Галина Сорокина медленно брела после ночной смены в сторону торгового центра. Накануне днём, девушка увидела в интернете красочное объявление, где говорилось, что сегодня, в торгово-развлекательном комплексе, что находился неподалёку от места её работы – будут очень большие скидки (до семидесяти процентов) на весь ассортимент одежды. Единственным минусом подобного, поистине шикарного предложения, было то, что весь «праздник жизни» будет длиться только один день. Так что бережливой медсестре, коей как раз и являлась Галя, не оставалось ничего иного, кроме как отправиться на глобальную распродажу сразу же, после окончания рабочих «суток».
Конечно, девушка могла бы совершить свой «шопинг» в любой другой, более удобный для этого день – однако Галина не привыкла раскидываться деньгами направо и налево, а уж тем более – покупать вещи, продающиеся с огромной наценкой из-за популярного бренда, или же только потому, что те являлись эксклюзивной частью «новой коллекции». Это не значило, что Галя не любила хорошо одеваться, просто она не видела разницы между пальто, купленным в первый, «стартовый» месяц продаж – и тем же самым пальто, продающимся, к примеру, летом – когда спрос на него уже не будет таким большим, а вот цена, напротив, снизится – и притом довольно существенно. К тому же, девушка принадлежала к числу тех немногих любительниц носить одну, но качественную вещь по несколько сезонов подряд – поэтому к выбору покупки всегда подходила очень ответственно.
Наконец, впереди замаячили завлекательные огни торгового центра. Галя испытала лёгкое возбуждение, входя в широкие вращающиеся двери комплекса: она не так часто бывала здесь, так что каждое посещение было для неё сродни празднику. Изнутри, всё выглядело ещё более ярким и современным, чем запомнила это девушка, когда была здесь в последний раз. Казалось, этот торговый центр был каким-то волшебным местом, наподобие кубика Рубика или калейдоскопа – каждый раз, Галина отмечала, что тот стал ещё краше, а в интерьерах его всё больше сквозили ультрамодные и смелые дизайнерские решения. Вот и сегодня, несмотря на то что времени было лишь десять минут первого по полудню, торговый центр оказался плотно заполнен людьми. Среди множества разноцветных огней и подсветок, создающих поистине праздничное, словно бы новогоднее настроение – сновали взад-вперёд покупатели, выискивая в многочисленных лабиринтах сияющих магазинов подходящие для себя по соотношению «цена-качество» товары.
Масштабная рекламная кампания, проведённая комплексом в интернете и на телевидении – дала нужный результат: народ стекался в торговый центр со всех концов города, привлечённый заманчивыми обещаниями о «беспрецедентно» низких ценах. Куда бы ни посмотрела Галина – везде, в магазинах, было полно народу: люди не жалели ни сил, ни времени – только бы выгодно купить понравившуюся им вещь, а потому придирчиво перебирали одежду на вешалках, и стоявших по всему пространству торговых павильонов рольгангах. Соседние магазины обуви тоже не скучали без дела: уставшие женщины-продавцы, с самого утра вынуждены были бегать «как угорелые» — только бы угодить привередливым, а подчас и очень темпераментным покупательницам.
Прямо перед лицом Галины – в одном из обувных бутиков – разворачивалась целая драма, с участием аж трёх пар осенних сапог. Покрасневшая от натуги, довольно полная женщина, с дико вращающимися глазами, кричала на молоденькую продавщицу – из обрывков диалога, что доносился до ушей медсестры, та смогла сделать вывод, что речь шла о скидке на все три пары обуви. Якобы, те сапоги были «не адаптированы под русский размер», а потому, раз это ошибка магазина – им следовало сделать на них ещё большую скидку – во всяком случае, на этом яростно настаивала покупательница. Бедная девушка-продавец, пыталась, в свою очередь, объяснить настырной покупательнице, что вся обувь в их магазине и так уже продаётся по самым низких ценам, с учётом общей акции, проводимой в торговом центре…
Окончания истории, Галина не слышала – слишком уж противно ей стало от криков этой, явно не бедной, дамы. Девушка никогда не понимала таких людей: по её скромному мнению, раз уж ты пришёл в магазин в качестве покупателя – то уж, будь добр, играй «по правилам» – в конце концов, продавцы – такие же люди, как и ты сам, и работа у них тоже далеко не лёгкая. Если тебе что-то не нравится в конкретном магазине – всегда можно пойти и поискать другой, где обязательно найдётся товар, соответствующий твоим требованиям и кошельку.
Сама Галя тоже пришла в магазин не просто так: ей нужно было купить для себя осеннее пальто и полуботинки, желательно, на плоской – но эргономически-правильной, удобной платформе. Заодно, девушка хотела приобрести несколько тёплых водолазок (ходить в них на работу) и пару красивых кофточек, чтобы иметь возможность носить их по торжественным случаям (день рождение у коллег по работе, или поход в театр).
Медсестра поднялась на второй этаж торгового центра, и тут поняла, что у неё, от обилия магазинчиков и крупных одежных масс-маркетов, буквально, «глаза разбегаются»: за то время, пока девушке не было необходимости наведываться сюда – здесь появилось множество «новых имён» и кричаще-красивых вывесок. Одновременно обрадованная, но и несколько обескураженная таким огромным выбором (Галя не любила много времени проводить в магазинах) – девушка начала медленно изучать ассортимент одного бутика за другим, то и дело тихо «охая» от прекрасно сшитых, но при этом всё же неоправданно дорогих цен.
Конечно же, огромные скидки и масштабная акция не были до конца правдивы: как и в любом торговом центре такого уровня (а это был самый крупный комплекс в их городе) – продавцы никогда не отважились бы работать себе в убыток, пусть и ради хорошего, с экономической точки зрения, покупательского спроса. Там и тут, действительно хорошие вещи стоили незначительно дешевле, чем в самый обычный день, поэтому задача Гали по подбору нового гардероба невероятно усложнилась. Сама она ни за что бы не пришла в столь помпезное место, если бы не откровенная нужда: так уж получилось, что те запасы осенней одежды, которые девушка неизменно использовала на протяжении вот уже шести лет – попросту износились до такой степени, что их уже можно было смело пускать только «на тряпки». Даже мама Галины – исключительно экономная и не привыкшая к особой роскоши женщина – и та посоветовала девушке обновить гардероб:
– Галя, девочка моя, ты посмотри, что от твоей осенней кофточки-то осталось? Это же ужас! Тут ткань выцвела, а там – ты посмотри только! Моль уже самую настоящую дырку проела! Детка, так же нельзя… А пальто твоё, а сапожки? Ты погляди только, во что ты одеваешься – так же можно и с работы вылететь быстрее пули… Всё-таки, не в «ночлежке» какой-нибудь работаешь, надо минимально, но соответствовать.
Галине тогда стало ужасно стыдно, ведь сама она всегда жила исключительно по принципу: «купил – так носи до последнего», и в обычной жизни не слишком-то «заморачивалась» по поводу своего внешнего вида.
Однако слова матери заставили её задуматься: действительно, некоторые вещи девушка покупала строго по необходимости, но раз уж её одежда действительно уже вышла из строя по причине глобального износа – это ли не повод купить себе новую, устроив таким образом маленький праздник?
Гале всегда нравились красивые и практичные, качественные вещи. В этом отношении, она всегда интересовалась английской и японской модой, смотрела специализированные сайты, подборки и т.д. Стиль этих экзотических для девушки стран – очень ей импонировал, однако она прекрасно понимала, что на зарплату медсестры, да ещё и со старенькой мамой на руках – особо-то не разгуляешься. Ладно бы, если эти вещи стоили хотя бы в среднем ценовом сегменте – тогда Галя ещё смогла бы как-то приспособиться, покупая по паре модных и красивых вещей в год. Но ведь ценник начинался от нескольких десятков тысяч рублей! И это только обычная, ежедневная одежда, типа тех же водолазок, юбок или блейзеров. Куда уж тут быть модной – достаточно и того, чтобы все вышеперечисленные вещи были прочны, и, по возможности, неплохо сидели…
Галина с грустью перевернула очередную этикетку с ценой понравившейся ей модели пальто: пятьдесят семь тысяч рублей.
«Господи, да это же почти два месяца на эти деньги жить можно, если не шиковать и не есть в столовой по утрам», — подумала девушка, печально откладывая понравившуюся вещь в сторону.
Продавец, тем временем, с подозрением посмотрел на очень скромно одетую потенциальную покупательницу. К его чести, парень-консультант не стал приставать к девушке с расспросами из серии «вам что-нибудь подсказать?», и предоставил ей возможность самой спокойно побродить по магазину, в очередной раз убедившись в том, насколько далеки её доходы от того, как ей на самом деле хотелось бы одеваться.
Обойдя ещё с десяток бутиков, и переворошив там целую гору разнообразной одежды, Галя расстроилась ещё больше – почти всё из того, что привлекло её внимание – или не подходило ей по размеру (девушка имела стройные, но далеко не «модельные» формы), или оказалось для неё запредельно дорого. Глубоко вздохнув и смирившись с действительностью, Галина решительно направилась к эскалатору, ведущему на последний этаж торгового центра – там, судя по красочным, кислотного цвета указателям, была грандиозная распродажа стокового магазина одежды «премиум-эконом» класса.
Когда девушка проходила мимо фуд-корта (огромной зоны с популярными ресторанами быстрого питания, а также с мини-кафе, предлагающими различные кухни мира) – её внимание привлёк большой разноцветный игровой автомат, наполовину заполненный разнообразными симпатичными игрушками. Тут были и мягкие персонажи диснеевских мультфильмов, и милые куклы, отдалённо напоминающие знаменитую красавицу Барби, и даже коробки с машинками – словом, призы на любой вкус. Любой желающий мог испытать удачу, опустив в приёмник автомата всего тридцать рублей, и запустив тем самым механизм, с помощью которого, человек и пытался вытащить понравившуюся ему игрушку. Помимо Гали, у автомата уже скопилась маленькая очередь из пяти человек, среди которых особенно выделялась одна маленькая девочка, лет шести-семи на вид. Девочка с интересом смотрела на очередь из игроков, но сама держалась чуть поодаль: её аккуратная, но бедная и простая одежда – выдавала в ней ребёнка из очень скромной семьи, возможно даже, сиротку. Простая юбка из шерстяной ткани немаркого, тёмно-серого цвета, такие же шерстяные, плотные чёрные колготки, и лёгкая, но ужасно засаленная от времени, красно-зелёная курточка, под которой проглядывал тоненький бежевый свитерок – вот и весь наряд девочки. Никаких серёжек в ушах, бантов или чего-то такого, чем обычно очень любят украшать обеспеченные мамы своих обожаемых дочек. Кроме того, Галину весьма удивил тот факт, что при себе у ребёнка не было ни сумки или портфеля, ни мешка для обуви – хотя по всем внешним признакам можно было с уверенностью утверждать, что малышка, в это время, ещё должна была бы находиться в школе, а не засматриваться на красочных мягких «Пятачков» и «Винни-Пухов» в игровом автомате. Ребёнок так и стоял, с восхищением глядя на действия других ребят: большие, светло-серые глаза девочки – с огромным интересом, и лёгкой завистью, наблюдали за происходящим. Видно было, что она и сама не прочь сыграть в столь увлекательную игру, но, по каким-то причинам, не может этого сделать.
«Скорее всего, у неё просто нет с собой мелочи», — рассудила Галина, и, решив порадовать маленькую девчушку, тоже встала в очередь за играющими.
Кинув мелочь в приёмник, девушка с удовольствием понаблюдала за тем, как автомат загорается десятком радужных огней, а массивная стальная «лапа» – механизм, позволяющий получить игрушку – вдруг ожил под её пальцами и быстро задвигался из одного края стеклянной кабины в другой. Медсестра подумала, что эта игра и вправду пробуждает в ней какой-то детский азарт: пусть она не может купить себе понравившуюся одежду, но уж ребёнка порадовать она точно в состоянии. Девушка крепко удерживала «лапу» джойстиком всё то время, пока механизм плавно двигался по кабине, а затем, в нужный момент – ловко нажала на большую круглую кнопку, расположенную на лицевой панели автомата. «Лапа» со скрежетом опустилась, и сжала своими мощными железными когтями игрушку: Галина зажала кнопку что было сил, чтобы машина не вздумала выронить вожделенный приз. Слава богу, всё получилось: через мгновение, в прорезь нижней части кабины с шумом выпала симпатичная яркая куколка – одна из «нелегальных» сестёр красотки Барби. Галина с улыбкой взглянула сначала на приз, а потом на девочку в красно-зелёной курточке:
– Бери, это тебе! – улыбаясь девчушке, протянула ей Галя свой приз. – Не бойся, мне кукла не нужна – я уже взрослая, а вот тебе, думаю, она бы ещё очень даже пригодилась. Бери, это подарок.
Медсестра подмигнула девочке, и та словно оттаяла: растянула свой маленький рот в смущённой улыбке, но всё же приняла из рук Гали заветную игрушку. В глазах ребёнка читалась тихая детская радость, но вслух при этом – девочка так и не сказала ни слова.
– Вы не думайте, она девчонка-то хорошая, — раздался за спиной Галины голос продавщицы, вышедшей из магазина напротив, и наблюдавшей всё это время за происходящим. – Хорошая, да только немая. Не говорит совсем.
Галя невольно обернулась:
– Как же так? – искренне удивилась девушка. – А родители? Родители у неё есть?
Продавщица только плечами пожала:
– Насчёт родителей не знаю – не видела. Может, и есть – а, может, она из детского дома сбежала. Видно же, что одежда у неё совсем уж плохонькая… Так, или иначе, а она тут всё время крутится, бегает по комплексу, в магазины заглядывает, в кафешки – да только не покупает ничего. Денег-то, видать, совсем у неё нет.
Сердце Галины болезненно сжалось: ей стало безмерно жаль малышку. Шесть лет ведь всего! И такая одинокая…
Галя решила помочь девочке, отвести её домой – всё-таки, дело близилось уже к вечеру, и той небезопасно было ходить по улицам в одиночку. Что же до одежды, что ж – купить прошлогодние вещи, она вполне сможет и в сэконд-хэнде. Хотя раньше, Галя старалась обходить подобные магазины стороной – сегодняшнее «путешествие» по брендовым магазинам сильно изменило её взгляды. Вряд ли одежда с чужого плеча, пусть и не самая новая – будет хуже того запредельно дорогого китайского «шмотья», что мог бы предложить ей сегодня «премиум-эконом» супермаркет, идти в который, девушке не сильно-то и хотелось. Приняв решение, медсестра протянула девочке руку, и спросила её:
– Тебя как зовут? Хочешь, я помогу тебе добраться до дома, провожу тебя?
В ответ, девчушка утвердительно покачала головой и тут же улыбнулась: она достала из кармана куртки маленький обрывок бумажки, вероятно, вырванной из какого-нибудь блокнота, после чего протянула его Гале. Девушка взяла обрывок, и вгляделась в расплывшиеся от времени и влаги буквы: это была записка с адресом, улицей и домом, где, скорее всего, как раз и жила девочка. Здесь же было написано следующее:
«Меня зовут Ирина Камышева, я не могу говорить, но буду очень благодарна, если вы отведёте меня домой. Адрес указан в правой части листа. Спасибо».
Галина прочла содержимое и поняла, что записку, скорее всего, составлял взрослый. Это было хорошим знаком: значит, какие-то близкие, у девочки всё-таки имелись, и она, возможно, живёт не в детском доме, а в семье. Тогда, тем более, нужно было спешить: вот-вот, на улице начнёт темнеть, а родные Ирины, наверняка, уже волнуются. Шутка ли – столько времени и без присмотра! Галина кивнула, и протянула девчушке руку:
– Пойдём, Ирина, я помогу тебе добраться до дома.
Ребёнок спокойно протянул девушке руку, второй – она всё также сильно сжимала подаренную ей куклу: вместе с Галиной, девочка спустилась на первый этаж и вышла из торгового центра, после чего, они медленно – по всем правилам дорожного движения – перешли дорогу на зелёный свет, и сели в автобус, идущий до нужной им остановки. Пока они ехали, Галина невольно погрузилась в собственные воспоминания о том, как и сама была когда-то маленькой и жизнерадостной девчонкой…
***
Галина и сама выросла в далеко не богатой семье, и никогда не была избалована деньгами, дорогими подарками, или игрушками от именитых производителей.
Отец её – Александр Филиппович, работал водителем междугороднего автобуса: он с самого утра, и до поздней ночи – развозил народ по городам и окрестным деревням. Мужчина про себя всегда говорил, что занимается полезным и нужным для общества делом: вон, городских-то автобусов пруд пруди, и водители на них частенько попадаются – хуже, чем в такси. А ты попробуй-ка межгород повозить? По несколько часов без передышки за дорогой глядеть – тут далеко не каждый, с таким ответственным делом сладит. Да и потом, кто же, если не он, будет пожилых людей из деревни в город возить, и обратно? Словом, работу свою отец Гали любил и считал даже до некоторой степени благородным занятием, даром что пролетарий.
Мама девушки, в свою очередь, трудилась акушеркой в родовом отделении городской больницы. Сколько жизней новых «привела» Надежда Ивановна на этот свет за тридцать лет своей практики – со счёта собьёшься, если вздумаешь посчитать. При этом, женщина никогда не падала духом, даже если на работе её, порой, случались трагические случаи – но на то она и жизнь, что в ней происходит всякое. Поэтому мать Галины, как бы трудно ей иногда не приходилось – всегда старалась оставаться в хорошем настроении, и не терять веры в лучшее, чему учила и свою любимую дочь.
В такой интеллигентной семье провела девочка первые годы своей жизни. Когда Галина подросла, то захотела пойти по стопам матери, и также посвятить жизнь медицине. Тем более, что все задатки к этому, у девочки уже имелись: сколько Галя себя помнила – всегда старалась помочь своим дворовым псам, лечила их, и оказывала первую помощь, если те вдруг умудрялись неудачно подраться с дикими стаями бродячих собак. Иногда, девочка тренировалась также и в постановках диагнозов – соседским кошкам. Это у неё, кстати, получалось совсем неплохо, так что все знакомы и родственники, в один голос, твердили девочке, что ей непременно нужно становиться ветеринаром.
Надежда Ивановна, узнав об успехах дочери на этом поприще, посоветовала ей стать терапевтом – мол, там и внимательность её пригодится, и умение быстро определять самые известные болезни. После же, если её всё будет устраивать – можно подумать и о высшем образовании, получить которое – являлось тайной мечтой юной Галины. Однако, чтобы получить высшее и поступить в университет на бюджетное место – требовались или недюжинные способности, или недюжинные материальные средства, а того и другого – увы, у девушки не было. Училась-то Галя хорошо – даже окончила школу с серебряной медалью, но вот для поступления на бюджет, ей не хватило ровно десяти баллов. Девушка тогда очень сильно расстроилась, и тут на помощь, как ни странно, пришёл отец.
Обычно, Александр Филиппович предпочитал не участвовать в «женских разговорах», считая, что ему никогда не давалось умение до конца постичь «тонкую душевную организацию» женщины. Но тут было другое дело: тут – речь шла о судьбе любимой дочери, которая, обладая неплохими способностями, никак не могла прорваться сквозь закостенелую бюрократическую систему отечественного образования. Тогда-то, отец впервые за шестнадцать лет – решился дать дочери совет:
– Галя, дочка, что ж ты так убиваешься? Ну, не поступила ты в этот их снобский ВУЗ – так ведь им же хуже! Какого специалиста потеряли – они просто не знают ещё ничего!
Галя сквозь слёзы взглянула на отца:
– Прекрати, папа. Не надо меня успокаивать. Я прекрасно понимаю, что «не дотягиваю» до их уровня… Куда уж мне, простой девчонке из провинции…
Александр Филиппович только нахмурился:
– До какого такого «уровня» ты не дотягиваешь, дочь? А, ну-ка, посмотри на меня? Во-о-от, сама теперь поняла, какую глупость сморозила? Их уровень – это деньги, тугрики, понимаешь? Нет, я не спорю – есть там талантливые ребята, кто поступил своим трудом, и, может быть даже, смог попасть на бюджет. Но, ведь если объективно посмотреть, таких гениев там, от силы наберётся, два-три человека. А остальные, что же?
– Что? – переспросила заплаканная Галина.
– А то! – округлил смешно глаза отец.
Он всегда так делал, когда хотел рассмешить расстроенную чем-то дочь.
– А то, что будут эти балбесы учиться исключительно за счёт больших денежек своих родителей! Да только ни им, ни обществу нашему – такая учёба пользы не принесёт, и общество наше это прекрасно понимает. А потому, отсюда следующий мой тебе совет…
Галина с матерью удивлённо посмотрели на отца.
– Что вы на меня так смотрите, как будто я египетскую пирамиду проглотил? – в шутку обиделся мужчина. – Я сказать пытаюсь, что Гале нашей надо на медицинскую сестру поступать, в медучилище. Это для неё – самая честная работа будет. Тут деньгами никого не обманешь, да и не важно это. А хорошую медсестру, её нынче, знаешь – и днём с огнём не сыщешь… Приходишь в поликлинику, а тебе даже укол некому нормально поставить – все сестрички хорошенькие, словно в модельном журнале, а как до дела дойдёт – так и вовсе, за жизнь свою бояться начинаешь… Так поставят, что всех богов опосля этого укола вспомнишь. Что русских – что не русских…
Последние фразы, Александр Филиппович произносил уже с трудом – «продираясь» сквозь смех своей жены и дочери, которые, в это время, вовсю хохотали – держась от «смешных колик» за животы. При этом, главную мысль отца, девушка отлично поняла: можно попробовать себя, хоть и в менее престижной профессии – но зато, в разы более практичной и нужной, чем многолетнее академическое обучение, с дальнейшим прохождением интернатуры.
«О высшем, она всегда сможет подумать позже, — размышляла про себя Галина, — а в настоящем, ей хотелось получить такие же практические навыки, какими владела её мать, чтобы потом иметь возможность полноценно помогать людям».
Надежда Ивановна поддержала стремление дочери сменить вектор своего обучения, и, благодаря упорству и тщательнейшей подготовки к экзаменам – Галина смогла без проблем поступить в медицинское училище, где блестяще училась всё последующее время, пока не подошёл момент выпуска…
Став медсестрой в терапевтическом отделении той же больницы, где когда-то работала её мать – Галина начала новую жизнь. Она сняла отдельную комнату, недалеко от дома и основного места работы, чтобы не докучать лишний раз родителям ночными сменами, и иметь возможность вовремя являться на пост. Помня о своей любви к собакам в качестве первых «пациентов», Галя и здесь не забывала о четвероногих друзьях: остатки своего обеда – девушка всегда отдавала дворовым псам.
Проработав спокойно первые два года после окончания медучилища – Галина впервые столкнулась с серьёзными неприятностями, в лице нового заведующего отделением. Степан Аркадьевич Кабанов был крайне непривлекательным мужчиной – как с точки зрения моральных своих качеств, так и чисто внешне. Маленького роста, плюгавый, с крошечными глазами-щелками и опасно ухмыляющимся кривым ртом – заведующий, тем не менее, умудрился прослыть в больнице самым настоящим «ловеласом».
Ни дня не проходило, чтобы в стенах медицинского учреждения не прокатился очередной слух о любовных похождениях господина Кабанова. При этом, никто из медсестёр точно не знал – реальны ли были эти слухи, или же их заведующий просто-напросто всё выдумал. Тем не менее, Галине пришлось столкнуться с самыми тёмными из этих историй вживую: пару раз, девушки на проходной в отделении шептались о том, что Кабанов приставал к молодым медсёстрам – а если те ему отказывали, он намеренно добивался их последующего увольнения. Иногда, если заведующему очень сильно кто-то нравился, он подставлял сестёр с лекарствами, и, припугнув тюрьмой – всё же добивался своего. Галя, до поры до времени, старалась не верить этим сплетням, но на всякий случай – держалась от нового заведующего подальше, да и не нравился он ей, что уж греха таить. Иной раз, так взглянет на неё – что аж провалиться сквозь землю хочется, до чего девушке было неприятно.
Как-то раз, когда смена Галины уже подходила к концу, а из персонала в больнице оставалась только пара человек (как это всегда бывает в момент пересменки) – Кабанов внезапно зажал девушку в углу, рядом с раздевалкой.
– Ну, иди же ко мне, Галочка, моя сладкая…, — страстно шептал заведующий, всё теснее прижимаясь к телу девушки.
Галина хотела закричать, но мужчина закрыл ей рот своей грубой шершавой ладонью:
– Ты подумай, подумай хорошенько – от чего отказываешься… Ну, тише, тише – что народ зря пугать… Пойдём в ординаторскую – там сейчас, как раз, нет никого. Если захочешь – у меня и вино есть. Пойдём…
Галина почувствовала, как второй рукой мужчина пытается похотливо погладить её грудь. Девушке стало плохо – ей хотелось закричать как можно громче, но тогда наверняка сбежится весь персонал отделения, а Гале такого позора совсем не хотелось. Шум в ушах перекрыл своим гулом даже стук её собственного сердца, когда Галине удалось исхитриться – и ударить мужчину ногой в пах.
Кабанов протяжно взвыл, и девушке удалось воспользоваться этим минутным преимуществом, чтобы сбежать от него как можно скорее.
С этого момента, работа превратилась для Галины в настоящий ад: отпор, данный ею заведующему, не только не охладил его пыл, но, напротив, лишь распалил его развратные чувства. Чем только не пугал он Галю, чего только от неё не требовал – однако девушка была непреклонна, а однажды – даже решилась сама сказать Кабанову, что если он не прекратит приставать к ней и другим девушкам, то она запишет всё это на диктофон, и предоставит материалы полиции, чтобы с ним уже наверняка «разобрались».
– Ну, ну, — усмехнулся заведующий, — Можешь тогда заранее паковать вещички, мерзавка – я тебе такую «подставу» с запрещёнными препаратами устрою, что ты у меня не скоро из тюрьмы выйдешь… Ещё умолять меня будешь, чтобы своё взял, а тебя бы отпустили. Только я заявление принципиально забирать не буду – уж больно много вас развелось нынче, таких гордых…
– Только попробуйте, Степан Аркадьевич, — ледяным голосом ответила Галина, — Сколько вы готовы поставить на то, что на мне сейчас нет прослушивающего устройства, и наш разговор всё это время не слушает какой-нибудь следователь?
– Не посмеешь…, — выругался Кабанов.
– Лучше не искушайте судьбу, господин заведующий, — предупредила его отважная медсестра, — вам же хуже будет.
Один бог ведал, сколько страху, на самом деле, натерпелась в тот момент Галина – но иного выхода для себя она попросту не видела. Так, или иначе, но отвратительный заведующий принуждал медсестёр в их отделении к интимным отношениям раз за разом, и много кто уже успел пострадать от выходок этого негодяя.
Кабанов же мстил девушке за отказ и угрозы как мог: постоянно оставлял её на ночные смены, лишал премий и законных выходных, и даже, иногда, заставлял её выполнять обязанности санитарки.
Девушка с гордостью исполняла все поручения, оставалась по трое суток на работе, и ужасно страдала от несправедливости в отношении денег – но отступать была не намерена. Да и заведующий всё-таки не решался на исполнение своей главной угрозы относительно истории с запрещёнными препаратами. Страх самому быть изобличённым в своих пороках – хоть как-то, но пока его останавливал.
Так, Галина промучилась ещё около года, а потом в её семье случилось горе: скоропостижно скончался Александр Филиппович, ему стало плохо прямо во время рейса. Девушка взяла несколько выходных за свой счёт, чтобы помочь матери с похоронами и просто её поддержать. Для самой Гали потеря отца стала тяжёлым ударом – она привыкла к тому, что в самые беспросветные моменты её жизни, у неё всегда было хотя бы одно мужское плечо, на которое та всегда могла опереться – и это было плечо её отца.
Галина так и не рассказала ему и маме о проблемах на работе – не хотела тревожить. Сейчас же ей вдруг показалось, что, если бы она во всём призналась Александру Филипповичу – он, несомненно, помог бы ей найти выход из сложившейся ситуации, или, по крайней мере, обязательно бы дал дельный совет.
Мама Гали – Надежда Ивановна, сильно «сдала» после кончины супруга. Дочь поняла: если сейчас оставит женщину наедине со своими мыслями – с той может случиться что-нибудь, крайне нехорошее. Поэтому Галина, недолго думая, съехала из съёмной комнаты – и вернулась обратно домой, чтобы присматривать за мамой и помочь ей пережить это непростое время. Так они и жили с тех пор: Надежда Ивановна продолжала следить за домом, а Галя – целыми сутками пропадала в больнице, втайне мечтая только о том, чтобы их чудовищного заведующего наконец-то уволили.
***
Наконец, Галя с маленькой Ириной добрались до частного сектора на окраине города, где и находился дом Камышевых. Когда медсестра подходила к ветхому домику, то заметила, насколько заросшим и неухоженным выглядел крошечный участок, расположенный перед домом девочки. Повсюду раскинулась неприветливая, высокая трава, а забор покосился уже так сильно, что, казалось, готов был рухнуть в любую минуту.
Войдя в старую обшарпанную прихожую, Галина поначалу немного растерялась – из удобств, здесь были только старая тумба, о которую можно было опереться, чтобы снять обувь, да пыльная лампочка, висевшая прямо на проводе. Картину дополняло большое круглое зеркало, помутневшее от времени – им, в этом семействе, похоже, никто вообще не пользовался. Галина очень удивилась тому, что её не встретили родители малышки – время на дворе было уже довольно позднее, могли бы и побеспокоиться о своём ребёнке…
Маленькая Ирина знаком предложила девушке раздеться и пройти в комнату. Галина, с трудом, стащила с себя старенькие сапоги, и скинула курточку – вешалки поблизости не было, поэтому девушка просто сложила свои вещи, и положила их на «древнюю» тумбу. Сделав несколько шагов по направлению к гостиной, Галя невольно поморщилась: в нос ей ударил острый запах различных лекарств.
«Хорошо, хоть не алкоголь», — подумала про себя медсестра, после чего осторожно вошла в комнату.
Там никого не было, кроме самой Ирины. Девушка неуверенно огляделась – обстановка здесь была поистине удручающей. На стенах пузырились пожелтевшие старые обои, в нескольких местах уже очень сильно отошедшие от стен. Из мебели стоял только большой квадратный стол советского образца, да имелась пара стульев и большой комод, куда, очевидно, помещалась вся одежда хозяев. На комоде, сверху, стояло маленькое старинное радио, которое продолжало тихо что-то рассказывать, несмотря на то что дома, по всей видимости, больше никого не было.
– Эм-м… Добрый вечер! Здесь кто-нибудь есть? Я привела вашу дочку… или внучку…, — окликнула старших родственников девочки медсестра.
Ирина тут же подошла к девушке и подёргала её за рукав, покачав при этом головой.
– Что? Что ты хочешь мне сказать? – не поняла Галя. – Ты одна здесь?
Ирина показала рукой куда-то вглубь дома, увлекая за собой новую знакомую. Галина подчинилась желанию ребёнка и прошла дальше. Проходя через узкий пыльный коридор, Галя невольно отметила про себя, что здесь неплохо бы было основательно всё помыть и прибраться. Дойдя до маленькой комнаты в конце дома, Галина услышала именно то, чего и опасалась: человеческие стоны. Уверенная, что в комнате лежит кто-то пьяный, девушка сначала попятилась назад, но девочка умоляюще посмотрела на неё, и вновь указала рукой на комнату.
«Помоги мне, пожалуйста», — словно говорили её серые глаза.
– Ну, хорошо, — вздохнула Галина, и медленно толкнула дверь.
Внутри, медсестре в нос тут же ударил сильнейший запах антибиотиков и мазей от простуды: ментол и эвкалипт настолько сильно пропитали тамошний воздух, что трудно было даже просто дышать – не то, что пытаться помочь кому-то. Галя бросилась к маленькому квадратному окошку, намереваясь его открыть:
– Здесь совсем нет воздуха. Нужно всё проветрить, и срочно, – объяснила она в ответ на непонимающий взгляд Ирины.
Только тут она смогла рассмотреть, как следует, мужчину, лежавшего на простой деревянной кровати. Он был ещё молод – лет тридцать, тридцать пять – не больше. Выглядел он неважно: кожа вся покраснела, словно больному вкололи огромную дозу какого-то мощнейшего аллергена. Рядом, на столе, стояло несколько бутыльков с лекарством против жара, и валялась пара вскрытых упаковок из-под таблеток антибиотиков.
Галя потрогала лоб мужчины – тот весь горел! Неудивительно, что он не может прийти в себя, и постоянно бредит: высокая температура буквально «сжигала» его изнутри, заставляя всё время пребывать в состоянии лихорадки. Мужчина, меж тем, продолжал бормотать в бреду всего два имени – «Ирина» и «Евгения». Наклонившись к нему поближе, девушка поняла, в чём была причина такого обильного покраснения кожных покровов: больной явно переборщил с прогревающими мазями, очевидно, решив – что её наносят как можно больше, и сразу на всё тело – начиная от шеи, и заканчивая областью сердца.
– Господи, это что – твой отец?? – поражённо спросила она девочку.
Та стояла в дверях, и вопросительно смотрела на Галину.
«Да», — утвердительно покачала она своей маленькой русой головкой.
– Он очень болен, ты знаешь? – спросила она вновь, а сама при этом – украдкой поставила мужчине градусник, чтобы измерить температуру.
Ирина только пожала плечами.
– Можешь примерно показать, сколько дней он уже так лежит? – попросила девушка, и для наглядности продемонстрировала собственные руки.
Девочка задумалась на пару секунд, а потом показала обе своих маленьких ручки, с растопыренными пятью пальцами.
– Десять дней? – поразилась Галина. – Господи, ему же срочно нужно вызвать «Скорую»… Это очень опасно, Иришка.
Девочка подошла к медсестре ближе, и вновь потрепала её за рукав, покачав головой.
– Что, боишься оставаться тут одна? – спросила Галя.
Девочка кивнула.
– А ещё родственники у тебя есть?
Секунда, и новый кивок головы. Отрицательный.
– Так, ладно…, — Галина глубоко втянула ноздрями острый от лекарств воздух, и потрепала собственную густую гриву каштановых волос.
Градусник, тем временем, запищал – оповещая о том, что его работа была выполнена. Взглянув на термометр, медсестра вся похолодела: тридцать девять и семь!
– Ты обещаешь мне, что никуда не уйдёшь, пока я попробую помочь твоему папе?
Девушка понимала, что без срочной медикаментозной помощи и капельниц – отец девочки, скорее всего, не доживёт и до утра. Тем более, что его, судя по всему, даже никто не кормил всё это время.
Как только Иришка «пообещала» Гале, что останется дома и будет внимательно следить за состоянием папы – медсестра тут же бросилась в ближайшую аптеку за помощью.
Самолечение – очень опасная штука, тем более, если человек болеет не часто, и толком не представляет себе, как действуют те, или иные группы лекарств. Очевидно, что отец девочки пытался помочь себе сам, минуя врачей и поликлинику – и вот он, печальный результат…
Галина нашла круглосуточную аптеку, и там же закупилась всем необходимым: за всё время своей работы в больнице, ей не раз приходилось сталкиваться с тяжёлым воспалением лёгких, а у молодого мужчины, лежавшего сейчас в старом домике на окраине частного сектора – на все сто процентов, было именно оно. Девушка выучила сотни назначений, и теперь была уверена в том, что ещё сможет спасти отца маленькой Ирины.
Вернувшись из аптеки, медсестра сразу же поставила парню капельницу с хорошим лекарством от жара, и принялась самостоятельно его лечить – но теперь действовала по всем правилам науки. Так как малышка боялась оставаться одна, без присмотра, Галина позвонила своей матери – и предупредила её о том, что задержится на пару дней «у подруги». Девушке не хотелось лишний раз волновать мать – она была ещё слишком слаба и эмоционально нестабильна после истории с отцом. Новая порция негативных эмоций и тревоги – ей явно будет ни к чему.
Убедившись в том, что её пациент вне опасности, девушка поспешила приготовить для Ирины простой, но сытный обед: по пути в аптеку, Галина догадалась заглянуть ещё и в продуктовый супермаркет, и теперь с удовольствием наблюдала за тем, как девчушка уплетает пюре с котлетками её собственного приготовления. Как выяснилось, Иришка всё это время питалась старыми засохшими бубликами и сухарями – мешок которых, уже долгое время был припрятан отцом в кладовке «на всякий случай». Обо всём этом, девушка узнала, обследуя дом самостоятельно. У неё немного отлегло от сердца, когда она увидела ванную и комнату самой девочки. Несмотря на бросающуюся в глаза бедность, антисанитарии там не было, да и кое-какие игрушки у Иришки всё же имелись, пусть и самые простые.
Покормив девчушку, и усадив её рисовать в детской – Галина вновь вернулась к отцу. Открыв комод, она обнаружила там паспорт мужчины, и узнала, что его звали Леонидом Михайловичем Камышевым. В паспорте также стояла отметка о том, что отец девочки был женат. Только вот что стало с его супругой? Прояснив ситуацию, Галина успокоилась – так, или иначе, но было видно, что алкоголь в этом доме никто не распивал, как и не употреблял ничего противозаконного, а это уже было хорошим знаком. Медсестре оставалось только гадать, каким образом эта семья оказалась в столь непростых жизненных обстоятельствах.
Галина провела с Ириной и Леонидом два дня, в течение которых – ей всё же удалось сбить жар у своего непредвиденного пациента. Однако, уйти просто так, Галя пока ещё не могла: мужчина так и не пришёл в сознание, и был слишком истощён, чтобы давать какие-либо гарантии относительно его дальнейшего состояния. Да и надо же было кому-то присматривать за девочкой?
Девушка позвонила в больницу, и взяла ещё несколько дней в счёт своего отпуска, за что заведующий устроил ей настоящий скандал. После того, как ей всё же удалось убедить Кабанова в необходимости выходных – Галина позвонила маме, и вновь попросила её не волноваться, так как она, якобы, от подруги сразу выйдет на работу – и снова, на двое суток подряд.
Надежда Ивановна, конечно же, волновалась за дочку, но привыкла доверять её решениям, ведь девушка уже давно являлась взрослой, и вполне контролировала собственную жизнь, не нуждаясь в постоянном «присмотре» со стороны родной матери. Уладив эту часть вопроса, Галина продолжила «ставить на ноги» отца Ирины, а заодно готовить девочке еду, пытаться с ней играть, и читать сказки перед сном.
Однажды днём, Галине срочно понадобились большие ножницы для ткани – у неё неожиданно порвалась юбка, да так, что часть подола нужно было аккуратно срезать, чтобы подшить злосчастные пару сантиметров. Зайдя в одну из комнат, Галина попыталась найти что-нибудь похожее, и, случайно взглянув на стену – резко замерла. На стене висел большой красивый портрет молодой женщины, удивительно похожей на саму Галину. Конечно, это была не точная копия девушки, но в первую секунду, увидев это фото – она и вправду подумала, что смотрит на своего абсолютного двойника. У женщины с фотографии – были прекрасные короткие волосы, гораздо более тёмного и глубокого оттенка, чем у Гали, а также другая одежда и манера наносить макияж. Медсестра осторожно сняла фотографию со стены, и показала её девочке:
– Дорогая, кто эта женщина? – спросила её Галина.
Ирина посмотрела на фото, а потом на свою временную «опекуншу»: девочка тоже заметила разительное сходство двух тёть, но ничего вразумительного ответить не смогла, просто разведя руками в стороны. Она явно впервые видела этот портрет.
– Понятно, — вздохнула Галя, — ты тоже не знаешь. Что ж, очень жаль…
В этот момент, из комнаты её отца донёсся какой-то шум. Галина моментально вбежала к Леониду, и чуть не вскрикнула от радости: мужчина пришёл в себя, и нечаянно уронил кружку с водой, которую Галина всегда оставляла на тумбочке – на всякий случай.
– Что… что происходит?.. Где я?..
Леонид говорил очень медленно, с трудом складывая слоги в слова – это сказалось долгое нахождение в беспамятстве. Галина подошла и попыталась его успокоить, в ответ на что увидела лишь изумлённый взгляд мужчины:
– Женя??.. Женечка, это ты?.. Родная моя… Я, что же, в Рай попал?.. Ты здесь, со мной?.. А кто же с Иришкой-то будет?..
– Нет. Простите, вы ошиблись. Я не Евгения. Меня зовут Галина, и я пришла сюда, чтобы помочь вам и вашей дочке… Я – медсестра.
Шокированный услышанным, Леонид попытался сесть в кровати. Девушка помогла ему, подоткнув под спину пару подушек. Мужчина тяжело дышал, и смотрел на Галину полными слёз глазами:
– Боже мой… Как это возможно?.. Вы – точная её копия… Моей жены… Покойной жены… Простите, я понимаю, как это ужасно звучит.
– Ничего, всё нормально, — заверила его Галина. – Вы, главное, не волнуйтесь – вам сейчас выздороветь надо, и о дочери заботиться. Остальное всё подождёт, уж поверьте моему опыту.
Галя улыбнулась, а Леонид, тем временем, внимательно вглядывался в её глаза.
– Вы правы. Действительно, сейчас я понимаю, что это невозможно. Ведь вы, Галина, совершенно другой человек, более сильный, что ли… Женечка всегда была мягкой по характеру. Боюсь, это-то её и сгубило в последний момент, когда нельзя было сдаваться, а нужно было бороться за свою жизнь…
Леонид начал свой рассказ, он хотел объяснить девушке, каким образом оказался в своём нынешнем положении. Галина слушала его очень внимательно, пытаясь найти ответ на свою собственную загадку – почему, они с женой Леонида – имеют одно лицо «на двоих».
***
С Евгенией они познакомились, когда вместе пришли на собеседование – устраиваться в одну и ту же компанию, но на разные позиции. Леонид хотел попытать счастья на должности менеджера по оптовым закупкам, а Женя – мечтала попасть в штат экономики, девушка обладала прекрасными математическими способностями. Так они и сошлись. В компанию взяли обоих, так что сначала дружеским, а позже и романтическим отношениям молодых людей, судьба словно бы дала «зелёный свет». Пара вместе ходила на работу, вместе обедала в кафе, и вместе же – они с этой самой работы уходили. Имея, помимо этого, множество общих интересов, парень с девушкой пришли к выводу, что свадьба – единственно правильный и закономерный итог их отношений. Сказано – сделано: так как Леонид вырос в сиротском приюте, он сам мог спокойно управляться со своей жизнью.
Родители же Жени были из обычной рабочей семьи, а потому не препятствовали выбору дочери выйти замуж за хорошего и целеустремлённого парня, каким и был Леонид. Празднество, последовавшее за этим через полгода, было скромным, но удивительно красивым: казалось, жених и невеста так и светились от любви друг к другу.
Сразу же после свадьбы, чета Камышевых сняла себе небольшую квартиру, неподалёку от центра, и первое время – всё у них было просто замечательно. Проблемы начались, когда выяснилось, что Евгения ждёт ребёнка. Девушка, при всей силе своего аналитического ума, при этом обладала крайне хрупким здоровьем, и первая беременность, в этом смысле, явилась для неё настоящим вызовом. Врачи постоянно настаивали на том, чтобы Женя легла в стационар «на сохранение», так как у девушки обнаружилась серьёзная угроза выкидыша. Однако девушка была не только умна, но и упряма – она, конечно, слушала врачей, лежала по несколько недель в больнице – но ещё и умудрялась при этом работать удалённо, пытаясь сохранить тот уровень дохода, на который они, к тому времени, так удачно вышли.
В характере Евгении всегда была одна черта, что невольно вызывала в её молодом супруге если не раздражение, то уж точно какое-то явное сожаление: дело в том, что если девушке что-то никак не удавалось, она внезапно могла взять – и просто всё бросить, сдаться, решив, что это событие или вещь не стоят того, чтобы и дальше пытаться к ним прийти.
То же случилось и с беременностью: Леонид подозревал, что в какой-то момент, Жене банально надоело быть «неправильно беременной», и вести практически лежачий образ жизни, а потому она сдалась. «Проект» её новой жизни закрылся, и внезапная депрессия принесла свои губительные плоды: преждевременные роды, во время которых случилось серьёзное осложнение – вызвали большое внутреннее кровотечение, и супруга Леонида скончалась прямо на операционном столе. Единственное, что она успела – это выпустить в наш мир их общую, с Леонидом, дочь. После этого, сердце Евгении остановилось навсегда – она даже не успела увидеть и обнять свою малышку.
Следующие несколько месяцев показались Леониду самым настоящим адом. Мужчина остался один на один с невыносимой душевной болью: в его сердце, казалось, кто-то прорубил ледоколом огромную полынью – и теперь, эту огромную ледяную дыру ничем нельзя было заполнить. Единственным светлым пятном во всей этой истории, что хоть как-то поддерживало его на плаву и заставляло каждое утро подниматься с постели – была забота о новорожденной дочери, которую он назвал Ириной. Молодой вдовец, как мог, заботился о своей крошечной дочке – девочка была ещё очень слаба, и постоянно нуждалась в оперативном осмотре и некоторых особых процедурах, вроде нахождения в кислородной камере, или массажа для младенцев. Многие врачи смотрели на одинокого отца с откровенной жалостью: честно говоря, никто из них не был уверен в том, что его дочка проживёт больше, чем несколько месяцев – настолько хрупким, из-за преждевременных родов, был её маленький организм.
Однако медики сделали всё возможное, чтобы Ирина пошла на поправку, и, вопреки самым скептическим прогнозам врачей, состояние маленькой пациентки всё же стабилизировалось – тем самым подарив надежду на жизнь и её молодому отцу. Спустя месяц, девочку выписали и отдали Леониду. Забирая ребёнка из больницы, парень не мог сдержать слёз – Ирина была точной копией своей безвременно почившей матери…
Прежде, чем окончательно почувствовать «почву» под ногами – отцу и дочери пришлось пройти через множество тягот, главной из которых – стала острая нехватка денег. Квартиру, где жили Леонид с Евгенией – парню пришлось обменять на куда более скромный дом на окраине города, в частном секторе. Девочке предстоял ещё долгий и дорогой курс лечения, а также требовались специальные сухие смеси высокого качества и ещё тонна всего – так что деньги, на тот момент, оказались важнее статусности имеющегося у них жилья.
Пусть дом, в котором они теперь жили, находился далеко от центра и был достаточно скромен – это всё же был дом, притом крепкий и тёплый, что особенно немаловажно было для отца с дочкой зимой, когда в городе наступали суровые холода. Как и всем отцам-одиночкам, Леониду пришлось пройти курс «молодого бойца»: он научился пеленать девочку, менять ей подгузник, вычислять время варки сухой смеси, укладывать малышку спать, и, конечно же, купать её в небольшой ванночке. Для того, чтобы обеспечить девчушку всем необходимым, молодому отцу приходилось невероятно много работать – он мог, иногда, до позднего вечера задерживаться в офисе, но, в таком случае – всегда прибегал к услугам «почасовой» няни, ведь не мог же он оставить ребёнка, да ещё и грудного, абсолютно одного, в пустом доме. Эти услуги также стоили немалых денег, но особого выбора у Леонида не было: так как вырос он в сиротском приюте, и родителей своих никогда не знал – помочь ему было попросту некому.
Поначалу, знакомые и соседи парня не верили в то, что тот сможет справиться с такой серьёзной задачей, как воспитание ослабленного и недоношенного ребёнка. Люди думали, что, так как Леонид ещё и сам – совсем молодой мужчина – то ему быстро надоест аскетический образ жизни и «возня» с больным дитём, поэтому, скорее всего, он очень скоро сдаст малышку в приют. Сам же – продолжит наслаждаться жизнью, как ни в чём не бывало. Такие дикие мысли только заставляли Леонида ужасно злиться: никогда, и ни при каких обстоятельствах – он не отдаст свою Иришку в детский дом, или, ещё хуже, в дом малютки.
Только тот, кто сам полжизни провёл в стенах подобного рода учреждений, смог бы понять чувства молодого вдовца, когда ему намекали об этом. Поэтому со временем, Леонид свёл контакты с соседями к минимуму, продолжая тем временем спокойно растить любимую дочь.
Время шло, а Леонид был полон энергии и оптимизма: он, по-прежнему, много работал, зато они с Иринушкой стали жить заметно лучше, да и в обращении с малышкой парень уже приноровился, и стал чувствовать себя куда уверенней. Единственное, что по-настоящему огорчало парня – так это задержка в развитии дочери.
Так случилось, что к своим шести годам, Ирина ещё не произнесла ни одного слова. Скольких врачей обошли они с отцом – было не перечесть, причём и в государственных клиниках, и в частных медицинских центрах – им говорили одно и то же: с речевым аппаратом у малышки всё отлично. Значит, единственная возможная причина – небольшое отставание в развитии, но всё поправимо – надо только найти хороших специалистов-логопедов.
А совсем недавно, у Леонида начались проблемы с работой: недавний кризис грянул как гром среди ясного неба, и повлёк за собой череду сокращений, под одно из которых, к сожалению, угодил и он сам. Уволенный, мужчина остался без средств к существованию, а на руках у него оставалась любимая дочка, которая не могла понять, почему папа целыми днями сидит дома, обводя красным маркером какие-то строчки в газете.
Изучив несколько десятков объявлений о работе, Леонид множество раз отправил своё резюме потенциальным работодателям, но никто из них не откликнулся. Проблемы с логистикой – заставили и без того обедневших предпринимателей – самих находить выходы из данной критической ситуации, не прибегая к услугам дополнительных менеджеров, и сокращая, тем самым, свои расходы. Наконец, после массы отказов, молодой вдовец решил послать всё к чертям – и устроился работать грузчиком в круглосуточный магазин. Работа оказалась очень тяжёлой в физическом плане – но зато за неё платили неплохие деньги, и это теперь был его единственный способ содержать свою маленькую семью.
Однажды, когда мужчина работал в ночную смену, оставив Иришку на попечение няни – на улице, где он разгружал огромную грузовую фуру с товарами, внезапно полил очень сильный ливень, заставив Леонида мгновенно промокнуть «до нитки». Работу оставлять было нельзя, поэтому отец-одиночка, как мог, старался держаться, и терпел нестерпимый холод и неприятную сырость во всём теле. Позже, когда он уже пришёл домой – то почувствовал, что у него поднимается температура. Будучи приютским парнем, Леонид обладал хорошим крепким здоровьем, закалённым непростыми условиями жизни, но даже это не помогло ему в короткие сроки справиться с болезнью. Воспаление лёгких захватило его слишком быстро, и, хотя мужчина накупил всевозможных лекарственных средств, что так настойчиво предлагала красочная реклама в аптеках – нужного эффекта они так и не дали, а только напротив, чуть не отправили его к Богу – на встречу с любимой супругой.
Иришка, конечно, старалась, как могла, помочь отцу – например, сама заваривала ему чай с лимоном, инстинктивно надеясь, что это облегчит его страдания. Но, по большому счёту, она даже не могла вызвать ему врача – а сам он, к этому моменту, уже находился в полубессознательном состоянии. Вот и не оставалось его девочке ничего другого, кроме как бегать к торговому центру, да любоваться яркими витринами и красивыми игрушками в них. Отец ведь не покупал ей почти ничего в последние месяцы, а ребёнок есть ребёнок…
Через три недели, когда Леонид окреп, и смог более-менее устойчиво сам передвигаться по дому, Галина успокоилась. Отец девочки шёл на поправку, а это значило, что его жизни больше уже ничего не угрожало. В тот момент, когда мужчина впервые поднялся с кровати – Иришка, до того момента находившаяся в своей комнате – пулей вбежала к отцу, и, заскочив к нему на руки, вдруг радостно, в полный голос закричала:
– Папочка!!! Папочка выздоровел!!!
Поражённый случившимся, Леонид изумлённо посмотрел сначала на дочь, а потом медленно перевёл взгляд на молодую медсестру. Та только улыбалась, и счастливо шептала:
– Не знаю, как такое могло получиться, но это просто невероятно!
Отец девочки не смог сдержать слёз радости, и принялся щекотать и покрывать любимую дочь сотнями поцелуев.
– Родненькая моя!! Иришка!!! Да как же ты своего папку-то осчастливила только что! Ты даже не представляешь!!!
Девчушка радостно смеялась и пыталась ещё что-то произнести, но пока что это у неё не слишком хорошо получалось – всё-таки, самые первые слова за шесть лет.
Позже, врачи, осматривая ребёнка, подтвердили – что это была реакция растущего организма на сильный стресс. Именно она запустила процесс раскрытия сознания, результатом чего и явилась вновь появившаяся у девочки способность говорить.
Теперь, для Галины осталась неразрешённой только одна загадка – откуда у неё могла взяться сестра-близнец, о которой она никогда не знала. Чтобы узнать правду, она попросила у Леонида разрешения одолжить фотографию его жены. Мужчина был не против, и девушка, захватив с собой фото Евгении – отправилась прямиком домой, к матери.
Сначала, Надежда Ивановна всё отрицала, и делала вид, что не понимает, о чём идёт речь. Но когда Галя показала ей фото жены Леонида, пожилая женщина всхлипнула от волнения – и всё-таки во всём призналась:
– Ты прости меня, дочка… Не родная ты нам… Да, вот так. Мы с твоим отцом всю жизнь бездетными были, а своего ребёночка страсть как хотелось. Я, тогда, как раз акушеркой в больнице работала – ну, и поступила к нам как-то одна. С виду маленькая, худенькая – а двойню родила только так, «в лёгкую», не мучаясь даже. Вот я и попросила её отдать мне одну из малышек: она, мать-то, из бедной семьи была. Ни парня, ни работы – ничего. Я и говорю ей, мол, зачем тебе двое-то? Ни одного ведь не поднимешь, а так, у тебя хоть шанс будет… В итоге, согласилась она. Я потом узнавала – не отказалась она от своей второй дочки, молодец. Значит, Женей её назвала… Я не знала… Прости меня, дочка. Прости, если сможешь…
Галина, хоть и шокирована была признанием матери – ни в чём её не винила. В конце концов, кто знает, как бы сложилась её собственная жизнь, если бы не Надежда Ивановна, вовремя пришедшая на помощь её несчастной биологической матери?
К тому же, судя по всем имеющимся у неё фактам, Женя – её сестра, также получила хорошее образование и была одарённой в математике, значит, несмотря на трагический конец, её жизнь также была полна света и любви. Это несколько успокоило медсестру, и она смогла принять существующее положение вещей.
Галина начала поддерживать отношения с Леонидом – сначала как «врач-пациент», а потом и дружеские. Постепенно, между молодыми людьми вспыхнули чувства, и они начали открыто встречаться, а потом и вовсе – жить под одной крышей. Оказалось, что Иришка даже не знала, кто был изображён на той фотографии – да и висел потрет её матери достаточно высоко, так что она его не разглядывала особо.
Через год, Галина и Леонид сыграли свадьбу. Маленькая Иришка очень довольна, ведь теперь у неё есть самая настоящая мама! Тем временем, молодые супруги начали ремонтировать и приводить в порядок их общий дом – они, хоть и не очень богато живут, но вполне довольны своей жизнью и, самое главное, счастливы. К тому же, скоро в их семействе ожидается прибавление, и маленькая Иришка с нетерпением ждёт того дня, когда сможет, наконец, узнать, кто у неё будет – братик, или всё-таки сестричка?..
0 Комментарий