Комья мокрой глины глухо стучали о крышку гроба, а тринадцатилетней Даше всё не верилось, что она больше никогда не увидит свою тихую, молчаливую мать.
Нина болела долго, сколько Даша себя помнила, она всегда отличалась хилым здоровьем, плохо ела и почти не спала ночами. Долгое время они жили вдвоём, а потом в их жизни появился Семён.
Девочке сразу не понравился этот суровый, бородатый мужчина, а он, словно не замечая ее недовольства, стал помогать Нине собирать вещи и носить их в его машину.
– Мама, мы что уезжаем? – спросила Даша маму.
– Да, доченька. Теперь мы будем жить с дядей Семёном. Он очень хороший и вы с ним обязательно подружитесь.
– Но, мама, я не хочу никуда уезжать! Здесь мои друзья, Алёнка, мы с ней договорились, что будем сидеть за одной партой. Мне же скоро в школу, ты что, забыла, мама?
– Нет, я всё помню. Только в школу ты будешь ходить в деревне, неподалеку от хутора дяди Семёна. В самом хуторе школы нет, и дядя Семён обещал возить тебя в соседнюю деревню, – поясняла мать, а потом, утомленная расспросами раскапризничавшейся дочери, без сил опустилась на стул.
– Я не хочу, не хочу, мама! – кричала девочка и вдруг замолчала от неожиданности, почувствовав, как Семён крепкой рукой сжал её запястье.
– Прекрати! – строго сказал он. – Ты видишь, матери и так плохо! Слушай, что тебе взрослые говорят и перестань верещать, я этого не люблю…
Даша испуганно притихла и до самого хутора Семёна тёрла саднившую руку, которая очень сильно болела.
С того самого дня начались для девочки безрадостные дни. Строгий отчим заставлял их с матерью работать на хозяйстве, сам же часто уходил на несколько дней и возвращался уставший и молчаливый. Он наскоро обедал и ложился спать, и тогда испуганная мать умоляла дочку не шуметь и дать дяде Семёну поспать.
– Мама, я боюсь его, он плохой, – плакала девочка. – Давай уедем от него, я его боюсь!
– Ну что такое ты говоришь? – тихим голосом говорила ей мать и гладила вихрастую голову дочери. – Дядя Семён очень хороший… И ты однажды поймешь это.
– Мама, тогда почему ты всё время плачешь?
– Ох, доченька, доченька, – вздыхала Нина, но ничего не объясняла девочке, торопливо отправляя её во двор, чтобы Семён мог выспаться в тишине.
Однажды ночью Даша проснулась от какого-то шума и сначала не поняла, в чём дело, а потом увидела, что отчим несёт мать на руках в машину.
– Я скоро приеду, – сказал он девочке, – закройся и никого не впускай.
– А мама?!
– Ей надо в больницу… – больше Семён ничего не сказал, а через секунду машина рванула с места.
Он вернулся поздним утром, был как всегда молчалив, и Даша боялась расспрашивать его, ожидая самых плохих новостей. Мать вернулась только через три недели, она и в самом деле лежала в больнице и очень обрадовалась, увидев дочь. Даша обнимала её и заливалась горькими слезами, умоляя маму больше никогда не бросать её.
Нина обещала, но слова своего не сдержала и вот теперь оставила её навсегда.
Девочка плакала, стоя у могилки матери, в окружении немногих соседей. Вдруг кто-то положил ей руку на плечо, и она встретила суровый взгляд отчима и вздрогнула. Теперь она осталась с ним один на один и знала, что никто не сможет защитить её.
Прошло несколько дней. Каждый раз, когда отчим обращался к девочке, она испуганно сжималась, и он отступал от неё, хмурился и молчал. Но вот как-то вечером Даша проснулась от его прикосновения:
– Тебе снится плохой сон, ты стонешь! – сказал он и потянул на себя её одеяло. – Давай я тебя укрою.
– Нет, не надо. Я сейчас приду! – сказала она, выскользнула из постели и, в одной пижаме, вышла на улицу.
Оглянувшись на светящееся окно, девочка перелезла через забор и бросилась бежать в сторону подступившего к хуторку леса…
Даша старалась сдерживать рыдания, но сердце так и рвалось из её груди. Страха перед глухой чащей не было, гораздо страшнее был отчим, который ждал её там, в доме. Но она не хочет, чтобы он был рядом, не хочет жить с этим страшным человеком, она убежит от него, спрячется так, что он никогда её не найдет…
Девочка бежала долго, потом, когда лес стал непроходимым, перешла на шаг. Ветки то и дело хлестали её по лицу, тьма окружала и давила, грозясь проглотить несчастного ребенка. Даша остановилась и прислушалась. Она очень боялась погони и теперь, задержав дыхание, слушала, не идёт ли этот страшный человек за ней по пятам. Сначала Даше показалось, что вокруг стоит тишина, но прошла минута, другая, и ночной лес стал наполняться непривычными звуками, которые подбирались к девочке всё ближе и ближе. Она испуганно ойкнула, только теперь понимая, что не сможет выбраться из леса, они ведь раскинулись на много километров вокруг, а ещё тут постоянно попадались болота…
Вдруг рядом кто-то глубоко и протяжно вздохнул. Даша закричала от ужаса, а неподалеку под чьей-то ногой хрустнула ветка, вот ещё и ещё раз. Обдирая руки и коленки, девочка, завывая от страха, стала карабкаться на дерево…
Осенний, холодный ветер трепал ещё не облетевшую листву, начал накрапывать дождь, пронизывая темноту острыми струями. Даша примостилась на толстой, шершавой ветке, подтянула колени к подбородку и прижавшись спиной к стволу, пыталась собственным дыханием отогреть коченеющие руки и ноги. Вдалеке раздался протяжный волчий вой.
– Мама, мамочка, – прошептала девочка посиневшими, непослушными губами. – Мамочка, помоги, мне так страшно!!!
Дрожь сотрясала всё тело, и Даша закрыла глаза…
***
Семён долго ждал падчерицу, в конце концов забеспокоился: не могла же она столько времени находиться в уборной. Мужчина вышел в сени, накинул бушлат и шагнул во двор:
– Даша! – позвал он девочку.
Ответом была тишина. Не переставая звать падчерицу по имени, Семён обыскал все уголки двора: её нигде не было. Мужчина вернулся в дом: пусто. Куда же она могла подеваться?! Семён в отчаянии заметался по улице, потом побежал на кладбище, думая, что Даша могла пойти туда. Но ведь на дворе была уже глухая ночь!!! Впрочем, на кладбище Семён тоже никого не нашел. Тогда он стал поднимать соседей и умолять помочь ему в поисках. Люди осмотрели все дворы, Даши нигде не было.
– Да что у вас там произошло? – воскликнула пожилая соседка Клавдия. – Ох, да я и сам не знаю. Мы как обычно поужинали, Даша ушла спать. Слышу, стонет, ворочается в постели. Ну я её разбудил, хотел укрыть, она сказала, что ей выйти надо и всё. Пропала. Господи, где же искать её??? Не могла же она уйти в лес! Лес… Но зачем??? Зачем???? Боже мой, там же сейчас столько волков…И медведи… а болота! О господи, господи! Только не это!
Страшная мысль поразила Семена до глубины души. Он схватил фонарик и направил его на землю, пытаясь отыскать следы падчерицы. Долго он и другие мужчины осматривали всё вокруг, вдруг Семён вскрикнул: в грязи четко отпечатался след маленькой ноги: и он был направлен в сторону леса…
***
Голодная, истерзанная девочка провела в лесу больше суток. Она долго шла, совсем не понимая, куда идёт, потом разворачивалась, надеясь отыскать путь в деревню, снова плутала, забираясь в чащу всё дальше и дальше. Под ногами теперь очень часто хлюпала вязкая грязь то и дело срывающийся дождь шлепал по быстро набиравшимся лужам.
Наконец, силы оставили её, она упала на ветки валежника и потеряла сознание. Не сразу, но вдруг Даше стало тепло и очень легко. Ей казалось, что она превратилась в птицу и летит куда-то далеко-далеко…
***
А Семён, укутав её в теплое одеяло нём девочку на руках, прижимая к себе истерзанное тельце и благодарил Бога за то, что тот помог отыскать Дашу. Семён совсем было отчаялся найти её, но на всякий случай, оставив поисковую группу в стороне, свернул к Гнилым болотам. Ночь уже наступила, когда в свете фонаря блеснуло розовое пятнышко. Это был лоскуток от Дашиной пижамы. Семён по рации связался с одним из поисковиков, потом продолжил поиски.
И вот, на куче валежника он увидел Дашу. Сначала Семён подумал, что она мертва,но когда наклонился, почувствовал слабое дыхание девочки. Она не дошла до края болота всего пятьдесят метров, когда упала без чувств на сваленные ветви старого дерева.
Даша пришла в себя в больнице. Сначала она не поняла где находится, но потом догадалась, что кто-то её спас. Рядом сидела соседка тётя Клава и когда увидела, что Даша открыла глаза, всплеснула руками:
– Господи, Дашенька, ну наконец-то! Как же ты нас всех напугала! Как ты себя чувствуешь, деточка?
– Хорошо! Это вы меня спасли, тётя Клава?
– Нет, это твой папа тебя нашел…
– Папа? У меня нет папы, мама говорила, что он умер много лет назад.
– Я имела в виду Семёна. Эх, Даша, если бы ты только знала…
– Он мне не папа, он злой, не хороший, я боюсь его! Он хотел меня обидеть, убить…
– Да что же ты такое говоришь, дурёха!? Разве можно так обижать Семена? Он добрейшей души человек! Сколько суток не спал, пока тебя искал, да тут вот ещё с тобой. Ты ведь два дня в себя не приходила, и он ни на минуту не оставлял тебя. Сейчас его в милицию забрали, допрашивают, почему за тобой не уследил.
– Я боюсь его, тётя Клава. Он и маму обижал. Из-за него она умерла! Он её работать заставлял, а она болела, ей было нельзя!
– Ох, девочка, – вздохнула Клавдия. – Маленькая ты ещё и глупая, чтобы знать всю правду. Да я тебе все равно расскажу. Мне это твоя мать рассказывала. В подробности я вдаваться не буду, не для твоих они ушей, потом вырастешь, всё поймёшь.
Клавдия помолчала, подбирая слова, потом начала свой рассказ и от каждого её слова глаза Даши распахивались все шире и шире. Наконец она не выдержала:
– Это правда?? Тётя Клава, это правда???
Да. Это было правдой. Нина, мать Даши, встретила и полюбила Валеру, когда ей было уже за тридцать. Он был младше её на несколько лет, но для них это ничего не значило. И хотя жили они в гражданском браке, Нина в своём Валерочке души не чаяла и даже не догадывалась, что её любимый половину своей жизни провел за решеткой, начиная свой преступный путь с малолетки.
Воровство и грабежи были для него привычным делом, последний же свой срок Валера получил за нанесение тяжких, телесных повреждений ни в чём не повинному человеку. Любовь Нины к Валере была слепая. Она ничего не видела, кроме его ясных глаз, ничего не слышала, кроме нежного шепота. Для него же она стала тихим пристанищем, где можно было отдохнуть не только телом, но и душой.
После отбывания последнего срока, Валера на пару лет затих. Но деньги, которые он сумел припрятать до ареста, быстро закончились, и он снова решился выйти на дело. Вступить в местную группировку труда для него не составило, вот только там же он подсел на иглу и теперь его жизнь завертелась в ускоренном темпе.
Тем временем Нина родила дочку Дашу и Валера, приходя в семью, пытался хоть как-то привязаться к девочке, но не мог, не чувствовал он с ней родства, да и Нина ему ужасно надоела.
– Валера, у тебя появилась другая женщина? – расплакалась как-то Нина.
Валера ничего не ответил, а когда она стала осыпать его упрёками, впервые поднял на беззаветно любящую его женщину руку. С тех пор Валеру словно подменили. Несколько раз избитую женщину увозили в больницу, а Дашу забирала соседка, жалея участь несчастной девочки.
– Нина, – как-то не выдержала она. – Да прогони ты его уже! Что ж ты терпишь? Разве это любовь???
– Ох, Маша, я и сама не знаю, как от него избавиться! Я ведь его и вправду любила, верила! А теперь видишь, что…
– Участковому скажи, пусть его заберут на пятнадцать суток, посидит, шелковым станет!
Нина так и сделала. Вот только шелковым он не стал. Вернувшись, снова безжалостно избил сожительницу, а потом пропал на несколько дней. Все это происходило на глазах маленькой Даши, но детская память щадит неокрепший ум и наглухо запечатывает то, что ей помнить не нужно. Вот и девочка напрочь забыла все, что видела…
А вот Семён забыть страшные дни не мог. Он не был знаком с семьёй Нины, да и не хотел никого знать, слишком был счастлив. Жена Семена родила ему дочку Анечку, она была ровесницей Даши, и даже чем-то похожа на неё. Вот только судьба у Анечки и её мамы была страшной. Семён был начинающим бизнесменом, занимался поставками различных товаров, работал добросовестно, заключённые контракты никогда не нарушал и его дела шли в гору.
Но однажды к нему подошли трое мужчин и потребовали, чтобы он платил им деньги каждый месяц.
– Интересно, за что это? – усмехнулся Семён.
– За то, что ты работаешь. Считай это видом налога. Только бабки будешь передавать из рук в руки.
– Значит так, ребята, никаких денег я вам платить не буду, а если ещё раз сунетесь ко мне, мало вам не покажется.
– Оба-на! Так ты не из понятливых? В общем так, срок тебе месяц. Не будет бабок, пожалеешь! Денег Семён платить рэкетирам не стал и через месяц у него сгорел гараж, вместе с машиной.
Семён снова не сдался и написал заявление о поджоге, власти обещали разобраться. Обнадёженный, он уехал в рейс. Три дня Семена не было дома и за это время вся его жизнь, разбилась на мелкие кусочки. Как-то поздним вечером ему позвонил старик-сосед Пётр.
– Семён, Семёнушка, – дрожащим голосом проговорил он. – Тут такое…Ты возвращайся побыстрее, Семёнушка…
– Что случилось? – обеспокоенным голосом, стал расспрашивать Семён Петра. – Что-то с моими? Я дозвониться Любушке не могу. Петя, Петя, да говори же ты, что произошло????
Но старик в ответ только рыдал и охал. Колеса машины Семена не касались земли, так он спешил домой. И всё равно опоздал. Навсегда опоздал…
Тела Любы и Анечки, уже увезли и Семёна вызвали на их опознание. Как узнал Семён, в его квартиру ворвались трое, главным среди которых был Валера, безжалостный и жестокий. Забрав всё, что было в квартире ценного, он первый надругался над испуганной, беззащитной женщиной, а потом избавился от неё и от дочки, не желая оставлять свидетелей. Обезумевший от горя Семен не знал, как и пережил это страшное время. Похороны, следственные мероприятия, бесконечные допросы, сменявшие друг друга лица…
И обещания найти и наказать преступников.
Семён нашел их сам. Всех, кроме Валеры. Избитых, полуживых он привёз их к отделению милиции. Однако, вместе с ним задержали и самого Семёна. До суда он сидел в тюрьме, потом его оправдали и выпустили.
Семён дрожал от нетерпения, он жил одной надеждой, отыскать Валеру. Но следы того потерялись. Время шло, но ни боль, ни злость Семёна не проходили. И тогда ему повезло: он узнал, где живут жена и дочь его врага.
Нина открыла ему дверь и с удивлением посмотрела на высокого, бородатого мужчину с пылающим от ненависти взглядом.
– Вам кого? – спросила Нина и тогда он втолкнул её в квартиру и захлопнул за собой дверь.
Семёну хотелось выкрикнуть в лицо этой женщины, всё, что он хранил в себе, хотелось уничтожить всё, что любил Валера, но тут в дверях показалась хрупкая фигурка Даши. В глазах Семёна пошли круги…
Он опустился на пол, прижавшись спиной к стене и горько зарыдал, проклиная себя за слабость…
Потом они долго сидели на кухне, и Нина рассказывала ему про свою горькую жизнь.
– Если бы вы знали, как я виню себя за всё… Если бы не дочка, я бы дня на этом свете не задержалась… Дашу жалко… Зверь, господи, какой он зверь… Простите нас, Семён… Простите…
Так и не сумев отомстить, Семён уехал, а через несколько дней стало известно, что бог сам покарал Валеру: его растерзанное собаками тело, нашли на каком-то пустыре… Семён уехал из города в глушь, где был домик его деда. Там он решил жить в тоске по своим любимым девочкам, поступил на службу в лесное хозяйство егерем, но пару раз в год бывая в городе, чтобы навестить родные могилки, обязательно заезжал к Нине. Он и сам не знал, что его туда тянуло. Однажды он приехал как обычно и увидел, что женщина совсем сдала.
– Ну что с тобой? – спросил он Нину.
– Внутри сильно болит. Наверное, повредил он мне что-то своими побоями. А за могилки ты, Семён, не переживай. Я ухаживаю, постоянно туда хожу. И цветочков посадила…
– Я видел, спасибо… Ты скажи-ка, в больнице была?
– Была. Говорят, серьёзное обследование нужно и может быть операция.
– Понятно, – кивнул Семён и ушел.
Вернулся он через неделю с деньгами.
– Вот, квартиру продал. Ложись в больницу, лечись. Нина упала ему в ноги:
– Да что же ты за человек такой. Мы тебе столько горя причинили, а ты …
– Не надо, Нина, встань. У каждого свой крест и совесть тоже, у каждого своя. Ты передо мной ни в чём не виновата.
Нина подлечилась, и Семён забрал её и Дашу к себе домой. Это были самые счастливые годы для Нины. Слёзы она лила только от благодарности к Семёну, полюбила его всей душой и мечтала подарить ему ребенка.
Вот только забеременеть у неё никак не получалось и лишь однажды Нина, замирая от счастья, поняла, что ждёт малыша. Врачи только руками всплеснули и категорически стали настаивать на том, чтобы она сделала аборт, но женщина была непреклонна: она обязательно родит Семену дочку или сына и ему не будет так тягостно думать о погибшей Анечке. Семен был очень хорошим, чтобы у неё и у Даши было всё, он брал постоянные подработки, нанимался грузчиком на станции, иногда приходя домой и падая без сил.
Дашу он каждый день возил на машине в школу и забирал оттуда, покупал ей подарки и лакомства, но никак не мог преодолеть тот барьер, который девочка поставила между ними. Почему-то она боялась Семёна и он, понимая это, не докучал ей, старался не беспокоить и не показывать своей привязанности к ней.
Врачи оказались правы. Отторжение плода у Нины началось, когда она была уже на пятом месяце и, что бы ни делал для её спасения Семён, женщины не стало. И он остался с испуганной девочкой-подростком на руках…
– Вот такая судьба досталась Семёну, – закончила свой рассказ Клавдия. – Семён любит тебя как отец. Вашу квартиру продавать Нине запретил, сказал, что она тебе должна остаться, а свою квартиру ради твоей матери не пожалел. Вот какой человек! Сколько лет вы вместе прожили, а ты выдумала себе невесть что! Эх ты! Вот теперь лежишь с воспалением лёгких, и он, бедняга, измучился, переживая за тебя!
Даша закрыла глаза и вдруг ей стали вспоминаться тихие вечера, когда они собирались за столом во дворе под раскидистой липой, и мама вела с Семёном спокойные беседы о чём-то. Только ей, Даше, скучно, она встаёт и уходит, словно не слыша, как они её зовут. А вот отчим и мама на первой линейке Даши, смотрят как она даёт первый звонок и улыбаются. Но Даша не довольна. Она не хотела учиться в этой деревенской школе…
Вот снова дома. Семён дарит Даше новенький велосипед, но девочке не нравится сиреневый цвет…
Боже мой, неужели это она была злой??? Она была неблагодарной…
И в тот вечер, отчим хотел просто укрыть её, поправить сползшее на пол одеяло, а она….
Не в силах сдержаться, девочка расплакалась…
А вскоре, когда Дашу выписывали, к ней подошла незнакомая женщина лет пятидесяти:
– Даша, я двоюродная сестра твоей мамы. И приехала, чтобы забрать тебя к себе… Я живу в Сочи, у моря. Там хорошо, тепло…
В это же время в палату вошёл и Семён. Он был с ней, пока она бредила, но с тех пор, как она пришла в себя и пошла на поправку, не хотел снова напугать её и только теперь решился навестить. Даша взглянула на тетю, потом перевела взгляд на отчима и, подойдя к нему, сказала:
– Пойдем домой, папа…Я так соскучилась по тебе… И прости меня за всё — за всё…
Прошло пятнадцать лет. Даша давно была замужем и жила очень счастливо. В её семье подрастали дочки Анечка и Любушка, а ещё сынок Семён, которого она назвала в честь своего любимого папы. Сам Семён по-прежнему жил на хуторе и очень любил, когда к нему приезжали гостить дочь и внуки, в которых он просто души не чаял. И Даша не уставала заботиться о старике, а ещё постоянно ухаживала за двумя могилками на городском кладбище…рассказывая им, как сейчас живёт их муж и отец … её любимый папа Семён.
0 Комментарий