головы парня, оставив лишь горечь разочарования от увиденного. Не так он представлял себе объяснение с бизнесменом. Наконец, бывший заключённый нашёл в себе силы сказать:
– Вы мне должны, Виктор Османович. Много должны.
Бурдин сделал вид, что удивлён – его густые седые брови медленно поползли вверх:
– А-а-а, ясно… А я-то, дурак, думал, ты ко мне из чистой вежливости пришёл, поинтересоваться решил – как я тут, как дочка моя – после того ужасного происшествия…
– Не делайте вид, что не понимаете, о чём речь! – Разозлился Андрей. – Я по вашей милости, пять лет «на зоне» отсидел, небо видел только через железную клетку – а ведь вы могли тогда меня спасти! Помочь мне!
Парень сжал кулаки от отчаяния. Банкир заметил этот жест, и его рука медленно потянулась к «тревожной» кнопке, спрятанной под столом.
– Чем же я мог тебе помочь, голубчик? – Попытался отвлечь его от своих действий Виктор Османович. – Ты же человека сбил, еле-еле откачали его. Я тут совершенно не при чём был.
Пименов сделал пару шагов в сторону бизнесмена, угрожающе подняв руку:
– Как же вы так можете сидеть здесь, и врать мне прямо в глаза, а?! Ведь вы же были там, вместе с дочерью со своей, и шесть миллионов мне пообещали, если я на себя это дело «запишу»! Или вы уже забыли про это??
Губы Бурдина растянулись в неприятной улыбке. Так улыбается акула перед тем, как сожрать свою добычу:
– А-а-а, с этого и надо было начинать, Андрейка. За деньгами, значит, пришёл – не забыл. А то всё про какую-то ерунду говорит, ей-богу – ложь, совесть, честь…
Банкир плавно поднялся из-за стола, и, вытащив из кармана бумажник, отсчитал из него ленивой рукой пару тысяч рублей – после чего, брезгливо бросил их под ноги Андрею. Бывший таксист растерялся – такого унижения, он не ожидал даже от настолько мерзкого человека, каким был Бурдин.
– Ну, что же ты, Андрейка? Не глупи, бери свои денежки – или ты думал, что я тебе сейчас шесть «лимонов», с процентами – отстегну? По «полляма», за каждый «отсиженный» год? Так, что ли??
Банкир злорадно рассмеялся, и в этот момент, внутри Андрея словно прорвало годами сдерживаемую плотину. Теперь, он готов был пойти на всё, и, если понадобится – даже отомстить.
– Мы с вами так не договаривались, Виктор Османович. Если вы отказываетесь платить свой долг – тогда и я отказываюсь от своего обязательства молчать о том, что тогда, на самом деле, произошло на трассе.
Смех банкира резко оборвался. Высокий плотный мужчина начал агрессивно наступать на бывшего арестанта:
– Да кто тебе поверит, щенок?? – Прошипел он. – Там же, кроме нас, и алкаша этого, невменяемого – больше никого и не было. И камер – сюрприз! – там тоже не было! Так что ни черта ты доказать не сможешь, понял? Тем более, через столько лет!
Бурдин толкнул Андрея в плечо, и тот покачнулся – для человека его возраста, бизнесмен обладал довольно мощным ударом.
– Всё равно, я пойду к журналистам, и всё им расскажу! – Выпалил «в сердцах» Пименов. – Они же как волки, помните? Всегда придут за оставшейся тушей! Я им, главное, «дровишек в костёр» подкину, а дальше уж они пусть сами расследование проводят – кто там, и что там было…
Лицо Виктора Османовича побагровело, жуткий оскал исказил его лицо:
– Ты не посмеешь!! Я тебе говорю, забирай деньги и убирайся отсюда – пока по «второму кругу» в тюрьму не загремел! Будь уверен, уж я устрою так, что тебя, как рецидивиста – в самую тёмную и вонючую клетку посадят, из которой ты больше никогда, никогда – на свет Божий, не выберешься!!
Бурдин закричал охране, чтобы они выставили Андрея вон, и как бы парень не сопротивлялся этому – двое огромных «амбалов» отлично справились со своей задачей.
Через несколько минут – он уже глотал уличную пыль, лёжа лицом вниз на асфальте перед входной группой банка. Детдомовец медленно поднялся, и поплёлся прочь, проклиная весь мир и собственную глупость. Парень ощутил на лице что-то горячее: осторожно прикоснувшись к оцарапанной щеке, Андрей увидел на подушечках своих пальцев прозрачную влагу – то были слёзы, искренние и такие жестокие. Однако, не успел парень пройти и нескольких десятков шагов, как кто-то бережно ухватил его за локоть:
– Постой, — прозвучал у него за спиной приятный женский голос, — Нам надо поговорить. Пожалуйста.
Что-то в интонациях этой просьбы показалось Андрею знакомым – и он медленно обернулся. Ну, конечно. Глаза – зелёные, словно самые прекрасные в мире изумруды: перед ним стояла дочь банкира.
– Я знаю, сейчас уже, наверное, поздно об этом говорить, но… Прости меня, если сможешь. Понимаю, твоя жизнь была полностью уничтожена из-за меня.
Дочь Бурдина стояла перед Андреем – но как же сильно отличался её внешний вид от того, каким запомнил его сам Пименов! Вместо модных туфель – простые, видавшие виды, кроссовки. Никаких кутюрных платьев или курточек – только обычная светлая футболка, да светло-синие джинсы, подпоясанные широким кожаным ремнём. Красивые, отливающие пепельным блеском волосы – она собрала в простой «конский хвост».
Перемены в девушке приятно удивили парня, но он всё ещё был полон обиды на неё, и на её жадного отца.
– Что вам, с папашей, ещё нужно от меня? – Сурово спросил Андрей, потирая ободранную об асфальт щёку. – Можешь не делать вид, что хочешь мне помочь: вы меня развели, как последнего дурака, и у вас теперь всё «в шоколаде». Браво!
Андрей театрально похлопал в ладоши перед лицом девушки.
– Я даже имени твоего не знаю, только что ты – такая же Бурдина, как и он.
Девушка стыдливо поджала губы, замешкалась на мгновение, а потом быстро произнесла:
– Я не Бурдина, а Вознесенская. Злата Вознесенская. Это я тебе посылки отправляла, когда ты, ну… В общем, когда ты в тюрьме сидел.
Андрей в полном изумлении уставился на неё.
– Знаю, что это может выглядеть странно со стороны, но… Пожалуйста, выслушай меня. Может быть тогда, ты поймёшь.
– Злата Вознесенская, — задумчиво повторил имя девушки Андрей. – А ведь я уже где-то слышал эту фамилию…
Дочь банкира кивнула:
– Пожалуйста, пойдём вон в то кафе, посидим, кофе попьём – я тебе всё расскажу. Мне тебе смысла лгать нет, ты мне жизнь спас.
Немного подумав, бывший таксист согласился – терять ему, и в самом деле, больше было нечего, а оттого можно и в кафе посидеть. Ничего, не развалится он – девушку послушать, что ему «на зону» те самые, яркие коробочки отправляла.
«А там посмотрим, — подумал про себя Андрей, — может, что ценное для себя узнаю…».
Молодые люди отправились в кафе, где уселись за свободный столик, и Злата, не торопясь, начала рассказ о своей жизни.
***
Изначально «Осман-банк» носил название «Вознесение» – в честь родителей Златы – Юрия Николаевича и Ольги Александровны Вознесенских. В те времена (а было это очень много лет назад), их семейный банк ещё не был настолько масштабной корпорацией, и считался более локальным – работающим, в основном, с региональными партнёрами, не затрагивая столицу. При этом, Юрий Николаевич с супругой, всё-таки обладали в определённых кругах большим влиянием – тогда политика компании строилась исключительно на устойчивых моральных принципах её владельцев, таких как честность, благородство и помощь нуждающимся. Ни один человек, оказавшийся в сложной жизненной ситуации, никогда не уходил из «Вознесения» с пустыми руками – там доверяли своим клиентам, вникали в суть их проблем, и относились к людям с исключительным уважением. Клиенты же, видя столь хорошее к себе отношение, в ответ старались использовать полученные в кредит деньги – с максимальной для себя пользой – а потому, у них практически никогда не возникало серьёзных задолженностей перед банком. В этом была основная особенность компании, выгодно отличавшая «Вознесение» от других, подобных коммерческих организаций.
Первые годы жизни, Злата росла, словно пребывая в бесконечной сказке: девочку окружали лишь богатство и роскошь, а каждое лето – она проводила вместе с любимыми родителями, нежась под ярким солнцем – на самых лучших европейских курортах. Родители богатой наследницы безумно любили свою дочь, так что та не знала недостатка ни в чём: самая красивая одежда, самые популярные и лучшие игрушки, которым её одноклассники могли только позавидовать – всё это имелось у Златы в полном изобилии. Мало того, не каждый из её сверстников мог похвастаться наличием в своей семье личного водителя – отвозившего и привозившего девочку с занятий из школы, и из дополнительных творческих секций – а у Златы Вознесенской такой был. Как была и добрая, всё понимающая няня, которая частенько присматривала за малышкой в то время, пока её родители находились на работе, решая сложные вопросы своего бизнеса.
При таком обилии и многообразии развлечений, Юрий Николаевич с Ольгой Александровной всё же не забыли о самом главном – образовании своей любимой дочери. Родители уготовили для Златы большое будущее, и для того, чтобы девочка могла планомерно приближаться к нему год за годом, на её личном, отдельном счету – бизнесменами была «законсервирована» довольно большая сумма. «Разморозить» счёт, Злата смогла бы только тогда, когда придёт её время получать высшее образование: родители мечтали, чтобы их девочка училась в престижном университете страны, получая при этом диплом действительно международного образца. Это был ещё один момент, благодаря которому, юная Вознесенская совершенно не переживала о собственном будущем: девочка знала, что обо всём в её жизни – уже заранее позаботились её замечательные родители, а потому, жизнь, в целом – казалась Злате размеренной и беспечной. Возможно, такое впечатление складывалось у неё ещё и потому, что девочка попросту не знала о том, что может быть как-то иначе.
Так Злата жила до десяти лет, когда в её дом неожиданно пришла трагедия: отец – Юрий Николаевич, погиб в авиакатастрофе на собственном частном самолёте, вместе со своим телохранителем и пилотом. Это случилось, когда глава семьи совершал срочный и крайне важный вылет по делам фирмы – в один из отдалённых филиалов компании, находившийся на крайнем Севере. Сердце Златы тогда точно на сотню кусков разбилось – как маленькая фарфоровая статуэтка, случайно упавшая с комода на твёрдый мраморный пол. Впервые, с момента рождения, девочка ощутила, будто с глаз её – упала тонкая газовая пелена, обнажив под собой всю неприглядность и суровость реальной жизни.
Мать Златы сильно убивалась от горя в первый год после смерти супруга, потом её понемногу стало «отпускать», и тут обнаружилось – что женщина не в состоянии вести все дела их семейной компании в одиночку. Промучившись так ещё пару лет, Ольга Александровна всё же решилась – и вышла замуж за бывшего компаньона их отца, от партнёрства с которым Юрий Николаевич сознательно отказался несколько лет назад. Однако, это был единственный человек, кто досконально понимал все процессы работы банка изнутри, а потому брак с ушлым и хитрым Бурдиным – стал для Ольги Александровны, своего рода, подстраховкой – на случай, если её знаний не хватит для передачи дел, в будущем, родной дочери.
Виктор Османович, впрочем, имел на счёт «Вознесения» совсем другие планы. Используя лесть и обман, он прибрал к рукам все активы компании и, фактически, замкнул все финансовые процессы в банке только на одного себя. В то же время, Бурдин прекрасно понимал, что, так как в силу возраста он уже не может иметь детей – ему следовало заранее позаботиться о том, чтобы наследство Златы не «уплыло» от него в чужие руки возможного будущего зятя, или, ещё хуже – самой девчонки. С этой целью, хитроумный банкир сразу же удочерил девочку, став её приёмным отцом, а вместе с этим – досрочно «разморозил» её учебный банковский счёт – и перевёл все деньги на заграничные счета в офшоре, разбив их на небольшие денежные партии. Теперь, в случае чего, у него всегда будет отдельная «финансовая подушка», которая поможет ему безбедно пережить кризисный период длиной до пяти-шести лет.
Ольга Александровна, видя, как новый муж последовательно разрушает компанию отца Златы, и шаг за шагом уничтожает все принципы, на которых долгие годы базировалось их с Юрием Вознесенским делом – ужасно разозлилась, и хотела было подать на развод, без права Бурдина претендовать на какие-либо акции компании, или другие денежные активы. Но, к сожалению, было уже поздно: последним ударом, окончательно «подкосившим» мать девочки – стало обнуление всех акций «Вознесения», и последующее перерождение его в «Осман-банк», с совершенно новыми, деспотическими принципами работы с клиентами. Будучи совершенно подавленной судьбой своей семьи и дела всей своей жизни – Ольга Александровна пережила тяжелейший нервный срыв, в результате которого – ей пришлось уехать на длительное лечение за границу. Оттуда она так и не вернулась, объяснив в письме дочери, в качестве причины своего поступка – неспособность существовать дальше в том мире, в который превратилась её, некогда идеальная, семейная и профессиональная жизнь.
Девушка в тот момент – очень обиделась на мать, и, по правде говоря, так и не смогла её до конца простить – хотя и понимала прекрасно, чем обусловлено такое её поведение. Злата осталась в полной власти отчима, один на один со своими подростковыми проблемами, и жестоким хитрым мужчиной, готовым пойти на всё, только бы навсегда остаться у руля полученной столь лживым, и нечестным путём – банковской империи Вознесенских. Девушке пришлось пережить много унижений и издевательств со стороны приёмного отца: все они были связаны с её нынешним статусом «приживалки», не делающей, по мнению Бурдина, абсолютно ничего полезного, что можно было бы хоть как-то использовать для развития его компании.
Когда Злата выросла и превратилась в привлекательную молодую девушку, Виктор Османович задумал совершить «ход конём» – и выдать падчерицу за сына давнего финансового партнёра, проживающего и ведущего свою основную деятельность – в Арабских Эмиратах. Злата, узнав, что ей уготована судьба стать третьей женой молодого восточного бизнесмена – конечно же, «встала на дыбы». Она не собиралась калечить свою жизнь, да ещё и уезжать в совершенно незнакомую и чужую для неё страну – только ради расширения коммерческих интересов своего отчима. Тогда Виктор Османович пригрозил девушке, что лишит её того немногого, что ещё оставалось на её банковском счету, в качестве расходов на «женские штучки». Однако это уже мало волновало взбунтовавшуюся девушку:
– Да хоть всё себе забирай! И не подумаю я выходить замуж за твоего шейха! Что ты мне ещё можешь сделать? Ну, что? В работный дом меня сдашь?! Ты маму довёл до того, что она из дома сбежала, а теперь хочешь и от меня избавиться, продав подороже?! Никогда, слышишь, никогда я не променяю свою свободу на твои побрякушки!
Бурдин весь побледнел, словно у него отнимали самый ценный приз, добытый непосильным трудом в честном соревновании:
– Злата, не будь хоть ты такой дурой! Я же о тебе забочусь! Будешь как сыр в масле кататься, с таким-то мужем как Азис. Любая девка на твоём месте уже бы в огне изошла – одна ты из себя всё недотрогу корчишь, а ведь тебе, чай, уж не шестнадцать лет! Ну, потаскаешься ты ещё по своим кабакам лет пять, и что? Вся красота сойдёт с тебя, как позолота с ложки, и останется одно олово! А я тебе реальный шанс предлагаю, девочка. Уважь отца, прекрати комедию ломать. Тем более, я уже и Ахмеду обещал – он на днях своих сватов пришлёт сюда – знакомиться будем…
Злата, поняв, что её обрекают на участь быть выгодным товаром в хорошей сделке – не выдержала упорного давления отчима, и в тот же вечер попыталась сбежать из дома, угнав родительский спортивный автомобиль. К несчастью, на дороге в тот день разыгралась настоящая буря – и девушка не заметила, как тот пьяный мужчина угодил под колёса её машины. Всё произошло совершенно случайно, без какого-либо злого умысла со стороны Златы.
История с наездом на родственника мэра, и последующий суд над парнем-таксистом, навсегда изменили жизнь девушки. Внутри неё поднялись все те светлые чувства, которые столько лет исповедовал её родной отец: милосердие, сочувствие, желание помочь в трудной ситуации своему ближнему. Злата приняла решение хотя бы в маленькой части своей деятельности продолжить всё то, что делал её отец – находясь на посту директора банка «Вознесение». Девушка по доброй воле вступила в ряды волонтёрской организации, при этом навсегда покинув родительский особняк, где теперь вольготно разместился её ненавистный отчим. Наследница своих родителей, Злата стала вместе с единомышленниками помогать бездомным и больным людям, устроилась на благотворительную кухню, и теперь каждый четверг кормит тех, кто не в состоянии прокормить сам себя, или найти работу.
С Бурдиным, Вознесенская-младшая прервала всяческие отношения – не отвечала на его звонки, а потом и вовсе – сменила номер, чтобы его охрана не смогла до неё добраться. На протяжении следующих пяти лет, Злата жила в общежитии, вместе с другими девушками-волонтёрами. Она научилась ценить радости жизни и ни на минуту не забывала о молодом таксисте, отбывающем в колонии срок вместо неё. Поэтому-то, девушка считала своим долгом сделать для Андрея хоть что-нибудь, пусть даже это будет посылка в смешной коробке, состоящая из продуктов и вещей первой необходимости. Этим нехитрым действием, Злата пыталась хоть немного успокоить собственную совесть и поддержать своего спасителя…
Завершив рассказ, Злата смущённо умолкла. Андрей был немало удивлён, однако по-прежнему не понимал, чего от него хочет девушка:
– Да уж… Ну, а чего же ты от меня ждёшь? Чтобы я тебя простил? Так я на тебя никогда особо и не обижался – всё дело было только в твоём отчиме, Бурдине. Это он мне жизнь сломал, а не ты.
Злата судорожно выдохнула – она была благодарна парню за понимание и за то, что он хотя бы нашёл время её выслушать.
– Я, в общем-то, вот что тебе предложить хотела: приходи к нам, в волонтёрскую организацию? Предупреждаю сразу – особых удобств у нас нет, все участники между собой равны. Но, что я могу определённо тебе гарантировать – так это тарелку горячего супа, и сухое и чистое спальное место, где тебя не будут кусать клопы.
Девушка тихонько улыбнулась краем губ. Она очень надеялась, что Андрей примет её предложение. Парень, однако, всё же сомневался – стоит ли доверять той, из-за кого в его жизни образовалось столько проблем? Её он больше не винил, но всё же…
– Спасибо, я подумаю, — осторожно ответил ей бывший таксист.
Вернувшись к своему другу, Евгению, Андрей рассказал ему обо всём, что с ним произошло. Друг был очень удивлён и возмущён действиями банкира, однако посоветовал Андрею подумать над предложением Златы.
«Всё-таки, на первое время – для тебя это может стать выходом, — объяснил он своему приятелю. – Во всяком случае, пока не найдёшь что-то получше».
В итоге, Андрей согласился стать волонтёром, и стал помогать Злате. Деятельность благотворителей отвлекала парня от мрачных мыслей и воспоминаний из прошлого, а, кроме того, ему всегда нравилось помогать людям. Постепенно, зачерствевшая душа детдомовского парня оттаяла, и он, незаметно для самого себя – влюбился в напарницу.
Чувства Златы оказались взаимны, так что через некоторое время, молодые люди поженились, но при этом продолжили работать волонтёрами.
Спустя год, Злата узнала чудную новость – им, с Андреем, вскоре предстояло стать родителями. Парень очень обрадовался, узнав, что у него скоро появится сыночек или дочка. Он всячески окружал супругу нежностью и заботой, и не давал ей перерабатывать – парню, после всех испытаний и тягот, очень хотелось иметь нормальную здоровую семью.
Тем временем, Виктора Османовича настигла суровая кара за его грехи: оставшись в полном одиночестве, без жены и приёмной дочери – мужчина, наконец-то осознал, насколько пустой оказалась его жизнь без семьи и родственных связей. К сожалению, для восстановления всего этого, было уже слишком поздно: у Бурдина развилась тяжёлая форма онкологии, врачи лишь разводили руками – лечение уже не могло его спасти, жить банкиру оставалось буквально несколько месяцев. В тот момент, когда ему поставили диагноз – Виктор Османович впервые задумался о том, что ему теперь делать с имевшимся богатством. На тот свет ведь, его с собой не заберёшь?
Разыскав, с помощью своих помощников, приёмную дочь и её мужа-таксиста, Виктор Османович вызвал их к себе, и искренне попросил у пары прощения:
– Простите меня, дети, старого дурака – совсем мне деньги глаза застлали… Я столько горя причинил вам, но… Надеюсь, хоть это сможет что-то исправить.
Увядающими руками – банкир протянул Злате какую-то бумагу. Вчитавшись, девушка с изумлением поняла, что перед ней – дарственная, в которой Бурдин оставляет им с Андреем всё своё имущество, право на счета и, самое главное, отдаёт приёмной дочери её банк.
– Эта компания по праву принадлежит тебе… По кровному праву, — задыхаясь от боли, проговорил больной бизнесмен. – Уверен, ты сможешь вернуть всё так, как оно было до того, как я… Как я – всё разрушил… Прости меня, дочка, прости…
На глазах Виктора Османовича заблестели слёзы искреннего раскаяния. Поражённая Злата и её муж, конечно же, простили умирающего отчима.
Пара переехала в родительский особняк Златы, чтобы иметь возможность полноценно ухаживать за Бурдиным в отведённое ему время. Увы, карма настигла банкира ровно через месяц – он скончался во сне. Злата продала особняк Вознесенских, и передала часть акций компании отчима в руки надёжным партнёрам её отца, которых ей рекомендовала мать.
Ольга Александровна всё ещё жила за границей, однако им с дочерью удалось-таки найти общий язык и помириться: мать девушки обещала, что обязательно прилетит к ним с супругом на крещение их будущего ребёнка.
Часть денег с офшорных счетов, чета Пименовых-Вознесенских забрала себе, чтобы построить на них собственное «родовое гнездо», а другую часть – они вложили в строительство большого благотворительного фонда, с примыкающим к нему центром помощи нуждающимся.
Сейчас Злата с Андреем ждут появления своего первенца на свет, и наслаждаются каждым днём – проведённым вместе. Они совершенно счастливы, и искренне верят, что так будет и впредь.
0 Комментарий